Гонец Ее Величества Короны

– Мне кажется, что гномам известно об этом, – ответил Павший. – Иначе бы они не отпустили мальчишку так легко и быстро. Сила горы сама выбирает свой путь и воспротивься они этому, их давно бы постигла его кара.

Ноэль непонимающе переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о чем так любезно общаются эти два человека. Судя по всему, говорили о нем, но при чем здесь горы и его прошлые хозяева, он так понять и не мог. Все, о чем он сейчас мечтал, это вернуться в казармы Гильдии гонцов и заснуть как можно быстрее. Время давно перевалило за полночь, а утром ему необходимо быть на службе. Ведь помимо того, что его обязанности никто не отнимал, остальные золотые набойки сейчас находятся неизвестно где, пытаясь разыскать и вручить письмо тому, кто и так уже удачно найден.

– И что ты мне предлагаешь с ним сделать? – спросил король не переставая глядеть на Ноэля.

– Оставить у себя ты его не захочешь, – заметил Павший. – Ты не зря носишь Корону на своей голове. Но и терять, такой лакомый кусок, будет жутким расточительством.

– У тебя есть идеи?

– Отдай мальчишку мне в счет оказанных мной услуг.

Король внимательно вгляделся в Ноэля, после чего перевел взгляд обратно на Павшего, стараясь сохранять каменное выражение лица, но его губы то и дело расплывались в предательской улыбке. Видимо, как потом размышлял о случившемся Ноэль, тот сам прекрасно осознавал, какой экземпляр попал в его копилку и как удачнее ему с этим поступить. Но именно в тот момент, в глухую, темную ночь, освещенный лишь пламенем камина, он пожал протянутую Павшим руку, и сделка была заключена. В один миг Ноэль лишился золотых набоек и своего светлого будущего, о котором мечтал все последние годы.

Мимо его закрытых глаз утек и дворянский титул, как высшая награда за службу и земельный надел на одном из островов, где он смело смог бы стать рукой Короны, вершащей судьбы. Но сейчас, ему было не до этого. Он бежал вперед, стараясь доставить письмо как можно быстрее, так и не добравшись до своей постели, а заснув прямо на мягкой подушке, венчающей удобное кресло в присутствии не только короля, но и одного из тех, кто вправе обращаться к нему на Ты.

Солнечные зайчики в одночасье превратились в откормленных для королевского ужина кабанов и начали скакать у Ноэля по лицу, особо не заботясь о сохранности его внешнего вида. Попытавшись открыть хотя бы один глаз, он был страшно разочарован тем, что все его потуги оказались неудачными. Веки по-видимому опухли настолько, что не дают открыть не только глаза, но еще и придавливают голову к подушке, на которой она странным образом оказалась.

Ноэль прекрасно помнил, что находился вчера в присутствии короля, что слышал какой-то странный разговор, но почему-то сильно захотел спать и уже не смог побороть навалившееся на него чувство. «Хотя возможно, – размышлял он, помогая себе разлепить веки руками, – что все это ему только привиделось, в тот момент, когда он мирно спал на бредущей по Золотому мосту лошади».

Медленно, с попадающем в глаза утренним светом, его голову наполняли и другие признаки начинающегося дня, влетающие через распахнутое окно со двора одного из постоялых дворов города.

Гостиница, в которой он каким-то чудом оказался, выглядела не такой уж и плохой, уже хотя бы потому, что под его головой находилась подушка, а не полено, с которого любезно была состругана вся кора, а его ответственно оббили козлиной шкурой, для пущего эффекта, вбив такое количество гвоздей, что даже через неделю, помой он голову, некоторые из них все еще останутся висеть у него в волосах.

– Получилось! – радостно воскликнул он, оповещая всех о удачном исходе своих стараний и воззрился на высокий потолок залитый солнечным светом, распахнутыми во всю ширь глазами.

Оглядев подвернувшуюся ему комнату, он какое-то время старался моргать, пытаясь сбить с себя наложенное наваждение. Ноэль знал, что мороки часто встречаются и многие, даже те, кто не в ладах с магией стараются прибегнуть к их помощи, чтобы выделиться из толпы или представить свой дом в лучшем свете. Что уж душой кривить сам он неоднократно прибегал к услугам местных колдунов, чтобы привлечь к себе внимание разбитных девиц, гуляющих по улицам города в те времена, когда ему удавалось выкроить очередной выходной. Но толи он платил слишком мало, за очередной морок, толи наоборот дамы всегда попадались с придурью и не верили в наложенную иллюзию, но все его старания заканчивались в квартале любовников, в одной из тамошних таверн, где любовь, как и все остальные товары продавалась и покупалась, так же легко как сладости в кондитерской лавке.

Моргание не помогло, и он окончательно убедился, что комната на самом деле выглядит так, как он видит. Этому свидетельствовало еще и некое количество синяков на его руке. Убедившись, что это не очередной морок, Ноэль начал себя пощипывать, пытаясь проснуться от очередного приятного сна и всем лицом рухнуть в навалившиеся проблемы бренного мира.

– Господин сказал, как только вы проснетесь, вам следует спуститься в трактир, он будет ожидать вас там, – произнес писклявый голосок так и не показавшись из-за приоткрытой двери. Лишь тонкий, белые руки поставили перед ней кувшин с водой, а изящные длинные пальчики разместили рядом полотенце, после чего дверь, не издав больше ни единого звука закрылась, оставляя его в одиночестве.

Вода оказалась чистой и теплой, а вот дальше началось форменное безобразие. Ноэль как ни старался, не смог найти свой костюм и что самое страшно свою обувь. Не было страшнее для гонца утратить привычный облик и растерять набойки на своих каблуках. За такие провинности могли строго наказать, вплоть до лишения очередных привилегий, на неопределенное время. Несколько раз перерыв комнату, он нашел только какие-то странные штаны и рубаху, похоже выделанную из кожи троллей, потому что, оказавшись на теле она в прямом смысле начала нападать на своего нового хозяина, стараясь укусить или ущипнуть его как можно больнее. Сапоги вместо привычных ботинок оказались не в пример лучше и удобнее. Мягкие каблуки пружинили его походку, но оставались безмолвными, как бы сильно он не пытался стучать ими об пол. Все, чего он смог добиться, лишь невыносимо устал от прыжков и выбил себе палец, угодив в подвернувшийся совершенно неожиданно стул.

Поверх всего этого Ноэль накинул плащ, похожий на тот, что носил сам Павший при их встрече. Вот это действительно было стоящим приобретением. Рубашка, скрытая под тонкой тканью, мгновенно успокоилась, а по телу пронеслась волна свежести и прохлады, освежая его и наполняя бодростью.

Так и не решившись накинуть на голову капюшон он вышел из комнаты и опрометью бросился по коридору чуть ли не по колено утопая в расстеленных там коврах.

Если место, куда выплюнула его лестница и назывался трактир, то до этого Ноэлю удавалось быть лишь в сплошных портовых забегаловках, в которых вместо еды подавали тумаки, а брали с гостя как за горы самоцветов.

Выскобленные столы благоухали чистотой и свежестью. На досках не было ни одного гнилого места или трухи, выеденной короедами. Мало того, Ноэль не смог найти даже остатков еды, которые в других трактирах, по привычке не убирали со стола, а запихивали в щели между досок. Вместо этого, на каждом из них стоял заранее нарезанный хлеб и покоилось немалое блюдо с разносолами, где нет-нет, да и попадались мясные вкрапления, увенчанные сырными кусочками и горами съедобных трав. Желудок привычно заурчал, а глаза уже начали поедать все это великолепие, за которое в другом месте пришлось бы выложить не одну монету.

Так и не насытившись, одним взглядом, он все же решился и приблизился к единственному занятому столу, который уже ломился от поставленных туда блюд, где жаренные поросячьи бока перемешивались с утиными грудками и пытались убежать благодаря бараньим ногам, вес которых превышал все виденное Ноэлем мясо в Кедровых горах, выделенное на день ватаге рабочих.

Аккуратно уместившись с краю гладкой лавки, он внимательно посмотрел на венчавшего все это великолепие человека. Павший, а это был именно он, без страха и опасения отрывал очередной, сочащийся жиром кусок и отправлял в рот, который не прожевывая перепрятывал попавшее в него угощение, складируя все это где-то в районе живота, так сказать для будущего пользования.

– Ешь, – произнес Павший между кусками и подвинул к Ноэлю крупное блюдо и целый кувшин не плохого по запаху вина. – Нам еще до полудня необходимо покинуть город.

– Но я не могу, – жалобно произнес он, стараясь придать голосу больше уверенности. – Я состою на службе и не имею права отлучаться с нее без разрешения или поручения.

– Больше нет, – услышал он ответ и перед ним опустился мешок, мелодично зазвеневший после соприкосновения со столом.

– Что это, – взвесил в руке мешок Ноэль, ощущая приятную тяжесть, которая может быть только у золота.

– Твое жалование за несколько лет, плюс премия за выслугу. Помимо этого, на твое имя открыт счет в королевском банке, куда переведены все основные сбережения. При желании ты можешь добавить к нему и эти деньги, – Павший кивнул в сторону покоящегося на руке мешка и продолжил говорить. – Как оказалось ты уже сколотил себе не плохое состояние, а при моей помощи смог увеличить его в несколько раз.

– Но я ничего не понимаю, – отозвался Ноэль. – Я же не уходил со службы.

– Ты ее поменял, – поправил его Павший. – Твое нынешнее положение гораздо выше чем посыльный. С этого дня тебе стоит представляться как Эхо королевского голоса. Его слова будут звучать из твоих уст. Поэтому хорошо подумай мальчик перед тем, как открывать рот.

Он опрокинул целую кружку вина и вытер рот тыльной стороной ладони, после чего добавил:

– Набирайся сил, долго я ждать не намерен.

В его руках появился маленький камень и небрежно упал на стол. Ноэль захлебнулся вином, которое как раз принялся пробовать. Сейчас перед ним лежало не что иное как небесная руда. Драгоценный камень, цена которого составляет целое состояние и это все за один лишь завтрак.

Быстро перекусив и так же быстро осоловев от выпитого, он выскочил наружу, где к крыльцу уже подводили высокого, статного рысака, больше годящегося для выставок, чем для верховой езды. Ноэль внимательно оглядел животное, погладил его по широкому носу и поставив ногу в стремя резво вскочил в седло, после чего понял, что ни разу этого не делал, а лишь видел, как делают другие и удачно свалился с другой стороны подняв облако пыли и смех у видевших все это прохожих.

Вторая попытка оказалась куда лучше и то лишь потому что он сам не делал абсолютно ничего. Пытаясь подняться и потирая ушибленный бок, Ноэль почувствовал, что его хватает за шиворот невидимая рука и вздымает вверх, удобно располагая в так удачно подвернувшемся седле. Вовремя ухватившись за поводья, он успел заметить, что рука вновь вернулась к своему владельцу и там уже накидывает капюшон на его лицо, пряча под ним одну из самых загадочных личностей.

Оглянувшись напоследок он заметил постоялый двор, расположенный практически у самого дворца, что свидетельствовало о том, что гости в нем останавливаются всегда зажиточные и не простые. Так небрежно рассчитаться за завтрак, как это смог сделать Павший, позволено лишь королям, да и, наверное, все. За такие цены, можно скупить весь Сточный рынок, расположенный неподалеку и деньги, еще останутся для повторной покупки.

Вывеска «Последний турнир» скрипнула на прощание под легким порывом ветра и доставшийся ему конь двинулся следом за точно таким же, что находился под Павшим. Ноэль приосанился, согласно нынешней занимаемой должности, стараясь представить, как это выглядит со стороны и подумал, что теперь Любовные кварталы для него навсегда забыты. Новый образ выдает в нем если и не графа, то как минимум виконта, а пыльное пятно на спине пускай принимают за его родовой герб, которым он обязательно обзаведется, как только подвернется подходящий момент.

Лошади бок о бок пронеслись по широким улицам столицы империи Тол и вылетели через главные ворота как два черных ворона размером с корову и шумных как стадо кухарок, вырвавшихся в город на базар. Распугав столпившихся у ворот стражников, они проскакали мимо них так быстро, что не остановить, ни даже заметить ездоков у тех бы и не получилось. Хотя сам Ноэль прекрасно заметил, прибитый на их сторожке кожаный шлем, не успевший поддаться времени, что свидетельствовало о том, что вчера вечером явно кому-то не смогли оказать должную помощь, и начальник караула, чей именно шлем он и лицезрел, сейчас оставил свой пост в связи с безвременной кончиной своего бренного тела. Так как призраков в столице не принимали, ему по-видимому придется не так уж и сладко, хорошо если подвернуться работенка, где придется пугать запозднившихся зевак, а если нет, то ему одна дорога, на сельские поля, управлять попавшимся чучелом и до конца времен распугивать падкую на дешевизну живность.

Каменная дорога с готовностью бросалась под копыта новоиспеченного ездока за единственным исключением, что мелодичный звон издаваемый золотыми набойками сменился металлическим лязгом и снопом искр, выбиваемых из-под подков его коня. Встречный ветер врывался в распахнутый ворот плаща и надувал его, образуя за спиной Ноэля горб с необходимым скарбом путешественника, но после находя выход устремлялся дальше, разгоняя мелкую мошкару и заставляя траву кружиться в бешенном танце.

– Значит это был не сон? – наконец-то уговорил он себя задать вопрос, когда кони наигравшись перешли на мерный шаг, превратившись с резвых скакунов в обычных тягловых лошадок, которых так много на широких трактах.

– Ты, о чем?

– Сон, который я вчера видел, король, странная коморка и то, что он отдал меня в уплату за какое-то поручение?

– Ты помнишь? – Павший даже снял с головы капюшон и его карие глаза пронзили Ноэля лучше, чем лунная сталь, которую выплавляют в Зыбком овраге на краю Пустого леса. – Действительно в тебе сила, которую даже я не могу представить.

– Какая во мне сила? – переспросил Ноэль, пытаясь докопаться до истины.

– Когда-нибудь поймешь, – отмахнулся Павший и быстро сменил тему, благо для этого были все подходящие условия. – Знаешь почему мост называют Золотым?

Спросил он это не спроста, лошади как раз ступили под навес перекинутого через реку моста и начали фыркать, наслаждаясь прохладой в жаркое утро.

Ноэль лишь пожал плечами, разглядывая потемневший от времени камень.

– Когда-то, – начал Павший, – Корона стала настолько богатой, что золото, хранившееся в ее кладовых, начало пробиваться наружу, используя любую подвернувшуюся щель. Монеты находили везде: в котлах для приготовления пищи, в ночных горшках вельможных дам, в карманах расточительных граждан, которые лишь прогуливались рядом с дворцом, а золотые самородки и вовсе валялись без присмотра и только мешались под ногами.

Тогда один из покойных нынче родственников нашего короля, знаменитый Бедоир Несносный, приказал выстроить новый мост, для расширения существующего тракта, что поспособствует увеличению торговли между столицей и остальным миром. Золото начали свозить сюда тоннами, стараясь как можно быстрее закончить работу, ведь новое не переставало появляться и уже достаточно осложнило жизнь многим порядочным людям в королевстве, чьим последним занятием было лишь одно – убирать его и прятать как можно дальше от посторонних глаз. В широкие золотые листы укутывали каменные глыбы и возводили новый мост только ночью, ибо свет, отражаясь от золотых камней ослепил трех архитекторов, двадцать прорабов и несметное количество строителей, но уже через месяц первые торговые караваны ступили по новому мосту, который и в лунном свете доставлял немало хлопот.

За долгие годы службы, он оставался нетронутым, потому что даже именитые воры и бандиты считали ниже своего достоинства брать от него хотя бы кусочек, но такое положение вещей не могло продолжаться слишком много.

На место Бедоира пришел его брат Бринэйнн Отчаянный и первым же указом приказал смести с лица земли расположенный на другой стороне моста Торбург, чтобы тот не портил своим видом облик нового королевства. Буквально за ночь, мост потерял половину своего блеска и на утро под знамена Торбурга ступили войска из-за края мира, приняв присягу на верность золотой плате. Бринэйнн не долго размышлял и в след за первой половиной, золото исчезло и со второй части моста, а новоиспеченные войска получив в свое распоряжение солидный капитал отправились обратно так ни разу и не скрестив мечи. Оставшиеся же силы, сойдясь на середине моста принялись подписывать мирный договор и решили остаться союзниками. Корона на голове короля больше не противилась наличию города, но сам город обязывался вступать на защиту империи, как и остальные ее вассалы. После чего на пир по случаю очередного мира, потратили последние кусочки, случайно оставшиеся не удел. Название моста так и осталось Золотым, хотя блеска его золота уже не видно последние лет пятьсот.

– И все это время мост стоит тот же самый? – удивился Ноэль услышанной истории.

– Умели раньше строить, – подтвердил его слова Павший.

Пока наш герой совершает очередной вояж и выходит на новый виток своего существования, который приведет его к невероятным событиям еще не придуманным автором, мне бы хотелось немного описать первую из ключевых точек их нынешнего путешествия.

Торбург, названный так в честь его основателя Торбурга Сбежавшего. Первого каторжника серебряной тюрьмы Короны, кому удался побег, но не слишком умного, чтобы скрыться настолько далеко. Рассудив, что лучше оставаться рядом с лакомым кусочком империи, он не придумал ничего лучше, чем остановить свои попытку к бегству на другой стороне реки, окружившей столицу и сколотить шайку из местных воров и разбойников. Заключившись помощью одного из столичных колдунов, он быстро приобрел известность в узких кругах и за месяц его войско возросло в разы, начав представлять существенную угрозу независимости Короны. Тогда под нею восседал Юдеирн Беспомощный и это событие бросало тень на его правление. Войска империи Тол окружили Торбург, и враг был разбит, но место так полюбилось шарлатанам всех мастей, что шалашный городок перерос в деревню, а та выросла в город, ставший по размерам превосходить столицу. К этому времени король полностью погряз в пирах и закулисных схватках, что попросту проморгал нужный момент и город стал независимым государством вплоть до событий, о которых рассказывал Павший Ноэлю.

С годами он вбирал в себя только худших представителей своего рода, а все население там делилось на две категории. Одних постоянно обворовывали, обманывали, обсчитывали и обвешивали, были случаи, что и убивали, а второе как раз-таки и занималось всем этим. Иногда приоритеты менялись и вчерашние воры, сегодня оставались ни с чем, ввязавшись в неожиданную авантюру, придуманную новоиспеченным разбойником.

Многие маги и колдуны, в бытность своего ученичества в Закрайнем университете, отправлялись на поиски славы не куда-нибудь, а именно в Торбург. После чего на долгие годы пропадали из вида своих преподавателей, а появившись в неожиданный момент, выдавали труд всей их жизни, в котором описывалась экономика и существование денег в городе.

По не понятным до сих пор законам, одна единственная золотая монета, попавшая в пределы городских башен, на следующий день имела свою точную копию, которая смело покоилась в неожиданном кармане совершенно непонятной личности. Спустя несколько дней, таких монет уже было четыре и так дальше, пока их исчисление не переходило в мешки, для лучшего подсчета. Как это происходило и каким законам подчинялось до сих пор остается загадкой для многих, кто пытается и ныне найти на нее ответ, но этим частенько пользовались и правители независимых государств, отправляя своих послов с целью улучшения финансового состояния своих держав. Конечно для многих, это является билетом в один конец, не смотря на всю их предпринятую осторожность, но тем, кому удается вырваться из лап грешного города, им просто-таки сопутствовала удача. В какой-то момент, все одинаковые монеты сходились в одной точке и, если удачливый делец предпринимал невероятные попытки сохранить успех, его можно было считать везунчиком и одним из самых богатых людей мира.

Одним из таких как раз и прослыл Луг, названный так за то, что какое бы дело он не начинал, в скором времени оно приносило ему невероятную прибыль. О честности проведенных им сделок сомневаться не стоило. Все, кто мог хоть в чем-то его обвинить, странным образом не могли этого сделать по вине своего совершенно случайного отсутствия, а те же кому он ничего плохого не сделал, выстраивались в очередь, чтобы прославить его честность как можно большее количество раз, получив от него слова благодарности и заверение в долгой дружбе, подкрепленное соответствующей их дружбе плате. Но к нему мы вернемся немного позже, когда сам герой явиться в его покои размахивая мечом и стараясь выбить из него признание, о котором он старался забыть последние двадцать лет.

Удивлены, я сам как автор слабо в это верю, ведь до этого момента описывал Ноэля как аккуратного и спокойного юношу, не способного обидеть никого, даже тех, кто гораздо слабее его, но можете ли вы себе представить, что этот юноша, глядя на себя в зеркало в одной из комнат захудалого трактира на окраине Торбурга уже начал вынашивать свой кровожадный план, неожиданной для всех нас мести.

Голубые глаза под тонкими бровями проводили муху так ненароком залетевшую в поле его зрения, когда он в очередной раз поравнялся с зеркалом и залюбовался своим в нем отражением.

Конечно же пыльный из-за падения и долгой скачки плащ не придавал того эффекта загадки, как к примеру, у Павшего, но прибавлял ему несколько лет и представлял его умудренным жизнью мужчиной, которых так любят юные девушки и их отжившие уже не первую свою юность мамаши, когда нелегкая заносит их на очередной званный ужин, где так легко найти для своего чада выгодную партию, в которой и возлюбленной теще найдется сахарное местечко.

Отряхивая видимые лишь ему соринки, он внимательно посмотрел на Павшего все это время молча стоявшего у распахнутого окна и поглаживающего рукоятку висевшего у пояса кинжала. Снежный саблезубый барс, редкое и поистине завораживающее животное, был уменьшен в сотни раз, чтобы занять удобное положение на лунном клинке своего владельца. Его тело застыло в длинном прыжке выявляя на поверхность канаты, набранных за время жизни мышц. Его клыки, удлиненные во время прыжка, превратились в гарду, защищая своего хозяина от неосторожных движений и рубины вместо глаз, словно налитые кровью, выслеживающие слабое место в доспехах противника.

Ноэль неоднократно видел похожие клинки. Многие именитые дома Империи и мира, расположенного за краем взяли за обычай помещать на рукоять своего холодного оружия различных животных более или менее подходящих им по смыслу. Конечно были и курьезные случаи, когда один из знатных домов Тола, щеголял с рукоятью и запечатленной на ней улиткой, что просто обязывало их передвигаться, не спеша и как им казалось властно, что лишь подливало масла в огонь истерического хохота, разгорающегося за их спинами. Поколения охотников обычно брали себе в услужение лесных зверей, на которых они охотились, торговцы использовали лисиц, банкиры львов, василиски покоились у магов, если им так уж и были необходимы данные клинки.

Не редки были случаи того, что животное вредило не своему хозяину. Во время схваток, норовило укусить или расцарапать сжавшую их руку, особо запомнился Ноэлю один случай, где мелкий воришка похитил клинок вместе с ножнами у одного влиятельного господина, но не смог убраться и на двадцать шагов, так как застывший на рукояти орел, расправил сложенные до этого крылья и превратил кисть незадачливого разбойника в мес, необычный цветок, произрастающий почему-то только на полях сражений и имеющий трубчатую форму с рваными краями красного цвета. Особо ценящийся многими колдунами за свой живительный сок, этот цветок стал причиной многих побоищ вызванных одной единственной целью, создать целые поля его произрастания.

Барс к великому удивлению Ноэля подмигнул ему и в блаженстве прикрыл глаза, а по комнате пронеслось легкое урчание, которое возможно услышать от домашних кошек в тот момент, когда они находятся в эйфории от нахлынувших на них наслаждений.

Услышав этот звук, Павший убрал руку и запахнув полы плаща обернулся к Ноэлю.

– Что ты знаешь о Смерти? – спросил он у ошарашенного увиденным юноши.

– Какой смерти?

– Не смерти, а Смерти, – поправил его Павший. – Неживое, но и не мертвое существо, которое властвует над временем и ежедневно проверяет песок в часах, которые отвечают за чью-нибудь жизнь?

– Смерть реальна? – спросил Ноэль, пытаясь сохранить остатки самообладания, которое начало утекать от него, стоило ему только представить, что костлявая, которой пугают детей, в действительности топчет землю, как и все остальные.

– Смерть реальнее всех нас, – ответил Павший, доставая свою походную сумку. – Она появилась еще до создания мира. Будучи ее непосредственными коллегами, Павшие искали доказательства ее существования и после того, как нас не стало, убедились в том, что она существует на самом деле. Следит за балансом в мире, за тем, чтобы все шло по задуманному создателем плану.

– Но сейчас же людей, да и не только их слишком много, как Смерть может уследить за всеми?

– О, мой мальчик, у Смерти есть помощники, это Болезнь, Война, Мор, Голод смело бродящие среди нас и собирающие свою жатву, но ты уловил суть, порой даже им не удается уследить за всем происходящем вокруг. Как бы ни было велико ее влияние, иногда даже она способна совершить промашку.

– И что случается тогда?

– Самое странное что ничего, – усмехнулся Павший. – Смерть идет дальше по своему пути, а мир корректирует свое существование согласно новым условиям. Но всегда, такие условия идут в разрез с высшим замыслом. Людям знаешь ли свойственно заблуждаться по своей природе, но в таких случаях заблуждение им навязывают. Заставляют верить совершенно не в то, во что им хочется верить. И те, кто упустил свою встречу со Смертью обретают совершенно новые способности, которые помогают им управлять окружающим себя миром. Маги могут лишиться своих сил, но взамен получить что-то гораздо большее…

– Что может быть больше чем магия? – перебил его Ноэль.

– Хотя бы знания. Все они стремятся получить их любым путем идя на любые ухищрения, продлевая себе жизнь и по крупицам выбирая нужное, но в один момент, совершенно случайно, они получают это и сходят сума осознав насколько глубоко заблуждались или выбирали неверную дорогу. А сумасшедший, пускай и бывший маг, все равно опасен. Такие становятся проповедниками и могут единственным словом вести народы в нужную для них сторону. Другие обретают богатства, известность, многое другое, о чем и не подозревали в свое время и все лишь потому, что могут опоздать на встречу, к которой идут многие годы своей жизни.

– Никогда бы не подумал, что даже у Смерти могут быть промашки.

– Смерть ничем не хуже и не лучше остальных. – произнес Павший и одним ловким движением достал из сумки совершенно новый клинок и бросил его под ноги Ноэлю.

Мгновение назад он видел оружие в его руке, а теперь оно удобно расположилось у носка его сапога, аккуратно срезав виднеющуюся там нить, случайно выбравшуюся из шва.

– Это твое, – продолжил Павший как ни в чем не бывало. – Рукоять простая, но другую ты еще и не заслужил, но уметь обращаться с ним ты просто обязан. В тебе есть силы, которые вырвутся на поверхность и смогут принести тебе пользу или вред, но оружие…

С этими словами он извлек свой клинок и вновь погладил застывшего там барса. Тот открыл один глаз, оглядел все помещение после чего потянулся и заново заснул, сопровождая свой сон новой песней.

– Жди здесь и никуда не уходи, – приказал ему Павший и выложил на стол добрую дюжину монет как одна, похожие друг на друга. – Я прогуляюсь по городу и разузнаю что приносит ветер.

– А деньги?

– Они всегда стремятся друг к другу.

Дверь захлопнулась и Ноэль остался в одиночестве.

Побродив некоторое время бесцельно по опустевшей комнате, он пытался услышать стук своих каблуков, но с каждым разом все больше и больше убеждался в том, что будь здесь весь пол усыпан мышеловками, ни одна не сработала, даже в том случае если бы он прыгал по ним как обезумевший дракон в период спаривания.

Делать было нечего, да и занятиями он как-то не оброс за все это время. Постоянно попадались какие-то неотложные дела, которые необходимо было выполнить и время само собой растворялось в круговерти похожих друг на друга дней, через которые он проскакивал, как через пустой коридор.

Монеты оставленные Павшим, так и остались лежать на столе. Ноэль несколько раз пересчитывал их, но в какой-то момент сбился по одной простой причине, что с каждым новым подсчетом их словно бы становилось больше. Убедившись в собственной правоте, он сложил их аккуратными стопками и отвернулся всего лишь на миг, но после того как он вновь оглянулся на монеты даже стопок, стало больше. Протерев глаза, он повторил процедуру еще раз и все вышло точно так же, как и до этого. Плюнув на темную магию, как обычно поступали его первые и, наверное, главные учителя – гномы, которым магия не поддавалась ни в каком виде, он решил найти себе что-нибудь поинтереснее, чем бесцельно наблюдать за деньгами.

– Будто я золота никогда не видел, – в слух произнес он, вспоминая, что у него самого запрятан увесистые мешочек, в котором покоится его жалование.

Тут ему на глаза попалась походная сумка Павшего, которую он сразу же решил изучить вдоль и поперек. Но стоило ему лишь прикоснуться к кожаным ремням, крепко обхватившим ее горло, она тут же залаяла на него и больно укусив за нерасторопную руку шмыгнула под кровать, где еще некоторое время зло скалила зубы, когда он пытался вытащить ее обратно.

День давно перерос в вечер и на небе начали зажигаться первые огни, оповещая всех желающих, что очередной их жизненный виток стоит закончить и отдохнуть перед тем как выйти на следующий.

Снизу тянуло запахом сытного ужина и Ноэль уже хотел отправиться в трактир, но стоило ему высунуть нос наружу, как запахи тут же пропадали, уступив место ароматам кислого вина и квашенной редьки, которую он терпеть не мог. Злясь на себя, за то, что не догадался захватить с собой чего-нибудь съестного, он пнул попавшийся под ноги предмет и взвыл от боли. Нос его сапог был начисто срезан, а спрятавшиеся под ним пальцы начали кровоточить, оставляя за собой мокрые следы на прогнивших досках.