– Черта – это граница, отделяющая мир живых и обитель духов, куда мы и должны были попасть. Как вы заметили, здесь нет ни света, ни каких-либо очертаний. Впрочем, тьмы тут тоже нет. Как и ничего вообще: ни времени, ни пространства, ни материи – лишь безграничная пустота, простирающаяся бесконечно, и не занимающая никакого места одновременно. Я не знаю что, но что-то помешало нам преодолеть её. Мы должны были пересечь это место, даже не заметив его. Поймите, тут очень опасно.

– И что же за напасть нас здесь поджидает? – вопросил я.

– Да вот она… – обречённо выдохнул Наргет.

Чёрная колышущаяся масса не-материи, что окружала нас, стала медленно приобретать форму и превратилась в странное существо, внешне похожее на человека, но с противоестественными движениями и силой. Оно было очень высокое и худое, полностью затянутое в чёрную блестящую кожу с ремнями и разрезами. На нём были перчатки с шипами и пластинами, а длинные тонкие ноги были обуты в ботфорты выше колен с высокими тонкими каблуками. Лицо этого «создания» было бледным, короткие тёмные волосы подчёркивали правильные черты черепа, но самым жутким были его огромные глаза белёсого цвета с нечеловечески тяжёлым взором. Нельзя было точно сказать, даже какого пола было это существо.

Мы обнажили клинки, наставив их на это жуткое создание, которого нисколько не удивил наш поступок. Напротив, оно сохраняло дьявольское спокойствие. Глядя на его полностью лишённое эмоций лицо, мне стало казаться, что оно вообще не способно на какие-либо чувства. От него просто разило холодом и безразличием.

– Кто ты, чёрт возьми?! – прокричал я ему.

Существо уставило на меня свои белёсые глаза. И тут раздался голос: безжизненный и гулкий:

– Меня называют КИРГЛОРИАН ЛЕФРИС ГОХРИШНОТ СЕРВЕК.

"Кир" послышалось словно бы извне этой какофонии звуков. Я смотрел на это существо и понимал, что оно говорит, не раскрывая рта, этот "Кир" был словно кукла, такой же неживой. Чёрные вихри не-материи клубились вокруг него, подобно водорослям в море, тускло поблёскивал металл на его странной одежде.

– Он неорганик, обитатель и хранитель Черты. – С ужасом глядя на Кира, пояснил Наргет.

– Ну, офигеть! – выругался Антарий.

– Я Итлекар, наследник трона Эльтамиры. Остальные трое – мои спутники, мы должны попасть в земли Владыки Лингера, нашего покровителя.

– Вы не можете идти дальше, – сказал голос, – дух среди вас нарушает Равновесие.

– О чём ты говоришь? – спросил я. – Среди нас нет никакого духа! Мы все Анэру!

– Нам стоит убрать оружие, – тихо произнёс Наргет, – против него оно всё равно бессильно.

Вновь зазвучал голос:

– Вы четверо эльфы, хотя, один из вас лишь на половину. С вами дух.

В полном недоумении я принялся вкладывать Кровавый Рассвет в ножны. Какой ещё дух? О чём он? Неужели с нами, во время прохода через Портал, увязалась ещё какая-то сущность?

Кир стал медленно приближаться к нам, и мне показалось, что от него исходят какие-то волны: воздух вокруг него загудел и начал вибрировать. У меня жутко разболелась голова.

Тут из моей сумки выскочил Кими, про которого я совсем позабыл, и стремительно бросился прочь, намереваясь ускользнуть подальше от Кира. Но это чудовище оказалось проворней: в мгновение ока Кир переместился в пространстве, туда, где был мой хингу, и резким движением ноги пронзил своим острым каблуком Кими… Это всё случилось так быстро, что хомяко-крыс не успел даже пискнуть, когда тонкая окровавленная шпилька разорвала светлую шерсть, а его тельце безвольно упало во тьму пустоты.

Я был поражён, обида и ярость кипели в душе моей, ведь за последнее время я очень привязался к моему питомцу. Хомяко-крыс стал моим верным помощником и другом. Не веря глазам своим, я смотрел туда, где только что был белый комочек с изумрудными глазами.

– Зачем ты убил его? – сухо произнёс я, уже прикидывая, как лучше напасть на это мерзкое существо.

– Духу здесь не место. – прозвучал голос.

– Какому духу? Это же была просто мышь!!

– Неужели и в правду говорят, что хингу – есть младшие духи земли… – задумчиво откликнулся Алирий.

– Ты прав, смертный, так и есть. – произнёс Кир всё так же однотонно и безжизненно. – Теперь часть из вас может идти дальше.

– Что значит "часть"? – с ненавистью вопросил я, – Мы пришли сюда вместе и вместе пойдём дальше!

– Часть означает двое: ты и один из твоих спутников. Выбирай. Или вы идёте дальше во владения Лингера вдвоём или все возвращаетесь туда, откуда пришли.

– Но почему мы не можем продолжить наш путь вместе? – негодовал я. Мне хотелось порвать на мелкие куски это отвратительное создание.

Кир устремил на меня свой немигающий взгляд, изучая жуткими белёсыми глазами.

– Тебе не понять, смертный, законов и правил Равновесия. Помыслы твоих союзников не дают им идти дальше, к тому же, они станут гарантией того, что ты сюда вернёшься. А ты вернёшься, я вижу.

Меня терзали сомнения и недоверие к этому странному обитателю Черты. Если мы разделимся, то что ждёт тех, кто останется с Киром наедине? Что он будет с ними вытворять? А в том, что у него были недобрые планы я и не сомневался… И сможем ли мы вдвоём совладать с Лингером? Ведь, если верить легендам, Змей был коварен, жесток и непредсказуем. Да и с кем мне идти? Лучше всех осведомлён о Лингере Алирий, так как он очень хорошо знаком с его Праймом Ирэлом, но вот согласится ли он оставить здесь брата? Не думаю. Наргет. Он показал себя очень мудрым и сообразительным, из всех моих спутников только полуэльф лучше других понимал меня, без его советов мне придётся тяжело, ведь именно он догадался, как открыть Портал. Ну, а если придётся сражаться, то без меча и кнута Антария не обойтись.

Как же мне быть? Идти вперёд с кем-то одним из них или же вернуться. Вернуться?! Ну уж нет! Если мы уйдём сейчас – тогда другого шанса у нас уже больше не будет, и всё окажется зря: мой путь в Эльтамиру, наш переворот, поиски Аметиста Силы, который нашёл бедный Кими, и долгая дорога до Думнан-Вейга. Все мы четверо слишком многим пожертвовали: я оставил свой дом, близких и привычную жизнь, для Наргета наше путешествие – последняя надежда восстановить справедливость, а Алирий с Антарием принесли в жертву нашей цели своих собственных отца и брата. Неужели всё было зря?

Нет! Я так не могу! Слишком многое было сделано, чтобы останавливаться на полпути, ибо без Меча Змея мне не добыть Корону, а без неё – мне не закрыть Портал и не изгнать слуг Зла из моих земель. Тогда уж лучше и не возвращаться вовсе в Страну Туманов. Но что же, оставить её погибать, утопать в собственной крови, проливаемой прихвостнями Наммтара? Как же мне надоело, что всё решают за меня – Алирий, распланировавший за меня переворот, Антарий, пообещавший без моего ведома бессмертие Наргету, Ирэл, заранее решавший, ещё до нашей с ним встречи, короновать ли меня, да даже полуэльф, и тот, постоянно что-то не договаривает. Все вокруг меня о чёт-то молчат. С тех пор, как я прибыл в Эльтамиру, моего мнения даже и не спрашивают, а если и интересуются им, то только ради вида… Я думал, что вернувшись на родину предков, я обрету себя, найду тех, кто понимает меня, смогу делать выбор сам, но на деле же всё оказалось совсем иначе. Здесь, я сделался менее свободным, чем был, живя на юге Страны, когда волен был делать то, что мне хотелось и идти туда, куда мне было угодно.

– Скажи, что будет с теми, кто останется здесь? – спросил я Кира. – Ты можешь пообещать, что они будут в безопасности?

Существо склонило голову на бок и промолвило:

– Вы не можете быть здесь в безопасности, ибо вы – смертные и ваш разум слаб, лишь одному рождённому во плоти удалось пересечь Черту и те тёмные миры, что лежат за ней и выжить. Впрочем, умереть он не может, а от сознания его мало что оставил Хаос… Но я не убью их, это я могу обещать.

– Ты должен поклясться! – глядя в белёсые глаза, сказал Наргет.

– Тогда я клянусь, что не убью тех, что останутся здесь. – бесстрастно произнёс Кир.

– Если ты нарушишь клятву, – продолжил полуэльф, то навлечёшь на себя страшное проклятие, хранитель Черты. Даже ты можешь быть уязвим.

– Мне это безразлично, – бросил Кир, – но мы храним данные обеты.

Повернувшись ко мне, он произнёс:

– Делай выбор, смертный.

Я взглянул на Алирия. Анэру стоял плечом к плечу с Антарием и смотрел печальным взором куда-то вдаль. Облачённый в мантию Эрлока, он как серая тень Эльтамиры, окутанная тьмою пустоты, был подобен призраку. Странно молчаливым стал и, обычно шумный, его младший брат, глядевший на Алирия, глазами полными тоски и безысходности.

– Алирий, – тихо позвал я, – ты пойдёшь со мною?

Мой Советник перевёл взгляд на меня и также, едва слышно, ответил:

– Прости мой принц, но я не оставлю брата в этом жутком месте одного…

Алирий выглядел словно загнанный зверь, в его взоре сквозило отчаянье.

– Но ты должен идти, – продолжил он, – возьми с собою Наргета, он тебе поможет, я знаю. А мы с Антарием останемся тут, ибо этого и желает Оно. Вы же идите к Лингеру и добудьте Меч… Только постарайтесь вернуться скорее. Хотя, время здесь течёт совсем по-иному.

Мне стало грустно от мысли , что придётся покинуть Алирия и Антария, бросить их здесь, наедине с Киром, который внимательно смотрел на нас, стоя поодаль, словно бы мог слышать наш негромкий разговор.

– Идём, – обратился я к полуэльфу, – мы должны торопиться.

Наргет спешно оглянулся на эльфов, молча смотревших в пол, и подошёл ко мне:

– Нельзя их надолго оставлять с Ним! – молвил он. – Неорганики непредсказуемы, они мыслят совсем иначе, нежели живые существа. Кто знает, что ему придёт в голову…

– Вот поэтому нам и надо торопиться!

– А ты, – обратился я к Киру, – даже и не вздумай хоть пальцем их тронуть! Учти, я вернусь и вернусь с оружием, способным убить и тебя!

Лицо существа осталось безразличным.

– Я не нарушу обет, остальное зависит от них самих, – ответил Кир и, указав рукою в сторону, возникшей из ниоткуда Двери, сказал:

– Вам следует идти туда. Эта Дверь приведёт вас к Владыке Лингеру.

Взглянув в последний раз на братьев, я тихо молвил:

– Держитесь, ребята, мы быстро, обещаю! Я скоро вернусь, вы главное не отчаивайтесь.

Алирий слабо улыбнулся.

– Ты лучше беспокойся за это чудовище, а не за нас, мой принц! Удачи вам в пути! И не забудь явить Лингеру Знак Змея, иначе он может убить тебя!

Кивнув, я направился к Двери, Наргет последовал за мною. С тяжёлым сердцем я оставил Черту и отправился на встречу с покровителем моего народа, Чёрным Змеем Лингером, одним из Владык Хаоса… А мои верные соратники и друзья Алирий и Антарий остались коротать время с жутким слугой Равновесия, Киром.

Глава 3. Оживший кошмар

Кир скрестил на груди руки, от чего тихо заскрипела чёрная кожа его костюма. Склонив голову на бок, он внимательно посмотрел на братьев, изучая их, словно бы кошка глядит на мышь, думая, что с ней сделать дальше. Чёрные вихри вокруг тела Кира то окутывали его, то распускались наподобие жутких крыльев, постоянно меняя свою форму и плотность. Странные глаза этого противоестественного существа вдруг изменились – в них стали двигаться тени, они проплывали по его глазным яблокам как облака по небу. Кир не дышал. Было невозможно понять, на кого именно он смотрит в этот момент. Наконец, хранитель Черты, не отверзая уст, молвил:

– Вы, смертные, занятные создания. Блуждаете в лабиринте страстей и мирских иллюзий, ваши стремления и желания столь обыденны. Вы готовы сойти с ума, лишь приоткрыв завесу Бытия, но собираетесь двигаться дальше и бороться с Владыкой Хаоса. И как же вы планируете победить Наммтара? Сильнейшего некроманта современности, полночного дракона и хранителя Сердца Энтропии? Вы думаете замучить его до смерти, как ты поступал со своими сородичами…

Антарий вздрогнул, понимая, что Кир обращается к нему.

– Мы пронзим чёрное сердце Наммтара Нэзиром, уж будь уверен! – заявил Алирий. – А что же до пыток, то наши сородичи их заслужили!

– Заслужили. – Кир возвёл глаза к верху. От его неживого, словно бы механического голоса в жилах застывала кровь. – А вы не задумывались, чего заслуживаете сами?

– Это уж не тебе решать! – огрызнулся Антарий.

– Не мне решать? – Кир уставился своими жуткими прояснившимися глазами на младшего из братьев. – Но быть может, мне… Кому же тогда? Ведь у нас впереди много времени.

– Ты не можешь убить нас! Ты поклялся! – истошно завопил Алирий.

– Поклялся. И не убью. Но разве смерть есть высшее наказание? Вы смертны, и она для вас естественна.

– Тогда чего же ты хочешь? – спросил Антарий.

Кир подошёл к младшему Анэру, хотя слово "подошёл" тут вряд ли уместно, ибо он плыл в пространстве, не переставляя ног. Оказавшись возле Антария, он схватил его за подбородок рукою, облачённой в чёрную кожаную перчатку с прикреплёнными на ней металлическими пластинами. Немигающим взором Кир уставился в глаза эльфа.

– Я вижу всю твою жизнь, смертный. Я вижу все твои помыслы, – молвил он. – в тебе много ненависти и презрения, ты жесток. Ты любишь причинять боль другим, ты упиваешься страданиями своих жертв. В эти моменты ты чувствуешь себя охотником, забывая, что когда-то и сам был добычей. Думаешь, ты стал сильнее? Думаешь, что-то изменилось? Я докажу тебе, что всё осталось как и прежде и, что ты всё ещё добыча!

– Ты что себе позволяешь?! Да кто ты вообще такой?!! – взревел Алирий.

– Я не принадлежу ни к одному из миров, ибо я служитель Черты, и мне дозволенно ходить по обе Её стороны и творить там всё, что угодно. Также я храню Черту от посягательств духов и смертных, ибо всё должно оставаться на местах своих. И каждый должен оставаться там, где ему положено.

– Так ты вздумал пытать меня? – мрачно усмехнулся Антарий. – Что ж, валяй! Но знай, слуга Черты, всё, что я вытворял со своими пленниками, проделывали со мною и много раз. Мне не привыкать к боли!

– Нет, брат, не надо! – прошептал Алирий. – Не дразни его!

– Ты говоришь правду, смертный. – Обратился Кир к младшему из Анэру. – Я вижу в тебе бесстрашие к страданиям, ты даже по-своему любишь боль. Я вижу в тебе гордость, ты скорее умрёшь, чем преклонишь колени, но я заставлю тебя молить о пощаде…

– Ну, это мы ещё посмотрим! – оборвал Кира Антарий, глаза эльфа злобно сверкнули. – Думаешь, ты видишь меня насквозь? Ты ошибаешься! Можешь истязать меня, пока не надоест, ты можешь даже убить меня, но никакие пытки не заставят меня склониться пред тобою! Не ты первый, кто желал этого!

– Что ты делаешь? – прошипел Алирий. – Не зли его, пожалуйста, хуже ж будет!

– Нет, это ты ошибаешься, смертный. Я вижу тебя, словно эфир, и вижу, что в тебе есть Свет, в тебе есть любовь. Ты очень дорожишь своим братом, поэтому истязать я буду не тебя, а его! Он будет страдать физически, а ты – духовно.

Антарий с ужасом посмотрел на побледневшего брата.

– Вам многое придётся переосмыслить в ближайшее время, смертные. Вы выйдите отсюда совсем иными. Если сохраните рассудок, конечно…

Кир хлопнул в ладони, и все трое оказались в давно знакомой пыточной камере, во Дворце Эльтамиры, в той, где ещё недавно Антарий убил Эверига. Кир обратил, раскрытую ладонью к верху, руку в сторону Алирия, и Анэру отбросило к стене, об которую он, ударившись сполз бы на пол, если бы его руки не оказались в оковах, которые состояли из вытянутых самым ужасным образом из запястий эльфа его же собственных вен и сухожилий. Антарий бросился было на помощь к брату, но Кир, взмыв в воздухе, схватил его за шею и уволок к противоположной стене камеры. Там, подождав пока эльф выпрямится, он прикоснулся к нему, и Антарий, вздрогнув, застыл в оцепенении, обездвиженный магией Кира.

– Ты будешь всё видеть, и даже не пытайся закрыть глаза – не поможет; ты будешь всё слышать, но с места сойти не сможешь. – молвил он младшему сыну Лирэна. – Я вижу, что ты считаешь себя непревзойдённым мастером пыток. Ты вновь заблуждаешься, смертный! Вскоре ты поймёшь, что даже вершина твоего умения – есть лишь жалкая пародия на подлинное искусство Боли.

Кир переместился к Алирию, уставившегося в пространство пустыми безумными глазами, было видно, что от шока сознание Анэру улетело куда-то далеко. Кир дотронулся указательным пальцем до лба эльфа, взор которого вновь стал осмысленным и полным ужаса.

– А тебе я не позволю уйти в глубь твоего безумия, ибо и оно мне также подвластно! Ты думал, что сможешь покинуть нас, растворившись во мгле своих иллюзий? Но нет, тогда картина была бы не полной. Я вижу в тебе страх и смятение. – констатировал Кир. – Но почему? Ведь ты сам хотел избавиться от своей болезни, хотя бы на мгновение. Что ж, это время настало – наслаждайся!

– Я убью тебя, клянусь! – закричал Антарий.

Не оборачиваясь, Кир повернул голову к Анэру, и его образ стал совершенно ужасным. Смотря куда-то во вне, он холодно произнёс:

– Нельзя убить то, что никогда не рождалось и не жило…

Лицо Кира не выражало никаких эмоций.

– Помни, смертный, ты можешь остановить это всё в любой момент. Тебе всего лишь нужно молить меня о пощаде. Для твоего брата. Его крики останутся вечным эхом в твоих ушах. Пади на колени и моли меня перестать.

Кир устремил свой взор на Алирия, который глядел на него с непередаваемой злобой и отвращением.

– Но для начала и ты, смертный, кое-что должен переосмыслить. А дальше – всё в руках твоего брата.

– Думаешь, меня так легко сломать? – рыкнул эльф. – Думаешь, я боюсь боли? Я прошёл столько войн и не всегда выходил из сражений целым… Ха! Не мне бояться мук!

– У меня много было пленников, но не было стальных. Были и старше тебя и сильнее и мудрее… Но все ломались, без исключения… Кроме разве что полночного демона… – едва слышно добавил он.

– Что ж, начнём. – бесстрастно молвил Кир, вознеся над Алирием, подобно карающему мечу, свою тонкую руку, пальцы которой стали постепенно менять свои очертания пока не превратились в длинные щупальца, извивающиеся подобно змеям, тянущиеся в сторону несчастного Анэру.

Коснувшись лица эльфа, пальцы-змеи отделились от руки неорганика и чёрными червями поползли к носу и рту, скованной жертвы, неистово мотающей головою, в надежде сбросить с себя эту мерзость. Алирий завопил от ужаса и отвращения, и в этот момент пальцы-змеи заползли в его рот и стали неотвратимо прокладывать себе путь под кожей шеи эльфа с, вздувшимися от напряжения, венами. Анэру дико кричал, мучаясь в приступе невыносимой адской боли, давясь кровавой пеной, капающей с его губ, изгибаясь дугою всем телом и отчаянно, но безуспешно, пытаясь высвободиться из, сковывающих его, пут.

Парализованный магией Кира, Антарий смотрел на это кошмарное действие с неподдельным страхом и страданием, лишившись дара речи от увиденного. Поборов оцепенение, он разразился потоком отборной брани в адрес неорганика, силясь докричаться до этого отвратительного существа, заставить его прекратить истязать Алирия. Но Кира это не тронуло – он всё так же холодно и безучастно продолжал взирать, стоя рядом со своей жертвой, на мучения старшего из братьев, никак не реагируя на оскорбления. Вскоре ругательства прекратились и сменились плачем и мольбою, но и это экзекуцию не остановило.

Тем временем, пальцы-змеи продолжали своё путешествие по телу Анэру. Они спускались всё ниже и ниже, оставляя за собою, налитые кровью, глубокие борозды. Чёрные черви добрались, наконец, до груди эльфа и, под аккомпанемент его истошных воплей, впились в сердце.

Безмолвно руководя этим жестоким процессом, Кир поманил к себе рукою, от которой осталась лишь одна ладонь, свои отсутствующие пальцы. Откликнувшись на зов хозяина, чёрные змеи начали продираться сквозь плоть Анэру, причиняя и без того измученному эльфу ещё большие страдания.

– Я покажу тебе кое-что. – ледяным голосом промолвил хранитель Черты, обращаясь к отупевшему от болевого шока, Алирию.

Пальцы Кира всё же проложили себе путь наружу, неся за собою страшный груз – бьющееся сердце эльфа, которое являло собою весьма необычное зрелище: оно полыхало алым огнём, подобно раскаленным углям, и через это пламя проступали тёмно-красные пульсирующие прожилки. Взмыв в воздух, чёрные черви присоединились к ладони хранителя Черты, за ними из разверзнутой раны в груди Анэру толстые протянулись провода сосудов. Сжав сердце в руке, неорганик поднёс его к глазам Алирия.

– Вот видишь, – сказал Кир, – в тебе больше Света, чем ты думаешь, хотя есть и Тьма. Кто из них одержит верх, в итоге – решать только тебе. Выбор у тебя будет. Я вижу.

Ошалело смотря прозрачными глазами на своё собственное бьющееся сердце, Алирий, едва слышно, вымолвил:

– Вот чёрт…

И всё же потерял сознание, безвольно повиснув на путах, коими служили его же жилы.

***

…это всепоглощающее чувство уязвимости и безысходности, когда не в силах что-либо сделать, предпринять хоть малейшее действие для собственного спасения, когда даже нет возможности контролировать происходящее вокруг. Эльф стал беспомощной марионеткой, подвешенной вместо нитей на собственных жилах. А кукловод Кир бесстрастно взирал на это чудовищное истязание живой плоти, не проявляя ни малейшей заинтересованности, действуя холодно и безошибочно как машина.

Алирию казалось, что он очутился в своей юности, в том самом моменте, который он так старался вытравить из памяти. Тогда ему было чуть больше двадцати пяти лет, и он учился на начальных курсах в Академии, а его болезнь только давала о себе знать. В тот вечер ранней весны была непогода и, когда эльф заснул, у него случился приступ: судорога сковала тело молодого Анэру, причиняя невыносимые мучения. Всё что он мог – это кричать от ужаса и боли. Его однокурсники, жившие с ним в одной казарме, воспользовавшись беспомощностью эльфа, сняли с него всю одежду и выволокли его за волосы во двор, под дождь, весело смеясь и пиная свою жертву. Бросив Алирия в лужу, Анэру столпились возле него кругом, выкрикивая оскорбления и швыряя в эльфа комья талого снега вперемешку с грязью и камнями. Наибольший энтузиазм в линчевании проявлял старший сын Лирэна, Астарк – сводный брат истязаемого Анэру.

Вопивший в холодной луже, Алирий тем временем начал затихать, потихоньку захлёбываясь в воде. Всё бы закончилось весьма печально для него, если б не появившийся, словно из ниоткуда, Антарий примчавшийся разъярённой стрелою на выручку брату. Никто так и не узнал как, живущий в другом корпусе, эльф понял, что Алирию нужна его помощь. Подобранным где-то по дороге куском тяжёлой ветки, Антарий заехал в лицо Астарку, сломав тому нос и вышибив передние зубы. От этого мощного удара эльф свалился в мокрую грязь рядом с Алирием и пополз прочь.

Встав рядом с братом, Антарий направил окровавленную палку в сторону мучителей своего родича.

– Валите прочь, твари! – злобно прорычал он.

Глаза Анэру горели такой ненавистью, что даже будучи в численном большинстве, эльфы не рискнули подойти к нему, и быстро развернувшись, трусливо побежали обратно в комнаты, дабы потом, сидя в тепле возле очага, переиначить эту историю на свой лад – Анэру очень редко признают свои поражения…

Антарий вытащил Алирия из лужи и, опустившись возле него на колени, принялся приводить того в чувства, так как нахлебавшийся воды Анэру был уже на гране смерти. После того, как он откашлялся и начал хрипло, но дышать, младший сын Советника укутал его в свой плащ и сказал:

– Не бойся: всё кончено, брат, больше тебя никто не тронет.

… Этот плащ, которым Антарий укрыл Алирия, стал тогда чем-то большим нежели просто кусок ткани, он скрыл эльфа, обречённого беспомощно взирать на окружающий жестокий мир из глубины истерзанного сознания, от ненависти других эльфов, обращённой на него, спрятал его оголённые столь диким способом тело и душу. Этот плащ стал защитой и надеждой, он дал Анэру силы бороться с окружающими его недругами и, самое главное, он стал для Алирия символом того, что он не один в этой жизни, что есть тот, кто всегда придёт ему на помощь, протянет руку и вытащит из лужи. С того самого дня у Алирия появились силы и желание жить, отныне он не сомневался в Антарии, и никогда братья не бросали друг друга в беде, ибо по одиночке выжить нельзя. Никак…

***

– Я умоляю тебя… прошу… отпусти его… отпусти, умоляю… – сорвавшимся голосом повторял Антарий, покрасневшими от слёз глазами, смотревший на висевшего возле стены, Алирия. – Ты слышишь? Прекрати это, прошу тебя, молю… Я сделаю всё, что ты скажешь, только перестань его мучить… Ведь я во всём виноват – так наказывай меня!

Кир отвёл взгляд от Алирия и медленно повернул голову в сторону Антария.

– Время пришло, и я буду слушать твои слова, – молвило существо и, взмахнув рукою, вернуло младшему из Анэру способность двигаться.

Рухнув на колени, Антарий поднял глаза на Кира и с мольбою в голосе произнёс:

– Я прошу тебя о пощаде, смилостивься не надо мною, но над Алирием, умоляю! Не заслужил он такой муки, ведь ты же слуга Равновесия, где же справедливость в твоих поступках?

– Каждый получает по заслугам своим, – холодно ответил Кир, – За то, что сделал или ещё сделает.

– Но как можно карать за несовершённые грехи?

– Для меня нет разницы между прошлым и будущим… Я пощажу твоего брата, если ты падёшь ниц предо мною.

– Хорошо, как скажешь, молвил, поднявшийся на ноги, Антарий.

Но прежде чем он успел подойти к Киру, того окутала пелена не-материи настолько плотно, что его невозможно было разглядеть. Когда же эта мгла рассеялась, то вместо Кира перед Анэру предстал Эвериг, гадко улыбаясь.

Тонким голосом, не скрывая злорадства, эльф произнёс:

– Моё предложение всё ещё в силе, псих! Пади предо мною ниц, поцелуй мою руку, и я пощажу тебя и твоего ненормального братца!

Удивлению Антария не было границ! Вытаращив глаза, он ошарашено смотрел на воскресшего из мёртвых сына Наместника.

Он отказывался верить своим глазам – в его голове отчётливо всплывала картина недавних истязаний Эверига. Ведь это он, Антарий, своими собственными руками прикончил заносчивого мерзавца, отправил его к папочке Наместнику. Но теперь этот слащавый ублюдок вновь здесь, стоит перед ним и издевается над Алирием! И хотя разум Антария понимал, что всё это – иллюзия, проделки Кира, но душа всё же была в смятении. Мысли эльфа путались, реальность и ложь переплелись, граница между ними исчезла, они слились в безумный водоворот бесконечного лабиринта Хаоса, в котором блуждал измученный мозг Анэру. Безумие… ему было не привыкать к странным, лишённым всякого смысла, отвратительным видениям. Но это было самым ужасным из них.

Время шло, и нужно было что-то делать. Взглянув в последний раз на, висящего на жилах – цепях, поникшего Алирия, который уже начал приходить в себя, Антарий проглотил ком горечи в горле и медленно подошёл к улыбающемуся Эверигу. Воскресший из мёртвых, сын Наместника, был настолько реалистичным, что даже не верилось в то, что это – обман. Всё в Эвериге было таким, как помнил Антарий: его плавные движения, необычная для Анэру причёска, многочисленные украшения и приторный запах духов, даже манера выдыхать с «хмыканьем», когда ему что-то не нравилось и кривить губы – всё это вернулось вновь. Что это было? Кир ли обратился умершим эльфом, или неорганик каким-то ведомым только ему одному способом призвал дух Эверига, дав ему возможность напоследок поизмываться над своим убийцей? Антарий не знал ответ на сей вопрос, да и не было у него сил искать его. Какая теперь разница, по – большому счёту? Не важно. Уже всё равно… Лишь бы это всё закончилось поскорее… Не для него… но для Алирия…

Когда-то давно Антарий не смог пересилить себя, пойти против своей гордости и извиниться перед сыном Наместника. Что-то внутри просто не давало сделать это – сдаться, проявить слабость. Он просто не мог. Гордость? Честь? Или же банальное упрямство? Что двигало им тогда? Но сейчас, заглядывая в себя, в глубину своей души, Антарий больше не видел этих чувств. Там не было ничего. Лишь пустота, которая зародилась от наполненного отчаянием и болью взгляда Алирия, его истошные вопли изгнали всю гордыню и спесь, остатки всей гордости, что были там. Возможно, Кир был прав – и нам стоит оставаться самими собой, а не играть чью-то роль, не лгать самим себе, не выдавать желаемое за действительное… Жизнь изуродовала младшего сына Лирэна, оставила шрамы, как на его теле, так и в душе, но всё же, где-то далеко внутри, он всё ещё оставался тем мальчишкой, самоотверженно боровшимся с озлобленной толпою за жизнь брата.

Подойдя к сыну Наместника, Антарий опустился на колени и тихо промолвил:

– Эвериг, я не знаю, ты ли это, или это лишь мираж… но мне уже всё равно – лишь бы ты слышал меня. Я знаю, ты никогда не сможешь простить меня, особенно после того, что я сделал с тобою. Теперь я понимаю, что никто не заслуживает той участи, на которую я обрёк тебя. Тебя и Дариака – ведь он страдал не меньше твоего, хоть и совсем иначе. Лишь теперь мне это понятно… Многих я приговорил к мучениям подобным твоим – и, стоя перед тобою на коленях, я молю о прощении всех их – мне искренне жаль, что пытаясь убежать от себя самого и от своей болезни, я вымещал всю свою злобу и беспомощность, весь свой страх и боль на других. Желая подчинить свою болезнь, я превратился в раба этого недуга, надеясь уйти от него, истязал других, их муками пытаясь исцелить себя или же разрушить свою душу навечно. Но как говорят: «убивая других, себя не убить никогда…» Вместо освобождения от ночных кошмаров, я лишь глубже погружался в них наяву.

Эвериг… Я никогда не любил тебя… Хотя, в самом раннем детстве мы втроём и были друзьями, но мы с Алирием всегда были другими. Ты не понимал нас. А мы тебя. Я не хотел слушать и слышать тебя, мне были не интересны твои увлечения, противны твои страсти – прости, я считал своё мнение единственно верным, не думая, что у тебя есть веские основания жить так как ты живёшь… Жил… Знаю, вы с Дариаком были очень близки, возможно, мне стоило бы позавидовать столь искреннему и преданному чувству, ведь в моей жизни ничего подобного не было. Лишь теперь я понимаю, насколько одиноким я был – ведь никого кроме брата у меня не было и нет, не отнимай его, прошу…

Теперь мне ясно, что каждый вправе выбирать, как и с кем ему жить, и не мне судить тебя, впрочем, мне стало уже всё равно… Прости меня, Эвериг. Прости, что портил твою жизнь, что вообще лез в неё! Мне стоило тогда извиниться перед тобою – засунуть свою гордость куда подальше и сделать это, хотя бы ради брата и отца. Но я не сделал этого, и вместо извинений затаил злобу на тебя, которая крепла с годами, обрастала новыми обидами и планами мести. Прости меня за моё упрямство и глупость. Я испортил жизнь себе и отнял её у тебя – мне жаль, честно…