Численность наших противников уменьшалась на глазах – отчистив коридоры Дворца, в зал подтягивались верные нам войска, моя Королевская гвардия, но, тем не менее, наши враги, словно загнанные звери, стали сопротивляться ещё отчаянней. Путь мне перегородили сразу двое солдат, видимо прочуяв, что я и есть – основная причина происходящего вокруг. Парируя удары этих двоих, я не заметил большую лужу крови под своими ногами и, поскользнувшись на ней, свалился на пол. Это спасло мне жизнь – за моей спиной оказался третий воин, и он уже опускал свой меч на мою голову, когда я неожиданно исчез с поля его зрения.

Пнув по коленям моего несостоявшегося убийцу, я вогнал Кровавый Рассвет в живот одного из тех воинов, с кем только что сражался, в горло второму же метнул нож. Они оба повалились на пол, захлёбываясь кровью. Вытаскивая клинки из тел, я услышал возню у меня за спиной – это оседал третий солдат, пронзённый в сердце мечом русоволосого воина. Я благодарно кивнул моему спасителю и вместе с ним направился к дальней стене зала, у которой продолжал отбиваться эльф в голубых одеждах, по-видимому, это был Эвериг и его охрана.

Ударом кнута Антарий вышиб глаз одному из верзил телохранителей и добил его, с силой опустив свой тяжёлый меч на голову воина, размозжив тому череп. Младший брат Алирия с маниакальным усердием тщательно вырезал окружение Эверига, приберегая, по-видимому, последнего на потом. А сам Алирий всё с той же радостной улыбкой истреблял всех попавшихся ему на глаза. От его руки уже погибло несколько наших воинов, но этот факт нисколько не волновал моего Советника.

Прижав к стенке какого-то бедолагу, Алирий, довольно улыбаясь, уже вынул длинный стилет из голенища сапога, когда его, как бык, сшиб здоровенный воин в серых доспехах. Анэру, потеряв сознание, сполз по полированной поверхности мрамора, оставляя на ней тёмный кровавый след. Издав довольный смешок, верзила занёс огромную кривую саблю, собираясь добить моего товарища.

Видя это, я кинулся спасать Алирия, но зал словно вырос в длину, и как бы я не старался – мне было не успеть. Я видел, будто бы в замедленной съёмке, как верзила уже начал опускать своё оружие. Но тут он выгнулся всем телом, вытаращил глаза и тяжело ухнулся на пол, судорожно хватаясь за горло, из которого торчал кинжал. Проследив взглядом траекторию полёта клинка, я увидел Антария, с беспокойством смотревшего в сторону брата. В его руке правой блеснул точно такой же кинжал, что убил стражника. Заметив, что я подбежал к Алирию, Антарий вопросительно посмотрел на меня. Нащупав пульс на шее у старшего из братьев, я утвердительно кивнул, и Антарий, облегчённо вздохнув, вернулся к истреблению врагов.

Я оттащил Алирия подальше от гущи сражения. Присев возле моего Советника, я вытащил из дорожной сумки флакончик с вирну – настойкой из лекарственных трав, обладающих очень сильным запахом. Сунув под нос эльфу пузырёк, я осторожно приподнял голову Алирия – на затылке была сильно кровоточащая рана. Анэру открыл глаза и застонал, потом его пронял жуткий приступ кашля – видимо, при ударе об стену ему ушибло лёгкие. Немного придя в себя, он разразился потоком отборной брани, адресованной его обидчику, который, правда, уже никого не слышал. Я вынул из сумки бинт и перевязал голову Алирия, хоть он и сопротивлялся, заявляя, что будет выглядеть глупо, но всё же сдался, уступив моим убеждениям.

В считанные минуты всё было кончено: дворцовая стража, те кто был всё ещё жив, обреченно сдавалась в плен, на милость победителя. В зале разом стало гораздо тише, прекратился звон мечей, лишь хрипы умирающих и мольбы о пощаде витали в воздухе. Поняв, что его сторонники проиграли эту битву, а личная охрана вырезана, Эвериг с воплями пустился наутёк. Свистнул кнут, и сын Наместника свалился на пол с туго обмотанными чёрным хлыстом ногами.

Медленным шагом подошёл к нему Антарий, схватив за волосы извивающегося как змея, визжащего Эверига, он улыбнулся ему хищной плотоядной улыбкой, и приставив своё лицо вплотную к его, сквозь зубы процедил:

– Ну что, дружок, теперь ты никуда от меня не денешься! – злобно сверкнув глазами, он добавил:

– По-моему, у нас осталось одно не законченное дело!

Эвериг заверещал ещё громче и стал вырваться, поэтому Антарию пришлось оглушить его обухом меча. Не спеша он поволок свою добычу к задней двери разорённого зала Советов.

Взобравшись на стол, я громко прокричал:

– Оцепите Дворец! Никто не должен узнать о том, что здесь произошло, пока мы не составим обращение к народу!

Глава 9. Старая вражда

– Куда Антарий его поволок? – спросил я Алирия, глядя вслед скрывшимся из вида эльфу и его пленнику.

Не сводя глаз с задней двери, за которой исчез его брат, Алирий ответил:

– Вниз, в пыточные камеры, надо полагать. И сомневаюсь, что Эвериг оттуда вернётся, по крайней мере, живым. – Анэру мрачно ухмыльнулся.

Оттирая кровь с меча, я поинтересовался:

– Что же такого натворил сын Наместника? В чём причина вражды между вами?

– О, это очень долгая история! – начал эльф, усаживаясь на край стола, предварительно проведя по его поверхности рукой – проверяя, нет ли грязи. Это выглядело весьма странно, ибо практически весь с ног до головы он был покрыт пятнами крови, и даже волосы его местами превратились в красные сосульки. Сев, он произнёс:

– Ты знаешь, мой принц, в юности мы с братом весьма часто бывали в этом Дворце, мы изучили каждый дюйм сего здания, все его коридоры и потайные комнаты, тогда же мы и познакомились с сынком Наместника. И пока наши с ним отцы подолгу рассуждали о политике и прикладывались к бутылке, мы, трое мальчишек, носились по этим старинным залам, дни напролёт играя в войну, сражаясь деревянными мечами. Хотя, «сражались» только мы с братом, Эвериг уже тогда строил из себя изнеженного королька, боящегося запачкать свои руки. Нам же с Антарием отводилась «почётная» роль его верных псов.

– Что же вас рассорило? – спросил я, присев рядом с Алирием, и передавая ему флягу с вином. Приняв её, эльф продолжил:

– Ты не заметил шрам у Эверига над верхней губой?

Я отрицательно мотнул головой:

– Твой брат добрался до него слишком быстро, так что мне не удалось разглядеть сына Наместника толком.

– Ясно… Так вот, уже с ранних лет Эвериг очень дорожил своей внешностью, на мой взгляд, даже через чур для мужчины, пусть и аристократа. Он считал себя «украшением рода Анэру» – так он говорил. Ну, и когда Антарий случайно, во время игры, заехал Эверигу по морде своим деревянным мечом, то он, естественно, не был в восторге и закатил отцу истерику. Больше мы с братом не появлялись во Дворце. Думаю, с этого момента и возникла вражда между Антарием и Эверигом. Но то было лишь только начало.

Алирий замолчал, окинул усталым взглядом зал Советов, воинов, выносящих из него трупы, и наводящих порядок слуг. Помолчав немного, он заговорил вновь:

– Потом проявилась моя болезнь, через какое-то время она обнаружилась и у Антария. Поэтому отец отослал нас на север к матери, в наш родной город, Вирм-эн-Морм. Там, в окрестностях «Туманного Града», мы обучались полётам на ящерах, следопытству и истории. Отец аргументировал необходимость нашего отъезда тем, что «столица слишком сильно будоражит наши нервы», дескать, в родных краях нам с братом будет спокойнее. Но на самом деле, Лирэн лишь хотел избавиться от позорящих его репутацию юродивых отпрысков! – Анэру злобно засмеялся. Его смех перерос в кашель. Откашлявшись, он продолжил:

– Шли годы и я был вынужден вернуться в Остэвейг, чтобы обучаться в военной Академии. Вскоре ко мне присоединился Антарий. Он поступил в Академию почти на пять раньше положенного срока. Причиной стала трагическая смерть нашей с ним матери, Лариэнь. За братом просто не кому было присматривать, поэтому ему ничего не оставалось более, как отправиться ко мне в столицу. Поступив в учебное заведение, мы узнали, что вместе с нами, но на другом факультете, учится Эвериг. Поначалу мы с братом были заняты учёбой и не искали с ним встреч, памятуя о дурном нраве сына Наместника, да и он старался избегать нас. Хотя частенько до нас доходили слухи про его высокомерные выходки и пристрастие к, скажем так, – замялся Алирий, – к мускулистым парням… – раздался хриплый смех вперемешку с кашлем.

– Однажды пути наши пересеклись, но мы с Антарием держались холодно и отстранённо, хотя сынок Вайнора как мог нас провоцировал тогда – с годами характер Эверига стал ещё мерзче, он сделался завистлив и болтлив. После той сдержанной встречи и про нас с братом начали судачить, обсуждая нашу болезнь, конечно додумывая многое, приписывая нам походы во сне, которые всякий раз якобы заканчиваются чьим-нибудь смертоубийством.… Спустя время я с отличием окончил Академию, но остался там, чтобы получить звание Мастера Мечей, да и чтобы приглядывать за братом. Потом я начал преподавать основу слежки, а Антарий тем временем перешёл на выпускной курс. На этом этапе обучения оставшихся учеников объединяют со всех факультетов в одну группу. Тогда то на торжественной церемонии, в начале года, и произошёл конфликт между моим братом и Эверигом. Я в тот день отсутствовал – принимал вступительные экзамены, поэтому точно не знаю, с чего началась свара. Знаю лишь то, что Эвериг прицепился к Антарию, заявив, что он ему, дескать, не ровня, да и вообще полоумному не место среди элитных воинов, так как он в первый же день выдаст лагерь врагу своими ночными воплями. Антарий, не долго думая, ответил, что Эвериг и сам не прочь покричать ночью, но только в объятьях солдатни и засветил, как он выразился, «Пидриле» в глаз. – Алирий вновь залился смехом, переходящим в кашель.

– Ох… Чёртов мордоворот! – застонал он, держась за грудь. – Кажется, он мне что-то сломал.

Отхлебнув вина, Анэру продолжил:

– Антария отстранили от занятий и заперли дома на неделю – подумать над своим поведением. Спустя семь дней моего брата вызвали во Дворец к Наместнику, где он должен был принести свои извинения Эверигу, поклониться ему и поцеловать руку. Но сынок Вайнора при виде Антария скривил такую кислую мину, что брат не удержался и подбил «Пидриле» второй глаз, а затем принялся душить засранца и всё это на глазах у Наместника и нашего отца. Антария схватили и бросили в темницу – чтоб одумался. Сказали, что как только он осознает свою ошибку и надумает извиниться перед Эверигом, его выпустят… Мой брат «думал» пять лет.

– Не многовато ли? – невольно вырвалось у меня. Но Алирий, словно бы и не слышал моей фразы. Невидящими глазами он уставился на меня и спросил:

– Ты бывал когда-нибудь в эльтамирской тюрьме, мой принц?

– Слава богам, нет! И, надеюсь, не придётся! – выдохнул я. Не слыша меня, и видя картину былого, мой собеседник продолжил:

– Там так холодно и сыро. Тесные камеры из грубого шершавого камня и низкие потолки. И спать приходиться на твёрдой деревянной койке… А ещё там постоянно снуют крысы… Огромные серые крысы, с острыми зубами и когтями. Постоянно голодные крысы.

Алирий передёрнул плечами, очнувшись от оцепенения.

– Наш отец, как только узнал про то, что Антария заключили в темницу, поспешил забыть про своего нерадивого отпрыска. Все отвернулись от него. Но не я. Только я один тайком ходил к нему и носил передачки. – Анэру всхлипнул. Похоже, у него вот-вот начнётся истерика.

– Это было ужасно: видеть его там полуживого, всего в крови, измученного, голодного, замёрзшего. Держать его искусанные крысами дрожащие руки.

Алирий возвёл глаза к потолку, борясь со слезами.

– Всё это продолжалось долгих пять лет, тянувшихся, казалось бы, целую вечность. Я как мог часто навещал брата, и это стоило мне должности наставника в Академии. Прознав про моё общение со столь опасным преступником, и сдаётся мне, к этому приложил руку Астарк, меня тут же выставили за дверь. Но это не важно, теперь.

Помолчав, он заговорил вновь:

– Я никогда не прощу ни Эверигу, ни отцу то, что они сделали с Антарием. Но и за эти пять долгих лет, что мой брат провёл в заключении, он не сдался, не пошёл на попятную.

Тяжело вздохнув, эльф продолжил:

– И всё это время я постоянно уговаривал отца, чтобы он заступился за Антария, за своего сына, перед Наместником, а отец уговаривал меня прекратить навещать брата, он не хотел, чтобы я рисковал карьерой и портил свою репутацию связью с преступником. Его больше волновал мой уход из Академии, нежели то, что его родной сын гниёт в сырой тюрьме! Старый чёрт! Но всё же я одержал верх, и папаша убедил Вайнора помиловать Антария. Его освободили и сослали на северо-запад, в Катакомбы – это рудники в горах, где трудятся люди-невольники. Там он стал надсмотрщиком. Рабы в тех местах гибнут сотнями в день от непосильного труда и жуткого климата – там, опять же, сырь и холод, да ещё и ядовитые газы. Одним лишь богам ведомо, сколь тяжело пришлось моему брату в этой выгребной яме, с нашей-то болезнью. Надзиратели, впрочем, тоже не долго протягивают в Катакомбах, помимо кошмарных условий, нередки ещё и бунты, которые тут же жестоко подавляются. В одно из таких восстаний Антарию заехали в спину киркою, думали, что убили и бросили внизу умирать, но нет – он выжил и оклемался. Я тогда день и ночь проводил возле его постели, а Лирэн ни разу не пришёл… После этого случая я устроил отцу жуткий скандал и заявил, что если он не отправится к Наместнику с просьбой о помиловании моего брата, то это сделаю я, и прикончу старого хрыча, а заодно и его женоподобного сынка, если они не пожелают освободить Антария. И на этот раз отец согласился со мною. Он уговорил Вайнора забыть про былую вражду их сыновей и оставить ошибки в прошлом.

Алирий криво улыбнулся.

– Знаешь, мой принц, мой покойный папаша и ныне тоже покойный Наместник были очень хорошими друзьями. Единственным плюсом для нас с братом из этого было то, что его помиловали и разрешили вернуться в столицу. В тот момент я хотел принять предложение о назначении меня командиром пограничного взвода на Юге, но узнав, что Антарий возвращается, решил остаться в Остэвейге, хотя и впрямь, столица действует на меня удручающе. Пришлось стать командиром патрулей, но со временем, всё же я стал пограничником, только на севере, правда, лишь на несколько лет. Там, у северной границы в Башне Чёрного Льда, я и познакомился с Ирэлом, который, спустя время, в итоге мне поведал о тебе и о пророчестве.

После минутной паузы Анэру промолвил:

– Отец хотел держать своего нерадивого сына поближе к себе, чтобы тот более не натворил глупостей, поэтому пристроил Антария в тайную разведку, всё те же катакомбы, только в столице. Сперва – дознавателем, потом уже и главою этой мрачной организации. И вот, Антарий вернулся обратно из ссылки в Остэвейг, длившейся более двадцати лет. С тех пор он всегда носит при себе кнут, даже ночью с ним не расстаётся, а также ненавидит людей, которые напав на него исподтишка, бросили умирать, истекая кровью… Тюрьма и ссылка: двадцать пять лет ада… и всё из-за Эверига и его дурного характера.

Алирий злорадно хмыкнул.

– Ох не завидую я сейчас «корольку»! И поделом ему!

Я задумчиво посмотрел на прикрытую дверь в конце зала, за которой скрылся Антарий со своим пленником. Где-то там, в подземельях, скоро оборвётся ещё одна жизнь…

Глава 10. Око за око

Антарий привёл в чувства своего пленника, плеснув на него из ведра холодной застоявшейся водой. Прикованный цепями к стене, Эвериг жалобно заскулил. Приоткрыв глаза, он тряхнул головой и стал оглядываться. Ужас всё больше искажал его лицо по мере того, как он осознавал, где и с кем находиться. Довольный такой реакцией своей жертвы, Антарий улыбнулся. Свет трёх факелов, закреплённых в кованных настенных держателях, освещал небольшую комнату, вымощенную грубым тёмным шершавым камнем. В потолок были ввинчены два железных крюка с, закрепленной на одном из них, верёвкой, ведущей к вороту, вмонтированному в стену. В центре пола был колодец, прикрытый металлической решёткой. Антарий тяжело вздохнул – сколь много раз бывал он в подобных этому помещениях, как в роли тюремщика, так и в роли заключённого. С тех дней минули долгие годы, но до сих пор, когда глава тайной разведки переступал порог каземата по его спине пробегал холодок, и воспоминания настойчиво лезли в голову.

– Ты помнишь эту комнату, Эвериг? – тихо спросил Антарий. Ответом ему был лишь всхлип.

– Видишь, всё возвратилось на круги своя. Вот только теперь мы поменялись с тобою местами. А помнишь, как ты стоял вот у этой стены, – младший сын Лирэна указал рукою на место возле двери, – и с довольной улыбкой на устах смотрел на то, как с меня живьём кусками сдирают шкуру.

Он медленно подошёл к столу возле стены, напротив узника, на котором в ряд были разложены дознавательные инструменты: ножи различной длины и кривизны, иглы, свёрла, щипцы и зонды. Повернувшись спиною к своему пленнику, Антарий отстегнул от пояса меч и кнут, снял с себя плащ и доспехи, аккуратно сложив всё это на стуле, стоявшем рядом. Расстегнув ворот простой серой рубашки, он небрежно бросил через плечо, закатывая рукава:

– Что ты там пообещал мне при нашей последней встрече? Что я сгнию в тюрьме, если не сдохну раньше.

– Прошло же столько лет! – взмолился Эвериг. – Я думал, ты уже всё позабыл.

– Позабыл?! – зарычал Антарий. – Да как это можно забыть? – тяжело дыша, он подскочил к сыну Наместника.

– Я провёл в сырой камере пять лет по твоей вине! И почти каждый день меня здесь пытали, надеясь сломать и заставить встать перед тобою на колени! А потом были ещё двадцать долгих лет в вонючей дыре в рудниках! И пока ты наслаждался высокопоставленным обществом и балами, моей компанией был безмозглый неотёсанный людской сброд и крысы! Крысы! – Антарий облизнул пересохшие губы. – Ты знаешь, каково это бояться заснуть, потому что как только ты сомкнёшь глаза, из всех трещин твоей камеры вылезают эти мерзкие твари и грызут пальцы твоих рук и ног, кусают уши и нос, вонзают свои острые зубы в твои губы, обгладывают плоть до костей? Знаешь? Ты не представляешь, что я пережил! А Катакомбы? Эти грязные подземелья со спёртым тяжёлым воздухом, наполненным смрадом человечьих тел и зловонным газом! Это тебе не тонкий шлейф парфюма!

Побледневший Эвериг ошалело выпучил глаза на своего мучителя. Сын Наместника трясся, словно осиновый лист.

– Ты сам виноват… – еле слышно пролепетал он. – Чего тебе стоило извиниться?

От злости серо-голубые глаза Антария налились кровью. Казалось, он готов разорвать Эверига на куски голыми руками.

– Извиниться?!! – взревел он. – Унижаться перед тобою? Быть может, я и был готов просить прощения в первый раз, но твоё поведение заставило меня изменить планы! Твоё чёртово высокомерие, Пидрила!

Услышав это оскорбление, узник вздрогнул.

– Ладно! Мы заговорились – я начинаю скучать! – заявил Антарий, неторопливо идя к столу с инструментами.

Поняв, что его сейчас ожидает, Эвериг забился, безуспешно пытаясь освободиться от пут.

– Так… с чего же нам начать? – мечтательно вопросил глава тайной разведки, проведя кончиками пальцев по холодному металлу орудий. Взяв острый изогнутый скальпель, он повернулся к, готовому разрыдаться, пленнику.

– Пожалуй, сперва мне стоит закончить дело, начатое мною в детстве. – Дразняще произнёс Антарий, поднеся лезвие к глазам Эверига. Сталь зловеще блеснула в свете факелов.

– Скажу тебе честно, друг мой, меня всегда бесила твоя смазливая мордашка. Пора её немного изменить!

Сын Наместника дико заверещал ещё до того, как скальпель коснулся его кожи. Схватив его за волосы, Антарий намертво зафиксировал голову Эверига, рванув её на себя, от чего пленнику пришлось неудобно вывернуть шею. Приблизив своё лицо к лицу узника, он медленно провёл острым лезвием по бледной щеке своей жертвы, с наслаждением наблюдая, как выступают алые капли крови. Сделав изогнутый разрез, он повторил экзекуцию и на другой стороне лица Эверига, слёзы которого ручьями лились из глаз, разъедая свежие раны. Отняв клинок, Антарий облизал его, хрипло прошептав:

– Если б ты знал, как я мечтал об этом моменте в те бессонные ночи в тюрьме и ссылке. Как долго я вынашивал этот план, продумывая каждую его деталь. И уж поверь, в этот вечер мы скучать не будем!

Анэру подошёл к столу и, поджав губы, стал задумчиво разглядывать инструменты.

– Пожалуй, стоит попробовать вот это. – в полголоса произнёс он, взяв в руки длинную кривую иглу.

Обернувшись к Эверигу, эльф лучезарно заулыбался.

– Знаешь, друг мой, ты мне просто отвратителен. Меня раздражает всё в тебе, даже твои бабские длинные ногти. Давай-ка избавимся от них!

Эвериг молящее взглянул на Антария, глазами, полными слёз и боли.

– За что ты меня так ненавидишь? Я ведь не хотел калечить твою жизнь. Это был твой выбор! Не мой. – Взмолился сын Наместника.

Подойдя ближе к своей жертве, Антарий со странной нежностью стал поглаживать и перебирать пальцы на левой руке Эверига.

– Где твой дружок, Дариак? – неожиданно спросил эльф. – Мне бы очень хотелось, чтобы он видел, что я с тобою делаю.

Эвериг молчал, всхлипывая. Антарий с силой сжал хрупкие пальцы юноши, от чего тот вздрогнул.

– Не знаешь? А я отвечу тебе: он сбежал, бросив тебя! Все тебя ненавидят, Эвериг, открой глаза, наконец!

– Нет, это не правда! – тихо сказал сын Наместника. – Он мой друг и предан мне, я знаю!

Эвериг поднял голову и с вызовом взглянул в глаза Антарию.

– Тебе этого не понять никогда, псих проклятый!

Удар кулака в грудь заставил его согнуться, судорожно дыша, насколько это позволяли путы.

– Зря ты это сказал! – злобно прошипел сквозь зубы Антарий.

Подождав, пока его пленник немного придёт в себя, он вновь схватил его руку и стал вгонять кривую иглу ему под ноготь указательного пальца. Эвериг издал жуткий вопль, дёргая руку, пытаясь вырваться из лап своего мучителя, но крепко затянутая на его запястье цепь, препятствовала этому.

От удовольствия Антарий зажал кончик языка между зубами, радостно наблюдая, как побагровевший ноготь отделяется от плоти, и поток тёплой крови ручьём пульсирует по руке сына Наместника. Закончив с указательным пальцем, он перешёл к среднему.

С каждым разом, как Антарий вгонял иглу под ноготь нового пальца, Эвериг дёргался всё меньше и кричал всё тише. Силы покидали тело молодого эльфа, заглушённые безысходностью и отчаянием.

Отпустив наполовину обезображенную правую руку сына Наместника, глава тайной разведки скучающе посмотрел на, отупевшего от боли, Эверига.

– Что-то ты начал сдавать! – произнёс Анэру, – Пора бы нам сменить обстановку!

Антарий развязал путы, сковывающие дрожащие запястья Эверига, и пинком заставил пройти его несколько метров. Подтянув, свисающую с крюка в потолке, верёвку, глава тайной разведки завёл за спину руки эльфа и связал их. Потом, подойдя к стене, он стал поворачивать ворот до тех пор, пока, стонущий от боли в плечах, Эвериг безвольно не повис на толстой верёвке. Сын Наместника тряхнул головой и принялся робко оглядываться, гадая, какая пытка будет следующей. Но воображение Анэру никак не могло подготовить его к дальнейшему.

Антарий взял со стола странный металлический инструмент со сложенными иглами с одного конца и двумя кольцеобразными ручками с другого. Поднеся его к лицу Эверига, он развёл ручки, и иглы разошлись в стороны, каждая из них завершалась острым зазубренным крюком.

– Это зонд. – продекларировал Анэру. – Эти крючки предназначены для вытаскивания жил и сухожилий. Иногда они зацепляют нервы, тогда боль становится поистине невыносимой! Мне ли не знать. – чуть тише добавил он.

Одной рукой Антарий разорвал верхнюю часть туники Эверига, обнажив его грудь и плечи.

– У тебя прекрасная шея, – задумчиво сказал он, – будет приятно её сломать!

Эвериг хрипло рассмеялся.

– И это ты меня «Пидрилой» называешь? – улыбнулся он, оскалив окровавленные зубы.

Антарий рванул Эверига на себя так, что чуть не вывихнул его, скованные за спиною, руки.

– Не зли меня! – пригрозил он.

Не дав Эверигу опомнится, Антарий вонзил зонд ему над ключицей и раскрыл его, от чего сын Наместника, крича, изогнулся всем телом. Глава тайной разведки принялся тянуть свой жуткий инструмент, вслед за которым наружу стали появляться кровавые струны жил и нервов. От боли Эвериг сорвал голос, слёзы новой волною хлынули из его глаз. Отбросив зонд в сторону, Антарий притянул эльфа к себе, до предела вывернув его плечи.

– Дариак… помоги… Дариак… – стонал Эвериг.

– Дариак не придёт, друг мой! Ты больше никогда его не увидишь! Никогда.

Видя, что Эвериг вот-вот потеряет сознание, Антарий сунул ему под нос бутылёк с вонючей едкой жидкостью, от её запаха юношу стошнило.

– Не раскисай! – бодро воскликнул мучитель. – Мы ещё не закончили!

Он вернулся к столу и взял в руки кнут. Анэру задумчиво посмотрел на него, любовно поглаживая чёрный хлыст, потом взглянул на сына Наместника.

– Знаешь, – начал он, – в Катакомбах меня прозвали «Безумным Мясником». И сейчас ты поймёшь почему.

Расправив кнут, Антарий обрушил его удар на ноги пленника, который в клочья разорвал подол голубой туники Эверига и содрал кожу с его голеней. Жутко просвистев в воздухе, плетёный ремень с тяжёлым металлическим фолом вырвал кусок плоти из икры узника, издавшего истошный вопль.

– Кнут – продолжение руки надсмотрщика, суть его бытия, постоянно твердили мне в Катакомбах, и я овладел этим оружием в совершенстве. Я научился даже свежевать им… – эльф хищно улыбнулся.

– Прошу, не надо! – взмолился Эвериг, истекая слезами и кровью. – Сжалься, умоляю!

– Сжалиться? Зачем же?! Ведь эту науку я постиг благодаря тебе!

Извивающийся, подобно змее, кнут опустился на голову пленника, оставив от его правой стороны лица лишь кровавые ошмётки. Следующий удар сломал ему рёбра, и Эвериг, всхлипнув, безвольно повис на верёвке.

***

Новая порция тухлой воды привела в сознание сына Наместника. Его била крупная дрожь, в груди у него что-то булькало и хрипело, остатки его одежды побагровели от крови. Мутными, наполненным невыносимой болью и нечеловеческим отчаяньем, глазами он смотрел на своего мучителя, который, опершись рукой об стол, отсутствующим взглядом уставился на пойманную им крысу. Животное брыкалось и пищало, пытаясь дотянуться острыми коготками до пальцев Антария.

Подойдя к пленнику, он поднёс к обезображенному лицу Эверига, вырывающегося грызуна. Антарий с омерзением посмотрел на крысу в своей руке, которую он держал за хвост, и негромко произнёс:

– Отвратительная тварь, не правда ли? – он с силой швырнул зверька об стену. Животное, затихнув, безжизненно упало на пол.

– Я решил, что напоследок, тебе стоит поближе познакомиться с этими грязными созданиями. – Сказал глава тайной разведки. После он продемонстрировал своей жертве небольшой пузырёк с бледно-жёлтой жидкостью.

– От этой смеси крысы просто сходят с ума. – пояснил Анэру. – Видишь ли, мне не очень-то хочется ждать, пока они озвереют от голода и начнут жрать тебя, поэтому я несколько ускорю этот процесс.

Антарий тщательно облил Эверига содержимым пузырька.

– Как только крысы учуют этот запах, то они решат, что ты – отличный ужин для них! – эльф злобно рассмеялся.

После он отошел в центр комнаты и отбросил металлическую решётку, прикрывавшую колодец. Из зияющего отверстия послышалось пищание сотен грызунов. Вернувшись к своему пленнику, он освободил его от пут. Эвериг тут же рухнул в ноги тюремщику, рыдая и моля пощадить его жизнь.

Антарий брезгливо отпихнул его.

– Ну что ты воешь, как баба? – процедил он. – Эвериг! Хоть раз в жизни будь мужчиной – прими смерть достойно!

Схватив за волосы всхлипывающего сына Наместника, эльф поволок его к колодцу. Пролетев два метра по каменной трубе, Эвериг рухнул в кучу копошащихся крыс, которые в то же мгновение набросились на него. Грызуны кусали, кромсали когтями плоть, проникая всё глубже в тело молодого эльфа, издававшего душераздирающие крики, и эти звуки являлись самой сладкой и желанной музыкой для слуха, стоявшего на краю колодца, Антария.

Вскоре вопли затихли, и глава тайной разведки, облегчённо вздохнув, собрал свои вещи и вышел из каземата. Его месть была свершена.

Глава 11. Холодный приём

Спустя час мы, передохнув, стали составлять план действий. Для начала послали гонца на Север, к Ирэлу. Почти два века назад Первому Прайму Лингера было явлено пророчество, в котором говорилось о возвращении наследника королевского рода, то есть меня. И теперь священнослужитель должен был прибыть в столицу, привезя с собою скрижали, которые помогут нам предотвратить волнения. Пророчество – одно из главных оснований, способных убедить народ в том, что у меня есть право на престол. Летя на самом быстром ящере, наш посланец достигнет Побережья за сутки, ещё столько же понадобиться Ирэлу, чтобы добраться до нас. Поэтому мы отправили депеши главам семи самых влиятельных семей аристократии, призывающих их явиться во Дворец через три дня на аудиенцию к новому Владыку Страны Туманов.

На утро следующего дня мы запланировали выступление перед народом, в котором будет сообщаться, что Наместник Вайнор II и его сын, Эвериг, скоропостижно скончались. По этому поводу мы решили приспустить штандарты, хотя не думаю, что насаженная на кол голова узурпатора сильно расстроит простой люд Эльтамиры, как и смерть психованного сынка Наместника, транжирившего бюджет государства на балы и украшения. Говорить перед моими новоприобретёнными верноподданными будет Алирий, ибо пока слова начальника патрулей вызовут большее доверие, чем неизвестно откуда взявшегося наследника королевской крови.

На том и порешили и, оставив оцепление вокруг Дворца, принялись осваиваться в завоёванной резиденции. В Зал Советов вошёл Антарий, и по его довольному выражению лица было понятно, что Эверига больше нет в живых. Лёгкой походкой Анэру пересёк помещение и подошёл к нам. Увидев брата, Алирий соскочил со стола и, сияя от счастья, заключил Антария в объятья, а после вернул ему кинжал, который спас эльфу жизнь.

Занимать королевские покои, принадлежащие ранее Вайнору, я не стал, выбрав себе более скромные апартаменты. Когда-нибудь этот роскошный Дворец, построенный моими предками, станет моим новым домом, но сейчас он был мне чужд. Эвериг постарался на славу, преобразив интерьер замка, сделав его вычурным и помпезным: повсюду висели пёстрые и яркие гобелены из тяжёлого шёлка, изображавшие сцены торжеств и любовных игр, а также охоту. На стенах висели головы убитых животных и их шкуры. Драгоценные вазы, усыпанные рубинами, изумрудами, сапфирами, аметистами и бриллиантами сверкали и переливались в нишах стен, а на постаментах стояли мраморные изваяния с всё той же, мало приемлемой здесь, тематикой.