– Грейс, что он имеет в виду? – шепчет Арчер, когда родители сидят за нашими спинами и поднимают бокалы в знак своей победы, пока обслуживающий персонал кружит и порхает над ними, словно их не двое в частом лайнере, а целый эконом-класс.
– Не трогай меня, – не глядя на него, сквозь зубы отвечаю я, смотря в иллюминатор.
Пока Арчер вновь начинает шептать просьбу объясниться, я закрываю глаза и смахиваю первые слёзы. Моя жизнь уничтожена. Я уничтожена. Раздавлена. Убита. Я так рада, что успела раскрыться перед Диего. Рассказать ему об Арчере, о своей жизни. Это помогло мне сделать новый глоток свежего воздуха. Но какой сейчас от этого толк? Наверно только тот, что Диего понимает то, что я тоже открыла для него свою душу. Воссоздавая его образ в голове, я сама того не понимаю, как вслух шепчу:
– Я люблю тебя, прости меня. Господи, пожалуйста, я так люблю тебя…
– Грейс, – мою руку нежно сжимают и трясут, и я на выдохе произношу одно имя.
– Диего…
Глаза тут же открываются, когда я нахожу не любимые карие, преходящие в чёрные, а голубые, принадлежащие Арчеру.
– Я сказала, убери руки от меня, – фыркаю я, скидывая его ладони и смахивая собственные слёзы.
– Ты же знаешь, что можешь рассказать мне, я буду рядом, и я понимаю, что ты любишь его.
– Что ты хочешь услышать? – шиплю я, не позволяя пробиться сквозь свою браню.
– Грейс, – выдыхает он, словно это его отрывают от самого дорого, словно это он жертвует собой ради кого-то. Едва сдерживая свою неприязнь, я продолжаю сверлить Арчера взглядом, – в жизни так не бывает.
– Что?
– Не всегда люди могут быть вместе.
Кажется, что он сказал всё, но посмотрев за мою спину, где родители выпивают за моё поражение и свой успех, он вновь переводит взгляд на меня.
– В нашем случае так не бывает, Грейс.
Задержав взгляд на Арчере, я вновь обращаю его к пушистым облакам, где перед глазами ускользает и рассеивается всё то, что я обрела в Америке: друзей, семью, любовь, себя.
Говорят, если любишь, то ты ни за что ты уйдёшь. Но это самая настоящая ложь, ведь ты сделаешь всё ради человека, которого любишь. И даже позволишь ему жить без тебя. Любовь – это жертва. Ты жертвуешь собой ради другого, если знаешь, что так ему будет лучше.
Эпилог
Не держи на меня обид,
Я с тобою всегда святилась,
Ну, подумаешь, была влюблена,
Ну, подумаешь, не сложилось,
Вспоминай меня иногда,
Как тебе настроение дарила,
И случайно встретив меня,
Улыбнись и пройди мимо.
Помнишь, ты говорил, что нет ничего вечного? А я спорила и упиралась, что вечной может быть любовь. Ты оказался прав, Диего. Я признаю твою правоту.
Всё случилось слишком быстро. Ты должен понять меня. Я не была готова и сейчас не готова. Нам потребовалось много времени, чтобы что-то понять, но я хочу завершить и не желаю продолжать. Каждый шаг и пазл, был построен на сексе, а я больше его не хочу. К сожалению, это всё, что ты можешь мне дать на данном этапе, а я пережила этот этап.
Я наслаждалась буквально каждым мгновением, проведённым с тобой. Дышать с тобой одним воздухом – это было для меня уже нечто превосходное, что распирало мою душу, взрывалось во мне, утоляя жажду твоей любви. Я любила просыпаться с тобой в одной кровати и, пока ты спишь, наблюдать за тобой, убирая спавшие пряди со лба. Я любила говорить с тобой обо всём, спорить, я даже ссориться с тобой любила. Я любила проводить с тобой каждую секунду своей ничтожной жизни, чтобы в конце долго дня заснуть в твоих объятиях, под твоё размеренное дыхание, щекотавшее мою шею. Я любила твой характер, сравнимый с непослушным пламенем, который покорял меня каждый раз. Я любила твою загадочность, твои мысли, твои рассуждения. Я любила твою семью, восхищаясь ею каждый раз, как будто заново. Я любила всего тебя, каждую клеточку в твоём теле.
Но так больше продолжаться не может. Ты должен пережить нас, потому что НАС – больше нет. Наши отношения разрушают всё вокруг. Мы разрушили Алана. Разрушили Полли. Разрушили команду. И мы разрушаем себя. Каждый день мы по крупицам разрушаем себя.
Ты стал для меня новой книгой или планетой, которую я стремилась познать со всех возможных и невозможных сторон. И в какой-то момент, мне удалось. Я повелась на азарт и риск, ты был моим адреналином, но всё это перекрывали чувства. Мои реальные чувства к тебе. Мы нарушили всякие границы и правила, которые каждый раз образовывались на пути, но сейчас именно та линия, которую не в силах перейти ни ты, ни я. Мы больше не можем слепо смотреть вдаль, потому что путь оборван. Его больше нет. Это тупик, а тупик означает только конец. Наш конец.
Всё было заранее обречено. Песочные часы, которые уменьшали и рассеивали наши скоротечные минуты – опустели. А это означает только одно – времени не осталось.
Сохрани меня в памяти, и если решишь вспомнить, то прошу об одном: вспомни только хорошее. Жизнь вновь может поиграть и пересечь наши судьбы, поэтому у меня есть вторая просьба: при встрече со мной – пройди мимо. Ты должен это сделать, потому что я должна остаться в прошлом, именно там моё место. Я знаю, память не разрушить. Я благодарю тебя за опыт, потому что это короткое время, которое нам предоставила жизнь – оказалось лучшим за все мои восемнадцать лет.
P.S. Помнишь, в ответ я говорила, что нет ничего невозможного? Когда-то данную фразу мне вбивали в голову родители, а я всегда слушала и мысленно посылала их к чёрту, ведь у меня были скованные руки. Они и сейчас скованы, ничего не изменилось. Я всегда думала, что они несут какую-то чушь, потому что человек, который во всём ограничен – никогда не сможет следовать данному выражению. И когда я отвечала тебе этой фразой, я просто перечила. Мне было без разницы как, это был глупый детский принцип: встать в позу и топнуть ножкой как маленькая девочка. Но кто бы мог подумать, что я тоже окажусь права. Ведь невозможное случилось. Этим «невозможным» были мы: наши чувства и наши отношения.
С любовью, твоя Грейси.