Густые идеальные брови Даниэля взлетают вверх, и я уже жду негативной реакции, как вдруг он коротко улыбается.
– Приятно познакомиться, Грейс, – низкий баритон мужчины вынуждается меня отрыть рот от восторга. Он буквально идеален во всём. Как земля может носить таких красавцев, как Диего и Даниэль?
– Мне тоже, – киваю я ему и поворачиваюсь к Диего, продолжая находиться в его объятиях, – ты просто соскучился по мне, или что-то случилось?
– Да и нет, ничего не случилось, но я также не особо то и скучал по твоей хитрой заднице. Я просто хотел быть уверен, что ты все ещё жива, а не опять в чём-нибудь накосячила.
– Какое резкое заявления, Фуэнтес. Не боишься, что я приму меры борьбы с твоим грязным язычком?
– О, я совсем не против таких мер, – опасно блеснув глазами, он хотел кинуться на меня, но смех Даниэля остановил его.
– Брейк, брат. Ты можешь хоть трахать свою девочку здесь, но только не на моих глазах. Раз уж ты так изголодался, то я пожалуй пойду.
– Рад, что мы понимаем друг друга, – улыбнулся ему Диего и протянул руку, чтобы пожать его ладонь в прощании.
– Кстати, Грейс, Мария с тобой?
При упоминании его сёстры в жилах застыла кровь. И не у одной меня. Взгляд карих глаз Даниэля приобрёл более темный оттенок, а губы сжались в одну тонкую линию.
– Нет, произошёл инцидент. Она накричала на нас и ушла, а куда – не знаю.
Даниэль выдернул руку.
– Она пьёт таблетки? – резко и довольно сухо спросил он у Диего.
– Последнее время нет. Я пытался бороться с этим, но ей, блядь, наплевать на меня.
– Я поговорю с ней, – он удостоил меня коротким взглядом, махнул Диего и исчез в сторону выхода, оставляя нас одних, пока моё время не закончилось.
Попрощавшись с Диего, я зашла в зал и через пару минут вместе со всеми направилась обратно в кампус, когда на улице было уже довольно темно и ещё холодней. Серьёзно, погода тут меняется со скоростью взмаха ресниц: я закрываю глаза ещё тогда, когда деревья украшает зелень, а открывая, натыкаюсь на заснеженные дорожки и слякоть.
Сменив одежду на другую, я было хотела выскочить за дверь, чтобы убежать к Диего, но чуть ли не сбила с ног Алана, который как раз поднял руку, чтобы постучать. И да, я въехала лбом в его кулак. Спасибо, что не глазом. Как можно объяснить поставленный самой себе фингал?
– Ты куда? – нахмурился друг, пройдясь по мне взглядом.
– В магазин, – на одном дыхании протараторила я, застыв на месте.
Молодец, теперь он точно тебе не поверит, – захныкали внутренние «я», которых уже давно не было слышно, – ты не можешь вести себя естественней?
– Господи, ты чуть ли не лишил меня глаза, – вздохнула я, потирая место удара на лбу и заодно переводя тему.
– Гри, ты совсем бесстрашная или у тебя просто отсутствует статмин? – рассматривая ушиб, Алан поглаживал меня по макушке, – прости, я не думал, что ты вылетишь так резко.
– Какой к черту статмин? – поморщилась я.
– Ген, отвечающий за страх.
– Скорей всего от него остался небольшой процент. Ты же знаешь моих родителей, единственное, чего я боюсь – стать ими.
– Тут ты права. Сходить с тобой?
– Ты что-то хотел?
– Хотел предложить что-нибудь посмотреть. Ты уже посмотрела вторую часть?
– Чего?
– Прости, хочу на тебе жениться.
– Что? – опешила я, вылупив глаза.
– Господи, удар был сильным, – засмеялся Алан, притянув меня в объятия, – фильм, Гри.
– Вот же нахрен! – на весь коридор воскликнула я, – я совсем про него забыла!
– Значит, в магазин за всякой ерундой и смотреть?
– Да, – закивала я.
– Подожди, я переобуюсь и возьму куртку, – проголосил Алана, убегая в сторону собственной комнаты.
Что ж, Диего, сегодня мы ночуем по раздельности.
Скупив часть витрины со сладостями, и протащив на себе кучу пакетов до кампуса, я рухнула на пол от бессилия пройденного пути. Ещё один повод ненавидеть зиму: гора одежды на тебе и пакеты в зубах. Я хочу жить в Африке, чтобы носить коксы на груди и юбку из листов от пальмы: натурализм, что может быть лучше?
Пока Алан раскладывал покупки по глубоким чашам, я в быстром поиске тыкала по всевозможным ссылкам, чтобы выбрать ту, где фильм загрузится как можно скорее. Я совершенно позабыла о второй части, которую так яро хотела посмотреть, но Диего умело помог забыть о ней и отложить в дальний ящик, за это я с удовольствием включу данный фильм при нём, чтобы отомстить. Он, конечно, не знает о моей мести, да и нужно ли. За этот небольшой промежуток я поняла, что он предпочитает трейлеры, обязательно устрою ему киновечер в романтическом стиле. Не думаю, что он поклонник подобных сценариев, это сделает мою месть ещё слаще.
– Ну, конечно, она ответила да, – хмыкнул Алан в конце истории.
– Но это же мелодрама, она не могла отказаться.
– Слишком банально, в жизни так не бывает.
– Да, к примеру, моя жизнь полна дерьма различных оттенков.
– Грейс, сейчас твоя жизнь намного лучше.
Коротко улыбнувшись, я захлопнула ноутбук. Алан отказывается видеть во мне ту Грейс, которая лжёт, смотря в глаза, скрывает отношения, занимается сексом с тренером за углом кафе на свидании, в то время как пришла с другим. Он всегда видит во мне только хорошее, в то время как плохого, намного больше. Наверно, благодаря Алану я всё ещё держусь и не становлюсь холоднокровной сукой. Он – мой свет, надежда и вера в то, что я могу быть лучше своих родителей.
В жизни слишком важна поддержка. Без неё мы загибаемся. Не важно, кто помогает преодолеть трудности: семья, друзья, любимый человек, важно лишь то, что при падении, кто-то поймает твою руку и поможет подняться с колен. Эта помощь может быть материальной, моральной, словесной, а может быть духовной. И для меня важна именно последняя, когда в душе горит небольшой, но огонёк надежды. Именно он согревает тебя изнутри. Именно благодаря ему ты, скрипя зубами, веришь в то, что возможно всё. Алан и есть мой огонёк, который помогает верить в хорошую Грейс.
– Чем объяснил мистер Харрис своё скрытие? – развеял тишину лучший друг.
– Ничем. Я ещё не разговаривала с ними.
– Грейс, ты серьёзно? – нахмурился он, поднявшись на локти и взглянув на моё лицо.
– Да.
– Так нельзя. Ты должна поговорить с ними.
– А они должны были рассказать мне, а не скрываться.
– Ты не можешь бегать вечно, когда-нибудь это придётся сделать, он ведь наш ректор. И ещё ты пишешь с ним сочинение, тебе в любом случае придётся с ним видеться.
– Знаю, – довольно резко ответила я, за что сразу почувствовала укол вины, – прости… я просто ещё не готова. Мне нужно время.
– Ты хочешь, чтобы они присутствовали в твоей жизни?
– Не знаю. Они ведь даже не пытались найти связи со мной, а спустя восемнадцать лет решили заявить о себе.
– Они не заявляли о себе, Гри, это вышло случайно. Думаю, что они не хотели, чтобы ты увидела это фото.
– Если бы не хотели, не приглашали бы к себе или могли вовсе убрать его. Ты понимаешь, что в моих глазах он зарекомендовал себя, как больной ублюдок и извращенец?
– Почему?
– Потому что его нездоровый интерес мне совершенно не приходился по вкусу.
– Но сейчас всё изменилось, и ты понимаешь, что он просто хотел узнать тебя. Дай ему шанс. Почему ты сразу ищешь подвох?
– Потому что именно из подвохов состоит моя жизнь. Ты как никто другой это знаешь.
– Знаю, но не стоит грести всех в одну кучу.
– Может быть ты прав, но я просто не умею по-другому. Как только кто-то появляется рядом, он ищет своей выгоды, словно я игрушка, которой можно наиграться и бросить. Я чувствую себя чертовой куклой, которую каждый раз берут, пользуются, определённое количество времени, и когда она уже не такая красивая, как прежде, её выбрасывают, найдя новую. Как тут можно не искать подвох? – всхлипнула я, позволяя слезам покатиться по щекам, – так было всегда. Я перестаю чувствовать себя человеком, потому что со мной обращаются, словно я не живая, словно я не могу ничего чувствовать. Я ощущаю себя бездарностью. Господи, иногда я просто хочу исчезнуть с лица земли, лишь бы ничего не чувствовать.
– Гри, остановись, – вздохнул Алан, переплетая наши пальцы, – ты знаешь, что я всегда буду рядом.
– Не говори так, ты не знаешь, что будешь дальше.
– Ты права: я не знаю, что будет завтра, послезавтра или через неделю, чёрт, да я даже не могу с уверенностью заявить, что мы будем жить через пять минут, потому что сейчас кто-то может закладывать бомбу в кампус. Я просто знаю, что там или тут, я всегда буду с тобой.
Проглотив ком в горле, я сквозь слёзы послала искреннюю улыбку лучшему другу. Я не могу сомневаться в нём. Так не честно и так неправильно. Именно Алан был со мной. Он каждый гребаный раз был со мной и держал мою руку, будь это скандал в доме, первая игра, как и последующие игры, выполнение домашки, тренировки, после которых он разминал мою спину. Боже мой, он был рядом всегда: в любой хорошей и плохой ситуации, ему не важно, в каком дерьме я тонула, потому что он без всякого отвращения и страха, засовывал руку в это дерьмо и вытаскивал меня. Алан тот, кто доказал свою дружбу не только словом, но и делом.
Повернувшись на бок, я уткнулась носом в родную грудь, получая убаюкивающие объятия и поглаживания по макушке. Ну, почему я не могу взаимно любить его? Почему жизнь слишком сложна и изворотлива?
Глава 23
Холода подкрались нежданно, и местом для рисования стала библиотека. Это вторая точка после поля, где я чувствую себя в тепле и уюте. Теперь, на радушную встречу с книжными стеллажами, я прихватывала с собой термосткан с горячим чаем. Смотря за окно, где при свете фонарей освещающих тропинки виднелись кружившие белые снежные хлопья, которые покрывали асфальт, я находила своей покой почти такой же, как в объятиях Диего. Странно, что меня согревают холода, потому что я никогда их не любила, наверно, всё дело во влюблённости, которая греет сердце, а оно превращает кровь в кипящую лаву. У меня нет другого объяснения подобному тёплому чувству внутри.
Отойдя от окна, я вернулась на излюбленное место, заполнив ушные раковины капельками в виде наушников. Песня Switchfoot – Your Love Is a Song помогла полностью абстрагироваться от реальной жизни, позволяя уйти в мир мечтаний, грёз и желаний. Там, где есть я и он.
Синие мазки, ассоциирующие с зимой, дополняли розовые и красные, которые в основном говорят о любви, а именно сейчас моя голова заполнена ею. Кто бы мог подумать, что стерва Грейс, как о ней думают с первого взгляда другие, будет взмахивать кистью с розовой краской на кончике, думая о мужчине, который подчинил себе её разум, тело и чувства. Я не могу кричать о переживаемых эмоциях так, чтобы это слышали другие, поэтому остаётся переносить каждый всплеск на холст. Но те, кто разбирается в искусстве даже с закрытыми глазами скажут, что эту картину рисовали под впечатлением от влюблённости. Моих помощником была та самая зарисовка образа Диего, который я нарисовала на этом самом месте первый раз не задумываясь. Я бережно храню именно этот портрет, ни один другой не дорог как тот, чьё лицо отражено чёрным грифелем на белом небольшом листе. Искоса поглядывая на квадратик у левого бедра, который скрывался от посторонних глаз, я ловила себя на мечтательной улыбке и подпевании словам из песни, которая вот уже три или четыре раза проиграла в наушниках.
Лишь до боли знакомый чуткий взгляд тёмных глаз заставил отвлечься от холста. Прислонившись бедром и головой к книжному стеллажу, Диего скрестил руки под грудью, смотря на меня с едва уловимой улыбкой на губах.
– И как давно ты тут стоишь? – улыбнулась я, вытащив одну капельку наушника.
– Достаточно, – усмехнулся он, пройдясь ко мне, из чего я автоматически придвинулась в левую сторону, чтобы скрыть листочек с мужчиной, который сейчас стоит передо мной.
– Что-то случилось?
– Нет. Хотя, сегодня ко мне придут гости, – взъерошив копну, он, кажется, вдумчиво и смущённо улыбнулся.
– Хорошо, останусь сегодня в кампусе, – кивнула я.
– Вообще-то, я хотел, чтобы ты тоже присутствовала с нами. Ты всех знаешь.
– Родители?
– Да. Мария, Ром и Лита тоже будут. И Даниэль, если успеет.
– Хорошо, мы готовим сегодняшний ужин?
– Если ты вдруг начала разбираться в испанской кухне, то да, я доверю тебе открыть паприку.
– Очень смешно, Фуэнтес. Если ты запамятовал, то я готова тебе напомнить: это я готовила нам завтрак и обед, при этом ничего не сожгла.
– С Божьей помощью, – засмеялся Диего.
– Тебе не кажется, что так ты можешь лишиться кое-чего важного? – выгнув бровь, я посмотрела на мужчину перед собой с вызовом.
– Если ты сейчас о сексе, то тогда ты лишишься его тоже, – выгнув бровь в ответ, он посмотрел на меня с принятием вызова.
– Я сейчас о двух важных мужских гениталиях. Не могу обещать, что будет приятно и без боли.
Улыбаясь, Диего приблизился к моему уху, томно шепнув:
– Тогда ты лишишься хорошего секса надолго, если даже не навсегда.
Натянув взаимную улыбку, я положила ладонь на его плечо, отведя ослепительно сексуальное тело и дурманящий аромат предмета своих грёз в сторону.
– Давай говорить честно, в последнее время ты начал выдыхаться. Два раза за ночь, Фуэнтес. Ты стареешь.
Закинув голову назад, Диего хрипловато засмеялся, пробуждая волну мурашек по телу. Как ему удаётся одним смехом отключать мой разум?
– Ты уже купила крем? – сквозь смех, он вскинул подбородок, сверкнув обворожительной улыбкой.
– Да, но он мне не пригодится, – скучающе, я театрально пожала плечами и зевнула.
– Утром ты заговоришь по-другому. И ты не собираешься на тренировку?
Взглянув на часы, я улыбнулась.
– Нет, ещё полчаса.
– Капитан всегда должен приходить заранее, вдруг тренер захочет обсудить с ним какие-то важные детали, на носу матч.
– Думаю, что наш тренер говорит о других важных деталях.
– Грейс, я серьёзно, на носу матч. Если хотите уехать с поля без целых костей, то можем не тренироваться вовсе.
– Я помню, – вздохнула я.
– Харрис сказал, что ты знаешь некоторых членов команды, это поможет нам правильно выстроить план действий. Кто-то должен надрать им задницы.
– С радостью приму такую честь, – улыбнулась я, не решаясь сползти с места, чтобы не дать обнаружить заветный листочек.
– Тогда пошли, – махнув головой в сторону, Диего уже сделал шаг, когда я нерешительно спрыгнула с места, быстро подхватив рисунок.
Было поздно, мой жест не остался незамеченным. Бровь Диего вопросительно поползла вверх, в то время как я сумбурно пыталась сложить и засунуть рисунок в задний карман джинс. Именно сейчас я не отличалась ловкостью и скоростью, за что мысленно наложила на себя все проклятия.
– Что там? – протянув ладонь, Диего выглянул за мою спину.
– Ничего, – покрутив головой, мне наконец-то удалось засунуть свой секрет в карман.
– Грейс, – вздохнул он, пошевелив пальцами в знак того, чтобы я вложила своё сокровище в его ладонь, – покажи мне, не делай так, чтобы я забрал силой. Если там травка или наркотики, пеняй сама на себя.
– Фуэнтес, ты с ума сошёл? – обиженно фыркнула я, – я, конечно, пробовала, но не вошла во вкус.
– Тогда я жду.
– Я не отдам его тебе. У меня тоже есть свои тайны.
– Уже поздно, теперь это не тайна.
– Я не отдам.
– Я заберу силой, и это увидят многие. Хочешь скандала?
Фыркнув, я аккуратно вынула листочек из кармана, потому что некоторые характерные звуки рвущиеся бумаги мне совсем не понравилось. Без всякого желания, я нерешительно выложила своё творение в ладонь Диего, который развернул комочек. Кажется, что на секунду я вовсе перестала слышать его дыхание, подняв на меня глаза, которые сейчас искрились теплотой, он поджал губы.
– Можешь смеяться, не обязательно сдерживаться, – поморщилась я, начав психованно и спешно собирать принадлежности для рисования.
– Грейс, – хрипло и тихо начал Диего, положив ладонь на мою поясницу.
– Что? – отчеканила я, не переставая раздраженно фыркать.
– Давно ты его нарисовала?
– Достаточное количество времени.
– Мне нравится. Не обижайся.
– Это вмешательство в частную жизнь, Фуэнтес!
– Ты – моя девушка, я имею полное право знать то, что у тебя в кармане. И при надобности, я залезу в твою сумку, в твою одежду, в твою голову, чтобы вытащить необходимое.
Закатив глаза, я очередной раз фыркнула. Закинув ремешок сумки на плечо и подхватив холст с кистями, я гордо вскинула подбородок.
– Грейс, – тихо вздохнул Диего, поглаживая моё бедро большим пальцем, – давай не будем начинать ссору? Мы можем хотя бы один день прожить нормально?
– Ты в своём уме, Фуэнтес? Спокойствие никогда не будет ассоциироваться с нами.
Смеясь, Диего оставил короткий поцелуй на моём виске, вернув лист с рисунком в карман, куда совсем недавно я пыталась его запихнуть. После чего этот мужчина подхватил палитру и стакан с кистями и водой, зашагав к выходу. Смотря ему вслед, я вновь остановила взгляд на заднице, которая под синими джинсами казалась не меньше даров Бога. Странно, что Диего не посчитал меня сумасшедшей или в бреду из-за рисунка, который я всюду таскаю с собой. Наоборот, он сказал, что ему нравится и вернул назад, не разорвав его на мелкие клочки. Конечно, я могу нарисовать ещё тысячу подобных, но суть в том, что именно этот я нарисовала абсолютно не думая, и это первый портрет в моей жизни.
– Грейс, мы опоздаем на тренировку, – не глядя, оповестил меня мужчина, от задницы которого я не могла отвести взгляд. Уверена, он мог добавить что-нибудь ещё, если бы не небольшое количество студентов нависающих над книгами в читальном зале.
– Я задумалась, – в своё оправдание пролепетала я.
– Я уже понял, – с усмешкой выдал Диего, заставляя меня закатить глаза.
Да, я вновь пялилась на его задницу, но это ведь не запрещено законом? Фыркнув, я зашагала за Диего, который уже открыл дверь в ожидании меня.
Тренировка растянулась в вечность. Диего не щадил никого и меня в том числе. Этот мужчина вообще не знает пощады на поле и в какой-то степени такой подход мне нравится. Я не хочу, чтобы меня выделяли из всех. Я такой же член команды как и остальные. У меня нет необходимости в помиловании, я желаю выиграть, а не тешить своё самолюбие тем, что меня выделяет само печатание в образе тренера. Для меня существует только победа, выбирая между милованием с парнем и радостным гулом толпы, я, не думая, выбираю второе.
Морозы на улице лишь закаляли наши тела, готовые рвать и метать всё на своём пути. Мне нравится моральная готовность нашей команды, но физическая подготовка на данном уровне должна быть выше всяких похвал. И единственное, на что я сейчас надеюсь, что никто из девочек не сляжет после подобной тренировки с гриппом в царство белых халатов и больничных ароматов.
Два часа Диего неустанно гонял нас по полю, из-за чего ноги начинали дрожать и подводить всех девочек, и меня в том числе. Загнувшись в три погибели, Донна практически откашливала слова:
– Ещё один час, и я просто не доживу до матча.
– Нет времени сопли на кулак мотать, – кивнула я, хотя жутко желала поддержать подругу. Капитан не может дать слабину, на него смотрят и полагаются остальные товарищи по команде.
– Грейс, ты – убийца.
– Обещаю, как только мы понизим самооценку этих сучек, я лично устрою для вас такую тусовку, из-за которой вы будет приходить в нормальное состояние ещё неделю.
– Тогда я должна выжить только ради такого дела, – устало кивнула подруга.
Резкий хлопок заставил замолчать всех девочек на поле, и завернуть лица в сторону Диего, награждающего каждую свирепым взглядом.
– Совсем немного осталось до последнего матча в этом году, и нам стоит собраться и сплотиться, чтобы вырвать эту победу. Лениво волочить свою задницу по полю в этот раз не получится. Либо мы их, либо нас. Я предпочитаю оставить свою задницу девственно чистой. И вы если, конечно, не экспериментировали, тоже.
Не удержав смешок, вырвавшийся изо рта, я попыталась скрыть его за кашлем, но получила вопросительно выгнутую бровь Диего, который как раз напоминает мне о заднице в любой непонятной ситуации. Получив ядовитую улыбку сучки—Бейкер, которая каждый раз язвит по поводу и без в мою сторону, я нахмурила брови, а моя лучшая подруга и поклонница Алан выдала:
– Грейс уже в восторге от задницы.
– Бейкер, ещё слово и ты будешь первой в истории, кто лишится девственности через задний проход, – процедила я.
Фыркнув, Полли отвернулась, а я довольно улыбнулась, нажав на больное. При разговоре с ней, я абсолютно не владею языком и потоком рвущихся наружу изречений. Мне плевать, будет ли ей обидно, потому что она делает то же самое. Эта взаимная ненависть, основанная на её чувствах к Алану, и на моих отрицаниях его чувств ко мне – плотно выстраивает кирпич на кирпиче. И мы скорей доберёмся вплоть до места, где уже не будет земного притяжения, чем остановим поток бранных слов и язвительных замечаний в сторону друг друга.
– Если вы обе не успокоитесь и не перестанете плеваться ядом, то я исключу из команды сразу обеих, раз и навсегда! – жёстким тоном отчеканил Диего, перемещая взгляд тёмных глаз с меня на Бейкер и обратно.
– Если она не будет открывать свой рот там, где не требуется, я согласна стать с ней лучшими подружками и меняться трусиками, – поморщилась я.
– Если ты не будешь раздвигать ноги там, где не требуется, то я согласна скрепить наше перемирие на крови, – выдала Бейкер, и только мне стало понятно, на кого намекает её гнилой язык, в то время как брови Диего съехались на переносице.
– Бейкер! Мелтон! – рявкнул Диего с такой резкостью, от которой каждая девочка вытянулась по струнке ровно, подскочив на месте, – ещё слово и обе покатитесь нахрен с поля! Я ясно изъясняюсь?
Автоматически закивала каждая голова на поле, и я уверена, что в пределах мили это сделали абсолютно все под строгим и жёстким тоном тренера.
– Это касается всех, я быстро найду замену каждой, – прохрипел он, окидывая взглядом команду, – а теперь живо в раздевалку!
Получая несколько ненавистных взглядов от сучки—Полли, и хихиканья Донны, которая повторяла наш диалог на поле раз за разом, я растирала тело ладонями, чтобы согреться. Постепенно раздевалку покинули все девочки, за исключением меня, Донны, Симоны и Бейкер. Последняя растягивала свои переодевания, словно улитка, непонятно по какой причине, а Симона лениво выползла из-под горячего душа, устроив самую настоящую паровую баню, судя по вывалившему пару вместе с ней. На несколько секунд показалось, что я на концерте рок—звезды, которая появляется из неоткуда. Стук в дверь заставил каждую встрепенуться и накинуть на себя полотенце, вслед чему на пороге появился Диего.
– Грейс, нам нужно обсудить план на игру.
– Хорошо, через минуту зайду, – кивнула я, после чего Диего удалился, вновь закрыв дверь.
Оставляя Симону и Полли в раздевалке, я и Донна покинули её, распрощавшись возле кабинета Диего. Застав самого обворожительного мужчину за эротичным покусыванием кончика карандаша в задумчивом состоянии, я еле удержала порыв кинуться на него, чтобы повторить родео на столе.
– Садись, – лениво махнул Диего в сторону стула, напротив которого расположился тактический план на предыдущие игры.
Скинув сумку на пол, я уперлась глазами в Диего, который продолжал грызть карандаш, от чего внутренности начали дрожать, и думала я уже далеко не об игре, а о столе.
– Если ты продолжишь, то я не смогу мыслить рационально, – вздохнула я.
– Ты о чём? – поднял глаза от плана Диего.
Забрав карандаш из его рук, я с грохотом положила его на стол, а губы Диего растянулись в ухмылке.
– Вот об этом.
– Ладно, есть идеи? – кивнув головой, он посмотрел на меня.
– Не знаю, если бы сейчас перед моим лицом расстелили их план, то я могла автоматически расставить всех по позициям, поэтому, я думаю, что нам придётся действовать по ситуации. Но и эта плохая идея.
– Почему?
– Потому что Харрис сказал, что выкинет мою задницу из Принстона с самой красочной характеристикой, из-за которой ни один университет не свяжется со мной.
– Он – твой дедушка, и это словесная угроза, не более того.
– Знаешь, когда я слушала эти слова, мне было совсем не до шуток. Я не хочу возвращаться в Лондон. Я скорей поступлю на второе высшее, чем вернусь туда.
– Твои родители настолько дерьмовые или ты бежишь от кого-то? – нахмурился Диего.
– Мы перешли с темы плана на личную жизнь, – выгнув бровь, парировала я.
– Одно другому не мешает, Грейс.
– Мне мешает. Я живу другой жизнью. Или стараюсь ей жить. Перейдём к плану, иначе я заочно пакую чемоданы.
Сузив глаза, Диего наградил меня презренным взглядом, после чего склонился над поверхностью стола, блуждая глазами по полю, где в виде разноцветных вытянутых фигурок были выстроены девочки. Перемещая и расставляя по импровизированному полю каждую пешку, Диего задумывался и вновь менял их местами.
– Ты хочешь поставить Донну и Викторию на позицию тэйлбека? Они же в защите!
– Возможно, что в этой игре мы сменим расстановку полностью.
– Но Диего! Я, конечно, рада избавиться от Бейкер на своём пути, но мы хорошо пасуем друг другу, – возмутилась я.
– Если в этот раз ваши языки снова не удержатся за зубами, нас сделают в первом тайме, и тогда ты вылетишь из университета, меня лишат девственности, а остальные уедут напрямую в реанимацию.
– Нас раскатают, если зашита будет в нападении, а нападение в защите!
– Грейс, ты разве не понимаешь? Думаешь, они не видели наши игры и не выучили все схемы и планы на матч? Они у каждого отскакивают на зубок, даже если разбудить ночью, каждая на автомате скажет нашу расстановку. Поверь, они выучили каждый изъян: все ваши силы и слабости.
Хмыкнув, я всё же приняла позицию Диего, потому что он может оказаться прав, или уже прав, потому что перед игрой каждая команда изучает своих противников: их слабые места и сильные. Как только я открыла рот, чтобы высказать своё согласие, стук в дверь с последующим резким открытием, полностью завоевал наше внимание. Как по волшебству, на пороге возникла моя любимая Бейкер.
– Тебя не учили дожидаться ответа? – прохрипел Диего, награждая её раздражённым взглядом.
Открыв рот, она застыла в пороге, словно ожидала увидеть нас голыми на столе, полу, диванчике или стуле. Уверена, с той резкостью, с которой Полли завалилась в тренерскую был основан не на предложении выпить чашечку чая или светской беседе, а чтобы нарыть компромат. Растянув губы в довольной улыбке, я посмотрела на любимого товарища по команде с непритворной радостью. Какое счастье, что идею с повторением секса на столе, я отложила в сторону, сосредоточившись на игре.
– Может быть, это даже к лучшему, – сухо продолжил Диего, – бери стул и садись.
– Зачем? – фыркнула Полли.
– А зачем ты ввалилась сюда, как к себе домой? – практически в один голос с ней, заговорил Диего.
Открыв рот и вновь закрыв, Бейкер нахмурилась и пробубнила себе под нос что-то напоминающее: «Алан искал Грейс», и от меня не ушло подобное лживое лепетание.
– Если бы он искал меня, то мог написать на телефон, – съязвила я, из-за чего получила ядовитый блеск зелёных глаз.
Я не идиотка, чтобы не сложит дважды два и не понять, для чего именно она с такой резкостью ввалилась сюда. Её попытка потерпела провал, а я лишний раз вычеркнула желанное повторение на столе.
– Как ты играешь в защите? – начал Диего, бросив в неё быстрый взгляд, который вернул к плану.
– А что?
– Не отвечай вопросом на вопрос. Как ты играешь в защите?
– Я не пробовала.
– Тогда придётся попробовать на следующей тренировке, – отчеканил Диего.
– Зачем?
– Затем, что так нужно. Я сказал, что ты попробуешь, значит так нужно, ещё есть вопросы?
– Нет, – раздраженно фыркнула Полли, и, казалось, что её слюни могли одной каплей ядовитости убить меня и Диего.
– Ты знаешь кого-нибудь из команды Брайанта? – продолжал свой допрос Диего.
– Да, и что?
– Ещё один подобный вопрос и можешь собирать свои манатки из шкафчика. Мне плевать, что происходит между вами двумя, я не собираюсь делить с вами одну помаду. Я задаю вопрос – ты отвечаешь, понятно?
– Да, – осевшим голосом хмыкнула Бейкер, вжимаясь в спинку стула, из-за чего я хотела рассмеяться, но на этот раз успешно удержала подобный порыв.
– Я весь во внимании.
– Моника Эльвуд. Она в защите. Быстрей сломает чью-то руку или ногу, чем пропустит на их территорию.
– Кто-то ещё?
– Нона Рактис. Но она вроде больше не играет.
– По какой причине?
– Не приняла такие животные правила. Наверно, она была единственной адекватной в этой сборной танков.
– Ладно.
Сведя брови на переносице, Диего вновь занялся перемещением фигурок на листе, расставляя их по новым местам, с минуту обдумывая вариант, он снова принимался за перемещения. К его манёврам периодически присоединялась я, меняя девочек местами.
– Я ещё нужна тут? – через небольшой промежуток времени заговорила Полли.
– Ты хотела быть капитаном в начале года, или эта идея уже не доставляет тебе такой радости? – не поднимая глаз, без какой-либо эмоции бросил Диего.
– Хотела и перехотела.
– Вот поэтому ты не капитан, Бейкер. Можешь идти.
Насупив брови, Полли поднялась со стула и, бросив в меня полный ненависти и раздражения взгляд, зашагала к двери, которую резко распахнула и с такой же резкостью закрыла.
– Бейкер! – повысил гневный тон Диего, на что голова моей любимицы просунулась в дверной проём, – я вырву тебе руки, и ты будешь играть зубами, если ещё раз хлопнешь дверью!
Как только дверь аккуратно закрылась, на это раз я не сдержала порыв смеха, которым давилась с момента появления Полли на пороге тренерской.
– Грейс, – вздохнул Диего, – прекрати выводить её.
– Ты сейчас защищаешь её? – выгнув бровь, я окинула Диего прищуренным взглядом.
– Нет, вы обе хороши. Я не знаю, что вы делите, но оставьте это за пределами поля и моего кабинета. Я не собираюсь принимать участие в делении помады. И не думай, что по личным причинам я буду сбрасывать со счетов твои провокации.
– Мы делим моего лучшего друга, точней, Бейкер его делит. Я отношусь к этому нейтрально.
– Ты задеваешь её, Грейс, ты разве не видишь? Прекрати включать в себе суку вперемешку со стервой.
– С каких пор ты стал таким неженкой, Фуэнтес?
– Грейс, где твоя женская мудрость? Если она не может удержать язык за зубами, то будь умней, сделай это за неё. Кто-то из двух должен быть мудрей.
– Я не могу.
– Что именно?
– Это вырывается автоматически, что-то напоминающее летящий в твоё лицо мяч, который ты подхватываешь или от которого отскакиваешь в сторону.
– Не лови этот мяч, Грейс, потому что он полон дерьма. До тех пор, пока ты не коснулась его руками – он до тебя не долетел.
– Кто-то из двух должен быть мудрее, и вероятно, у нас это ты.
– Вполне вероятно, – кивнул Диего.
– Мы успеем приготовить ужин?
– Да, потому что сейчас поднимаем свои задницы и несём их домой.