Глава 16
Диего
Как только дверь за Грейс закрывается, я прижимаюсь спиной к стене и медленно скатываюсь по ней на пол. Запустив пятерни в волосы, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.
Пока она рядом, я делаю вид, что не испытываю ни грамма страха, хотя на самом деле практически дрожу от осознания того факта, что многое в жизни не зависит от нас. Если бы я только знал что-то, способное вытащить её из рук этого дьявола. В голове просто не укладывается, как человек способен на такое. Он ведь не всемогущий, не бессмертный, а значит и он чего-то боится, соответственно и на него есть управа. Но даже если это и так, то в любом случае мы без козырей в рукавах от слова совсем, потому что Вильям искусный игрок в своей собственной игре: на него нет ничего. Нет никаких доказательств тому, что он причастен к отмыванию денег в огромных масштабах. И остается только ждать, что он сам где-нибудь оступится, но даже эта победа будет с его позволения.
Понимать, что ты ничем не можешь помочь любви всей своей никчемной жизни ещё хуже, чем я себе представлял. И сейчас я начал понимать, почему Грейс воспользовалась шансом отомстить Вильяму, и меня распирает гордость от бесстрашия и безрассудства этой девушки. Про таких говорят: её в дверь, она в окно. Даже боюсь представить, что будет с нашим ребенком, который унаследует её темперамент.
Где-то в глубине квартиры слышу звонок телефона, но не тороплюсь подниматься. Звонить мне может только Мария или Даниэль, а разбираться с их вечным дерьмом у меня нет ни желания, ни сил. Когда мелодия прекращается, я расслабляюсь. И тут же телефон начинает звонить вновь.
Со стоном плетусь в спальню, где оставил телефон. Высвечивается Гарпия.
– Ты полный засранец, Диего! Просто представить себе не можешь, как я хочу тебя сейчас задушить.
– Не надо. Еще как могу представить, – сажусь на постель и готовлюсь получить еще больше криков. И представьте моё удивление, когда Мария вполне спокойным голосом, пусть иногда подрагивающим и срывающимся на пронзительный крик, говорит:
– Это безответственно.
– Безответственно? А за кого, прости, я должен нести ответственность? Последний раз вы с Даниэлем качали права, что ты уже взрослая девочка и тебе не нужна нянька-Диего и его опека.
Сначала она молчит, но я всё равно слышу, как она разъяренно пыхтит.
– Вообще-то я переживала. Представляешь, что было бы с тобой, если бы я пропала. А ещё я знаю, что тогда дело было не в связи.
– Во-первых, ты уже пропадала с радаров.
– Это было один раз, – ворчит Мария.
– Ну, значит, у нас сровнялся счет.
– Ты такой… такой… Убери от меня эти грёбаные таблетки, иначе я размажу тебя по стене!
Несколько месяцев назад я бы испугался тому, что у неё быстро сменилось настроение, ведь это значит не за горой и приступ. Но сейчас я развалился на кровати, подложив руку под голову, и улыбнулся, слушая, как Даниэль пытается успокоить Марию.
– Мария, всё в порядке? – весело спрашиваю её.
– Нет! – на заднем фоне ей что-то говорит Даниэль, что я не могу разобрать. Удивительно, но Мария уже спокойнее повторяет: – Нет, не всё в порядке. Мы здесь все за тебя волнуемся. Мог бы позвонить нам.
– Мне кажется, я стал достаточно взрослым, чтобы перестать отчитываться в своих действиях, Мария, – парирую я, игнорируя её сердитый тон, которым она всегда получала то, что желала.
– Когда я слушала гудки, то ждала, что ты сразу же начнешь извиняться и клясться мне, что это в последний раз, – с упреком шипит Мария.
– Как видишь, я не собираюсь это делать. Но я рад, что ты позвонила мне. Приятно слышать, что у тебя всё хорошо.
– А с чего ты взял, что у меня всё хорошо? А вдруг я тут страдаю. Ты бы вернулся ко мне, если бы узнал это?
– Нет, – без промедления ответил ей и услышал судорожный вздох. Возможно, она начала плакать. – Мария, прошло то время, когда я был полностью посвящен тебе. Я, конечно, всё ещё твой брат, который заботиться о тебе и желает добра, но пора бы повзрослеть. Теперь у меня есть другие заботы, помимо тебя. И некоторые даже важнее тебя и твоих истерик.
И я говорил абсолютную правду. Теперь вся моя жизнь будет кружиться только вокруг Грейс и нашего ребёнка. Я больше не смогу прибегать к Марии тут же, как только она потребует, потому что буду сидеть с сыном, когда у него начнут резаться зубы. Я больше не смогу вытаскивать её из передряг, потому что буду заниматься тем же только со своим сыном. Я больше не смогу отдавать всего себя только ей, потому что теперь большая часть меня, моего сердца принадлежит Грейс и нашему сыну. И укол вины, который я ощутил после признания этого, стоит того.
– Поважнее меня? – глухо спрашивает Мария.
– Ты же понимаешь, что я имею в виду. Теперь всё изменится.
– Так значит вы всё-таки вместе? – ядовито спрашивает она.
– Да, и тебе придётся принять это. Вы же были подругами, насколько я помню.
– Да, были. Но когда она бросила нас и тебя, кстати, в первую очередь, я пересмотрела своё отношение к ней. Зачем мне подруга, которая при первой возможности сбежит в свою тупую Англию?
– Не говори глупости. Ты ничего о ней не знаешь, – цежу я, сквозь зубы. Последнее, что мне сейчас хочется, это слушать дерьмо, что сочится из её рта. Даниэлю стоит успокоить её, пока она сама не пожалела о сказанных словах.
– А ты, ты много знаешь о ней?
– Достаточно для того, чтобы любить её. И ты тоже любишь её, Мари, просто сейчас ты в плохом настроении.
– Я в нормальном настроении! А знаешь, что? Катись к чёрту вместе со своей Грейс, раз ты так её сильно любишь, что родная сестра для тебя теперь пустое место. Только будь готов к тому, что она может вот так вот – пух! – и бросить тебя к чертовой матери, только меня уже не будет рядом, чтобы подтирать твои сопли.
– Что за бред ты несёшь? – срываюсь на крик, но мне отвечает уже не она, а Даниэль.
– Тебе стоило быть помягче с ней, – напряженным голосом говорит друг. Я слышу, как громко хлопает дверь. Похоже, Мария снова идет крушить город.
Тяжело вздыхаю и провожу рукой по волосам.
– Я пытался. Слышал бы ты, какую чушь она несла.
– Я слышал, – говорит Даниэль. – И она говорила правильно. Мы волновались за тебя, Диего. Один звонок – тебе было так трудно просто позвонить нам, ну или хотя бы написать?
– Хотя бы ты избавь меня от этого. Я здесь не на отдыхе, я здесь, чтобы вернуть ее обратно, домой, ко мне.
– Ну и как? Получается? – совершенно искренне интересуется он.
– Надеюсь на это. Осталась только одна огромная проблема в виде её отца, – с разочарованием в себе признаюсь ему: – И я не могу придумать, как избавиться от него.
– Всё так плохо?
– Ещё хуже, чем ты думаешь. Это, одна из причин, по которой я не мог найти времени позвонить вам. Сейчас Грейс ушла к одной женщине, которая, может быть, знает, как упечь Вильяма в тюрьму за всё, что он совершил. Но мне кажется, что это пустая трата времени.
– Впервые слышу, чтобы ты так сразу сдавался. Фуэнтес, ты самый упёртый осел на всем белом свете. Как так вышло, что ты опустил руки и позволил жизни схватить тебя за яйца?
– Очень смешно, – закатываю глаза.
– Я серьёзно. Ты решишь эту проблему. Вы вместе решите. В конце концов, если у вас ничего не выйдет, то ты можешь просто украсть её и увезти в Испанию в багажнике. Я могу помочь, – мне даже не нужно видеть его сейчас, потому что я итак знаю, что этот придурок играет бровями.
– Я думал об этом, но она хочет навсегда распрощаться с ним, а не убегать всю жизнь. Поэтому мы всё ещё здесь, – я замираю и с неохотой выдаю: – Ну, это вообще-то не полностью вся причина, есть ещё кое-что.
Я думал о том, чтобы рассказать о беременности Грейс Марии, когда та только позвонила, но после первый секунд я понял, что у неё сегодня не то настроение для сюрпризов. Но Даниэлю мне всё-таки хотелось поделиться своим счастьем. Он мне почти как брат, и я верил в то, что он порадуется за нас, в отличие от той же Марии-терминатора.
– Да? И ты, я так понимаю, собираешься мне рассказать?
– Верно. Но ты должен поклясться, что Мария не узнает об этом. Я сам расскажу ей, когда настанет время.
– Без проблем, мужик, – соглашается Даниэль.
Переведя дыхание, я закрываю глаза, чтобы не видеть лицо Даниэля перед собой, которое выдаёт мой мозг.
– Грейс беременна. И она уже на пятом месяце, а значит, что совсем скоро у меня будет сын.
Сначала он молчит, а затем оглушает меня:
– Что, блять, ты только что сказал? Ты накуренный? Какие пять месяцев?
– Элементарные. Просто это было не так заметно, и она сама только недавно узнала.
– Не так заметно? Ты издеваешься? Да она же на шар должна быть похожей! Вспомни свою маму, когда та была беременна Марией. Она была… ну, хм, ты понял.
– Я понял тебя, Даниэль. И я в точно таком же шоке. Но врач сказал, что это нормально, потому что Грейс сама по себе очень маленькая. И, поверь мне, когда мы приедем в Испанию, ты увидишь шар на месте Грейс. Уже сейчас она приобретает его формы. Но только попробуй сказать ей об этом, и я выбью твои мозги, понял?
– Да понял-понял, – хохочет Даниэль. – Вот черт, это серьёзно происходит с тобой? Ты серьёзно станешь отцом?
Я улыбаюсь в потолок.
– Да, дружище. Я буду отцом.
– Поздравляю тебя. Ты заслужил это после всего дерьма, что навалилось на тебя, – он замолкает и переводит дыхание, чтобы потом спокойно добавить: – Думаю, Алисия бы тоже была за тебя счастлива.
– Жаль, что она не увидит его.
– Ага…
– Мария в порядке? – перевожу тему на более не напряжённую. – Она так вылетела, что я боюсь за жителей всей Испании.
– С ней всё в порядке. Мы сейчас у моих родителей, и я слышал, как мама перехватила её прежде, чем та успела выскочить из дома, – расслабленно говорит Даниэль.
– На твоём месте я бы переживал за душевное состояние матери. Мария бывает убийственно агрессивной.
– Всё нормально. Ты же знаешь испанских женщин. Мама с самого начала дала понять Марии, что ей плевать на биполярное расстройство, и она не позволит ей так с собой разговаривать.
– Это то, что ей как раз нужно: чтобы её считали такой же, как и все.
– Я тоже так считаю, – соглашается Даниэль. – Тогда до скорого?
– До скорого. Впредь постараюсь быть на связи, – обещаю ему и сбрасываю трубку.
Разговор с Даниэлем дал мне какой-то толчок, чтобы сразу же позвонить Грейс. Она отвечает практически сразу:
– Что надо? – рявкнула она.
– Всё настолько дерьмово? – снисходительно спрашиваю её. Она обещала мне нервничать меньше, но с такой жизненной ситуацией, в которую мы оба попали, я не представляю, как же ей тяжело сдерживать обещание.
Я слышу тихий всхлип, который раздирает меня изнутри.
– Мы в заднице, Диего. Кажется, я навсегда буду его марионеткой.
Тяжело вздыхаю, и пытаюсь успокоить нарастающее желание врезать Вильяму за то, что он так доводит её.
– Малышка, мы что-нибудь придумаем. Он сто процентов где-то что-то оставил. Этот урод пусть и умён, но не идеален. Нельзя проделывать все махинации и не оставить следов. Это нереально.
– Ну, значит он вот такой вот феномен. Абсолютно всё, понимаешь, скинуто на меня и мать. Может мне тоже сдохнуть? – в отчаянии кричит она.
– Только попробуй. Я вышибу врата в рай только для того, чтобы надрать твою хорошую задницу, – непроизвольно срываюсь на крик, сжимаю руки в кулаки.
– Боюсь, что меня туда тоже никто не пустит, – хмыкает Грейс.
– Не говори глупости, может ты…
– Диего, – перебиваю она. – У меня плохое предчувствие.
– Это неудивительно. Сейчас творится всякая хрень в нашей жизни, но я обещаю, что что-нибудь придумаю. Или… ты не об этом, да? Грейс? Что-то с нашим сыном?
– В офисе никого нет.
– И что? – недоуменно спрашиваю я, перекатываясь на бок, чтобы встать с кровати. – А. Ты про то, что рабочий день ещё идёт? Тебе ли не без разницы, Грейс? Отпусти бедняг. Они заслужили это хотя бы тем, что работают на твоего отца.
– Я не об этом. Можешь быть серьёзным сейчас, пожалуйста? – ворчит Грейс.
– В чём дело?
– Я слышу шаги отца. Он почти рядом. Диего, слушай меня внимательно. Открой мой ноутбук. Быстрее.
– Что? Зачем? Я не буду читать твои переписки. Я не школьница, – но сам слушаюсь её и подхожу к её уже включенному ноутбуку.
– Делай, что я говорю. Открой ноутбук, – властный тон Грейс отдаётся в паху, но я игнорирую его.
– Открыл, и?
– У меня мало времени. Открой мою почту и распечатай все документы, присланные банком. Будь готов использовать их против меня, если понадобится.
– Ты из ума выжила? Предлагаешь засадить мою будущую жену и мать моего ребёнка? – ору я. Как она вообще могла подумать о таком? В каком она отчаянии, чтобы предлагать мне это?
– Я больше не буду делать то, что говорит мне отец. Без меня он не сможет дальше ничего делать, потому что на меня оформлено всё. Вот зачем ему все эти годы нужна была именно я. Потому что я – его деньги. И если я буду за решёткой, он станет беспомощным. Хотя бы на какое-то время. А потом мы придумаем что-нибудь ещё.
– Самая бредовая идея из всех, что я слышал в своей жизни.
– Другого выхода нет, – слышу, как кто-то заходит в кабинет, и внутренне напрягаюсь. – Это условия нашей сделки, мистер Блэк. Всего хорошего. Надеюсь, что мы ещё сможем поговорить.
Смотрю на экран и вижу сообщение Фелиции, той женщины, с которой должна была встретиться Грейс, с прикрепленным документом расследования по делу убийства Аннабель Льюис.
– Стой! Не смей сбрасывать! Фелиция прислала какие-то документы, которые могут помочь, – на последних словах она уже сбрасывают трубку, и я разъярённо кидаю телефон на кровать, а затем начинаю листать присланный документ.
«Я нашла это после того, как ты ушла. Посмотри это, Грейс. Это твой шанс».
Кто-то нанял детектива, который смог доказать вину Вильяма в смерти Аннабель. Образцы ДНК тканей под ногтями женщины принадлежат именно ему, записи с камер указывают на то, что свои последние минуты жизни она провела в его компании, перед тем как исчезнуть с лица земли, а также следы крови на ботинках, найденных в его доме. И Вильям знал, что его вину смогли доказать, поэтому выкупил все улики и документы, наводящие на это, и постарался сделать всё, чтобы остаться невиновным. И у него это получилось. Вот только теперь у нас есть всё, что нужно, чтобы посадить его.
Пытаюсь позвонить Грейс снова, но меня переадресуют на голосовую почту. И, возможно, в другой раз я бы остался сидеть в квартире и ждать её, чтобы объявить о победе над ним, пусть и с помощью Фелиции. Но чутьё и неприятное чувство зыбкого страха зародилось в груди.
Я быстро оделся и вылетел из квартиры, на ходу вызывая такси. Тот приехал быстро, но пробки Лондона, черт бы их побрал, заставили меня поднапрячься. Уже практически рядом с офисом, где работала Грейс, я вышел из машины и решил добежать своими двумя, потому что так будет быстрее, чем ждать час в пробке.
На стоянке рядом с офисом стояли две патрульные машины с горящими мигалками. Полицейские что-то отмечали в документах, переговариваясь. Моё сердце упало на асфальт, когда я увидел открытый багажник кареты скорой помощи, где сидела Грейс, обёрнутая пледом, и смотрела на руки, которые до локтей были испачканы кровью. Я сорвался на бег и почти был рядом с ней, когда увидел, как один из офицеров шёл сзади Вильяма, руки которого были скреплены за спиной наручниками. Пелена ярости с оглушительной скоростью накрыла меня, и в следующий миг, когда я моргнул, я уже был рядом с этим уродом и вколачивал кулак в его лицо с бешеной злостью и силой.
– Фуэнтес! – пронзительный крик Грейс где-то у меня за спиной, заставили меня на секунду оставить Вильяма.
Я не обращал внимания на офицера, который пытался оттащить меня от этого ублюдка, пока не увидел слёзы, застывшие в глазах Грейс.
– Мужчина, – начал офицер, когда я выпустил рубашку Вильяма из кулака и оттолкнул от себя. Тот откашлялся кровью.
– Извините его, шериф Конналли. Это мой муж, и он пребывает в таком же глубоком шоке, как и я, – подлетевшая ко мне Грейс прижимается ближе, положив ладонь на мою резко вздымающуюся грудь. Её тепло сливается с моим, и я обнимаю её, несмотря на то, что могу запачкать кровью Вильяма. Сейчас мне срочно нужно коснуться её.
Коп пронзительно смотрит на меня, а затем кивает Грейс.
– Приструните его. Я, конечно, всё понимаю, мисс Мелтон, но в следующий раз за попытку причинить вред Вильяму Мелтону мне придётся забрать их обоих в участок. Вы же не хотите этого?
– Нет, конечно, нет. Спасибо вам.
Краем уха слушаю то, как они говорят ещё о чём-то, пока Вильяма принимает другой коп и сажает в машину. Урод даже не оборачивается, чтобы сказать что-то язвительное. Он просто позволяет себя увести, видимо считая, что это ещё не конец. Но я обеспечу ему пожизненное, клянусь всем.
Офицер уходит, и тогда я уже не сдерживаю себя. Обхватив Грейс за затылок, я тяну её на себя, чуть наклонившись, и впечатываюсь в губы отчаянным поцелуем, чувствуя вкус её слез.
– Боже, – резко выдыхаю ей в волосы, прижимая её голову к своей груди.
– Мне было так страшно, Диего. Я думала, что он выстрелит в меня.
Я начинаю дрожать, радуясь, что машина с Вильямом уже уезжает.
– Что произошло? Расскажи мне всё, – требую я.
Грейс кивает и делает вздох. Новый поток слёз стекает по щекам, и я ловлю их большими пальцами.
– Он узнал о том, что ты и я были вместе, пока он был в отъезде. А потом увидел, как я прикрываю живот и сорвался.
– Он выстрелил в тебя?
– Нет, не успел.
– Тогда чья кровь на тебе? – с дрожью в голосе спрашиваю её.
– Когда он поднял пистолет на меня, я была готова умереть. Я закрыла глаза и приготовилась. А потом раздался выстрел, но я была все ещё жива. Когда я открыла глаза, то смотрела на прижатого к полу Вильяма. Майкл что-то забыл в офисе и услышал нашу ругань. Он вовремя прибежал, иначе я не знаю, что было бы. Но Вильям пытался вырваться и подстрелил его, только было уже слишком поздно для него. Майкл уже вызвал полицию, и они уже были на этаже, когда пуля прилетела Майклу в плечо. Я попыталась помочь остановить кровь до приезда скорой, – перепуганное лицо Грейс расслабляется. Она выдаёт кривую улыбку: – Ну, зато теперь мы точно сможем посадить его за нападение на беременную, незаконное хранение оружия и нанесения тяжкого вреда.
Уткнувшись лбом в её плечо, я дрожу всем телом не то от смеха, не то от рыданий.
– Я чертовски сильно люблю тебя, Грейс.
Она отвечает мне уже более смелой улыбкой и прижимается своим маленьким тельцем ко мне так, что я ощущаю её округлый живот.
– С ребёнком все в порядке? – спрашиваю я, хотя самому страшно услышать ответ.
– Врачи первым делом проверили его показатели. Все стабильно. Похоже, нашему мальчику эта перестрелка показалась жутко скучной, – смеётся Грейс. От звука её смеха я постепенно начинаю расслабляться.
– С такими родителями как мы – это даже не удивительно.
Глава 17
Грейс
Горячая ванна помогла расслабиться и забыть события вечера. Каждый раз, как только ушей достигает стук – внутри что-то сворачивается и сжимается в плотный клубок страха, хотя бояться больше нечего. Я знаю, что отец не явится в квартиру, а за дверью мой Диего, готовящий завтрак, сладкие ароматы которого проникают из щели и будоражат вкусовые рецепторы. Просидеть в полиции до ночи, а после полностью вымотанной упасть в кровать было не иначе, чем самым большим желанием, оно уступает разве что влечению к Диего, который теперь натягивает футболку. Это ни к чему, ведь я прекрасно помню его обнаженным. Не иначе, как проклятие.
Вновь пытаюсь расслабиться и вернуться в прежний круговорот, а мой круговорот – это Принстон и жизнь вне этой гребаной страны, которая принесла боль, как моральную, так и физическую. В моей голове ничтожное количество положительных воспоминаний. Только когда колёса самолёта коснутся земли другой страны – я смогу облегчённо выдохнуть и забыть ад, в который ступила. Сейчас я наконец-то понимаю, что самостоятельно могла казнить себя. Я буквально положила голову под остриё ножа, и могла лишиться жизни. Во мне просыпается материнский инстинкт, в наличии которого я сомневалась вовсе. Всё крутилось вокруг человечка, проживающего внутри. Я не хотела ему той жизни, в которой крутилась сама. Хотя, лучше сказать – выживала. Со вчерашнего вечера, внутри родилась надежда, что мы сможем обрести покой и счастье в своём мире. Отныне нет меня и Диего, нет даже нас. Есть мы: я, он и наш неожиданный подарок, обретающий и уже занимающий свой уголок в сердце.
Слышу, как гудит телефон на тумбочке и зову Диего, но он, вероятно, решил уйти в себя или в новости, которые создают дополнительный шум на кухне. В итоге, оборачиваюсь полотенцем и проскальзываю в спальню, оставляя за собой мокрые следы на полу. Думая, что это звонит адвокат или из полиции, я ошибаюсь, видя на экране имя человека, который буквально вырастил меня.
– Грейс… Грейс, он узнал! – торопливо пыхтит Фелиция, я едва могу различить её слова.
– Кто и что узнал? – спрашиваю я. – Выдохни, и повтори ещё раз.
– Пресвятая Мария, – слышу, как она выпускает воздух из лёгких и переводит дыхание: – Арчер узнал!
– Что узнал?
– Он едет в квартиру, вы должны уехать.
– Господи, да плевать на Арчера, я приготовлю ему кружку чая.
– Хватит быть такой смелой, ты же погубишь его!
– Кого? Диего?
– Малыша.
– Малыша? – немею я. – Ты…
– Ну, конечно, я знаю, Грейс. Я же не слепая. Ты беременна.
– Боже, ты что, обладаешь сверхспособностями провидицы? – с улыбкой, подначиваю я.
– Расскажи об этом Диего. Он всё-таки отец. И Арчер… он должен знать…
– Диего всё знает, кстати, отец тоже. Я с радостью устрою сюрприз Арчеру, только сбегаю за шариками. Ох, а ещё я с удовольствием сделаю тебя его феей крестной.
– Беременность делает тебя совершенно бесстрашной, побойся Господа.
– Ты такая забавная, Фелиция. Бояться нужно было того, кого я называла отцом. Сейчас он в четырёх стенах своей царской палаты, а на его руках наручники. Теперь мне нечего бояться.
– Грейс, ты абсолютно не…
По двери начинают барабанить кулаки, и я открыто улыбаюсь такому эффектному появлению своего мужа, убрав телефон в сторону. На этот раз, Арчер перестал бегать по полянке и раскидывать цветы. Хоть где-то он проявил мужество, но оно уже ни к чему.
– Кажется, мой ненаглядный приехал, я должна идти, – сообщаю я, приложив телефон к уху.
– Грейс, ты должна быть…
– Осторожной, ага, я ведь не одна, – быстро говорю я, предвидя её будущие слова. – Фелиция, конечно, я не одна, у меня есть мой мужчина. Он всегда защитит меня. Выпей чаю и успокойся, можешь даже согласиться на свидание с Римусом.
– Грейс!
– Я тоже не слепая, начни устраивать свою жизнь и заботиться о себе. У меня есть тот, кто заботится обо мне. Я перезвоню.
Сбрасываю вызов и спешно перебираю ногами к порогу квартиры, потому что слышу, как босые ноги Диего шлёпают по полу. Он явно не в лучшем расположении духа, ведь по входной двери идёт ручной обстрел. Если бы я не знала, кто явился, то могла дрожать от страха, но это всего лишь Арчер. К его ужасу, он может встретить кулак раздражённого Диего.
– Ублюдок! – раздаётся голос моего псевдомужа, и я успеваю выскочить из-за поворота в тот самый момент, когда Диего отталкивает его от себя.
Арчер вновь пытается налететь на Диего, но получает удар, благодаря которому рассекается его губа. Холодные голубые глаза сверлят в Диего дыру, а на идеальный пиджак падает капля крови.
– Ты трахаешь мою жену, – шипит он.
– Она никогда не была твоей женой, – спокойный голос Диего обволакивает разум, и я опускаю плечи, поднимая уголки губ. – И не будет.
Если бы могли, волосы Арчера встали бы дыбом на всех участках тела, но пока он ограничивается тем, что кулаки парня сжимаются, а его взгляд пропитан ненавистью и гневом.
– Думаю, мы встретимся завтра, – вступаю я, на что Диего выгибает бровь, а я спешу добавить: – Нужно кое-где поставить подпись.
– Ты не разведёшься со мной, Грейс, – рычит Арчер.
– Для начала, мы даже не должны были жениться. Это было под принуждением. Я была вынуждена, потому что от меня зависела жизнь другого. Сейчас ему ничего не угрожает, мне тоже.
– Ты любишь меня со школы!
– Настолько люблю, что нахожусь на шестом месяце беременности от другого.
За секунду его глазницы наливаются кровью, а в следующую перед лицом зарождается самая настоящая бойня и противостояние двух мужчин. Одного я любила в юности, другого – сейчас. Перед глазами только успевают мелькать кулаки, а до ушей доносятся их угрозы и ругательства. Раньше я бы не повела глазом, втискиваясь в мужскую драку, но сейчас сделаю это только под предлогом смерти. Страшно представить, если кулак одного из них улетит в живот. Я смирилась с беременностью, и могу сказать, что даже рада. Только жизнь внутри меня подтолкнула пойти на риск и сорвать Джек пот в виде ареста отца. Моему малышу ничего не угрожает, а это всё, что я хотела для него. Я не могу жить в вечном страхе за себя и за него.
Вздохнув, оставляю их на произвол судьбы, перекатываясь с парадной на кухню, где на тарелке меня ждёт самый настоящий завтрак по-испански в виде обжаренного хлеба с помидором и маслом. Я давно полюбила блюда, которые готовит Диего, проникаясь его культурой и манерами. Сегодня у меня нет банальной яичницы, которая до тошноты наскучила. Подхватываю тарелку и возвращаюсь обратно, подпирая дверной проём бедром. Как только откусываю кусочек, желудок начинает петь благодарные серенады, а малыш пару раз пинает меня в бок. Вероятно, довольна я, мой пустой желудок и сын.
Вещи валяются на полу, а драка между Диего и Арчером продолжается, снося на своё пути всё живое и неживое. Спасибо, что у Фелиции нет животных, которые сейчас могли лепешкой прилипнуть к полу.
– Когда вам надоест, я могу состарится, – говорю я, но они игнорируют меня.
Приходится быстро съесть последний кусочек и вернуться на кухню. Наполняю графин ледяной водой, и эта вода тут же летит в сторону парочки, которая не может успокоиться. Наконец-то, мужчины застывают, обращая взгляд ко мне.
– Фуэнтес, я хочу, чтобы ты мог поиграть в футбол с нашим сыном, а не чтобы он смотрел твои фотографии, – сообщаю, окидывая их предупреждающим взглядом.
Следом переключаю внимание на Арчера.
– Тебя это тоже касается, потому что ты не выйдешь победителем. Вы ничего не решите кулаками. Я разведусь с тобой либо по-хорошему, либо по-плохому. Вообще-то, мне плевать, как. Я получу развод и улечу. В твоих интересах не пятнать репутацию свою и родителей. Прими всё, как взрослый мужчина, которым я считала тебя раньше, и уходи. Спасибо, что выслушали, но мой сын требует добавки.
Завершаю свой монолог и удаляюсь на кухню, где включаю новости, чтобы послушать послужной список отца. Не могу скрыть довольную улыбку и благоговеющий трепет на душе. Возможно, кто-то скажет, что я совершенно дикая, если радуюсь заключению родного отца, но он видит верхушку айсберга, в глубинах которого прячется самый настоящий монстр и урод во всех смыслах.
– В три, Грейс, – слышу голос Арчера с порога, а следом хлопает входная дверь.
На пороге кухни появляется Диего, щека которого покрасневшая, а в глазах зловещий блеск.
– Спасибо за завтрак, но нам было маловато, нужна тройная порция, – сообщаю я, поднимая уголки губ.
– Ты только что разняла мужскую драку, не подняв и мизинца, – парирует Диего, ухмылка которого слишком соблазнительная и манящая.
– Моя новая суперсобность, – поглаживаю живот, который в любую секунду может лопнуть из-за пинков. – Нам срочно нужна добавка, Фуэнтес, и как можно скорее!
– Почему тройная?
– Мне, желудку и сыну. Мы не наелись.
– Хотя бы оденься.
– Раньше ты был рад, что я хожу голой.
Щурюсь, прожигая спину Диего за считаные секунды, пока он занимает место у плиты.
– Считаешь меня толстой?
– Я считаю тебя эмоционально неустойчивой и в какой-то степени отбитой, – смеётся он.
– Фуэнтес, твоя испанская задница, однажды подгорит.
– Двое против одного.
– Двое?
– Мой сын состоит из испанских корней. Ты одна против нас. Считай, проиграла.
– Я не проиграла, – недовольно бубню я.
– Ты такая милая, когда беременная, – улыбается парень, бросая в мою сторону взгляд через плечо.
– Обрюхатишь меня второй раз, и я отомщу тебе.
– Чем? – посмеиваясь, Диего продолжает готовить.
– Я придумаю, – сползаю со стола, удаляясь в ванную комнату, чтобы убрать все свои процедуры, которые пришлось прервать.
– Что за звуки?
– Какие к черту звуки? – повышаю тон, чтобы он услышал меня.
– А, это твои надутые щеки, – смеётся он.
– Будь ты проклят, Фуэнтес, – бурчу я, следом добавляя: – Говнюк.
– Бу, бу, бу.
Слышу за спиной насмешливый голос, за которым его ладони прокрадываются под полотенце. Дёргаюсь, но Диего лишь усмехается, продолжая свои пытки дальше. Я хочу его убить, как никогда ранее. Помимо того, что я на сексуальной диете из-за его прихоти, так он ещё смеет издеваться. Идея перенять инициативу в свои руки и оставить его с носом – приходит моментально.
Поворачиваюсь к нему, с помощью одного движения просунув руку в штаны на парне. Конечно, мы желаем одного, но я хочу отомстить за свои мучения, а значит, буду действовать согласно выстроенному плану в голове. Вожу ладонью по гладкой поверхности, сжимая его достоинство там, где требуется. В ответ получаю гортанный рык, вслед которому Диего закрывает глаза, а я провожу языком вдоль его шеи. Слушаю его тяжелые вздохи, радуясь успеху, и продолжаю осыпать тело парня поцелуями, которые работают совместно с рукой. Напряжение в его теле говорит о том, что он уже близко. И в тот самый момент, когда он желает получить кульминацию, вынимаю руку из штанов.
Карие глаза, которые сейчас темнее ночи, находят меня. В ответ, хихикаю, посылая ему воздушный поцелуй, и выбегаю из ванной комнаты.
– Давай как-то сам, у меня куча дел.
– Мелтон! – рычит он, следуя за мной.
– Что? – невинно хлопаю глазами, нанося круговыми движениями крем на лицо.
Лишь одно движение с ноги на ногу помогает уронить полотенце, за которым я тут же устремляюсь вниз. Огибаю им тело, наслаждаясь тем, как легко получается завести Диего невинным обнажением.
– Марш в кровать! – хрипло приказывает он.
– Я уже выспалась, осталось позавтракать и одеться. Пора навестить папулю и адвоката.
– Живо в кровать! – рявкает он, на что вопросительно выгибаю бровь, смотря на отражение парня за спиной.
– Ты какой-то взвинченный с утра.
Я едва держусь, чтобы не рассмеяться, загибаясь пополам. Секунда, и его ладони сжимают мою талию, а следом спиной валюсь на кровать.
– Ты сошёл с ума?
– Да, блять, я сошёл с ума!
Одно резкое движение заставляет меня замереть и выгнуться дугой, цепляясь за изголовье кровати. Я не хочу стонать и выдыхать, хочется орать до потери голоса от удовольствия, которое наконец-то снизошло с небес. Горячие губы Диего бродят по груди, кусая кожу, и я окончательно теряю рассудок, растворяясь в его движениях и касаниях. План был оставить его без окончания, но не могу скрывать того, что получила давно желаемое.