У беды глаза зелёные. Том 2

Глава 4

Лиадон Нибин король государства Шохрон мира Рукруан, в раздражении мерил шагами кабинет. Мало ему было открытого межмирового пространственного разрыва в академии магии, ухода сына к противнику, проблемы брата с потерей истинной, так ещё и жена закатывала истерики, требуя сделать всё возможное и невозможное для спасения кровиночки.

Вот и сейчас он толком даже не поев, выскочил из-за стола, оставшись голодным и злым и продолжая молчаливый диалог со своей второй половиной. “Да всё я делаю, что в моих силах!” – дракон саданул кулаком по стене. Кто же знал, что этот взбалмошный мальчишка бросится на ту сторону, спасая друзей? И что ему сейчас делать: ну не самому же идти его спасать, чтобы не слышать очередной истерики жены? “Да люблю я его, люблю!” – мужчина застонал, как от тупой, ноющей боли, вспомнив последние жестокие слова любимой.

Его мысли перескочили на недавние распоряжения. Точно ли он всё сделал, ничего не забыл? После сегодняшней истерики он уже начал сомневаться, что всё предусмотрел. Остановившись у окна и не видя красот за ним, король перебирал приказы. Все подразделения госбезопасности подняты по тревоге, а разведчики, находящиеся на территории врага проинструктированы. Боевые действия на фронте прекращены, войска ушли в глухую защиту, готовые по приказу сразу начать массированную атаку противника. Адепты академии эвакуированы, и находящимся там войскам запрещено под страхом смерти отвечать на любые провокации, дабы не вызвать нового витка войны. Вроде бы ничего не упустил.

Мужчина вновь начал мерить кабинет шагами, а мысли продолжали скакать от одной проблемы к другой. Предсказуемо, вражеская сторона тоже перешла от нападений к обороне по всем фронтам. Но вот нападения гончих ада продолжались, что противоречило логике. Да ещё и разведгруппа Винера Дорна стала доносить, что на вражеской стороне нападения этих тварей тоже имеют место быть, а среди мирного населения бытует мнение, что это мы… Мы на Рукруане вывели этих тварей и уничтожаем бедную Вирею. Абсурд! Но понять действия противника можно, хоть и сложно. Пойти на уничтожение собственных людей ради пропаганды? Жестокий правитель, и тяжёлый противник.

Но оставался ещё один момент: им до сих пор не выдвинули никаких требований. Не может такого быть, чтобы там не поняли кто попал им в руки! Или может?.. И что теперь делать с Эхором? Да, дракона тяжело убить, но возможно. Порванная связь с истинной стоит первой в перечне возможностей. Тяжёлая мучительная смерть. У жизнелюбивого и упёртого брата осталось максимум полгода, последние два месяца из которых он будет выживать только на собственной силе воли и упёртости.

Это если они не найдут возможности хотя бы приблизить его к истинной. Тогда ещё есть надежда, что всё закончится хорошо. По крайней мере рядом с ней Эхор не умрёт, даже если связь не восстановится. Лиадон не лез с разговорами в душу к брату, видя, что ему и так тяжело. Он молчал, сцепив зубы, и только всё больше погружался в дела государства.

Драконов с каждым поколением рождалось всё меньше и меньше. Древняя магическая раса, всё существо которой зиждется на магии, вот только эта самая магия по капле вытекала из мира. Лиадон давно чувствовал эту потерю. Они с братом искали прореху, в которую как в бездонную бочку утекает сила. Вот только так и не смогли найти. И если они сейчас потеряют сразу двух драконов – это станет невосполнимой потерей для Мира.

Раздавшийся стук в дверь прервал метания и размышления императора.

– Войдите.

Вошедший Главный Королевский Дознаватель заставил насторожиться: что за новости он принёс?

– Ваше Величество, плёнка, закрывающая прореху в мироздании в академии, непостижимым образом изменилась, – Лиадон подобрался, приготовившись услышать самое худшее, что в центре столицы начинаются военные действия. – Она всё так же непроницаема для любых видов воздействия, – король выдохнул с облегчением: это уже хорошая новость, а Раэль Мар продолжал доклад. – Но теперь она пропускает звук, и мы можем слышать о чём говорят в тронном зале императора.

Дракон хмыкнул: вот ведь ирония судьбы, у них – это центральный зал столичной академии, а у противника – тронный зал Императора.

– Там сейчас устанавливают стол для обеда императора, – буднично, словно о чём-то совершенно обычном, закончил свой доклад Мар.

– Что? – Лиадон уставился на Главного Королевского Дознавателя, гадая: ему послышалось?

Но тот кивнул.

– Вам не послышалось, – Лиадон скривился, он не любил, когда Мар считывал поверхностные мысли, которые практически невозможно было скрыть. – Там, действительно, устанавливают обеденный стол напротив прорехи. Причём его длинная сторона направлена в нашу сторону, словно там ждут…

– Что я присоединюсь к нему, – закончил король. – Быстро организуй ответный жест, и вызови Эхора. Оба будете присутствовать на, даже не знаю на чём, – нахмурившись, забарабанил пальцами по столу. – На переговорах, или шантаже? Стойте так, чтобы вы не были видны, но всё могли видеть и слышать.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – поклонился дознаватель, через мгновение удаляясь из кабинета.

Как только дверь закрылась, Лиадон Нибин возобновил свои метания, всё-таки так легче думалось. Сейчас его волновал только один вопрос: о чём пойдёт речь? Дракон не верил в соседские посиделки с бутылочкой вина и хорошей закуской с врагом. И стоило подумать: на что он готов пойти ради сына и брата?

***

Аратон Эрниль нынешний император Фурано на Вирее долго обдумывал сложившуюся ситуацию. Война не была нужна ни одной из сторон. Произошедшее следовало повернуть в свою пользу, да и, наконец, решить вопрос с гончими: откуда они берутся и кто стоит за их нападением. Сразу же как только Аратон понял, что противник не собирается атаковать его тронный зал, он отдал приказ прекратить военные действия на фронте и уйти в глухую защиту. Теперь им приходилось отбивать нападения только гончих ада. Радовало, что со стороны Рукруана так же прекратились атаки. Это вселяло надежду на благоприятные переговоры.

Конечно, можно было бы послать парламентёров и послов. Но Аратон Эрниль из расы Тёмных Повелителей привык всё держать под контролем. А этот вопрос тем более не желал упускать из вида. Вот тогда-то и пришла ему в голову мысль пообедать со своим оппонентом. Откладывать в долгий ящик свои решения мужчина не привык. Мысль была хорошая и ему нравилась. Личная встреча давала гораздо больше возможностей, начиная от эмоций противной стороны, заканчивая жестами, паузами и постановкой фраз.

Вот только непроницаемость покрова для звука мешала его задумке. И тогда император отправился во дворцовое святилище посвящённое Ауэлин. Вознося свою просьбу демиургу, мужчина и не надеялся на ответ. Всё же она столько лет отсутствовала в мире, но уже через час после обращения к высшему существу, военный маршал доложил, что с той стороны стали слышны звуки. И император вознёс горячую благодарственную молитву Ауэлин.

Приготовления не заняли много времени. Как он и ожидал, с той стороны началась такая же подготовка.

***

Колин больше суток не отходил от Виры, а она всё не просыпалась после срыва и укола снотворного. Переживая за дари, он приволок за шкирку целителя, пытаясь выяснить, что тот вколол его девочке. Филиор Ости испуганно косил глазом, но сопротивлялся и гневно орал, что это было простое и самое обычное снотворное. Скандал дошёл до императорской четы, и к Хранителю пригласили Архимага.

В спальне Виры народу становилось всё больше, и как бы Колин не хотел выгнать их всех, он не мог позволить себе этого. Здесь находились все близкие, посторонних не было. Сканирование затягивалось, император начинал хмуриться, а императрица комкать платок, нервно покусывая губы. Наконец Архимаг закончил и подтвердил слова целителя. Его действия были целиком оправданы и навредить он ничем не мог. Присутствующие вздохнули с облегчением. Игнорируя недовольное бурчание Филиора Ости под боком, Колин продолжал тревожиться:

– Но она же не просыпается. Это же само по себе ненормально, – и вновь все взгляды устремились к Архимагу.

Снимая последние данные, полученные от диагностирующего заклинания, он стряхнул его остатки с рук, и повернулся к присутствующим.

– Её организм сейчас ищет пути выздоровления, пытаясь найти новую точку равновесия. Когда баланс сил будет восстановлен, наша Хранительница проснётся.

– Она… что с ней… – Колин боялся произнести: “Она останется прежней?”

Но, кажется, Архимаг понял его не высказанные страхи и отрицательно покачал головой.

– Я не знаю. На всё воля Ауэлин и сила духа самой девочки.

После того разговора прошло уже три дня. Филиор Ости предлагал вернуть девушку к себе в целительское крыло, но помня её реакцию при пробуждении, Колин наотрез отказался от этого. Парень переселился в апартаменты своей дари, чтобы ни на минуту не терять её из вида. Хотя ему и так полагалось жить тут. Но одно дело “полагалось”, а другое – как на это посмотрит Вира.

Императрица приходила несколько раз, интересуясь состоянием дочери, но он ничем не мог её обрадовать. Никуда не выходя, чтобы не пропустить момента пробуждения девушки, Колин был бы не в курсе происходящего в мире. Но заглядывающий к нему Кан рассказывал последние новости.

Так парень узнал, что военные действия на фронте остановлены с обеих сторон и прошли неофициальные встречи правителей. Кан, не был уверен в последнем до конца, но верил слухам, он, конечно же, хотел увидеть отца, но прекрасно понимал, что сейчас не стоит вмешиваться. Слишком шаткое у него положение, да и наступившее хрупкое перемирие так легко сломать, и Колин был полностью с ним согласен.

Пусть редкие и недолгие, встречи с другом разбавляли одиночество и тревожность за Виру. Вот и сейчас он стоял у окна в спальне, бездумно смотря на парк. Его внимание привлёк принц Аркано Эрниль. Они были знакомы ещё по академии, а потом и по боевым вылазкам. Принцу редко удавалось поучаствовать в них, но он ухитрялся побывать в самых опасных рейдах.

Взгляд Колина мазнул по высокому широкоплечему серьёзному парню в сером от пыли плаще с тёмной копной спутавшихся в дороге волос. Судя по экипировке, парень явно возвращался с фронта. Прифронтовая зона находилась под действиями артефактов, глушащих портальные переходы. Скорей всего именно поэтому он так долго добирался до столицы. Колин проводил взглядом Аркано, широким шагом направляющегося ко входу в личное крыло правителей.

Услышав шорох, Эрэссэа обернулся к кровати, но всё оставалось по-прежнему, и тогда парень загадал: если Вира придёт в сознание сегодня, он будет её сам умолять завершить привязку. Да, это позорно и не по правилам, но ему уже было плевать. Это был единственный способ спасти и удержать её.

Новость о возвращении Хранителя на Вирею Аркано узнал после очередной вылазки в тыл противника. Этого события ждали давно, и принц понимал, что сейчас он нужнее во дворце, чем на фронте, тем более что военные действия прекратились с обеих сторон. Парень и был бы рад оказаться сразу в столице, но не всё так легко и просто, и потому добираться пришлось долгих полтора дня. Приведя себя в порядок и выйдя из ванной, с затаённой нежностью глянул на сестрёнку. Она, как в детстве, забралась с ногами в кресло и тихо ждала, когда он освободится.

– Привет, мелкая, какие у нас новости? – широко улыбнулся парень, с помощью магии высушивая волосы, вот только его глаза более пристально вгляделись в девушку. Всегда смешливая и проказливая, сейчас она была спокойной и даже отстранённой. – Чего не встречаешь меня поцелуем? – всё ещё пытаясь вывести сестру из странного состояния, Арк подставил щеку, но Ольма только мазнула по ней губами.

А вот это уже был звоночек. Раньше сестра давно бы висела на его шее и щебетала, рассказывая все новости. Подвинув ближе кресло, сел напротив сестры, внимательно вглядываясь в её глаза.

– Рассказывай, – это была не просьба, скорее приказ, в детстве такие не срабатывали: девчонка, хохоча, показывала язык и со смехом удирала от него, но не сейчас.

Уголки губ, и так опущенные, дрогнули и опустились ниже, на задрожавших ресницах показалась слеза, лицо скривилось, а нос хлюпнул. Арк растерянно следил за происходящими изменениями, он никогда не видел сестру в слезах и не представлял, что делать сейчас. А слёзы уже ручьём лили по щекам девушки, из горла вырывались горестные всхлипы, а потом её прорвало:

– Он такой… такой… я никогда… и смелый… я, как дура… – из всего что говорила Ольма принц вычленил только “Он”, – а он её я-я-якоо-о-рь!

Арк уже мысленно представлял, что сделает с этим недалёким парнем, что посмел обидеть его сестрёнку, но последние слова сбили эти кровожадные мысли. Дело принимало совсем иной оборот. Арк точно знал, что Колин не мог обидеть его сестру: не такой он человек и не то у него воспитание. Шальная мысль пришла ему в голову, и он отстранил девушку от своей груди, где она увлажняла его чистую рубашку.

– Ты что, влюбилась в дайона Хранителя? – в его глазах читался неподдельный шок.

От предположения брата Ольма икнула и распахнула зарёванные глаза.

– А разве может быть два дайона? – её так шокировал вопрос, что она перестала плакать.

Они оба ошарашенно смотрели друг на друга, понимая, что ничего не понимают, первым пришёл в себя Аркано.

– Рассказывай всё досконально, с именами и подробностями. И будь добра, сходи уже в ванну умойся, – скривился он, выдирая из её цепких пальцев рубашку, которой сестра пыталась вытереть нос.

Когда девушка скрылась за дверью, Арк, выругавшись, направился в гардеробную переодеться в чистое и сухое.

После того как тихая и спокойная Ольма появилась в комнате, рассказ прошёл быстро и продуктивно. Так Арк и узнал, что сестра впервые влюбилась, да ещё и в принца Рукруана, который на руках вынес из своего мира умирающего Хранителя. Посмотреть на этого фрукта, что сумел украсть сердце сестры, он очень хотел, но в первую очередь ему было нужно встретиться с отцом и матерью, как Аркано уже давно привык называть мачеху Сильвею Эрниль.

– Ты вот что, – гладя по голове прижавшуюся к нему девушку, начал Арк, – вначале разберись во всём, а потом уже рыдай. Может, он и не любит Хранителя. А то, что переживает за неё, так это вполне может быть только дружескими проявлениями.

– Но он же её якорь? – не поверила Ольма. – Якорь обязательно любит того, кого держит!

– С чего ты это взяла? – удивился парень. – Наверное, невнимательно читала книги или через строчку. Якорь – это глубокая привязанность. Это может быть не только любовь, но и настоящая дружба, преданность. Якорем может быть даже ребёнок, если он сможет удержать душу матери или отца в мире.

– Но он же интересовался ею…

– Интересовался её самочувствием? Я тоже интересуюсь, как чувствуют себя мои воины после ранения и есть ли у них какие просьбы. Но это же не значит, что я их всех люблю и готов жениться на каждом.

Зажав рот рукой, Ольма хихикнула и Арк наконец-то увидел привычную и очень любимую сестру.

– Ну ты и придумал. – стукнула она кулачком по его груди.

– Ты сперва разберись во всём, а уже потом страдай и плачь, если будут поводы. Но мне почему-то кажется, что ты их надумала.

– Спасибо! – счастливо улыбаясь, Ольма чмокнула брата в щёку и выпорхнула из комнаты, а принц моментально посерьёзнел.

У него было три срочных дела. Во-первых, встреча с отцом. Во-вторых, встретиться с Колином Эрэссэа. Они никогда не были дружны, хотя прекрасно знали и уважали друг друга. И последнее, но не менее важное, познакомиться лично с Айканаром Нибином и решить для себя, достоин ли он руки его любимой сестры или нет.

Айканар, набрав на кухне пирожков и прихватив бутылку морса, спешил к Колину, беспокоясь за Виру и собираясь подбодрить друга. Младший Нибин мог бы прийти и с пустыми руками, и его никто бы не осудил, но ему самому хотелось сделать приятное своим друзьям. Он уже более-менее ориентировался в запутанных коридорах дворца, понимая, куда надо сворачивать, а куда не стоит, поэтому не смотрел по сторонам, погружённый в свои мысли об Ольме. Его мозг привычно фиксировал всё увиденное во время передвижения. Когда потребуется, воспоминания сами всплывут в голове, давая подсказки и решения.

С другой стороны коридора к апартаментам сестры спешила принцесса. Виорела привлекала её не только, как возможная соперница, сестра, но и как Хранитель, которого она никогда в жизни не видела, но много слышала и знала о нём и его роли в существовании Мира. И вот с таким багажом знаний, девушка совершенно не представляла, как вести себя с сестрой – Хранительницей.

Они столкнулись нос к носу аккурат у дверей Виорелы. Никто не решался первым притронуться к двери, стоя напротив друг друга и не зная, что сказать, оба молчали, тяготясь повисшей неловкой паузой и смотря в глаза напротив. Обеспокоенный взгляд принца блуждал по лицу девушки, отмечая тени под глазами, припухлость век, припухшие губы, девушка явно их кусала. Его сердце сжималось от жалости и непонимания, что же случилось с весёлой егозой, и не зная, что причиной является сам. А Ольма жадно вглядывалась в глаза любимого, пытаясь там увидеть опровержение своих жутких догадок и предположений о чувствах парня к Хранительнице.

– Ты навестить сестру? – выдавил Кан, не найдя ничего более умного.

Получилось хрипло и Кан сглотнул комок, появившийся в горле, а девушка молча кивнула. Толкнув дверь, Айканар пропустил вперёд принцессу, идя вслед за ней. Рука об руку они шли по комнате, вздрагивая каждый раз, когда их руки соприкасались, и незримая сила покалывала их.

Они подходили к спальне, в которой в это время зашевелилась Вира, открывая глаза и сталкиваясь с горящим взглядом палевых глаз Колина. В эту минуту всё перестало существовать в мире. Остались только они двое, тонущие друг в друге, но их ничего более и не интересовало. Колин чувствовал пустоту и холод в душе девушки там, где раньше пылал огонь и было тепло, он щедро делился своим, стараясь отогреть свою дари, свою любимую. А Вира, нуждающаяся в нём, тянулась к этому теплу, пытаясь отогреться и вернуть себе лёгкость и простоту восприятия мира.

Зашедшие в спальню Кан и Ольма застали живописную композицию. Полусидящая в кровати Вира и стоящий у низкой кровати на коленях Колин, нежно держащий ладони девушки в своих. Пара никого не замечала, поглощённая друг другом.

Принцесса, боясь вскрикнуть, зажала рот ладонью, с ужасом переводя взгляд с пары на Айканара и видя его довольное, счастливое лицо. Такое точно не могло быть у безнадёжно влюблённого, но девушка всё ещё боялась поверить в своё счастье, а её сердечко уже отбивало неровный ритм надежды, трепыхаясь в груди легкокрылой бабочкой.

Кан отмер от разглядывания друзей: они с Ольмой были здесь лишними. Тихо, чтобы не спугнуть разговор двух душ, поставил корзинку с едой у дверей и, обняв не сопротивляющуюся принцессу за плечи, повлёк её на выход. Его сердце пело: с друзьями всё в порядке, и рядом с ним идёт самая лучшая из девушек, которую он был намерен больше не отпускать. Ольма, видя счастливое лицо Айканара, всё больше и больше успокаивалась, понимая, что придумала себе все ужасы на пустом месте, и давая себе слово всегда всё выяснять до конца, прежде чем делать выводы.

Занятые своими чувствами эти двое не видели, как посмотрев им вслед, в дверь заглянула любопытная служанка, и тут же выбежав, помчалась с радостным сообщением к императрице. А Кан, боясь, что его егоза вновь умчится в неизвестном направлении бережно вёл девушку в парк, собираясь хотя бы просто побыть с ней рядом, почувствовать её тёплый аромат, услышать её смех, если повезёт. Ему в ней нравилось всё: мягкий голос, непосредственное поведение, нежное фарфоровое лицо с луками тонких тёмных бровей и тёплыми янтарными глазами, маленький носик и улыбчивые губы, светло каштановые волосы, хрупкая фигура и невысокий рост, и даже золотые серьги – артефакты в ушах.

В это же время в своём кабинете император разговаривал с сыном, стоя у окна.

– Я надеюсь, что стабильная обстановка на фронте не изменится, и мы сможем заключить мирный договор с Рукруаном. Значит, ты говоришь, сведения, переданные группой Алана Граша подтвердились? Это хорошо, – мужчина кивнул своим мыслям.

Аркано заметил в волосах отца новые нити серебра, сверкнувшие в его всё ещё тёмных волосах, и ставшую более глубокой морщинку озабоченности меж бровей. Принц знал, что отец, принимаясь за любое дело всегда доводит его до конца. Именно поэтому, когда встал вопрос, что императрица не справляется с властью, единогласно была выдвинута его кандидатура.

Будучи ещё ребёнком, Аркано старался быть похожим на отца и подражать ему во всём. Повзрослев, он понял, что нужно перенимать не внешние качества, а внутренние: ум, благородство, знания, порядочность, внимание к мелочам, хитрость и многое другое. С тех пор он старался стать достойным своего отца, но каждый раз думал, что это недостижимая мечта. Аратон Эрниль, потерев лоб под тонким ободом короны, к которой за столько лет так и не привык, решил:

– На фронт не возвращайся, там сейчас справятся и без тебя. Выяснять откуда приходят на наши земли гончие будем только вместе с рукруанцами. А то они на нас грешат, – проворчал он, – вот пусть и посмотрят, где “мы” их выращиваем. Для тебя, сын, будет первостепенная задача, – Аркано подобрался, стараясь внимательнее запомнить приказ отца. – С Хранителем не всё в порядке, – мрачно качнул головой император, а у принца заледенели глаза, – истинный с Рукруана оборвал с ней связь. Филиор Ости её вытащил, всё же не зря мы его назначили императорским целителем. Но, боюсь, дайон один не справится, а Айканару Нибину не до того. Как мне доносят, он дорвался до библиотеки и не вылезает оттуда, редко навещая друзей. Прошу, поддержи девочку!

– Хорошо, отец, – Аркано и так собирался встретиться с Колином, но теперь решил не затягивать с этим.

– Ну ка, ну ка… – отец чуть отодвинул лёгкую гардину, разглядывая пару, бредущую в обнимку по аллее парка.

– Да как он!.. – взвился принц.

– Успокойся, – хватая сына за руку, приказал отец и добавил довольно улыбаясь, – он хороший мальчик, – суждению отца принц привык доверять и потому постарался взять себя в руки. – В своё время принц Нибин станет прекрасным королём. Вот наши гарантии на мирный договор. Полюбуйся, какая красивая пара! – и столько гордости было в его голосе, что Аркано уже совсем другими глазами посмотрел на “обидчика” своей сестры.

Айканар Нибин не переступал порога дозволенного, да и сестра не позволила бы ему этого, если бы сама не хотела. Только сейчас принц Аркано обратил внимание как осторожно и трепетно их гость ведёт принцессу по дорожке, и решил, что потом всё равно поговорит с сестрой, совсем недавно рыдающей у него на груди. Да и познакомиться с будущим зятем стоит.

А в это время в спальню Виорелы, разбивая очарование момента разговора двух сердец находящейся там пары, ворвалась Сильвея Эрниль, жаждущая прижать к своей груди дочь.