Война Калибана

Глава 11. Холден

Сантичай и Мелисса Супитаяпорн были парой землян, миссионеров Церкви Гуманности Возносящейся – религии, не признававшей ничего сверхъестественного. Их теология строилась на простой идее: люди могут быть лучше, чем они есть, поэтому давайте сделаем их такими. Штабом гуманитарной помощи они заправляли с беспощадной эффективностью прирожденных диктаторов. Тощий как призрак, седой Сантичай первым делом отчитал Холдена за стычку с таможенниками. Несколько минут Холден оправдывался, но маленький миссионер быстро заткнул ему рот и заставил перейти к извинениям.

– Не усложняйте и без того сложную ситуацию, – повторял Сантичай, качая пальцем перед лицом капитана. Извинения умилостивили его, но старик упорно стремился донести до собеседника свою мысль.

– Понял – Холден вскинул руки, показывая, что сдается. Вся его команда испарилась при первых раскатах грома, оставив Холдена разбираться. Через большой пустоватый склад он видел, как Наоми мирно беседует с Мелиссой. Приходилось надеяться, что супруга Сантичая не столь воинственна. Криков не было слышно, – впрочем, за шумом множества голосов и грохотом моторов не услышишь и разрыва гранаты. Холден сейчас пошел бы на все, лишь бы сбежать. Он кивнул в сторону Наоми:

– Простите, мне…

Сантичай оборвал его резким взмахом руки, взметнувшим свободное оранжевое одеяние. Холден обнаружил, что не может ослушаться маленького человека.

– Этого, – сказал Сантичай, указывая на доставленные с «Лунатика» ящики, – мало.

– Я…

– АВП еще неделю назад обещал нам двадцать две тонны протеина и добавок. А здесь меньше двенадцати. – В такт словам миссионер тыкал пальцем в плечо Холдену.

– Я не отвечаю за…

– Зачем было обещать, если не собирались посылать? Обещали бы двенадцать тонн, если у вас больше нет. – Острый палец снова впился Холдену в плечо.

– Согласен, – кивнул Холден, отступив подальше от грозного пальца, – совершенно согласен. Я немедленно свяжусь со станцией Тихо и узнаю, где остатки обещанного продовольствия. Уверен, они уже в пути.

Острые плечики поднялись, снова взметнув оранжевую ткань.

– Смотрите не забудьте, – велел старик и набросился на водителя автопогрузчика: – Вы! Да, вы! Не видите надписи: «Медикаменты»? А вы что сюда разгружаете?

Холден воспользовался случаем удрать и рысцой направился к Наоми. Та, открыв документацию на своем терминале, оформляла что-то под наблюдением Мелиссы.

Пока Наоми работала, Холден осматривал склад. За последние сутки, кроме «Лунатика», прибыли почти два десятка кораблей с помощью, и просторное помещение быстро заполнялось упаковками. В холодном воздухе стоял запах пыли, озона и горячей смазки грузовиков, но сквозь него пробивался смрад разложения, гнилых овощей. Холден заметил, как Сантичай, метнувшись к дверям склада, закричал что-то двум рабочим, вносившим тяжелый ящик.

– Ваш муж – это что-то, – обратился Холден к Мелиссе. Ты была и выше, и тяжелее своего маленького мужа, но облако тонких волос на голове придавало им сходство. Еще у нее были яркие голубые глаза, почти скрывавшиеся в морщинах, когда она улыбалась. Она и сейчас улыбнулась.

– В жизни не встречала человека, который бы так много думал о благе людей и так мало – об их чувствах, – сказала она, – но Сантичай по крайней мере накормит человека, прежде чем объяснить ему, как тот не прав.

– Думаю, это все, – вмешалась Наоми, нажатием клавиши отправляя заполненный бланк на терминал Мелиссе. Та, услышав гудок приема, достала из кармана свой, очаровательно старомодной модели.

– Миссис Супитаяпорн, – обратился к ней Холден.

– Мелисса.

– Мелисса, вы с мужем давно на Ганимеде?

– Почти… – она постучала себя пальцем по подбородку и устремила взор вдаль, – почти десять лет. Неужто так давно? Получается, так, потому что Дру тогда как раз родила, а ему уже…

– Я к тому, что никто вне Ганимеда, похоже, не знает, как это… – он сделал широкий жест, – началось.

– Вы о станции?

– Я о кризисе.

– Ну, ооновцы и марсиане открыли огонь, потом мы увидели, как начали отказывать системы…

– Да, – нетерпеливо перебил Холден, – это-то я понял. Но из-за чего? Целый год Земля и Марс совместно удерживали спутник, и никто ни в кого не стрелял. До истории с Эросом шла война, но вас она не зацепила. А потом все вдруг начали стрелять? Какая муха их укусила?

Мелисса задумалась, снова утопив глаза в сетке морщин.

– Не знаю, – ответила она наконец. – Я была уверена, что стреляли по всей системе. До нас здесь не скоро доходят новости.

– Нет, – сказал Холден, – только здесь, и всего пару дней. А потом, тоже без объяснений, бои прекратились.

– Странно, – признала Мелисса, – но для меня это не важно. Независимо от причины мы должны делать то, что делаем. – Вероятно, для вас не важно, – согласился Холден.

Мелисса улыбнулась, тепло обняла его и отошла, чтобы принять документацию еще у кого-то.

Наоми подхватила Холдена под руку и потянула к выходу из склада в основные помещения станции. На ходу они огибали продовольственные контейнеры и подсобных рабочих.

– Как это так: здесь было настоящее сражение, а причин никто не знает?

– Знает, – возразил ей Холден. – Кто-то наверняка знает.

* * *

Изнутри станция выглядела хуже, чем из космоса. Дающие жизненно необходимый кислород растения вдоль стен коридоров приобрели болезненный желтоватый оттенок. Многие переходы не освещались, автоматические переборки приходилось открывать и снова закупоривать вручную. В случае утечки атмосферы в одном отсеке воздуха лишатся и многие другие. Редкие встречные прохожие отводили глаза или таращились на них с открытой враждебностью. Холден поймал себя на желании держать пистолет на виду, а не в маленькой неприметной кобуре за спиной.

– С кем нам связаться? – тихо спросила Наоми.

– Мм?

– Я имею в виду, кто здесь человек Фреда? – чуть слышно пояснила она, улыбаясь и кивая проходящей компании.

Эти все открыто демонстрировали оружие – в основном ножи и дубинки. Люди ответили на ее улыбку оценивающими взглядами. Холден потянулся к кобуре, но встречные уже прошли, оглянулись раз-другой и скрылись за углом.

– Он что, ни с кем не поручил встретиться? – обычным голосом закончила Наоми.

– Дал несколько имен, но связь с Ганимедом все время прерывалась, так что он не знал…

Холдена прервал оглушительный грохот из дальней части порта. За взрывом последовал рев, в котором понемногу прорезались человеческие крики. Немногочисленные прохожие пустились бежать: кое-кто на шум, но большинство – прочь.

– А нам не надо?.. – начала Наоми, глядя на бегущих.

– Нас послали разобраться, что здесь происходит, – ответил ей Холден, – так что пойдем посмотрим.

Они скоро запутались в извилистых коридорах портовой части станции, но ориентировались по шуму и потоку людей, двигавшихся в ту же сторону. Некоторое время рядом с ними бежал высокий крепкий мужчина с колючей рыжей шевелюрой. В каждой руке у него было по отрезку черной металлической трубы. Улыбнувшись Наоми, он попытался всучить один ей. Она отмахнулась.

– Давно пора бы, – прокричал мужчина, выговаривая слова с незнакомым Холдену акцентом. Трубу, от которой отказалась Наоми, он протянул Холдену.

– Что случилось? – спросил тот, приняв оружие.

– Сранублюдки вышвырнули жрачку, а народ рванул подбирать, ага? Ну, хрень, дрочилы говножопые!

Рыжий взвыл, замахал в воздухе дубинкой и, ускорив бег, потерялся в толпе. Наоми расхохоталась и завыла ему вслед.

На изумленный взгляд Холдена она весело ответила:

– Это заразно.

Последний изгиб коридора вывел их в новый склад, очень похожий на тот, где властвовали Супитаяпорны, только здесь все помещение было забито разъяренными людьми, рвущимися к погрузочному доку. Закрытые двери дока сторожила крошечная группа станционной охраны. Безопасники пытались сдержать толпу. Нацеленные на людей тазеры и шокеры пока еще производили нужное впечатление, но Холден по нарастающему напряжению и ярости предчувствовал: это не надолго.

Сразу за первой цепью копов, снаряженных несмертельным оружием, держалась кучка мужчин в темных костюмах и рабочих ботинках. У этих были ружья, и они явно только и ждали повода пустить их в ход.

Охрана корпорации.

Холден перевел взгляд за их спины и мгновенно понял, в чем дело. За шлюзом дока стоял один из оставшихся грузовиков, загруженный остатками продовольствия с обчищенного до крошки Ганимеда.

А люди были голодны.

Холден помнил попытку прорыва из казино Эроса. Помнил взвинченную толпу, напиравшую на стволы. Помнил вопли, запах крови и кордита. Он не успел обдумать решения, а уже проталкивался в первые ряды. Наоми, невнятно извиняясь, следовала за ним. На мгновение она остановила Холдена, вцепившись ему в локоть.

– Собираешься сотворить большую глупость? – спросила она.

– Собираюсь спасти этих людей от расстрела за страшное преступление – за то, что они голодны, – поморщившись от сознания собственной праведности, огрызнулся Холден.

– Только свой пистолет не вытаскивай, – посоветовала Наоми, отпустив его.

– У них ружья.

– Да, во множественном числе. А твой пистолетик – в единственном, поэтому или оставь его в кобуре, или разбирайся сам, без меня.

Только так и можно было что-то сделать. Самому. Так сказал бы детектив Миллер. Он так и смотрел на мир. Холден полагал это сильным доводом против действий в одиночку.

– Согласен, – кивнул он и стал пробиваться дальше.

К тому времени, как они оказались в первом ряду, конфликт сконцентрировался в перепалке двух человек. Седой охранник порта с белой табличкой контролера обменивался выкриками и оскорблениями с седой темнокожей женщиной, которая вполне могла бы сойти за мать Наоми.

– А вот откройте дверь и дайте нам взглянуть! – вопила женщина. По ее тону Холден понял: она раз за разом повторяет эти слова.

– Криками вы ничего не добьетесь, – орал в ответ седой контролер. Его подчиненные до белизны в костяшках сжимали шокеры. Охрана корпорации, непринужденно державшая свое оружие на локте, на взгляд Холдена, казалась куда более опасной.

При виде Холдена женщина оборвала крик и уставилась на новое действующее лицо.

– Вы кто?.. – начала она.

Холден поднялся к двери и встал рядом с контролером. Безопасники замахали своими шокерами, но его никто не ткнул. А громилы-наемники только сощурились и чуть изменили позы. Холден понимал, что недоумение удержит их ненадолго, а когда пройдет, он рискует свести неприятно близкое знакомство с этими стрекалами для скота, и хорошо еще получится, если никто не выпалит ему в лицо. Но пока они гадали, кто он такой, Холден решительно протянул контролеру руку и громко объявил:

– Эй, вы, я Уолтер Филипс, представляю станцию Тихо и полковника Фреда Джонсона лично.

Контролер как завороженный пожал ему руку. Наемники шевельнулись и тверже сжали оружие.

– Мистер Филипс, – начал контролер, – АВП не уполномочен…

Не слушая его, Холден повернулся к крикунье.

– Мэм, из-за чего шум?

– На том корабле, – она ткнула пальцем в дверь дока, – десять тысяч кило бобов и риса: хватит, чтобы неделю кормить всю станцию.

Толпа за ее спиной согласно зароптала и на шаг продвинулась вперед.

– Это правда? – обратился к контролеру Холден.

– Я уже говорил, – ответил тот, поднимая руки и направив ладони к толпе, словно одной силой воли надеялся оттеснить ее назад, – нам запрещено обсуждать груз частных владельцев…

– Так открой дверь и покажи нам. – Снова крикнула женщина.

Под ее крики, под гул толпы, начавшей скандировать: «По-ка-жи! По-ка-жи!» – Холден ухватил контролера за локоть и притянул к себе.

– Еще полминуты – и они порвут тебя и твоих парней, пытаясь пробиться к кораблю, – сказал он. – Думаю, лучше уступить, пока они не рассвирепели.

– Они уже рассвирепели, – горько рассмеялся безопасник. – Корабль давно бы ушел, если бы кто-то не подорвал разводной механизм шлюза. А если они попытаются захватить корабль, мы…

– Они не захватят корабль, – проскрежетал голос за спиной, и на плечо Холдену легла тяжелая рука. Обернувшись, он уставился в лицо стрелку из охраны корпорации. – Это имущество торгового дома «Мао – Квиковски».

Холден сбросил руку со своего плеча.

– Десяток парней с тазерами и винтовками их не остановят. – Он кивнул на орущую толпу.

– Мистер… – наемник оглядел его в головы до пят, – Филипс. Мне и ваше мнение, и мнение АВП до лампочки, как и ваши советы. Не желаете свалить, пока не дошло до стрельбы? Ну что ж, он попытался. Улыбаясь стрелку, Холден потянулся к кобуре. Хорошо бы, здесь был Амос, но тот не показывался с тех пор, как они сошли с корабля. Холден не дотянулся до пистолета, потому что длинные тонкие пальцы обхватили и крепко сжали его руку.

– А если мы поступим так? – заговорила внезапно объявившаяся рядом с Холденом Наоми. – Если вы не будете препираться, а я просто расскажу вам, что произойдет?

Холден вместе с громилой изумленно уставился на женщину. Она подняла палец, призывая обождать минутку, и вытащила терминал. Связалась с кем-то и включила громкую связь.

– Амос! – Она все так же держала поднятый палец.

– А? – раздалось в ответ.

– Из порта одиннадцать, площадка В-девять, собирается отчалить корабль. На нем полно еды, которая нужнее здесь. Если он взлетит, кто-нибудь из перехватчиков АВП к нему подоспеет?

Последовала длинная пауза, затем Амос хихикнул:

– Вы же сами знаете, босс. Предупредить их?

– Вызови наш корабль и скажи, чтобы остановили грузовик. Потом пусть высадят на него команду, снимут груз подчистую и вернут сюда.

– Будет сделано, – только и сказал Амос.

Наоми закрыла терминал и убрала его в карман.

– Не испытывайте нас, ребятки, – проговорила она с намеком на сталь в голосе. – Здесь не было ни слова пустых угроз. Либо отдайте этим людям груз, либо мы заберем корабль целиком. Вам решать.

Наемник минуту разглядывал ее, затем махнул своим людям и ушел. Безопасники отошли следом, а Холдену с Наоми пришлось отскакивать с пути хлынувшей к доку толпы.

Когда опасность, что их сомнут, миновала, Холден заговорил:

– Круто это было.

– Подставляться под пули в борьбе за справедливость весьма героично, – сталь еще не совсем исчезла из голоса Наоми, – но мне не хотелось бы тебя терять, так что прекрати разыгрывать идиота.

– Угроза кораблю – остроумный ход, – продолжал Холден.

– Ты вел себя как проклятый детектив Миллер, а я – как ты когда-то. Сказала то, что сказал бы ты сам, если бы не так спешил хвататься за пушку.

– Я вел себя не как Миллер!

Упрек был тем обиднее, что в нем крылась правда.

– Но и не по-своему.

Холден пожал плечами и только потом спохватился, что повторяет жест Миллера. Наоми скосила глаза на капитанскую нашивку на плече костюма с «Лунатика».

– Может, стоит так и оставить.

Маленький, опустившийся человек – с сединой в темных волосах, с недельной щетиной на азиатском лице – подошел к ним и нервно кивнул. Он буквально ломал руки – раньше Холден думал, что это проделывают только старые дамы в ретрофильмах.

Человек еще раз робко кивнул и заговорил:

– Вы – Джеймс Холден? Капитан Джеймс Холден? Из АВП?

Холден и Наоми переглянулись. Холден подергал свою жалкую бородку.

– И какой с нее толк, скажи честно?

– Капитан Холден, меня зовут Пракс, Праксидик Менг.

Я ботаник.

Холден пожал ему руку.

– Приятно познакомиться, Пракс, но боюсь, что мне…

– Вы должны мне помочь.

Холден понимал, что в последние пару месяцев этому человеку пришлось несладко. Одежда висела на нем мешком, на лице виднелись пожелтевшие синяки – не так давно его избили.

– Конечно, найдите на станции гуманитарной помощи Супитаяпорнов и скажите, что я…

– Нет – выкрикнул Пракс. – Не то! Мне нужна ваша помощь!

Холден бросил взгляд на Наоми. Та кивнула.

– Ладно, – вздохнул Холден, – в чем дело?

Глава 12. Авасарала

– Маленький дом – особая роскошь, – говорил ее муж. – Жить там, где все принадлежит только нам, помнить простые радости – самим печь хлеб и мыть за собой тарелки. Твои высокопоставленные друзья об этом забывают, что несколько лишает их человечности.

Он сидел за кухонным столом, свободно устроившись в кресле из бамбукового ламината, состаренного так, что походил на мореный орех. Шрамы, оставленные операцией – удаляли раковую опухоль, – двумя тонкими линиями блестели на горле, почти теряясь под седой щетиной. Лоб был выше, чем во времена их знакомства, волосы реже. Воскресное солнце заливало стол.

– Чушь, – возразила жена. – Ты можешь притворяться, что живешь как грязный крестьянин, но это не делает Эрринрайта или Люса менее человечными. В домах меньше нашего живут по шесть семей, а люди в них ближе к скотине, чем любой из моих сотрудников.

– Ты в самом деле так думаешь?

– Конечно! Иначе разве я пошла бы утром на работу? Кто-то должен вытаскивать из грязи всю ту шваль, чтобы ваша братия могла кого-то учить.

Арджуна усмехнулся. У него всегда была самая прекрасная улыбка. Авасарала невольно улыбнулась в ответ – а ведь собиралась сказать резкость. За стеной взвизгнули Кики и Сури, на лужайке мелькнули маленькие полуголые тела. Чуть отстав, показалась нянька – она прижимала рукой бок, как будто придерживая шов.

– Большой двор – роскошь, – заметила Авасарала.

– Верно.

В дом, улыбаясь до ушей, ворвалась перемазанная землей Сури. За ней на ковре оставались крошки подсохшей грязи. – Бабушка, смотри, что я нашла!

Авасарала развернулась в кресле. В ладони внучки из комка влажной земли свивал и развивал розовые кольца дождевой червяк. Авасарала изобразила радостное удивление:

– Замечательно, Сури. Идем, покажи бабушке, где ты его нашла?

Со двора пахло скошенной травой и свежей землей. Худенький садовник – ровесник ее сыну, если бы тот остался жив, – склонился на коленях над грядкой, вручную выпалывая траву. Сури бросилась к нему, и Авасарала неторопливо двинулась за девочкой. Увидев ее, садовник кивнул, но заговорить ему не дали. Сури сопровождала рассказ о чудесной находке червяка пышными жестами, словно пересказывала легенду. Рядом с Авасаралой появилась Кики, тихонько взяла бабушку за руку. Авасарала любила малышку Сури, но наедине с собой – да еще с Арджуной – признавалась, что Кики – самая умная из ее внуков. Тихоня, зато черные глазки ярко блестят, а как она умеет подражать всему, что услышит! А слышала Кики почти все.

– Дорогая супруга, – позвал из задней двери Арджуна, – тебя хотят видеть.

– Где?

– Перед домашним экраном, – объяснил Арджуна. – По твоему терминалу она не дозвонилась.

– Оно и понятно.

– Это Глория Танненбаум.

Авасарала неохотно передала Кики няне, поцеловала Сури в макушку и вернулась в дом. Арджуна придержал перед ней дверь, посмотрел виновато.

– Эти сучки не дают мне повозиться с внуками.

– Такова цена власти, – провозгласил муж с насмешившей ее серьезностью.

Авасарала вошла в домашнюю систему из своего кабинета. Щелчок и задержка на мгновение, пока устанавливалась защита, а потом на экране возникло тощее безбровое личико Глории Танненбаум.

– Глория! Извини, я отключила терминал – была с малышами.

– Ничего, – женщина ответила четко отработанной улыбкой – самой искренней, на какую была способна. – Пожалуй, это даже к лучшему. Я всегда подозревала, что терминалы мониторят тщательнее, чем домашние линии.

Авасарала опустилась в кресло, и кожа обивки тихонько вздохнула под ее тяжестью.

– Надеюсь, у вас с Этсепаном все в порядке?

– Все отлично, – ответила Глория.

– Это хорошо. Так какого хрена ты меня вызвала?

– У одного моего приятеля жена на «Михайлове». Он говорит: их патруль отозвали. Уводят вглубь.

Авасарала нахмурилась. «Михайлов» входил в патрульную службу, мониторившую движение между дальними станциями пояса астероидов.

– Куда именно «вглубь»?

– Я поспрашивала обиняками, – ответила Глория. – На Ганимед.

– Нгайен?

– Да.

– У твоего приятеля длинный язык, – заметила Авасарала.

– Я им никогда правды не рассказываю, – принялась защищаться Глория. – Ты же знаешь.

– Я твоя должница.

Глория резко, по-вороньи, кивнула и прервала связь. Авасарала долго сидела молча, прижав пальцы к губам, мысленно прослеживая цепочку следствий, словно провожая взглядом бегущий по камням ручей. Нгайен посылает к Ганимеду новые корабли, причем втихаря.

Причина секретности была на виду. Сделай он это открыто, Авасарала бы его остановила. Нгайен молод и амбициозен, но далеко не глуп. Он пришел к собственным выводам, и они подсказали ему, что посылать новые силы в открытую рану, какой стал Ганимед, – хорошая идея.

– Бабушка, бабушка – позвала Кики. Авасарала по голосу определила, что на уме у внучки новая шалость. Поднявшись из-за стола, она двинулась к двери.

– Я здесь, Кики, – окликнула она, выходя в кухню.

Шарик с водой ударил ее в плечо, но не лопнул, а отскочил на пол и запрыгал у ног, оставляя на кафеле темные пятна. Авасарала подняла на внучку сердитый взгляд. Кики разрывалась между страхом и восторгом.

– Ты устроила беспорядок в кухне? – строго спросила Авасарала.

Девочка сникла и кивнула.

– А знаешь, что делают с нехорошими детками, которые пачкают у бабушки на кухне?

– Щекочут?

– Щекочут – Авасарала бросилась к внучке. Конечно же, Кики сбежала. Суставы в восемь лет если и болят, так только от слишком быстрого роста. Но, конечно же, в конце концов бабушка изловила внучку и защекотала до восторженного визга. Ашанти, вернувшись с мужем, чтобы забрать детей в Новгород, застала мать с зелеными травяными пятнами на сари, а волосы у нее стояли дыбом – так в комиксах изображают ударенного молнией.

Авасарала обняла внучек, украдкой сунула каждой по кусочку шоколада, потом поцеловала дочь, кивнула зятю и проводила всех до дверей. Их машину эксортировала другая, с охраной. Каждому из ее родственников грозила опасность похищения. Такова жизнь.

Затем она долго отмывалась в душе под сильными струями нестерпимо горячей воды. Она с детства любила купаться едва ли не в кипятке. Когда вытираешься, кожа должна чуть саднить, иначе это не мытье.

Муж лежал на кровати, поглощенный чтением с ручного терминала. Авасарала прошла к шкафу, бросила в груду белья влажное полотенце и завернулась в хлопковый халат.

– Он думает, это они, – заговорила она.

– Кто – они? – отозвался Арджуна.

– Нгайен думает, что за этим стоят марсиане. И что атака на Ганимед повторится. Он знает, что Марс не направлял туда флотов, и все же шлет подкрепления. Ему плевать на мирные переговоры, все равно он в них ни на хрен не верит. Думает, терять нечего. Ты меня слушаешь?

– Слушаю. Нгайен считает, что это Марс. Он наращивает флот. Убедилась?

– Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?

– Как правило, нет. А вот Максвелл Асиньян-Кох только что опубликовал статью о постлирике, за которую на него обрушится град нападок.

Авасарала хихикнула.

– Ты живешь в своем собственном мире, милый.

– Верно, – Арджуна провел пальцем по экрану и поднял взгляд. – Но ты ведь не против, да?

– За то я тебя и люблю. Продолжай. Читай о своей постлирике.

– А ты что будешь делать?

– Что и всегда. Не позволю взорвать человечество вместе с детьми.

* * *

Мать учила маленькую Авасаралу вязать. Толку не вышло, но один урок она усвоила. Однажды, когда девочка яростно дергала запутавшуюся нитку, только сильнее стягивая петли, мать отобрала у нее клубок. Однако, вместо того чтобы распутать узлы и вернуть дочери работу, она села на пол скрестив ноги и заговорила о том, как распустить узел. Надо трудиться осторожно, обдуманно и терпеливо, искать податливые места, и тогда рано или поздно нить распутается словно сама собой.

В списке значились десять кораблей: от древнего транспорта, не годного даже в лом, до двух фрегатов под командованием людей, известных Авасарале по именам. Силы невелики, но для провокации достаточно. Бережно, обдуманно и терпеливо Авасарала принялась распутывать пряжу.

Первым взялась за транспорт, потому что с ним было проще всего. Она не один год заботливо взращивала мальчиков в службе технической поддержки. Четыре часа ушло на поиски в документации не замененного вовремя узла и еще полчаса – на отзыв корабля на базу. Самым сильным из фрегатов, «Ву-Цао», командовал Голла Ишигава-Маркс. Его служебное досье оказалось серьезным чтением. Компетентный, верный, лишенный воображения служака. Понадобилось три разговора с глазу на глаз, чтобы повысить его до главы комитета по надзору за строительством – должность сравнительно безвредная. Весь командный состав «Ву-Цао» вернули на Землю ради возможности присутствовать на церемонии назначения. Со вторым фрегатом было сложнее, но Авасарала нашла способ, и от конвоя осталось так мало, что он вполне сошел бы за сопровождение спасательных кораблей.

Узел под пальцами распустился. Три корабля, с которыми она ничего не сумела сделать, были так стары и так слабо вооружены, что не годились для боя. Марсиане не увидят в них угрозы, разве что сами станут искать предлог для конфликта.

Она не думала, что такое вероятно. Но если все-таки станут, это тоже будет интересно.

– Адмирал Нгайен сообразит, в чем штука, – заметил Эрринрайт. Он говорил из номера отеля где-то на ночной стороне планеты. За окном было темно, и госсекретарь расстегнул ворот парадной рубашки.

– И пусть его, – отозвалась Авасарала. – Что он может сделать? Нажалуется маме, что я отняла его игрушки? Если не научился играть во взрослые игры, не лезь в адмиралы.

Эрринрайт усмехнулся, хрустнул пальцами. У него был усталый вид.

– Кто туда доберется?

– «Бернадетта Ко», «Аристофан» и «Федоровна», сэр.

– А, эти? Как вы объясните их марсианам?

– Никак, если они не спросят, – ответила Авасарала. – А если спросят, отмахнусь. Небольшой корабль медицинской поддержки, транспорт и старичок с пушечками, чтобы отгонять пиратов. Это ведь совсем не то же, что послать пару крейсеров, вот и пусть отвалят на хрен.

– Надеюсь, вы сформулируете это иначе?

– Конечно, сэр. Я не такая дура.

– А что с Венерой?

Она глубоко вздохнула и выпустила воздух сквозь зубы.

– Это хренов оборотень. Я получаю ежедневные сводки, но мы ведь не знаем, на что смотреть. Сеть на поверхности планеты достроена, а теперь она прорывается, и возникают структуры, образующие сложную радиальную симметрию. Только расположены они не по оси вращения, а в плоскости эклиптики. То, что засело там внизу, ориентируется на всю Солнечную систему. А спектрография показывает сгущения лантана, кислорода и золота.

– Мне это ни о чем не говорит.

– Мне тоже, но умники предполагают, что это может быть набор очень теплостойких сверхпроводников. Они пытались воспроизвести молекулярную структуру в лаборатории и наткнулись на что-то непонятное. Оказывается, эта тварь лучше нас разбирается в прикладной химии. Да и неудивительно. – Как насчет связи с Ганимедом?

– Только тот случай, – ответила Авасарала. – Больше ничего. По крайней мере, прямой связи нет.

– А не прямой?

Она нахмурилась и отвернулась к стене. Будда ответил на ее взгляд.

– Вам известно, что число культов самоубийства после истории с Эросом возросло вдвое? – спросила она. – Я не знала, пока мне не доложили. В прошлом году едва не провалился проект восстановления водоснабжения в центре Каира: эсхатологические группы заявили, что вода им больше не нужна.

Эрринрайт прищурился и подался вперед.

– Полагаете, есть связь?

– Не думаю, чтобы агенты Венеры проникли на Землю в обличье людей, – усмехнулась она, – однако… я размышляла, как все может действовать на людей. На всю систему: на них, на нас, на астеров. Нехорошо, когда Бог дремлет у всех на виду. Нас это зрелище до смерти пугает. Меня так точно. Мы все отводим глаза и притворяемся, что ничего не изменилось, но в душе знаем. Мы ведем себя как здравомыслящие люди, но… – Она покачала головой.

– Человечество постоянно сталкивалось с необъяснимым, – жестко напомнил Эрринрайт. Речь Авасаралы вывела его из равновесия. Да и ее саму тоже.

– Раньше необъяснимое не жрало планет, – отрезала она. – Даже если та тварь явилась на Ганимед не с Венеры, связь между ними очевидна. А если это мы…

– Если это мы ее создали, то создали потому, что нам в руки попала новая технология, – договорил за нее Эрринрайт. – От копья с кремневым наконечником к пороху, а от него к ядерным боеголовкам. Таков наш путь, Крисьен. Предоставьте беспокоиться об этом мне. А вы глаз не спускайте с Венеры и держите под контролем ситуацию с Марсом.

– Да, сэр, – отозвалась она.

– Все будет хорошо.

Глядя на потемневший экран, Авасарала решила, что ее начальник, возможно, прав. Но уверенности в ней уже не было. Что-то ее тревожило, а она пока не понимала, что именно. Что-то торчало в подсознании, как заноза в пальце. Открыв видеопередачу с поста ООН на Ганимеде, она прошла проверку и снова стала смотреть, как гибли марсиане.

Кики и Сури предстоит расти в мире, где случается подобное. Где Венера – колония совершенно чуждой жизни. Эта жизнь отказывается общаться, не поддается объяснению. Ее, Авасаралы, страх станет для них привычным, незаметным, как собственное дыхание. На экране парень, не старше Сорена, разрядил в атакующего монстра свою винтовку. Обработанное изображение показывало, как пули пробивают это существо насквозь и, вылетая из спины, тянут за собой струи черных волокон. Солдат снова и снова погибал на экране. Для него, по крайней мере, все кончилось быстро. Авасарала остановила запись, обвела пальцем контуры врага.

– Кто ты? – обратилась она к изображению. – Чего ты хочешь?

Что-то она упустила. Такое случалось нередко, чувство было ей знакомо, но сделать она ничего не могла. Проявится, когда проявится, а до того ей оставалось только чесать, где чешется. Закрыв файлы, она получила ответ системы безопасности, удостоверяющий, что она ничего не копировала, затем отключилась и повернулась к окну.

И поняла, что ждет следующего раза. Информации, которую удастся собрать в следующий раз. Закономерности, которую она сумеет уловить в следующий раз. При следующей атаке, при следующей бойне. Ей было совершенно ясно, что случившееся на Ганимеде непременно повторится, рано или поздно. Джинна не загонишь обратно в бутылку, и с того момента, как протомолекулу выпустили на мирное население Эроса с целью посмотреть, что из этого выйдет, цивилизация изменилась. Изменилась так быстро и так резко, что они все еще играют в догонялки.

Игра в догонялки…

В этом что-то есть. В этих словах, похожих на строчку из полузабытой песни. Авасарала стиснула зубы, вскочила, прошлась до окна. Как она это ненавидит! Ненавидит!

Дверь кабинета отворилась. Она повернулась к Сорену, и тот шарахнулся назад. Авасарала на пару делений смягчила выражение лица. Несправедливо запугивать этого кролика. Скорее всего, бедняга при распределении вытянул короткую соломинку и попался в зубы сумасшедшей старухе. Как бы то ни было, парень ей нравился.