Czytaj książkę: «Двойная ложь», strona 5

Расскажи свои секреты

Сейчас

Итан сел у кухонной столешницы, поставив локти на широкую полосу каррарского мрамора. Женщина встала напротив с блокнотом и ручкой, зависшей над бумагой, и недоверчиво улыбнулась.

– Мистер Монклер? Вы хорошо себя чувствуете?

– Простите. Да, конечно. Что вы сказали?

– Когда вы видели жену в последний раз?

Он провел пальцем по серой прожилке на белом камне. Проклятый мрамор. Он вечно напоминал о тех ссорах. Итан не хотел его покупать, зная, что уже через неделю мрамор будет испорчен пятнами вина или разъеден лимонным соком, который Саттон подливала себе в воду. Но проиграл эту битву, как и многие другие.

Хотя был вынужден нехотя признать, что мрамор держался на удивление хорошо, на нем осталось лишь одно пятно, темно-красное, рядом с холодильником. Саттон сказала, что оно от голубики, пролежавшей там всю ночь.

Прошло уже два часа. Джоэл молчал, просто сидел в углу и наблюдал за происходящим, время от времени покашливая, что, по мнению Итана, означало «хватит болтать, придурок». После первого раунда вопросов сержант Морено попросил разрешения взглянуть на компьютер Саттон, и Айви показала ему кабинет, а в это время Грэм допрашивала Итана. Она уже смотрела на него косо. Все его слова тщательно оценивались и взвешивались. Джоэл предупреждал, что именно так все и будет. Всегда подозревают мужа. Все, что он говорил, звучало глупо, неискренне. Итан понял, что все плохо. Очень плохо.

– Сэр? Мистер Монклер? Понимаю, мы уже об этом говорили, но давайте повторим еще раз. Всегда можно что-то забыть или упустить, даже случайно.

Итан покосился на Робинсона, и тот быстро одобрительно кивнул.

– Простите. Я видел Саттон в понедельник вечером, прежде чем она пошла спать. Прежде чем мы пошли спать.

– Вы спали вместе или отдельно?

– Отдельно, но легли в одно время.

Грэм подняла взгляд от блокнота. Очевидно, в первый раз Итан этого не упомянул.

– Вы не спите в одной спальне?

– В последнее время у нас были проблемы.

– Ясно. Вы об этом говорили.

Она опустила блокнот. Совсем юная и худенькая, с плоской грудью; у нее были коротко стриженные очень светлые волосы и почти бесцветные брови; Итан задумался, натуральный ли это цвет. Выглядело все естественно. Притягивает глаз, как сказала бы Саттон. Бейджик на груди полицейской гласил: «Х. Грэм». Серебряный прямоугольник был прикреплен к карману формы, который на груди бо́льшего размера непременно оттопырился бы… Господи, Итан. Прекрати. Просто посмотри ей в лицо. Загляни в глаза. Если будешь отворачиваться, она решит, что ты что-то скрываешь, а если будешь пялиться на ее грудь, – что ты маньяк.

Нельзя замечать грудь сотрудника полиции. Это неправильно. В особенности когда пропала жена, а Х. Грэм выглядит как белобрысый ребенок, только что выпустившийся из полицейской академии.

Морено вернулся на кухню и молча наблюдал.

– Так не было причин полагать, что ей в последнее время грозит опасность? Вы считаете, что она ушла по собственной воле? – спросила Грэм, но это был не просто вопрос, скорее обвинение.

Сосредоточься.

– Поначалу так я и подумал. Как я уже говорил, днем в понедельник мы поссорились. Ничего серьезного, просто перепалка. Понимаю, как это звучит, но это не то, о чем вы думаете. Я не сделал Саттон ничего плохого, иначе не стал бы вас вызывать.

Он добродушно рассмеялся. Грэм невольно отпрянула, а Робинсон закрыл глаза.

Превосходно, вот молодец. Трудно выставить себя еще более виноватым. Бросай уже эти попытки их очаровать.

Итан поднял руки:

– Простите. Это не смешно. Я просто в смятении. Она и прежде уходила. Но сейчас все немного… острее.

– А записка? Напомните, где вы ее нашли?

– Она лежала на столешнице – там я никак не мог ее не заметить. А когда прочитал, сразу понял – что-то не так. Если записка подлинная, мне хотелось бы выполнить желание Саттон, вот почему я не сразу вам позвонил. Но в последнее время произошло много странного… И я забеспокоился. Связался с ее друзьями и матерью, решил, что они что-то знают, но, как оказалось, они тоже не в курсе.

Х. Грэм взяла записку и прочитала ее вслух. Уже во второй раз. Каждое слово звучало как обвинение. Она осторожно положила листок на мрамор.

– Мягкой записку не назовешь. В ней чувствуется что-то… окончательное. Вы говорите, что жена уже уходила. В своей записке она ясно дала понять, что не хочет, чтобы вы ее искали. Вполне очевидно. Так зачем же вы нам позвонили? Что вас беспокоит?

Итан глубоко вздохнул. Он понимал, как это выглядит.

– Раньше она никогда не писала записок.

– Вот как.

Итан услышал в ее тоне вопрос.

– Дело не только в этом. Как я уже сказал, она оставила телефон, ключи, сумку, всю одежду. Ее ноутбук по-прежнему в кабинете. Она не пользовалась электронной почтой, хотя там вся ее жизнь. В соцсетях тоже пусто. Она оставила записку, а потом исчезла. Да, она и раньше уходила, но только на несколько дней, уезжала к друзьям или снимала номер в отеле и давала мне знать, что будет там. И всегда возвращалась. Всегда. И никогда не исчезала без вещей. Она писательница. Работает над книгой.

– Что за книга?

– Роман. Она пишет романы. И очень хорошие. – Он помолчал. – Я тоже. Мы оба писатели. Недавно у нее возникли проблемы с одним рецензентом. Это было нелегко и для нее, и для меня. Издатель рассердился и аннулировал ее контракт. Может, она убежала зализывать раны, но без своих вещей…

Итан умолк. Он слишком много болтал, и чем больше он говорил, тем более виноватым казался.

Он осознал, что по-настоящему переживает за Саттон. Пусть день сегодня вышел паршивый и все на него набросились, но его жена давно живет в кошмаре. Уже несколько месяцев беспокоится о ее психическом состоянии после смерти Дэшила, а потом еще и этот случай с рецензией. Искренность, Итан. В твоем голосе должна звучать подлинная тревога.

Он наконец-то сумел посмотреть Х. Грэм в лицо.

– Слушайте, мы можем повторять одно и то же тысячу раз, но это не изменит реальности – никто ничего о ней не знает с тех пор, как она ушла. Ни ее агент, ни мать, ни друзья. А она всегда старалась держать людей в курсе своих дел. Теперь же она ни с кем не связалась, и мы все встревожены.

Коп постарше высказался прямо:

– Нет каких-то признаков, что в дом вломились? Соседи не сообщали о каких-то странностях? Может, в квартале появлялись незнакомцы?

– Нет. Ничего похожего. Во всяком случае, я ничего такого не заметил.

– А что за… – Грэм заглянула в свои заметки. – Что за проблема с рецензией?

– Да просто много шума из ничего. В интернете написали плохой отзыв на роман Саттон. У нее был ужасный день, она ответила, и пошло-поехало.

– А точнее?

Он колебался.

– Если это есть в интернете, я могу найти, – сказала она. – Почему вы сразу не сказали? Это сэкономило бы кучу времени. Ей грозит опасность?

– Нет, она просто была в смятении. Люди жестоки. Она гордилась своей работой, поэтому ответила… очень резко. Нагрубила автору отзыва. Да, это было некрасиво и невежливо, но такое постоянно случается в интернете, ничего ужасного. Вот только один блогер раздул эту ситуацию и начал донимать мою жену.

– Вы упомянули это, когда звонили в девять-один-один. Что за блогер? И как он ее донимал?

– Вы слышали про веб-сайт Stellar Reads?

Она покачала головой.

– Не слышали?

Просто удивительно. Кто не знает этот сайт? Очевидно, Х. Грэм, которая уставилась на Итана, подняв брови.

– Я мало времени провожу онлайн, сэр.

– Понятно. В общем, на этом сайте люди оценивают книги и пишут рецензии. Когда Саттон вспылила, блогер написал об этом и опубликовал отзыв с одной звездой. Вместо того чтобы просто не вмешиваться, Саттон ответила, попыталась оправдаться, а писателям так делать не следует. Это всегда приводит к обратному результату. Так случилось и в тот раз. Блогер позвал всех своих друзей, и они набросились на Саттон. Писали гадости про ее романы, выставляли сотни оценок с одной звездой, хотя даже не читали ее книг. Некоторые преданные читатели тоже ввязались в склоку и подверглись нападкам. Саттон обвиняли в том, что писатели отвратительно себя ведут, и все в таком духе. В общем, один репортер отраслевого издания захотел взять у нее интервью. Моя жена ответила на звонок и сказала, что она ни при чем и все это – клевета, призванная выставить ее в дурном свете. Сказала, что ее аккаунт взломали, хотя в подобное никто никогда не верит – все считают, что кто-то просто хочет выкрутиться. Саттон попыталась с этим разобраться, написав в «Фейсбуке», что никогда не общалась с автором негативного отзыва, не оставляла комментариев, что кто-то выдал себя за нее. Она объяснила, что потеряла сына. Но вы будете поражены, когда узнаете, что говорили люди. Ужасные, отвратительные слова. Мы закрыли аккаунт. Слава богу, кто-то другой сделал глупость, все переключились на него, и пыл поутих. Но после всего, что произошло… Она не выдержала. В ней что-то надломилось.

Он помедлил:

– Это совсем не в ее характере. В смысле, такая реакция. Саттон обычно воспринимала отзывы на свои романы с долей скепсиса. Не верь плохому, верь хорошему – и все в таком духе. Но по какой-то причине именно этот случай ее очень расстроил. Наверное, неудачное время. Бо́льшая часть сообщений уже удалена. Администрация Stellar Reads даже извинилась.

Хватит, не надо выкладывать им все. Это не относится к делу.

– Так все разрешилось?

Итан покачал головой:

– На этой неделе Саттон получила как минимум двадцать писем, в которых ее поливали грязью. Так что нет, я не сказал бы, что все разрешилось.

– Мы хотели бы забрать с собой ее компьютер, чтобы им занялись эксперты-криминалисты. Не возражаете?

Робинсон откашлялся:

– Мне кажется, если вы хотите, чтобы мой клиент передал вам информацию, имеющую отношение к исчезновению его жены, следует получить ордер.

Итану хотелось просочиться сквозь проклятый мрамор и исчезнуть. Теперь он клиент Робинсона? Вот как? Твою ж мать!

– Ордер будет, как только мы отсюда выйдем. Если только мистер Монклер…

Итану надо было вернуть все под контроль.

– В ордере нет необходимости. Можете осмотреть в доме все что хотите. Я не сделал ничего плохого. Можете забрать компьютер.

Итан попытался выбросить из головы образ жены и ее вытянувшегося от потрясения лица, когда он позволил полиции взять ее ноутбук.

«Ты не оставила мне выбора, Саттон».

– Итан, – предупреждающе заговорил Робинсон, но он поднял руку, чтобы его прервать.

– Да, именно так. Покопайтесь в компьютере. И вы все увидите. Мне нечего скрывать.

Что происходит на самом деле?

Х. Грэм кивнула:

– Прекрасно. Это очень полезные сведения. Мне понадобятся имена и даты. Но прежде чем мы этим займемся, скажите, мистер Монклер, можно ли охарактеризовать ваши отношения с женой как нестабильные?

– Ни в коем случае. Просто наши мнения не всегда совпадают.

Она посмотрела на своего старшего коллегу, и тот слегка кивнул.

– Поступали звонки о ссорах по этому адресу.

Итан глубоко вздохнул.

– Понимаю, как это выглядит. Иногда мы с Саттон ругались. Спорили. Мы очень эмоциональные люди. Порой мы ссорились на крыльце или на заднем дворе, и соседи воспринимали все неправильно.

– Так ваша жена не вызывала полицию? Только соседи?

– Да. Никто не признался, что звонил, но можете сами убедиться – обвинений ни разу не выдвинули. Нет никаких признаков насилия. Просто любопытные соседи, сующие свой нос куда не следует. Для нас это был тяжело, тем более после того, как наш малыш…

Грэм оглядела кухню:

– А где ребенок, сэр?

Маленькая хрустальная подвеска, которую Саттон повесила у окна над раковиной, поймала солнечный луч и вдруг начала вращаться, затопив кухню солнечными зайчиками. Все выглядело так по-домашнему, так буднично, не считая стоящей напротив Итана полицейской-альбиноса.

Он набрал в легкие воздуха. Х. Грэм склонила голову набок, как спаниель, и внимательно слушала.

– Вы не в курсе? Я думал, что знаете… Но вы так молоды, наверное, новичок в полиции. Наш сын Дэшил умер. Синдром внезапной детской смерти. Ему не было и шести месяцев. Несколько недель это обсуждали во всех новостях, рассказывали, что это за синдром, и так далее. Саттон плохо переносила случившееся. – Голос Итана дрогнул. – Как и я.

– Примите мои соболезнования. Когда он умер?

– В прошлом году. В апреле. Пятнадцатого апреля. Мы зашли его проведать, а он уже не дышал.

На последнем слове Итан начал хватать ртом воздух, словно сам не мог дышать. Господи, он так хотел этого ребенка. Узнав, что Саттон беременна, он пришел в восторг. После его стараний, после всех споров, уговоров и мольбы, после того как она наконец согласилась родить, они потеряли малыша по необъяснимой причине. И это было похоже на наказание.

Итан знал, что Саттон полюбила Дэшила. Видел радость на ее лице, когда она считала, что муж не смотрит на нее. И вот ребенка больше нет. У них отняли идеального сына.

А жена пропала.

«Твоя жена пропала, твоя жена пропала».

– Так, значит, она исчезла в годовщину смерти сына? – спросил Морено.

До сих пор до Итана не дошло значение этой даты. Он был слишком поглощен своим фирменным самобичеванием, чтобы это осознать, слишком встревожен, чтобы посмотреть на календарь. Он терпеть не мог вспоминать тот день. Для столь сильно саднящего горя не существует годовщины. Оно было ежедневным, вязким, физическим, постоянно разъедающим. Итан не думал о датах, месяцах, годах. Были только «до», «Дэшил» и «после».

– Да, верно. Сегодня годовщина.

Х. Грэм посмотрела на старшего коллегу, закрыла блокнот и сунула его в задний карман, как профессиональный гольфист.

– Мы составим отчет, сэр, будем начеку, проверим все возможное. Но, думаю, можно с уверенностью сказать, что вашей жене ничего не угрожает. Она с минуту на минуту вернется домой. Люди справляются с горем по-разному. Мне кажется, что для нее все было слишком тяжело. Такая годовщина – это сложно. А если добавить сложности по работе… Похоже, ей пришлось очень несладко.

Итан почувствовал облегчение. Ему поверили. Не считают, что он причастен к исчезновению жены.

На кухню вошла Айви. Так тихо, что Итан заметил ее, лишь когда она сказала:

– Ты должен рассказать им обо всем.

Полицейские вздрогнули.

– Мэм? – спросила Грэм.

– Мы очень беспокоимся, что Саттон могла что-то с собой сделать. Сейчас у нее нелегкий период, – ответила Айви.

– Мистер Монклер упомянул, что у нее были проблемы.

– Проблемы. Хорошее слово. Она была на грани, расстроена, зла и постоянно рыдала.

Итан бросил на Айви многозначительный взгляд – на чьей ты стороне?

– И что ее расстроило, мэм?

– Да все! И кто станет ее винить? Сначала ребенок, потом карьера. Любой на ее месте сник бы. Саттон – блестящая писательница. И очень чувствительная натура.

Итан подошел ближе к девушке и положил руку ей на плечо.

– Айви и Саттон очень близки. Она помогает мне искать жену.

Грэм снова посмотрела на него, на этот раз с настороженностью. Итан опустил руку – вдруг это плохо выглядит. Он не хотел, чтобы она подумала, будто между ним и Айви есть что-то неподобающее.

– Она склонна к суициду? Принимает лекарства?

– Нет, сейчас нет. Не считая инцидента с издательством, с ней все было в порядке.

В порядке. Какое неказистое слово. Что оно на самом деле означает?

– Если с ней все в порядке, она оправилась от тех двух ударов, как сказала мисс Брукс, почему вы считаете, что она может что-то с собой сделать? Почему именно сейчас? Почему не сразу после смерти ребенка? Или после того как аннулировали контракт?

Он глубоко вздохнул:

– Меня это тоже смущает. После смерти Дэшила Саттон слетела с катушек. Конечно, я ее не виню. Она была в отчаянии.

– А как после такого несчастья чувствовали себя вы, мистер Монклер? Вы справились с горем после смерти сына?

Красивые ореховые глаза полицейской смягчились, когда она узнала о смерти Дэшила. Ее губы были едва тронуты розовой помадой. Интересно, какая она в постели? Похоже, та еще штучка. Милашки часто такими бывают, взгляд намекает.

– Я справился, – сказал он, немного поежившись от того, как резко это прозвучало. – Конечно, это было непросто. Родители не должны хоронить детей. А я потерял не только Дэшила, но и Саттон. После того как наш сын… умер, она погрузилась в темноту. Мы опасались за ее жизнь. А потом случилась эта склока с автором рецензии. Пришлось отправить ее в больницу. Но, пожалуйста, это только между нами. Она стыдится своего срыва. Очень расстроена. Это было нелегкое время. Но она справилась и вытащила себя из пропасти. Ей стало лучше.

Айви подошла ближе к Итану:

– Мы просто беспокоимся, что она могла вернуться в то же состояние. Она умела скрывать свое отчаяние, если нужно.

Грэм постучала пальцем по кобуре пистолета. Тап-тап-тап.

– Мистер Монклер, – произнес сержант, – пожалуйста, скажите прямо. Вы считаете, что жена решила порвать с вами, или боитесь, что она что-то с собой сделала?

Итан тяжело вздохнул:

– Скажу начистоту: я не знаю. Я уже ничего не знаю наверняка.

И в конце концов он не выдержал, по его лицу потекли слезы.

– Я не могу ее потерять. Только не после того, как потерял Дэшила. Пожалуйста, помогите мне найти жену.

Х. Грэм протянула руку, как будто хотела к нему прикоснуться, утешить, но остановилась, поняв, что это выглядит непрофессионально.

В своем уголке ожил Робинсон:

– Думаю, тут все ясно. Что скажешь, Рой? Начнем розыск? Это всех успокоит.

Морено перевел взгляд с Итана на Робинсона и обратно.

– Посмотрим. Нет смысла тратить ресурсы, если леди не желает, чтобы ее нашли.

– Тоже верно.

Они пожали друг другу руки и обменялись визитками. Полицейские забрали ноутбук и ежедневник Саттон. Еще раз огляделись, стоя на крыльце.

Когда дверь за ними закрылась, Робинсон повернулся к Итану.

– Ну какой же ты идиот! Я же говорил! Ты полностью все запорол.

Расследование начинается

– Скажи, Холли, ты ему веришь?

Возглавляющий отдел по расследованию убийств сержант Рой Морено, нынешний начальник Холли Грэм, простой патрульной, находился примерно на шесть позиций выше по служебной лестнице. Он был ее руководителем во всех отношениях. Морено много знал об этом городе, о расследованиях и, к счастью для нее, с самого начала проявлял к ней интерес. В отличие от остальных он искренне интересовался ею как человеком и полицейским. Дерек Грэм – уважаемый окружной прокурор, но кого это волнует? Холли получала шанс поработать со старой гвардией, и это могло подтолкнуть ее карьеру.

Старая гвардия в данный момент грызла зубочистку, уставившись в лобовое стекло патрульной машины. Между ними светился ноутбук. Они припарковались на стоянке пятизвездочного мексиканского ресторана, расположенного на соседней с прекрасным домом Монклеров улице, откуда отъехали как раз в тот момент, когда из-за угла вынырнул фургон теленовостей. Холли смотрела, как фургон останавливается на обочине. Может, направляется к роскошному викторианскому особняку Монклеров? Пресса в Нэшвилле отлично умеет выискивать драмы, и пропажа жены крупного писателя наверняка вызовет интерес.

– Нам надо вмешаться?

Холли перевела взгляд на Морено. Не просто старая гвардия, ветеран, но и по-настоящему хороший человек. Ей повезло, что он лично покажет ей, как заниматься расследованием. Его сын тоже служил в полиции, но пришел на несколько лет раньше, чем Холли.

– Монклер уже большой мальчик. Пусть сам с ними разберется. Я задал тебе вопрос.

– Звучало очень правдоподобно. Но я по-прежнему думаю, что он знает гораздо больше, чем рассказал. Что-то в этом доме не так. Вы видели пятно крови на столешнице возле холодильника?

– Ага.

– Оно на кухне, так что могло случиться что угодно – из носа кровь пошла или ножом порезались. Пятнышко маленькое и старое, давно уже там. Но кто знает? Придется покопаться в отчетах о происшествиях, изучить дела о бытовом насилии. Добавьте сюда умершего ребенка, предполагаемое психическое расстройство жены, мужа-знаменитость, недавнюю перепалку в интернете и то, что он нанял одного из лучших адвокатов по уголовным делам, прежде чем позвонил нам. Здесь так много острых углов, что стоит воспринимать дело серьезно.

– Да, Робинсон тоже привлек мое внимание. Из-за его присутствия Монклер выглядел виновным, как смертный грех.

– Даже не знаю, сержант. В наше время люди думают на три шага вперед. И Робинсон сказал, что он друг Монклеров.

– Ты права. И все же… Что, по-твоему, нам делать?

– Сначала внесем Саттон Монклер в базу пропавших людей и посмотрим, что на нее есть. Проверим ее паспорт, банковские счета, покопаемся в их жизни. Хочу больше узнать о ситуации с негативным отзывом. Уже случалось, что такое приводило к гибели людей.

Морено покосился на нее:

– Думаешь, она не соврала, что ее аккаунт взломали?

– Понятия не имею. Но посмотреть стоит. Это может объяснить, куда она делась, в опасности ли она и не насильно ли ее увели.

– А что говорит твое чутье? Считаешь, что она пропала, что ее держат где-то против воли, или она просто до смерти устала от своего распрекрасного муженька и их распрекрасной жизни?

– Еще слишком рано давать определенную оценку, сэр. Но, как я уже сказала, что-то не сходится. Я хочу узнать больше о них обоих, прежде чем говорить, что случилось или не случилось.

– Вполне возможно, это обычные семейные проблемы. Она устала от постоянных склок и ушла. Может, у нее даже был любовник, который в этом помог. Такое часто бывает.

Холли постучала ручкой по зубам:

– Не знаю, сержант. Не хочу играть в адвоката дьявола, но если она и правда от него ушла, зачем ему говорить с адвокатом и вызывать нас? Он знает, что мы будем копаться в их жизни. Знает, что любое расследование привлечет внимание. Неужели он делает это ради личной выгоды, желая получить свои пятнадцать минут славы? Он бил ее, но хорошо соображает и хочет выглядеть невиновным? Под конец у меня возникло ощущение, что он действительно расстроен и боится за ее жизнь. Возможно, Саттон Монклер не хочет, чтобы ее нашли, может, она сбежала, совершила самоубийство или ее похитили. У нас нет всех фрагментов головоломки, но мне не кажется, что ее убил муж. Скорее, он за нее беспокоится.

– Но?

– Он явно рассказал нам не все. Надо рассмотреть его под микроскопом. Выяснить, что он скрывает. Его подруга выглядела очень обеспокоенной. Если бы не ее присутствие, я бы скорее решила, что он что-то сделал с женой, но раз он настолько встревожен, что позвал ее подругу, значит, тут что-то есть. Если он что-то совершил и хочет уйти от наказания, зачем выставлять себя напоказ? Конечно, именно так действуют психопаты, ради острых ощущений, но он не показался мне психом. Обычный человек, который хочет получить ответы.

Морено вынул зубочистку изо рта, завернул ее в салфетку и спрятал в пустой стаканчик из-под кофе. Сержант снова уставился в лобовое стекло. Холли знала, что он размышляет; она уже привыкла к его молчанию во время работы.

– Мне нравится ход твоих мыслей, Грэм, – наконец произнес он. – Нравится, что ты не делаешь поспешных выводов на основании сказанного или из-за присутствия Робинсона. Так что поступим немного нестандартно. Ты прошла отличную подготовку, и у тебя уже есть кое-какой опыт благодаря работе твоего отца в прокуратуре. Мы все знаем, какая карьера тебя ждет. Ты всего в нескольких шагах от того, чтобы снять форму и стать детективом, так что это твой шанс. Это дело будешь вести ты. Ты поладила с Монклером, и это может окупиться в дальнейшем.

Холли не могла поверить своим ушам. Да, она очень хотела стать детективом, и все этого ждали. Просто это должно было случиться только через год. Но если Морено решил дать ей повышение раньше срока, спорить она не собиралась.

– Конечно, сэр. С радостью.

– Дам тебе несколько дней. Посмотрим, что получится. Ты ведь справишься?

– Да, сэр. Не хочу смотреть в зубы дареному коню, но почему я?

Морено улыбнулся, и вокруг его глаз появились морщинки.

– Когда станешь полноценным детективом, ты все поймешь, Грэм. Вот что я тебе скажу: когда полицейский налаживает отношения с подозреваемым, мы не оставляем это без внимания. А теперь за работу. К утру мне нужно все, что сможешь найти о Монклерах.