AC/DC: братья Янг

В истории AC/DC много пробелов – они есть во всех книгах, написанных ранее, так что даже я, который не собирался писать жизнеописание группы, всё же решил, что некоторых биографических данных не избежать, и им требуется объяснение. Необходимо было добавить ряд деталей, исправить ошибки, показать на некоторые расхожие истории, где в них неправда, и что надо проверить, а также рассказать о невоспетых героях, которые заслуживают уважения и признание заслуг: радиоперсоны Холгер Брокманн, Билл Бартлетт и Тони Берардини; дизайнер Джерард Уэрта (тот самый, кто придумал логотип AC/DC, но не получил ни доллара с продаж мерчандайзинга, на котором напечатан шедевр его графики); покойный старший вице-президент Atlantic Records Майкл Кленфнер (о том, как он расстроился, узнав об увольнении, много мне рассказывала его вдова Кэрол Кленфнер); никем не замеченные сессионные барабанщики Прауд и Курренти; Даг Талер, который, как выяснилось из его собственного признания и свидетельствам других людей, очень сильно потрудился, чтобы свести Янгов с Маттом Ланжем, создав таким образом профессиональный союз, который изменил рок-историю и принёс всем, участвовавшим в создании Back In Black неслыханные богатства.

***

Особенно захватывающе интересна линия, связанная с Atlantic Records, первым американским лейблом группы. Atlantic со штаб-квартирой в Нью-Йорке часто беспочвенно обвиняют, сами Янги в том числе, но бесспорный факт – именно Atlantic сделал эту группу. При том, что они действительно наделали массу ошибок. Но без этого лейбла и никому не известных усилий людей, работавших там, AC/DC вполне могли закончить, как Rose Tattoo: группа, которая могла и должна была состояться, но у неё мало что получилось.

Эта тема, по моему мнению, как раз та, на которую ранее не обращали внимания, рассказывая историю AC/DC целиком или частично. Успех Янги достигли не одни и не в изоляции. Самой по себе их музыки и коллективного драйва не было бы достаточно. Требовалась настоящая хорошая поддержка, видение и отдельные таланты сонма забытых и непризнанных – людей, которые видели в группе нечто, чего никто больше не замечал. Не всем AC/DC отплатили за веру и преданность.

Когда я встрелился с Дэвидом Кребсом в забегаловке в Манхэттене, Верхнем Ист-Сайде, на нём был тёмно-синий шарф, тёмно-синяя спортивная куртка и бейсболка New York Yankees. На пике карьеры Кребс занимался группами Scorpions, AC/DC, Aerosmith, Def Leppard и Тедом Ньюджентом. Немного настороженный насчёт этого интервью, понимающий, что я записываю его на диктофон (минут двадцать спустя он попросил прекратить запись), он сказал, что быть менеджером группы – это как в фильме Акиры Куросавы «Расёмон», где четверо свидетелей изнасилования и убийства дают разные показания, которые противоречат друг другу. Не важно, что за книга будет написана, сказал он мне, всё равно найдутся те, кто видел те же самые события в совершенно ином свете. Не было никакой правды, никакой правдивой истории AC/DC, а есть просто много разных версий, так что-де и мне пробовать не стоит.

Несколько дней спустя я вышел на пробежку в Центральный парк – в ушах айпод с Back In Black. Оделся я почему-то легко, совсем не по погоде, уже даже снежок повалил, так что я срезал до 96-й улицы, чтоб укрыться в метро. Там я и столкнулся с Кребсом, который просто шёл по улице. Он просто обалдел: «Мы с тобой прожили в одном квартале Нью-Йорка 20 лет и никогда не встречались. Как это?»

Янгов Кребс не видел три десятка лет.

***

При всём при том, что AC/DC придерживаются своего имиджа паб-группы, никогда не приглашают бэк-вокалистов, симфонические оркестры, не используют сэмплы и не выпускают сборники «лучших хитов» и пишут гимны против жадности («Money Made» на Black Ice и довольно никакая «Money Talks» из The Razor’s Edge, прорвавшаяся в топ-30 горячей сотни журнала Billboard – прям исключительный подвиг для коллектива, который никогда не считал себя «сингловой группой»), но в реальности у них в собственности и на контроле один из самых доходных брендов в мире, бренд уровня Nike и Coca-Cola.

У них эксклюзивные сделки с Wal-Mart. Они лицензируют свои песни для компаний – производителей компьютерных игр, приложений iOS и спортивных франшиз. Они переиздают свои альбомы в ремастированном виде – сказать по правде, обновлённые они звучат ничем не лучше прежних. Но какая вообще разница, коль скоро бэк-каталог AC/DC продаётся круче, чем The Beatles? 19 ноября 2012 года они наконец начали продавать свои альбомы в iTunes (добавив специальные «бокс-сеты» только для iTunes: The Collection и The Complete Collection), а раньше они это отказывались делать. (Точно так же они отказались участвовать в благотворительном фестивале Live Aid в 1985 году в частности и вообще в больших благотворительных акциях, но в 2003 году согласились играть на концерте в Торонто в помощь борьбы с эпидемией атипичной пневмонии.) Да, это был такой переход на сторону противника – и он вернулся сторицей. Неделю спустя Highway To Hell и Back In Black вернулись – более чем три десятка лет спустя после оригинального релиза! – в британский топ-40 синглов.

Этот ход многих сильно удивил, но других вообще не впечатлил. Энтони О’Грейди, например, не будет слушать AC/DC ни на чём, кроме винила.

«AC/DC созданы только для винила. Потому что винил даёт бас, – говорит он с печалью в глазах. – Они в своё время заходили в магазины и переставляли пластинки на полках – чтоб их в первом ряду были».

Безусловно, скоро придёт момент, когда они уступят хип-хоп-артистам и станут лицензировать свою музыку. Это ведь оживляет продажи бэк-каталога. Это привлекает новое поколение, создаёт новый рынок. Музыку AC/DC вполне легальным путём хотели использовать группы Public Enemy и Beastie Boys, но их послали подальше. А вот Джимми Даглас удивляется тому, что AC/DC никак не смирятся с неизбежным.

«Нет сомнения, что хороший сэмпл – это высшая форма лести, – считает он. – Это новая форма искусства. Вот так».

На сцене они устанавливают колокола, пушки, статуи Ангуса и надувных толстых тёток. Они переиздают сборники лучших хитов, замаскированные под бокс-сеты и саундтреки. В компиляцию Iron Man 2 компания Paramount Pictures включила 15 песен AC/DC.

Но О’Грейди не считает, что они продались: «Они всегда очень чутки были к контексту. Поэтому для Iron Man они треки продадут, потому что их аудитории частично совпадают. А вот для использования в кино в ироничном контексте они свои песни не отдадут никогда. Так, если, скажем, Вуди Аллен к ним обратится с подобным предложением, они даже на его письмо не ответят, я полагаю».

***

Зайдите на eBay, наберите AC/DC в поиске, и выпадет вам целый ряд товаров с брендом группы: от светящихся рожек чёрта до детских слюнявчиков. У AC/DC есть сорта вин – и красных, и белых. Существует немецкое пиво под их брендом, причём на каждой банке – «индивидуальный код, с помощью которого можно получить фанатский сувенир или поучаствовать в розыгрыше призов». (Компания-производитель пива выпустила вдогонку энергетический напиток High Voltage.) У них своя линия обуви Converse Chuck Taylors, игра «Монополия» и наушники хай-энд-класса. Их недавний тур собрал $450 миллионов – таким образом AC/DC считаются второй в истории группой по заработкам с концертов, уступая только The Rolling Stones. В 2011-м они стали первыми музыкантами, которые попали в список «200 самых богатых» австралийского журнала BRW. В 2013 году тот же журнал поставил их на 48-е место в списке самых богатых семей в Австралии благодаря доходу за предыдущий год, который оценили в $255 млн. Причём они – единственные деятели сферы развлечений в этом списке.

Братья Янг гордятся своей философией «никакой фигни», в реальности возникает резкий диссонанс с этим и тем, что они делают и какие мешки денег загребают. Похоже на то, как ZZ Top и Aerosmith выросли из отвязных грубых новичков 1970-х в коммерческих монстров в последующие десятилетия, но то, что AC/DC стали стадионной командой, по мнению Тони Платта, показывает их характер.

«Это и есть сила парней, – говорит он. – Они реагировали на изменения музыкального рынка. Публика очень хотела громкости и кача, и всё больше и больше, а они, будучи хорошими и восприимчивыми артистами, воспользовались этим желанием по полной».

Фил Карсон, который за свою карьеру несколько раз ставил на карту всё ради них, не завидует их успеху, даже если он стоил некоторых хороших отношений: «AC/DC установили настоящий контакт со своими фанами, а для Янгов всегда самым главным были интересы фанов. Именно поэтому они не повышали цены на билеты, тогда как группы их уровня уже задирали их всё выше и выше. Если говорить о музыке, то они нашли отлично работающую формулу и направили всю свою творческую энергию только в это русло. Они проходили через сложные периоды альбомов Flick Of The Switch и Fly On The Wall, но в конце концов выходили ещё сильнее и лучше».

***

Но – оставляя за собой кровавый след.

Посмотрите, как Янги «сливали» музыкантов группы, продюсеров, звукоинженеров, менеджеров и вообще всех, с кем что-то не сложилось по тем или иным причинам. Это Дейв Эванс, Марк Эванс, Матт Ланж, Фил Радд (по слухам, впервые он ушёл из-за какого-то личного спора с Малколмом во время записи Flick Of The Switch), Крис Слейд, Майкл Браунинг, Йен Джеффри, Питер Менш, Стив Лебер, Дэвид Кребс и ещё целая толпа народу, включая маленькую армию забытых барабанщиков и басистов, с которым играли ещё в начале карьеры в Австралии. Такие имена как Колин Бёрджесс, Питер Клак, Ларри Ван Кридт, Рон Карпентер, Пол Маттерс, Рассел Коулман, Роб Бейли, Ноэл Тейлор и покойный Нил Смит в истории AC/DC – только в сносках или в фактах. Когда Смит скончался в апреле 2013 года, то не удостоился даже упоминания на официальном сайте группы (30 миллионов лайков на «Фейсбуке» на момент написания этой главы, и количество их всё прибавляется).

«Подсчёт убитых» не всегда в пользу братьев. Уход из их рядов Менша, который был их менеджером на пике славы, и Ланжа, лучшего продюсера, с которым эта группа когда-либо работала, обернулись коммерческим и творческим упадком на многие годы.

Меня поражает то, как AC/DC постоянно трезвонят, сколько они делают для фанов, потому что фаны, дескать, в отличие от музыкантов группы, менеджеров и журналистов не хамят и не возражают. «Нет» не говорят. Не задают неудобных вопросов. Хавают любую искусственную шумиху. Покупают мерч. Не ставят под сомнение авторитет Янгов. Это вообще смешно: AC/DC также гостеприимны, как монгольская юрта. Как пишет Мик Уолл в своей книге, «смысл AC/DC» заключается в том, что они «не столько музыкальный коллектив, сколько клан». Но при этом когда режиссёр-американец по имени Кёрт Скуайерс, горячий поклонник AC/DC, решил снять о них совершенно фанатский фильм, со всей любовью, – они не захотели сотрудничать. И в этой игре есть некое врождённое неустранимое противоречие. На момент написания этой книги сей документальный фильм, который делался несколько лет, всё ещё не выпущен. Скуайерс и его партнёр, Грег Фергюсон, надеются на партнёрство с менеджментом AC/DC и на благословение группы для проката картины по всему миру.

Дейв Эванс рисует картину полнейшей замкнутости: «Янги всегда были плотной связкой. Помню, Джордж мне рассказал, что в The Easybeats они на бумаге были миллионерами, а в действительности оказались банкротами, потому что менеджеры их обворовали. Братья сомкнули ряды и никого из нас никогда не допускали на собрания, которые довольно часто проходили. Нам, музыкантам, это совсем не нравилось».

Энтони О’Грейди, который принимал участие в домашнем хоровом пении Янгов в их доме в Бервуде, что он сам описал как «ситуация реально в стиле <старой песни> «Knees Up Mother Brown», также разделяет эту точку зрения: «Полагаю, что группа – представители клана Янгов. Думаю, что никаких сомнений нет в том, что AC/DC – передовой отряд клана Янгов, Малколм – генерал, Ангус – ударное орудие, и всё вокруг них организовано».

Он это видел вблизи – в определённый момент его попросили покинуть помещение и посидеть в машине вместе с Боном Скоттом. Так они сидели и «слушали, как по крыше колотит дождь», а в доме в это время обсуждались дела группы вместе с тогдашним менеджером Майклом Браунингом. О’Грейди усадил пьяного в дрова Скотта вертикально и хлопал его по спине – легендарный фронтмен группы AC/DC просто вдруг стал издавать такие звуки, как будто подавился. (Вот если б только О’Грейди оказался б рядом со Скоттом в том Renault 5 в Южном Лондоне в 1980 году.)

Эта семья глубоко впитала правила злых улиц Глазго и борьбу протестантов и католиков. Группа, которая поначалу выступала в барах для работяг перед толпой «крутых», с самого начала привлекала эту уличную стихию и аудиторию рабочего класса.

Джон Суон, который, когда познакомился с Джорджем, жил в иммигрантском хостеле в Аделаиде и видел The Easybeats, когда те проезжали город, объясняет менталитет жителей Глазго: «У меня та же философия, что у них: если ты дурака валяешь со мной или с моими, то получишь обратку. Неважно когда. Я тебя достану. Ты меня побил сегодня – я вернусь завтра. В Глазго ещё поколения до нас так жили и нас так воспитывали. Так что в новую страну ты это отношение привозишь и стараешься ему не изменять. В Австралии обычно парень, который играет в группе – из нормальной крепкой семьи, где разумные родители, которые не считают, что вот если один католик, другой протестант, то они должны поубивать друг друга на фиг. Вот если ты херню какую-то сделал кому из нашей семьи, то в обратку получишь – мало не покажется».

Другой глазгианец, Дерек Шульман, поразился, узнав, насколько существенный голос был у Джордж в принятии решений группы. Шульман играл в своей группе Gentle Giant с братьями Филом и Рэем, а потом стал шефом рекорд-компании, которая раскрутила в Америке коммерческого стадионного монстра под названием Bon Jovi.

«Когда я работал с парнями, я понял, что братские связи у них очень прочны, – говорит он. – Играя в группе с моими братьями я понял, что эта «связка» требует доверия всех трёх братьев. Я сам родился в Шотландии, так что я инстинктивно чувствовал, где, как, когда, зачем и почему братья Янг держат дистанцию – также вели себя братья Шульман. Вот эта вот клановость – она, по сути, отчасти шотландская замкнутость, отчасти братская закрытость».

Тем не менее эта клановая преданность не помешала Ангусу и Малколму «слить» Джорджа как продюсера после того, как альбом Powerage плохо пошёл, пусть даже сам Джордж дал им на это благословение. Пока он продолжал дёргать за ниточки за сценой, это был компромисс, с которым все сжились. Они или прагматики, или их не существует.

***

Но всё это несущественные интриги. Пусть ими занимаются биографы или автор, который напишет официальную авторизованную биографию Янгов – она всё равно рано или поздно появится. У этой книги нет такой задачи. Их личная и семейная жизнь – их личное дело, пусть даже находятся журналисты, нарушающие их «прайвеси». Эта книга – о силе их музыки и о том, как создавался колосс под названием AC/DC. Это высокая оценка трёх братьев, чей путь в составе двух величайших рок-групп, которые когда-либо породила Австралия, подходит к неизбежному финалу, поскольку в апреле 2014 года на странице AC/DC в «Фейсбуке» и на сайте группы появилось объявление, что Малколм «на время уходит из группы из-за плохого состояния здоровья». Несколько месяцев спустя оказалось, что не на время – навсегда. Его прогрессирующая деменция, однако, не остановила AC/DC. Потом вышел новый альбом Rock Or Bust, появился новый гитарист Стиви Янг и очередной мировой тур, в котором из группы внезапно ушли Фил Радд, Брайан Джонсон и Клифф Уильямс, что показало – в истории этой замечательной группы многое ещё впереди.

Пока Ангус желает продолжать, музыка будет жить.

1. The Eаsybeats
«Good Times» (1968)

Понадобилось подростковое вампирское кино и почти два десятка лет для того, чтобы «Good Times», мощная, приправленная маракасами песня The Easybeats из альбома 1968 года Vigil попала в чарты. В Австралии она заняла второе место, в Великобритании – 18-е, а в Штатах – 47-е. До того единственной песней этой группы, попавшей в топ-50 на всех этих трёх рынках, оставалась «Friday On My Mind», причём попала в то время, когда и хотели: в 1967-м, не в 1987-м.

В музыкальном бизнесе никакой разумный расчёт не работает, и The Easybeats – тому подтверждение. Фильм, о котором идёт речь – это The Lost Boys («Пропащие ребята») режиссёра Джоэла Шумахера с Кифером Сазерлендом в главной роли, и, наверное, самое лучшее в нём – это вот та самая австралийская песня, которую исполнили дуэтом Джимми Барнс (бывший вокалист паб-гигантов Cold Chisel) и ныне покойный Майкл Хатченс из INXS (играют пять членов этой группы).

INXS, в которую тоже входят братья – талантливые Эндрю, Джон и Тим Фаррисы, – уже прокладывали себе путь на стадионы после выхода в 1987 году мегаплатинового альбома Kick, а Барнс очень сильно старался сделать то же самое с помощью своего сольного альбома-эпонима Jimmy Barnes, раскручиваемого на радио – переизданной версией альбома For The Working Class Man, который поднялся в Австралии на первое место.

Но в отличие от INXS «взорвать» американский рынок у Барнса не получилось. Однако теперь у крикуна-глазгианца в кармане был случайный американский суперхит. То, что эта песня будет хитом, никто из тех, кто участвовал в её записи, не предполагал. Изначально кавер на «Good Times» задумывался для продвижения Australia Made – убыточной, исключительно австралийской серии концертов, придуманной менеджером Барнса Марком Поупом и менеджером INXS Крисом Мёрфи с целью показать: местный фестиваль с местными группами может конкурировать по количеству мест с большими международными турне.

Всё изменилось, когда в деле принял участие самолично Ахмет Эртегун – так же, как он поступил в конце 1970-х в случае с AC/DC. Тогда Ахмет – со старшим братом Несухи они, интеллигентные американские турки, основатели Atlantic Records – несколько запоздало взял в свои руки группу AC/DC – причём даже после того, как второй американский альбом команды «Dirty Deeds Done Cheap» был отвергнут отделом артистов и репертуара (A&R) его собственного лейбла.

В феврале 1987 года Эртегун совершенно случайно услыхал кавер INXS-Барнса – и был ошеломлён. «Таких рок-записей сейчас уже больше не делают, – сказал он. Посему «смягчённый» американский радио-френдли-ремикс поставили на саундтрек «Пропащих ребят», и он продался тиражом в пару миллионов.

Песня «Good Times» – умнейший выбор Поупа и Мёрфи. Эта мощная песня с прямой бочкой 4/4, которая заставляла Барнса потеть и плеваться, в то же время совершила некое чудо. В ней обычно женственный, манерный Хатченс превратился в такого мужлана за микрофоном, как будто в него вселился дух Джима Моррисона или Бона Скотта. Марк Опитц, продюсировавший сингл, тоже заметил некоторое сходство с бывшим фронтменом AC/DC, на тот момент уже семь лет как умершим: «Как и Бон, Майкл был настоящим цыганом. Певец в группе, который не обязательно похож на остальных членов группы».

Но помимо двух прекрасных певцов на пике формы и помимо неплохой, мягко говоря, аккомпанирующей группы, настоящей звездой стал гитарный рифф. Он казался каким-то знакомым, почти AC/DC-образным. По определённым причинам авторство указано какое-то туманное. И эта переделка забытой песни группы The Easybeats стала первой композицией, благодаря которой почти всё поколение MTV по обе стороны Тихого океана впервые услышало что-то сочинённое Джорджем Янгом, этим Джор-Элом AC/DC.

***

Выпущенная синглом в 1968 году с названием, изменённым для американского рынка на «Have A Good Time» (за год до того её записал в студии и спродюсировал англичанин Глин Джонс), «Good Times» сгинула без следа. Австралийцам получить дозу чартового успеха не помогли даже участвовавшие в записи Стив Марриотт (Small Faces), спевший бэк-вокал, или сессионный пианист Rolling Stones Ники Хопкинс. Порции любви в Штатах эта песня удостоилась только в виде мрачного, но качающего, приправленного органом «кавера», который сделала до того невинная и неразвращённая группа сестёр-мормонов из Юты The Clingers, которые явно старались составить конкуренцию группе The Osmonds. Желая сделать свой образ круче и привлекательнее, они привлекли продюсеров Майкла Ллойда и Кима Фоули и выпустили свою версию песни под её американским названием.

«Мы с Майклом нашли её на одном альбоме The Easybeats, – говорит Фоули, заслуженный автор песен (для Kiss, Элиса Купера и Уоррена Зевона и др.), создатель, менеджер и продюсер самой великой женской рок-группы в истории The Runaways и который направлял Guns N’Roses до того, как те взорвали рок-сцену в 1987 году. – Мы включили группе The Clingers эту песню. Они её разучили, а мы её записали».

The Easybeats, как и многие другие группы, оказались слишком уж впереди своего времени. Вал кавер-версий песни – их уже примерно 40, и число растёт – пошёл значительно позже. К 1970-му, когда они распались, их самых главным хитом и их же грузом была «Friday On My Mind».

«В оригинальной версии The Easybeats, что особенно приятно – это высокий бэк-вокал, – говорит Марк Опитц. Так случайно совпало, что Марриотт находился в соседней студии. А ещё школьником по радио услыхал песню «She’s So Fine» группы The Easybeats, подумал тогда: ёлки, что это? Это же круто, это просто блеск! Меня она снесла просто».

Даг Талер, клавишник и гитарист у Ронни Джеймса Дио и The Prophets, впоследствии первый американский букинг-агент AC/DC, услышал «Good Times» в 1967 году, когда выступал в одном концерте с The Easybeats на севере штата Нью-Йорк в шоу Gene Pitney Cavalcade of Stars. Талер попробовал сыграть эту песню Янга/Ванды, но не сумел добиться нужного свинга.

«Она качала по-настоящему, – говорит он. – Я подумал, что вообще-то довольно забавно: 20 лет назад The Easybeats играли эту вещь каждый вечер в туре, а теперь кто-то с ней попал в хит-парад, наконец-то».

Ныне «отравленная» молодёжь в Австралии, Англии и Америке блевала на лужайках, лестницах и в песчаных дюнах, пока песня сотрясала стены домов, где проходили вечеринки, и доносилась из машин, припаркованных в местах для свиданий. «Good Times» полностью соответствовала своему названию: песня, которую ставишь в пятницу или субботу вечером, чтоб разогреться перед поездкой в город. Беззастенчивая песня для бухания и секса: именно такой она и задумывалась в 1968-м.

Но она не смогла оживить испорченную карьеру The Easybeats. Ходили слухи, что наркотики – героин, не что-нибудь, – употребляемые одним членом группы (не певцом Стиви Райтом), и развалили коллектив. Это, а также неспособность группы написать второй хит калибра «Friday On My Mind» и то, что, несмотря на всю свою популярность, они еле сводили концы с концами, сильно ранило Джорджа. Он шёпотом проклинал менеджеров и мошенников из рекорд-компании, таскался по Лондону, играя и записываясь с Гарри Вандой и старшим братом Алексом, и в 1973 году вернулся в Сидней – после «четырёхлетней лихорадки» творчества, которое два прыщавых младших брата впитали клетками. Тут и зародились AC/DC.

Некоторые лучшие работы «лихорадки», как он сам называл этот период, можно найти на альбоме Marcus Hook Roll Band – Tales Of Old Grand-Daddy 1973 года. Альбом этот начали делать в Лондоне с Алексом, а закончили в Сиднее с помощью Малколма и Ангуса. Песни «Quick Reaction» и «Natural Man» – это просто саунд AC/DC. Особенно «Natural Man», чья басовая партия и пауэр-аккорды нота в ноту воспроизведены два года спустя на «Live Wire» из T.N.T.

Мартин Сёрф, автор рецензии на «Natural Man» для лос-анджелесского журнала Phonograph Record Magazine в 1973 году, когда эта запись была ещё импортом английского лейбла Regal Zonophone, идеально описал её как естественную эволюцию от «Good Times». Он же увидел начало революции, не замеченной никем, даже толпой рекорд-компаний США, которые не знали, что делать с этим Маркусом Хуком.

«Если вы можете себе представить, как звучали бы The Easybeats четыре года спустя, если бы не распались, вы поймёте “Natural Man”, – рассуждал он. – Малый барабан разрывает динамики. Лирика – протестная. Ритм заставляет плясать. Битловские гармонии. А рифф – блестящий, как у The Hollies в “Long Cool Woman” или у The Grass Roots в “Heaven Knows”. А хук – ну, я теперь понимаю, почему группа так называется».

Совпадение: Маркус Хук – это город близ Филадельфии.

Как заявил в книге «Ванда и Янг: внутри австралийской фабрики хитов» Джон Тейт, «этот альбом – чистый пауэр-рок, прототип фирменного саунда AC/DC».

***

В книге «Чем важны AC/DC» Энтони Бозза пишет, что ничто в каталоге The Easybeats не «достигает музыкальности «Friday On My Mind». Это их самый новаторский трек и единственный, о котором стоит упоминать в разговоре об AC/DC». Это совсем неправильно и, кроме того, показывает, насколько плохо некоторые американские критики знают The Easybeats, вторую самую важную австралийскую рок-группу в истории после AC/DC.

Неправильно потому, что другие три песни – «Sorry» (1966)? «Good Times» (1968) и особенно «St Louis» (1969) – задали тон и протоптали дорожку музыке AC/DC. Во всех них в ритм-гитаре Джорджа, в этом бешеном чёсе по струнам, слышится AC/DC. И те же самые риффы, что стали фирменными у Малколма Янга и вообще основой всего, что сделали AC/DC.

Австралийский музыкальный сайт Milesago описывает «убойный хук» в «Sorry» как пример «новаторской (и всеми копируемой) гитарной техники Джорджа, в которой он скребёт медиатором по приглушённым струнам, чтобы создать захватывающий перкуссионный эффект», а «St Louis», последний сингл The Easybeats, который к тому же пробрался в горячую сотню Billboard в США, есть «указательный знак – в какую сторону пойдут AC/DC несколько лет спустя».

«Меня разозлило, что сингл не имел успеха в чартах, – говорит продюсер песни Рей Сингер.

Рифф «St Louis», реальный спутник «Good Times», оказался столь заразительным, что заинтересовал создателя лейбла Motown Берри Горди.

«На следующий год я отправился в Штаты с моим тогдашним бизнес-партнёром <будущим менеджером Марка Болана и дуэта Wham!> Саймоном Напьер-Беллом. Нас пригласили посетить Motown, который тогда ещё располагался в Детройте, и там познакомили с Берри, который только что открыл дочерний лейбл под названием Rare Earth Records – для выпуска белой рок-музыки. Для совершенно «чёрного» лейбла вроде Motown такой шаг – нечто замечательное. И вот одним из первых их релизов и стал «St Louis»».

Стиви Райт, который какое-то время жил вместе с Янгами, вспоминает, что на Бёрли Стрит, 4, творческие люди роились, как пчёлы в улье.

«Помню, увидя, как занимается на гитаре Ангус, я сказал: о, да этот парень предан делу по-настоящему, когда-нибудь великим гитаристом станет. Так и получилось, точно. <Ангус и Малколм> начали всё это собирать воедино очень рано, ещё когда The Easybeats бегали за бабами и бухали. Я подумал, что вот у Янгов-то всё хорошо будет. Не подозревая даже, насколько хорошо.

А вообще лучшее время моей жизни – это когда я жил у них. Они меня испортили. Это всё произошло вскоре после того, как я познакомился с Джорджем, – мы стали вместе сочинять песни в Бервуде. Однажды я так устал, что уже не мог домой пойти, и Джордж сказал: оставайся. Я и остался. Надолго. Именно Джордж придумал вот это вот «та-да та-да та-да та-да та». В песне «Sorry» впервые. The Easybeats были настолько же рок-группой, насколько же мы были поп-группой. Я очень горжусь тем, что AC/DC продолжили ту работу, которую мы начали».

Американец Шел Талми, продюсер My Generation группы The Who, «You Really Got Me Kinks» и «Friday On My Mind» тех же The Easybeats, согласен: «Я всегда считал The Easybeats роковой группой, а не попсовой, со всеми обычными негативными ассоциациями. Так что со всеми этими <янговскими> связями я в AC/DC слышу что-то от The Easybeats».

Но этот саунд ещё и уходил корнями в прошлое, к Чаку Берри и пианисту Уинифреду Этуэллу.

«Я это годами и слышал, и сам говорил не раз: AC/DC взяли наш рецепт и всегда по нему работали, – говорит первый барабанщик группы The Easybeats Сноуи Флит. – Они садятся на этот базовый 12-тактовый буги-ритм и на его основе что-то сочиняют. И никуда от него не отклоняются».

***

Загадочный продюсер Глин Джонс, прославившийся работой с The Faces, The Who, The Eagles и Эриком Клептоном, не стал принимать никакого участия в работе над этой книгой. Он сказал, что ничего не помнит о тех сессиях 1967 года, из которых в конце концов родился альбом 1968 года Vigil, и сказал мне только вот что: «The Easybeats были отличной группой, и мне очень нравилось их писать. «Friday On My Mind», наверное, лучший трек, что мы с ними сделали».

Более щедрым оказался Шел Талми, который и фигурирует как продюсер этой бессмертной песни (а Джонс был его инженером): «The Easybeats были очень важны и заслуживают большего признания. У них такой вклад, что они должны были бы достичь гораздо более высокого статуса. Когда мы записывали «Friday On My Mind», я думал, что это очень естественная, живая песня и что она сразу станет большим хитом».

Но ничего хорошего он не может сказать про босса Alberts, Теда Алберта, считая, что на самом деле именно он посеял семена раздора The Easybeats. Талми утверждает, что намёки на его ссоры с группой относительно «музыкального направления» приводятся в биографии Стиви Райта «Трудная дорога», написанной Гленном Голдсмитом – это ни о чём. Всё дело в деньгах.

«Я очень надеюсь, что Тед Алберт прихватил с собой крем от загара. Туда, куда он отправился – там ему это пригодится, – говорит он. – Я был молод, наивен и довольно глуп – я думал, что человек, с которым работаю, честен, что ему можно доверять. К моему огорчению выяснилось, что это не так. К сожалению, контракт на продюсирование The Easybeats я подписал с самим Тедом непосредственно. Так я совершил одну из самых моих больших ошибок в жизни, но её я уже никогда больше не повторял, хотя почти все, с кем я работал, не были такими, как Тед, но из-за него я никогда больше не верил так называемым менеджерам и вообще всем, кто, что называется, представляет группу».

«Тед меня наколол. Он отказался мне платить, и я так и не получил ни пенса роялти, которые мне причитаются ни за «Friday On My Mind», ни за любой другой трек, который я спродюсировал. Тот факт, что он свалил <из Англии> назад в свою Австралию, сделал просто финансово невозможным судебный иск к нему и его компании. Я знал, какой он там важный человек, так что у меня шансов выиграть дело было как у снежинки в аду. Так что я решил не тратить целое состояние на суды, доказывая свою правоту.