Глава 16. Страх сильнее разума
Как ни странно, я все-таки уснула.
– Я уйду по своим делам, – прошептал мужской голос на ухо, положив руку мне на живот. – Домой подвал. В холодильнике еда. Я скоро приду, не заскучаешь.
Резко открыв глаза, я никого рядом не обнаружила. Отдышавшись, я оглянулась по сторонам, убедившись лучше в своей первой мысли, а после отправилась в холодильник проверять, приснилось мне это или нет.
Открыв его, я не знала, радоваться мне или нет. На полках было приготовленное мясо и даже немного лесных ягод. Закрыв дверцу, я решила домыть подвал и полежать на диване.
Я начинала бороться меньше, всё больше и больше принимая мысль о неизбежности. Он найдёт меня, где бы я ни была, и я просто тратила время в никуда.
Посмотрев на нож, я начала задумываться о суициде. В любом случае, позлить его будет полезно напоследок, поэтому, положив его на видное место, я решила подсчитать, когда именно это будет удобным.
И, как ни странно, эта мысль казалась мне вполне адекватной ситуации. Таким образом, какие планы у него ни были, я их нарушу, смешав ему всё с грязью.
Однако, когда я уже домывала подвал, мне пришла в голову еще одна мысль. Вернее, я просто всё это время её отрицала: а что если… и впрямь соблазнить его? Безусловно, он мог иметь венерическое или это могло привести к беременности, но мне казалось это не такой серьезной проблемой по сравнению с жизнью, как таковой.
Наверное, я слишком себя жалела и попробовать стоило.
Вернувшись в дом, я машинально начала рассматривать газеты, которые он читал, не забывая при этом поглядывать на дверь. Увы, они были на каком-то другом языке, который я вообще не знала, но по фоткам тоже было непонятно: они все были максимально разными, не имеющими, по моему мнению, никакого сходства между собой. Краем глаза я увидела слово, написание которого похоже на "Яков", имя дровосека, если, конечно, это оно, что и существенно притормозило меня, дабы отскочить подальше, когда за дверью послышались шаги.
Отворивши её, передо мной предстал дровосек, а я, к счастью, быстро оторвала себя к стеллажу с книгами, сделав вид, что я выбираю что-то почитать на вечер.
– Нравится моя книжная подборка? – спросил мужчина, раздеваясь. К моему удивлению, он не был в крови, как обычно.
Я пожала плечами.
– Не особо… я больше люблю книги по… по настроению. Это может быть… по теоретический физике, например – машинально ответила что-то наобум, будучи мысленно перебитой своим обещанием перед собой, в котором приказала себе его игнорировать.
Мысленно всунув себе кляп в рот, я отвернулась.
– Теоретическая физика? – удивился дровосек, подойдя. – Это какое же настроение у тебя должно быть для неё?
Я промолчала, взяв одну и демонстративно сев её читать. Это была какая-то художественная литература, в общем, то, что мало вызывало интереса на данный момент.
– И каких авторов ты читала? Можешь описать эффект Зеемана? Знаешь ли уравнения Дирака для свободной частицы? Сколько измерений, думаешь, существует? Позицию объясни.
Промолчать было трудно, хоть и я знала ответы на эти вопросы, кроме последнего.
Ведь на него никто не знал.
– Что ж, ожидаемо, – усмехнулся он, усаживаясь в кресло и беря газету в руки. – Чтобы прочитать книгу, нужно хотя бы знать алфавит и неплохо бы цифры.
Я поджала губы, но промолчала, зная, что он меня провоцирует.
Читая, я не переставала чувствовать его проницательные взгляды, которыми он меня одаривал время от времени. По сравнению с периодом "до" моего ухода, к сожалению, они стали более липкие и долгие.
– Если хочешь узнать, что написано в газетах, которые я читаю, тебе нужно выучить греческий не менее, чем на базовом уровне, – вдруг сказал он, видимо, как-то догадавшись, что я рассматривала его ценные бумаги. – Могу предложить самоучители, если есть желание.
Я продолжала молчать, игнорируя.
– Дело твоё – сказал, явно наслаждаясь происходящим. Кажется, он раскусил мою игру, и начал манипулировать на важной информации о себе, которая, по всей видимости, могла находиться в газетах.
Выдохнув, не зная, стоит ли мне продолжать свою игру или нет, я решила все-таки отдохнуть, попытавшись насладиться чтивом.
Слово за слово – и меня и вправду втянуло. Я устроилась поудобнее, жадно глотая каждое слово. Повествование шло о горе одного старого одинокого деда, который рассказывал, как больно он переживал смерти своих близких и что именно ему помогло жить дальше.
– Говоришь, не особо нравится? – саркастически вклинился.
Я закатила глаза, чувствуя, как постепенно он начинает раздражать, и, судя по его лицу, делал мужчина это намеренно.
А после, подумав, что этого мало, он принёс ягоды и начал чавкать, морально капая на мозги.
Стараясь игнорировать, я, продолжив читать, вдруг, на самом интересном месте, услышала:
– Пойди за ними в лес. Закончились.
Я начинала закипать, но мысленно себе приказала успокоиться, давая жестом понять, что пойду, когда дочитаю.
– Нет, мне нужно сейчас.
Я взглядом спросила, какого чёрта я должна, но он не без улыбки проигнорировал его, мол, спроси хотя бы. У меня начал дёргаться глаз, но я все же заставила себя промолчать.
Отложив книгу и запомнив страницу, я, вспомнив ягоды и где они растут, отправилась за ними.
– И побыстрее. Если к закату не вернешься, я выпущу своих поисковых псов, но они бешеные, не ручаюсь за них.
Я решила не спрашивать, в каком это месте он их прячет, если ни в доме, ни рядом с ним их не было, но и вправду решила поторопиться, подумав, что вряд ли это хорошая идея быть покусанной такими собаками, есть они у него или нет. В любом случае, мне было интересно дочитать книгу, поэтому мотивация вернуться пораньше была.
Взяв пакет, я пошла на край опушки, где они обычно росли, но, дойдя до этого места, обнаружила, что все уже было оборвано. Я грязно выругалась, радуясь, что меня никто не слышит.
Мысленно прикинув карту леса, я двинулась в предполагаемое мной место, где искомое могло быть, однако и там меня ждал провал.
Солнце двигалось к своему логическому завершению, вынуждая меня ещё больше нервничать и ставить на себе крест.
Кажется, я заблудилась окончательно и не могла вернуться даже обратно.
Закрыв глаза, я мысленно принялась перебирать идеи, в конечном счёте остановившись на самом странном и ненадежном.
Собрать что-то другое, испытав судьбу.
К счастью, по дороге я обнаружила груши, но они были полу гнилыми. Решив в доме отделить эту часть от съедобной, я насобирала, сколько пакет позволял, и отправилась обратно, постепенно вспоминая маршрут по опознавательным знакам, которые всплывали у меня в голове по моему заказу.
Пришла я около того времени, которое было им оговорено. Дровосек уже стоял на крыльце и неотрывно смотрел перед собой.
Когда я подошла в упор, показав пакет, он резко меня остановил, не давая пройти дальше.
– Это что?
Я вскинула бровь, мол, что, не видишь.
– Это не лесные ягоды – сказал очевидное, возвращая пакет обратно.
Я сжала кулаки, беря его и стараясь пройти внутрь.
– Нет. Иди ищи ягоды. Пока их не будет, можешь забыть о сне. А я пока псов выпущу, как и обещал. Может, они тебя поторопят.
Я, выдохнув, понимая, что больше не могу терпеть это, взорвалась:
– Ты что, издеваешься? Какого хрена тебе не так? Хочешь ягоды – сам сходи. За кого ты принимаешь меня вообще? – как только слова вылетели из меня, я пожалела, вспомнив его угрозу про искалечение меня.
Я выпучила глаза, не зная, что делать, но, на всякий случай, пятясь назад.
Мужчина, к моему удивлению, усмехнулся.
– Вот, другое дело, ты заговорила, а за само содержание слов спишь сегодня в подвале – добавил, забирая у меня груши и уходя за дверь, запираясь.
Я закрыла глаза, чувствуя, что снова плачу. Как часто теперь я это делаю после знакомства с этим извергом.
Унижаться я не хотела, поэтому, мысленно настроив себя на позитивный лад, что хоть ложе с убийцей делить не буду, я решила поспать на траве, ведь в подвале было совсем холодно вечером. Выбрав место поудачнее, с моей точки зрения, я легла, обнимая себя руками. Августовские ночи, ближе к сентябрьским, не были самыми тёплыми, однако и точно не наихудший вариант.
Заснуть мне долго не удавалось. То по мне кто-то поползёт, то шорох где-то напугает, а фантазия дорисует. Все-таки я ночую в лесу, а не дома, поэтому контраст был слишком очевиден.
В какой-то момент сон всё-таки меня склонил к себе, и я уснула, мысленно радуясь, что моя семья уехала и не знает такой стороны жизни.
Глава 17. История
Утром я проснулась уже в кровати. Сначала мне показалось это нормальным, насколько вообще это слово применимо в данной истории, но, вспомнив вчерашнее, откинулась назад, стараясь восстановить хронологию, мысленно выясняя, как я сюда попала. Дровосека не было, но его постель была смята, что косвенно могло намекать на его былое присутствие.
Сама я была в нижнем белье.
Выдохнув, стараясь откинуть навязчивые мысли, приходившие ко мне с открытием этих фактов для себя, я оделась и прошла к холодильнику, вспомнив, что не ела ничего более суток.
Однако открыв его, я отметила тот же состав: сырое мясо, приготовленное мясо, но непонятного происхождения, что могло вполне оказаться едой каннибала, и несколько груш.
Так всё-таки он часть съел и большой разницы не было.
Я разозлилась еще больше, но, подумав, тоже решила взять одну. Неизвестно теперь, когда я адекватно поем.
Вернувшись обратно, отметила на столе книгу, которая лежала на той же странице, которую я и оставила.
Решив, что мне всё равно нечего делать, принялась дочитывать, хоть и настроение для этого испарилось ещё вчера. Почти под самый конец истории заглянул дровосек.
– Не простудилась? – спросил, садясь рядом со мной в кресло.
Я закатила глаза.
– Какая разница?
Мужчина вскинул бровь, показывая всем своим взглядом глупость вопроса. Наверное, просто не хотел, чтобы я всякую заразу в дом приносила.
Хоть и по его вине.
Посмотрев на дровосека внимательнее, не забывая про свою идею, мне захотелось блевануть ещё больше: он был слишком уродливым, чтобы его соблазнять, как внутренне, так и внешне.
Однако это могло быть и моим спасением.
Внутри было слишком много противоречий: если я начну вызывающе себя вести, он не поверит в искренность моих намерений, не после недавних событий, поэтому мне нужно начать издалека, постаравшись также сделать всё максимально реалистично.
Кинув взгляд на него ещё раз, я поняла, что не могу его представить на себе. Слишком отвратной казалась мысль, даже смерть выглядела привлекательнее.
Я заставила себя думать так активно, насколько это возможно, чтобы избежать секса с ним, но при этом выжить.
Перебрав все последние события в голове, я с удовольствием вспомнила, что все-таки выиграла у него то пари, а, значит, это было возможным.
Но при этом он всё равно меня не отпустил, обманув с моим честно добытым призом – свободой.
Постучав ногтями по локтю, я решила все-таки поиграть в слова:
– Ты же сказал, что отпустишь меня и тех людей навсегда, – начала я, положив ноги на стол. – И что ты, по твоим же словам, никогда не блефуешь.
Мужчина посмотрел на мои ноги, криво усмехнувшись. Наверное, его поразила моя новообразовавшаяся наглость.
– Наконец ты вспомнила свои же слова, а я уж думал. Так я тебя не держу ведь. Ты можешь быть свободна.
Я сощурилась, явно научившись с ним чувствовать в этом подвох.
– Но?
Дровосек продолжал давить гримасу.
– Но я выпущу свои псов, которые не хуже меня могут тебя найти и вернуть. Мы же договаривались, что это я тебя не держу, верно? Только вот с ними ты, к сожалению, не договоришься. Ты сделала хуже только себе, как обычно.
Я подмяла под себя ноги.
– И где ты достал их?
– Забрал у местных военных.
Я кивнула.
– Умно, не поспоришь, – вынужденно согласилась. – Тогда… сыграем в еще одну игру?
Дровосек отрывисто рассмеялся, вызывая у меня сильное отвращение.
– Предлагай.
Я нахмурилась, размышляя.
– Только как я буду знать, что ты не обманываешь меня?
– Я и не обманывал. Не моя вина, что ты не можешь всё необходимое учесть и оговорить все пункты игры так, чтобы получить желаемое.
Я покачала головой.
– Всегда можно ввести новую переменную.
Он посмотрел на мои ноги, которые лежали на столе.
– Чтобы триумфально закончить игру, не обязательно пытаться учесть прям всё на свете, достаточно просто оказаться умнее противника и предугадать все его шаги, оговорив это в условиях игры. Безусловно, всегда можно что-то упустить, но, как правило, для победы хватает и того, что соперник менее внимателен тебя. Ты вполне могла сказать: «В качестве победителя хочу воспользоваться своим правом и загадать, что ты убил себя сам» или «навсегда заперся у себя дома в одиночестве». Кто же мешал? – сообщил, возвращая взгляд к моим глазам.
Я отвернулась, глядя перед собой. Да, наверное, я впрямь протупила.
– Тогда почему ты не победил меня, если знаешь, как это сделать?
Дровосек хмыкнул.
– Я же сказал ещё тогда: процесс для меня был интереснее победы. Ты убила человека, и теперь будешь жить с этим до конца жизни. Не здорово ли?
– Зачем ты так хочешь, чтобы я страдала?
Мужчина покачал головой.
– Ты должна была размыть рамки морали, чтобы научиться добиваться своего любым путём, а затем – научиться жить дальше, и только. Привыкнешь.
Я замерла.
– Так ты… специально его ко мне прислал? И вообще – зачем тебе всё это?
Дровосек на этот вопрос не ответил.
Я сложила руки на груди, решив вернуться к нашему диалогу, зная, что если он игнорирует мой вопрос сейчас, значит, вряд ли когда-нибудь ответит.
– Но я не знаю тебя, чтобы угадывать твои шаги.
Мужчина пожал плечами.
– Так поспрашивай, в чём проблема.
Я закусила губу.
– И что, мне поверить тебе? С чего бы?
Дровосек, вздохнув, взял газету и принялся читать.
– Никто тебе гарантий и не даст. А как полководцы вели свои войска на земли, которые вообще не знали? Просто понимали по каким-то далёким слухам, что там мог быть провиант и, возможно, какие-то ценные вещи, которые можно было обменять на ближайшем рынке, если он, конечно, еще существовал и не был кем-то разграблен и растаскан. Думай уже по ходу событий, учись на ошибках, а, главное, будь внимательней и не забывай свои же слова.
Я закусила губу.
– А ты… ты застал эти времена?
Мужчина загадочно улыбнулся.
– Вполне возможно.
Я разнервничалась.
– И… думаешь, я могу победить… человека, который мог жить ещё в те времена, когда не было даже рождено поколение, сумевшее сделать автомобиль массовым явлением? Ты питаешься моей безысходностью, да?
Дровосек довольно усмехнулся.
– Но тогда же тебе удалось однажды, намеренно это или нет. Подумай, что ты можешь извлечь из прошлого и удачного.
Я поменяла позу, опустив ноги на пол. Мне показалось, что пока меня хватит лишь на добычу информации.
– Твоё имя и вправду Яков?
Мужчина слабо улыбнулся.
– Это для военных, но обычно меня зовут «о нет, только не ты» или, вот это хорошо, «забирай всё, что у меня есть, только, умоляю, детей не трогай»
Я невольно поморщилась, представляя, сколько раз он мог это слышать, однако промолчала, решив не распылять фокус от изначальной цели:
– И ты происходишь из королевской семьи?
Он на секунду задумался.
– Нет, но я вообще мало что знаю о родителях. Возможно, в моей семье и был кто-то голубых кровей, не исключаю.
Я нахмурилась.
– Тебе не рассказывали о твоих предках?
Мужчина покачал головой.
– Родители редко разговаривали со мной.
– Почему?
Дровосек промолчал, однако его глаза отчего-то потемнели, машинально заставив меня задуматься об уместности задаваемых мной вопросов.
– Но ты был запечатлен на фото с королевской семьей? – осторожно спросила.
Он дёрнул уголками рта.
– Это была не менее давно. Я тогда уже поднабрался опыта, стал одним из наиболее знатных и уважаемых солдат. Я оказал одну очень важную для королевской семьи услугу, и они меня приняли к себе.
– Что за услуга?
Мужчина усмехнулся.
– Спас их наследников от смерти в нищете. Я предупредил их о планируемом дворцовом перевороте и назвал конкретных лиц, которые хотели это сделать. Они были раскрыты, более того, все их орудия убийств были найдены прямо в их комнате. Безусловно, нашел и подкинул туда его я, иначе были бы ко мне лишние вопросы.
Я кивнула.
– Откуда у тебя сверхспособности? Давно ли ими обладаешь?
Дровосек посмотрел перед собой.
– Почти всю сознательную жизнь.
– И… после чего они у тебя появились?
Он посмотрел на газеты.
– Не все сразу. Постепенно, шаг за шагом.
Я вопросительно на него посмотрела, ожидая продолжения, но он замолчал.
– Ты остался жить с королевской семьёй? Или сразу ушёл?
Он посмотрел на потолок, слегка нахмурившись.
– Я ушёл почти сразу, когда люди перестали угадывать мой возраст. Я понял, что не готов раскрыть свои тайны и отправился, как обычно, на одну из войн, но в этот раз инсценировав свою же смерть: нашёл человека, похожего на меня, нарядил его в свою форму и убил, оставив истекать кровью на фронте. Судя по тому, что меня не искали, я сделал это достаточно убедительным.
Я заслушалась, отдалённо понимая, что мне это что-то напоминает. Решив ухватиться за соломинку, я наклонилась поближе к нему:
– Но ты бросил людей, которые тебе могли быть близки и дороги, например, жену, детей? Или все-таки вернулся за ними, когда было подходящее для этого время?
Дровосек раскрыл газету, разгладив страницы.
– А зачем? Они бы всё равно бы состарились и умерли, будь это одним годом раньше или позже. Все они уже были преклонного для тех времен возраста с нагретыми местами для жизни. Судьба пилигримов точно была не лучшим выбором в их случае.
Я задумалась, медленно разжёвывая сказанное, решив, в конечном итоге, начать с наиболее важного для меня:
– Так ты узнал о своём бессмертии только в те времена? – спросила, пытаясь понять, насколько он древний.
Мужчина слабо улыбнулся, явно догадавшись.
– Тогда я понял, что никогда, видимо, внешне не постарею.
Я поджала губы, отметив его увёртливый ответ.
– И куда ты потом подался?
Дровосек неожиданно поднялся, хлопнув себя по коленям.
– На сегодня разговоров об этом достаточно. Думай пока над игрой, если хочешь попробовать меня победить, а я покормлю псов. К твоему сведению, они находятся по северную часть, в небольшой деревянной избе.
Я нахмурилась.
– Так её же там не было.
Мужчина усмехнулся.
– Это тебя не было 2- е суток – ответил, давая понять, что этого времени достаточно для постройки.
Я лишь в очередной раз убедилась в его силах, к своему страху отметив, что мне придется здесь жить не до тех пор, пока я смогу его победить, а когда я ему надоем.
Тем не менее, сдаваться я не хотела, да и всё равно нечем было особо заняться.
Посмотрев на открытые страницы газеты, я подумала, что это могло быть подсказкой.
Не зря же он открыл это и оставил, уходя.
Однако язык по-прежнему для меня был нечитабельным, поэтому мне ничего не оставалось, как смотреть на картинки и пытаться угадать по контексту. Увы, дровосек пришёл слишком быстро, забрав газеты для своего чтения, поэтому мне ничего не оставалось, как попросить листик и ручку, чтобы попробовать придумать игру. Мужчина явно глазами потешался над этим, но мешать не стал.
Так.
Я записала еще раз то, что он сказал, внимательно перечитав. Я имею на данный момент следующее: дровосек сказал, что все его близкие были преклонного для того времени возраста, значит, справедливо предположить, что "для того времени" может отсылать нас на многие века назад. Может, речь шла о 30-40 годах, как для старческого, который сейчас считается зрелым возрастом или средним. Также он сказал, что все его близкие были преклонного возраста, то есть, примерно ровесники, плюс к этому – за свой возраст тоже начал думать и переживать. В таком случае, не могут же его дети быть его ровесниками. Ну или, по крайней мере, история о них умалчивает или это неважно.
Дальше.
Если брать тот факт, что детей не было, скорее всего, не было и жены или была, но бесплодная. Такой процент крайне низок, ведь берём в среднем. В древние времена обычно пару подыскивали родители и брак был по расчету, но у дровосека, по всей видимости, были натянутые отношения с предками или их не было в его жизни вовсе. Это был ещё один возможный косвенный намёк на отсутствия у него жены и детей. Возможно, он хотел сколотить имущество, стремясь стать знатным солдатом, и тогда найти себе пару, но он покинул края, когда его сверстники уже начали стареть, так и не обзаведясь никем, значит, этого он не хотел.
Или не мог.
Почему? Был геем? Сам бесплодным? А, может, не хотел быть уязвим, имея цели поражения для врагов? Я посмотрела еще раз на мужчину, вдруг вспомнив, что он каннибал. Может, боялся съесть своих же детей?
Точно, каннибал.
Это было интересным для рассмотрения. Почему он им стал? Мертвечина и какая-то травяная присыпка давала ему хороший нюх на неё, как я уже выяснила, но, может, это не всё? Дровосек сказал, что его способности открывались постепенно, вполне вероятно, он был занят поиском. Но сколько времени? Год, пять, десять, меньше, больше?
Однако ничего из этого почти не давало мне никаких более точных сведений. По крайней мере, я не настолько была сильна в истории, чтобы четко определить хотя бы век, отталкиваясь от его слов.
И всё же мужчина сказал, что разговоров достаточно. Может, достаточно для того, чтобы понять интересующее меня?
Ведь он так и не ответил, сколько ему лет, оставив этот вопрос открытым.
Кроме всего прочего, был только его рассказ о подмене себя, инcценирование своей же смерти. На этом моменте мне показалось, что я это где-то видела. Причем очень… недавно.
Я машинально пыталась найти ответ взглядом, будто цепляясь за ещё одну ниточку, в конечном счёте резко и неожиданно для себя останавливаясь на книге, которую я прочла сегодня.
Открыв её, я краем глаза заметила, что дровосек выпрямился и внимательно следит за моими движениями.
Моё сердце, восприняв это благоприятным знаком, начало очень громко и быстро стучать, будто я была очень близка к разгадке.
И, если это так, я могла предложить пари, которое поможет мне уйти и больше никогда не вернуться, но на этот раз удачно.
Мысленно подсчитав, где примерно я нечто похожее видела, я принялась снова перечитывать весь диапазон страниц, в котором искомое могло находиться.
– Так… я был один… умер… умерла… я бы всё отдал… – шептала я, перечитывая страницу за страницей. – Вот – тихо сказала, начиная мысленно зачитывать отрывок внимательнее: "Мой товарищ, которого я считал своим братом, погиб. Его тело нашли со всеми прочими трупами. Я не мог поверить, что это был он. Еще недавно он был рядом со мной и делил трапезу, а сейчас – сам был трапезой для червей. Я никогда не думал, что он умрёт первым, будучи таким упрямым перед самой смертью. Мой товарищ, светлая ему память, всегда побеждал и, казалось, этот успех будет преследовать его вечно. Никто не мог сравняться с его мощью и умом. Казалось, еще утром я гневался и злословил за то, что проиграл ему в стрельбе, прося у него отыграться, хоть и знаю, что снова проиграю, а сейчас я даже и плохим словом не могу обмолвиться. Мой дорогой друг, я буду жить за нас двоих, я обещаю сказать Элизабет, что ты думал о ней перед боем. Я буду горевать об утрате, но и молиться за тебя каждый день, чтобы твоя душа была упокоена, и ты нашёл то, что искал, а заодно и я успокоюсь. Мы скоро увидимся ещё, мой близкий товарищ, мой дорогой друг, Джеймс".
Я, прочитав на одном дыхании, устало закрыла глаза. Конечно. Если бы там был Яков, я бы на это точно обратила внимание.
На что я еще рассчитывала?
Однако зачем-то мне дровосек об этом рассказал же, верно?
– Ну что? Игра готова? – прервал мои размышления мужчина.
Я встрепенулась, вспомнив, что он находится рядом, хоть и довольно сложно это игнорировать.
– Что? Нет, – сказала, посмотрев на газеты, которые также могли быть чем-то интересным, коль он так печётся за них. – Я бы… я бы не прочь попросить самоучители греческого языка.
Мужчина хмыкнул.
– Принесу, но при одном условии: ты расскажешь всё то, к чему пришла за эти полтора часа размышлений.
Я удивленно посмотрела на часы, отметив, что я и вправду слишком погрузилась во всё это.
– Просто… мне подумалось, что я где-то читала про смерть солдата, которого ценили и ждали, поэтому… предположила, что это могло… могло мне прибавить больше идей для раздумий о приблизительном времени произошедшего, где можно учитывать стиль написания письма, ходовые имена, историзмы и прочее. Само повествование было изложено, судя по вышеизложенным критериям, более 5 веков назад. Я не могу сказать точнее, я не историк, но, например, автор рассказывает, если вспомнить содержание книги, о паровой турбине, как о нечто новом и прорывным, с его точки зрения, которая, если верить моей памяти, была изобретена не раньше 1620-х годов.
Дровосек посмотрел на меня пристальнее.
– И… также я подумала о том, что ты мог быть королём, например, Яковым Первым. Его описывали очень образованным, умеющим читать на древнегреческом, – сказала, посмотрев на газету, – сторонником развития медицины, в частности, алхимии, – добавила, намекая на странные вещества, которые он добавлял себе в еду, – охотился на оленей, а похоронен был в 1625 году, что примерно соответствует тому времени, о котором идёт речь в повествовании, ведь автор явно пережил его на несколько лет и вполне мог дожить до изобретения паровой турбины.
Мужчина усмехнулся.
– Яков Первый умер во дворце, а не на фронте, и по причине болезней, не от руки враг.
Я пожала плечами.
– Его похоронили в каком-то аббатстве, но гробница была утеряна, где почему-то сам гроб нашли в середине 19 века уже в склепе Генриха Шестого. За всё время что угодно можно было подсунуть и назвать это скелетом короля. Может, повествование как раз и не имеет дату, чтобы никто не догадался о подлинной жизни и смерти короля.
Дровосек удивленно на меня посмотрел, но ничего не сказал.
– Ах да, – сказала, прочистив горло, – он обладал гомосексуальными наклонностями. Его даже прозвали за это королевой.
Мужчина прокашлялся, вскидывая бровь.
– И что на это указывает?
Я слабо улыбнулась.
– Как минимум, не похоже, что у тебя были жена и дети, ссылаясь на твой рассказ.
Дровосек безотрывно гипнотизировал меня взглядом.
– У Якова Первого была жена Анна Датская и дети – ответил, вдруг нахмурившись под действием своих или моих (или каких-то других) мыслей.
– Но король её вряд ли любил. Ты сказал "близкие тебе люди", а это не означает родство. Скорее, твоё личное отношение.
Мужчина, не выдержав, рассмеялся. Это было наверняка противнее, чем звук царапающего ногтём
– Давно не слышал такой конспирологии, конечно, – озвучил, раскидываясь в кресле. – Хотя твоё старание похвально.
Я закинула ногу на ногу, отчего-то почувствовав, что меня всё же ранили его слова.
– Что ж, это уже неважно. Я рассказала то, что ты попросил за самоучители по греческому языку. Изволь выполнить свою часть, пожалуйста.
Дровосек продолжал усмехаться, но, как ни странно, не со злым умыслом.
Я понадеялась, что это была подсказка: если он не был Яковым Первым, значит, я копаю не там, а не блеф, наличие которого он отрицает по отношению ко мне.
Очень жаль, иначе я могла бы попросить за точную дату его рождения себе свободу.
– Вряд ли король мог так – сказал, вставая и исчезая.
Через 6 секунд, я засекла, он вернулся с 2-мя книгами, положив их на стол прямо возле меня.
– Ты… украл?
– Ну-ну, попрошу, не украл, а взял по праву сильного у своего торговца, но, – заявил мужчина, улыбнувшись, – его не убивать. Он еще пригодится.
Я закатила глаза.
– Так не давай повод для этого – сказала, беря книги и начиная их изучать.