Путь бойца. Автобиография без купюр. О себе, победах и поражениях

Глава 3
ПОЧТИ ALL-AMERICAN

Я окончил старшую школу в 1989 году, в год столетия штата Вашингтон. Юбилей отмечали с размахом. Частью праздника были Столетние игры – что-то вроде региональных Олимпийских игр. Мне очень хотелось участвовать в них, в соревнованиях по борьбе, но, чтобы попасть в команду, требовалось победить в региональных соревнованиях в своей весовой категории. Я проиграл и стал вторым, но меня взяли запасным.

Парень, занявший первое место, не смог принять участие в соревнованиях, поэтому я вошёл в основной состав. В моей весовой категории состязались сплошные чемпионы штата. Я выступал против лучших парней. Первого борца победил со счётом 6:2. Удалось обойти и второго противника всего лишь с преимуществом в одно очко. Затем я разделался с третьим, опередив его на 15 очков, что и завершило схватку в соответствии с правилом о досрочном прекращении её. Следующим оказался очень серьёзный парень, двукратный чемпион штата, которого я победил удержанием. Мне крупно везло. Я просто проглотил этих ребят. Наконец-то я реализовал свои возможности – это было очевидно. Булимия канула в Лету. Я выкладывался на тренировках и соревнованиях, и это приносило свои плоды. Победы следовали одна за другой. Я не проиграл ни единой схватки. Прежде я не выигрывал турнир штата, а теперь победил целую кучу прежних чемпионов. Неожиданно всё стало на свои места.

Золотая медаль на Столетних играх придала мне большую уверенность, особенно при поступлении в колледж. Меня приняли в Орегонский Государственный университет, находящийся всего лишь в полутора часах езды от моих родных мест. Я стал более раскованно вести себя и с противоположным полом. Позапрошлым летом познакомился с девушкой по имени Дженнифер, и мы частенько встречались. Другие девушки тоже интересовались мной, что было в диковинку. Я постоянно торчал в спортзале и чувствовал себя превосходно. Наконец-то кое-что стало получаться. Я уловил суть борьбы, понял, как стать лучшим, просчитал все нюансы. Желание побеждать уже не испепеляло меня, а наполняло живительной силой. Я питался энергией борьбы.

Изменились и мои отношения с отчимом. Не скажу, что наступило потепление, но что-то произошло.

Я полюбил кататься на велосипеде. Получал удовольствие от езды и отлично тренировал мышцы. Итак, я купил гоночный трековый велосипед Schwimm за четыреста двадцать баксов. Такая сумма считалась для меня огромной в то время. Это был один из очень лёгких велосипедов с тонкой рамой. Ясно, что он не подходил для тех дорог, по которым я гонял, но я им очень дорожил.

Тем же летом у меня намечались соревнования по борьбе в старшей школе. Гробить свой велосипед по ухабистой дороге не хотелось. У мамы и отчима дешёвые старые синие велосипеды Schwinn висели в гараже и пылились. Я вообще не помнил, чтобы они катались на них хоть раз. Поэтому я и одолжил велик отчима. И не раз пожалел об этом! Я не запер велосипед в школе, и его, конечно же, спёрли.

Отчим впал в ярость, когда я огорошил его этими новостями.

– Значит, ты отдашь мне свой велосипед, – заявил он.

– Мой велосипед в четыре раза дороже, чем твой. И я заплатил за него сам.

– Меня не волнует, – сплюнул он.

Он забрал мой велосипед для того, чтобы ни разу на нём не прокатиться, просто так, чтобы досадить мне. Он никогда не катался ни на одном из своих велосипедов, но ему нравилось быть собственником. Ездил же он на мотоцикле и на оранжевом грузовичке. И вообще, крутить педали по округе казалось ему последним делом. Майку просто нравилось наслаждаться властью, и это проявлялось в обладании вещами.

Однажды мой лучший друг Крис попросил у меня на время велосипед. Он хотел покататься с девушкой, а второго велика у них не было.

Крис не знал о конфликте, который произошёл у нас с отчимом. Поэтому я его предупредил и дал велосипед.

Отчим вернулся домой раньше ребят и, конечно же, заметил отсутствие велосипеда. Майк терпеть не мог, когда брали его вещи.

– Где мой велосипед? – поинтересовался он.

– Я разрешил Крису покататься.

– Что? Это же мой велосипед!

– Но ты никогда им не пользуешься!

– Не в этом дело! Это не твоя вещь, чтобы раздавать её направо и налево. Верни мне его сейчас же!

Я позвонил Крису и сказал, чтобы он вернул велосипед прямо сейчас. Он пообещал.

Отчим дико таращился на меня во время нашего короткого разговора с Крисом. Его лицо стало багровым, а глаза почернели. Долго бродившие в нём гнев и раздражение прорвались наружу. Он взорвался. Когда я ещё разговаривал с Крисом, он схватил меня за волосы и начал орать мне в лицо. Брызги горячей слюны жалили мне глаза, пока он орал и тряс мою голову.

Я тоже завёлся. С меня было достаточно. Годами он глумился надо мной. Я заискивал перед ним, пытался угодить. Мне было противно. Я понял, что этот парень с трудом терпел меня всю жизнь.

Зашвырнув телефон, сгрёб этого урода в охапку и бросил на пол. Отчим лежал на полу, а я сидел сверху и не знал, что делать дальше. Я был хорошим борцом, но не бойцом. Моя рука сомкнулась у него на шее. Теперь я контролировал всё. Он оказался в моей власти. Я посмотрел ему в глаза и увидел то, чего не ожидал – животный страх.

Я вырос, повзрослел и стал крепким молодым человеком. Я оказался сильнее, и он убедился в этом. Я видел покорность и признание своего превосходства, когда я сжимал руку на его горле. Он знал, что больше он не сможет физически наказывать меня, а я понял, что он больше никогда не посмеет тронуть меня и пальцем.

Прибежала мама, крича от страха, и я его отпустил. Мне не хотелось, чтобы дело приняло более серьёзный оборот. Я ушёл. Хоть тот случай не улучшил его отношения ко мне, ну не стал я ему милее, но разговаривать со мной он стал по-другому. И никогда больше не поднимал на меня руку.

Тот день навсегда изменил моё отношение к Майку. Мне больше не требовалось угождать ему, притворяться его сыном. Всё тайное стало явным. Я увидел глубину его ненависти, копившейся годами. Когда я доказал, что мной больше нельзя манипулировать, что я не собираюсь с этим мириться, – нам обоим стало легче.

Больше всего на свете я ненавижу несправедливость. Мысль о том, что один человек может унижать другого, пользуясь своими привилегиями, моментально выбивает меня из равновесия. Мой отчим не был монстром. Но он был задирой. Он стал для меня олицетворением и воплощением несправедливости. Я дал ему отпор и был вознаграждён. Спасибо ему за это.

***

В колледже я быстро понял, что с таким отношением к учёбе, как в старшей школе, далеко не уеду. Учась в старших классах, я пропустил много занятий. Когда учителя возмущались, я уговаривал их дать мне последний шанс, чтобы исправить положение. В колледже всё оказалось по-другому. Здесь надо было учиться прилежно и сдавать всё вовремя. В принципе, я нормально учился, но мог бы и намного лучше.

С борьбой складывалось намного тяжелее. Время от времени я выступал за университетскую команду. Я прошёл огонь и воду, сначала выигрывая несколько матчей, а затем позорно проигрывая последующие. Мне не хватало твёрдости. Я утратил уверенность, которую приобрёл в последний год старшей школы, позволившую мне выиграть Столетние игры. Здесь же всё было иначе, совсем другой уровень и другая лига. На первых же двух турнирах мне сразу надрали задницу. Я выглядел слабаком по сравнению с другими. Это было унизительно.

Неожиданно именно на первом курсе мои результаты становились всё хуже и хуже. Я сломался. Мой тренер, конечно, всё понял и не скрывал разочарования. Он возлагал на меня большие надежды, ввёл в программу, а я медленно сдувался у него на глазах. Он усомнился и в моей преданности команде. В конце года, когда надо было тренироваться с командой, я свалил домой, чтобы принять участие в местном турнире, который легко выиграл. Мне требовалось доказать себе, что снова могу побеждать. Мой тренер, узнав о том, что я увиливал от тренировок, вместо того, чтобы взять меня на предстоящий турнир Pac 10, решил наказать всех участников моей весовой категории. Это говорило о многом. Ранее я выиграл несколько схваток, но вместо того, чтобы отправить меня на соревнования и посмотреть, что получится, он просто вычеркнул всех ребят из моей весовой категории. Таким образом, он высказал мне своё отношение.

В следующем году я выиграл двадцать схваток, показав, что стал крепче. Наша команда выглядела очень сильной, и я радовался, что перестал быть слабым звеном. Я вылез из образовавшейся было ямы и почувствовал уважение тренера и товарищей по команде.

В тот период Дженнифер и я сблизились. Мы много времени проводили вместе у меня дома в Портленде. И неожиданно она обнаружила, что беременна. Мы запаниковали. Мы были молоды и неженаты. Я даже ещё не окончил колледж. Но вскоре, собравшись с мыслями, я сделал предложение. Дженнифер согласилась.

После двух лет учёбы в Орегонском университете я перевёлся в университет в Чикаго, где мне предложили полную стипендию, которая также оплачивала всё: проживание, обучение. Мы с Дженнифер ухватились за эту замечательную возможность и просто прыгали от радости. Мы поженились тем же летом (она была на пятом месяце), а затем отправились в Иллинойс.

В Иллинойсе не было классной команды по греко-римской борьбе, но мне там всё равно нравилось. Я стал наставником молодых ребят. Я испытывал эйфорию от того, что помогал им составлять программу подготовки к матчам и оказывать всевозможную поддержку.

В университете я смог получить более глубокие знания по психологии, которую выбрал своей специальностью. Мне нравилась учёба и академическая атмосфера, которая окружала меня. Я был рад, что приехал. Тогда же родился мой сын Джош. Не так-то просто было совместить борьбу, учёбу и семью. Но стоило мне взять сына на руки, прижать его к груди, как жизнь приобретала совершенно иной смысл. И не было ничего дороже этой любви, любви к крошечному человеку, моему сыну. Нет ничего выше этого. Теперь-то я понимаю, что это время было лучшим в моей жизни.

В первый год учёбы в Иллинойсе я дошёл до национального чемпионата. Целью моей было завоевание хоть какого-нибудь призового места для того, чтобы попасть в команду All-American, являющуюся самым элитным атлетическим сообществом колледжа. Я хорошо выступил, победив в трёх из четырёх схваток. Участник выбывал после двух поражений по условиям турнира, поэтому всё, что мне предстояло сделать, так это одержать верх в пятом поединке. Я думал только об этом.

Моим соперником оказался парень, которого я уже побеждал в довольно равной схватке. Поединок обещал быть трудным. Меня ждала серьёзная борьба.

Бой я начал с прохода в ноги, но партнёр мастерски обошёл меня, сделав счёт 2:0. Я настойчиво атаковал при каждой возможности. Я был агрессивен и жаден до победы. Желание попасть в команду All-American поглотило меня. Я чувствовал себя в ударе, выступая действительно очень хорошо, но этого было недостаточно.

Он победил меня со счётом 5:2. Как и в первый раз, получилась равная схватка, но в этот раз я проиграл, и моя карьера борца в колледже закончилась.

Результат угнетал. Я просто не мог его принять. Я не мог принять тот факт, что так плачевно закончились четыре года моей жизни. У меня уже была семья, но борьба поглощала меня всего. В первую очередь я ощущал себя борцом, всё остальное уходило на второй план. Так я определял себя в жизни. Я был борцом, который мог стать национальным чемпионом, но не стал из-за досадного проигрыша в решающем матче.

Возвращались мы с Джен и одним из её друзей, предложившим подбросить нас домой. Лёжа на заднем сиденье с Джошем, я не мог поверить, что так бездарно вылетел из соревнований. Вспоминал церемонию награждения и ребят, получавших призы. Многих из них я побеждал в прошлом сезоне.

Они все вернулись домой победителями, а я вылетел как пробка. И ехал теперь, мусоля свои воспоминания. Я был абсолютно сломлен. Я похоронил в себе борца.

Где-то в глубине души я понимал, что никогда не перестану соревноваться, и это было моим маленьким утешением в тот вечер, когда я ехал по плоским, холодным равнинам американского Среднего Запада.

***

После получения степени бакалавра я получил место в школе по психологии при университете Миннесоты. Кроме работы над магистерской диссертацией, я начал работать ассистентом тренера по борьбе. Команда университет входила во второй дивизион и считалась довольно хорошей. Мне нравилось работать и жить в родных краях. Я повзрослел, семья и отцовство способствовали этому. Я стал более сдержанным и дисциплинированным, много тренировался, поднимал тяжести и привёл себя в форму.

Я продолжал соревноваться, принимая участие в ряде открытых турниров и выигрывая их. Я даже победил национального чемпиона во время финальной схватки на турнире в Фарго. Было здорово съездить туда и побороться. Я доказал себе, что могу. Но хотелось большего.

На моей улице в спортзале проводились занятия по джиу-джитсу и дзюдо. Джиу-джитсу заинтересовало, я записался. Это оказался оригинальный японский вариант, который немного отличается от бразильского, популярного сегодня. Я поучаствовал в двух турнирах и довольно хорошо себя проявил, ведь за моими плечами стояло борцовское прошлое, а к кимоно пришлось приспосабливаться. Накапливался другой опыт, постигались возможности других форм борьбы. Я был заинтригован и старался научиться большему.

Также это был первый год UFC. Впервые я увидел Ройса Грейси в записи. Было непостижимо, как он укладывал соперников на лопатки при помощи странных приёмов. Никто из наших ничего толком не знал об этом бразильском джиу-джитсу. Просматривая видеозаписи, мы убедились, как это эффектно и смертоносно.

Я загорелся, мне хотелось постичь все тонкости этого вида спорта.

Я с пользой проводил время, но простого участия в этих маленьких турнирах было недостаточно. Лишь приятное времяпровождение. Соревнования, конечно же, зажигали мой атлетический дух, но я мечтал о большем. Нет, я не был членом команды All American, но всё же мог попасть в национальную команду. Каждый год в Лас-Вегасе проводится открытый национальный турнир США по вольной и греко-римской борьбе. Если вы попали в шестёрку лучших в олимпийский год, то вас включат в олимпийскую сборную. А если не в олимпийский, то отправляетесь на отборочные на чемпионат мира.

Я решил пробиться в шестёрку лучших, чтобы получить счастливый билет в мир высших спортивных достижений, туда, где обитала спортивная элита, сливки общества. Лучшие борцы страны соперничали в этом виде спорта: и национальные чемпионы, и члены команды All American. Каждый год, пока учился в университете Миннесоты, я участвовал в открытом турнире США. Дважды бился за шестое место, и оба раза проигрывал со счётом 4:1. В обоих случаях я не мог поверить, что опять проиграл. Я был ошарашен результатом. Я старался изо всех сил, боролся, но почему-то никак не мог победить, не мог преодолеть какой-то барьер. Этот турнир был намного сложнее предыдущих. Вместо 32 участников, которые боролись за 8 мест, 60 во что бы то ни стало пытались попасть в шестёрку лучших. Мне предстояло изрядно попотеть, чтобы попасть в заветное число.

Я тренировался с этими ребятами в университете Миннесоты. Они были студентами колледжа в команде второго дивизиона этого учебного заведения. Звёзд с неба не хватали, ничем не выделялись. Я просто ходил на их тренировки, официально не числясь, и не имел никакого наставника. Поэтому мой результат на их фоне уже выглядел впечатляющим достижением. Ведь я выступал против парней, которые всё время тренировались при школе Олимпийского резерва.

Тем не менее я не попал на отборочные, и это сводило меня с ума. Я был на волосок от своей мечты, но всё рухнуло. Я впадал в бешенство и не знал, как сдержать себя. Турнир проводился каждый год, поэтому я убеждал себя, что в следующий раз выйду победителем.

Два года, которые я провёл в Миннесоте, не прошли для меня даром. Я тренировал, тренировался и учился всё время. Я распалил свой внутренний огонь, участвуя в маленьких турнирах по борьбе и джиу-джитсу. Много времени отдавал семье. У нас появился второй ребёнок, дочь Микаэла. Получив магистерскую степень, я смог работать психологом. Несмотря на то, что я очень любил Миннесоту, свой родной дом, северо-западное Тихоокеанское побережье звало обратно. Взяв новенький диплом, загрузив вещи в машину, мы отправились на запад, в Олимпию.