– Передай командующему, что три десятка отборных воинов мне нужно сегодня к вечеру. Они будут сопровождать меня в ущелье Оранкал. Остальные по мере готовности должны отправиться к утёсам Рандван Ди Арде. Там они найдут крепость, где и будут ожидать меня для получения дальнейших приказов.
Наёмник выслушал Эррудуна, кивнул и ушёл. А Эррудун решил, что теперь можно сбросить нависшее на плечах напряжение и привести себя в порядок перед дорогой. И для начала он собирался ещё раз воспользоваться купелями короля Сэльвуда.
Глава 3
Девочку разбудил резкий звук. Будто в соседней комнате кто-то что-то уронил. Она подумала на кота, который решил пошкодить среди ночи, но пушистый любимец лежал, свернувшись клубком, рядом с её подушкой. «Может быть, отец проснулся попить воды». Эта догадка вполне устроила девочку и, повернувшись на другой бок, она попыталась уснуть.
Но тут звук повторился, и девочка села на своей постели, прислушиваясь. Кот тоже встрепенулся и с лёгким испугом уставился на дверь. Сперва было тихо. Но затем она различила тяжёлый стук шагов. Нет, это точно не отец. Так громко стучать по деревянному полу могут лишь ноги, обутые в сапоги. А отец точно не стал бы надевать обувь, чтобы походить по дому в кромешной тьме.
Она сидела и вглядывалась в темноту, легонько дрожа и натягивая одеяло к лицу. Девочка не была трусихой, но собственный дом никогда не являлся местом, в котором ей приходилось проявлять храбрость. Разве что какой-нибудь жук залетал к ней в комнату, и тогда ей приходилось ловить его и выпускать на улицу. Но это не считается. Да и жуков она не боится.
Звук шагов стал громче, ближе. В щели под дверью мелькнул неясный свет, как от свечи. Девочка затаила дыхание. Свет и шаги двинулись дальше. Она осмотрелась вокруг, силясь сквозь ночную тьму разглядеть в комнате что-нибудь такое, что могло бы ей помочь. Но, конечно, она прекрасно знала, что ни доспехов, ни меча в её комнате (как и во всём доме) не водилось. Была у неё только пара иголок для вышивания, но и их пришлось бы ещё поискать.
Что ж, если это воры, то она может хотя бы посмотреть на их лица. Тогда она укажет на них старосте и их накажут, а украденное – вернут. А ещё лучше, если ей удастся прокрасться в спальню родителей и разбудить отца.
От мыслей к делу прошло не более минуты. Девочка накрыла одеялом кота и слезла с кровати. Аккуратно ступая, на носочках, так, чтобы предательски не скрипнула ни одна половица, она приблизилась к выходу из комнаты. Опустилась на четвереньки, заглянула в щель под дверью. Света не было видно, значит, можно выйти.
Девочка приоткрыла дверь и просочилась в небольшую щёлку. Двинулась дальше, к спальне родителей. Она никогда не задумывалась, что десяток шагов может показаться таким большим расстоянием. Сердце стучало так сильно, отзываясь шумом в ушах, что она даже не могла сказать, насколько тихо крадётся. Она не моргала, широко раскрыв глаза, боясь пропустить появление непрошеных гостей или какого-то предмета на её пути, о который она могла бы споткнуться.
Наконец она добралась. Дыхание было готово сорваться на бешеный ритм. Она открыла дверь и… Девочка была так поглощена тем, что старалась двигаться беззвучно, и совсем не обратила внимания на неясный свет, исходивший из-под родительской двери. Воры были уже здесь. Но и в этом она ошиблась. Не воры – убийцы.
Один стоял недалеко от входа, держа в руках фонарь со свечой. Второй – прямо рядом с кроватью, занеся большой охотничий нож над спящим телом отца.
– Нет! – крик сорвался с губ девочки.
Оба чужака резко обернулись на звук голоса. От него же отец проснулся, а мать села и начала протирать глаза. Мужчина с ножом, заметив, что его жертва проснулась, поспешно отреагировал. Раз. Два. Три. Трижды клинок вонзился по рукоять в тело отца. Всё, что глава семьи мог сделать, – судорожно схватиться за грудь, куда пришёлся один из ударов. Мать с запозданием осознала произошедшее. Она начала кричать и суетливо пытаться выбраться из-под одеяла. С последним ударом ножа разбойник оставил оружие в теле жертвы и кинулся на женщину. Он придавил её к постели своим весом, зажал рот рукой и обернулся в сторону двери, где стояла оцепеневшая от ужаса девочка.
– Хватай её, дурень! – выкрикнул он хриплым голосом приятелю.
Второй мужчина подчинился. Засуетившись, он уронил фонарь, но кинулся за девочкой. Она машинально, не задумываясь, потянула ручку двери на себя, когда увидела приближающегося страшного бандита. Но это её спасло – разбойник ударился ногой о ребро закрывающейся двери, споткнулся и упал. Инстинкт самосохранения с небольшим запозданием всё же взял верх над одеревеневшим сознанием, и девочка побежала прочь от родительской спальни.
Она промчалась через всю комнату к выходу. Входная дверь в дом осталась приоткрыта, после того как её взломали бандиты. Девочка проскользнула наружу, сбежала по ступеням крыльца и, не останавливаясь, обернулась через плечо. Как раз в тот момент, когда в тёмном проёме появился ещё более тёмный силуэт её преследователя. Она припустила сильнее, но окружающий сумрак и паника сделали своё гнусное дело. Девочка споткнулась и упала, разбив до крови коленки и ладони, которыми попыталась смягчить падение. Она второпях начала вставать, но тяжёлая нога опустилась ей между лопаток. От удара у неё перехватило дыхание.
Ужасные мгновенья, когда девочка не может дышать и думает, что умирает, казалось, длились целую вечность. И всё это время мужчина нависал над ней грозной тенью. Наконец судорожно и шумно она вдохнула. Дышит. Жива. Но радость от этой мысли продлилась недолго. К ней подошёл второй разбойник. Его руки были в крови. Кровь вязкими каплями падала на дорогу, отмечая весь его путь из дома. Девочка, конечно же, не могла увидеть этого в темноте, но испуганное сознание дорисовало то, чего не в силах различить глаза.
– Тащи её в дом. Огонь уже разгорается, – сказал мужчина, убивший её отца.
Девочка бросила полный отчаяния взгляд за спину разбойнику. И в самом деле, в окне родительской спальни можно различить пляшущие отсветы пламени. Она хотела закричать. Это последнее, что она могла. Набрала полные лёгкие воздуха, но… Не успела издать и звука. Первый разбойник привёл в исполнение приказ второго. Он с огромной силой ударил её ногой по голове, и девочка, как тряпичная кукла, упала на спину, ударившись ещё и об землю. В голове свист смешался с гулом, а в глазах вспышка от удара сменилась серо-чёрным мерцанием. Вкус крови от прокушенного языка она уже не успела почувствовать, потому что разбойник добавил ей второй такой же удар, и девочка потерялась в небытии…
В этот же момент она проснулась уже по-настоящему. И оцепенела от ужаса. Её испугал резкий звук, почти такой же, как во сне. Но только в реальности он ещё громче. Звук повторился. Хотя второй был более приглушённый. И с ним девочка поняла, что источник шума в её комнате. Она посмотрела туда, откуда теперь доносились шорохи, и заметила два небольших светящихся шарика, немного выше уровня пола.
– Хика! – выкрикнула девочка, испытав облегчение. – Вредный котик, что ты там своротил?
Страх как рукой сняло. Это был лишь очередной кошмар, который закончился вместе с её пробуждением. Она уже успела привыкнуть к дурным снам и перестала, проснувшись, проверять, не случилось ли увиденное взаправду.
Она подошла к коту и его добыче, и животное, сообразив, что может схлопотать, ловко юркнуло мимо хозяйки и скрылось под кроватью.
– Ты и здесь их нашёл, – девочка села на корточки и принялась собирать нитки в небольшой плетёный ящик. Именно его падение со шкафа, случившееся не без помощи питомца, и напугало её.
Собрав разлетевшиеся мотки ниток, девочка встала и поправила непокорные рыжие волосы, закрывшие лицо. Она размышляла, куда поставить нитки, чтобы их не отыскал кот и смотрела при этом в окно. Кажется, скоро начнёт светать. Девочка бросила взгляд на кровать и решила, что спать сегодня уже не ляжет. Тогда и нитки можно не прятать, ведь ими она как раз и хотела заняться поутру.
Девочка облачилась в ежедневное платье и унесла нитки на веранду, а затем вернулась в комнату, чтобы отыскать небольшую деревянную шкатулку, которую она на днях привезла из соседней деревни от бабушки. Шкатулка была полна самых настоящих сокровищ. Внутри в отдельных ячейках лежали бусины разных размеров и цветов, небольшие камушки с аккуратными тонкими дырочками – как раз под нитку, а ещё перья. По размеру перья были не больше воробьиных, но вот цвета – они оказались самых неожиданных и ярких окрасов. Девочка очень дорожила этой шкатулкой. Она даже не показывала её маме – вдруг отберёт для каких-то своих нужд. А ей и самой позарез нужно то, что хранится внутри. Ведь, благодаря бабушкиным рассказам, у неё появилась очень важная цель. И если всё получится, мама будет ей только благодарна.
***
—Твой отец узнал? – голос юноши звучал глухо, он старательно отводил глаза в сторону.
– Нет. Он может только догадываться. К тому же я не настолько ему интересна, – ответила юная Гвелеста.
– Тогда почему?..
Гвелеста промолчала. Она сглотнула, и это вызвало боль в горле. Во рту и глотке пересохло.
– Ты… Ты полюбила другого? – теперь юноша пристально смотрел на собеседницу, жадно ловя каждую эмоцию на её лице.
– Нет!
– Значит, просто разлюбила меня?
Гвелеста замотала головой.
– Нет… – тихо произнесла она и закрыла глаза, сдерживая подступающие слёзы.
– Тогда объясни. Объясни мне, Гвелеста, почему мы больше не должны видеться? – юноша подошёл ближе и взял возлюбленную за руку.
– Эррудун, мой отец умирает… – Гвелеста всё же не удержала слёзы. – Скоро мне придётся занять его место.
Эррудун притянул за руку Гвелесту и обнял. Она ответила на объятия, уткнувшись лицом в его плечо. Тот пытался утешить Гвелесту и гладил её по голове.
Прошло некоторое время, прежде чем Гвелесте удалось взять верх над эмоциями.
– Ты же понимаешь, что я просто не могу позволить узнать о нас? – всхлипывая, сказала она. – Нам нельзя быть вместе. Правитель не может быть в любовной связи с магом.
Эррудун плотно сжал губы и сам не заметил, как перестал гладить Гвелесту.
– Прости! – до неё вдруг дошёл смысл сказанных слов, и она испуганно заглянула в лицо возлюбленного. – Я знаю, что ты больше не можешь колдовать, но я имела в виду…
– Тише, – остановил её Эррудун. – Я знаю. Не плачь. Будущая королева должна быть сильной, – он хотел приободрить подругу, но шутка вышла горькой.
– Я не хочу расставаться, – тихо, почти шёпотом, произнесла Гвелеста.
– Я знаю. Я тоже.
– Но я должна. Иначе мне не стать королевой.
Эррудун разомкнул объятья и пошёл в сторону выхода.
– Куда ты? – немного испугалась Гвелеста.
Эррудун подошёл к двери и снял плащ с крючка. Он что-то достал из потайного кармана и, спрятав предмет в кулаке, вернулся к Гвелесте.
– Вот. Это тебе.
Эррудун раскрыл ладонь, и Гвелеста увидела перед собой деревянный амулет, не больше монеты размером, и отполированный так гладко, что поверхность слегка бликовала даже при неясном освещении комнаты. На амулете были вырезаны три рунических символа. Руны были распространены только в магических обрядах, потому Гвелеста не знала их значения.
– Считается, что он должен защитить от сглаза и порчи. Ты ведь всегда переживаешь, что какие-то из твоих снов и неприятных мыслей могут сбыться… – Эррудун взял амулет за плетёный шнурок и надел его на шею Гвелесты.
– Носи под одеждой, чтобы никто не увидел, – добавил он.
– Спасибо тебе! – наконец сумела выдавить из себя Гвелеста, пряча амулет под сорочку.
– А теперь давай просто посидим вместе, пока ты не ушла…
Измождённая королева Гвелеста открыла глаза. Она сидела на троне, а по её щекам текли слёзы. Она не помнила, как задремала, но сон выбил её из колеи.
Гвелеста вытерла слёзы рукавом платья, а после нащупала деревянный амулет под одеждой. Последние две недели дурные сновидения не прекращались вовсе. Будь то ночной сон или полуденная дремота. Приходить в тронный зал, как и в принципе выполнять обязанности главы государства становилось всё труднее. Мысли путались. Рот то и дело норовил растянуться в очередном зевке. А голова, если не подпереть её рукой, казалось, сейчас упадёт на грудь и попросту отсоединится от тела.
Семь дней назад Ин вышел отсюда с поручением отыскать девочку из предсказания ведуньи. Гвелеста и не предполагала, что эта миссия окажется лёгкой, ведь своего самого верного и надёжного помощника она наградила заданием прямо как в старых сказках. «Найди того, не знаю кого, там – не знаю где». Но прошла уже неделя, как Ин не появлялся во дворце, и королеве чертовски сильно хотелось, чтобы тот как можно скорее нашёл эту девочку. Ведь тогда всё сразу пойдёт на лад. Кошмары прекратятся, а враг вряд ли отважится нападать на оправившийся от невзгод Фэранфад.
Гвелеста несколько раз задумывалась, что же такое способна противопоставить маленькая девочка этой беде, с которой не может совладать ни один мудрый и сильный взрослый. Но каждый раз все её измышления замыкали круг на том, что одно лишь присутствие девочки рядом должно избавить королевство от проблем. Пожалуй, только эта мысль не давала измученному без нормального сна разуму королевы не впадать в беспросветное отчаяние.
А впасть в отчаяние было отчего. До того, как Гвелеста задремала, начальник городской стражи доложил о положении дел в Хаддельгоне. Количество мелких преступлений увеличилось. Люди потеряли всяческую терпимость друг к другу. Устраивали драки по пустяковым поводам. Разумеется, нашлось немало таких, кто пытался, воспользовавшись тяжёлой ситуацией в королевстве (в их интерпретации – благоприятным моментом), улучшить своё материальное положение. Мелкое воровство. Грабежи. Нашлось даже несколько энтузиастов, которые пытались проникнуть во дворец, дабы отыскать «королевскую казну, полную несметных богатств».
Вдобавок ко всему перечисленному Гвелеста чувствовала, как ослабленный организм начинает давать сбои. Всё чаще и чаще у неё болело нутро. Более чёткого определения она подобрать не могла. Боль возникала то в животе, создавая впечатление, будто изнутри его протыкают сотней иголок, то где-то выше, под рёбрами, пылая огнём и даже затрудняя дыхание. К счастью, пока что эти приступы не продолжались долго, и правительница могла легко скрывать их от подданных.
Гвелеста выдохнула и потёрла покрасневшие глаза. Проблем всё больше. Усталость с каждым днём всё сильнее. Не только у неё самой. Усталость её народа – вот что беспокоило Гвелесту. Она боялась, что враг придёт из-за границ и развяжет войну в её королевстве. Но всё сильнее её беспокоило, что война начнётся не на границе, а в самом сердце Фэранфада… Где же Ин? Где же спасение?
***
Ин сидел в таверне в Эдохасе. С мрачным видом он катал пальцем по столу монетку и вспоминал весь тот путь, который привёл его сюда. Почти неделю он скитался по всему Хаддельгону. Прошёл его от богатых районов до самого покосившегося и вонючего дома в нижних кварталах. Искал в коллегии магов, в школах, даже в борделе, где облегчённо выдохнул, удостоверившись, что там не бывает десятилеток. Кроме того, Ин отыскал одну стайку беспризорных ребятишек, что достаточно организованно жила в старом заброшенном складе недалеко от городской стены. Разговорить хотя бы одного из них оказалось той ещё задачей – они были удивительно сплочёнными и не желали никого выдавать. Но Ин всё же узнал, что девочки нет и среди сирот.
И вот поиски привели его в Эдохас. Город, расположенный под самым носом королевской столицы, но не вызывающий у неё никакого интереса. И при этом распространяющий определённого рода славу о себе далеко за границы Фэранфада. Здесь можно было купить и продать то, чего не найдёшь больше нигде в королевстве. Добропорядочных граждан, с точки зрения закона, в Эдохасе было немного. Почти каждый местный житель хотя бы однажды делал что-то такое, за что рядовой городской стражник из Хаддельгона им непременно заинтересовался бы. Но не стражник эдохасский. Местные охранники порядка закрывали глаза на многие вещи, благодаря тому что и начальник стражи, и городничий получали долю с каждой незаконной сделки в городе. Так что если ты не собирался устроить массовую резню на центральной площади и имел в кармане пару грианов, то тебе разрешалось пользоваться всеми привилегиями этого города: от продажи контрабандных товаров до практик в запретной магии.
Ин надеялся найти тут сведения. Такие, какие не смог бы отыскать даже в нижних кварталах Хаддельгона. А те, в свою очередь, также имели определённую репутацию. Рассадник бедности и преступности. Только если вся незаконная деятельность Эдохаса в той или иной степени была подчинена центральной власти города, то нижние кварталы Хаддельгона являлись настоящей преступной клоакой, где за господство над территорией спорили три бандитских клана, и где даже днём нельзя было найти стражника. И сама столица предпочитала не замечать эту гниющую опухоль на своём теле, нежели пытаться её лечить.
Но Ин счёл за лучшее не тратить время на торги с кланами нижних кварталов. Если девочка хоть чем-то выделяется среди сотен и тысяч других детей, то слух о ней можно найти здесь.
Обоняние советника дразнили запахи пива и вина, насквозь пропитавшие помещение таверны. В обычное время он старался избегать питейных заведений, чтобы не искушать себя лишний раз. Но сейчас его привело сюда задание королевы. Задание, которое он довольно быстро возненавидел. Все эти поиски, основанные на ненадёжном предсказании ведуньи… Если бы его отправили ухаживать за садом во дворце, это принесло бы больше пользы!
Став первым советником, Ин надеялся, что сможет влиять на те изменения, что происходят в королевстве и его родном городе. Но эта неделя вне стен дворца показала ему: всё то плохое, что он помнил из детства, никуда не делось. Да, королева исправила многие ошибки отца и народ – или хотя бы большая его часть – любил её. Но никуда не делась бедность, всё на тех же улицах стояли нелегальные бордели и притоны для наркоманов, и ровным счётом ничего не изменилось в нижних кварталах Хаддельгона. Да и Эдохас был всё таким же, каким его помнил Ин ещё со времён наёмничества.
– Что пьёшь? – над Ином навис тенью трактирщик собственной персоной. Народа было много, и он, похоже, решил помочь разносчицам. – Есть мёд, пиво, вино, настойка на клюковке, а ещё есть эль, выдержанный в бочке, – для особых гостей.
Трактирщик подмигнул Ину, отчего советник сделал вывод, что особым гостем хозяин заведения готов был бы счесть любого, кто смог достаточно заплатить. Ин мог. И более того – очень хотел. Настроение было уж больно паршивое.
– Мне чего-нибудь такого, отчего нельзя захмелеть, – сказал Ин и катнул монетку в сторону трактирщика.
Трактирщик ловко поймал блестящий кругляшок и ответил:
– Похмелье? Понимаю. Сейчас сделаю для тебя особое питьё.
Десятью минутами позже перед Ином оказалась деревянная кружка. От её содержимого резко и малоприятно пахло, а на вкус напиток и вовсе оказался редкостной дрянью. Но, к своему удивлению, Ин отметил, что слегка приободрился. А раз уж дорога и бессонница вымотали его настолько, что трактирщик решил, будто у Ина похмелье, то приободриться было очень нужно.
От барной стойки отделился тип, который украдкой поглядывал в сторону Ина уже четверть часа. Грязные волосы средней длины, щетина, покрывающая щёки и вечно ждущая момента, когда её можно будет причислить к благородному сословию бород. Простая одежда и непримечательное лицо, которые позволяли своему обладателю выветриваться из памяти встречных так же быстро, как пролитое пиво стекало меж половицами таверны, где мужчина, судя по всему, проводил значительную часть времени. Ин знал этот типаж. Своего рода дельцы, что торговали разными слухами и сведениями. Именно его советник и рассчитывал найти.
Мужчина подсел за стол к Ину, поставив кувшин и две пустые кружки перед ним. Ин Гадарн сейчас выглядел далеко не как первый советник королевы. Слегка взлохмаченные ветрами волосы, одежда, в которой его можно принять скорее за бедствующего плотника, чем за кого-то, кому разрешат войти во дворец. Это было не то дело и не то место, где могло помочь высокое положение при королеве. Скорее оно даже навредило бы.
– Выпьешь? – спросил подсевший незнакомец, двигая одну из кружек по направлению к Ину.
– У меня есть.
– Как хочешь, – делец наполнил кружку из кувшина и жадно её пригубил. – Эх! Хорош здесь эль, если водишь доброе знакомство с трактирщиком.
Ин молча ждал продолжения, не собираясь перехватывать инициативу в ведении этой беседы.
– Как твоё имя?
– А это имеет значение? Я могу выдумать и назвать любое, – совершенно нейтральным тоном заметил Ин.
– Ну так выдумай, удиви меня, – с проблеском азарта в темно-карих глазах сказал делец.
– Меня зовут Ин.
– Ин? Как советника королевы? Ха! Высоко метишь, птаха, в таких-то обносках.
– А как звать тебя?
– Ну, раз ты Ин, то меня зови Лест. Почти как Гвелеста, понял, а? – делец осклабился в неприятной улыбке, обнажив грязные кривые зубы.
Ин промолчал.
– Ладно, хрен с тобой, «Ин». Чего ты хотел?
– Ты мне скажи, что можешь предложить. Это ведь ты ко мне подсел, – советник по-прежнему держался нейтрально, не выказывая интереса к «профессии» Леста.
– Ха! А ты хитёр, пёс! – в голосе Леста слышалась весёлость, и Ин понимал, что выбрал верную манеру поведения. – Сведения, слухи, шепоточки, трёп о том да о сём – всё это оседает в моей голове. А что ещё не осело, то я постараюсь услышать. Тебе ведь этого надо?
– Верно.
– Так что ты хочешь узнать?
– Я хочу найти одну определённую девочку. Её потеряли…
– А-а, – перебил Лест, – так ты сыскарь. Плевать мне, кто её потерял и для кого ты её ищешь. Сколько тебе платят?
Ин нахмурился и посмотрел на дельца с неудовольствием.
– Достаточно.
– Ха! Ясен-красен, что достаточно. «Достаточно», скотина, – передразнил Лест манеру Ина говорить. – Положим так: ты мне даёшь треть того, что тебе обещали. Без брехни и пустозвонства. Взамен я поспрошаю про девчонку, кого следует. Но гляди: почую, что ты заливаешь – заберу деньги и ищи-свищи меня. Понял?
– Понял.
– Договорились?
Вместо ответа Ин достал из кармана пять грианов и выложил их на стол перед собеседником. Тот юрко накрыл их ладонью и начал озираться по сторонам, чтобы никто не увидел этого богатства.
– Охты! Охты! Важная какая девка, что ли?
– Тебе-то что с того? Просто услышь все шепоточки про неё, какие сможешь.
– И кого же я должен найти?
– Девочку. Десять лет. Рыжие волосы, – Ин хотел бы описать подробнее, но он и сам не знал, что ищет.
– И всё? – выждав несколько мгновений, переспросил Лест. – Да рыжих десятилеток пруд пруди! Мне тебе любую привести?
– У неё есть особая отметина.
– Что ещё за отметина? – нетерпеливо спросил Лест. – Шрам? Пятно на коже?
– Не знаю.
– Не знаешь? Как это, пёс тебя задери, ты не знаешь?! – теперь он был раздражён, даже губы перекосило.
– Мне описали это как знак отмеченных луной, – озвучил Ин последнюю деталь, известную про искомую им девочку.
– Падаль! – выругался Лест, выливая остатки эля из кувшина себе в кружку. – Сучьи сыскари. Ни дело с вами вести, ни выпить нормально не получается. Через три дня здесь же, – добавил он, утирая от пены усы. – Если что-то добуду, накинешь ещё гриан сверху.
Ин кивнул в ответ. Делец встал, забрал кувшин и ушёл к следующему столику, где весело поприветствовал играющих в кости. Ин посидел ещё несколько минут, но так и не смог осушить свою кружку. Он поднялся и покинул заведение. Это был не последний трактир на сегодня.
***
Серый полосатый кот мягко, но по-хозяйски вышел на небольшую веранду сельского домика. Длинным шершавым языком, не останавливая уверенной поступи, он облизывал морду, куда попали капли молока, которым кот только что угостился на кухне. Как всегда, после полуденного променада по дому он собирался запрыгнуть на излюбленное место – подоконник окна, смотрящего на огород. Однако инстинкты охотника не позволили ему упустить из вида мелкие дрожащие движения того, кто скрывался за плетёным креслом. Расставив в стороны уши и припав всем телом к деревянному полу, он текуче-плавно двинулся в направлении цели. Остановился, как только резкое движение повторилось. Оценил расстояние и, сделав вывод, что жертва пока вне зоны досягаемости, осторожно приблизился ещё немного. Замер. Легонько переставляя задние лапы, занял выгодное положение. И через секунду вытянулся в длинном прыжке, выпустив острые когти передних лап навстречу ничего не подозревающей…
– А ну-ка, не смей трогать моей нитки! – грозный детский голосок заставил кота ретироваться, так и не добравшись до наглой, дразнящей цели. – Брысь, говорю!
Рыжеволосая девочка подняла с пола конец нити, дабы не соблазнять больше серого охотника, и продолжила вплетать другой её конец в замысловатый узор, что занимал её внимание вот уже какое-то время. Непослушная прядка волос сползла у девочки из-за уха, когда она наклонялась к полу, и чуть не стала частью плетения в момент завязывания очередного узелка маленькой мастерицей. Девочка с лёгким раздражением убрала её обратно за ухо. Эта прядка была хлопково-белого цвета.
Кот устроился неподалёку и принялся вылизывать шкурку. Он остался на случай, если нитка вернётся. Но ещё важнее была демонстрация небольшой обиды хозяйке. Но девочка не обращала на животное никакого внимания, полностью поглощённая занятием. И кот, закончив умывание, вспомнил, что, вообще-то, шёл понежиться на подоконнике.
– Фрельса, детка, вот ты где, – сказала вошедшая на шум молодая женщина. – Я потеряла тебя после обеда. На кого ты кричала?
– На Хику. Он принял мои нитки за хвост мышки, – не отрываясь от занятия, ответила Фрельса.
– Да? – протянула женщина, подходя ближе. – А чем же ты у меня тут таким занимаешься?
Она заглянула дочке через плечо, чтобы рассмотреть, что та делает, не дожидаясь ответа на вопрос. Лицо женщины можно было бы назвать красивым, и даже теперь оно несло в себе привлекательные черты, вот только… Она казалась слишком утомлённой. Глубокие тени пролегли под её глазами. Во взгляде читалась усталость и отрешённость – они будто пеленой застлали некогда прекрасные зелёные очи, которые поколениями являлись отличительной чертой всех женщин этой семьи. В проявленном интересе и заботе к дочке без труда читалось, каких волевых усилий стоит ей этот жест. Но матери всегда готовы отдать последнее ради своих детей. И даже в тяжёлые времена, даже в самом непроглядном отчаянии хорошая мать найдёт силы для своего ребёнка. Грейна была как раз такой мамой.
– Я плету сеточку для моего ловца снов.
– Сеточку? А где же ты взяла нитки? – скрещивая руки на груди и изогнув одну бровь, спросила Грейна. Она подозревала, что дочурка без разрешения забралась в её личные портняжные запасы.
– Мне дала их бабушка, когда рассказывала про ловцов снов, – Фрельса от усердия высунула кончик острого языка наружу.
– Вот как? – смягчаясь, ответила её мать. – А что же это за ловцы снов, расскажешь мне?
– Это маленькие духи, которые ловят сновидения, когда мы спим, и с помощью своей магии показывают их нам. Ещё бабушка говорит, что сейчас все духи ослабели и не могут показать нам добрых снов, а показывают только плохие и злые, такие, от которых мы не можем выспаться. Поэтому я решила, что сплету ловцу сеточку, такую, как у папы.
– Ты про ту, с которой он ходит на рыбалку?
– Да. Только моя будет поменьше, и духи будут ловить в неё хорошие сны.
– А почему ты уверена, что этим духам будут попадаться только добрые сны? – подавляя зевок, спросила мама.
– Потому что я вплету в сеточку вот этот камушек, – Фрельса, полностью поглощённая плетением, лишь кивком указала в сторону стола, на котором лежал небольшой камень с дырочкой, чтобы можно было продеть нить.
– Агат, который я тебе подарила? – удивилась Грейна.
– Да. Ты сказала, что это мой талисман. Поэтому я вплету его в сеточку, чтобы ловцы снов не могли ловить для меня кошмары. А ещё и подвешу к ним эти пёрышки.
– Фрельса, негодница, снова гоняла по двору гусей?! Когда-нибудь они ответят тебе тем же, и тогда не говори, что я тебя не предупреждала.
– Они меня не обидят. А пёрышки я не вырывала, а нашла на земле. Бабушка говорила, что злые духи боятся гусей. Значит, с этими пёрышками ни один плохой сон точно не попадёт в сеточку моего ловца снов.
– Ты так много говоришь о снах, Фрельса, что меня совсем с ног валить начало. Я пойду ненадолго прилягу. Может быть, хоть днём мои ловцы снов дадут мне немного отдохнуть, – тихо, чтобы дочка не услышала, добавила Грейна, выходя из комнаты.
– Не переживай, мамочка, вот закончу свою сеточку, и сплету тебе тоже. Тогда и тебя не будут тревожить плохие сны, – пробормотала Фрельса, завязывая узелок из ниток.
***
Эррудун отпрыгнул в сторону и врезался плечом в стену. Короткий топорик просвистел в воздухе там, где он находился секунду назад. Эррудун пригнулся, и тяжёлый палаш ударил стену над его головой. Он отступал, не глядя себе за спину, и наткнулся бедром на бочку, что стояла посреди узкого коридора, где проходил бой. Это чуть не стоило ему поражения. Он лишь в последний момент успел парировать вражеский удар мечом. Привычно после защиты Эррудун перешёл в атаку, но остриё длинного клинка чиркнуло по стене, и удар вышел смазанным, лёгким для отражения оппонентом.
Эррудун был умелым фехтовальщиком. В детстве от него ждали, что он станет магом. Но два его брата оказались гораздо более успешными в этом тонком искусстве. И потому, чтобы не разочаровывать родителей и чтобы не позориться самому, он забросил попытки овладеть волшебством. Вместо этого, втайне от всех он упражнялся с длинной палкой, которая заменяла ему меч, запираясь в просторном подвале ранним утром.
Время шло, Эррудун взрослел, и в один из дней, что мало отличались друг от друга, на пороге родительского дома возник Изугар. Он убедил Эррудуна отправиться с ним. Не скованный больше стенами подвала, Эррудун стал заниматься ещё усерднее, теперь уже с настоящим мечом. За несколько лет в услужении Изугара он и вовсе поднаторел в искусстве обращения с оружием. Но сейчас все его умения и практика почти ему не помогали. С пиратами приходилось сражаться в узком коридоре и с численным перевесом на их стороне. Сразу трое разбойников атаковали Эррудуна. И, в отличие от него, они использовали более подходящее оружие: короткий топор, тяжёлый палаш и широкий тесак, владелец которого пока оставался за спинами двух товарищей и не мог добраться до Эррудуна.