Бесстрашная дура

Биби – это я, тут несложная этимология моего местного имени… Э-э-э, типа пятая жена четвертого состава… Я долго думала, что это «baby», но нет. Это тебе не штаты, детка, это Восток, а Восток – дело тонкое… Тогда я еще не догадывалась, насколько.

Мужской взгляд. Ожидание и реальность

Честно говоря, я ехала в отель.

Мы поднимались по лестнице жилого, отделанного зеленым мрамором дома, внутри было прохладно и сухо, как в пустом зимнем бассейне. Дор забегал по кухне, рассказывая мне, как он все здесь мыл и убирал к моему приезду, я послушно сидела на табурете. Я думала: «Айгюль, биби, или как там тебя, ты – дура! Это первый час твоего прибытия, ты сидишь на табурете за тридевять земель в гигантской квартире какого-то кузена, в кармане у тебя всего 200 долларов, и ты не знаешь ни адреса, ни имени хозяина, ни где ты, собственно, сидишь! У тебя нет ни интернета, ни телефона, ни черта у тебя нет, потому что ты – дура!» Из тягостных раздумий, как сказал бы Федор Михайлович, меня вытащил запах марокканского тажина*. Дор хорошо его готовил. Тут явился кузен, и мы уселись есть, для меня мужчины вытащили вилку и нож, сами же лихо принялись орудовать лепешками и руками. Я отложила приборы. Правило путешествия – жить по правилам страны.

Пока я роняла горох и куру себе на колени, кузен уже расставлял мои сибирские кедровые конфеты на полке среди прочих сувениров: Колизея, парижской и пизанской башен и т. п. «Испортятся, – сказала я, – это шоколад и орехи. У тебя жарко. Ешь, это вкусно».

Наверное, стоит пояснить… Я полетела сломя голову, это моя дурацкая черта – «в дорогу тянет», и тянет так невыносимо, что у тебя рвутся кишки, и поэтому ты просто садишься в самолет и летишь. Говорят, это болезнь. Именно поэтому у меня ни черта не было – ни плана, ни сумм, ни роуминга. Одна мысль – я в гостях, я с подарками. И еще маленький русский «авось».

Утренняя Касабланка обдувала морским ветром, мы шли к мечети Хасана II. Дор делал вид, что знает город, я делала вид, что верю. Через три часа пути, из которых 30 минут мы ехали на великолепном трамвае, я засомневалась и включила ЗЛ. Зеленая труба появилась у меня сравнительно недавно. Я вдруг почувствовала, что если мне надо что-то знать, мне надо включить вот это, и оно называется «ЗЛ» – в районе груди появляется прозрачная зеленая световая труба и тащит тебя туда, куда тебе надо, главное, расслабиться и не прерывать ее поток, она всасывает информацию и та поступает в мозг. Сумасшествие? Ну конечно! Не то чтобы это идеальный геолокатор, но в Мексике он меня спас. Так вот, моя ЗЛ показывала, что мы удаляемся от мечети. После короткой перепалки Дор сдался, и мы вышли к берегу, где я уже точно знала дорогу.

Было рано, очень рано. Море бушевало сезонно и по-утреннему. По берегу скакали кони и бегали мальчишки. Ах, ничего нет лучше марокканского кофе на берегу Касабланки! Пряный, густой аромат лился в душу, ликование от мощи океана и ветра наполняло меня, и мир становился роднее и ближе.

Дор хорошо фотографирует. Точно видит кадр, перспективу, и вообще он все делает хорошо. Говорит на трех европейских языках и своих «двенадцати палестинских наречиях», хорошо готовит, хорошо поет, хорошо плавает, водит авто, готов помочь всем и вся, думала я. Мы приближались к мечети.

Все исторические места потрясают меня. Не знаю почему, но я испытываю благоговение перед этими громадинами, атмосферно нездешними, не с этой планеты. Кто-то сказал мне, что мечеть Хасана II стоит буквально над волнами, и внутри в прозрачные окна пола можно увидеть, как шевелится немусульманский бог Посейдон. Я твердо объявила Дору, что мне надо попасть внутрь, и тут произошла первая тревожная мелочь: «Ну, так иди и купи билет», – сказал он мне. И в целом был прав, ведь он обещал мне лишь кров и трансфер. Но т. к. я еще ничего не успела поменять, ввиду ночи и раннего утра, ему пришлось медленно, очень медленно, очень-очень медленно пойти в начало площади и купить мне билет. Его скорость не насторожила меня.