И узнала Рая, что Еким не простой человек. Нет, на людей он не нападал, на Луну не выл, в лес не убегал и вообще не творил того, что обычно люди приписывали перевертням. Все было проще, обращаться он мог исключительно по своему желанию. Да еще и мог понимать язык песий и сами собаки это знали, оттого при нужде какой, хвостатые к нему бежали, а тот им по возможности помогал. Вот и весь секрет.
Еким замолчал и стал ждать реакцию Раи. Но та особых эмоций не проявляла, казалось, что она даже не совсем поняла, что ей рассказал парень. Но все же решилась спросить:
– Так чтоже мне делать? Для чего рассказал?
– Не хочу, чтоб секреты между нами были. Негодится враньем все начинать. Да и мало ли. – Нахмурился Еким.
Может и неповерила Рая, да ей это все и неважно было, ибо самое главное она и так поняла, что Еким видит в ней свою невесту, а это для девушки было самое главное. Рая лишь думала о том, что какая она сейчас счастливая, самая счастливая. Девушка протянула руки и обняла Екима за плечи.
Домой под утро вертались, да так тихо старались, чтоб родители не заметили того.
***
Все шло своим чередом. Решили Рая и Еким, что пока родителям не будут говорить, а там к осени и признаются. Чего так решили? А ктож их молодых разберет.
Но на самом деле, то просьба Екима была. Объяснить причину он не мог, лишь на то ссылался, что чувствует, что торопить события не стоит, будто бы беда случиться может. Повременить нужно. Да и фраза, между прочим Екимом брошенная, насторожила девушку:
– Не хочу, – Говорил он – вдовой тебя оставить.
Да Рая, отмахнувшись рукой, лишь сказала:
– Будет тебе, глупости болтаешь каки-то, несуразные.
А сами тем временем, каждый вечер у речки на камне большом встречались, пока подруги Раины про то не прознали.
– Райка, а Райка! – Окрикнула Марыська Раю. – Так что ж, правда, знать?
– Ты о чем это? – Изображая удивление, тихонечко спросила Рая, хотя сама, подсознательно чувствовала, о чем речь пойдет.
– Да как о чем? А то недогадываешься? – Выпучила глаза Марыся и растянула тонкие губы в улыбке недоброй. – Все уж говорят.
– О чем говорят? – Всплеснула руками Рая, а сама насторожилась пуще прежнего.
– О тебе подруженька милая, да о поповском приемыше. – Прищурив и без того узенькие глазки, проговорила Марыся. – Неужто все-таки охамутать смогла? И как же это?
– А тебе-то дело, какое? Да и мне что до других и разговоров ейных? – Дрожащим голосом ответила Рая, а у самой сердце выпрыгивало. Так ей не хотелось, чтоб люди лишнего болтали и чтоб до родителей раньше времени разговоры дошли, да и уговор у них с Екимом, его подводить не хотелось.
– Так, стало быть, правда? – Ехидно сказала Марыся.
– А Вы, стало быть, за мной следили, подруженьки милые?
– Да не то что бы, просто видно же, непонятное с тобою твориться. Вся счастливая аж светишься, с нами редко выходить стала, ничем не делишься, как неродная прям. А тут Ксения и увидала давеча, что тебя под зорьку, Еким домой провожает. Вот и раскрылся секрет весь.
– И чтож теперь? – Толи себя толи Марысю спросила Рая.
– А что теперь? – Развела руками Марыся. – Нельзя так с подругами поступать. В неведии держать. Секреты от подруг иметь нельзя, а то мало ли?
– Что мало ли?
Рая прекрасно чувствовала зависть подруги, ту аж подергивало. Но еще больше, девушка боялась представить зависть Ксении и Хрысти. Особенно Хрысти. Та ведь и не скрывала своего отношения к Екиму и давно хвалилась подругам, что родители их, во что бы ни стало, обязаны сосватать, ибо она так хочет, а супротив ее желания, отец не пойдет, все для дочери единственной сделает. А ежели упреться, то та грозилась не перед чем не останавливаться, и коли надо то и до ведьмы, самой Евдокии пойдет, а уж та поможет.
У Раи комок к горлу подошел. А что если и вправду договоряться родители против воли детей? Что если попу такая невестка более люба и желанна чем Рая?
Бежала она после заката на речку со всех ног. Да только ни Екима, ни пса на камне не обнаружила. Неспокойно девушке стало совсем. Мысли разные в голову лезли.
– Уж не заболел ли Екимушка? – Сама себя спрашивала Рая.
А то, что это как-то могло быть связано с Хрыстей, то эти мысли она старалась гнать прочь и как можно дальше.
Час, другой, а любимый все не приходил, и собралась, было, Рая уходить, как вдруг… пес! Тот самый черный пес, что два дня провожал ее домой когда-то. Прямо к ней бежит со всех лап, лохмотья на нем какие-то болтаются, изодранные, а на шее, ошейник с цепью оторванной, по земле волочится.
– Что же это? – Испугалась девушка и стала пса гладить.
Конечно, про то, что это мог быть ее любимый, она не думала, так как в историю, рассказанную ей Екимом, особо не поверила, а лишь подумала и решила для себя, что так парень ее испытывает, разыгрывает.
– Эх, песик мой песик. – Вздохнула девушка и потрепала пса по холке. – Хоть ты рядом. Да только, что же это с тобою сталося?
Нашупав пальцами ошейник и рассмотрев цепь, Рая насторожилась:
– Стало быть, ты чейный.
Пес вилял хвостом, поскуливал и преданными глазами смотрел на Раю. Казалось, была б возможность по–человечьи псу говорить, рассказал бы чего важного, все бы поведал о приключениях своих.
– Ну, пойдем мой хороший, домой тебя провожу в этот раз Я. – Сказала Рая, да только слова ее разозлили пса и тот, рыкнув, мотнул головой в сторону.
– Да что же это с тобой, дружок лохматый? Я ж не понимаю, чего ты хочешь. А может, обидели тебя? И ты не хочешь домой идти? – Вдруг прояснилось в голове у Раи:
– Точно… обидели тебя. Видно же. По-хорошему, от годных хозяев, какая собака бежать будет, да еще и с цепи рваться?
И пес, заскулив громче, сел на землю и положил грустную морду на ноги девушке. Рая склонилась над хвостатым, акуратно растегнула и сняла с него ошейник с цепком.
– Так-то легче будет. Все равно уже неисправная вещь.
Пес облегченно вздохнул, как ей показалось.
– Ну, то пошли ко мне. А завтра разберемся, чей ты, почему удрал. Утро вечера мудренее, а там уж и решим, что делать с тобою будем. Все ж не на улице, пойдем.
Проведя нового друга к своему дому, Рая опасалась, что собаки их двора, не примут новенького, но ошиблась. Те даже не залаяли ни разу, а лишь завидев прибывшего, хвостами дружно завиляли, будто давно знакомы.
Рая покормила пса и пошла в дом, спать. Удивительно спокойно ей было на душе и в тоже время странно от этого. Будто бы Еким рядом с ней был, и никакие разговоры подруг ее уже не тревожили.
Рая проснулась непривычно рано, раньше, чем ее родители. Спать больше не хотелось, и решила она проведать пса. Вышла на крылечко и обомлела. На ступеньках свернувшись калачиком, лежал в изодраной в клочья рясе, ее любимый Еким. Без сапог, без споднего. Дворовые собаки окружали его, будто бы грели. А те, что на привязи сидели, даже звука не издали при появлении Раи, как будто знали чего, понимали и не хотели хозяев будить.
– Екимушка. – Вскрикнула Рая да тутже и рот себе закрыла рукою, ибо негоже еще и родителей разбудить. Те, такое, завидев, точно не поймут. Нечего орать, от греха подальше.
Еким проснулся, посмотрел на Раю. Весь грязный, измученный какой-то.
– Что же это? – Кинулась к нему Рая. А в памяти ее всплыл весь разговор из прошлого, о перевертнях да о песьем языке.
– Последний раз видимся мы Раечка, видимо. – Прошептал Еким. – Бежать мне надо.
– Куда? Как бежать? – Обнимая Екима, спросила Рая.
– Ты бы мне только одежды, какой дала. Негоже мне так. – Попросил он.
Рая провела Екима в сарай, велела ждать, а собаки охранять стали.
Схватив рубахи да штаны брата старшего, сапоги да пояс, девушка направилась в сарай.
– Даст бог, не сразу братец пропажу вещей праздничных заметит. – Тихонечко шепнула Рая. И вправду, взяла она из комода, самые белые рубахи и самые дорогие штаны, те, что брат обычно по особым дням надевал либо на ярмарок.
– Кудой ты злыдня, тащишь мое добро? – Послышался голос сонного брата.
– Братец родненький, ты ничего не спрашивай, все одно не объясню, а ты и не поймешь. – Взмолилась Рая.
– Ан нет уж, вертай обратно. – Серьезно брат сказал. И Рая, недолго думая, толкачиком деревяным брата и огрела, тот и прилег на пол в безпамятстве.
– Прости брат. Не по злости Я так с тобой, а по необходимости. – Извинилась Рая да выскочила из дома. Главное, чтоб от шуму того, родители раньше времени не встали.
– Вот держи, подойти должно. – Разворачивая рубахи и помогая одеться Екиму, шептала Рая. И тут она заметила, что тело любимого ее, все исполосовано, как будто батогами его били по спине, по ребрам.
– Что же это? – Спросила девушка испуганно.
– Батько меня вчера воспитывал. – Ответил Еким. – Он же и на цепь посадил, чтоб Я беду не натворил.
– Какой такой беды Екимушка?
– Батьки Хрысти, вчера к моим приходили.
Рая чуть не вскрикнула, но сдержалась.
– Вот оно что… – Сухими губами еле пролепетала девушка.
– О браке, союзе и прочем долго толковали. А Я против! Я-то давно это знал, предупреждали псы, да не думал, что в акурат вчера это и произойдет. Не люба она мне, не люба. Да только когда батьки ее ушли, моих как подменили, все на своем уперлись, на женитьбе этой, а как Я супротив слова ихнего встал, так все мне припомнили. И то, что Я найденышь и прочее всякое. Тут Я не выдержал, бежать решился, обернулся, а батько на цепь меня. Про тебя они не знают, только вот псы говорят, что сплетни ходят по подругам твоим, вот они и накрутили Хрыстю. Хрыстя то… – Еким замолчал.
Из глаз Раи брызнули слезы.
– Не плачь душа моя. – Пытался утешить Еким Раю, да только та лишь плакала сильнее. Под угрозой счастье ее было.
– Если бежать надо, так Я с тобой убегу, куда глаза глядят, лишь бы с тобой! – Всхлипывая, но тем неменее уверенно проговорила Рая. – Нечего мне тут без тебя делать. А с тобой куда угодно, любую долю разделю.
– Одумайся Рая, что говоришь такое? – Схватился за голову Еким. – Не могу Я тебя на мытарства и страдания обрекать. Что со мной, да и где? Я собакой да хоть где смогу, а тебе как? Тут и дом твой и родные.
Да только слова парня никак не могли отрезвить девушку. Твердо она решила свою судьбу с любимым разделить.
– Поцелуй меня Екимушка, полюби. Все одно ты судьба моя, а Я твоя и ничего тут не переделаешь.
На время, решила Рая Екима в сарае спрятать, под балками вверху, а как стемнеет, то бежать будут вместе.
***
Брат пришел в себя, а вспомнить не мог, отчего у него так голова болит да кровь со лба капает.
– Упал, поди, о комод стукнулся? – Предположили родители.
Тот лишь плечами пожал, похоже на то. Рая вздохнула и стала надеяться, что память к брату в течение нескольких часов не вернется, а если и повезет, то до темноты ничего не вспомнит.
По полудню, Рая проведала в сарае Екима да еды принесла.
– А как стемнеет, побежим. – Так решили.
Рая крепко обняла Екима, и хотела было поцеловать, как со двора стали доноситься непонятные вопли. Насторожившись, она спустилась по стремянке и прислушалась. Екиму же показала жестом, чтоб тихо сидел.
Это был крик подруги Раиной, Хрысти. Та орала не своим голосом:
– Где ж ты подруженька? Ану, иди-ка сюда, а Я тебе твои коски то и повыдерну. – Звала Хрыстя. – Иди сюда сука!
Тут вмешались родители Раи, мол, что ты такое кричишь, зачем пришла и хочешь чего? По какому праву обижаешь дочь нашу, Раю? Да та, их как будто и не слышала.
– Признавайся, сука, змеища, причаровала Екима? – Не унималась Хрыстя, а во дворе во всю собаки лаяли. Испугавшись, что те собаки, которые не на привязи могут закусать Хрыстю, родители в сарай их загнали, в акурат туда, где Еким прятался. Рая же, вышла из сарая, задвинула засов и направилась прямо к Хрысте.
– Чтож ты за человек такой Хрыстя? И не соромно? – Пыталась та пристыдить девушку.
– Мне не соромно? – Выпучив глаза, прошипела как змея Хрыстя. – Это мне не соромно? Я по речкам с мужиками не скачу.
Родители, услышав это, покосились на Раю.
– Что она говорит, дочька? – Схватилась за сердце мать.
– Не слушайте мама, не слушайте! – Завопила Рая. – Не уж то не видите, не в себе она!
– А и действительно! – Вмешался брат Раи. – Коли есть чего сказать тебе Хрыстя, то говори, а попусту горлать тут нет нужды, домой вступай.
– Попусту??? – Заверещала Хрыстя. – Эта ваша Раечка, жениха у меня украла! Отбила! Не свое себе, не по праву присвоила!
– Да какого жениха? – Удивились родители Раи. – Откуда?
– Екима, подкидыша поповского!
Мать с отцом переглянулись. Брат почесал зашибленный лоб. Никто ничего не понимал.
– Как же? – Переспросила мать дочку. – Рая, правда, это?
– Ой, мама, да врет она, никого не отбивала Я у нее. По любви у нас все, это она хочет отбить у меня Екима и женить его на себе насильно!
– Да хрен разберешь этих баб! – Сплюнул отец. – Хрыстя, шла бы ты домой. Где батьки твои? Как тебя такую не в себе только из дома выпустили?
– Я не в себе? Это Я не в себе? – Плюясь слюной, кричала Хрыстя. – Да Я вам сейчас покажу кто не в себе. Не удивлюсь, что Вы все заодно и прячете тут Екима, а может даже против его воли.
– Чтооооо? – Разозлился отец Раи.
– А-то! – Как одержимая, вращая глазными яблоками, продолжала кричать Хрыстя. – Дома то его нет, в церкви нет. Стало быть, тут он, у дочки вашей, этой твари, воровки! Негоже чужое брать!
– Ты говори-говори, да не заговаривайся! – Пригрозила Хрысте мать Раина.
– Да только Я его везде чую! Везде найду! – И Хрыстя стала рыскать по двору и принюхиваться. А всем стало жутко. И вправду, одержимая девка. На полусогнутых, странно изгибаясь, обходя угол каждый, принюхивалась.
– А мне вот эти то и помогут. Ну ка братушки, ану ка сеструшки. – Проговорила девушка и завыла собакой. В ту же секунду, ей в ответ, отозвались воем все собаки деревни. Да таким жутким хором завыли, что всем жителям не по себе стало. Руками люди уши закрывали, так невозможен для слуха был вой этот.
– Вынеси отец икону Казанской. – Пролепетала мать, а потом, сглотнув, добавила, – и воды святой!
– Отца Димитрия кликать надо! – Догадался брат Раи.
А Хрыстя, по минутам меняла свой облик, прямо на глазах Раи, и ее родных. Согнулась, сгорбилась. Руками как лапами по земле ступала, задышала часто. Одежды ей велики как будто стали. А на лице, руках и ногах, стала пробиваться рыжая шерсть.
Остатки человеческого в ней, заставили поднять руку-лапу и указать на сарай:
– Отворите, суки! – Лающим голосом велела Хрыстя. – Там он! Там мой милый! Не удержите, не спрячите!
В эту секунду, со всех углов, концов деревни, мчались во двор собаки. Кои были не на привязи, а кои хозяйские, прям с ошейниками с цепей отрывались, да с лаем неистовым бежали ко двору Раиному.
Со стороны сарая, также доносился собачий лай и клыкастые морды, разгрызали доски.
Выбежал отец с иконой, да только никак она не помогла, не подествовала на четвероногих. А тут уж и люди и родители Хрыстины тоже явились. Неразбериха началась. От человеческого облика Хрысти, ничего и не осталось да ее родители, дочь свою сразу признали! Знали они все.
– Уймитесь! – Послышался грозный голос Отца Димитрия, священника. Он поспешно вбежал во двор. Хотел было, что сделать да не знал, что. Встал как вкопанный, увидев картину такую страшную.
Доски сарая были прогрызены уже с двух сторон, образовалась довольно большая дыра и оттуда, по очереди стали выскакивать собаки и бросаться на Хрыстю. Другие же, прибежавшие с улицы, вступались за нее.
Последним, выбежал большой черный пес ряженый в рубаху Раиного брата. Сельчане ахнули. Некоторые бабы в обморок повалились. Мужики креститься стали.
– Сыну, не смей! – Закричал Отец Димитрий да все зря. Рыжая сука и черный кабель сцепились мертвыми хватками.
Сколько не пытались люди их разнять, сколько не брызгал брат Раи святой водой, да без толку. Собаки нещадно рвали друг другу плоть, выдирали добрые шматы мяса. Кровища текла густыми струями, шерсть слиплась и уже было непонятно, в том кодле кто Еким, а где Хрыстя.
Никто разнять не мог, ибо этих двоих сцепившихся в схватке, охраняли все собаки деревни, никто не давал подойти, сразу же кидался на человека, желающего растащить. Там сошлись в битве не на жизнь, а на смерть, их вожаки!
– Доченька! Доченька! – Кричали родители Хрысти. Мать ее упала на колени на землю и рыдала.
– Сыну! Сыночко! – Раскачиваясь со стороны в сторону и, вырывая себе волосы, голосил Отец Димитрий. Но собаки не слышали их.
– Братичек, родненький наш! – Визжали сестренки, поповские дочки.
***
Небо тучами темными затянуло. Потемнело все в округе, ветер поднялся и пыль погнал густую, что глаза залепляла. И только с первыми блискавками, а затем ударами грома, угоминилась «собачья драка». Круг твореный собаками, расстворился, давая возможность людям ближе подойти и увидеть, что и кобель и сука были мертвы.
– Собирайте семьи свои и пожитки и убирайтесь из села нашего! – Зло проговорил кто-то из толпы, обращаясь к семье Хрысти и Отцу Димитрию.
– Правильно! Убирайтесь! – Поддержали деревенские.
С новым раскатом грома, полился на землю дождь косой и стал водою небесной смывать кровь собачью, что рясно потекла по двору.
– И что бы завтра Вас не было в деревне нашей! А то подпалим! – Продолжались угрозы деревенских.
– Подпалим-подпалим! – Поддакивали люди.
Собаки, обнюхав трупы своих вожаков, завыли. Люди стали расходиться. Рая рыдая, хотела было броситься к собачьему трупу, Екиму своему любимому, да только брат ее удержал. И правильно, не годится.
Прояснился у Раи в голове поступок подруги, Хрысти. Вот значит, кто она была и почему так ей Еким нужен был. Про таких и говорят «одного поля ягоды», одинаковые они были, да только не люба Хрыстя была Екиму, а может и чувствовал родство какое-то? Но как знать, в родстве ли дело? А та вот, не смирилась, решила, коль так не будет, по ейному, так лучше никому!
Когда народ полностью разошелся, родители своих детей, в мешковины завернули да по домам понесли. Хоронили их в гробах человеческих, а что внутри, не знавал никто, так вот и по сей день думают, собаки там или люди все же? На самом краю кладбища похоронили, рядом, Екима и Хрыстю.
– Все одно вместе, как ты и хотела, подруженька. – Вытирая ручьи слез платком, пролепетала Рая, смотря на два свежих холмика с деревянными крестами.
Не успела Рая отвернуться и пойти, как голова закружилась, в глазах потемнело.
– Екимушка. – Пронеслось у нее в голове. – Вот как, стало быть.
Решила Рая, что уезжать ей из деревни надо, не будет ей жизни тут. Да вот время тянуть не стоит, чем раньше, тем лучше, очень уж быстро ее беременность развивалась, не по-человечески. И оставив дом родительский, отправилась Рая к Ведьме Евдокии Мохриной за помощью. Та сказала, что поздно уже, рожать прийдется, но не прогнала девушку, у себя оставила пожить, временно. А та ей, по силам и возможности помогала по хозяйству.
Вот уж и время рожать подходило. Набравшись смелости, Рая решила спросить у Ведьмы, что она знает о перевертнях? Зашла в хату, Евдокия за прялкой сидела, а рядом кот Митрофан. Кот спокойно молоко с блюдца локал. Но не по-кошачьи, а как человек, лапой держа и присербывая.
– Да много о них то и рассказать нечего. – Опережая вопросы девушки, начала Евдокия, не отвлекаясь от работы. – Поди, сядь на лавку и не маяч мне над душой.
Рая послушно села, а кот ей пододвинул блюдце с молоком. Девушка благодарно кивнула «усатому» но к угощенью не притронулась. Ворона Варвара, сидящая возле прялки, неодобрительно покивала.
– Древние они. Такие же древние как вовкулаки. Своя земля у них была и своя страна. Да вишь че, плохо, когда миры смешиваются, а так жили бы себе тихо. Но оно тебе не надо. А в наших краях… А годков эдак так… многооо … во тебе скока? Ага! Вот стока лет назад, одна была у меня да сбежала, побоялась у меня на воспитание оставить своих… щенков.
Евдокия покосилась на Раю.
– Понимаешь, что Я говорю?
Рая не была уверена, что она понимает слова Ведьмы, но переспрашивать не рискнула, а лишь старалась внимательнее слушать.
– Так-те, щенки и были, брат и сестра, подруга твоя покойная Хрыстя и Еким, от кого ты щенка и ждешь. И, похоже, не одного ждешь.
Услашав предположения Евдокии, Митрофан фыркнул и слегка распушил хвост.
– Щенка? – Переспросила Рая да за живот схватилась.
Кот, Ворона и Ведьма синхронно кивнули.
– Ой! – Услышав это, Рая напряглась, стало ей худо совсем. Митрофан подскочил с места, а Евдокия проскрипела с досадой:
– Началось! Эх, не дала допрясть. Митрофан, тащи ведро! А ты Варвара, лети из хаты, нечего тут, охраняй лучше да не впускай никого.
Спустя пару часов, Рая привела на свет двух щенков, в которых ничего не было от человека. Слепые и беспомощные клубки слипшейся шерсти.
– Вот, дети твои женщина! – Обрадовала ее Евдокия. Но вместо радости, девушка испытала страх и стыд, и беззвучно заплакала.
– Ну, ну! Чегой-то? – Развела удивленно руками Евдокия. – А что ты себе думала? Что свяжись с перевертнем, деток человеческих понарожаешь? Вот тебе привет и память от Екимушки, твоего любимого. Что не так?
Рая лишь отвернула голову и стала глотать слезы.
– Да не переживай ты так, они ж не всегда кутятками будут. Поговори с ними, и станут они как дети людские. От тебя зависит, женщина, а Я подсоблю коли надо. Коли захочешь?
Да Рае не то, что говорить не хотелось с ними, ей смотреть на них боязно было, и казалось, что проще умереть, чем вытерпеть все это. Евдокия, понимая страдания Раи, дала ей травок, та и уснула. Уснула и больше не проснулась. Как хотела, так и сталось. Сама так попросила в мыслях. А у Евдокии, ремесло такое, людям помогать, коли попросят в мыслях али на словах, то Ведьма и сделает.
Евдокия сидела на заваленке, на коленях у нее сопели в шерстянных платках два дрожащих клубочка, сучка и кобелек.
– Этих не надо разлучать, чтоб как в прошлый раз не вышло. – Предупредила Ведьма. – Ты, Митрофан, ищи дом, да побогаче, чтоб двоих в акурат и взяли.
Кот Митрофан кивнул, взял котомку, в которой были завернуты щенки, перебросил через плечо и пошел в сторону дороги.
– Как собака родился, как собака и сдохнешь… Эххх! – Пустила скупую слезу Ведьма, и быстро вытерла глаз корявым пальцем.
По пути, огромный кот постепенно превращался в мужчину, в котором улавливалась легкая манерность присущая всем котам. А из котомки, стало доноситься всхлипывание человеческих младенцев.
– Вот ведь оно как в жизни бывает… – Посетовала вороне Варваре Евдокия. – Любовь, люди говорят. А какая такая любовь, ежели они память той любви хранить не желают и стыдятся до смерти? А?
– Каррррр!!! – Варвара понимающе кивнула.
– Вот и Я так говорю. – Согласилась с вороной Евдокия.
Варвара триста лет уж как на свете этом и всякое видала. Варвара мудрая ворона и Евдокия советуется с ней.
5 «Звонок с того света»
Эту истории мне рассказала моя знакомая из Киева. В свою очередь, ей эту историю поведала ее коллега. Скажу сразу, после этого случая, моя знакомая уволилась с этого места работы и ее коллега тоже. Я не буду называть настоящих имен. А повествование буду вести от первого лица.
***
Работала Я в социальной службе, на телефоне доверия. Работа была для меня не сколько заработком, потому что платили катастрофически мало, а сколько хорошей практикой. Я училась на психолога, поэтому общение с людьми, которые оказались в трудной ситуации и нуждались в помощи, помогало мне в написании моей дипломной работы.
Работали мы посменно. Социальная линия была круглосуточной. И вот этой ночью как раз было мое дежурство. Раздался звонок.
– Служба довіри «***», чим можу допомогти?
На другом конце линии тишина.
– Слухаю вас.
Никто не ответил, и Я положила трубку, подумав, что ошиблись номером. Но через несколько минут раздался звонок опять.
– Служба довіри «***», чим можу допомогти?
С другого конца линии доносились всхлипывания.
– Ало. Не мовчіть. Я вас слухаю. – Спокойно сказала я. Но внутри как то стало неприятно.
– Кто это? – Наконец-то ответили мне, но довольно странно, вопросительно и через все теже всхлипывания.
Нам нельзя было использовать настоящие имена, согласно правилам служби. И Я представилась своим «рабочим» именем.
– Инна, Я Инна. Працівник соціальної служби «***». Чим можу бути корисна?
– Инна?! – Удивленно переспросил голос.
Добавлю, что голос был очень странный, похож толи на детский, толи на старушачий. Во всяком случае, из-за постоянных всхлипываний, разобраться сразу было сложно.
– Так, Я Инна. А хто ви? Вам потрібна допомога?
– Ин..на.– Прерывисто повторили на другом конце провода и как будто высморкались, а потом положили трубку.
«Бред какой-то», подумала Я и посмотрела на часы. Начало первого ночи. Но ведь могло произойти, что-то серьезное? И решила позвонить в ответ на номер, с которого поступил звонок. Но, к моему удивлению, входящий звонок не зафиксировался. Такое было впервые. «Здрасьте – покрасьте», почесала я затылок от удивления. Вот это новости, хотя может быть сбой какой-то в системе. Я решила забыть об этом звонке и стала рассматривать картинки в журнале.
Спустя время раздался звонок с «рабочего» телефона. Я подняла трубку и привычно ответила, согласно, этике службы.
– Служба довіри «***», чим можу допомогти?
– Ин-на, Ин-на. – Послышались уже знакомые всхлипывания и голос.
– Так? – Ответила я и насторожилась.
– Поговорите со мною Ин-на… – Умоляюще завопил тонюсенький и дребежжащий голосок. Это был ребенок! Голос на другом конце линии принадлежал ребенку, и он был чем-то очень напуган.
– Что случилось? Ты кто? – Я старалась получить важную информацию и говорила с успокаивающей интонацией.
– Я Леша.– Всхлипывал ребенок.
Ага, значит это мальчик, поняла Я.
– Леша, тебе нужна помощь? – Старалась задавать, Я нужные вопросы.
– Нужна-а-а-а-а. – Протянул плаксиво ребенок.
– Леша, а где ты? – Я пыталась зафиксировать входящий звонок, но он нигде не отображался. Что за бред?!
– Лешенька, ты дома? Или нет? Адресс можешь назвать? – Я говорила очень медленно, тем самым как-бы давая возможность ребенку понять суть вопроса и ответить правильно. Но звонок оборвался. Странно как-то. В ту ночь больше звонков не было, вообще никаких.
***
Я вскоре забыла про тот звонок. Да и в отчетах его не было зафиксированно. Но вот подошло время моего следующего ночьного дежурства. Звонок «рабочего» телефона. Я, как ни в чем не бывало, подняла трубку и …не смогла произнести стандарного приветствия. На конце другой линии Я снова услышала знакомые всхлипывания.
Я внутренне напряглась, сделала усилие над собой и сказала:
– Леша, це ти?
– Да.– Ответил мне тоненький голосок. – Я. А ты Ин-на.
Ребенок произносил мое фейковое имя как то по слогам, странно. И недоверчиво, будто чувствовал, что это не мое имя.
– Леша, шо сталося?
– Мне страшно, Ин-на.
Поскольку ребенок говорил на русском, я тоже перешла на русский язык.
– А чего ты боишься Леша? – Спросила Я.
– Я не знаю. – Ответил Леша и стал жалобно поскуливать.
– А где твоя мама, Леша?
– Ушла.
Я удивилась и посмотрела на часы. Было начало первого ночи. Странная мать.
– А куда она ушла, Леша? – Начала выведывать Я. Не особо разговорчивый ребенок, этот Леша.
– На работу.
«Какая работа такая?» – думала Я.
– А папа где?
– Папы нету-у-у-у. – Протянул ребенок.
– А другие взрослые? Бабушка, дедушка, где остальные?
– Никого нет. Только Я, а мама на работу ушла.
«Не мать, а ехидна», про себя выругалась Я, но время нынче такое, смутное. И эта революция еще, Помаранчевая. В стране не пойми что твориться, люди выжывают как могут. Но ведь всякое бывает, возможно, работает где-то женщина, что бы себя и дите прокормить. Так Я стала искать логическое объяснение для того, что бы оправдать поступок матери-одиночки. Из короткого и трудного разговора, сделала вывод, что эта женщина, мать-одиночка.
– А когда мама вернется? – Спросила Я.
– Утром.
– Мама всегда уходить на работу ночью? – Решила уточнить Я.
– Всегда. А Я один остаюсь. Жду.
– А почему ты не спишь, Леша? – Я задавала вопросы, а парралельно делала записи для отчетности. Номер телефона, по-прежнему, не фиксировался нигде.
– Я боюсь. – Ответил ребенок, не меняя интонации, все также всхлипывая и шморгая носом.
– Чего же ты боишься, Леша? – Пыталась Я понять, что бы как то помочь, успокоить малыша.
Неожиданно, в трубке раздался пронзительный крик и связь оборвалась. В ту минуту, от неожиданности, мне казалось, что мои волосы поседели.
***
Что же такое происходит? Странная мать. Наверное, какая-то неблагополучная семья. Перезванивать мне было не куда, не было обратной связи для звонка. Звонок невидимка.
Утром Я решила поговорить со сменщицей, своей коллегой.
Я рассказала ей про странный звонок и про мальчика Лешу. Та лишь пожала плечами. Также, Я попросила ребят IT-шников проверить систему. Никаких неполадок они не обнаружили, сказали, что все «ОК», все работает прекрасно. Я, конечно, им не стала рассказывать о ночных звонках, просто поинтересовалась, могут ли быть сбои и что если не все звонки фиксируются? Они сказали – нет, такого быть не может. Хотя, есть такие платные услуги, когда вычислить номер абонента не возможно. Обычно, простые люди, такими редко пользуются, либо криминальные авторитеты, либо мошенники или телефонные тролли. Нет, не тот случай.
Я шла домой и все продолжала обдумывать ситуацию, которая приключилась. Видимо это случалось только на моей смене, потому что другие ребята ни о чем таком не рассказывали. Если бы у кого-то на смене такое было, наверняка рассказали бы сразу. Хотяяяя, как знать? До моего следующего ночьного дежурства оставалось пару дней.
Тролли телефонные? Хм?! Ну-ну.
***
Мое дежурство. Сижу, смотрю на телефон, жду. Звонок, без обратных цифр. Я взглянула на часы. Начало первого ночи. Часы по тебе Лешенька, сверять можно, подумала я и подняла трубку.
– Ин-на. – Послышался плаксивый голос Леши.
Я молчала, думала, что же ответит этот Леша. Всетаки решила вывести этих «телефонных троллей» на чистую воду. Да и что эта за шутки такие глупые?
– Ин-на, почему ты молчишь?
И тут меня осинило, что звонки Леши повторялись исключительно в мое дежурство и звонящий, всегда называл именно мое имя, а не чье то другое. Точно, кто-то из ребят с компании меня троллит. Но зачем?
– Ин-на, мне страшно! – Плакал ребенок. Да нет, может и не троллят, слишком уж реалистично плакал малыш, ребенка так научить плакать специально, без какой-то проффесиональной актерской подготовки, практически невозможно.
– Ты опять один Леша? – Вздохнула Я и все же ответила.
– Один и не один. – Почему то очень осторожно сказал мальчик.
– Как это? – Удивилась Я.
– Я не знаю.
Странности, что это за ответ такой? Ну да ладно, как там, в пословице говориться «у страха глаза велики».