Антология страха

***

Смит, измождённый, брёл по золотым пескам, упрямо следуя невидимой цели. Солнце нещадно пекло, сжигая кожу до чёрной корки. Пропажу Дарнелла быстро обнаружили и вышли на его поиски, но он затерялся в пустыне. Тёплый ветер бережно укрывал бесчувственное тело песком, превращая Смита в очередной бархан. Рядом проползали люди-змеи, втягивая ноздрями раскалённый воздух. Найти Дарнелла не было возможности. Созданная мысленная сеть окружала пустыню, захватывая разум всех мыслящих существ, только вот Смит сейчас был в недосягаемости для самых сильнейших телепатов, даже если находился в двух шагах от поисковой группы.

***

Я потерял сознание после нескольких часов ходьбы под палящим солнцем. Упав лицом в песок, чувствовал, как приятно он окутывает моё тело. Чувствовал, что моё тело покидает жизнь, – это была свобода. Сердце билось всё медленнее, дыхание становилось тяжелее, песок забивал ноздри и уши, забирая меня, как гусеницу в кокон, выпивая последние остатки жизни.

Лёд обжёг разгорячённую кожу, и что-то с силой потянуло меня из «колыбели». Яркий свет ударил в глаза, и я сделал первый вдох, с трудом и болью. И увидел ангельское личико – это девушка, зло блестя глазами, смотрела на меня, потом, чуть ли не впихнув в рот флягу с водой, начала поить. Я жадно глотал ледяную воду, обжигая горло. Вода по капле возвращала жизнь, давала силы. Вдруг горлышко фляги сменили мягкие холодные губы, и в горло потекла вязкая жидкость. Я потерял сознание, а очнулся в сырой камере.

Камера была маленькой, сквозь окно с решёткой я снова видел тот самый снег. Это был подвал с каменным полом. Один раз в день приносили кашу. Миску с флягой спускали вниз через люк в потолке. Шли дни, и на протяжении этих дней со мной разговаривали, но голос звучал в голове, как во сне. Голос, что был одновременно и женским, и мужским, и детским. Он рассказывал мне, что жертвы необходимы ради великой цели. И о тысячелетней истории змеиного народа. Через меня прошли сотни эпох, я пережил множество бедствий. Голос рассказал про великого и всесильного бога Массаат, который пожертвовал собой, чтобы спасти свой народ. Я впитывал всё, как губка, не просто слушал, а запоминал и учился, учился скрывать свои мысли от телепатов.

***

Массаат был огромным змееподобным существом с торсом человека, головой и шеей змеи. Руки-канаты оканчивались пальцами с извивающимися щупальцами. Опираясь на семь хвостов, он гордо плыл по пескам, создавая позади себя русло реки и роскошные оазисы. Массаат одним движением руки превращал мёртвые пески в непроходимые джунгли, одна капля его божественной крови создавала прекрасные сады с экзотическими цветами. Ещё капля – и вырастали леса, скудные ключи превращались в чистейшие озёра. Массаат создавал рай для своего народа, пока однажды его не уничтожило бедствие. Рай сгорел, обратившись в пепел, Массаат погиб, защитив народ куполом псионической энергии, но только отсрочил его безвременную кончину.

Скитаясь по пустыне, змеи совершенствовали свой дар, сохраняя разум в существах, находящихся рядом, правда, на короткое время. Шли дни, недели, месяцы, годы. Змеи обуздали разум, время и пространство, чтобы когда-нибудь возродить свой мир и своего бога.

***

Я просидел в подвале пару дней, а затем меня выпустили. На улице меня ждала девочка с милой улыбкой. Она поманила меня к себе. На этот раз она отвела меня в пещеру из сна, там было пусто и тихо. Девочка молча вела меня через узкий коридор, и так мы попали в расписанную рисунками пещеру поменьше. Я с любопытством рассматривал фрески, а когда обернулся, то понял, что нахожусь один в полукруглой пещере. Шум воды возвестил о том, что меня ждёт очередное испытание. Проход был замурован, а чёрная вода подползала к ногам. За пару дней взаперти я решил стать тем, кем должен был стать много лет назад. Вода непроницаемого чёрного цвета полностью поглотила меня…

***

Много лет назад

Проливной дождь стоял стеной, отгораживая хрупкую фигуру от ненужных глаз. Силуэт двигался, быстро перебегая от куста к дереву, от дерева к кусту. Она пряталась от преследователей. Под покровом дождя закутанная в плащ женщина бежала прочь от ужасного места. Дождь размывал почву под ногами бедной женщины, замедляя её бег. Корень дерева, как змея, оплёл ногу женщины, и она начала падать. Но лишь сильнее прижала к груди небольшой свёрток, скатившись по уклону. Тут же она вскочила и побежала дальше, несмотря на болезненные ушибы. Добравшись до деревни, она забежала в хлев. Спрятавшись в сене, она пыталась согреться и унять дрожь. Шло время, дождь всё лил, и женщина задремала, по-прежнему прижимая к груди свёрток.

Ночь подходила к концу, когда женщина очнулась от странного предчувствия. Выбежав из хлева, она посмотрела по сторонам: сквозь дождь были заметны бредущие к деревне высокие фигуры. Женщина бросилась прочь и снова долго бежала, пока не добралась до железной дороги.

С трудом купив билет, она спряталась в сарайчик с инструментами в ожидании нужного поезда. Поезд пришёл вовремя, и это было её спасение: заскочив в вагон, она увидела, как станцию поглотила тьма. Поезд издал протяжный рёв, выпуская облако дыма, и двинулся, набирая скорость, оставив тьму далеко позади. Женщина с облегчением вздохнула, слегка развернула свёрток, посмотрела на мирно спящего младенца. Устало улыбнулась и прижала его к сердцу.

Спустя долгое время поезд прибыл в большой город, где беглянка надеялась затеряться. Сняв каморку на окраине, женщина спокойно прожила несколько дней, пока вновь не ощутила присутствие теней. Страх крался, медленно окутывая огромный город, принося с собой проливной дождь. Пришлось пойти на жертвы – женщина обманула преследователей. Оставив ребёнка на пороге церкви, рыдая, женщина прижала к груди пустой свёрток и побежала прочь. Ледяной дождь смывал горячие слёзы. Тени последовали вслед за женщиной, оставив чёрный вязкий след на улицах города.

***

Меня поглотила чёрная жижа, и я не сопротивлялся. «Я дам им то, что они хотят, пока не найду выход». Холод сковал всё моё тело, но я инстинктивно пытался всплыть и глотнуть воздуха.

Взгляд упал на бескрайние пески. Я выставил вперёд руки и вздрогнул: их покрывала чешуя, пальцы оканчивались извивающимися щупальцами. Меня пробрал холодок, я понял, в чьём теле нахожусь, осталось только проверить. Махнув рукой, я бросил на раскалённый песок капли красной крови, тут же из песка вырвались зелёные ростки, быстро превращаясь во взрослые деревья. Я мог слышать мысли тысяч живых существ, видел их глазами, слышал их ушами, чувствовал то, что они чувствуют.

Сила, мощь, превосходство пульсировали в моём теле. Я мог свернуть горы. Это было великолепное чувство. А потом всё стало происходить в ускоренном времени. Всё менялось, умирало и возрождалось вновь, и вот я увидел надвигающуюся волну, выжигающую всё вокруг. Единственное, что я успел сделать, – это окружить всех, кого слышал и чувствовал, псионической энергией, отдавая каждому часть своей силы. Огненная волна обожгла всесильное тело, сжигая его до костей, превращая в прах. Отчаяние и паника захватили голову, но при этом концентрация на псионическом щите не терялась. Огненный шторм уничтожил тело Массаата, оборвав связь с прошлым и настоящим.

Пока я пребывал в бессознательном состоянии и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, голос, что поселился у меня в голове, описывал в красках золотой город. Золотые купола блестели и переливались на ярком солнце, минареты брильянтовыми шпилями устремлялись в голубое небо. По улицам росли роскошные сады, зелёные деревья создавали приятную тень, а благоухающие цветы окутывали улицы чудесным ароматом. На каждом углу и на каждой площади стояли изящные статуи и скульптуры из драгоценных металлов и камней.

***

Под голос неведомого рассказчика Смит всё больше погружался в золотой город прошлого и уже бродил по его улицам. Ступал босыми ногами по идеально уложенным мраморным плиткам. Проводил руками по изящным изгибам искусно сделанных статуй, восхищаясь их сходством с живыми людьми. Плескал кристальной чистой водой из мраморных фонтанов и даже проплыл на небольшой узкой лодочке по каналу, проходящему через весь город, словно на гондоле по венецианским каналам. Дойдя до главного здания, многоярусного золотого дворца с колоннами, Дарнелл долго осматривал обвитые изумрудным растением колонны. Приблизившись, можно было изумиться тонкой работой скульптора, что создал плетистое растение из изумруда, а сочные красные цветы – из рубина. Сделав шаг на золотую ступень, ведущую к первому ярусу, он содрогнулся от сильнейшего толчка, а затем золото начало плавиться, превращаясь в раскалённую бурлящую реку. Город таял, словно свечной воск от пламени, золотой поток хлынул в каналы, в мгновение ока испарив сапфировую воду. Золотая река уносила прочь всё великолепие города, оставляя только голый песок.

***

Я очнулся в мягкой постели под балдахином. В просторной комнате было светло и приятно пахло, но от этого становилось не по себе. «Сколько же времени я здесь?» – спросил я сам себя, но не знал ответа. Проведя языком по зубам, я ощутил, будто что-то застряло в них. Выбравшись из-под толстых одеял, я автоматически бросился в уборную и только потом понял, что знаю, где она находится. Правда, это открытие меркло на фоне увиденного в зеркале. Широко открыв рот, я смотрел на четыре удлинённых клыка на нижней и верхней челюстях, а мои тёмно-карие глаза заметно посветлели и приобрели голубоватый оттенок, будто художник решил смешать коричневую и голубую краску. Но всё это в сравнение не шло с атлетичным телом, каким я никогда не мог похвастаться.

Глобальные изменения не на шутку испугали меня. Потребовав ответа от «Голоса», я получил порцию бреда, которым был уже сыт по горло. Ответ на мои возмущения и протесты поступил мгновенно. Ответ в лице ввалившихся в комнату жителей деревни.

Началась куча мала. Оказалось, что я мог справиться с такой толпой. Раскидав деревенщин, я уже праздновал победу, но тут передо мной возникла милая кроха с большими сапфировыми глазами. Замешательство стоило мне преимущества: девчонка с самой очаровательной улыбкой бросилась на меня и впилась в шею длинными острыми зубами.

Тепло разлилось по всему моему телу, а за ним по жилам растёкся ужасный холод, и я безвольным мешком рухнул на пол. Я был ещё в сознании и мог видеть, как меня уносят в ледяную пещеру. «Голос» больше не говорил со мной, в голове нарастали монотонные песнопения. Привязав меня к белой плите, люди отступили, их место заняли поющие в балахонах. Я уже знал, что это были люди-змеи, истинные жители этой деревушки.

Под песнопения, взывающие к воле самого Массаата, надо мной нависла с хищной улыбкой черноволосая девушка, что согревала меня холодными ночами. И теперь я знаю, что она готовила моё тело для себя. В мужском теле было гораздо сподручнее провести обряд возрождения великого Массаата! Хотя изначально я считал, что ей нужно моё семя…

Девушка наносила на моё тело иероглифы, перевод которых я не стану давать, так как эти богохульные заклинания должны остаться только в моей голове и не стать прочитанными кем-то ещё. После нанесения заклинаний начался обряд…

Обряд по перемещению разума должен проходить через боль. Как физическую, так и психологическую, и если человек силён как физически, так и психологически, то процесс может занять достаточно долгое время. Если же человек слаб или стал таковым из-за сильного потрясения, то разум можно захватить даже пассивно, не прибегая к обряду.

На тот момент я был достаточно сломлен как физически, так и психологически, оставалось только добить меня, причинив сильную боль. С горящими голубым пламенем глазами черноволосая начала вырезать на мне иероглифы. Боль обжигала каждый сантиметр моего тела, девушка, которой я дал имя «Сапфира», орудовала кривым кинжалом с хирургической точностью. Иногда меня поили какой-то мерзкой жижей, чтобы я не потерял сознание от боли.

Казалось, это продолжалось бесконечно, если бы не одно «но»… Я не только слушал историю древних, я ещё и учился. Превозмогая боль и сконцентрировавшись, я сумел переместить свой разум в одного из тех, кто поил меня гадким снадобьем. Захватив его тело, я швырнул миску в «Сапфиру», пользуясь замешательством, а захваченный мной прислужник освободил мне руки.

Заставив змея напасть на Сапфиру, я вновь вернулся в своё тело. Не знаю, как выбрался из пещеры, но в руках у меня был кривой кинжал. На площади никого не было, и, забаррикадировав вход в пещеру, я рванул в лес. Странно, но барьер, создаваемый мучениями людей, чья кожа превращалась в серый снег, пропустил меня. Оказавшись в сосновом лесу, я бежал, а за мной уже собиралась тьма. Огромные грозовые тучи, словно живой организм, следовали за мной по пятам, поливая ледяным дождём. Я прятался, бежал и снова прятался. Мне удалось найти кое-какую одежду и запрыгнуть на товарный поезд. Лишь тогда, почувствовав себя в безопасности, я смог забыться глубоким сном, но даже тогда мне нужно было быть начеку, чтобы эти существа не смогли проникнуть мне в голову.

***

Сон делает человека уязвимым, поэтому я не сплю уже три года и часто переезжаю, не могу оставаться долго на одном месте…

Вырвавшись из плена и вернувшись в родной город, я понял, что он сильно изменился за тридцать лет. Всё было мне чуждо, все друзья и знакомые либо стали дряхлыми стариками, либо спокойно спали в земле. Первым делом я отправился в банк и снял приличную сумму, накопленную за столь длительное время. Купив современную по меркам этого времени одежду, я надеялся затеряться в толпе изрядно разросшегося города. Но они нашли меня. Свинцовые тучи пришли, раскатами грома сотрясая величественные новые здания – небоскрёбы.

В спешном порядке собирал вещи. Они были уже на пороге, первым посетителем была Сапфира. С милейшей улыбкой она набросилась на меня, в её глазах полыхало желание если не захватить, то убить меня. Под ангельским обликом скрывалось дьявольское отродье в виде Ламии, женщины-змеи. Обхватив сильными хвостами моё тело, Сапфира пыталась распороть мне горло двойным рядом острых как бритва зубов, её нижняя челюсть неестественно оттопырилась, уйдя вниз, потому она могла спокойно откусить мне голову, что и пыталась сделать. Борясь, мы повалились на пол, катаясь, кувыркаясь в крепких объятьях.

Левой рукой пришлось пожертвовать, чтобы пасть не вцепилась в горло. Сапфира жадно грызла кость руки, пока, превозмогая боль, я не смог вытащить кривой кинжал, который всегда носил с собой. Рука била в тело змеи, ища трепещущее от гнева сердце, и вот некогда прекрасная девушка задёргалась в конвульсиях, её хвосты с силой сжали меня, а затем ослабли. Только челюсти продолжали впиваться в обрубок левой руки. Глаза, смотревшие на меня, были полны слёз, в них увял огонь страсти, их блеск медленно угасал. Жизнь покидала тело.

Освободившись из хватки стальных колец и перемотав покусанную руку, я собрал свои пожитки и поджёг квартиру. Многоквартирный дом, где я снимал квартиру, был ветхим и его вот-вот должны были снести. Оказав услугу местным властям, я отбыл подальше на огромном корабле и смотрела издали, как моё прибежище полыхает, сжираемое огнём. Заодно огонь должен был превратить тело девушки-сосуда Сапфиры в прах и, возможно, заставить её искать другое тело…

Так я понял, что мы всего лишь сосуды для жидкости под названием «душа» или вместилище разума, воля которого, вне границ плоти, может пребывать в этом мире сколько захочет. Они хотели заполучить моё тело, но не разум, это и была их ошибка. Находясь слишком долго среди людей, они утратили безграничную силу, съедаемые пороками и соблазнами современного мира. Они хотели выжить, а не вернуть былое могущество. И поэтому Массаат больше никогда не сможет вернуться…

Что касается меня, я нашёл свои корни, и они не были приятны для меня, ведь я был рождён, чтобы стать сосудом для бога, но всё пошло прахом, когда моя мать выкрала меня, и я был воспитан у людей со своим характером и волей, а волю человека можно сломать, но не сломить.

Читающие эти строки… Знайте: они всегда среди вас. Но не бойтесь, они не представляют угрозы, если вы не проникаете в их мир. И если вы дочитали до конца, то сожгите эту рукопись, моя работа не должна попасть к ним в руки. Я думал, у меня хватит сил загнать их обратно под землю, но я сильно устал, моё время нагнало меня. Я хочу отдохнуть, закрыть глаза и мирно заснуть…

Дописывая эти строки, я принял сильный токсин, который уничтожит не только моё тело, но и мозг. Прощай, тот, кто дочитал до конца…

***

Шариковая ручка выпала из бледных покрытых пятнами рук почтенного старца, его голова уже покоилась на письменном столе. Тяжёлые веки закрывали устававшие глаза, бледно-розовые губы растянулись в слабой улыбке. Лицо Дарнелла Смита, испещрённое глубокими морщинами, выражало спокойствие и умиротворение. Он был свободен и не скован никакими рамками.

Ключ

Другой мир – необязательно другая вселенная или планета в бескрайнем космосе, он может оказаться за соседней дверью. Стоит только захотеть открыть эту дверь. Город полон дверей, и за каждой – свой мир, только протяни руку и поверни ручку.

Огромный город лежал на берегу грязной извилистой реки, проникающей в самое его сердце.

Высокие небоскрёбы делили территорию с аккуратными домиками и ветхими лачугами. Улицы из грязных канав расширялись до автомагистралей, стремительно несущих дымящие машины. Вечный смог от постоянно работающих фабрик и заводов не давал солнцу осветить этот мрачный и сумрачный угол.

Дожди здесь лили всегда, и люди стали закрытыми и нелюдимыми, прячась от всего, что их раздражает. Грязь, разбухшая от воды, прорывалась сквозь каменную тротуарную кладку, липкой массой вырываясь наружу, «нападая» на случайных прохожих, клеясь к башмакам и брюкам. Холодная жижа стекала по брусчатке мутным потоком, заполняя сточные канавы. В моменты особого ливня грязная речка могла страшным образом вылиться на улицы города, топя мусор и отходы под своим потоком.

В одну такую ночь в морг центрального госпиталя города N привезли тело.

Этан Грант был молодым подающим надежды хирургом, но однажды прилюдно оскорбил честь известного профессора, доктора наук и просто вредного старикашки. Одарённый специалист, будучи правым в споре, не смог умерить гордыню и уступить – и теперь влачил своё существование ассистентом патологоанатома без права вернуться на потерянный путь.

Чёрная грязная голова покоилась на стопке больничных карт, светло-карие глаза скрывались под закрытыми веками, сухие бледные губы плотно смыкались, выделяя острые скулы, прорезающие белую кожу, под очками лежали тяжёлые мешки. Мирно сопя, Этан дремал в минуты спокойствия, как вдруг в морг влетела каталка и два санитара.

Сильный толчок в плечо вырвал Этана из дремоты.

– Что? Что такое?.. – промямлил Грант.

– Подъём! К тебе гости! – санитар ещё раз пихнул молодого врача.

– Да-да… Умирает он, что ли… – фыркнул Этан, поднимаясь со стула.

Потерев глаза от тусклого света помещения морга, Грант повертел головой, осматривая грязный белый кафель и ряд тел, тихо лежащих под белыми простынями. Голова сильно болела, и совсем не хотелось соображать.

– Давай быстрее! Подпиши и забирай! – рявкнул санитар, скрестив руки на груди и злобно прожигая Этана взглядом. Но тот продолжал потирать глаза, чтобы проснуться. Затем, тяжело вздохнув, Грант подписал бланк.

– Её нужно распотрошить сегодня и составить отчёт… – бросил один из санитаров.

Грант даже не удосужился ответить. Не обратив внимания на свежий труп, он вылил содержимое кружки и начал варить новый кофе. Санитары ушли. Пока варился напиток, молодой врач решил осмотреть тело.

Откинув простыню, Грант застыл от удивления. На каталке лежала белая как мел девушка: чёрные длинные волосы, черты лица кукольные, будто лицо лепили из глины. Одета она была в бальное воздушное платье, что ещё больше делало её похожей на фарфоровую куклу. Платье, правда, было сильно изорвано и грязное. По беглому осмотру, девушка утонула, вены синей паутиной выступали из-под почти прозрачной кожи. Раздвинув синие губы двумя пальцами, Этан выпустил изо рта мутную воду. Открыв мёртвой глаз, Грант нахмурился. У девушки отсутствовали зрачки.

От изучения тела Гранта оторвал выкипающий кофе; бросившись к пробирке, он потушил спиртовку. Потом налил себе кружку и вернулся к девушке.

– Ну что, красавица… Пора нам познакомиться с тобой поближе, – произнёс он, отхлебнув горький, чёрный как смола напиток.

Переложив тело на операционный стол, Этан переоделся и приступил к вскрытию. Безжалостно разрезав дорогое платье, хирург полностью раздел девушку. Ещё раз восхитился прекрасно сложенным телом незнакомки: небольшая аккуратная грудь, осиная талия, округлые бёдра, длинные стройные ноги. Девушка ангельской статуей лежала перед Грантом, и тот не сразу смог взять в руки скальпель.

Острейшее лезвие блеснуло в свете ламп искусственного света, и белая кожа красной лентой разошлась в стороны, открыв грудную клетку. Скальпель и пила действовали точно. Несколько часов ушло на то, чтобы разобраться с телом и определить причину и время смерти. Вернее, Этан попытался всё это сделать. Разрезав кожу и раздвинув грудную клетку, он был сильно шокирован.

Грант даже зажмурил глаза, потом протёр их. Он снова заглянул внутрь тела, но ничего не увидел. Сердца, как и других органов, не было, также не было никакого намёка, что эти органы вырезали. Взяв себя в руки и допив кофе, врач принялся копаться внутри трупа, но нашёл только коробочку из прозрачного зелёного стекла. Выронив её, он отступил.

Этан схватился за голову и уселся мимо стула. На кафельном полу он сидел, пытаясь успокоить выскакивающее из груди сердце, страх сковал его и держал до самого утра.

О наступлении утра он узнал, когда в коридоре послышались шаги медицинского персонала.

Грант с трудом смог подняться. Вытащив шкатулку и зашив тело, он на скорую руку заполнил отчёт. А потом схватил пальто и сбежал. Сбежал на улицу, в холодное утро: дождя не было, но тучи висели очень низко.

Этан заперся в своей комнате в общежитии, снова заварил кофе и стал рассматривать под сильной лампой странную шкатулку без петель и замка. Шкатулка была монолитным кирпичиком. Вертя ларец, Грант поднёс находку к лампе и увидел внутри неё блестящий продолговатый предмет, напоминавший ключ.

Вместо того чтобы поспать пару часов перед дневной сменой, Грант провозился со шкатулкой, но так ничего не добился. Допив горький напиток, Этан отправился в госпиталь.

Шёл сильный дождь. Гранту пришлось кутаться в пальто и прятаться под зонтиком. И пришлось бежать по лужам, чтобы быстрее добраться до здания. Вымокший и замёрзший, Этан тихо прошмыгнул в свою обитель, но остаться незамеченным не вышло.

В морге Этана ждал неприятный сюрприз.

– Какого чёрта?! – на врача напал вчерашний санитар. – Ты что сделал с телом?!

– Каким к чёрту телом?! – Грант схватил за руки санитара и упёрся ногой. – Отвали!

– Где тело?! Этой чёртовой девчонки? – не унимался санитар. – Куда ты её дел?!

– Да никуда! Там лежит! – выкрикнул Этан и пнул санитара в грудь. – Там! В холодильнике! Отвали от меня!

Санитар отшатнулся от удара и отпустил врача.

– Нет там её… Куда дел её? – спросил уже более спокойно.

– Там! В холодильнике! – рявкнул закипающий Грант. Подбежав к холодильнику и открыв крышку, он выдвинул стол, но там была только белая простыня.

– Я в последний раз тебя спрашиваю: где тело этой девчонки?! – повысил голос санитар.

Грант долго стоял, тупо смотря на пустой стол, и ничего не отвечал. Санитар снова напал на остолбеневшего врача.

– Куда ты дел эту чёртову девицу?! Я знаю про тебя! Ты продал её на органы! – Он стал трясти Этана. – Допрыгался! Теперь я сдам тебе главврачу! Пошли!

От угроз у Этана перехватило дыхание. «Меня уволят, посадят и убьют! Нет! Не хочу!» Множество мыслей бомбили голову трясущегося от страха молодого человека. Он знал, что за ним были грязные дела, и если начнут копать… «Мне конец! Меня убьют! Это всё!» Этана обуяла паника, он стал дёргаться, пытаясь вырваться.

Вырвавшись из хватки, он не нашёл ничего лучше, как выхватить шкатулку из кармана и врезать санитару по голове. Удар пришёлся на висок, и грузный мужчина пошатнулся, глаза его закатились, и он рухнул у ног Этана.

Поняв, что натворил, Грант осел на пол. Уставившись на убитого, он смотрел, как лужа алой крови растекается по белому кафелю. Его трясло, всё тело сводило судорогами, на лбу выступил холодный пот, но одна рука крепко держала испачканную кровью шкатулку. Вдруг тепло заставило его обратить внимание на неё. Коробочка светилась нежно-зелёным, пульсировала, как сердце.

Перепуганный Этан уже забыл про убийство, он заворожённо смотрел на шкатулку, пульсация становилась всё сильнее и сильнее. И вот зелёное стекло лопнуло, а оттуда хлынула ярко-зелёная липкая жижа. Булькая и пузырясь, она растеклась по руке Гранта, перепугав его не на шутку.

Вскочив, он пытался стряхнуть жижу, но та ещё больше покрывала его тело, будто пожирая его. Пошевелиться было невозможно, он только и смог сжать серебряный ключ, что каким-то образом оказался в его руке вместо шкатулки. Жижа будто вздрогнула и отпустила молодого человека, напав на лежащего санитара, медленно растворяя его. Задыхаясь, Этан отполз от зелёной массы. Жижа растворила санитара и, не оставив ни следа, растворилась сама.

Грант шокированно сидел и наблюдал за тем местом, где совсем недавно лежал санитар. Приятное ощущение тепла в той руке, где был ключ, постепенно привело его в чувство.

– Что это такое?.. – спросил он вслух. Он так часто разговаривал, все его монологи приходилось выслушивать покойникам. – Что это было?.. Что за слизень… где девчонка?..

Грант заворожённо потрогал гладкую поверхность ключа, его головка была выполнена в виде змей, сцепившихся между собой странными узорами.

– Тёплый… – врач хищно улыбнулся. Было приятно ласкать серебряную поверхность, проводить по изящному орнаменту. Зубья были острыми и подвижными. – Мистика…

Положив ключ во внутренний карман, Грант вытер пот со лба и, надев халат, приступил к своим обязанностям. Он помыл кафельный пол, прибрал пробирки, убрал инструменты, переписал покойников, и ещё много чего.

Изъять данные по неизвестной девушке было сложнее, но, хорошо зная, что в ближайшее время безымянным телом никто заниматься не станет, Этан проник в картотеку. Осталось только найти папку с данными. Копаясь в заваленных бумагах, Грант в последний момент заметил свет фонаря. Испугавшись, он бросился к двери в архив, но она оказалась запертой. Сам не зная почему, он выхватил ключ из кармана и вставил в замочную скважину. Дверь, на удивление, поддалась, и врач устремился к спасению, но попал не в архив, а совсем в другое место. Ключ был уже в руке.

По ту сторону двери было темно и сыро, пахло плесенью, а воздух жёг лёгкие. Где-то капала вода, эхом оглашая пустое помещение. Сделав шаг, Этан сильно закашлял, закрыв рот рукавом. Когда глаза привыкли к темноте, он смог разглядеть стены из серого кирпича, покрытые зелёной плесенью, по одной из них блестящим водопадом спускалась вода. Грант закрыл дверь и отрезал себя от реального мира, а когда открыл снова, то понял, что обратного пути нет.

За дверью стелилось чистое поле с высокой травой. Её трепал ветерок, превращая в зелёное море. Распахнув дверь, Этан вышел через порог, ошарашенно осматривая бескрайнюю долину под серебряной луной. В панике несколько раз Грант открывал и закрывал дверь, не веря своим глазам. Он со всей силы пнул её, а потом отправился по коридору, иногда щупая стену.

Его вело какое-то чувство, и он даже не подумал воспользоваться ключом, что покоился во внутреннем кармане пиджака. Двигаясь в полутьме, Этан прислушивался к капающей вдалеке воде. Звук становился сильнее, а коридор начал уклон, и спуск становился всё круче, приходило держаться за стену, чтобы ненароком не упасть. Ощупывая стену, Грант почувствовал холодное и липкое и с испугом отдёрнул руку.

Пол оказался таким же, и от неловкого движения Грант поскользнулся. Рухнув, он покатился по скользкому уклону в темноту, хватаясь за всё, что попадало под руку, срывая ногти, в кровь разбивая костяшки, больно ударяясь о стены. Света в конце не было, только темнота. Грант врезался в стену, остановившись на ровном полу.

Немного переведя дух, сильно потрёпанный Этан поднялся и побрёл вдоль стены, стараясь ступать осторожно. Тело ныло, проехаться спиной по неровному полу с торчащими острыми камнями было очень неприятно. Звук капель становился громче и перетекал в стойкий шум падающей воды. Идя на шум, невольный путешественник набрёл на большое озеро с бурлящим водопадом, поднимающим брызги над гладкой поверхностью водоёма.

Голубая вода падала с невидимого потолка, светясь тысячами звёзд, разливаясь сапфировыми камнями по озеру. Другого света не было. Завораживающее зрелище заставило Гранта подойти к озеру. Шелест падающей воды стал музыкой, будто кто-то играл на духовых. Тихий саксофон шумел, завлекая слушателя.

Грант приблизился к озеру: его поверхность действительно светилась голубоватым. Этан читал, что под водой могут жить светящиеся микроорганизмы. Потрогав воду носком ботинка, он тут же убрал ногу, но мгновение раздумий – и ботинок наступил на воду, как на твёрдую поверхность. Боязливо сделав пару шагов, Этан осмотрелся – голубая вода была тверда, как камень. Осмелев, молодой человек подпрыгнул и, приземлившись, разогнал волны.

Кольца весело разошлись по поверхности, сталкиваясь с брызгами от падающей воды. Присев, Грант решил потрогать странную поверхность: на удивление, рука прошла насквозь, как через обычную воду. Этан с интересом наблюдал, как его пальцы вырисовывают узоры более тёмным цветом. Набрав в ладонь жидкости, он поднёс её поближе, и та потемнела, став вязкой, как смола, вытекая сквозь пальцы.

За своим занятием Грант не заметил, как из глубин к нему поднимается тень. Опустив голову вниз и наблюдая, как чёрные капли рассыпаются бисером по твёрдой поверхности, он обернулся лишь тогда, когда услышал всплеск позади. Это спасло его от внезапного нападения, когда из воды вырвалось фиолетовое щупальце. Этан отскочил и, упав на спину, стал отползать от чудовища, отталкиваясь ногами, голые руки скользили по полу. Перевернувшись, Грант спрятал руки в рукава и пополз на четвереньках, стараясь не оборачиваться на ужасные хлюпающие звуки. Добравшись до берега, Этан рванул прочь к коридору.