Законник

Глава 48

Гостиница, про которую говорил гвардеец, была по обыкновению переполнена. Но, увидев блеск золотых монет, владелец заведения мигом нашёл свободную комнату.

– Я пропущу самое интересное, – зло бурчал Дэнз, – как всегда, история оценит лишь актёра, а не того, кто всё продумал до мелочей.

– Ты будешь сидеть здесь, – сказал Фобос, тщательно сбривая отросшую бороду, – и ты не будешь делать глупостей. Потому что я не собираюсь вытягивать тебя из передряг на этот раз.

– Смотри, сам не попади в переплёт, – усмехнулся тот.

Ему явно было нечем заняться, и он бродил по комнате туда-сюда.

– Я пойду и сыграю в карты на первом этаже, – заявил он.

– Нет, ты не пойдёшь, – отрезал Фобос, – я прекрасно знаю, чем это закончится. Ты будешь сидеть в комнате, Дэнз.

– Да какого чёрта, – вздохнул лигиец и уселся на кушетку у стены.

Законник спал в полуха, а посему услышал скрип отворяемой посреди ночи двери. В тишине щёлкнул взводимый курок «Насмешника».

– Ляг, – приказал законник, с трудом разлепив глаза.

– Я собирался в туалет, – сказал Дэнз, застывший в дверях.

– В углу стоит ведро.

– Это унижает моё человеческое достоинство. К тому же, ты всё равно не будешь стрелять, – ухмыльнулся лигиец.

– Хочешь проверить? – спокойно спросил законник.

Дэнз несколько секунд смотрел на него, после чего страшно выругался, запер дверь и пошёл справлять нужду, то и дело критикуя отставание гостиницы от прогресса.

Больше он не выкидывал никаких фокусов.

Утром Фобос проснулся от громкого стука в дверь. Он поглядел на Дэнза, спящего на полу в куче пустых бутылок из-под вина.

«Да как в него столько помещается?» – покачал головой фронтмен. Впрочем, так даже было лучше. Вряд ли лигиец очухается до того, как законник вернётся с аудиенции.

В дверях стоят моложавый рядовой в гвардейской форме.

– Я от капитана Гехета, – отчеканил он, – экипаж ждёт внизу. Одевайтесь.

– Сию минуту, – ответил Фобос и закрыл дверь перед его носом.

Он натянул штаны, сапоги и рубаху, после чего накинул плащ и шляпу. Смотрелся он довольно угрожающе. Впрочем, наверное, именно такое впечатление и требовалось произвести. Когда он уходил, Дэнз что-то промямлил ему вслед.

Перед входом в трактир действительно стоял богатый конный экипаж, внутри которого Фобос разглядел двоих гвардейцев. Денщик распахнул дверцу, после чего уселся рядом с кучером. Фронтмен расположился на узкой скамье.

– Оружие должно остаться у нас, – хмуро сказал ему один из стражников, когда они отъехали от трактира.

Фобос отдал ему «Насмешника» и клинок, вмиг почувствовав себя крайне неуютно.

– Скоро ли доберёмся? – спросил законник.

– Не торопи события, – усмехнулся другой стражник, разглядывающий пистоль с интересом, – красивая штучка. А много ли толку от неё?

– Наши такими приблудами не пользуются, – перебив Фобоса сказал другой, – меч-то понадёжнее будет.

– Да и из Хафольда через месяц должны привезти воз арбалетов.

– Что это?

– Эх ты, деревенщина! – усмехнулся стражник, и со знанием дела принялся рассказывать диковинное устройство этого вида вооружения.

Фобос заскучал и смотрел в оконце.

Мимо проплывали улицы. Вскоре, миновав несколько переулков, кучер вывел карету в какой-то богатый район, где дома не мостились вплотную друг к другу, а были обнесены высоким забором и располагались в глубине больших участков.

Фобос решил, что и дворец царя располагается где-то поблизости, а потому ехать осталось недолго.

Но, вопреки ожиданиям, экипаж ещё с час петлял по улицам Лигинара, прежде чем, наконец, миновав несколько бедняцких районов, ипподром, объехав Ставскую крепость по часовой стрелке и несколько хмурых улиц, на которых совсем не было людей, остановился. В окне виднелось высокое здание, сложенное из брёвен. Выглядело оно устрашающе, да и огорожено было каменной куртиной в человеческий рост. Перед воротами стояло несколько солдат в кирасах.

– Прибыли? – оживившись, спросил законник.

Всю дорогу он предвкушал встречу с царём. Чёрт, а ведь он даже не запомнил его имени! И как правильно обращаться к нему? Наверное, придётся действовать нахрапом.

И скоро всё это закончится. Совсем скоро его путешествие подойдёт к концу. Он вернётся в Оштераус героем. А затем направится прямиком во Внутренние земли, чтобы увидеться с Вендой Дист.

«Венда, – с улыбкой подумал Фобос, вылезая из кареты, – как же я скучаю».

Ворота со страшным грохотом распахнулись. Фобос прошествовал ко входу во дворец, окружённый десятком стражников и солдат.

– Как под конвоем, – усмехнулся он.

Никто не ответил.

Когда растворилась массивная железная дверь дворца, Фобос осознал, что попал в ловушку, но было уже поздно.

– Это шутка? – спросил он, увидев перед собой длинный коридор, по обе стороны от которого располагались зарешеченные клетушки.

То, что он принял за дворец, было острогом. Законник обернулся. Стражники хмуро смотрели на него, положив ладони на рукояти клинков. Из-за их спин появился капитан. На сей раз одет он был в зелёную форму лигийских вычетов.

«Вляпался, так вляпался», – с тихим ужасом подумал Фобос.

– По приказу царя Квестриана Пятого, – громко отчеканил капитан Гехет, – и сообразуясь с решением тайной коллегии, ты, житель Фронтира, обвиняешься в учинении беспорядков в западных областях Лигии и городе Истоке, убийствах и грабеже.

Фобос ничего не ответил капитану, потому что им овладело странное безразличие. Глаза застлал белый туман, а конечности налились свинцом. Его тошнило.

Солдаты нацепили на него кандалы и ввели в одну из камер. Капитан Гехет возник перед решёткой.

– Суд состоится через месяц, – сказал он.

Фобос тупо смотрел перед собой, до конца не осознавая, в какой именно переплёт он попал. Сердце глухо билось в груди.

«Это всё не может быть правдой», лихорадочно вертелась в голове назойливая мысль.

– Твоего дружка тоже повязали, если тебе интересно, – продолжил гвардеец, – твою мать, а ещё имел наглость назваться законником. Повесят тебя как собаку. Или четвертуют. Вот потеха будет!

Плюнув себе под ноги, он ушёл. И Фобос остался наедине с раздиравшими его сознание мыслями.

Глава 49

Разум трещал по швам. Всё было кончено, и когда законник примирился с этими мыслями, им овладело странное оцепенение.

Будто всё, что происходило в дороге, происходило не с ним. Будто он наблюдал за своей жизнью со стороны.

Кандалы с Фобоса сняли довольно скоро, но это мало облегчило его положение. Он уселся на узкую деревянную скамью и оглядел камеру. Пройти её во всех возможных направлениях можно за несколько шагов. Потолок необычайно высок, особенно, в сравнении с тюрьмами на Фронтире. Каменные стены и каменный пол. Под самим потолком – узкое зарешеченное окошко, сквозь которое пробивается серый свет Лигинара.

– Твою мать, – сказал Фобос и обхватил лицо руками.

Через некоторое время стражники приволокли и Дэнза. Тот был без сознания, и лигийца тащили на руках. Всё лицо представляло сплошной кровоподтёк. Его увели вглубь острога. Один из солдат, видя интерес Фобоса, подошёл к камере и приказал законнику сесть на скамейку и не рыпаться, иначе его уведут в каземат.

– Давно искали этого ублюдка, – самодовольно усмехнулся стражник, – а тут добыча сама попала в наши руки.

– Мне надо поговорить с капитаном, – сказал Фобос.

– Всем нам что-то надо, – хмыкнул солдат и ушёл.

Через несколько часов острожный охранник принёс железную миску с какой-то похлёбкой и куском чёрствого хлеба. Он просунул обед под решётку. Фобос не притронулся к еде. Ему было не до этого.

Жалость и сожаление душили его. Он облазил каждый угол камеры, но не нашёл ни единого изъяна в её устройстве. Выбраться невозможно. Когда он пытался завести разговор с братьями по несчастью, запертыми в клетках напротив, тут же появлялся охранник и начинал истерично кричать. Всё.

Фобос улёгся на скамью и положил шляпу на живот. Всё кончено. И не столь страшным являлось то, что он не справился с возложенным на него обязательством. Куда страшнее было то, что сам он надломился и из героя, окутанного ореолом романтики, превратился в падаль. Встал по другую сторону закона. И его повесят как собаку.

Фобоса затрясло от ненависти к себе. Амнезия сгладилась совершенно незаметно для законника, и вскоре он почувствовал прилив давно забытых ощущений. Бессильная злоба. Ненависть. Горе.

День проходил за днём, и Фобос слабел с каждым часом. Его исправно кормили – первые дни он отказывался от пищи, тогда дюжие охранники вламывались в камеру и насильно заставляли проглатывать дурно пахнущую баланду. Законнику было это безразлично. Он бы повесился на ремне, да только петлю не к чему было прицепить. Один раз он попытался приладить орудие самоубийства к клетке, пока охранник отвлёкся на какого-то лигийского балагура в камере в другом конце острога, но его тут же выдали другие заключенные. От побоев болело всё тело.

За прошедшую неделю капитан, арестовавший Фобоса, несколько раз посещал острог, но не разговаривал с заключённым. Он проходил мимо быстрым шагом, даже не удостаивая законника презрительным взглядом. Фобос как побитая собака смотрел ему вслед.

А время текло. Фобос и не заметил, как прошла неделя. Какие-то внутренние часы исправно отсчитывали время до неминуемой смерти, хотя ему и казалось, что он навечно застрял в одном моменте.

Наверняка, от Фронтира уже ничего не осталось. Оштераус брошен. Драйтер мёртв. Все его братья по оружию подались к мародёрам. Ланц Фельд умер от старости. Венда Дист полюбила другого. Фобос одёргивал себя, понимая, что слишком драматизирует, и что прошло не так много времени с того момента, как его схватили. Всего неделя!

Целая неделя.

Которая, возможно, могла бы решить судьбу целого государства. Но не тому человеку она была вверена.

Фобос обхватывал голову руками и выл, рвя на себе волосы от чёрной тоски, осознавая, насколько же он бесполезен. Не справился с единственным поручением, к которому жизнь готовила его сызмала.

Вновь приступы. Голова законника шла кругом. Но ничего не менялось от этого. И после его смерти ничего не изменится. Он проиграл.

Его повесят как последнего разбойника, а стены мрачного острога всё также будут выситься над Лигинаром.

И всё будет по-прежнему. Капитан будет пить пиво и ловить преступников. Венда Дист будет читать свои дурацкие романы. Люди будут влюбляться друг в друга и радоваться жизни. А он, Фобос, будет гнить в сырой земле.

– Нет! – рявкнул он и подбежал к решётке.

Он принялся трясти её и кричать. Тут же в камеру ввалились несколько охранников и стали охаживать обезумевшего законника деревянными дубинками. Задыхаясь от боли, Фобос просил устроить встречу с капитаном. Даже теряя сознание от боли, он не отступил от своей миссии.

Плевать на самого себя. Пусть лигийцы делают с ним что хотят. Но капитан обязан передать послание царю. Хоть кто-то.

Фобосу снились кошмарные сны, в которых он пытался спасти от неминуемой гибели своих друзей, но ему не удавалось, и тогда он становился причиной их смерти. Каждый день уходил кто-то из близких. В первую ночь он случайно застрелил Драйтера. Затем задушил Танго и Хорнета. На третью сбросил Одноногого в ущелье. Фобос просыпался в холодном поту и не мог отличить сон от реальности, до самого вечера слыша голоса старых друзей в голове и видя их тени в углах крошечной камеры.

Иногда во сне ему видился зловещий человек с чёрными провалами вместо глаз. Законник убегал от него по лабиринтам улиц, где дома были сделаны из кровоточащей человеческой кожи. Детские кости хрустели под его ногами. И протяжный стон стелился по земле.

Но Фобос не мог убежать. Безглазый человек настигал его в каждом укромном углу и протягивал руки, плотоядно улыбаясь. Фобос просыпался и рыдал от страха. Он сходил с ума, и не было ему утешения, которое имелось у любого сумасшедшего, когда тот не понимает, что именно происходит с его рассудком. Фронтмен отчётливо чувствовал, как разваливается на части его разум. Перед глазами появлялся красный туман. Голова болела не переставая. Фобос, что-то бормоча себе под нос, бесцельно бродил по камере, то и дело спотыкаясь о зловещие тени. Иногда он видел всё того же человека без глаз. Наваждение проходило, но сам образ терзал душу законника.

На исходе второй недели Фобос увидел сон, в котором он убил Венду Дист. Перерезал ей горло огромным кривым ножом. И рыдал, прижимая её к сердцу, пока та остекленевшим взглядом смотрела на законника, захлёбываясь собственной кровью.

Проснувшись, он ощутил привычную пустоту, преследующую его на протяжении всей прошлой жизни. Приступы закончились. Взгляд его был ясен. Лишь холодная злоба таилась в серых глазах Фобоса. Весь день он провёл убеждая себя в необходимости примириться со смертью, хотя это и удавалось слабо.

Вечером пришли капитан Гехет с охранником. Тюремщик отпер решётку и, запустив внутрь гвардейца, удалился. Капитан выглядел безукоризненно в своём чёрно-зелёном мундире. В руках он сжимал какое-то одеяло. В богато украшенных ножнах покоился небольшой клинок.

– Подарок царя, – снисходительно улыбнувшись, пояснил он, заметив взгляд законника, – присядь.

Фобос проигнорировал предложение капитана и остался стоять у дальней стены камеры, скрестив руки.

Капитан усмехнулся.

– А это – мой подарок для тебя, Улисс, – с этими словами он положил толстое шерстяное одеяло в угол камеры, – было бы нехорошо, если бы ты скончался от воспаления лёгких, не дождавшись собственной казни. Близится зима.

– Плевать, – сипло прохрипел Фобос.

Его лёгкие болели. А он и не заметил того, что подхватил простуду. Не хотелось мучительной смерти.

– Говорят, ты хотел меня видеть, – сказал капитан, усаживаясь на скамью, – Лигинар милостивый, да как вы, преступники, на этом спите? Нужно будет непременно поговорить с начальником тюрьмы. Слишком бесчеловечные условия даже для отбросов общества.

– В день нашей первой встречи я обратился к тебе с просьбой, – начал хрипло бормотать Фобос, но капитан жестом остановил его.

– Я всё помню, Улисс. Мы не подонки, мы лишь следим за исполнением закона. Думаю, если бы ты остался на нашей стороне, ты бы всё понял. Я обращался к царю с твоим прошением.

В Фобосе зажглась надежда.

– И что он сказал? – спросил законник.

Капитан покачал головой.

– Квестриан не верит в возможность существования обитаемых государств за Фронтиром. А сам Фронтир, превратившийся в кучку бандитов, не представляет угрозы для Лигии, – сказал он, – я не должен делиться такой информацией, но на западных рубежах достаточно войск для того, чтобы противостоять подобной угрозе.

– Значит, всё было зря? – устало спросил Фобос, глядя прямо в глаза капитана.

– Увы, – гвардеец слегка похлопал законника по плечу, – ты раз за разом делал неверный выбор в ходе своего странствия, и вот теперь ты здесь. Прими это.

Фобосу нечего было ответить. Безразличие вновь овладело им.

Капитан поднялся и позвал тюремщика, чтобы тот открыл решетку.

– Кстати, суд состоится завтра, – неожиданно сказал гвардеец, выйдя из камеры, – если процесс не затянется, то это будет твоя последняя ночь в остроге.

– Что с Дэнзом? – спросил Фобос.

– Жив, – усмехнулся капитан, – правда, жизнью это не назвать. Наш пыточных дел мастер хорошо знает своё дело, если ты понимаешь, о чём я.

– К чему всё это?

– Он слишком прочно повязан с контрабандистами и преступниками в Скварне, Тралве и Барнате. Придётся ему заговорить.

Капитан Гехет ушёл.

Фобос нашарил во внутреннем кармане какой-то листок, на котором было написано имя и адрес. Он вспомнил, что этот адрес дал ему Падсон в Оштераусе. Ему вспомнились слова лекаря, сказанные на прощание – «А ты уже превратился в животное, Фобос?».

– Да, – прошипел себе под нос законник, оскалившись, – превратился. И только это даёт мне силы не сойти с ума.

Что ж, это последний вечер перед смертью. Фобос не думал о суде или казни. К чему это? Слишком многих он повесил собственноручно. Слишком многим он ускорил ожидание суда выстрелом из «Насмешника» в голову. Судьба – ироничная сука.

Догадываясь, что за ним придут на рассвете, Фобос решил получше выспаться, тем более, что в последние дни его отчаянно мучили проблемы со сном.

Тьма окружила законника, и он провалился в глубокий сон. Ему снилась вся его жизнь. Одноногий часто рассказывал, что в непосредственной близости от смерти события жизни проносятся перед глазами. Фобос же получил удобную возможность неспешно наблюдать её во сне.

Полное тяжёлого труда детство резко сменилось временами службы в хафенбаумской армии. Вот они, эти уродливые рожи. Молодой Фобос стоял в строю новобранцев. Жирный капитан прохаживал перед строем и обличал ни в чём не виноватых солдат во всех смертных грехах. Какая-то странная сила проснулась в Фобосе. Он поглядел на свои руки. По ним струилось синее пламя.

– Ты, сукин сын! – завизжал капитан, бросаясь на Фобоса и выхватывая его из строя за шею, – кто разрешил тебе мотать головой! Сержант! – он бросил Фобоса на землю и обратился к командиру взвода, – всыпать полтинник розог этому ублюдку! Я тебя научу слушать старших по званию!

Руки Фобоса были напряжены и горели. Молодой солдат и сам не понял, как он набросился на капитана и стал его душить.

Пунцовая физиономия офицера выглядела омерзительно. Силы в руках Фобоса было столько, что несколько подоспевших на выручку сержантов не могли их разнять. Они принялись колоть Фобоса мечами, но его тело не чувствовало боли. Не расслабляя хватки, он одним сильным движением сломал шею капитана. Вновь. Раздался отвратительный хруст.

Глава 50

И законник проснулся.

– Твою ж налево, – донёсся чей-то гнусавый голос из глубины камеры, – опять отвалилась…

Фобос решил, что у него разыгралось воображение. Но когда он посмотрел в угол, то увидел там чью-то фигуру.

Законник резко поднялся со скамьи, пригляделся и увидел, что это всего-навсего шерстяное одеяло, небрежно отброшенное в сторону. Заключённый повернулся, готовясь вновь вернуться в мир снов, в которых он карает своих обидчиков, но что-то прогнусавило у него под ногами.

– Ты оглох, что ли? Помоги мне подняться.

Фобос посмотрел вниз.

То был череп.

– Я с тобой разговариваю, – заявил череп, – подними меня.

Ошеломлённый законник повиновался. Череп задвигал челюстью.

– Мой скелет под одеялом в углу, – сказал он, – подсоби-ка.

– Что всё это значит? – изумлённо выдохнул Фобос, отбрасывая одеяло.

Под ним действительно лежал скелет в полуистлевшей одежде фронтмена.

– Холодно было, – как ни в чём ни бывало ответил череп, – у скелетов тоже кости стынут. Посади меня на плечи.

Фобос сделал то, о чём просил череп. Скелет слегка повертел голову руками, будто бы прилаживая её. Затем одобрительно кивнул.

Рука пыталась нашарить «Насмешника», но пистоля у Фобоса, естественно, не было.

– Что ты такое? – изумлённо залепетал он, отступая назад.

Скелет омерзительно зашевелил челюстью.

– Штанов не намочи, командир, – прогнусавил он, вставая и отряхивая свою одежду, – кстати, к нам идёт охранник.

Фобос посмотрел налево. Действительно, за решёткой вмиг материализовался тюремщик с недоброй физиономией и факелом в руке.

– С кем, мать твою, ты там треплешься? – проревел он. Факел осветил всю камеру. Охранник смотрел прямо на пританцовывающего скелета, – отвечай, когда я говорю, падаль!

Фобос раскрыл было рот, но ещё раз посмотрел на охранника. Тот смотрел ему прямо в глаза, игнорируя скелета в плаще, вовсю гремевшего костями.

– Совсем с катушек слетел? – хмуро спросил тюремщик, развернулся и ушёл прочь.

– Здоровы мы его, а, командир? – скелет рассмеялся мерзким смехом и похлопал себя по коленям, – обманули как ребёнка!

– Что ты такое? – повторил вопрос Фобос, глядя на скелета, который невозмутимо стоял перед ним.

– Я Улисс, – просто ответил скелет.

– Мне всё это снится, верно?

– Обижаешь, командир! – возмущённым голосом ответил скелет, но тут же миролюбиво протянул вперёд правую кисть, – пожмём руки в честь знакомства!

Фобос с опаской пожал ледяные кости скелета.

– Может, и выпить что-то найдётся? – спросил Улисс и сделал движение головой, будто бы хотел подмигнуть, – чёрт, – сказал он расстроенным голосом, – я подзабыл, что у меня нет глаз.

– Тот самый Улисс?

– Тот самый Улисс, – кивнул скелет, – и, вообще-то говоря, – он выхватил из нагрудной портупеи пистоль, – я здесь, чтобы пришить тебя.

Фобос взглянул в чёрное дуло пистоля. Улисс нажал на спуск.

Ничего не произошло.

– Я забыл положить пули, – извиняющимся тоном, произнёс скелет, – чёрт, где же они были…

Он принялся хлопать себя по карманам.

– Завтра меня всё равно повесят, так что можешь расслабиться, – сказал ему Фобос.

– Серьёзно? Повесят? Взаправду? – затараторил Улисс, потеряв интерес к своим карманам, – а ты неплохо держишься, командир! А ты не уточнял, как обычно вешают преступников здесь?

– Ты о чём?

Первое удивление произошло. Фобос осознал, что он просто съехал с катушек. Уже окончательно и бесповоротно.

Болтливый скелет, выряженный как фронтмен и носящий имя легенды Фронтира, которого видит только Фобос. Просто замечательно. Скорее бы его вздёрнули.

– Я говорю о различиях в методе, – пояснил Улисс, яростно жестикулируя, – тут, понимаешь, важна именно метода. Потому что если верёвка будет слишком короткая, то будешь задыхаться, истекая мочой и дерьмом. А если слишком длинная, то у тебя оторвётся голова, – с этими словами скелет поднял свою голову над плечами, издав звук наподобие «чпок».

– Ты можешь заткнуться? – раздражённо спросил Фобос.

– Могу, – ответил Улисс, – но разве тебе неинтересно, зачем я здесь?

– Ну и зачем ты здесь?

– Я польщён твоим вниманием, командир, – усмехнулся Улисс, – хоть я и всего лишь скромный труженик тыла. На чём мы остановились? Ах, да, – скелет заложил руки за спину и принялся мерить шагами камеру, – боги, какая крошечная клетушка! И как ты ещё не сошёл с ума?

– Я уже сошёл с ума, если разговариваю со скелетом, – вяло отмахнулся Фобос.

– Я вполне реален, если ты об этом, – остановившись, изрёк Улисс.

– Да ну?

– Смотри.

Скелет подошёл к решётке и легко, словно, играючи, разогнул железные прутья в сторону.

– Видишь? – спросил он, просунувшись туда наполовину.

Фобос резко вскочил, но скелет погрозил ему пальцем и загнул прутья обратно. Впрочем, они остались неровными,

– Всё должно быть по закону, Фобос Тервин, которому ты когда-то служил. Я, как представитель верховной власти закона на Фронтире, не могу дать тебе улизнуть от карающей длани, – Улисс скрестил руки на груди, – за всё нужно платить.

– Ты утомил меня, скелет, – ответил Фобос, хмуро усаживаясь на скамье, – ты припёрся ради того, чтобы поболтать?

– Нет, – ответил Улисс, доставая что-то из-за пазухи, – я тут, чтобы сыграть с тобой в карты. Сыграем?

Старая легенда во плоти стояла перед Фобосом. Законник даже усмехнулся, видя, как Улисс ловко перемешивает карты.

– Ставка – твоя голова. Согласен? – спросил скелет.

– А если я выиграю?

– Никому не удавалось обыграть старину Улисса, – усмехнулся скелет.

– Я слышал иное.

– Мало ли что ты слышал… – обиженно ответил он, раскладывая карты, – в любом случае, мы, конечно, можем допустить мизерный шанс того, что ты обыграешь меня в карточную игру, в которой я на протяжении многих десятков лет остаюсь непревзойдённым мастером… о чём это я… Трудно, знаешь ли, соображать, когда в твоей черепушке нет мозга…

– Если я выиграю, то ты помогаешь мне выбраться из острога и сбежать из Лигии, – сказал Фобос.

– А, идёт, – рассеянно бросил Улисс, увлечённый раскладыванием карт.

– И ты поможешь выбраться ещё одному человеку, – добавил законник, вспомнив о Дэнзе.

– Нет, – сказал скелет, – пусть он ищет своего скелета-хранителя.

– Тогда мы должны будем перебить всю охрану тюрьмы и вытащить его, – сказал Фобос, беря карты в руки, – я дал обещание.

– В таком случае, выбирай, чью жизнь ты хочешь спасти, – пожал плечами скелет, – свою или своего друга?

Партия началась. Играли в растлер, излюбленную забаву фронтменов. Фобос хорошо знал правила этой игры, хотя и давно не брал карты в руки. Если бы в остроге у него не произошло помутнение рассудка, заново «включившее» забытые воспоминания, то Улисс бы уже примерял его голову.

Вся суть растлера сводилась к тому, чтобы забрать у противника все карты, которыми помечался скот и побить его карты, обозначающие охранников скота, своими картами. Карты у Улисса были самые обыкновенные, пожелтевшие от времени. Фобос ожидал увидеть магическую колоду и жульничество, которым скелет завоюет лёгкую победу. Этого не произошло. Инстинкт выживания заставил вспомнить о себе в самое неподходящее время. Он всегда проявлялся в те моменты, когда Фобос был близок к смерти и примирялся с ней. Жажда жить отчего-то заставляла мозг законника работать на полную.

И поэтому в ходе первого кона он смог увести у Улисса двух лошадей и разместить на своём поле, лишившись одного охранника.

– Чёрт, – расстроено брякнул Улисс, потеряв ценную карту, – я и не знал, что тут у тебя охотник.

Охотником именовалась карта пиковой масти, способная бить любую другую. Фобос рискнул, проводя атаку охотником, однако в результате смог увести у скелета корову.

Второй кон закончился ничьёй. Однако положение Фобоса было шатким. В колоде Улисса осталось много стрелков, а у Фобоса было много скота. Но ему нечем было защитить свои карты.

Скелет, предвкушая победу, радостно потирал костлявые руки.

Но не тут-то было! Улисс сделал неверный шаг и потерял сразу троих стрелков, взамен побив карту бандита.

– Да твою ж, – бурчал скелет, почесывая гладкий череп, – так нечестно. Ты известный плут, Фобос Тервин. Мне не нравятся твои шуточки.

Партия близилась к своему завершению. Но Улисс начал жульничать.

– Не хитри, скелет, – пригрозил ему Фобос, увидев, как тот неуклюже пытается вытащить карту из рукава, – мне терять нечего. А тебе придётся лишиться собеседника на долгое время.

Улисс попытался оправдаться, что всего лишь хотел показать карточный фокус. Законник усмехнулся. И достал карту Чёрного стрелка.

– Опасно, – заметил Улисс.

Карта Чёрного стрелка действительно была самой опасной, так как зависела от собранной колоды. Если всё сходилось, то обладателю этой карты был обеспечен выигрыш. Если нет, то он лишался всего.

– Взглянем, – сосредоточенно пробормотал Фобос и принялся изучать свои карты. Шесть карт скота, две у Улисса и две, наверняка, в общей колоде. Охотник, фронтмен и Чёрный стрелок.

Что же у скелета? Раньше Фобос умел читать по лицу, какая карта пришла противнику. Со скелетом этот приём, по понятным причинам, не сработает.

Что ж, можно рискнуть. Какая разница, кто отнимет голову Фобоса в случае проигрыша – верёвка или болтливый скелет?

Фобос опасливо положил Чёрного стрелка поверх двух вражеских карт.

– Переворачивай, – сказал он.

Скелет повиновался.

Чёрт! У Улисса был колдун, сделавший атаку бесполезной. И за столь рискованный просчёт Фобосу пришлось принести в жертву своего стрелка. Из охраны скота остался лишь охотник.

Всё преимущество теперь было на стороне скелета. Фронтмен заметно нервничал, так как вошёл во вкус игры. Улисс был, без сомнения, достойным противником.

Потеряв практически всё, Фобос остался с одной лошадью и охотником. Партия не была закончена, хотя скелет практически одержал верх. В общей колоде оставалось всего несколько карт.

– У меня тут Красный стрелок, брат Чёрного стрелка, – заявил Улисс, показывая карту рубашкой вперёд.

– Играй, мать твою, по правилам, – зло процедил Фобос.

Он был взвинчен. Лишь чудо могло обеспечить ему победу.

Но чуда не произошло. В три хода Улисс с лёгкостью прибрал к рукам скот Фобоса и умертвил охотника.

– Ты проиграл, – пояснил скелет.