Законник

Глава 37

До Истока Фобос добрался всего за час времени. Никогда прежде он не бывал в этом городе, и сначала тот произвёл неприглядное впечатление.

Исток расположился на небольшом пологом холме, спускавшемся к широкой реке. На вершине холма виднелся небольшой деревянный острог, окружённый частоколом, к которому вели несколько приземистых каменных домов, образовывавших таким образом небольшую улицу.

По левую сторону от острога расположились два красивых резных деревянных дома, высотой в два этажа, к которым примыкали солидные наделы земли – видимо, здесь жили местные зажиточные землевладельцы. В реку вдавалась небольшая деревянная пристань, где качалась на волнах пара утлых судёнышек, а все остальное пространство между улицей с каменными домами и пристанью было заполнено разнообразными глиняными хижинами с соломенными крышами, натыканными в хаотичном порядке. Среди них виднелись изумрудные чешуйчатые купола, увенчанные железным луком с натянутой тетивой и стрелой, которой Лигинар сразил страховолка.

Не было похоже, что кто-то руководствовался принципами градостроительства, когда возводил здания в Истоке. Всюду сновали люди. Множество людей, явно низкого сословия.

Мужчины носили тёмные шапки и широкополые бедняцкие шляпы, а одеты были или в длинные рубахи преимущественно зелёного цвета, подпоясанные верёвкой, или в плащи, сшитые из дешёвых отрезов сукна. Женщины же были в длинных платьях, а головы покрывали платками.

На несколько секунд Фобос задумался, так как доселе не видел городов, не окружённых высокой каменной стеной или, на худой лад, частоколом. На Фронтире все были такими. Мелкие деревеньки в несколько домов на расстоянии сотни ярдов друг от друга он не брал в расчёт. Тут же всё было по-другому – дома плотно примыкали друг к другу, и Фобос просто растерялся, не понимая, откуда ему следует въезжать в Исток.

У дороги он увидел двоих детишек лет шести-семи, видимо, брата и сестру, которые играли друг с другом, перебрасывая потёртый кожаный мяч. Он остановился возле них, намереваясь, спросить, где находится ближайший трактир и у кого можно нанять лодку.

– Эй, малышня, – обратился он к ним на лигийском наречии.

Детишки с интересом уставились на незнакомого всадника.

– Тебе чего? – спросил, нахмурив брови, мальчик.

Фобос изобразил испуг. Дети рассмеялись. Фобос тоже улыбнулся.

– Хочу спросить, где в вашем городе можно снять комнату на ночь, – спросил законник.

Вдруг из соседней хижины вышел какой-то мужчина в разодранной алой рубахе и с огромным синяком на пол-лица.

Он шёл шатаясь и широко расставив плечи, выпятив вперёд голову. Его сердитое лицо красноречивее любых слов говорило о намерениях. Он подошёл к законнику, грубо схватил Бонки за уздцы и громко рыгнул.

– Дебрин, – просипел он, – что ты забыл в Истоке? Убирайся, пока кости не переломали!

– Я не ищу проблем, – миролюбиво ответил Фобос, искоса поглядывая на детей, которые испуганно жались друг к другу за спиной пьяницы, – я просто ищу, где можно снять комнату.

– Снимай её там, откуда припёрся, тварь ты эдакая, – житель грязно выругался и плюнул на копыто Бонки.

Он всё ещё крепко сжимал уздцы лошади. Фобос всеми силами подавил в себе позыв выстрелить этому идиоту прямо в лицо из «Насмешника».

– Я ещё раз спрашиваю, – с кислой ухмылкой процедил Фобос, – Где. Я. Могу. Снять. Комнату. Ты понимаешь вопрос?

– У Тавара! – пропищал мальчишка и тут же в испуге зажал себе рот ручонками, с мольбой таращась на пьяницу.

Тот перевёл на него полный ненависти взгляд и прошипел как змея:

– Рорин, сынок, что мы говорили насчёт того, чтобы разговаривать с незнакомцами?

Девочка заплакала и убежала. Фобос быстро посмотрел по сторонам – никого поблизости не было. Рорин стоял ни жив, не мёртв. Его отец подошёл к нему и ласково похлопал левой рукой по плечу. Мальчишка вжал голову в плечи.

А правой рукой пьяница нанёс такой силы удар по лицу собственного сына, что тот истошно закричал и отлетел на несколько ярдов. Он свернулся клубком и громко зарыдал.

– Папа! – всхлипывая, кричал Рорин.

Но его отец уже шёл к нему, чтобы нанести ещё один удар.

Этого Фобос допустить уже не мог. Поэтому он быстро спрыгнул с Бонки и за несколько прыжков преодолел расстояние между ним и пьяным мужчиной. Заслышав топот за спиной, тот обернулся с глупой ухмылкой.

– А-а? – только и успел спросить он, прежде чем Фобос со всей силой отвесил ему апперкот.

Этим ударом он отправлял в отключку самых здоровых и сильных бандитов в бирденских горах, но пьяница лишь на секунду осел на землю, после чего накинулся на законника.

Но, несмотря на выносливость отца Рорина, силы были далеко не равны. Поэтому Фобос с лёгкостью уклонился от него, взяв в захват.

– Ты больше никогда не ударишь ребёнка этой рукой, – процедил законник прямо в ухо пьяницы. Тот брыкался, испуганно тараща глаза, видимо, понимая, что произойдёт через несколько секунд.

Раздался отвратительный хруст ломающейся кости. Фобос давно клялся себе, что больше не будет использовать этот жуткий приём, которому законника давным-давно научил Хорнет.

«Но сейчас можно», – подумалось ему. Фобос оттолкнул пьяницу и тот сел на землю, тупо тараща мутные глаза. Его правая рука повисла плетью.

– Моя… р-рука… – пролепетал отец Рорина.

– Она сломана, – подсказал ему фронтмен.

Пьяница ещё с пару секунд пялился на законника, раскрыв рот, после чего упал на землю, обхватил сломанную руку и истошно заорал от боли, пиная ногами воздух.

Фобосу предстояло поскорее убраться отсюда, чтобы не найти новых проблем на свою голову.

Забираясь на Бонки, он поискал взглядом Рорина. Мальчика нигде не было видно. Фобос перевёл взгляд на хижину – лицо мальчишки на мгновение показалось в дверном проёме, после чего исчезло. Из носа ребёнка текла кровь, но в его полных слёз и испуга глазах Фобос увидел небывалую благодарность.

Такую, какую не видел в течение многих лет.

◆ ◆ ◆

Фобосу повезло, что никто не видел этого короткого столкновения, произошедшего на подъезде к Истоку. Иначе проблем ему было бы не миновать. Тем не менее, всё складывалось удачно, более того, впоследствии думая об этой ситуации, законник понимал, что поступил правильно.

Следовало отыскать таверну, которую держал некто Тавар. Лошадь не мешало бы накормить, а ему самому вздремнуть хоть немного, перекусить и привести себя в порядок. Не стоит заявляться с дипломатической миссией в чужое государство с видом разбойника.

Однако, жители Истока сторонились всадника. Лица их были хмуры и сосредоточены. Завидев чужака с Фронтира, они пугались и старались уйти с дороги. К чему бы это? Неужто, дезертиры из Хангота наследили даже здесь?

Фобос заприметил лигийского солдата на небольшой и грязной площади, который беседовал с каким-то бедняком и пока не видел фронтмена. Он подъехал к нему и поздоровался.

Солдат обернулся. У него были ясные голубые глаза, окладистая русая борода и приплюснутый нос. Вместо доспехов на нём был кожаный подшлемник и деревянный нагрудник, обшитый кожей. Солдат, увидев перед собой фронтмена, потянулся за мечом.

– Не стоит, – мягко упрекнул его Фобос. Солдат остановился, но руку с меча не убрал.

– Это тебе не стоило здесь объявляться, дебрин, – зло буркнул солдат, – пошто кости свои пригрял в Исток?

Законник с трудом понимал его речь.

– Чёрт возьми, я не ищу проблем! – взорвался Фобос, – я здесь, потому что хочу снять таверну. Слышал, стоит найти Тавара.

– Ты чёрта-то всуе не поминай, дебрин, – испуганно сказал солдат, осеняя себя знамением, – Тавар-то да, гостишную может тебе сдасть, – сузив глаза, пробормотал солдат, – да только таче сдерёт втридорога. Заме ты не из нашенских, дебрин.

– Кажется, я начинаю понимать, – вздохнул Фобос.

– Дебрины аки навь пронеслись вдоль границ, – поведал солдат, – и теперь мы потщаемся их не пущать.

– Мне довелось схлестнуться с ними, и не один раз.

– Васно и так, а васно и нет. Но очей я с тебя не спущу, дебрин.

– Проблем я создавать не буду, – пообещал Фобос, – но и себя в обиду не дам.

– Ноли пеняй на себя, дебрин, – плюнул на землю солдат, – тебе здесь не рады.

Фобос уже повернул Бонки и спросил:

– Так где мне найти Тавара?

– «Где найти Тавара!» – передразнил его солдат, – езжай-ка ты, морда дебринская, к Энкелю, что держит гостинишную вверх по стезе. Там волочий образок над дверью висит.

– Благодарить не буду, – усмехнулся Фобос и поехал в указанное место.

Вывеску в виде оскаленной пасти волка с чёрным провалом рта было невозможно пропустить. И вела она в одно из тех каменных строений, которые Фобос завидел ещё издалека. Из трубы выходил дым и стелился по земле, людей в этом районе было крайне мало, а выглядели они получше – по крайней мере, носили стоптанные сапоги, а не ходили босиком.

Возле входа в таверну лежало несколько стогов сена, а посреди улицы стояла телега со скирдами. Тут же трудился крестьянин с вилами, ежесекундно кряхтя, вытирая пот со лба, прикладываясь к глиняному кувшину с молоком и заводя разговор с первым встречным.

Из острога по направлению к реке маршировал полувзвод солдат в деревянных нагрудниках. Завидев фронтмена, они на секунду остановились, врезавшись друг в друга, и вытащили короткие мечи. Взводный прикрикнул на них, со злобой посмотрев на Фобоса, и те промаршировали вперёд. Крестьянин, что раскидывал сено, разумно решил ретироваться куда подальше.

Законник въехал во внутренний двор через раскрытые ворота и подозвал мальчишку-конюха, выуживая монету из кармана. Оставалось не так много денег, но за работу всегда нужно платить.

– Эти пенязи у нас не ходют, – брезгливо сказал конюх, поглядев на деньги.

– С какого перепугу? – удивился Фобос, – да мы годами торговали с вами этими деньгами.

– Те времена прошли, дебрин, – высоким голосом ответил мальчишка и, не дожидаясь ответа от Фобоса, развернулся и пошёл по своим делам.

Законник на секунду растерялся, после чего громко свистнул.

Из конюшен донеслось ржание. Фобос сложил пальцы и громко свистнул ещё раз. Лошади заржали сильнее. Через мгновение из конюшни выскочил обеспокоенный мальчишка-конюх.

– Ты че творишь, дурый? – крикнул он.

Фобос лишь пожал плечами и свистнул в третий раз. Лошади будто взбесились. Казалось, что от их громкого ржания и топота копыт земля ходит ходуном.

Наконец, задняя дверь трактира отворилась, и оттуда вышел огромный и жирный детина в засаленном фартуке и с курчавой бородой. Он вразвалку подошёл к Фобосу и хмуро на него воззрился.

– Ты пошто, шельмец, тут свистуешь? – прорычал он басом.

– Твой конюх не хочет выполнять свою работу.

– Ра-а-а-мси! – громогласно взревел трактирщик, который, видимо, и был Энкелем, – ты, баламошка, по шее получишь!

Трактирщики всегда ставят прибыль выше каких-либо принципов. Фобос прекрасно это знал, а потому догадывался, что Энкеля вряд ли смутит тот факт, что он с Фронтира.

– Да ты взгляни на его пенязи, – начал оправдываться парень, размахивая руками. Лошади всё так же бешено ржали. Энкель побагровел и вытер пот со лба.

– Уйми паскуд, Рамси! – крикнул он, – Вернёмся к тебе. Показывай… деньги.

Слово «деньги» прозвучало на этельвельдском. Энкель довольно улыбался, положив руки на необъятный живот. Фобос выудил из кармана пригоршню этельвельдских медяков. Энкель поглядел сначала на них, потом на Фобоса, после чего горестно вздохнул.

– Опосля всего, что дебрины тут натворили… – начал было он, но законник тут же пресёк полёт его мысли:

– Плачу вдвое. Тебя советовали как честного человека, Энкель, – Фобос подмигнул, – так что не обмани меня.

Энкель надулся от гордости.

– Ладно… Чего уж там… – смущённо пробурчал он и потрепал Бонки по шее, – статная кобыла-то. Далёко едешь, законник?

– Из Раксвальда, – соврал Фобос.

– Раксвальдские, стало быть, к нам давно не заходили. Известно ли, что натворили в Легии твои братья?

Лигию он называл на местный манер «Легией».

– Они мне не братья, Энкель. Уже не братья, – пожал плечами Фобос и слез с лошади.

Рамси, появившийся будто из ниоткуда, схватил её под уздцы и повёл в конюшню, так и не получив монету за свои труды.

– В моей гостинишной всегда рады гостям. Как тебя нарекать? – спросил Энкель, похлопав Фобоса по плечу.

– Улисс, – вновь соврал тот.

– Улисс, стало быть. Проходи, располагайся, Улисс. Ты надолго в наши края али нет?

Фобос и Энкель прошли в дверь, и законнику в нос ударил запах жареного мяса и кислого лигийского пива. Внутри было полным-полно народу.

– А комната-то найдётся? – с сомнением в голосе спросил Фобос.

– Для тебя всё найдётся, Улисс, – усмехнулся Энкель и потопал к стойке, из-под которой вытащил ключ, – держи. Когда полагаешь отбыть?

– Я ещё заехать не успел, – улыбнулся Фобос.

– Положим, так. Но погляди, сколько в гостинишной людей. Как видишь, немало.

– Я ведь тоже плачу деньги.

Энкель посмотрел по сторонам и подозвал законника поближе. Тот облокотился о стойку, чтобы лучше слышать трактирщика.

– Улисс, мне без разницы, кто платит деньги, – трактирщик вновь перешёл на этельвельдский, – и что это за деньги. Дело в том, что твои земели наворотили здесь страшных делов, и в данный момент в Легии о-очень неспокойно.

Он так же, как и солдат, осенил себя знамением.

– Понимаю, – ответил Фобос, – слишком долго я здесь не пробуду.

– Мне не нужно побоища и стрельбы, если кто-то на тебя не так глянет. Горница наверху, но чем быстрее ты отсюда отбудешь – тем лучше и для меня, и для тебя, видит Легинар.

Фобос понимающе кивнул. Презренный трактирщик трясся за свою шкуру и своё грязное заведение сильнее, чем Фобос за судьбу целого города. Впрочем, откуда ему было знать?

Купив кусок мыла и бритвенные принадлежности (свои-то он по несчастью оставил на дне Дерсвелльского ущелья), Фобос поднялся в свою комнату и нашёл там осколок зеркала.

Затем его взгляд привлекла большая деревянная ванна. Законник тут же ощутил страстное желание погрузиться в горячую воду, а потому пошёл на поводу у своих желаний и позвал горничную, чтобы та наполнила ванну кипятком.

Когда ворчливая старуха-горничная ушла, Фобос запер дверь на засов и разделся. Оглядел своё давно не мытое тело, которое в этот момент показалось ему неуклюжим и нескладным. Надавил ногтем на огромный синяк на ребре – свидетельство недавней травмы, и почувствовал укол боли. Затем он забрался в ванну и от удовольствия чуть не потерял сознание.

Было хорошо. Фобос несколько минут просто лежал в горячей воде и чувствовал, как удовлетворение обнимает его изнутри. Затем намылился и побрился, не вылезая из ванны. Пока он брился и остригал отросшие волосы, обратил внимание на своё лицо. Боги, как он осунулся и постарел.

Синяки под глазами были чернее самой ночи, а на лбу прибавилось морщин. Волосы на висках поседели. А ведь ещё вчера он был молод…

Мортар милостивый, время действительно неумолимо, и все его героические поступки никак не помешают ему стать кормом трупных червей в деревянном ящике под землёй.

Глава 38

Отбросив грустные мысли, Фобос обтёрся, оделся и спустился вниз.

Народу было чуть меньше, чем когда он только пришёл в «Беззубого волка», но, увидев законника, все разговоры сразу стихли. Фронтмен как ни в чём ни бывало прошёл к стойке и заказал кружку пива и какую-то мясную похлёбку с краюхой хлеба. Он намеревался узнать, что происходит в Лигии.

Энкель был не тем, из кого раскалёнными щипцами надо вытаскивать по слову. А потому сходу рассказал об обстановке.

– Засады усилены, – поведал он, – видит Лигинар, скоро с Передом совсем перекроют границу.

«Передом» в Лигии называли Фронтир. Энкель продолжал:

– Беженцев у нас было не так много, глаголят, что все двинулись в Древсудь.

А «Древсудь» – лигийское название Хафенбаума.

– Так, с этим ясно, – кивнул Фобос, – а что творится к востоку отсюда?

– А что там может действовать? Тут, ведаешь ли, есть таковая проблема. Мы здесь люди простые, да и много славных дней связывали наши краины, а потом кучка безумных охальников всё оборвала. Но это не значит, что каждый в Легии всадит тебе нож в зад только за то, что ты носишь дебринский плащ, понимаешь, Улисс?

– В зад?

– В спину, – поправился трактирщик.

– Понимаю, – ответил законник.

– А в глуши люд совсем дикой, – продолжил Энкель, – они и раньше-то гостей не жаловали, а уж если до них дойдут слухи, то Легинар помилуй.

– Даже в столице? – удивился Фобос.

– А что стольня? – усмехнулся в ответ трактирщик, – Легинар – дюже большая деревня, и всё на этом.

– Что ж, спасибо.

Фобос допил своё пиво, доел обед и положил несколько медяков на стойку. Трактирщик быстрым движением схватил их и спрятал в ларец под стойкой, стараясь остаться незамеченным. Вряд ли его посетителям понравилось такое заигрывание с ненавистным им чужаком.

А местные всё недобро таращились на Фобоса и перешёптывались. Насмехаясь, он полуобернулся к ним, скривил рот в усмешке и высоко поднял кружку с пивом. Один из посетителей хмуро буравил его взглядом, медленно пережёвывая свой обед.

– Не ищи проблем, Улисс. Они сами тебя найдут, – шепотом посоветовал ему Энкель.

– Я просто подтруниваю над ними, – отмахнулся законник, – у меня хорошее настроение.

Трактирщик вздохнул.

Фобос говорил правду, хотя и понимал, что ему лучше быть тише воды, ниже травы, чтобы не нарваться на неприятности, но ничего не мог с собой поделать.

Другая его часть, безалаберная и радостная проснулась после долгого сна и теперь влекла законника за собой в опасный, но притягательный мир.

«А может, стоит с кем-то подраться?» – лениво подумал Фобос, но тут же отбросил эту мысль в сторону.

Глупо, слишком глупо. Нельзя, чёрт возьми, быть таким глупым. Разве за это его полюбила Венда Дист? Разве за это погибли Одноногий и Хорнет?..

При мысли о павших товарищах законнику сделалось погано на душе.

Он молча допил своё пиво, кинул медяк Энкелю встал и пошёл в сторону выхода, намереваясь проверить, как поганец Рамси ухаживает за Бонки, а затем спуститься к пристани и нанять судно, чтобы вечером взять курс на Скварну.

– Эй, ты, – кто-то из-за стола окликнул Фобоса, когда тот уже потянулся к дверной ручке.

Законник мысленно выругался и повернулся.

– Чего тебе? – спросил он.

Это был тот самый местный, что буравил его взглядом.

– Тя ищут, – в два слога выплюнул тот, ожидая, что на это ответит Фобос.

– Кто?

– Солдаты, горняк. Помнишь сгоревший трактир?

Комок подступил к горлу Фобоса. Почему плохие вести разносятся так быстро? Но виду законник не подал.

– Не понимаю, о чём ты. Есть что ещё сказать?

– Есть, – усмехнулся тот, – но лучше усади задницу, горняк.

Остальные собутыльники молча смотрели на Фобоса. Их было четверо. Что-то показалось странным в словах этого пьянчуги, потому Фобос присел на скамьи и показательно положил руку на рукоять «Насмешника», всем видом намекая, что шутить с ним не стоит.

Незнакомец говорил… причудливо. Он смешивал и лигийское наречие, и хафенбаумское, и чистый этельвельдский.

– Да прекрати, – хохотнул его собеседник, доставая из-за пазухи старый, но надёжный пистоль, какие были в ходу в Раксвальде и Бунтвайне несколько лет назад.

– Проверим, кто из нас быстрее продырявит другому башку? – спокойно спросил Фобос, но руку с «Насмешника» всё же убрал.

Его соседи за столом довольно заулюлюкали.

– В другое время и в другом месте, «Улисс», – последнее слово странный пьяница вымолвил с нескрываемой издёвкой, прямо намекая на то, что это имя ненастоящее.

– Можешь уже представиться, – предложил ему Фобос.

– Моё имя те ниче не скажет, морда.

– Ты довольно странный для местного пьянчуги, – наконец, сказал законник.

Его собеседник пожал плечами и улыбнулся.

– Хе, а я и не местный, – ухмыльнулся он, – просто давно здесь ошиваюсь.

– Так кто ты, наконец?

– Мы щас на одной стороне, законник, – ответил тот, задумавшись, – ты можешь называть мя Крикун. По крайней мере, так я известен среди местных. Правда, мужики?

Крикун поднял кружку с пивом и чокнулся со своей ватагой. Те внимательно слушали, изредка улыбаясь.

– А ты вполне можешь побыть Улиссом.

– Разговоры – это здорово, – сказал Фобос, вставая из-за стола, – но мне и правда пора, Крикун.

– Сел, – резко сказал тот металлическим голосом.

Фобос сам не понял почему, но подчинился. Он внимательно вгляделся в лицо Крикуна.

Взлохмаченные чёрные волосы. Загорелое лицо со сдвинутым набок носом. Искусанные губы. Узкий и острый подбородок. Но самое главное – насмешливые глаза, горящие каким-то дьявольским огнём, заставившим Фобоса поёжиться.

– Я не отниму у тя много времени, законник, – быстро проговорил Крикун, – я знаю, кто ты и куда ты гонишь. С одной стороны, похвально, насколько сильно ты уверен в том, что стоит положить свою жизнь ради попытки спасти обречённый город.

Фобос ничего не ответил на это, выжидая. Было видно, что Крикун слегка расстроился, так как эти слова у него в голове звучали более грозно. Тем не менее, он продолжил:

– Но ваще это просто смешно.

– Переходи к делу, – сказал Фобос.

– На тя охотятся, и я знаю, кто.

– Солдаты. Ты уже сказал, – кивнул Фобос, – я их не боюсь.

– Хе, однако ж! В твоём стане завёлся предатель, старина, – Крикун кивнул в сторону Энкеля, который ни о чём не подозревая протирал кружки.

Фобос вздохнул. Врёт ли Крикун? Он решил ему подыграть:

– С этими трактирщиками одни проблемы.

Крикун ядовито ухмыльнулся:

– Чё, до сих пор снятся вопли того бедолаги, замурованного в горящей таверне?

Законника прошиб холодный пот. Какого чёрта? Он-то откуда про это знает?

Словно прочитав мысли Фобоса, Крикун ответил:

– Просто проезжал мимо, законник. Не ссы. Лучше послушай, чё я те скажу. В Истоке небезопасно, и чем глубже ты продвинешься в Лигию, тем хуже те будет. На вашего брата объявлена охота, и ты не исключение, потому что во всех своих нарядных шмотках выглядишь как привлекательная мишень. Да и акцент тя выдаёт за милю.

– Дальше, – сказал Фобос.

– Дальше – больше, – хохотнул Крикун, – поганец Энкель заложит тя только ты переступишь порог, если уже этого не сделал. И сцапают тя, скорее всего, тогда, когда ты отправишься на пристань искать лодку до Скварны. Ты ж этого хош, я прав? Не отвечай, законник, и так знаю, – Крикун усмехнулся.

– Зачем ты всё это рассказываешь?

– Да хер знает. Захотелось поиграть в святошу, – скривился собеседник законника, – люблю веселье, понимаешь ли. А зная тя, там, где ты – там всегда весело, хе.

– Ты явно псих, Крикун, – покачал головой Фобос.

– О, да, – удовлетворённо кивнул тот, – а знаешь, что сделает такой псих как я после того, как допьёт своё пиво?

– Что?

– Отправится прямиком в Бетвуд со своей братвой! И-и-и-х-х-а-а! – рявкнул он.

Его собутыльники заулюлюкали. Крикун вскочил, поднял какого-то здоровяка и стукнулся с ним лбами, после чего застонал, крикнул «а это больнее, чем я думал!» и, как ни в чём ни бывало, уселся за стол.

– Знакомое название. Зачем тебе туда?

– Шутишь, что ль? – обиженно произнёс кто-то за столом.

– Это земля обетованная для таких как ты и я, законник! Чтоб я сдох, да щас все разумные люди бросают всё и бегут туда.

– Но зачем?

– Что значит «зачем»? – удивился Крикун, – чтобы вдохнуть полной грудью. Поехали с нами, законник. Те там понравится. Ты хороший боец, Шоффергофферу такие нужны.

Фобос лишь пожал плечами.

– Возможно, в другой раз, – уклончиво ответил он.

Мысль о том, чтобы сорваться и поехать в какой-то богом забытый город со странным и едва знакомым человеком воодушевляла его в сотню раз меньше, чем желание во что бы то ни стало добраться до Лигинара, вручить письмо царю и тем самым спасти Оштераус от голодной смерти и разорения. И, конечно же, вернуться к Венде.

Но Крикуна эти слова расстроили. Было видно, что он действительно горел идеей как можно скорее добраться до Бетвуда, да и его люди, сидевшие рядом, были заражены ею. Но Фобос не разделил общего энтузиазма.

– Я собирал народ от самого рубежа Клосса до Лывнаря, – нахмурившись, сказал Крикун, – здесь самые лучшие бойцы, какие только рождались на свет. И я предложил те величайшую честь отправиться вместе с нами в Бетвуд.

Крикун высоко задрал голову и прикрыл глаза. Ну прямо вельможа в замызганной таверне.

Фобос подавил в себе смешок. Эта помпезная речь напомнила ему о наивных сказках о рыцарях, которые обожала Венда. Впрочем, настолько ли наивных, раз уж он сам вообразил себя благородным рыцарем в сияющих доспехах, что в одиночку борется со злодеями и спасает целую страну?

От этой мысли сделалось мрачно. Сейчас он видел перед собой такого же самого человека, ослеплённого глупой идеей, и понимал, насколько нелепо выглядит сам. Фобос помрачнел сильнее.

– Заманчивое предложение, но я вынужден отказать, – ответил он, ощущая страстное желание уйти отсюда поскорее.

Он испытывал целую гамму чувств, понимая, что что-то треснуло у него внутри. Разочарование и опустошённость смешались с горьким стыдом.

– Ты оскорбляешь меня, законник, – покачал головой Крикун, – ладно. Иди, че уж там. Но помни, что при следующей нашей встрече я просто всажу нож те в зад.

– В зад? – вновь переспросил законник.

– В зад, – скривился Крикун и сделал страшные глаза, – не в спину.

Фобос вышел на улицу и сразу же бросился за ближайший стог сена, завидев внизу, у пристани, отряд всадников, с которыми не так давно встретился в лесу. Но их было меньше, чем по рассказам фермера.

К тому же, двое очень странно сидели в седлах – видать, были ранены. Это приободрило законника. Одноногий и Хорнет дали неплохой бой.

– Чёрт, – пробормотал Фобос.

Было бесполезно открывать пальбу. Оставалось лишь зарыться поглубже и ждать.

Законник так и поступил. Через несколько минут он услышал топот копыт совсем рядом. Отряд в составе минимум десятка человек остановился возле трактира, всего-то в паре ярдов от убежища Фобоса.

Всадники спешились и направились в «Беззубого волка», но не все. Как минимум, двое остались у входа, а ещё двое разошлись в разные концы улицы.

Раздалось недовольное бурчание. Голос принадлежал Энкелю, которого за шиворот выволакивали на улицу.

– Куда? – хрипло проревел солдат.

– Я-то почём ведаю? – надулся Энкель. – он даже не сказал, куды направился!

– А ты, олух жирный, думал, что он все карты выложит? – угрюмо пробасил солдат, – этот сукин сын опаснее самого опасного из всех дьяволов.

– Отойди, рядовой, – в разговор вступил ещё один голос, на сей раз более зычный и спокойный. Принадлежавший, видимо, сержанту, – ты, кажется, не понимаешь, что происходит. Да, трактирщик? – спросил он.

Энкель молчал. Тогда сержант продолжил:

– Этот ублюдок устроил ловушку в лесу неподалёку отсюда. Мы потеряли половину взвода и даже не поняли, кто по нам стрелял.

Фобоса будто обухом по голове ударило. Он не шутит? Как это вообще возможно? Значит, Одноногий и Хорнет… не погибли?

– И всё, что нам удалось сцапать, это вшивого фермера, которого использовали в качестве приманки, – продолжал сержант, – мы изрешетили его стрелами ещё на подходе, а когда поняли, что нас обвели вокруг пальца, было поздно.

Энкель что-то пробурчал.

– И перед тем, как издохнуть, он рассказал, будто этот горный демон отправляется в Исток. Я чую, что он где-то здесь. И ты должен отработать своё жалованье и рассказать, где именно. Понимаешь, трактирщик?

Интересно, откуда фермер узнал про планы Фобоса? Он же ничего ему не говорил. Или говорил?

Да разве это важно?

Его друзья выжили!

Фобос с трудом подавил в себе порыв выскочить из стога сена и устроить пальбу, упиваясь фронтменской удалью.

«Так-то, сукины дети. Знай наших!», – довольно думал он, ухмыляясь.

И пока что ситуация складывалась в его пользу. Солдаты скоро уйдут отсюда, и тогда он сможет выбраться, незаметно оседлать Бонки и дернуть на пристань, моля всех богов, чтобы нашлось подходящее судно, способное перевезти его с лошадью в Скварну.

Опять чёртовы планы. Разве они когда-нибудь сбываются?

Внезапно что-то острое вонзилось в бедро Фобоса.

«Только не это», – подумал Фобос, и сердце его забилось во всю силу.