Законник

Фобос поблагодарил конюха и пожал ему руку. Тот слегка смутился.

Законник сел в седло и проехал на Бонки пару кругов вокруг конюшни. Чувствовал он себя уверенно, как никогда.

Затем, остановившись около заскучавшего Ланца, слез с седла и открыл седельную сумку. Внутри был порох, чёрствый хлеб, окровавленные медицинские инструменты, какие-то полупустые склянки, фляга с протухшей водой и несколько бумаг.

Законник достал их и принялся изучать. Но с каждой строкой, которая проносилась перед его глазами, его взгляд тускнел.

– Чёрт, – сказал он, прочтя письмо Драйтера лигийскому царю, – только не это.

– Вот именно, бенгель – пробормотал Ланц Фельд.

– Положение хуже, чем я думал, – не обращая на него внимания, сказал Фобос, – Фронтир вот-вот падёт. Я должен был быть в Лигии ещё неделю назад. Мортар милостивый, да они же отправили меня с просьбой о помощи!

– Не твоя вина, что тебя подстрелили, и ты упал в ущелье, – буркнул старик.

– Всё так, всё так. Но я не могу больше терять времени, Ланц, – Фобос серьёзно посмотрел на старика, – я отправляюсь в Лигию прямо сейчас. Как мне выбраться из внутренних земель, чтобы попасть на дорогу к Истоку?

Ланц Фельд вкратце обрисовал дальнейший маршрут Фобосу. Законник кивнул и забрался в седло.

– Немного по-другому я представлял наше расставание, бенгель, – опустив взгляд в землю, пробормотал Ланц.

Что-то защемило в сердце старика. Его ребенок так рано и трагически погиб, а Ланц Фельд всего-навсего мечтал о том, чтобы о ком-то заботиться.

И вот уже и Фобосу, к которому он относился не иначе, как к своему сыну, пусть и прошло меньше месяца от их знакомства, пришла пора покидать внутренние земли.

– Спасибо тебе за всё, Ланц, – сказал Фобос, – мы непременно увидимся. Обещаю.

– Удачной дороги, бенгель, – ответил старик, крепко стиснув руку законника, – береги себя. И если от Фронтира ничего не осталось, то мы всегда будем рады принять тебя как своего.

– Ты добрый человек, Ланц, – улыбнувшись, проговорил Фобос.

Старик потрепал Бонки по загривку, развернулся и медленно пошёл в сторону хижины, где жила Венда Дист.

Фобос пришпорил кобылу и стрелой помчался на север.

Он не стал говорить девушке о том, что уезжает, пожелав, чтобы в его сердце остались приятные воспоминания о времени, проведённом вместе, а не трагичный момент расставания. Он знал, что так будет лучше, и что Венда всё правильно поймёт. К тому же, он действительно собирался вернуться.

Он решил, что спасёт Фронтир, после чего уйдёт оттуда и поселится здесь, вместе со своей возлюбленной. Или, быть может, они уедут далеко на восток, это не было важно в данный момент.

Он чувствовал себя отважным и благородным рыцарем из книжек про Прибрежные королевства, которые читала Венда. Он должен был совершить великое и благое дело, а затем вернуться к прекрасной даме, которая его ждала.

Мысль о том, что он кого-то полюбил, и кто-то полюбил его в ответ, придала ему сил. Так что он ещё раз пришпорил Бонки, сорвавшуюся в неудержимый галоп, и полетел по дороге навстречу своей судьбе, чувствуя себя живым, как никогда прежде.

Глава 32

К рассвету Фобос выбрался из внутренних земель, пересёк границу Фронтира, обозначенную небольшим алтарём в виде изваяния Мортара и, увидев впереди небольшую речушку, понял, что вскоре достигнет и Истока.

Выбравшись из гор Бирдена, он впервые в жизни почувствовал себя неуютно, завидев лишь пологие холмы да густые леса. Но он с лёгкостью отбросил эти мысли, едва вспомнил о Венде Дист. Любовь грела его и вела вперёд.

От Истока Фобос планировал повернуть на юг, к Тралвскому заливу, где располагался небольшой портовый городок Скварна, а оттуда двигаться на восток, через Тралв к Лигинару. На всё про всё должно было уйти около полутора недель. Полутора недель, за которой от Оштерауса могло не остаться и камня на камне.

«Слишком долго ты отлеживался во внутренних землях, Фобос» – промелькнула в его мозгу укоряющая мысль, но он отмахнулся от неё и поскакал вдоль красивой и широкой реки, на поверхности которой серебрилась полная луна.

Вскоре он вспомнил, что не взял с собой никакой еды. На секунду Фобос даже рассердился на самого себя, но вовремя вспомнил, что находится сейчас не на Фронтире, а в Лигии, где такое явление как придорожный трактир, по слухам, встречается в сотню раз чаще, чем в горах.

И спустя полчаса пути он увидел несколько приземистых срубов с соломенными крышами чуть в стороне от дороги.

Их окружал невысокий частокол, ворота были заперты, но из трубы валил дым, в окнах разливался свет, а снаружи было очень хорошо слышно, что внутри всё-таки есть постояльцы.

Фобос слез с Бонки и несколько раз ударил кулаком по воротам. Через десяток-другой секунд те приоткрылись, и в проём высунулась заспанная бородатая морда сторожа.

– Тебе чего? – спросил он на лигийском.

– Я ищу ночлег, – ответил Фобос на том же языке.

Сторож критически окинул законника взглядом и спросил:

– Откуда будешь? Мы кого попало не пускаем.

– С Фронтира.

Привратник несколько секунд молча смотрел на Фобоса. Затем почесал голову, вздохнул и открыл ворота:

– Заводи свою клячу, законник.

Фобос сделал то, о чём его попросил сторож, после чего дал ему монету. Сторож взял Бонки за уздцы, воровато огляделся по сторонам и, положив руку Фобосу на плечо, приманил его поближе. Затем шепнул на ухо:

– Законник, пока ты на землях Истока, можешь расслабиться. Но если намерен двигаться вглубь Лигии, то держи ухо востро. Лигийцы сейчас очень подозрительны к пришлым с запада.

Фобос переварил эту информацию, пожал плечами и пошёл в сторону трактира.

Дубовая дверь распахнулась прямо перед его носом, и на улицу высыпала пьяная орава каких-то лохматых и давно не брившихся людей.

Увидев их драные плащи, Фобос моментально напрягся и положил руку на рукоять «Насмешника».

Некоторые инстинкты невозможно вытравить из человека, даже если его память даёт сбои. У Фобоса был один такой инстинкт – желание выжить любой ценой.

И сейчас всё его тело, почуяв опасность, исходящую от неизвестных стрелков, напряглось как пружина, готовая выпрямиться в любое мгновение.

Многое, очень многое законнику «пришлось» забыть, ударившись головой о дно дерсвелльского ущелья, но кое-что вспыхивало в его памяти.

Первое – он законник. Второе – те, кто носит похожие плащи, стреляли по нему и людям, что были с ним рядом во время путешествия на восток.

Как бы то ни было, Фобос ожидал любой подлости и неожиданного удара от стрелков, столпившихся на крыльце. Он и сам не догадывался, что прежний Фобос перестрелял бы их из «Насмешника» ещё до того, как они ступили на землю. Но то был прежний Фобос, о существовании которого нынешний Фобос уже забыл.

Поэтому, хотя он и не приравнивал фронтменов-дезертиров в своей голове к кровожадным бандитам, он всё же был наготове. Да и пьяные стрелки на крыльце несколько напряглись, заметив холодный взгляд законника, безошибочно определяющий, от кого исходит наибольшая опасность.

– Какие, ик, люди! – проревел один из них, завидев Фобоса, – приятно видеть брата-стрелка!

Фобос лишь натянуто улыбнулся, стараясь протиснуться в трактир, но стрелки плотно обступили его.

– Ты чё это, не рад нас видеть? – с вызовом сказал другой стрелок, дыхнув на Фобоса перегаром.

– Успокойся, приятель, – аккуратно, но настойчиво отодвинул его со своего пути оштераусский законник, – не создавай себе проблем.

– Ты мне угрожаешь? Ты мне угрожаешь?! – вспыхнул стрелок, скидывая с плеч свой плащ.

Обстановка накалилась до предела. Фобос слаб после ранения, ему никак не справиться с пятью лбами, тем более, пьяными и находящимися на взводе.

– Дай ему в морду, Гантор. Чё ты как слабак? – раздался ехидный голос позади готового к драке стрелка.

Он махнул кулаком прямо перед носом Фобоса. Тот не отпрянул, но слегка уклонился от размашистого и не слишком точного удара и распахнул плащ, показав всем руку, лежащую на «Насмешнике».

– Вас пятеро, – твёрдо произнёс Фобос, – а пуль у меня шесть. Кто-нибудь хочет проверить, как быстро я могу уложить вас одного за другим?

Задира тут же сник. Какой-то другой стрелок мигом полез обниматься с Фобосом.

– Всё в порядке, брат, всё в порядке, мы просто решили немного пошутить. Угостишь нас выпивкой? – проблеял он.

– Так ты не из Рейсвида! – догадался низкорослый стрелок, подталкивавший Гантора к драке, – чёрт, как я сразу не догадался!

Стрелки не стремились расходиться, но жажда крови мигом куда-то испарилась.

– Сегодня мы обойдёмся без драки, парни, – металлическим голосом ответил Фобос.

Что-то демоническое промелькнуло в его глазах, так что стрелки слегка отпрянули. Они почувствовали необъяснимое уважение и какой-то затаённый страх к этому законнику.

– Фронтир и так тонет в крови, нет смысла проливать её и здесь, – подал голос стрелок, который лез обниматься с Фобосом.

– Верно говорит!

– Выпей с нами, брат!

– Угощаем! – раздались нестройные голоса дезертиров.

Фобос лишь улыбнулся и, запахнув плащ, последовал за ними в трактир.

Внутри было совсем немного народу, так что большинство столов оказались незаняты.

Кроме, собственно, дезертировавших стрелков, здесь была лишь пара фермеров, по-видимому, с окрестных полей, которые беседовали с владельцем трактира. Завидев Фобоса, тот с секунду побуравил его взглядом, после чего вновь вернулся к насущному разговору.

Законник сел на широкую скамью, следом за ним там же разместились стрелки. Они подозвали трактирщика. Ворча и прихрамывая, он вышел к ним и, скрестив руки на груди, недовольно спросил:

– Чего ещё?

– Тащи всем ещё по две кружки пива, – сказал ему Гантор, – и сообрази пожрать нашему новому знакомому.

Ничего не ответив, трактирщик ушёл.

Законник отметил его удивительное сходство со сторожем и почувствовал на себе неодобрительный и пристальный взгляд фермеров, но когда он взглянул в их сторону, те тихо разговаривали между собой, лишь искоса поглядывая на стол фронтменов.

– Прости, что чуть не втянули тебя в драку, приятель, – сказал один из стрелков, низкорослый, – пиво в голову ударило. Да и мы вырвались из такого дерьма, что нескоро забудется. Как тебя зовут-то?

– Улисс, – соврал Фобос, вспомнив старую легенду.

Он решил не открывать все карты перед своими новыми знакомыми – кто знал, как это может откликнуться в будущем? Несмотря на амнезию, некоторые старые инстинкты самосохранения всё же крепко держали Фобоса в своих тисках.

Он внимательно изучал лица стрелков. Все они были невзрачны, лишь одно привлекло внимание Фобоса…

– Ха-ха-ха! Ты всё-таки нашёл свою голову? – захохотал Гантор.

Все стрелки дружно подхватили его смех. Фобос изобразил улыбку, гадая, чего же хотят от него дезертиры. И то и дело вглядывался в лицо Гантора.

Он не мог допустить мысли, что им всего-то хочется выпить с ним пива и поговорить.

Трактирщик принёс два подноса с пивом, а затем и большое блюдо с холодным куском говядины, картофелем со странными специями и свежими фруктами. Фобос с жадностью накинулся на еду.

Пока он поглощал ужин, стрелки обсуждали между собой свой дальнейший путь на восток. Говорили они нарочито громко, и Фобос подозревал, что это делается для того, чтобы внушить ему чувство безопасности. Правой рукой он ел, а левая покоилась на ноге, готовая в любую секунду выхватить нож и порешать кого-нибудь, кто выкинет какой бы то ни было трюк.

Из их разговора законник запомнил, что низкорослого зовут Нарвальд, а того, кто лез обниматься – Кори. На остальных двоих он даже не обращал внимания. То были безусые юнцы, сами сбитые с толку происходящим, а потому явно неготовые действовать.

Гантор уронил нож и повернулся, чтобы поднять его. И Фобос увидел то, что так долго привлекало его внимание. У стрелка была гетерохромия. Один его глаз был зелёный, а другой – голубой.

– А ты сам откуда будешь, Улисс? – спросил Кори, почёсывая уродливый шрам на правой щеке.

– Я из Хангота, – вновь соврал Фобос, – группа бунтовщиков казнила командира, после чего все разбрелись кто-куда, а город бросили.

– Да, я слышал об этом, – покачал головой Нарвальд и поднял кружку, – выпьем за усопших!

Фронтмены громко стукнулись кружками, прокричали свой старинный боевой клич и залпом осушили пиво.

Фобос продолжал искоса глядеть на Гантора.

Внезапно таверна исчезла.

Фобос оказался в ночной прерии. Под раскидистым деревом умирал какой-то фронтмен. Группа всадников скакала прочь по пыльной дороге, стреляя в воздух из ружей.

Законник бросился к фронтмену и увидел, что его тело истёрзано пулями.

– Я видел лик Мортара, – простонал раненый, захлёбываясь кровью.

Наваждение исчезло так же неожиданно, как и нахлынуло. Прямо перед глазами Фобоса маячила физиономия Гантора с глазами разного цвета. Цепочка воспоминаний застегнулась.

Фобос незаметно вылил пиво на пол, сделав лишь пару глотков. Ему совсем не хотелось напиваться в данный момент. Он выжидал, что произойдёт дальше.

Но ничего не происходило. Стрелки вновь начали пьянеть, и, сбиваясь, рассказали Фобосу, откуда держат путь они сами.

По их словам, именно их рота была брошена из Бирдена на Рейсвид, чтобы взять город в оцепление и не позволить распространиться слухам.

– Тогда начался мрак, – грустно сказал Кори, – тогда всё и развалилось.

Рейсвидцы и бирденцы стреляли друг в друга, а те, кто выжил и ушёл последним, как Гантор, Кори, Нарвальд и два юнца, вбили последний гвоздь в крышку гроба Рейсвида, заколотив ворота.

Часть людей пыталась перебраться в Шад, но мост над ущельем не выдержал и рухнул в пропасть, вместе с сотней несчастных.

– Мы не знали, куда податься, – пожал плечами Гантор, – поэтому двинули в Лигию. Думали наняться в охрану к царю, но нашего брата в здешних местах не слишком жалуют, поэтому, наверное, попрёмся в Хафольд.

– Видел, что учинили ублюдки Трикстера на тропе Дерсвелла? – спросил Нарвальд.

Фобос не понял, о чём он говорит, поэтому покачал головой. Ему показалось, что Кори и Гантор на мгновение переглянулись с улыбкой на губах. Законник действительно не мог вспомнить груду тел погибших жителей деревни, которая потрясла его.

Попойка продолжалась ещё около получаса. Наконец, Фобос сослался на усталость и пошёл к трактирщику, чтобы снять комнату.

Когда он ушёл, нарочито покачиваясь на ходу, будто пьяный, стрелки затихли, и принялись обсуждать что-то. Он чувствовал, как они взглядами сверлят его спину.

Порывшись в ящике, трактирщик молча сунул Фобосу ключ, даже не посмотрев на законника.

Фобос негромко кашлянул, опираясь на стойку.

– Что ещё? – недовольно проворчал трактирщик.

– Если не хочешь, чтобы с твоим трактиром что-то случилось, поднимись в мою комнату через две минуты после того, как я стукну дверью, – как можно тише сказал ему Фобос, после чего побрёл к лестнице, помахав стрелкам рукой на прощание и изобразив самую глупую ухмылку, какую мог.

Вдобавок к этому, он специально споткнулся на лестнице и чуть не упал. Над столом пронёсся смех ханготцев, в котором законник разобрал два слова: «Он готов».

Он действительно был готов.

Найдя нужную комнату, Фобос вошёл внутрь, как можно сильнее хлопнув дверью. Он уселся на край кровати, сняв плащ и массируя слегка побаливающие мышцы.

◆ ◆ ◆

Ровно через две минуты в комнату зашёл трактирщик.

– Я вышвырну тебя отсюда, ублюдская морда, если ты будешь мне угрожать! – взорвался он, напирая на Фобоса.

Законник лишь молча посмотрел ему прямо в глаза. Трактирщик остановился рядом с ним, вновь сложил руки на груди и хмуро спросил:

– Что тебе надо, дебрин?

Дебринами («конепасами с гор» на лигийском) фронтменов называли жители равнин по вполне понятной причине. Для многих это слово являлось оскорблением, но Фобосу было не до того.

– Эти люди не те, за кого себя выдают. По крайней мере, один из них. Разноглазый, – сказал законник.

– Какая мне разница? Пока они платят, меня не интересует, за кого они себя выдают, – пожал плечами владелец трактира.

– Ночью прольётся кровь, – ответил Фобос, вынимая пистоль из портупеи и внимательно разглядывая его ствол, – одна сторона предпочитает не оставлять свидетелей. Угадаешь, какая?

– Ты что, дебрин вшивый, вздумал в игры со мной играть? – рассвирепел трактирщик, – вваливаешься посреди ночи, мешаешь вести дела, а теперь ещё и угрожаешь?

Он схватил Фобоса за ремень портупеи и рывком поднял с кровати, – а ну выметайся ко всем чертям!

Резким движением законник сбил руку трактирщика со своего плеча, после чего схватил того за грудки и припёр к стенке.

– Слушай меня внимательно, тупая ты морда, – прошипел Фобос, – ночью тебя зарежут, пока ты будешь дрыхнуть. Потом зарежут твоих дружков-фермеров. Потом зарежут твоего недалёкого братца-сторожа. И затем попытаются вскрыть горло мне. Я-то выживу, а ты? Ты хочешь этого избежать?

– Отпусти меня, чёртов дебрин, – прохрипел трактирщик.

Фобос убрал руки.

Владелец заведения грозно посмотрел на него и поправил рубашку.

– Что тебе известно о них, законник? – спросил он.

Воспоминания всплыли в разуме Фобоса, так что ему оставалось лишь открыть рот и произнести заранее заготовленные слова. Неизвестно, что повлияло на его способность связать одно с другим. Он чувствовал, как призраки прошлого садятся ему на плечо и шепчут нужные мысли прямо в ухо. Перед глазами возникали целые сцены перестрелок. Ханготцы в Рубеже. Ханготцы в Оштераусе. Засада на дезертиров в горах. Налётчики во внутренних землях. Трупы на тропе Дерсвелла… Наконец, раненый Танго, увидевший лик Мортара в дезертире, что стрелял в него.

– Они натворили много чертовщины на Фронтире, – наконец, сказал законник, садясь на кровать, – и знают, что мне это известно, а тебе нет. Поэтому им никак нельзя оставлять свидетелей своих злодеяний. К тому же, это дезертиры, причём, самые поганые дезертиры из всех. Даже если бы я не оказался в этом богом забытом месте, утром ты бы вряд ли проснулся, а они бы шли с твоей выручкой навстречу рассвету.

Фобос ненавидел ханготцев. Ему так и не довелось встретить ни единого порядочного представителя их породы. Почему они всегда на поверку оказывались ублюдками? Причины этого были зарыты в землю у чёрных стен Рубежа в прямом и переносном смысле.

Сейчас не до этого.

Трактирщик недоверчиво посмотрел на законника.

– У меня не было с ними никаких проблем, дебрин, а вот ты знатно меня раздражаешь, – бросил он, – откуда мне знать, что это не ты сейчас пудришь мне мозги, надеясь ускакать с моими деньгами?

Фобос лишь холодно ухмыльнулся:

– Не знаю, как в Лигии, но на Фронтире каждому даётся выбор, к какой стороне примкнуть. И сейчас тебе представляется замечательная возможность испытать свою интуицию.

Глава 33

План Фобоса был очень прост.

Чтобы в замкнутых условиях справиться с превосходящими силами противника, ему следовало эти силы разделить надвое.

Поэтому трактирщик должен был изобразить жадного до денег вора, вздумавшего ограбить и пришить состоятельного землевладельца с Фронтира, который прискакал сюда на лошади, груженной ворованным золотом, спасаясь от народного гнева. Эту легенду придумал сам Фобос.

Оба фермера были предупреждены о происходящем, а потому, сославшись на дела поутру, вскоре ушли.

Но вместо того, чтобы уйти по домам, они по совету Фобоса, переданного трактирщиком, заглянули в конюшню, где разжились парой дрянных пистолей, валявшихся в седельной сумке законника.

Один из фермеров остался там же, в конюшне, чтобы помочь сторожу, а второй по деревянной лестнице забрался в комнату Фобоса.

Дождавшись, когда всё будет готово, и отсчитав в уме «тридцать» после того, как Фобос в очередной раз громко хлопнет дверью, трактирщик помолился всем богам и, прихрамывая, поплёлся к столу, за которым дезертиры обсуждали план предстоящего убийства.

– Парни, – устало выдохнул трактирщик, усаживаясь на скамью рядом с ними. Те сразу заткнулись и отодвинулись от него, – у этого ублюдка золота столько, что кляча, на которой он приехал, прогнулась под его весом, а мой кузен потянул спину, снимая седло.

– На что ты намекаешь? – подозрительно спросил Нарвальд, поигрывая ножом.

– Ни на что, – покачал головой трактирщик, – я говорю прямо. Надо завалить богатого сукина сына. При нём карта схрона, где золота ещё больше. Он сам на пьяную голову сказал, что едет туда.

– И на кой чёрт нам нужен ты в этой схеме? – усмехнулся Гантор, – ведь мы можем порешить и тебя, чтобы не проболтался, а потом прихватить и твоё золотишко.

– Всё верно, – положив морщинистые ладони на стол, кивнул трактирщик, – однако, я могу быть вам кое в чём полезен.

– Да ну? – недоверчиво скривился Нарвальд, – и в чём же?

– Дверь в его комнату снаружи невозможно взломать без шума. Даже ключом, который висит в кладовке. Но только я знаю, в какую сторону и с каким нажимом его повернуть, чтобы замок даже не скрипнул. И вопрос ко всем вам – нужно ли вам проливать лишнюю кровь, если я помогу войти в комнату совершенно незаметно? – трактирщик чувствовал нарастающий страх, но пытался говорить уверенно.

Наверху скрипнула половица. Сердце старика отчаянно застучало. Он молился всему, что только есть, лишь бы дезертиры не услышали этот звук. Кажется, они не обратили на это внимание.

– Слабоватый довод, – усмехнулся Кори, – у тебя последняя попытка, прежде чем Гантор свернёт тебе шею.

– Оставите меня в живых – и вас не будут искать, – сказал трактирщик, – царь Квестриан приказал усилить пограничные патрули отрядами всадников. Пятеро пришлых с Фронтира с огромной кучей золота – желанная цель для них. Вы точно хотите порешить двоих невинных лигийцев, устроить пальбу и кровавую баню в таверне, возможно, потерять кого-то из своих, а затем столкнуться и с целой армией? Не лучше ли послушать меня и перерезать всего одну глотку в этом трактире? – затем он поспешно добавил: – Не мою.

– Гм, – изрёк Кори, – ты сказал своё слово. Теперь мы его обсудим. Сгинь и молись своему Лигинару, чтобы мы пришли к желанному для тебя решению.

Владелец заведения поспешно встал и, хромая, подошёл к стойке.

Под стойкой висел обрез ружья, который ему в стародавние времена подарил командир фронтменов, раньше частенько забредавший в эти края. Трактирщика слегка затошнило. Его прошиб холодный пот при одной только мысли о том, что он может не пережить эту ночь. Он подавил в себе порыв выблевать ужин и, напустив на себя непринуждённый вид, опёрся о стойку.

Несколько минут дезертиры негромко совещались, то и дело посматривая на трактирщика. Затем, как по команде, резко встали и, стараясь ступать как можно тише, подозвали его к себе.

– Сегодня тебе повезло, – ухмыльнувшись, сказал Гантор, – наверное.

– Иди за ключом, – громким шёпотом приказал ему Кори.

Трактирщик кивнул и исчез в кладовке. Ни один из рейсвидцев, опьяненных не только пивом, но и мыслями о предстоящей крупной добыче, не заметил, как странно топорщится его рубаха на спине.

Владелец трактира вышел с ключом.

– Кому-то надо нейтрализовать моего кузена, – сказал он.

– Нейтрализовать? Кузена? – Обычно жадный до крови Нарвальд, казалось, слегка ошеломился, – ты о чём?

– Ну, пусть кто-то проломит ему голову и поищет седло, – пожал плечами трактирщик, – не хочу брать его в долю. Я и так слишком многого попросил у вас, парни. Свою жизнь.

– Чем же тебе насолил твой кузен? – недоверчиво спросил Кори.

Трактирщик вновь пожал плечами.

– Никогда не любил этого ублюдка.

Кори почесал лоб, пристально посмотрел на трактирщика, после чего приказал двоим самым младшим членам отряда пойти и разобраться со сторожем.

– Это будет боевое крещение для вас, – зловеще подмигнул он, всучив одному из них нож.

Юнец сглотнул и побледнел. Теперь его мысли лихорадочно искали выход из сложившейся ситуации. Он не хотел убивать невинного лигийского жителя.

– Пшли! – шёпотом гаркнул Гантор и толкнул юношу в плечо. Те поспешно покинули трактир, – веди нас, Тысячеглазый Уладар!

Трактирщик начал взбираться по лестнице. Хромая нога ныла, и боль отдавалась в голове, перемежаясь с тревожными мыслями.

«Лигинар милостивый, – думал он, – спаси мою грешную душу и моё грешное бренное тело. Спаси мою грешную душу и моё грешное тело. Спаси мою душу и моё тело. Я об этом не забуду»

Процессия бесшумно поднялась на верхний этаж и выстроилась у двери законника.

– Света внутри нет, – заметил Кори.

– Спит давно, – резюмировал Гантор, – ты видел, как он надрался?

– Заткнитесь, – буркнул Нарвальд и снял масляный фонарь со стены, – скоро ты, хрыч?

Последнее было адресовано трактирщику, который нарочито долго ковырялся с замком, зато делал это со знанием дела и, как он и говорил, бесшумно.

Раздался тихий, едва различимый щелчок замка.

– Готово, – шёпотом бросил трактирщик и слегка отошёл в сторону.

– Ты куда это? – удивился Нарвальд и схватил его за плечо, – пойдёшь первым.

– Но у меня нет оружия! – с наигранным испугом пробормотал трактирщик, заломив руки.

Пока всё шло по плану Фобоса, и владелец трактира с некоторой надеждой подумал, что это рискованное мероприятие вполне может закончиться не его смертью.

– А если это ловушка? – прошипел ему прямо в лицо Кори и толкнул трактирщика к двери в комнату Фобоса, – открывай.

Думая лишь о том, чтобы никто из ханготцев не всадил ему пулю в затылок прежде, чем он переступит порог комнаты законника, трактирщик медленно растворил дверь и вошёл внутрь.

◆ ◆ ◆

– Рой, давай свалим отсюда, – пробормотал юноша, посланный на убийство сторожа, – это всё пахнет дерьмом, и очень сильно.

В руках он бестолково вертел огромный нож, который всучил ему Кори.

– Ты спятил? – спросил у него его товарищ, – Кэнси, это же наш шанс! Завалим старика, найдём седло, запрыгнем на лошадей – только нас и видели! Заживём новой жизнью, вдали от этого вонючего Фронтира!

– Я боюсь, Рой, – уставившись в землю, причитал Кэнси, – а вдруг сторож нас одолеет?

Рой лишь крякнул.

– Не шути, приятель! Ты сам видел, каков он. Еле ходит. Давай, пошевеливайся. Мы лишь тратим время.

Рой двинул в сторону конюшни, отобрав нож у Кэнси. Тот плёлся за ним, стуча зубами от холода и страха.

Они обогнули здание таверны и повернули к конюшне. Внутри было темно.

– У сторожа комнатка там, внутри, – прошептал Рой, – небось, уже дрыхнет. И сопротивляться не будет.

– Можно я не буду на это смотреть? – взмолился Кэнси, – пожалуйста, Рой. Ты же знаешь, я не выношу таких зрелищ.

Рой покачал головой, сжав губы.

– Вот поэтому ты и не стал настоящим фронтменом. И я вместе с тобой, потому что всю жизнь подтирал тебе задницу.

Кэнси побледнел.

– Чёрт с тобой. Ты займёшься поисками седла, – сказал Рой.

Они перемахнули через невысокую изгородь и подкрались к конюшне. Изнутри раздавался размеренный храп.

– Раз-два – и готово! – улыбнулся Рой.

И в этот момент Кэнси заметил в окне комнаты на верхнем этаже мелькнувший силуэт.

С перепугу он решил, что силуэт принадлежит одному из фермеров, который, якобы, ушёл домой. Это явно была ловушка.

– Рой? – испуганно выдавил из себя Кэнси. Рой не отвечал, держа нож наготове и переступая через порог конюшни.

– Рой! – пропищал Кэнси. Он увидел впереди неясную тень, скользнувшую вправо от его товарища.

Он ощутил такой страх, какого не испытывал никогда в жизни.

Раздался глухой удар и тень, принадлежавшая Рою, нелепо осела на покрытый соломой пол. Некто выскочил из темноты и принялся наносить удары тяжёлой дубиной по голове незадачливого убийцы, превращая её в кровавую кашу.

– Ох, чёрт, – только и вымолвил Кэнси и обернулся, услышав шелест травы за спиной.

Внезапно он почувствовал настолько сильное спокойствие и пренебрежение к своей судьбе, что решил, будто уже умер.

Его взгляд встретился с бездонным чёрным дулом пистоля, который сжимал дрожащими руками фермер.

А затем грянул выстрел, и темнота навечно поглотила трусливого Кэнси.

◆ ◆ ◆

Несмотря на то, что Фобос и владелец трактира заранее договорились о том, что первым в комнату войдёт именно трактирщик, острый глаз законника сработал быстрее, чем его мозг, а потому, как только порог переступила первая фигура, Фобос тут же прицелился из «Насмешника» во вторую. Судя по телосложению, это был Нарвальд.

– Чёрт, – выругался Гантор, заходя следом, – он что, слинял?

Фобос сидел в укрытии между небольшим прикроватным столиком и стеной и наблюдал.

В полутёмной комнате его никто не видел, зато он видел лицо каждого растерянного дезертира, освещённое фонарём.

Кори зло выругался, выхватил из поясной кобуры пистоль и взвёл курок. Он твёрдым шагом подошёл к окну и, увидев лестницу, отшатнулся.

– Лестница, – бросил он и обернулся, надеясь схватить трактирщика за шею. Но того рядом уже не было – по договорённости, он незаметно проскользнул в каморку.

Фобос напряжённо выжидал выстрела на конюшне, который должен будет устроить суматоху среди дезертиров. Он нервничал, впервые за много лет.

– Парни, будьте начеку! – прошептал Нарвальд, доставая из-за пазухи флягу.

– Решил выпить для храбрости? – спросил у него Гантор.

– Нет, – ответил Нарвальд, пропитывая спиртом ветхую тряпицу, висевшую вместо шторы, – решил спалить это место ко всем чертям.

В этот момент на конюшне прогремел выстрел. Нарвальд инстинктивно отпрянул от окна, потянув за собой штору. Карниз треснул, и дезертир нелепо упал, запутавшись в тряпке.

– Мать твою дери! – истошно заорал он, пытаясь выбраться из ловушки.

В этот момент Фобос выстрелил в Гантора, попав тому прямо в лоб.

Выстрелом дезертиру снесло половину головы, заляпав рядом стоящего Кори мозгами, осколками черепа и кровью. Того вырвало.

Фобос выстрелил в барахтавшегося и истошно вопящего Нарвальда и попал прямо в кремниевую зажигалку, которую тот сжимал в правой руке.

Та взорвалась, огонь перекинулся на пропитанную спиртом штору, а затем и на самого Нарвальда – падая, он пролил остатки жидкости из фляги себе на одежду. Через мгновение запылал карниз.

– Ох, чёрт! – выдохнул Фобос, понимая, что деревянный трактир, сложенный из столетних сухих брёвен, законопаченных соломой, за секунду вспыхнет как спичка.

Раздался сухой треск – это фермер обрушил тяжёлый железный лом на голову так и не проблевавшегося Кори.

– Надо уходить! – крикнул законник, прыгая к двери. Огонь распространялся стремительно, – где трактирщик?

В ответ на эти слова с улицы донёсся ещё один выстрел. Фобос на секунду ошалел. Кто это, чёрт возьми? Фермер не смог навести ствол на противника и спустить курок? Вряд ли.

Но кто тогда стреляет? Не было времени об этом думать. Деревянная стена пылала, огонь перекидывался и на пол, и на крышу. Законник никогда не мог подумать, что целый дом так быстро может загореться.

– Я не… Я не знаю! – в ужасе пробормотал фермер, после чего закашлялся.

Фобос раздражённо вытолкнул его из комнаты, а сам бросился в сторону каморки. По двери отчаянно барабанили.