Законник

Глава 27

Венда пришла через несколько часов, когда солнце уже склонилось к закату. Вид у неё был самый печальный, но она не проронила ни слова о том, что случилось. Впрочем, Фобос и сам всё понимал, а потому не стал мучить девушку расспросами. В его голове медленно вращались шестерёнки, придумывающие план, который позволил бы заманить ханготцев в ловушку.

– Как ты сегодня себя чувствуешь, законник? – спросила Венда тихим голосом.

В её вопросе Фобос уловил нотку надежды. Он должен был ответить: «Настолько хорошо, что готов голыми руками передавить твоих обидчиков».

Но вместо этого он пробормотал:

– Лучше, чем вчера.

Венда Дист почти не разговаривала и думала о своём. Но её прикосновения по-прежнему были такими же нежными и легко убирали всю боль в мышцах.

Законник пристально следил за ней. Когда девушка заметила взгляд Фобоса, то вздрогнула.

– Ты чего? – тихо спросила она, – что-то не так?

– Всё в полном порядке, – ответил он.

Но мыслями он был в другой реальности. В той, в которой он поочередно расстреливает из пистоля всех налётчиков.

Торопливо закончив процедуры, Венда попрощалась и быстро ушла. Фобос долго глядел ей вслед, пока в хижину не пришёл Ланц Фельд.

Он по обыкновению принялся пересказывать всё, что произошло в деревне. Вот только законник понимал, что большая часть пересудов, касающихся беды, что Венда навлекла на голову жителей, была стариком сознательно опущена.

А потому он и задал Ланц Фельду несколько прямых и неудобных вопросов.

Деваться было некуда.

– Во всей деревне только мы с Эйхорном держали огнестрельное оружие в руках, – вздохнул он.

Эйхорн был конюхом. Судя по рассказам старика, он был лет на десять моложе Ланц Фельда.

– А остальные?

– А остальные не могут постоять за себя, – задумчиво ответил старик, – есть, правда, более серьёзная проблема.

– Что может быть серьёзнее того, что налётчики собираются разорить вашу деревню? – недоумённо спросил законник.

Ланц Фельд вздохнул.

После чего поведал, что он уже полвека не стрелял в живых людей.

– Это не живые люди, – ответил Фобос, – это беззаконники. Преступники. Мразь рода человеческого. Понимаешь?

– Ты говоришь как заурядный охотник за головами с Фронтира, бенгель. Но здесь так дела не делаются. Мы не такие.

– Возможно, – кивнул Фобос, – но вам придётся стать такими, чтобы спасти свои жизни.

– Ты ведь собираешься ехать в Лигинар, чтобы не допустить развала Фронтира, не так ли? – зачем-то спросил Ланц Фельд.

– Да. К чему это? – недоумённо ответил Фобос.

– Почему не в Бетвуд? Там больше шансов получить помощь.

– Потому что Бетвуд – это бандиты. Те, с кем мы всю жизнь боролись. Они олицетворяют всё то, что… – и тут законник осёкся.

– Теперь ты понимаешь? – серьезно спросил у него Ланц Фельд.

Фобос ничего не ответил.

Сколько у него было дней до следующего визита налётчиков? Он не знал.

Но утром, когда встало солнце, он упросил Ланц Фельда отдать ему «Насмешника». Старик подчинился.

– Вот только я не уверен, что руки твои ещё помнят, как держать пистоль, – пожал плечами Ланц Фельд.

Он отвёл Фобоса за дом, а оттуда они прошли к пруду, миновав который оказались у заброшенной хижины.

– Здесь можно стрелять, не думая о том, что напугаешь местных, – пояснил старик.

Он открыл замок покосившегося домишка, пригнувшись, зашёл внутрь и через несколько минут вынес несколько пустых винных бутылок.

Ланц Фельд расставил их на изгороди и отвёл Фобоса подальше.

– Стреляй, – приказал он.

Фобос едва не нажал на спуск, как вдруг в его теле вспыхнули старые инстинкты. Выбросив все мысли из головы, он принялся снаряжать пистоль патронами.

– Не забыл, не забыл… – усмехнулся старик.

Фобос не обращал внимания. Когда с этим было покончено, он перебросил пистоль из одной руки в другую, стараясь приноровиться к непривычно тяжёлому весу оружия. Да уж, руки начали забывать.

А потому, когда он прицелился и выстрелил в первый раз, его рука предательски дрогнула, и пуля отрикошетила от стены хижины, закопавшись в землю.

– Бывает, – сказал Ланц Фельд, – пробуй ещё.

– А пороха хватит? – спросил Фобос.

– Хватит. Пороха полно.

Потратив все пули, Фобос всё же смог сбить одну бутылку. Что ж, на первый раз неплохо. Он будто бы заново учился стрелять. Вот только в первый раз всё было намного проще.

Плечи ломило от боли, руки тряслись и холодели, и вскоре на лбу Фобоса выступил холодный пот. Прошло немного времени, но он смертельно устал. Рука его повисла вдоль туловища, и «Насмешник» упал на землю. Фобос наклонился, чтобы поднять его, но когда он пригнулся, кровь ударила в голову, и законника замутило.

Ланц Фельд, завидя это, легко поднял пистоль, ставший неожиданно тяжёлым для Фобоса, и отвёл законника чуть в сторону, усадив под деревом.

– Отдохни, – сказал он и отправился к ручью, чтобы набрать воды.

После долгого перерыва, Фобос продолжил тренировки в стрельбе. На сей раз получилось лучше, и ему удалось сбить половину бутылок. Закончился порох.

– На сегодня хватит, – отметил Ланц Фельд, – не всё сразу.

Старик явственно понимал, для чего Фобос вновь взялся за оружие.

Он видел, как они с Вендой смотрят друг на друга. И понимал, что законник не чувствует себя чужим в этом месте.

Но ему было боязно, в отличие от Фобоса, который был полон злой решимости наказать обидчиков своей возлюбленной. Старик не хотел переступать единственный закон этих богами забытых мест.

После того, как Фобос отдохнул и подкрепился, Ланц Фельд решил отвести его к конюху Эйхорну.

◆ ◆ ◆

На конюшне того не оказалось. Ланц Фельд вспомнил, что Эйхорн обещал починить двери в ратуше. Они отправились туда.

Пройдя через невысокую каменную ограду, невесть откуда взявшуюся в глуши, где все строения представляли собой хрупкие хижины, укрытые соломой да глиняные мазанки по лигийскому обычаю, Ланц Фельд и Фобос увидели Эйхорна.

Если он когда-то и держал оружие, то теперь, по всей видимости, растерял все остававшиеся навыки. Эйхорн выглядел как пожилой пузатый лавочник. Его седая борода, давно не стриженая, торчала во все стороны клочьями, а левый глаз затянуло бельмом. Толстые руки неловко ковырялись в петлях. Да уж, с такой армией налётчиков не одолеть.

– Эйхорн, – позвал конюха Ланц Фельд.

Тот обернулся, после чего, крякнув, медленно поднялся. Было слышно, как у него хрустят суставы.

– Погоди, Ланц, я отдышусь, – шумно сказал Эйхорн и зашёлся кашлем, в котором слышался приступ болезни лёгких.

Он схаркнул на землю и подошёл к старику, после чего обменялся с ним рукопожатием. Затем взглянул на Фобоса.

– Это и есть гроза преступного мира Фронтира? – усмехнувшись, пожал он руку фронтмена.

Рукопожатие у него было на редкость крепким, что не мог не отметить законник.

Ланц Фельд кратко ввёл Эйхорна в курс дела. Конюх, конечно же, знал о ситуацие с Вендой, но потемнел лицом, когда Ланц сказал, что от него требуется.

– Право, Ланц, – замялся он, почесав тяжёлый морщинистый лоб, – я и не уверен, что у нас выйдет что-то дельное. Да и стрелять из засады… мы что, законники какие-нибудь?

Слово «законники» было сказано с нескрываемым презрением. Поняв, что сморозил глупость, Эйхорн покраснел и покосился на Фобоса.

– Не в том смысле, бенгель, – начал было он, но фронтмен махнул рукой.

Ланц всё сказал, и теперь ждал заключительной реплики Фобоса.

– Мы не будем стрелять первыми, – сказал он, – но нам нужно придумать такой план, который вынудит ханготцев атаковать нас. Этим я и занимаюсь.

– Как успехи? – спросил Эйхорн.

– Никак, – вместо законника ответил Фельд, – мы пока что не знаем, сколько ублюдков заявится в следующий раз. Но их намерения нам очевидны.

– А кто у нас ещё умеет стрелять?

– Ты, да я, да Фобос, – перечислил Ланц.

Эйхорн крякнул.

– Да уж, негусто, – кивнул он.

– Ты сказал, что вы с Эйхорном пообломали ублюдкам рога, – вдруг вспомнил Фобос, – что ты имел в виду?

Конюх и старик переглянулись.

– Один из бандитов повалил Эйхорна на землю, – ответил Ланц Фельд, – я врезал дубиной ему по затылку – тот и отрубился.

Фобос не понимал, почему ханготцы просто не перестреляли всех.

– Их тогда было четверо, – ответил на этот незаданный вопрос Эйхорн, – я думаю, они боятся, что в каждом доме у нас прячется по мордовороту с ружьём. Они знают про наш закон, но не могут поверить, что мы его соблюдаем. Не понимают, идиоты, что это не Фронтир.

– И слава Мортару, – ответил Ланц Фельд.

Конюх, всё же, согласился помочь отбить атаку на деревню. Да и любой бы на его месте согласился. Законы этого места по-прежнему не укладывались в голове Фобоса, но, всё же, он решил не пытаться переспорить Ланц Фельда, а думал о том, как провернуть всё так, чтобы справиться с угрозой, не нарушив хрупкий уклад здешнего мира.

Спутники вернулись в хижину. Старик принялся готовить ужин, а Фобос решил немного побродить по деревне и поговорить с местными, чтобы присмотреться, кого ещё можно будет задействовать в обороне. Ланц Фельд назвал несколько имён и, прищурившись, смотрел в спину уходящему законнику, а затем усмехнулся.

Он знал, что на самом-то деле Фобосу не терпится повидать Венду.

Глава 28

Фобос не нашёл Венду в деревне. Поспрашивав у местных, он направился в сторону, где под горой протекала река. Вероятно, она пошла туда, чтобы нарвать цветов.

Девушка действительно была там. Она сидела на бревне на берегу и бросала камешки в воду.

Фобос неслышно подошёл сзади и кашлянул. Венда вздрогнула и обернулась. У неё были заплаканные глаза. Сердце Фобоса сжалось.

– А, это ты, – тихо сказала она и отвернулась.

Фобос присел на другом краю бревна и бросил камешек в воду. Тот несколько раз оттолкнулся от речной глади, прежде чем утонул.

– Ты ведь в курсе, да? – вздохнув, спросила она.

– Да, – тихо ответил Фобос. Они помолчали несколько минут.

Предстояло найти какие-то слова, что-то сказать, что-то пообещать… Но мысли не желали вертеться в нужном направлении. В голове законника было пусто.

– Мне страшно, Фобос.

Законник посмотрел на девушку. Из глаз её текли слёзы, и она закрыла лицо руками.

Он придвинулся чуть ближе. И Венда уткнулась лицом в плечо фронтмена и заплакала навзрыд.

Фобос побледнел. Он не знал, как вести себя, поэтому принялся бормотать какие-то глупости и аккуратно положил руку на спину Венды.

– Всё обойдётся, – произнёс он самую банальную фразу, которую был способен произнести.

Девушка заплакала ещё сильнее. Внутри у мужчины всё будто бы оборвалось.

Как, чёрт побери, найти нужные слова, которым она бы смогла поверить?

Он – законник. Он всю свою жизнь проливал кровь во имя того, чтобы все следовали букве закона. Фобос никогда не боялся тех, кто ему противостоит. Тех, кто переступил грань, отделяющую законопослушного человека от преступника. Вот только сейчас ему было страшно.

Но страшно ему было не потому, что он осознавал свои нулевые шансы в столкновении с ханготскими налётчиками. Нет, вовсе нет.

Ему было страшно потому, что он растерял своё хладнокровие. Он не производил впечатление человека, за которым можно укрыться как за каменной стеной. Фобос был слаб, осознавал это, и сердце уходило в пятки при мыслях о том, что и Венда это всё понимает.

Если он скажет, что защитит всех, она просто не поверит. У неё самой куда больше шансов справиться с обидчиками, чем у законника, который едва-едва начал восстанавливаться после ранения.

Но её страдания были невыносимы для Фобоса. И сделать с этим он ничего не мог.

Как не мог и успокоить девушку.

Она прорыдала несколько минут, после чего отвернулась и обняла себя за плечи.

Ничего не говоря, Венда встала и быстро пошла в сторону деревни. Солнце уже клонилось к закату.

– Венда! – крикнул ей вслед Фобос. Он не хотел, чтобы она уходила. Девушка ничего не ответила, и вскоре скрылась за деревьями.

◆ ◆ ◆

Фобос проснулся на рассвете. Ланц Фельд ещё храпел в своей кровати. Было холодно и туманно, а на траве ещё поблескивала роса.

Законник надел портупею и вложил в кобуру «Насмешника». Тихонько скрипнув дверью, он отправился в сторону заброшенной хижины.

Времени мало. В любой момент нагрянут ханготцы. Он больше не может отлёживаться.

Он не был жителем внутренних земель, он не понимал здешних нравов, но эти люди приютили его и спасли от смерти. Фобос был обязан местным своей жизнью. А за долги всегда приходится платить. Даже если его убьют, он хотя бы попытается отплатить добром за добро.

Он выхватил «Насмешника» и прицелился. Пистоль перестал казаться продолжением руки фронтмена, как это бывало раньше. Но Фобосу удалось сбить почти все бутылки.

– Нет, – тихо сказал он сам себе, – долго, слишком долго. Меня пришьют, пока я прицелюсь.

Он собрал бутылки, разбитые на две части, и вновь поставил их на изгородь, после чего снова принялся стрелять.

Солнце палило неимоверно. Законник вспотел и сбросил плащ.

Снова и снова.

Выбросить руку. Свести целик и мушку. Взвести курок. Нажать на спуск.

Бам!

Бутылка разлетается вдребезги.

Быстрее, ещё быстрее.

Фобос сходил в хижину и вытащил оттуда ещё с десяток бутылок.

Он тренировался, стиснув зубы и не обращая внимания на усталость и боль.

Наконец, спустя несколько часов, руки его обессилили настолько, что дрожали при попытке прицелиться. Фобос было решил отдохнуть, но, когда он волочил своё усталое тело в сторону дерева, под которым хотел присесть, укрывшись от палящего солнца, разозлился на самого себя.

Фобос отощал и ослаб. Он давно не занимался физическими тренировками. Сейчас он представлял собой просто ходящее бревно.

Зло выругавшись, законник побежал. Сначала медленно. Мышцы сдавила боль. С губ Фобоса сорвался тихий стон. Но он заставил себя бежать дальше, набирая скорость.

Закончилось это довольно быстро. Тошнота подкатила к горлу фронтмена, он рухнул на колени и принялся опустошать желудок под ближайший куст.

– Чёрт! – крикнул он, – чёрт! Почему я настолько слаб?!

Он взглянул на синее небо.

– Боги, дайте мне сил…

Но боги проигнорировали просьбу законника.

Спустя полчаса Ланц Фельд, бормоча себе что-то под нос, нашёл Фобоса. Законник лежал ничком в траве возле ручья и тяжело дышал.

– Ты что учудил, бенгель? – строго спросил Ланц Фельд, поднимая Фобоса с земли. В ответ фронтмен лишь хрипло простонал.

◆ ◆ ◆

– Завтра, Фобос, – сказал старик, – я встретил их неподалёку от развалин сторожевой башни. Они сказали, что явятся за Вендой завтра.

У Фобоса зашумело в голове. Завтра! Разве это срок? Закрой он глаза, и нынешний день закончится быстрее, чем он их откроет.

– И что делать? – спросил законник, лёжа спиной на мягкой траве.

Пот лился с него в три ручья. Мышцы одеревенели.

– Есть пара классических идей, – ответил старик, – но это крайне глупый план, бенгель.

– Хорошо, что глупый. Раз так, то он вполне может сработать.

Старик ухмыльнулся и вкратце поведал о том, что придумал.

План действительно был рассчитан на идиотов.

– Так, поправь меня, если я ошибусь, – произнёс Фобос, – мы должны пригласить ханготцев в хижину к Венде Дист.

– Ага.

– Где она, по старинному обычаю этих земель, усадит их за стол и попытается напоить.

– Именно так.

– После чего мы выставим несколько соломенных чучел чуть в стороне от её хижины и привяжем к их рукам старые ружья.

– Да, – кивнул старик.

– А затем окосевшие ханготцы выпрутся на улицу, увидят толпу вооружённых стрелков и примутся стрелять по ним, что даст нам некий карт-бланш.

– И законное право пришить ублюдков.

– «Законное право»! Ты же ненавидишь законы.

– Ненавижу те законы, что создавались искусственно и насаждались сверху вниз, – терпеливо пояснил Ланц Фельд, – то, чем живём мы – это уклад нашей жизни, данный нам предками-первопроходцами, против которого я никогда не пойду.

Фобос поднялся и размял затёкшие мышцы.

– Но ведь согласно твоему плану, мы первые начнём стрелять в ханготцев.

– Они будут стрелять в чучела, думая, что это мы. Минуя всю внешнюю атрибутику, мы действительно откроем ответный огонь. Мы не нападём первыми.

– Закон что дышло, – усмехнулся Фобос.

– Я не хочу умереть, – вполне серьёзно сказал Ланц Фельд, глядя вдаль, – у меня есть шанс избежать гибели, наказать ублюдков и не дать умереть тем, кто мне дорог.

– И не нарушить свой драгоценный уклад жизни в глухомани, – поддразнил его Фобос.

Но старик не купился на это.

– Если бы ты пожил здесь подольше, ты бы понял побольше, – ответил он, покачав головой.

Спутники отправились обратно в деревню, и первым делом посетили конюшню Эйхорна. Тот был на месте. Ланц Фельд ввёл конюха в курс дела. Тот согласился и пообещал сделать несколько чучел из сена, коего здесь было в избытке. Вдруг Фобос задал вопрос, который мучил его с самого начала.

– Думаешь, ханготцы настолько глупы, что купятся на это?

– Купятся, – степенно кивнул Ланц Фельд.

Они решили обойти все дома, чтобы собрать старую одежду, в которую нарядят чучела.

– Почему ты так в этом уверен? Неужели они даже не подумают о том, что их просто-напросто отравят или сожгут вместе с хижиной? – недоумевал Фобос.

Старик усмехнулся.

– Наконец, ты можешь оценить всю прелесть жизни не по выдуманным законам, а по человеческим, – сказал он. Законник недоумённо воззрился на старика. Тот продолжил, – ханготцы смотрят на нас свысока и думают, что они лучше нас, так как они прекрасно знают, что мы не нападём первыми.

Но Фобосу было трудно в это поверить. Старик, казалось, был уверен в своих словах. Как будто он знал, что именно так и будет. Но разве можно загадывать наперёд? Это совершенно безумное, рискованное мероприятие, у которого нет шансов на успех.

Но разве у них был выбор?

◆ ◆ ◆

Всё было готово к ночи. Эйхорн поразил Фобоса своими навыками стрельбы из ружья. Он как будто бы видел в темноте. Законник никогда не встречал никого, кто бы стрелял настолько точно в сумерках, кроме одного человека.

– Я часто хожу на охоту, – скромно пояснил Эйхорн законнику.

Быть может, всё не безнадёжно?

Венде ничего не сообщили до тех пор, пока чучела не были тщательно спрятаны в условленном месте за оградой напротив её дома и не укрыты кустами и ветками деревьев. Пришлось разобрать ограду и устроить хитроумный механизм. Тут вновь пригодились охотничьи навыки Эйхорна.

– Верёвку пустим позади ограды, и спереди её будет не видно, – рассказывал он, прилаживая верёвку к доске, – чучела поставим на деревянную платформу, закопаем трубу, через которую пропустим другую верёвку. Будет незаметно. Дёрнем верёвку – ограда откинется, платформа выедет.

– Хитро, хитро, – оценил Фобос.

Ланц Фельд тоже был доволен. Пока всё шло по плану.

В деревне жило всего лишь двадцать три человека, из которых десять – женщины, четверо малолетних мальчиков, три глубочайших старика и шестеро мужчин в возрасте от двадцати до… годов Ланц Фельда. Задействовать можно было бы их. Ланц Фельд и Фобос должны будут присутствовать при попойке ханготцев, чтобы убедить их в том, что всё чисто.

– Полезем в самое пекло? – усмехнулся законник.

Эйхорн будет следить за обстановкой и временем, и, получив условный знак от Ланц Фельда, отдаст приказ и заберётся на крышу ратуши, откуда будет вести огонь по неприятелю. Воспользовавшись заминкой налётчиков, Фобос и Ланц атакуют их в спину, сколько бы их там ни было.

При словах о том, что атаковать придётся со спины, Фобос скривился. Старик заметил это.

– Оставь своё фронтирское благородство, бенгель, – сказал он.

Законник решил не спорить.

Приготовления заняли целую ночь, но к рассвету всё было готово. Фобос валился с ног от усталости и отправился в хижину Ланц Фельда, чтобы проспаться. Эйхорн и старик пошли выкапывать старый схрон с проржавевшими ружьями, чтобы всучить чучелам оружие.

Глава 29

Утром законник проснулся и покосился на кровать старика. Тот спал без задних ног. Мужчина решил не будить Ланц Фельда, встал, проглотил остатки холодного ужина и вышел на улицу.

Небо было затянуто серыми тучами. Изредка накрапывал дождь. Он решил, что надо бы рассказать Венде о том, что произойдёт, когда в деревню явятся налётчики.

Дверь в её хижину была не заперта. Фобос даже вздрогнул, когда дверь отворилась от его слабого прикосновения. В Оштераусе, несмотря на неукоснительное исполнение закона, жители всегда запирали дверь на засов или вешали замок.

– Кто там? – раздался испуганный голос Венды.

Сколько же ей пришлось пережить за эти дни. Фобос нерешительно замер в дверях.

– Это я. Фобос.

«Будь, что будет». Не дожидаясь приглашения, законник вошёл внутрь и снял шляпу, нервно теребя её в руках.

Венда сидела за столом возле окна, прямо посреди единственной комнаты. В глиняной вазе на столе находился засохший букетик полевых цветов. Девушка закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.

– Зачем ты пришёл? – наконец, спросила она с невыразимой тоской в голосе, посмотрев на Фобоса безжизненными глазами.

Законник вздрогнул. Да уж, такого взгляда не было даже у Хорнета.

У Хорнета… Вновь зашевелились старые напоминания. Фобос усилием воли загнал их как можно глубже.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – наконец, сказал он и сел на стул.

Положил ладонь на руку девушки. Та вздрогнула, но руки не убрала.

И он выложил ей весь план.

Сначала лицо Венды на мгновение посветлело, но, когда Фобос закончил рассказ, она была ещё мрачнее, чем прежде.

– Вас убьют, – тихо проговорила она.

Законник устало посмотрел Венде в глаза и увидел там слабый отблеск огонька надежды.

– Нет, – так же тихо, но твёрдо ответил он.

Повисло молчание. Девушка убрала руку, чтобы вытереть слёзы. Затем придвинулась чуть ближе к законнику.

– Пообещай мне, что ты не умрёшь, – шёпотом попросила она.

– Я обещаю.

Фобос не лукавил. Он внимательно смотрел Венде прямо в глаза. Девушка положила голову на плечо законника, обвила его своими тонкими руками и крепко прижалась, изредка вздрагивая.

◆ ◆ ◆

А через несколько часов и вся деревня была в курсе того, что придумал Ланц Фельд. Старик собрал их в ратуше и приказал рассесться на неудобные деревянные скамьи. Фобос сел рядом с Вендой. Девушка взяла его за руку.

– У тебя тёплые руки, – тихо шепнула она.

В ратуше было темно, холодно и пахло сыростью. Снаружи это крошечное строение, но внутри выглядело куда больше. Серый камень, из которого был сложен сводчатый потолок, порос мхом. В дальнем от входа конце располагалась деревянная трибуна высотой в три фута, за которой во всю стену было витражное окно как в соборе. А перед трибуной лежала зала, по которой в два ряда были расставлены десять деревянных скамеек, на которых могло усесться по четыре человека. По обе стороны от скамей вдоль стен были прибиты деревянные стеллажи, заваленные множеством старых книг.

Явилась вся деревня. Эйхорн задерживался.

– Где его черти носят? – зло пробурчал какой-то благообразного вида старик, который выглядел старше самой ратуши.

Фобос действительно насчитал двадцать три человека, за исключением себя.

Какая-то старуха погрозила пальцем и зычным голосом потребовала, чтобы он не смел так выражаться. Старик скривил рожу и выругался про себя.

Хлопнула входная дверь. Все обернулись. Весь красный как рак, вытирая пот со лба, к трибуне семенил Эйхорн. Он бормотал извинения за опоздание, и слегка задержался у скамьи, где сидела его жена и сын, чтобы что-то шепнуть ей на ухо.

– У него красивая жена, – прошептала Венда, – правда?

– Правда, – буркнул Фобос.

На самом деле, ему хотелось добавить: «Но нет никого красивее тебя».

Наконец, когда Эйхорн, пыхтя, вскарабкался на трибуну, началось собрание. Ланц Фельд держал речь.

– Все знают, что над нашей родиной нависла чёрная туча, – сказал он.

Родиной? Фобос недоумённо посмотрел на Венду, но та и бровью не повела, жадно внимая словам старика. Законник пожал плечами.

Ланц Фельд медленно расхаживал по трибуне, сложив руки за спиной. Эйхорн стоял у задней стены, скрестив руки на груди. Старик продолжал:

– Призраки больших городов, раздавленных собственными глупыми законами, решили, что с нами можно шутить шутки.

«Красиво болтает», – подумал Фобос и усмехнулся.

– Они думают, что могут загнать нас в угол. Но не мы добыча. А они.

Он продолжал сотрясать воздух витиеватыми фразами. Интересно, где старик этому научился? Красноречием фронтмены никогда не отличались. Неужто долгими зимними вечерами в этой глуши от скуки ему приходилось штудировать книги, в которых описывались ораторские приёмы?

В конце концов, когда поток красноречия иссяк, старик соизволил перейти к сути дела.

– Мы с Фобосом и Эйхорном разработали замечательный план, – усмехнулся старик, – который позволит нам заманить бандитов в ловушку и покончить с ними раз и навсегда.

Тут же кто-то из жителей недовольно напомнил Ланц Фельду, что на протяжении многих десятков лет никто в их деревне не стрелял первым.

– К нам не заходят разбойники! А мы не убийцы, а мирные жители! Мы отринули цивилизацию, чтобы жить в мире и согласии, так что ты, Ланц Фельд, нам предлагаешь?

Толпа подхватила недовольство, и все принялись переговариваться. Старик, что вначале ругался на Эйхорна, резко вскочил и принялся стучать своей клюкой по полу. Стук эхом отражался от сводов ратуши. Он призывал жителей к порядку. Понемногу, те успокоились. Он повернулся к Ланц Фельду.

– Ты честный и неглупый малый, – прокаркал старикан, – и вся наша деревня знает тебя вот уже полвека. Так скажи нам, неужели ты готов пойти против уклада нашей жизни, чтобы спасти девчонку?

Фобоса передёрнуло. Венда вцепилась в его руку. По ратуше пронёсся ропот, и девушка съёжилась под десятком недовольных взглядов.

Ланц Фельд сурово смотрел на говорившего, будто у них была дуэль. Наконец, последний уселся на скамью, пытаясь успокоить дрожащие руки. Старик прочистил горло.

– Налётчики первыми откроют огонь, – сказал он.

Затем подозвал Эйхорна, и конюх во всех деталях изложил план с чучелами.

Когда он закончил, повисло молчание.

Затем встал молодой парень, которого Фобос часто видел в деревне и который был единственным местным жителем, что презрительно окидывал законника взглядом и никогда не пожимал его протянутую руку. Парень насмешливо посмотрел на Венду. Девушка густо покраснела.

– Кажись, я выражу общую, такзать, мнению, еси сделаю некую сообщению, в которой, знач, скажу, э-э-э…

У Фобоса едва не потекла кровь из ушей.

Он изумлённо смотрел на деревенского полудурка, который пытался выражаться высокопарно, как Ланц Фельд, но в силу скудного ума нёс совершеннейшую ересь. Тем не менее, парень, как ни в чём ни бывало, продолжал:

– Э-э, знач, девку-то надо, отдать, чтоб чёрная туча, о которой грил Ланц Фельд, улетела нахер с нашей деревни.

Какая-то женщина лет пятидесяти захлопала в ладоши. Ещё один молодой парень, судя по всему, дружок выступавшего, шумно загудел. Остальные молчали.

Фобос хотел о чём-то спросить Венду, но девушка вскочила и убежала прочь из ратуши.

– Венда! – крикнул он ей вслед. Парень победно взирал на законника.

Раздался металлический голос Ланц Фельда.

– Герт, ты идиот, – сказал он, – сядь.

Молодой человек подчинился. Законник хотел побежать за девушкой, но что-то подсказало ему, что лучше остаться.

– Думаю, должен выступить кто-то другой, – продолжил старик, – кто-то, кто не пытался приставать к Венде, выдавая это за любовь, а затем едва не побил её, когда она его отвергла.

Кто-то засмеялся. Теперь Фобосу всё стало ясно.

Встал другой старик, сидевший в глубине зала. Он принялся говорить спокойным голосом мудреца.

– В основе уклада нашей скромной деревушки лежит одно простое знание. Знание, до которого не додумались городские жители, за что теперь они расплачиваются по всей строгости законов природы.

Законник даже изумился тому, насколько грамотна и красива была его речь. Он кашлянул и продолжил.

– Я напоминаю об этом не для того, чтобы потянуть время, – он посмотрел в сторону Фобоса и мягко кивнул, – не все живут здесь с рождения, и кое-кого наши обычаи могут не только удивить, но и вывести из себя. Именно по этой причине я и хочу прояснить то, что может быть истолковано превратно.

Говорил он довольно долго, изредка замолкая, прокашливаясь или переводя дух.

– Мы живём по законам коллективной взаимовыручки, – наконец, сказал он, – во внутренних землях невозможно выжить, уповая на некую мнимую индивидуальность, якобы присущую каждому человеку. Один человек здесь не значит ничего. Добиться чего-то большего можно лишь действуя совместно. Именно по этой причине благополучие всей общины всегда будет выше благополучия отдельных личностей.

Понятно, к чему он клонил. Отдать девчонку – и бандиты уйдут. Что там одна жизнь, если двадцать две останутся живы и здоровы?

– Тем не менее, нам предстоит провести обсуждение и взвесить этот вопрос более тщательно, – наконец, закончил старик.

Ланц Фельд вытер пот со лба. Он заметно нервничал. Кажется, никто не отнёсся с воодушевлением к его плану.

– Кто-нибудь ещё хочет высказаться? – тихо спросил он.

Какая-то неведомая сила заставила Фобоса поднять руку.

– Ты? – изумлённо воззрился на него Ланц Фельд.

Не говоря ни слова, законник встал и прошествовал к трибуне. Легко вскарабкался на неё и окинул ратушу взглядом.

– В ваших краях я недавно, – тихо сказал он.

– Да из-за тебя по нашу душу и явились эти изуверы! – крикнула старуха и по-театральному зарыдала.

На неё сразу же зашикали. Фобос продолжал:

– И в первую очередь я увидел здесь доброту, сострадание и поддержку. Ланц Фельд вытащил меня из великого Ничто, подозревая, что я не смогу не только ходить, но и говорить. Но это не остановило его. Он не задумался о том, что я буду лишь обузой для местной общины.

Все принялись перешёптываться. Старик с клюкой вновь постучал ей об пол. Воцарилась тишина.

– Потому что община не складывается из потусторонних субстанций, о которых мы можем лишь разглагольствовать, но не можем увидеть. Она складывается из отдельных людей.

Народ внимательно слушал его. Фобос подивился этому и продолжил более громким голосом:

– Ни я, ни Ланц Фельд, ни Эйхорн не собирались переступать через единственный закон, обеспечивающий ваше мирное существование за пределами известной цивилизации. Поверьте, я прибыл сюда из города, где всю жизнь положил на то, чтобы служить закону. Закону, который вы так ненавидите. Но я не враг вам. Сейчас я понимаю, что уважаю ваше общество куда больше, чем то, которым я был воспитан, вскормлен, обут и одет.

Толпа довольно закивала головами.

– Весь план Ланц Фельда и Эйхорна рассчитан на то, чтобы не противоречить местным обычаям и защитить вашу общину. Так ответьте мне, почему вы противитесь ему? Вы уповаете на общественную взаимопомощь – так ответьте мне, почему вы берёте во внимание чувства обиженного идиота, – законник грозно посмотрел на парня, который довёл Венду, – но отмахиваетесь от девушки, которая находится в смертельной опасности.