– Все равно… не знаю… чего это за порты… и лиринги, – выдавил из себя Зеленый, пытаясь хватать ртом воздух. – Не вы… так белые фанатики… чего тяните?!
– И правда, нечего, – оруженосец замахнулся булавой.
– Не торопись, Дерден, – воспитанник упер ладонь в грудь наставника. – Пускай расскажет, откуда взял меч. Выглядит он как бродяга, а оружие похоже таморское, хоть и простое.
Сквайр нашел валявшийся клинок, повертел перед собой и утвердительно закивал.
– Хм, ну вроде имперское. Говори, смерд, где стащил? А то еще раз сапогом получишь!
– У дурака Осляби спер, пока рабом в караване Нахиора тащился, – безразлично ответил парень. – Еще и верблюда у мамелюков увел. Где мой верблюд? – глаза Зеленого вдруг загорелись тревогой. – Что вы с Удачником сделали?
– Не тронули пока твою живность, – Дерден сплюнул на пол. – От этой твари кони шарахаются.
– Он пойдет с нами! – Гильдарт решительно глянул на оруженосца. – Свяжи ему руки и усади на верблюда. Да смотри, чтобы не сбежал.
– Зачем нам этот заморыш? Давай пробью ему черепушку и дело с концом?!
– Как минимум про Ослябю там что-то Барк говорил, а остальное тебя не касается, Дерден, – рыцарь повернулся на каблуках и вышел из комнаты, чтобы продолжить осмотр поместья.
Наставник в смятении смотрел ему в след. Еще никогда воспитанник не говорил с ним грубо. Это неприятное чувство переросло в ненависть к внезапному наглому бродяге, а потому оруженосец прикладывал излишние усилия по пленению Зеленого. Старался сделать ему как можно больнее, да затянул путы так, что руки почти сразу же побелели. Паренек не издал ни единого звука, обреченно смотря в пол.
Лошади фыркали и отказывались подходить к верблюду, на которого посадили пленника. Дерден сыпал проклятия и дергал вожжи. Зеленый повеселел, глядя как мучается конвоир.
– Они боятся этого зверя? – Барк устало поставил ногу в стремя. Он облазил каждую комнату, осмотрел каждый труп, но ничего существенного, что могло бы как-то помочь делу, не отыскал.
– Нет, скорее брезгуют, – ответил оруженосец, разматывая веревку, которую достал из седельных сумок вьючек. – От этой образины несет за милю. Ну, не удивительно, если мочиться себе же на ноги. Скотина под стать хозяину.
Он привязал Зеленого к седлу, а верблюда за поводья к кобыле дознавателя. Тони сначала запротестовал, но сквайр отпустил веревку подальше, позволяя Барку увеличить дистанцию. Сам же, вместе с вьючными и сменными конями, двинулся в арьергарде, наблюдая за бродягой и поглядывая на рыцаря, который вел караван в Анвил. Дерден не забыл и о мече, спрятав его в пожитках.
Так они и добрались до городишки. Солнце клонилось к закату. На площадь орденцы согнали всех жителей города. С помощью местных соорудили помост, на котором не так давно проводил суд Нахиор.
Сир Тавин восседал в красном кресле наверху, с отвращением оглядывая толпу. Рыцари оцепили помост кольцом, держа мечи и щиты наготове. Оруженосцы же охраняли сооруженный рядышком костер, на который стащили все деревянное, что нашли. Это не особенно печалило анвильцев, ведь по указанию сира Тавина, в случае недостаточного количества топлива, использовались бы пальмы, защищавшие от солнечного зноя.
Гильдарт въехал на площадь и остановил товарищей. Они продолжали сидеть на лошадях, наблюдая за происходящим. Заметив его, командир рыцарей медленно поднялся. Люди молчали. Только едва слышимые женские всхлипывания нарушали тишину.
– Боитесь?! – резкий голос сира Тавина словно стрела вонзился в слух собравшихся. – Я чувствую, как трепещут ваши сердца, изъеденные грехом, словно могильными червями. Суровая кара постигнет каждого нечестивца. Но Светлая Дева милостива. Она готова принять того, кто кается во грехе. И сейчас я покажу, что ждет тех нечестивцев, которые следуют по пути тьмы, отвергая и оскорбляя требования и заветы Святой Церкви, а через это и любовь Эсмей! – он поднял руку и четверо оруженосцев вытащили к помосту трактирщика и старуху Адаль.
Женщину сразу привязали к столбу среди будущего костра. Для трактирщика на помост установили плаху. Мужчина не мог самостоятельно перебирать ногами. Его внесли под руки, и бросили на доски. Он ошалело крутил опухшей от побоев головой, пытаясь что-то сказать, но вместо слов с губ срывались кровавые пузыри.
– Эта падшая старуха обвиняется в связях с демонами и темными силами. Занятиях запрещенной магией. А также в совокуплении с дикими нелюдями, – продолжал командир. – Что ты скажешь в свою защиту, ведьма?
Адаль улыбалась. Она что-то прошептала и оруженосцы, охранявшие костер, отшатнулись. Старушка молодела на глазах. Грудь, словно налилась соком. Изорванное платье больше не могло ее сдерживать, и среди сквайров начались перешёптывания. Морщины на лице разгладились, а черный цвет поедал седину в волосах.
– Больше доказывать нечего! Сжечь ве-е-е-едьму!!! – заорал Тавин.
Оруженосцы опомнились. Один прошелся с факелом вокруг женщины и пламя медленно распространялось по обломкам мебели, дверей и прочей утвари.
Сооружавшие место казни для Адаль пожалели масло, которого в Анвиле и так оказалось в недостатке. Огонь медленно разгорался, чем сулил страшные и долгие муки. Помолодевшая старуха смеялась, когда пламя облизывало ей ступни, но огонь не спешил.
Плоть лопалась от невыносимого жара. По лицу женщины побежали слезы. Силы покидали Адаль, и она уже не могла удерживать иллюзию. Наваждение и улыбка мгновенно пропали. Страшная гримаса боли исказила лик старухи, а с губ сорвался нечеловеческий вопль. Женщины закрывали детям уши. Многие отвернулись. Сир Тавин тоже закрыл глаза, но прибывал в духовном блаженстве, наслаждаясь криком, словно богословской музыкой. Орденцы стояли не шелохнувшись. Каменные лица выражали лишь безразличие.
Когда Адаль смолкла, а ее измученное тело полностью почернело в огне, настала очередь трактирщика. Командир рыцарей прочитал проповедь о похоти и чревоугодии, которым потворствовал обвиняемый. Также сообщил о связях трактирщика со шпиками Блудного Халифа. Ответить в свою защиту приговоренный ничего не смог, потому орденский палач, одетый в белое, хлестким, поставленным ударом отсек трактирщику голову.
Она упала на утоптанную землю за спинами оцепления. Один из рыцарей повернулся и пнул ее в толпу. Люди в страхе шарахнулись в стороны. Началась давка.
– Разогнать! – приказал Тавин и рыцари, подняв щиты, двинулись на толпу, беспощадно напирая и топча тех, кто попал под ноги.
Гильдарту пришлось спешно уводить коней с площади. Они отошли к бывшему зданию гильдии Хранителей, где оруженосец сира Тавина нагнал их и потребовал явиться к командиру. Де Кран нехотя повернул коня, наказав Дердену охранять имущество. Барк же занялся допросами Зеленого, выведывая у него о «героях» Анвила. Как оказалось, парнишка многое знал в подробностях, которые Ослябя не скупился рассказывать страждущим, пока оказывал помощь. Что-что, а слушать и запоминать Зеленый умел.
Шатер сира Тавина установили на краю Анвила, у дороги, ведущей в Эль-Эменталь. Он планировал первым встретить Великого Магистра, который уже направлялся в городишко вместе с войском. Гильдарт вошел внутрь, застав командира за приготовлениями к ужину.
Тавин успел снять доспех и сидел за небольшим скромным столом. Кувшин с легким, разбавленным водой вином и пшеничная каша – вот и все, что собирался употребить рыцарь. Он молча кивнул де Крану на свободный стул напротив, но угоститься не предложил.
– Вы интересовались сиром Нувелем? – хозяин шатра сунул в рот полную ложку каши и активно заработал челюстями.
Гильдарт кивнул.
– Хорошо, – Тавин продолжал разговор с набитым ртом, не забывая подкидывать новую порцию каши. – Его выслеживал наш шпион. Можете называть его аббатом. Казалось, что он подобрался довольно близко, но связь оборвалась. Не знаю, в чем дело, но несколько связных не прибыли в Эль-Эменталь. Пропал и сам аббат. Скорее всего, он отправился в Сулифу.
– То есть, вы не знаете, где искать моего сводного брата?
– Войско будет идти медленно, но в любом случае, его продвижение может спугнуть предателя, – сир Тавин игнорировал собеседника. – Нужно действовать малыми силами. Я планировал дождаться Его Святейшество, но вижу, что это может оказаться губительным в нашем деле, учитывая, что урну все же могли обнаружить, – командир рыцарей жевал, смотря в стол. Голос его звучал отстраненно, слово он разговаривал сам с собой.
– Какую урну? О чем вы?! – Гильдарт повысил голос, начиная выходить из себя, но не получил никакой реакции.
– Отправимся в Муфтарак, – Тавин встал из-за стола и приказал оруженосцем готовить снаряжение и лошадей к скорому походу.
– А что с вашими людьми, попавшими в засаду? – Гильдарт от недоумения и смятения нахмурил брови, продолжая сидеть.
Но его никто не слушал. Казалось, что рыцарь совсем позабыл о госте. Де Кран вскочил с места от оскорбления. Стул упал и ударил о деревянный настил, но реакции и теперь не последовало. Гильдарт молнией вылетел из шатра, готовый сбить любого, кто попадется на пути. Никого не оказалось. Все разбежались выполнять поручения.
Глава ХII. По следу каравана
Времени на отдых не оставалось. Сир Тавин с фанатичным упорством требовал немедленного выдвижения. Его не беспокоила ни ночь, ни необходимость подготовки перед выходом отряда в пустыню. Воды собрали минимальный запас, буквально пару бурдюков на человека. Отыскали местного старика, обещавшего указать путь до Глаза Ящера, а далее – до Слезы Харамы.
Рыцари сняли стальные латы, облачившись в кольчуги. Все же командир еще не совсем выжил из ума и понимал, что долгое следование в тяжелых доспехах по изнуряющей жаре не приведёт ни к чему хорошему.
Гильдарт дремал, завернувшись в одеяло. Его собственный небольшой отряд расположился у «Наследия Тамора», ожидая, когда орденцы будут готовы выступать. Зеленый, под пристальным взором Дердена, облокотился на Удачника, лежавшего на земле. Парень, все еще со связанными руками, уныло смотрел на ночное небо. Барк же взобрался на топчан и тихонько похрапывал, сжимаясь от холода.
– А ты, что? Не мерзнешь? – Дерден лучше укутался в одеяло. Ему хотелось спать, но он держался, сидя на мешках.
– Привык, – ответил вор.
– Вот и отлично. Одеял у меня на тебя нет. Да и ни к чему оно. Все равно скоро попытаешься сбежать, и я отсеку тебе голову.
– Ага, – Зеленый сплюнул на землю.
– Вот и славно. Дознавателю все рассказал?
– Ну вроде, – паренек пожал плечами. – О чем спрашивал, то и рассказывал. А тебе какая печаль?
– Отрезал бы твой вонючий язык!
– А ты сам-то лучше воняешь? Пока вязал меня, я еле сдержался, чтобы не вывернуло. У тебя во рту кто-то сдох?
– Щенок! – вскрикнул сквайр, вскочив. – Сейчас я тебе желание дерзить-то подрежу, – в лунном свете блеснуло лезвие кинжала. Одеяло сорвалось с плеч мужчины и упало в пыль.
– Оставь! – раздался голос Гильдарта. Рыцарь продолжал лежать с закрытыми глазами.
– Что? – оруженосец опешил и уставился на воспитанника.
– Не тронь мальца, говорю.
– Какой же это малец?! Преступная морда.
– Иди лучше снаряжай лошадей, – де Кран приподнялся на локтях. Заметив, что на наставнике нет лица, немного смягчил тон. – Убить его всегда успеешь, Дерден.
Престарелый сквайр смерил господина гневным взглядом, но смолчал. Он демонстративно не спешил. Поднял одеяло, отряхнул его от пыли. Отхлебнул вина из бурдюка, покопался в дорожной сумке и медленно зашагал к привязанным недалеко коням.
– Расскажи мне о Нахиоре, – начал Гильдарт, дождавшись, когда Дерден отойдет, – какой он из себя?
– Ну-у-у… – Зеленый посмотрел на рыцаря. – Сбитый. Вроде не здоровяк, но жилистый. Видно, что силы при нем. Немногословный особо. Все молчит больше.
– Странно… непохоже на него… – произнес де Кран в полголоса, смотря на звезды.
– Чего не похоже-то? Он и при Басиме не особенно языком чесал. Или про телосложение речь?
– Не важно. Продолжай.
– Все вроде, – вор прижался к верблюду другим боком. – Чего еще-то? А. Ну бьется неплохо. Я сам-то не видел, но рассказывали, что он Ослябю разделал в чистую. Типа поединок. Тот только защищался. Нахиор никаких шансов не оставил. Вертелся с глефой как кошка, словно танец смерти вытанцовывал. Хотя не убил в итоге. Пожалел дурака.
– Хм… – Гильдарт почесал подбородок.
– Вы это, милорд, мне бы руки развязали, а то помочиться хочу, сил нет. Да вы не бойтесь, бежать не стану. Тут лучше при рыцаре шкуру греть, а то того и гляди – вздернут.
– Ладно, – мужчина поднялся и разрезал путы маленьким ножичком. – Героев, которых местная чернь славит, опасаться стоит?
Зеленый поднялся, потирая запястья.
– Я бы опасался. Особенно старика, – вор спешно отошел на пару шагов и звонкое журчание прервало его мысль. – Ух. Как заново родился, – наполовину беззубая челюсть обнажила довольную ухмылку. – Так вот. Колдун он. Огонь извергает, словно печь кузнечная. Как с таким справишься? – паренек вздохнул. – Правильно! Никак!
– Сталь любую плоть берет.
– Может, – Зеленый пожал плечами. – Стрела там какая или подкрасться, пока спит. Но кто знает, чего там этот дед наколдовал? Подойдешь, а у тебя хер отвалится. Или еще хуже – бабой обернешься. Не. Я уж лучше Калдору голову бы отвинтил, у него деньжата водятся. Но ящерица его ручная покоя не даст…
– Чего ж не даст? Притопнешь ногой и забудешь.
– Хе-хе-хе, – Зеленый ехидно похихикал. – Там тварина такая, что ногу-то и отпилит. Зубищи – во! – вор ладонями указал длину в полметра. – А орк сумасшедший чего стоит. Мозг с орешек, но силы как у быка. И с ним ветеран стражи вольного города и нордварец. Так что, милорд, без серьезного подкрепления не суйтесь.
Мимо отдыхающих проехал сир Тавин со свитой. Командир заметил Гильдарта и едва заметно кивнул. Де Кран только покачал головой тяжело вздохнув. Идти в поход под командованием одержимого церковника не прельщало.
– Есть у меня подкрепление, – рыцарь посмотрел в след удаляющейся процессии. – Надо разобраться, кто еще страшнее.
– Вы это, милорд рыцарь, – Зеленый переминался с ноги на ногу, тщательно подбирая слова. – Я тут подумал… может меня в оруженосцы возьмете? Могу мечи с доспехами чисть, коней там… тоже могу. Или какой кашицы сварганю. Да про караван подробнее расскажу, кто там чего и как… Сражаться я не особо поднаторел, но кинжалы метать умею или, скажем, подкрасться к кому.
Гильдарт посмеялся, но не отказал. До выхода в поход оставались считанные минуты, потому рыцарь приказал новому оруженосцу приготовить кольчужную рубаху. Сам же разбудил Барка и направился помогать Дердену.
Как и ожидалось, престарелый сквайр воспринял новость о пополнении отряда с горечью и негодованием. Если бы Анвил ныне спал, то половина городишки наверняка проснулась бы от криков. А вторая обязательно бы подскочила после требования выделить оборванцу одежду и кольчугу из личных запасов Дердена. Наставник отговаривал господина как мог, но тот оказался непреклонен.
– Никак разума лишился?! – не унимался оруженосец. – Вот когда этот проходимец уведет наших лошадей, так вспомнишь мои слова. Только поздно будет.
– Вот ты и позаботься о том, чтобы не увел, – выпалил Гильдарт, устав слушать нотации. – Разговор окончен. Я так решил. Исполняй.
Через двадцать минут небольшой отряд де Крана уже влился в колонну рыцарей. Анвил остался позади, провожая освободителей редкими огнями потухающих костров, что оставили орденцы после себя. Жители прятались по домам, содрогаясь от страха и ужаса, что обрушились на них неумолимой лавиной. Кто-то, наблюдая за уходом рыцарей облегченно вздыхал, но старики призывали не показывать носа. Затишье после бури нередко оказывается обманчивым.
На удалении от Анвила путников встретили свежие обезглавленные трупы, насаженные на пики отдельно от голов. Среди них Гильдарт узнал нескольких оруженосцев, которые выжили после засады мамелюков. Вступившим в орден Меча не полагалось отступать перед врагом. Рыцарь, сквайр, солдат или слуга обязан, или одержать победу в бою, сражаясь с именем Эсмей на устах, или с честью принять смерть.
Рассвет забрезжил после пары часов пути. Солнце спешно принимало владение над пустыней Мумит, стремясь одарить каждого жаром и духотой. Длиннохвостые юркие тушканчики спешили укрыться в норах, чтобы дождаться часа, когда воздух начнет остывать. Вдалеке послышался вой хитрых шакалов. Хищники оповещали округу об удачной охоте, а теперь отправлялись в укрытия, предоставив пустыню самой себе.
Только рыцари продолжали молчаливое движение. Недовольное фырканье лошадей и лязг металла нарушали тишину. Кольчуги, прикрытые сюрко, нагревались не так стремительно, как могла бы греться латная броня, но тем не менее, на лицах людей появлялись испарины и гримасы дискомфорта. Кислый запах пота устойчиво обосновался над колонной. Через час многие уничтожили по бурдюку воды и с ненавистью поглядывали на небо, кутая головы и шеи в шарфы.
Сир Тавин не проявлял никаких эмоций. На его каменном лице не промелькнуло ни тени страдания. Лишь изредка он осенял себя крестом, благодаря богиню за возможность следовать по пути света. Командир часто бывал глубоко в себе, наедине с верой. Никогда его не видели смеющимся. Только гнев искажал его лицо. Да и тот только в моменты угрозы религии или нарушения Устава ордена. Слуги прозвали Тавина Ледяным. Ходившие под его началом опасались произносить прозвище в слух, но за пределами отряда оно прочно закрепилось в умах.
– Пугает меня этот командующий с мертвецким взглядом, – Зеленый, одетый в новенькие кожаные ботинки и дорожный кафтан из грубого сукна, восседал на верблюде, держась за новым господином. На ремне парнишки красовался меч, похищенный у Осляби.
Барк, ехавший на пустынной кобылке, клевал носом и зевал. Со сном ему в последнее время не везло, поэтому его морило даже на лютой жаре. Дерден и Гильдарт тоже молчали, но каждый по собственной причине.
Вор со скучающим видом осмотрел путников.
– Не, ну милорд-рыцарь, – не выдержал он тишины, – правду говорят, что в Эриндане девку, прежде чем замуж отдать, бароны и лорды пользуют? А уж потом муж законный?
– Чего болтаешь, – Дерден грозно глянул на паренька. – И обращайся как положено к господину-рыцарю – «сир» добавляй.
– Милордом нельзя что ли? Или милсдарем?
– П-ф-ф, – сквайр брезгливо фыркнул, демонстрируя отвращение к собеседнику. Он ударил пятками в бока коня, чтобы тот ускорил шаг.
Зеленый, казалось, не заметил этого и тоже подогнал верблюда.
– Ты растолкуй как следует, а то проще дочку Алмазного Властителя за зад ущипнуть, чем в этих ваших дворянских правилах разобраться.
– Во-первых, не ты, а вы. А во-вторых, тебя только девки волнуют?
– С чего бы слуга со слугой на «вы» должен болтать? А так да, – Зеленый расплылся в уродливой улыбке. – Мне девахи нравятся. Странно, что тебя это удивляет. Ты не мужеложец часом?
Дерден вскипел. Выхватив из-за седельной сумки тонкий металлический хлыст, он принялся охаживать им парнишку. Вор заорал и припустил верблюда, уходя от неумолимых жгучих ударов. Только когда Гильдарт одернул наставника за плечо, тот обмяк и спрятал орудие воспитания. Жеребец Дердена, тревожно шевелящий ушами, облегченно фыркнул.
– Хватит устраивать сцены, – рыцарь продолжал держать сквайра.
– Я не намерен терпеть оскорбления от безродного бродяги. Ему не место подле нас.
– Это мне решать, Дерден, – твердый голос де Крана не давал повода усомнится. – Успокойся уже. Этот парнишка может пригодится, – Гильдарт огляделся. Убедившись, что орденцы потеряли к компании всякий интерес, продолжил. – Он шел вместе с караваном Нахиора. Многое видел, многое слышал.
– Да какой там прок от этого? – вскрикнул наставник.
– Тише! – воспитанник сжал плечо собеседника крепче. – Зинат упорно отрицала данное сыну эринданское имя. Сама, в особенности, когда они оставались наедине, звала его Нахиором.
Зрачки престарелого оруженосца мгновенно расширились.
– Ты думаешь, что Нувель – это…
– Почти уверен, – прервал собеседника рыцарь. – Похоже, что орден об этом не знает. Пока что пусть так и остается. Держи ухо востро, а рот на замке. Заодно обучи парнишку грамоте.
– Да какой грамоте, – Дерден глянул в сторону верблюда, следовавшего на удалении от проложенной караванами дороги. – Проще собаку петь заставить.
– Научи элементарному этикету и орудовать клинком. Он вроде смышлёный и ловкий, кто знает, когда его таланты могут пригодится.
День выдался тяжелым. Всадники с трудом держались в седле. Лошади, не привыкшие к переходам по пустыне, тяжело переставляли ноги. Если люди понемногу употребляли влагу из бурдюков, то животные такой роскоши не имели. Более того – как оказалось, воды для них не запасли. Оставалась надежда на ближайший оазис. Его-то и достигли к ночи, когда воздух остыл, заставляя всадников кутаться в одеяла и теплые плащи.
Глаз Ящера встретил рыцарей так же, как и многих других, приходивших ранее. Оазису все равно, кто пьет из его источников и укрывается от палящих лучей под тенью его деревьев. Каждому даровалась возможность прожить еще один день.
Оруженосцы не мешкая занялись ухаживанием за лошадьми, что без отдыха шагали весь день. Животные с жадностью глотали прохладную воду и с наслаждением подставляли бока под щетки во время чистки. Сквайры также успевали устанавливать для господ палатки и шатры, выстирывать одежду, очищать от пыли кольчуги и готовить ужин. Рыцари же в это время у костров попивали вино, разбавленное водой, и травили друг другу байки, заканчивавшиеся добротным мужским смехом.
Не отставал от товарищей по цеху и Дерден. Вместе с Зеленым они спешно почистили двоих дестриэ, решив обойти вьючных и сменных стороной, а также постирали дорожную одежду Гильдарта. Барк занялся ужином и сварил лоскуты вяленного мяса с пшеном. Спать лагерь лег только под утро.
Гильдарт проснулся ближе к полудню. Голос сира Тавина у палатки пробуждал лучше ведра ледяной воды.
– И сколько их? – командир орденцев расспрашивал дознавателя, которого заставил ни свет, ни заря перешерстить оазис с верху до низу.
– Человек двадцать, думаю. Их след совсем свежий. И только конные, – Тони с недовольным видом стоял у палатки де Крана. – До этого много следов виднеется, но там и пешие есть. Это скорее всего караван, а эти, – Барк качнул головой в сторону тропы, – однозначно той группы, что из Анвила ушла перед нами.
– Прекрасно, – сир Тавин перекрестился. – Светлая Дева ведет нас. Собирайтесь. Через час выступаем.
– Что?! – дознаватель обомлел. – Я спал всего два часа. Полдня тут проползал на коленях по вашему поручению, сир.
– Такова воля богини, мастер, – Ледяной сухо потрепал Барка по плечу и удалился под конвоем из несменных оруженосцев.
Тони без сил рухнул на землю. Зеленый, мешавший длинной деревянной ложкой суп в котелке, усмехнулся.
– Сколько до следующего оазиса? – Гильдарт обратился к Барку, выбираясь из палатки.
– Да Асмодей его знает.
– Смотря как идти, – вмешался Зеленый.
– Молчи, пока господин говорить не велит, – Дерден отвесил пареньку звонкую оплеуху. Вор выронил ложку, которая самым важным концом попала в пламя и тут же взялась чернеть.
– Сам-то чего болтаешь, когда вздумается! – паренек ловко выпихнул ее носком ботинка из огня.
– Поговори мне! – сквайр замахнулся второй раз, но Зеленый юркнул ему за спину и занял воинственную позу. Престарелый оруженосец намеривался поймать наглеца, но по раздраженному взгляду воспитанника понял, что время неподходящее, – Не смей сравнивать меня с собой, щенок.
– Это с какого припеку? Рыцарь – господин для каждого оруженосца. Нечего мне белену в уши втирать. Пожили, знаем!
– Лучше узнайте, сколько дней в пути до следующего источника, – Гильдарт устало опустился у огня. – И что там с завтраком? Два оруженосца, а рыцарь все равно голодный.
– Я это мигом, – Дерден подпрыгнул и поспешил к седельным сумкам, сложенным у палатки.
– Слышал, что до Слезы Харамы пешему дней девять-десять добираться надо, – вор вытер ложку о рукав кафтана и накладывал в деревянную тарелку варево. – А мы может дней за пять доберемся, – с довольной ухмылкой он подал господину дымящуюся похлебку.
Престарелый сквайр вытащил посуду из сумки и выругавшись, тут же убрал обратно. Воспитанник ел, не обращая на него никакого внимания. При этом еще внимательно слушал выскочку, в полезности которого еще предстояло разобраться. Самолюбие тихонько затрещало, словно подпиленный вековой дуб накренился и угрожал с грохотом завалить глупого и назойливого лесоруба.
– За пять дней лошади издохнут без воды, – заключил де Кран и громко отхлебнул горячее из ложки.
– Это ваши, – вмешался Барк. – Моя рыжая как раз пяток продержится. Ну, может и семь. Пустынная порода выносливая.
– Т-ю-ю. Нашел чем козырять. Мой Удачник и пару недель сдюжит.
– Что толку, – Дерден подошел к очагу. – Или ты на своей образине два десятка рыцарей повезешь? Сир Тавин почему-то не позаботился о запасах воды для лошадей.
– Ну и чего делать? – Зеленый вопросительно уставился на господина.
Гильдарт пожал плечами.
– Надо в округе пошарить, – предложил первый оруженосец. – Все лучше, чем просто сидеть и думать, – Дерден поднялся и направился к ближайшему бархану, возвышавшемуся над всем оазисом.
Подъем оказался крутым и сложным. Песок уходил из-под ног, угрожая опрокинуть непрошенного гостя, но сквайр чувствовал на себе взгляды товарищей, а потому напрягал все силы. Мускулы горели от непривычной и интенсивной нагрузки. Пот заливал глаза, а горло предательски сводило от приступа жажды. На самом верху Дерден порадовался, что кольчуга осталась дожидаться в лагере.
Немного отдышавшись, он приложил ладонь ко лбу и всмотрелся в даль. Улыбка поползла по лицу, заросшему трехдневной седой щетиной. «Старый Дерден еще хоть куда!» – подумал он и свистнул воспитаннику два коротких сигнала.
Гильдарт молниеносно подпрыгнул, опрокинув тарелку с варевом в песок. Два коротких свиста, по давнему уговору, означали необходимость «боевой готовности». Он схватил меч и приказал дознавателю и второму оруженосцу седлать лошадей. Зеленый слабо разбирался в этом деле, но успевал подсматривать за господином и точно воспроизводил увиденное.
Престарелый сквайр бодро скатился с бархана, набрав в портки немало песка. Радость от возможного разрешения ситуации с водой восстановила силы. А понимание собственной вновь возраставшей значимости, заряжало дополнительной энергией. Потому он с легкостью добежал до коня, оседланного вором, и через минуту уже скакал вперед, указывая дорогу товарищам.
Орденцы, собирающиеся в поход, удивленно провожали глазами несущуюся во весь опор троицу. Барк, сначала поддавшийся внушению, пришел в себя. Он не привык вступать в схватки или авантюры вслепую, а потому удержал лошадь, переведя ее на шаг. Медленно следуя за умчавшимися, дознаватель улыбался взволнованным рыцарям и оруженосцам, сообщая, что нет поводов для беспокойства.
В гильдии Хранителей Энтони слыл даже через чур осторожным. Расследуя дела, предпочитал брать с собой в сопровождение несколько стражников, которых посылал впереди для осмотра местности. Несмотря на это, у руководства Барк находился на хорошем счету, ведь любое дело, за которое он брался, закрывалось в пользу гильдии. Даже, если это требовало «неординарных» решений и «щекотливых» поворотов. О нем говорили: «Этот малый не боится замарать руки. Вывернет все на изнанку, но до сути докопается. Сложное дело, детали которого могут привести к скандалу? Вызовите Тони Вы́жлеца в Исиасполис!».
Успешное завершение анвильского дела обещало протекторат от Главного Хранителя, а это означало одно – стремительный взлет карьеры, уважение и почет не только в Таморе, а практически, во всем цивилизованном Архее. Ну, само собой, баснословное раздувание кошелька также прилагалось в комплекте.
Присутствовал единственный очень неприятный нюанс. Требовалось действовать практически нелегально, скрывая цели и задачи от большинства гильдийцев, а значит – стража дознавателю не полагалась. К тому же, капитан стражи оказалась замешана в деле по личным мотивам.
Зеленый, вцепившийся в поводья Удачника, едва поспевал за господином. Его верблюд ревел от недовольства внезапной скачкой, но продолжал ловко переставлять жилистые ноги.
Всадники вылетели из-за бархана. В миле от них шел небольшой караван из шести верблюдов, который вели два бедуина в белых халатах и куфиях. Они сразу заметили погоню. Ор Удачника разносился далеко вперед. Несмотря на это, кочевники не стремились скрыться. Новости из Анвила еще не разошлись по пустыне, потому они спокойно следовали на рынок, продать выращенных животных и закупить провиант для племени.
Дерден обходил караван с фронта, отрезая путь к отступлению. Рыцарь и вор наседали на замыкающего. Ошалевшие кочевники остановили животных и махали руками, крича на ашахитском. Престарелый сквайр подскочил к ведущему караван и саданул смуглого мужчину кулаком. Погонщик всплеснул руками и вывалился из седла. Замыкающий же сам спрыгнул на землю и встал на колени. Он кланялся, касаясь лбом песка и бормотал что-то невнятное.
– А на кой мы бедуинов прищемляем? – Зеленый с отвращением смотрел на кочевника, сидящего под конем господина.
– Они нам не нужны, а вот верблюды другое дело, – пояснил рыцарь. – Давай, – он качнул головой в сторону животных, безразлично жующих жвачку. – Забирай и веди к лагерю.
Вор повиновался. Дерден в это время связал руки пленникам и поставил их рядом на колени.
– Что говорят местные аборигены? – Выжлец не торопясь подъехал к товарищам. Арбалет, обычно притороченный к седлу, оставался на месте.
– На здешней тарабарщине что-то поют, – Гильдарт продолжал сидеть на дестриэ, наблюдая за действиями оруженосцев.
– Так-так. Любопытно, – Барк медленно спустился с лошади и подошел к кочевникам.
Он заговорил на ашахитском. Бедуины сперва вздрогнули и переглянусь. Тони сказал еще несколько фраз, и они принялись на перебой эмоционально тараторить. Рыцарь не понимал ни слова, но ему нравилась ашахитская речь. Незнакомые слова звучали словно музыка. Мелодично и мягко. Мелькнула мысль, что трепетный женский голос, разливавшийся в южном наречии, мог с легкостью очаровать.
– Знаете язык бедуинов? – спросил де Кран.
– Само собой, – Выжлец отряхнул колено от пыли и выпрямился. – В гильдии обязательно изучение ашахитского. Большинство экспонатов во Дворце Хранителей Древности из Ошиосской Империи. Хоть ныне они и забывают язык предков, предпочитая всеобщий, множество старинных свитков и скрижалей написаны именно на древнеашахитском. Чего только стоят пирамидные усыпальницы.