Клан дракона. Книга 4. Исполнение

Глава 7

– Ты, наверное, не хочешь возвращаться на бал, милый? – спросила Меридия после того, как Дитрих коротко передал ей суть разговора с Геярром.

– Нет, – покачал головой Сиреневый принц, – Геярр упросил меня не улетать с острова, но сейчас я никого не хочу видеть. Так что если тебе хочется на бал – ступай сама.

– Никуда я без тебя не пойду, – возмутилась Меридия. – Хотя, конечно, там сегодня дикие танцы…

– Не переживай, – Дитрих ласково взял супругу за подбородок и чуть куснул за мягкую кожу, – у нас будут свои дикие танцы…

Несколько минут спустя юные драконы, запершись в комнате, поспешно избавились от одежды и оккупировали роскошную кровать с золотистым балдахином.

– О, как же хорошо, – вытягиваясь, простонала Меридия, – я скучала по мягкой постели…

– То есть я для тебя уже недостаточно мягкий? – притворно возмутился Дитрих, занимая свою позицию.

– Я люблю, чтобы везде было мягко, – непреклонно заявила Меридия.

Сегодняшний раз отличался от всех предыдущих. Если они, как правило, оставшись вдвоем, тут же спешили достичь апогея, то сегодня Дитрих совсем не был настроен спешить. Сначала он деловито принялся покрывать тело Меридии поцелуями, при этом место каждого прикосновения губ он поглаживал, и в этом чувствовалась собственническая нотка. Словно Дитрих желал показать, что каждый квадратный сантиметр этого тела принадлежит ему, и только ему. После он наклонился… и требовательно поцеловал Меридию в губы. Прижимаясь к ней и ощущая грудью формы своей ненаглядной, он начинал дышать все быстрее и быстрее. И все же медлил. А для Меридии это было невыносимо. Она и без того почти никогда не могла насытиться своим супругом и каждый раз выжимала из него все силы до последней капли, так в этот раз он возвел ее вожделение в какую-то космическую область.

– Хватит, мой дикий дракон, – простонала она, – сделай же это!

И он, исполняя ее желание, начал двигаться. Сначала нарочито медленно, он тем не менее все ускорялся… И вот в момент высшей сладости Меридия вцепилась в его спину и закричала. Как же она в этот момент была благодарна судьбе за свое драконье тело. Ибо оно почти ни к чему не имело привыкания, и потому каждый раз для драконов был словно новый, каждая ночь – словно та, что была сразу после свадьбы, и каждый раз чувства были бешеными, искренними и словно переживаемыми заново…

– Ты меня сегодня распалил, как никогда, – Меридия, жарко выдохнув, перевернула Дитриха и уселась на него верхом, – так что готовься, милый… ночь длинная…

* * *

В это же время четыре драконьих хозяина созерцали, как музыканты готовят тамтамы. Мало того – с правой стороны появился гонг.

– Спасибо, что успокоил его, дружище, – Уталак с благодарностью посмотрел на Геярра, – я… у меня уже нет сил скрывать от него эту правду. И чувствует мое сердце, что уже очень скоро ему придется все узнать.

– Да, – печально кивнул Мизраел, – Лазурь затаилась. Сейчас я это особенно остро чувствую. Счет уже пошел на месяцы…

– Это все будет потом, друзья мои, – ободряюще сказал Золотой Хозяин. – Сегодня же мы – празднуем. Отдыхаем душой и телом. И да, – он улыбнулся, словно увидев что-то очень хорошее, – наши молодожены… уже уединились. Значит, самое время…

– Самое время для чего? – непонимающе спросил Тарган.

– Для диких танцев, – улыбнулся Геярр, – Дитрих и Меридия сейчас всколыхнули Цвета. А, значит, и способность Дитриха гасить болевые последствия Цветов. Давайте же на эту ночь позабудем наши беды и тревоги.

С этими словами он подал знак музыкантам. Один из орков, кивнув, взял колотушку и ударил в гонг. В тот же миг остальные музыканты стали синхронно бить по кожаным барабанам, создавая дикий, первобытный, необузданный ритм.

И в тот же миг Золотой Хозяин, словно подавая всем пример, подхватил свою супругу и направился в центр зала. И то, что они начали танцевать, можно было описать как Дикий Вальс. Они кружили по площадке и даже почти правильно выводили все движения, вот только при этом каждые несколько секунд подпрыгивали едва ли не на половину своего роста.

И при этом Золотые Хозяева щедро делились с гостями своей Доминантой, своим Цветом, Золотом, вдыхая в каждого чувства покоя и веселья, умиротворения и дикости, спокойствия и бешенства.

Некоторые из герцогов, особенно Пурпурные, поначалу испуганно сжались, вполне справедливо подозревая, что такой «подарок» от Золотых господ принесет им уже давно знакомую и неизбежную боль. И каково же было удивление знати, когда они приняли Цветовую волну Геярра… и не ощутили ничего неприятного. Герцоги начали было возбужденно перешептываться… но в этот момент к Геярру и Иноке присоединились остальные королевские драконы, и герцогам ничего не оставалось, кроме как влиться в общий ритм танца.

Уталак прижимал к себе Ланире и довольно оглядывал зал. Геярр воистину устроил мероприятие, которое может войти в историю. Вся знать смотрела на него с такой преданностью и благоговением, что, казалось, готова была исполнить сейчас любую его волю.

Вот в поле его зрения попали Аяри и Хольдвиг. Оба дракона отвергали Золото – и оба, пользуясь короткими моментами передышки, прижимались друг к другу, что-то ласково шепча на ухо. Вот так же обнимаются Энгефиан и Карлия. Рэй, не переносящий Янтарь и всегда вынужденный сохранять печальную серьезность, кружился с какой-то из герцогских дочек и весело смеялся. И даже Мефамио, всегда твердо стоявший ногами на земле, танцевал с какой-то девушкой и мечтательно смотрел вдаль, позволяя увлечь себя фантазиям, которые обычно ему, как не принимающему Серебро, были недоступны.

Он осматривал драконов, которые впервые за долгое время осознали, каково это: сбросить оковы боли и чувствовать, жить, дышать свободно! И ведь во власти Дитриха было сделать так, чтобы это случилось и осталось навсегда. Если бы ему только удалось…

– Мы это сделаем, – подумал про себя Уталак, – мы свои жизни положим ради того, чтобы однажды это стало именно так…

* * *

А между тем Дитрих и Меридия продолжали дарить друг другу ласку и любовь. Юный супруг снова устроился сверху и, с удовлетворением отметив, как заводят его супругу собственнические прикосновения, снова совершал свой «обход поцелуями», буквально сводя с этим Меридию с ума. В конце концов, истомленная драконица не выдержала и зарычала, пытаясь подняться. И разумеется, не преуспела, так как Дитрих тут же начал поступательные движения, от которых оба потеряли голову… Несколько восхитительно ярких, наполненных всеми цветами секунд – и Меридия облегченно выдыхает. Смотрит на Дитриха, который сегодня просто бьет все рекорды выносливости… И на дне глаз которого застыло детское ожидание похвалы за перевыполненный план. Меридия улыбнулась, открыла было рот…

И в следующую секунду снова увидела, как Дитриха уносит Янтарное облако. И, что самое страшное – он не кричит. Не просит о помощи, не умоляет, не зовет – всего лишь уносится навстречу своей гибели, а в глазах – только застывшее слово «Прости»…

Меридия откинулась на подушки. Снова, снова этот проклятый кошмар! Как бы дорого она заплатила, лишь бы это ужасное видение больше никогда не приходило. В отчаянии она уронила голову и с тоской уставилась в окно.

– Ну, что такое, милая, – Дитрих аккуратно взял Меридию за подбородок и развернул к себе, целуя в кончик носа, – что не так?

Но та лишь покачала головой, снова смотря в окно, но еще сильнее прижимая к себе Дитриха.

– Не бойся, – прошептал он, – ты можешь мне все рассказать. Не бойся.

– Я… я не хочу потерять тебя, – беспомощно выдохнула Меридия, глядя в синие глаза Дитриха. Его вертикальные зрачки от удивления сузились, но в следующий момент он твердо сказал:

– Этого не будет никогда. – После чего, взяв ее руку, приложил к своей груди и прошептал: – Чувствуешь? Это сердце уже не сможет биться без тебя.

И Меридия снова обняла Дитриха. И была бесконечно благодарна ему за то, что он так же крепко, без слов обнял ее в ответ. Так, в объятиях друг друга, они и уснули…

Глава 8

Всю весну и начало лета драконы провели вдалеке от своих родовых замков. Впрочем, теперь Дитрих внял просьбе Меридии, которая прозвучала единственный раз, и теперь они стали чаще останавливаться в гостиницах разных городов.

– А вот здесь, – показывал он супруге, когда они гуляли по Триниагосу, – была какая-то лавка магических расчетов.

– Правда? – заинтересовалась Меридия. – Что-то я не припоминаю. Хотя, конечно, меня тут и не было какое-то время… совсем я свои обязанности забросила.

– Не бери в голову, – Дитрих на мгновение прижался щекой к щеке Меридии, – драконы женятся один раз в жизни. Думаю, они все прекрасно понимают. Но все-таки, куда пропала лавка?

– Может, поработали и в другое место уехали? – пожала плечами Меридия. – А что они рассчитывали?

– Ну, как я понял, основным спросом пользовалась услуга по поиску второй половинки, – сказал Дитрих, вспоминая перечень услуг лавки «Расчет Маджистик». – Вроде как эта магичка могла рассчитать, где находится тот, с кем у клиента может сложиться счастливая семейная жизнь. И, как мне кажется, услуга вполне достойная. Не всем же в жизни повезло найти друг друга так, как нам с тобой.

Меридия, вспомнив, как она перепугалась, когда поняла, что едва не потеряла Дитриха, и как тридцать лет сходила с ума, ожидая его, лишь смогла заставить себя вымученно улыбнуться. Однако, посмотрев на супруга, принцесса увидела, что и он отчего-то потемнел лицом. Проследив направление его взгляда, она увидела, что смотрит он на таверну «Пьяный Вепрь». Любопытно. Это была та самая таверна, где прежний Дитрих прятался после побега из Лазурного замка. И тем удивительнее был взгляд Дитриха. Меридия поняла бы, если бы он смотрел на заведение недоуменно или с ощущением, что ему это место знакомо… Но Сиреневый принц бросил на таверну взгляд с такой злостью, словно хотел спалить ее здесь и сейчас.

– Милый, – испуганно спросила принцесса, – что-то случилось?

– Да нет, – тяжело выдохнув, сказал дракон, отводя взгляд от вывески с кабаном, который копытом удерживал пенную кружку, – все в порядке. А, – в этот момент он уставился на супругу, – с тобой что такое, милая? На тебе лица нет.

– Да так… грустное вспомнилось… Неважно, – ответила Меридия.

* * *

Дни сменялись неделями, а Дитрих и Меридия все так же летали от острова к острову. Пару раз они даже побывали в Анваскоре, но обоим этот город показался слишком строгим и сковывающим. В итоге сюда они решили больше не возвращаться. Хотя судя по тому, что увидели, многие жители были рады и даже гордились тем, что являются гражданами этого поселения.

Последний день весны был ознаменован окончанием занятий в школах, и теперь по городам сновали толпы ребятишек, которых ждали целых три месяца отдыха от занятий. Конечно, оставались кружки и клубы, ради которых школы оставляли открытыми даже в летнее время, но это уже, что называется, для души.

Однако для Дитриха и Меридии такое время означало нечто иное. Приближался день летнего солнцестояния, а это значило, что юным драконам пришла пора нанести визит в Лазурный клан. К своему стыду Меридия была вынуждена признать, что дома она не появлялась со дня своей свадьбы. Однако главной причиной было то, что Дитрих категорически, до дрожи в крыльях и хвосте, не хотел лететь в Лазурный замок. Меридия была в отчаянии. Она не понимала, почему Дитрих так упорствует – и одновременно прекрасно понимала. И казнила себя за это еще больше: выходит, в прошлой жизни Лазурный клан причинил Дитриху столько страданий, что их не сгладили даже смерть и перерождение.

– Дорогой, ну так нельзя, – увещевала Меридия своего мужа в день накануне того, как драконы должны были появиться в Лазурном замке, – мы – принц и принцесса. У нас есть обязанности.

При этих словах она снова вспыхнула, вспомнив, как тридцать лет назад другой принц Дитрих говорил ей то же самое. И чем она на это ответила.

– Прости, – юноша покачал головой. Драконы сейчас прогуливались по главной улице Стигиана. Мимо них пробежала целая свора ребятишек, еще желавших успеть на вечерние карусели, – не знаю, почему это со мной происходит. Но я очень не хочу туда лететь. Давай не будем посещать это мероприятие.

– Но мой отец будет весь день нас ждать, – горячо возразила Меридия, – если мы не прилетим – то нанесем ему очень глубокую обиду. Я не знаю, милый, за что ты его невзлюбил, но, прошу тебя, пожалей его. Ему и так в прошлом году пришлось успокаивать Сапфирового герцога из-за того… что я отказала его сыну после победы на Турнире. Если после этого мы еще и откажем ему в визите – то совсем выставим его посмешищем.

Дитрих лишь вздохнул. Они покинули людные кварталы, и Сиреневый принц внимательно посмотрел на стену дома, где вроде бы совершенно ничего не происходило. Однако он остановился и простоял целых три минуты.

– Милый, чего мы ждем? – мягко спросила принцесса.

– Здесь, – улыбнувшись, ответил Дитрих, – иногда появляется радужная табличка. Если проследовать за ней – можно найти гадальную лавку. Я ее целых два раза находил.

– Вот как? – заинтересовалась Меридия, – что ж, вполне в духе Сиреневого города – устраивать своим жителям сюрпризы… разной степени приятности. И что же тебе там говорили?

– Сказали, что я – перерожденная душа, – улыбнулся Дитрих, – и что многие… многие из тех, кого я сейчас знаю, помнят меня в прошлой жизни. Странно, да?

К счастью, Сиреневый принц продолжал разглядывать стену и не увидел, как от лица Меридии отхлынула кровь. А Дитрих о чем-то задумался. Прищурился и стал тереть виски, словно пытаясь вспомнить что-то очень важное.

Однако в этот момент их прервали. Принц и принцесса услышали голос, встретить обладателя которого никак не ожидали.

– Дитрих. Меридия.

Оба дракона обернулись… и, к великому удивлению, увидели перед собой Уталака. И только несколько мгновений спустя они заметили, что Сиреневый Хозяин прозрачен и в полном соответствии со своим статусом мерцает Сиреневым пламенем.

– Отец? – удивленно спросил Дитрих. – Не знал, что ты умеешь подобное… Что-то случилось?

– Да. Ты должен вернуться в Сиреневый замок. Немедленно.

– Почему? – удивился принц.

– Твои сестры умирают…

Глава 9

От Стигиана до Сиреневого замка драконы долетели меньше, чем за полчаса. Меридия воззвала к самой Лазури, ускорив себя и Дитриха настолько, насколько это было возможно.

На песчаной площадке их уже ожидали Мефамио и Микаэро. Приземлившись, Дитрих и Меридия поспешно обратились в меньшие ипостаси и побежали к стражникам.

– Что?! Что с ними случилось?! Ну не тяни же, брат, – закричал Дитрих, хватая за руки Мефамио. Но увидел в его глазах лишь бессильную злобу.

– Тебе нужно очень срочно поговорить с Уталаком. Сейчас же, – безжизненным голосом сказал старший брат, – от этого зависят жизни моих сестер.

Дитрих ошарашенно посмотрел на Мефамио. Он не назвал его братом, не назвал Уталака отцом, это ладно, но… его сестер?

– Мефамио, они, вообще-то, и мои сестры, – непонимающе сказал принц, – или я совершил что-то, из-за чего меня изгнали из клана?

Лицо Мефамио в этот момент скривилось. И Дитрих тотчас догадался, что Мефамио сейчас получил по мозгам. Буквально. И скорее всего, от отц… Уталака.

– Прости, – сказал он, – просто тебе в самом деле нужно с ним поговорить. Он все объяснит.

Дитрих в поисках поддержки посмотрел на Меридию… и, к своему ужасу, увидел, что она дрожит от страха и чуть ли не плачет.

– Ты… ты что, знаешь, что он мне сейчас скажет?

– Я… я… догадываюсь, – чуть слышно выдохнула Меридия.

– Ну что ж, – Меридия почти физически увидела, как Янтарь и Сирень в Дитрихе скрутились в два жгута, – чувствую, давно пора это сделать. Наверное, сейчас я узнаю настоящую причину, почему так быстро вырос… почему люблю грибы и люблю купаться… Куда пропал человеческий принц, которого Тискулатус отправил налаживать отношения с драконами тридцать лет назад, я тоже, скорее всего, узнаю. Не так ли… Мефамио?!

Тот явно не ожидал таких подробностей. Зрачки в его глазах сузились, и он сделал непроизвольный шаг к Дитриху.

– Что, снова меня ударишь? – едко спросил он. – Ну давай, мне не привыкать!

– Дитрих, пожалуйста, хватит! – взволнованно закричала Меридия. – Неужели ты не видишь, как он страдает?! Как переживает за твоих сестер?! Он ведет себя так лишь поэтому!

– Знаешь, милая, я уже не уверен, что это мои сестры, – сквозь стиснутые зубы выдохнул Дитрих, непонятно каким чудом сдерживающийся.

– Достаточно, – твердо прервал их Микаэро. – Давайте пройдем к Уталаку. Уверен, там мы получим все объяснения.

Через десять минут все драконы оказались в гостевой зале. Помимо Уталака, Ланире и Киноби здесь, к огромному неудовольствию Дитриха, оказался и Мизраел.

– Доброго времени суток всем, – сухо сказал молодой принц, проходя к свободной софе и в одиночестве усаживаясь напротив родителей и остальных. – Я так понимаю, вы все желаете мне что-то рассказать?

– Да, сынок, – печально ответил Уталак, подождав, пока Меридия займет место рядом с мужем, – и пусть ты возненавидишь нас за то, что сейчас узнаешь, но знай: для нас это не имело значения тридцать лет. И не будет иметь до конца жизни. Даже если ты решишь после этого покинуть наш клан навсегда.

И Уталак пустился в долгий-долгий рассказ. Который регулярно дополнял Мизраел.

От безумия и от желания вскочить и начать крушить все вокруг Дитриха спасало только то, что все это он уже слышал, пусть и в более коротком варианте. Слышал от одной женщины, хозяйки таверны «Пьяный вепрь». И хотя сейчас сказанное и звучало как полнейший бред, все это тем не менее складывалось в дикую, но логичную картину. И раз уж его семья говорила ему то же самое – оставалось лишь поверить.

– Я не знаю, как мне на это реагировать, – безжизненно выдохнул Дитрих, чувствуя, как Серебро глушит его гнев, – вы в прошлой жизни довели его… меня до самоубийства. Как вы вообще такого не предусмотрели? Если вы пригласили этого человека и были готовы даровать ему свое покровительство. Да драконы со своими слугами до времени Убийцы так не обращались.

– Потому что за две с половиной тысячи лет моей жизни был лишь один подобный прецедент, – печально ответил Мизраел. – Драконы хоть и драли со своих слуг три шкуры, но и заботились не меньше. В том числе – и держали их подальше от собственных разборок. Как ни глупо, как ни банально – мы просто забыли о том, чем это было чревато.

Дитрих сидел и не знал, что сказать. Его душу разрывало надвое. Янтарь требовал действия, подстрекал высказать все в лицо, здесь и сейчас. Сирень же советовала придержать месть, дождаться удобного момента и только тогда нанести удар… сильнее, больнее, невыносимее!

– Не держи в себе гнев, Дитрих, – сказал Уталак, отлично видевший, что сейчас происходит с принцем, – позволь ему выйти. И спрашивай. Спрашивай обо всем, о чем захочешь. Ты имеешь на это полное право.

– Почему вы не сказали этого раньше? – проговорил Дитрих, к своему собственному удивлению сохранявший сейчас полное хладнокровие. Сирень при помощи третьего Цвета, Серебра, все-таки заглушила Янтарь. Время буйствовать еще придет. Сейчас жизненно важно выяснить все до конца.

– Как бы тебе сейчас ни хотелось уличить нас во лжи – но мы привязались еще… к предыдущему тебе. Ты, будучи человеком, с честью проходил испытания, которые не всякому дракону по плечу. И после того, как это случилось… после того, как мы едва тебя не потеряли… После того, как мы увидели, что ты сам, силами своей души, своей силы воли удержался в этом мире и доверил нам свою жизнь… маленький, уязвимый, но все еще не сдавшийся… разве могли мы не принять тебя как своего? Разве могли мы сделать тебе больно?

Дитрих остро взглянул на своего отца, больше всего страшась и в то же время больше всего на свете желая ему поверить.

– Спроси Сирень, сынок, – тихо сказала Ланире, – ты же знаешь, что от нее невозможно ничего скрыть. Мы растили тебя с самого детства. Я выкормила тебя своим молоком. Для нас никогда не имело значения то, как появилось на свет твое яйцо. И просим мы немного – и в то же время несоизмеримо больше, чем заслуживаем… Мы просим поверить нам.

Дитрих ничего не ответил. Ибо этой было правдой. В самом деле, до сегодняшнего дня у него не было ни единой причины усомниться в своей принадлежности к Сиреневому клану.

– Ну хорошо, – выдохнул Дитрих, – тогда – вполне закономерный следующий вопрос. Зачем? Ради чего все это было затеяно? Для чего вы были готовы рвать друг другу глотки из-за него… меня.

– Пророчество, – ответил Мизраел. – Если представитель королевской крови иной расы вступит в брак с королевским драконом – это ознаменует начало освобождения драконов. Освобождения от боли, что Цвета причиняют нашей расе, едва мы осмеливаемся испытывать эмоции, не присущие нашему характеру.

– Но, – недоуменно сказал Дитрих, – я ведь теперь дракон? Значит, от меня пророчество больше не зависит?

– Не совсем, – мягко поправил сына Уталак, – мы все же рассчитываем, что зависит. Собственно, именно по этой причине ты быстро вырос, потерял крылья на минимальный период времени, любишь грибы и любишь купаться. Ты – чистокровный дракон, сынок, и я лично вырву язык тому, кто посмеет в этом усомниться. Но при всем при этом – у тебя осталась человеческая душа. И это оставило свой след. Не могло не оставить, сам понимаешь.

В этот момент Дитриху на плечо легла теплая ладонь. Повернувшись вправо, он увидел Меридию, которая тихонько подсела к нему и о существовании которой, к великому своему стыду, он успел забыть.

– Ты, конечно, знала? – спросил он. – Почему же даже не намекнула?

И остолбенел, увидев в ее глазах слезы.

– Я уже один раз едва тебя не потеряла, – всхлипывая, прошептала она, – и не могла заставить себя об этом думать. Ибо испытала величайший в жизни страх, который до сих пор преследует меня в кошмарах. Прости меня за это, Дитрих. Прости меня.

И Дитрих поверил. Поверил им всем. В конце концов, прошлого уже не изменишь, и нет смысла наматывать сопли на кулак и искать виноватых. В конце концов, ничто не мешало Сиреневому клану отдать Дитриха на воспитание… да кому угодно. Но они оставили его у себя. И, стоило признать, дали все, что только могли. Знания, силы, положение среди драконов… Дитрих, действительно, имел все, чего только можно было пожелать.

– И что же мне в таком случае делать дальше? – спросил он. – Уж извините, но я не верю в это пророчество. Хорошо, у меня душа человека. Отлично, мы поженились с Меридией. И что? Драконов по-прежнему терзает боль. Так что же это за пророчество, если мучения от Цвета продолжаются? Где обещанная свобода, вместо которой драконьи принцессы начали умирать?

– Я не знаю, сынок, – ответил Уталак. – Сейчас я могу лишь просить тебя поговорить с сестрами. Не исключено, что плата за пророчество окажется куда выше, чем мы полагали. И, как ты уже понял, первыми на острие попали твои сестры. И не только твои. Все драконицы-принцессы сейчас в таком же обмороке. Даже, – он печально посмотрел на Меридию, – Ариадна и Трелона. После же этого… как мы уже говорили, Цвета сыграли свою роль в том, чтобы дать тебе новую жизнь. Год назад они предупредили, что время вот-вот настанет. И теперь тебе дорога только к ним. Они желали видеть тебя тем, кем ты сейчас являешься… Значит, настало время тебе исполнить их волю.

Уталак поднялся на ноги и с отчаянием в глазах сжал ладони в кулаки, с тоской глядя на Дитриха.

– Если бы ты только знал, – глухо прошептал он, отвернувшись, – с какой радостью каждый из нас занял бы это место, исполнил бы их волю любой ценой. Если ты думаешь, что мы не знаем, насколько ты настрадался в прошлой жизни – то ошибаешься, мы прекрасно знаем. И все считаем, что с тебя хватит. Если бы это только было в нашей власти… Но увы, Цвет, наш безмолвный господин, непознаваемый источник великой силы и великой слабости… Сейчас пробудилась его воля, и мы перед ней, к сожалению, бессильны…

* * *

Минуту спустя Дитрих и Меридия стояли перед комнатой Аяри… Глубоко вздохнув, Дитрих толкнул дверь и вошел.

Его средняя сестра, в соответствии со своими цветами, предпочитала яркие теплые тона. На светло-желтых обоях – темно-золотой орнамент. Стол, стулья и шкаф из красного дерева. Темно-красная обивка на креслах. И роскошная постель с алым балдахином.

Аяри лежала в красной ночной сорочке. Тяжелые темные волосы разметались по постели, девушка тяжело дышала. Конечно, она была без сознания.

Дитрих подошел к сестре и взял ее за руку. Если уж Цвета, по словам отца, наградили его способностью блокировать боль от эмоций, должно же его присутствие помочь хотя бы немного? Минута, другая… Меридия безмолвно стояла рядом, взяв Дитриха за свободную ладонь. И вот наконец Аяри устало открыла глаза.

– А… все-таки пришел, братец. И, судя по твоим злым глазам, уже все знаешь? Ну, какой бы сукой по жизни я ни была, ты для меня все равно останешься братцем.

Она всхлипнула и продолжила:

– А ведь счастье было близко. Какая же я была дура! Поверила, что однажды это кончится. Что я буду свободна от этой боли. Что пойду под венец, не морщась от страданий за свою любовь! Что ж… теперь я, похоже, выйду отсюда только ногами вперед. Но, – она схватила Дитриха за руку и лихорадочно зашептала, – знай: Цвет будет требовать плату! Требовать жизни! Умру я – не страшно, без меня мир станет только лучше. Умрет Лиала – не смертельно, ей так и так в мире грез будет лучше… Но, Дитрих, умоляю тебя, спаси хотя бы Олесию! Такие, как она, рождаются раз в десять тысяч лет. Спаси ее, умоляю…

В этот момент Аяри снова потеряла сознание. И Дитрих каким-то шестым чувством понял, что больше он от Аяри ничего не услышит. На короткое мгновение прижавшись губами к ее ладони, он поднялся, и они с Меридией покинули комнату.

Следующей была спальня Олесии. Удивительная комната, в которой росли живые цветы, посреди комнаты висели веревочные качели. И все это удивительно гармонировало с мебелью, с приятным нежно-лиловым цветом стен, с окнами из сандалового дерева, рамы которых тоже были искусно украшены узором из лозы.

Здесь сердце Дитриха невольно сжалось. Олесия всегда была самой любимой его сестрой. И даже если бы она призналась в том, что намеренно обманывала его тридцать лет, – он бы не поверил. Нельзя так притворяться.

Принц подошел к постели сестры, осторожно вытянул руку из-под одеяла и направил в нее поток своей Сирени. И почти тотчас девушка открыла глаза и посмотрела на Дитриха.

– Братец, – печально прошептала она, и он почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы, – пожалуйста, помоги мне. Я не понимаю, что происходит. Я боюсь, что если усну сейчас – то больше не проснусь никогда. Пожалуйста, помоги…

И она потеряла сознание. И эти несколько слов, к удивлению Дитриха, вызвали в нем куда больший отклик, нежели речь Аяри. Не выдержав, он прижался к ней и заплакал. Меридия, положив ладонь ему на плечо, тоже не могла сдержать слез. Ей было безмерно жаль всех принцесс: мало того, она понимала, что сама лишь чудом избежала такой участи.

Но здесь была не только заслуга Дитриха. Тогда, на Турнире Клыка и Когтя, она сумела обуздать Пурпур, заручиться его поддержкой и отказать Энгефиану. А больше сочетание ее Доминант враждебных Цветов не имело. Однако ради этого ей пришлось совершить такое усилие, что, воистину, наизнанку вывернуться было бы проще.

И вот перед ними последняя дверь. Дверь, за которой маленького Дитриха всегда ждала старшая сестра, готовая показать ему самые сказочные и фантастические миры. Он открыл и вошел.

В отличие от своих сестер, Лиала была в сознании. Как видно, свою роль сыграло то, что девушка и в обычном состоянии постоянно балансировала на грани между реальным миром и миром грез и иллюзий. И теперь ей было проще оставаться в сознании.

– Ты все-таки пришел, братец, – печально пропела Лиала и протянула к юноше руки. Тот, уже не пытаясь сдержать слез, обнял сестру, сотрясаясь от рыданий, – ты уж прости нас. Прости нас всех. Несмотря на то… как оно с тобой вышло, мы все равно все тебя любили.

Дитрих наконец дал полностью волю слезам. Он изливал из себя это горе, эту правду, что камнем обрушилась на него и заставила пошатнуться самое сокровенное, что в нем было – любовь к тем, кого он всю жизнь свято считал своей семьей. И с каждой слезой боль уходила. На смену ей заступали прощение и понимание. Понимание того, что порой жизнь может сложиться и так, и с этим можно только смириться.

– Но послушай самое главное, братец, – продолжала шептать Лиала, – конечно, не такого будущего для себя мы хотели. Не этого желали, не об этом мечтали. И все же, Дитрих, прошу тебя: как бы тебе ни было тяжело, сколько бы потерь ни пришлось пережить, какую бы тяжесть ни взвалили на тебя Цвета, пожалуйста… пройди свой путь до конца. Чтобы все, что случилось, было не напрасным. Чтобы те, кому придется умереть по воле Цветов, погибли не зря. Наша раса страдала от этой боли шестьсот лет. Они заслужили свободу. И, чтобы они обрели ее, молю тебя, пройди свой путь до конца…

Объятия Лиалы разжались, и девушка без сознания откинулась в постели. Дитрих бережно поцеловал сестру в щеку, поправил ей одеяло и вместе с Меридией вышел из комнаты.

А между тем лазурную принцессу колотила дрожь. Потому как она слишком хорошо понимала, что будет означать для Дитриха пройти свой путь. Слишком уж часто она видела кошмар, в котором принц уносится прочь в облаке Янтаря, а в глазах его застывало безмолвное «Прости»…