– Почему ты спрашиваешь? Разумеется, можешь, – Котоми совсем не поняла ситуации.
– Дело в том, что на Мальте адмирал требовал, чтобы с ним говорили на его родном языке, – осторожно пояснила Судзуя. – Так проявляется уважение.
– Вот оно как, – на лице Котоми проступило огорчённое выражение. – Нет, у нас такого нет. Ты можешь говорить со мной даже на русском, если тебе так будет легче. Наверное, тебе ещё ко многому предстоит привыкнуть у нас. Я бы хотела поговорить об этом. Но, для начала – вы знакомы? – она указала на Джипси.
– Нет, – покачала головой Судзуя.
– Тогда, я бы хотела, чтобы вы познакомились. Судзуя, это эсминец Джипси. Джипси, вы с Судзуей будете напарницами в дуэтных походах. Я вызвала Вас обеих к себе, чтобы поговорить о том, как будут проходить Ваши миссии.
– Приятно познакомиться, надеюсь, мы подружимся, – слегка растерянно проговорила Джипси. Елизавета осматривала эсминец с интересом.
– Итак, есть ли у вас какие-то вопросы или я могу переходить к основной части? – спросила Котоми.
– Мы всё время будем вдвоём? – уточнила крейсер.
– Да, на ближайшее время таков график рейдерских походов. Все рейдеры будут ходить парами.
– Необычно…
– Ты против?
– Нет, просто у меня не такой большой опыт в рейдерстве, в Средиземном море такого обычно нету, там всё очень сжато.
– И-извините, – подала голос Джипси. – Вы правда этого хотите?
– А что такое? – поспешила поинтересоваться адмирал.
– Но ведь…я такая неудачливая…
– Джипси, а ты носишь с собой то, что я тебе дала?
– Да, постоянно…
– И как?
– Ну, с тех пор со мной ничего не приключалось…
– Видишь, я же говорила тебе, что это поможет. Так что ты можешь не беспокоиться.
– Конечно…
– Ваш регион будет граничить с зоной Шеер и Таскалузы. Это довольно спокойный участок, но присутствие там обязательно.
– Да, я понимаю, – кивнула Судзуя.
– Что ж, тогда, я думаю, вы можете идти, если нет вопросов.
Судзуя хотела напоследок отдать честь, но Котоми её остановила.
– Нет-нет, у нас тут это не особо принято, если только по собственному желанию. Пойми, мы тут – одна семья. Мы живём, как семья, мы любим друг друга, как семья, мы заботимся о друг друге, как семья. Здесь, на краю мира, у нас есть только мы. И мы должны любить друг друга, – когда Джипси вышла за дверь, а Судзуя была ещё в кабинете, Адмирал обратилась к ней. – Прошу, позаботься об этой девочке. Поддержи её. Она очень способная и хорошая, просто очень неуверенная в себе. Ей надо дать понять, что никакого невезения у неё нет, а она сама способна на многое. Это не приказ, это очень большая просьба. Позаботься о Джипси.
Судзуя не знала, что ответить на это, поэтому просто кивнула и вышла, а Котоми осталась одна в кабинете.
Раньеро Дзофф
Миралья отправился назад несколько кружным путём. Адмиралтейство приказало гидроавианосцу проконтролировать отправку в Шанхай грузов… и того самого тяжёлого крейсера Судзуя.
Вернее, той самой, поскольку Судзуя оказалась худощавой светловолосой девушкой. Елизавета Еськова… Миралья до ОВМС сталкивался с русскими разве что на футбольном поле.
Валетта, откуда предстояло забрать Судзую, встретила итальянца неласково. На Средиземном море после Мальтийской битвы положение всё ещё не стабилизировалось, хотя крупных эскадр Глубинных не наблюдалось. Постоянно шли бои, а корабли могли плавать только в составе конвоев. Забрать в такой обстановке великолепный по характеристикам тяжкрей… что это, если не предательство своего прошлого дома?
Поэтому Миралья вздохнул с облегчением, когда громадный C-130 наконец оторвался от земли и направился в Азию. Судзуя мирно спала, а итальянец, надев наушники, отсматривал на ноутбуке очередной матч Серии B… Среди интернет-аудитории Дзофф прославился призывами интересоваться не только высшей лигой. А сейчас он смотрел первое за многие годы «дерби пролива» – матч между «Реджиной» и «Мессиной», которые наконец оказались в одной лиге. Кстати, мессинский стадион «Сан-Филиппо» был переполнен. 38 тысяч зрителей на матче Серии B –да ещё не самых сильных клубов!
Да, не самых… Когда Раньеро Дзофф ещё был вратарём, он мечтал вытащить родную «Реджину» в Серию А, а затем… Затем следовало много амбициозных планов: пробиться во взрослую сборную Италии, взять с «Реджиной» Кубок Италии, сыграть на чемпионате мира… Ничего не сбылось.
И матч представлял собой унылейшее зрелище, типичное для итальянских лиг ниже Серии А: оборона играет лучше атаки, а потому голевых моментов возникает немного. «Дерби пролива» разочаровывало. Нули на табло никак не хотели превращаться хоть в какой-то результат…
После футбола и бортпайка Миралья взялся за дела базы. А именно за планирование патрулей. Благодаря оперативным новостям с базы он знал о совместных походах тяжкреев и подлодок. К чему разбивать эффективные пары? Миралья перенёс их на бумагу:
Lützow – I-8
Tuscaloosa – U-571
Договориться с Саар о том, чтобы «одолжить» пару канмусу, Миралья точно мог. Особенно если их получится не подставить под Марата или какую-нибудь диверсию Глубинных…
Осталось найти пары Шеер и Судзуе, при этом не нарушая текущие авианосные соединения, где пары «крейсер-эсминец» уже сложились и сработались… Кандидатур оставалось ровно три: Ниобе, Джипси и новичок Мельпомена. И первая отпадала с порога, потому что являлась самым медленным канмусу Шанхая. Медленнее Лотты, медленнее Элли, медленнее Вяйнемёйнена. Нет, Ниобе годилась ровно для одной цели: прикрывать товарищей от атак с воздуха. Этакая «скорая помощь» для линкоров и авианосцев. При них ей и стоит оставаться.
Джипси – хороший ход, неплохое вооружение, но… всё портила катастрофическая неуверенность в себе. Эсминец уже бывала разведчиком – и опыт был исключительно негативным. Либо ломался модуль, либо проскользали Глубинные… ну или наоборот, выкатывались на несчастную Джипси дюжиной кораблей. Первую проблему практически решила Лотта: вечные сбои в электропитании она победила заменой аккумуляторов и нескольких сервоприводов, тем самым доказав, что поломки были следствием конструктивного дефекта модуля, а не какой-то мистической неудачи. Но как убедить Джипси, что в паре с тяжёлым крейсером (либо опытнейшей Шеер, либо мощной Судзуей) ей больше не грозит катастрофа?
И… Мельпомена. Маленький ребёнок, спасшийся из бойни. В каком она состоянии? Последнее, что слышал Миралья – Триэла Хирши (так звали торпедный катер) музицировала с Горицией. Хорошо это или плохо? Лучше не строить планов на Мельпомену до возвращения в Шанхай… Но, кроме неё, просто некого поставить в четвёртую пару! Эсминцы заняты, крейсера – тоже… остаётся взять из Dog крейсер-миноукладчик Элли. Нет-нет, если Мельпомена небоеспособна – придётся искать дополнительный эсминец.
– Рейдер? А… что это значит в Шанхае? – осведомилась Судзуя, спросившая у Миральи, чем ей предстоит заниматься на другом краю Евразии.
– Это значит патрулирование в паре с другим кораблём. Длительность – не более суток.
– А… с кем ставят меня?
– Скорее всего, с быстрым эсминцем, – ответил Миралья. – Но будет ясно, только когда прилетим.
Судзуя удовлетворилась этим кратким объяснением. Либо дисциплина приучила её не спрашивать слишком много, либо принадлежность к классу «Могами» давала ей уверенность в себе на любом задании…
На лётном поле С-130 встречали Кеппель и Вулкан. Последнюю интересовал в первую очередь груз, но она обратила внимание и на Судзую, наверняка оценивая перспективы ремонта нового японского крейсера. Как знать… Пока же Миралье и Котоми (а также Саар, но в Инчхоне) предстояло запустить новую систему патрулирования.
Эрнст Вебер
Раннее утро. Тренажёрный зал. Ява приходит сюда пораньше, когда никого нет, потому что слегка стесняется. Худой, высокий, неплохо сложенный, он идёт сюда не таскать железо и не наращивать мышцы. Он идёт в раздевалку и надевает серое трико и пуанты, потом входит в пустой зал и идёт на растяжку.
Но сегодня он не один, очень скоро в зал входит ещё один человек. Бернардо с удивлением застывает в вертикальной растяжке, когда девушка в белом трико проходит в зал и становится к станку, чтобы тоже провести растяжку. Он не может поверить своим глазам. «Это лебедь» – проносится у него в голове. Девушка замечает его взгляд, краснеет и выполняет отточенный поклон.
– Здравствуйте, – с лёгким смущением говорит она на английском с русским акцентом.
– Доброе утро, – только и может вымолвить Ява. Он в свою очередь делает поклон. – Неужели это Вы?!
– Я? – не понимает русская, а потом отвечает в духе Алисы из Страны Чудес. – Да, я это я. Думаю, так оно и есть.
– Елизавета Еськова, прима второй юношеской труппы Малого Театра?! – продолжает молодой человек.
– Ой! – Елизавета совсем краснеет и опускает глаза в пол, после чего выполняет арабеск на пуантах и аттитюд. У Бернардо захватывает дух, когда он видит идеальные плавные движения девушки. Когда девушка становится прямо, она продолжает. – Какая я теперь прима. Просто тренируюсь.
– Бернардо Фонсека, бывший премьер труппы «Молодёжь на марше» из Кабо-Верде, – Ява ещё раз поклонился и выполнил баллотте. Елизавета с интересом посмотрела на это исполнение, но комментировать не стала.
– Приятно познакомиться, не ожидала увидеть тут кого-то ещё из балета, – искренне улыбнулась девушка. – Вы очень хорошо смотрелись на сцене, я думаю.
– К сожалению, я почти не успел побывать на сцене. Но я танцевал партию Зигфрида.
– Даже так?! Необычно, – неподдельно удивилась бывшая прима. – Продолжим тренировку?
– Конечно, я как раз заканчивал с растяжкой.
Елизавета перешла в часть зала, где тренировался Ява и стала выполнять упражнения, в то время, как юноша начал отрабатывать баленсуар и другие элементы. Так они тренировались в молчании, иногда наблюдая друг за другом. Судзуя была очень рада, что на базе вдруг нашёлся кто-то, с кем можно было бы разделить тренировки и, возможно, отработать па-де-дё из разных постановок. Когда она стала канмусу, сцена стала для неё закрыта. А ведь она так любила её, она танцевала ради танца, ради ощущения полёта. Она тренировалась, терпела, отказывала себе во многом только ради этого летящего ощущения в теле. Она была вдохновлена и счастлива. И, когда её звезда взошла, она стала ребёнком моря. И навсегда покинула театр. Всё, что у неё осталось – это одинокие тренировки в спортивном зале, которые она продолжила проводить по своему желанию. Она тысячи раз слушала музыку из различных балетных постановок, во сне она видела, как танцует, как снова парит над сценой. Но всё это были сны и пустые мечтания. До сегодняшнего дня, когда она увидела этого парня. Крепкий, хорошо сложен, почти идеальная растяжка, хорошие движения, ощущается, что он прекрасно владеет телом. И баллотте выполнил без ошибок. Усердно тренируется и не даёт себе спуска, выкладываясь на полную.
– Елизавета, – из раздумий Судзую вывел голос юноши.
– А? Что? Простите пожалуйста, господин Бернардо, – она как-то стушевалась.
– Нет-нет, это Вы извините меня, если помешал. Я хотел предложить Вам попробовать традиционное па-де-дё Зигфрида и Одиллии, в следующий раз. – тут португалец слегка смутился. – Если Вы не против, конечно.
– О, конечно не против. Я, – Елизавета подняла взгляд, полный искренней радости. – Я буду счастлива!
Их тренировка была закончена, когда в зал вошёл Лютцов. Он сдержанно поздоровался с танцорами и направился на разминку перед силовыми упражнениями. Однако, он не мог не отметить, что увидел, и запомнить это на всякий случай. У него была такая привычка – запоминать всё, что было как-то необычно, на всякий случай. Ничего делать с этим он, скорее всего, не станет, но знать надо. Его тренировка началась, а пара в трико покинула зал.
После тренировки Ява и Судзуя пошли на завтрак. По пути парень много спрашивал и интересовался на их профессиональные темы, рассказывал о том, как выглядел балет у него в труппе. Оказалось, что Елизавету он знает с одного из выступлений девушки в Бельгии, когда их труппы случайно пересеклись. То, что Лиза его не помнила, объяснялось тем, что он и не выступал на тех гастролях, а вот её выступление действительно производило впечатление. В общении с Явой Судзуя выдохнула с облегчением. Она боялась, что не сможет сразу сойтись с коллективом, но она видела Котоми. Адмирал показалась ей совершенно иным человеком. Добрая и заботливая, какая-то простая и своя, адмирал располагала к себе. Ей хотелось верить, к ней хотелось прислушиваться. Она сразу показала, что тут можно говорить на том языке, который удобен тебе, не обязательно козырять и держаться «руки по швам». И главное, что сказала новая командующая – они все тут семья. Судзуя боялась, что в этой семье не будет места для неё, что в таком сложенном коллективе её просто могут не принять. Но вот встреча с Явой разрушала эти сомнения. Ведь он принял её, признал, как равную, предложил делать что-то вместе. И он танцор, как и она.
А ведь ещё есть Джипси. Точно, эта неуверенная девочка, которую Елизавета видела в кабинете. Они так и не поговорили после этого. А ведь Котоми просила позаботиться о ней. Как поняла Судзуя, девочка была не уверена в себе и боялась возложенной на неё миссии. Но они должны быть вместе, они один коллектив, одна пара. И в море у них, кроме них самих, нет никого. Они должны доверять друг другу во всём. Это был повод для разговора.
Завтрак закончился, и это значило, что Судзуе надо было выходить на пирс, чтобы пойти в рейд. Она попрощалась с Явой.
– Береги себя там, я буду ждать тебя. И мы станцуем вместе наше па-де-дё, – напоследок произнёс юноша.
На пирсе царило размеренное оживление. В рейд выходило две группы, а также патруль. Группа Эйбл была уже готова. Кроме них тут была Шеер и Мельпомена. Монашка и девочка тихо переговаривались между собой о чём-то своём, стоя на воде в модулях. Жерайс и Ришелье прощались на время в стороне ото всех, на их личные дела никто не обращал внимания. Модуль Елизаветы был уже тут. Её быстро подключили, и девушка доложила, что всё работает исправно. Джипси задерживалась. Она пришла с пятнадцатиминутным опозданием с грустной миной на лице. Рейдерская пара Шеер и Мельпомены уже отчалила, патрульная группа отошла от причала.
– Простите пожалуйста, – вяло проговорила Джипси. – Я опоздала…
– Ничего страшного, это не критическое опоздание, – Судзуя постаралась быть мягкой, не ругать сразу. Тем более, что опоздание и впрямь было не таким значительным. – Не бойся, со мной тебе нечего бояться.
– Простите-простите-простите!
– Пойдём, нам пора.
Техники оперативно подключили модуль Джипси, и та отметила, что всё работает без перебоев. В самом начале пирса крейсер заметила фигурку адмирала, которая провожала их взглядом. Они отправились в первый совместный поход.
– Джипси, как тебя зовут? – решила поинтересоваться девушка, когда они были уже в открытом море. Погода стояла мягкая, шторма не было, лёгкий бриз играл волнами. – Я имею ввиду, как твоё настоящее имя.
– Долорес… – последовал неуверенный ответ. – Долорес Мендьета.
– Ого, какое красивое имя! А меня зовут Лиза. Скажи, ты давно во флоте?
– Примерно полтора года…
– Больше, чем я. И ты уже воевала с глубинными?
– Ну, было пару раз. Мне постоянно не везёт натыкаться на них. Я очень боюсь…
– Не бойся, ты ведь со мной. А вместе нам никто не страшен. Я же – тяжёлый крейсер, – ободряюще произнесла Судзуя, просматривая радарную сетку. Всё было тихо.
– Группа Дельта, говорит группа Бета, к вам направляется соединение глубинных в составе двух эсминцев и одного лёгкого крейсера, – раздался в наушнике мелодичный голос Шеер. Говорила она спокойно и размеренно, без всякого волнения. – Мы не можем их догнать из-за встречи с противником… – на фоне раздался звук тяжёлого разрыва, который прервал речь германского крейсера. После пары секунд молчания со взрывами на фоне, Шеер продолжила в том же тоне. – Не упустите их. Храни вас Господь.
Вот и настало время Судзуе и Джипси проявить себя. Ситуация у Шеер была непонятной, но, судя по всему она и Мельпомена находились в боевом столкновении и крейсер вела артиллерийскую дуэль. Но сейчас были заботы по важнее. Два эсминца и лёгкий крейсер – это слабая цель для крейсера класса «Могами» и эсминца, но это не значит, что надо терять концентрацию. Судзуя заметила, как начала волноваться Джипси.
– Ну вот опять, опять мне не везёт, что это такое?! – причитала она, едва не сжимаясь в комок.
– Успокойся! – громко обратилась к ней Лиза. – Мы справимся, это всего три корабля! Мы легко их уничтожим! Главное – разработать стратегию и встретить их на нашей сцене. Они явно идут колонной, надо понять, где крейсер. Ты его уничтожишь!
– Я?! – ужаснулась Долорес.
– Именно, я свяжу эсминцы боем и отвлеку на себя крейсер, а ты подберёшься к нему и дашь полный торпедный залп, – на радарной сетке появились цели, идущие в кильватерной колонне. Хороший радар Судзуи показывал, что крейсер идёт в центре, и подобраться к нему будет не так просто, если не разбить этот строй. Орудия заряжались дымовыми снарядами, у Судзуи была идея создать ловушку для глубинных. Попутно автоматика рассчитывала угол наводки для каждого отдельного орудия.
Как только они сблизились на дльность залпа, Судзуя открыла огонь дымовыми снарядами и снарядами помех. Расчёты велись не зря. Её идея заключалась в том, чтобы окутать врага кольцом дымов, чтобы тот не понимал, с какой стороны ждать атаки. Обескураженные Глубинные остановились и эсминцы стали медленно отходить от крейсера в попытках разведать обстановку.
– Давай, Джипси! – скомандовала Судзуя, и маленькая эсминец, стиснув зубы, рванулась в бой. В этот момент тяжёлые орудия главного калибра Судзуи стали отрабатывать по эсминцам, ориентируясь по радару. Первый залп не принёс попаданий, но сделал другое хорошее дело, твари отвлеклись на стреляющий крейсер, они стали давать редкие залпы вслепую, которые, впрочем, нисколько не вредили девушке. Она выигрывала время для своей подопечной, чтобы та могла нанести свой удар в самое сердце вражеского соединения.
Джипси боялась, она дрожала и страшно хотела повернуть назад, сбежать, не видеть этого и не слышать. Но ведь Лиза надеется на неё, ведь она там подставляет себя под удар всей вражеской артиллерии с одной целью, чтобы она, маленький эсминец, победила. Потеря лёгкого крейсера для этой группировки будет означать полное поражение. Эсминцы уже не сыграют роли, когда потеряют свой относительный, но флагман. И это должна сделать она. А вдруг торпеда заклинит? А вдруг взрыватель не сработает? Или просто промах? Нет, сейчас думать об этом нельзя. С ней Судзуя и брошка-хризантема, которую дала Адмирал Котоми. Адмирал обещала, что всё будет хорошо, а Лиза так старается ради неё. Значит и она, эсминец Джипси, не должна их подвести. Пусть страшно, нельзя отступать, надо продолжать бороться. Даже маленькая Мельпомена сейчас в бою, даже такая кроха вносит свой вклад. Значит, и она, неудачница Джипси, на что-то годится, значит, и она приложит все усилия, чтобы они победили. Она ведь так хочет!
Она вылетает из клубов рассеивающегося дыма прямо на вражеский флагман. Он не смотрит в её сторону и не видит опасности, а эсминцы далеко. Сейчас или никогда. Торпедные аппараты готовы, кучный залп с минимальным разбросом. Товьсь, пли! Они вылетают одновременно и хищно устремляются к своей цели. Дальность такая, что увернуться невозможно, тем более, что крейсер только сейчас понял, что что-то не так. Стальные рыбы прочерчивают свой путь под водой и врезаются в чудовище, разнося его на куски. Такой полноценный залп без последствий не выдержит даже Во-класс, чего уж говорить о лёгком крейсере. Его просто разрывает. Обломки тонут в считанные секунды. Джипси сама не верит своим глазам. Она сделала это, она победила, она справилась с противником, который превосходил её по силам. Но это правда.
Дым рассеялся полностью, Джипси видит, как Судзуя с хорошего расстояния расстреливает эсминцы, как мишени в тире. Её тяжёлые орудия протяжно ревут, давая залпы. При этом она держит хороший ход и не даёт чудовищам приблизиться, чтобы дать торпедный залп. Судзуя сражается красиво и элегантно. Грациозно выгибает спину и разводит руки, чтобы продемонстрировать всю свою орудийную мощь. Она не поднимает плечи, не горбится, не опускает голову.
– Настоящий лебедь, – тихо проговаривает про себя Джипси. В наушнике звучит мелодичный голос Адмирала Шеер.
– Группа Дельта, противник в нашем квадрате уничтожен, помощь не требуется.
– А! – спохватывается Джипси. – Говорит эсминец Джипси, ведём бой, уничтожено два вражеских корабля из трёх, – тут прямое попадание разрывает и добивает последний эсминец, что держался на плаву. – Прошу прощения, уничтожены все корабли противника, помощь не требуется.
– Какие молодцы, – даже по звуку голоса Шеер можно понять, что она улыбается, наверное, ещё и головой покачивает, прикрыв глаза, как матушка-настоятельница. – Слава Богу, что всё обошлось. В таком случае, до связи.
– Так точно, – связь отключается.
– Видишь, а ты боялась. Ты молодец! – звучит во внутреннем канале группы голос Судзуи, пока они сближаются. Джипси едва сдерживается, чтобы не кинуться с объятьями на крейсер. У той ни одной царапины. Это не может не восхищать. Она вела артиллерийскую дуэль с тремя кораблями, уничтожила два, но осталась цела и невредима. Вот что значит, японские тяжёлые крейсера. Елизавета слегка потрепала Долорес по волосам, и они продолжили поход.
В конце дня встреча на пирсе. Их встречает лично адмирал Котоми. Она уже получила отчёты о сражениях и победах и теперь хочет скорее встретить своих триумфаторов. Шеер выглядит немного помятой, она и Мельпомена встретили пять кораблей противника с одним тяжёлым крейсером в составе. Кажется, что для монашки этот бой не прошёл так легко, как можно было судить по её тону, но она улыбается и лишь отмахивается.
– Пустяки-пустяки, – говорит она, и впрямь прикрывая глаза и качая головой. – просто близкие разрывы.
Мельпомена выглядит взволнованной. Ещё бы, на её счету два эсминца, которые она утопила, можно сказать сходу. Такая малышка, а уже так отчаянно сражается. Она держится рядом со Святой Сестрой и не хочет расставаться с ней. Лютцов встречает их и обеспокоенно смотрит на сестру, но лишь коротко поздравляет с победой. Котоми просто счастлива, ведь её люди сражались и сражались достойно, они победили сегодня два раза из двух. Группа Эйбл вернулась ни с чем, что расстроило Минотавра, который горел от зависти по отношению к рейдерам. Минегумо не сильно тревожилась об этом, но, чтобы унять канадца, предложила ему поужинать вместе. Это быстро вернуло расположение духа юному крейсеру. Они отправились в столовую вдвоём. Вдвоём ушли Ришелье и Жерайс, не побоявшись показать своё отношение друг к другу на глазах у адмирала. На пирсе Судзуя и Джипси, также встретили Таскалузу, Юргена и Идзуми, которые заступали на ночное дежурство вместе с Лютцовым. Однако, их ночь обещала быть спокойной из-за дневных поражений, которые потерпели Глубинные.
Первый день рейдерства был для Судзуи очень важным днём. Она впервые увидела столько канмусу с этой базы вместе. Увидела их родственные отношения, их заботу друг о друге, увидела влюблённых, увидела внимательных, весёлых, балагурных, простых и таких родных людей. Это было совсем иное, чем то, что она видела на Мальте. И теперь она могла с уверенностью сказать, что хочет остаться в этом флоте, как можно дольше. Как и сказала Котоми, тут, вдали от всего мира, почти в изоляции, они ценят друг друга и отношения между собой, как самое главное, что у них есть. И голос своих в тишине рейда для них – отрада, надежда и верный знак того, что их ждут и помнят. За это она могла бы отдать жизнь. И её тут тоже ждут. Когда она поднимается из воды на пирс, руку ей подаёт Ява. Они обмениваются короткими улыбками, и парень легко поднимает девушку на руках, как это делается в балетных поддержках. Она впервые чувствует такую сильную, надёжную уверенность. Впервые за долгое время, с тех пор, как ушла со сцены. Потом они идут на ужин, на стенде побед красуются новые цифры, гордо гласящие, что сегодня корабли базы уничтожили 8 глубинных.
День подходит к концу, база живёт своей прежней жизнью, а где-то в Жёлтом море две подлодки и два крейсера медленно ощупывают своими радарами и асдиками горизонты и глубины. Идзуми иногда говорит что-то Лютцеву своим переливчатым шёпотом, Юрген пытается разговорить Таскалузу и не напороться на острые шуточки американки. На море штиль, а в ясном небе светят бусинки звёзд.
Как быть, если тот,
Кого жду с таким нетерпеньем,
Сегодня придет?
Ведь тогда неизбежно нарушится
Этот снежный покров в саду.
Голос Идзуми вывел Лютцова из раздумий. Они уже возвращались из ночного дежурства. Подлодка, кажется, немного скучала сегодня, учитывая, что ночь была спокойной и никого они так и не встретили. Эрнст не всегда понимал, к чему был процитирован тот или иной стих, которые любила выдавать девушка, как обычную речь. И не всегда он мог ответить на это. На несколько секунд он задумался.
Сегодня грустишь?
А ты попробуй представить,
Как тяжело
Той, что денно и нощно вздыхает,
Давно спознавшись с тоской…
В наушнике послышался длинный вздох, который означал, что Идзуми оценила.
– В самом деле сегодня очень тихо, – проговорила она. – К добру ли это?
– Сегодня дневная смена хорошо поработала…
– Ты волновался за сестру, но с ней всё в порядке.
– Ты можешь и это определить?
– Я слышу дыхание. По нему я могу определять, как себя чувствует человек, и что с ним, – без тени хвастовства или гордыни проговорила подлодка.
– Идзуми, ты с рождения слепа?
– Да.
– Иногда мне кажется, что ты можешь намного больше, чем зрячие.
– Не могу, – ровным тоном ответила она. – К примеру, я не могу сказать, когда ты улыбаешься, а когда спокоен. Не могу сказать, какого цвета небо или море, не могу прочитать твои стихи, потому что они не переведены на Брайль. Просто ты сам не замечаешь, как много можешь ты со своим зрением. Для тебя это вещи, о которых ты не задумываешься. Я не задумываюсь о том, что слышу дыхание или могу ориентироваться в пространстве по эху от предметов. Так что мы в схожих ситуациях.
– А ты хотела бы увидеть мир?
– … – в наушнике стало тихо на несколько секунд. – Нет…Не думаю, что это что-то серьёзное.
– И улыбки, и цвет моря?
– Ты бы хотел слышать дыхание других людей? – в ответ спросила И-8.
– Нет, – Лютцов ощутил, как отвечает её же словами. – Ведь это…
– Не что-то серьёзное для тебя, так ведь?
– Да, так, – крейсер понял, о чём она говорила. На какое-то время повисло молчание. Они плыли параллельно друг другу на расстоянии километра. Идзуми была где-то на пятидесятиметровой глубине, асдик Лютцова показывал её местоположение рядом.
– Лютцов, у тебя прерывистое дыхание, о чём ты думаешь?
– Я смотрю на небо, – откликнулся он.
– Какое оно для тебя?
– Глубокое и чистое. Сегодня нет облаков.
– Как море…
На маяке стояли мы и тихо улыбались,
И звёзды нам в какой-то миг родными показались.
Маяк светил, нам пел прибой, Луна в воде качалась,
И мы хотели, чтобы ночь та вовсе не кончалась.
Как Альтаир и Вега, мы один лишь раз в году
Могли прийти с тобой сюда, чтоб искусить Судьбу.
Но чуть забрезжит солнца луч – расстанемся мы вновь,
Чтобы доверить маяку хранить нашу любовь.
Но год пройдёт, придёт пора, настанет этот час,
Мы встретимся, и волн прибой вновь обласкает нас.
И будут звёзды хоровод водить на синем небе,
И мы, любовники, на миг утонем в летней неге.
И время тут для нас замрёт, устав от стрелок бега,
Лишь мы вдвоём на маяке, как Альтаир и Вега.
– Танабата, – безошибочно угадала Идзуми. – Праздник звёзд. Ты был на нём?
– Нет, но в ночь Танабаты, я видел, как звёзды выходят на небо. Это было в Нагасаки.
– Ты написал это девушке?
– У меня не было девушки.
– Ты никогда не думал об этом?
– Любовь? Даже не могу представить себе это…
– Ты любишь сестру.
– Как сестру, не более.
– Знаю, ты дышишь ровно, когда она рядом.
– Это странно, когда твоё состояние постоянно прослушивают.
– Прости, я делаю это не специально, я так ориентируюсь в обществе.
– Никогда не думал об этом в таком ключе… – Лютцов смутился. – Извини, я не это имел ввиду, когда говорил.
– Я понимаю, всем непривычно, когда я говорю об этом, – снова повисает молчание. Идзуми нарушает его только через несколько минут. – Эрнст, я всплыву.
– Что-то не так?
– Хочу побыть рядом.
– Это не похоже на тебя, – замечает парень. Ему странно слышать такое желание от этой девушки. Она никогда не говорила о близости. Между тем он видит, как на воде появляется бурун, а из него, как Афродита из пены, выходит Идзуми. Одежда подлодок влагоустойчивая, она не намокает даже в глубинах морей. До того, как разработать эту нано-ткань, были гидрокостюмы, но подлодкам было не удобно в них, потому что ткань просаливалась и быстро приходила в негодность. Теперь же, подлодки могли выбирать любую одежду для плавания, не боясь, что соль или влага испортят её. На горизонте занимается рассвет. В первых лучах солнца девушка выглядит призрачно. Её белоснежные волосы блестят, создавая ореол вокруг головы. Медленно она разводит руки в стороны и разминается.
Организм подлодок устойчив к повышенному давлению, океанические подлодки способны погружаться на рекордные глубины без страха быть раздавленными. Кроме того, подлодки не страдают от декомпрессионной болезни. Их организм сам нормализует давление газов в крови. Это позволяет им безболезненно погружаться и всплывать. Но вот от чего они не спасены, так это от ощущения скованности под водой. Поэтому движения подлодок после всплытия могут показаться слегка дёрганными. Чтобы это преодолеть, опытные хищницы морей проводят разминку после всплытия.
Лютцов наблюдает за Идзуми в лучах восходящего солнца. Она медленно набирает средний ход и сближается с ним, чтобы идти рядом.
Когда даже во сне
Тебя не увидев ни разу,
Встречаю рассвет,
Такая любовь в моем сердце,
Какой не знала доселе!
Медленно И-8 взяла Лютцова под руку, обвивая его локоть своей тонкой рукой. От этого Эрнст опешил, но не стал вырываться. Нет, он был не против, но настойчивость и напор слепой его иногда удивлял. Как мягко, но как настойчиво она сделала это, словно бы говорила – «Ты мой». На её лице появилась хитрая улыбка.
– Теперь ты дышишь глубоко и тяжко.
Лютцов медленно прочитал очередной стих.
Изголовье, и то
Не знает и не расскажет,
Молчи же и ты
О том, что тебе приснилось
Однажды весенней ночью…
Береговая линия уже виднелась в дымке утра, поэтому можно было не торопиться. Рейдеры остановились и встали друг напротив друга. Лишь волны размеренно шумели вокруг них.