Мы просто снимся бешеной собаке…

7

Глубоководный космолет Сакуры плывет по течению великой реки. Небольшие стайки рыб бросаются врассыпную при нашем приближении. Мощный прожектор разрывает светом толстую водяную стену. Я смотрю сквозь прозрачную крышу корабля, и везде мне чудится ее лицо… Маша. Легкое прикосновение… Это Сакура кладет мне руку на плечо.

– Грустно?… Терпи. Надо жить! Пока внутри у тебя сидит эта гамма-хрень.

– Знаю… Но так не хочу!… Да пропади она пропадом, ваша галактика.

– Дети, Вечер! Думай о карапузах и маленьких хохотушках с бантиками.

Дети… Не тронутые пороками. Не знающие, что такое зависть и подлый расчет. Не умеющие хитрить и изворачиваться, чтобы добиться своего. Они еще не карабкаются наверх по трупам себе подобных. Не используют доверчивых собратьев для достижения цели. Не завлекают простаков, чтобы выпить их души, а потом облизнуться и выбросить на помойку мертвые оболочки. Не всаживают в спину нож, не выливают в лицо кислоту, расчищая себе место под солнцем… Или под луной? Они смеются, если весело и плачут, если грустно. И никогда не делают наоборот! Они еще способны разделить пополам последнюю конфету. Простить обиду и снова взять в игру. Стать лучшими друзьями через пять минут… И врагами через десять. Они радуются первому снегу. Мороженому на палочке. Желтому осеннему листку. Тащат домой бездомных собак и кошек. Кормят плюшевых медведей компотом и пирожками с капустой. Ходят за ручку… Закапывают в землю секретики из цветных конфетных фантиков под стеклышком бутылки, чтобы никогда их не найти… Они могут весь день строить во дворе дом из кусков картона и фанеры, приделать к двери яркую хрустальную ручку, подаренную незнакомым дяденькой… И искренне удивляться, почему другой дяденька открутил эту ручку и забрал себе? Ведь она же не его… А общая…

– Общая…

– Ты о чем, Дим?

– Да так… Ну что?… Спасаем детей? И остальное человечество до кучи.

– Вот это другой разговор! Ты поспал бы… Устал, наверное? Столько впечатлений для одного дня… Мне-то сон не нужен. У меня организм… Как это по-вашему? Прокачан до последнего уровня! Я могу неделю не спать. И не есть… Ну а ты давай, отдыхай.

– Ладно… Если я больше не нужен, вздремну тогда… А нет ли у тебя каких-нибудь волшебных штучек? Чтобы сразу вырубиться. И видеть цветные сны с нереально обалденными хэппи-эндами.

– Обижаешь! У тети Сакуры все есть. В ваших аптеках такого еще лет пятьсот не будет. Вот колеса подходящие! Глотаешь парочку. Мысленно задаешь сюжет. Или просто начало… Через три минуты – все! Ты внутри своего самого желанного кошмара. Ну или там… Пасторали. Кому что ближе. Часов десять держат… Когда проснешься, будешь уже под Питером на корабле. Я даже тебя на ручках спящего внутрь занесу! Пушинку небритую.

– А если горсть замолотить? Чтобы проспать до самой базы? Можете меня даже спящего разминировать. И вообще… Не хочу без Маши жить! Я лучше ее во сне представлю. И мы там будем вместе… Как в сети! Только круче.

– Больше суток нельзя под ними… Мозг взорвется! А с ним и галактика… Так что глотай два колеса и не спорь! А то добрая тетя Сакура станет злой. И по мозгам получишь… Любимый мой, родной.

– Ну ладно… Два, так два.

Я беру у Сакуры с ладони две капсулы черного цвета. Принимаю их и представляю сон, в котором я хочу остаться навсегда. Весь мир вокруг теряет очертания и тает. Я проваливаюсь в глубокую черную бездну…

И открываю глаза. По комнате гуляет мягкий полумрак. Перед распахнутым окном в уютном кресле с книгой… Ты… Я подхожу и трогаю тебя за плечи. Ты вздыхаешь… Твои руки тянутся ко мне. Твой запах проникает в душу. Он пьянит, как лунная свежесть ночи. Сводит с ума, как забытый в детских снах осколок тишины. В глубине твоего сердца я ловлю отражение своей мечты. На дне твоих глаз мерцает звездная пыль далеких миров. Легкие пряди твоих волос ласкает ветер пустоты. Губы тонут в поцелуе. Пальцы скользят по складкам одежды в трепетном танце, листая их, как страницы недочитанной, потерянной в детстве книги. Твое дыхание греет меня. Твое сердце бьется на ладони. Твоя любовь делает меня живым… Пустота. И трепет… Ты встаешь. Легкий поворот плеча. Неуловимое движение руки. Шелковое платье падает к ногам. Я смотрю на него, не в силах поднять глаза. Так как знаю, что тут же ослепну. Или сердце разорвется… От счастья…

Я просыпаюсь. Сквозь открытые жалюзи иллюминатора пробиваются солнечные лучи… Они оставляют на полу, на стенах, на потолке длинные смеющиеся полоски света.

«Доброе утро, Дима! Я скучала. Все ждала. Ждала, когда же ты проснешься.»

«Маша… Это ты? Я все-таки сошел с ума? И голос твой звучит во мне. Ты говоришь со мной… Мы снова вместе!»

«Ты не сумасшедший! Ну если только чуть-чуть… Это Сакура все замутила. Она отсканировала мой мозг и слила данные в биоком. Который имплантировала тебе, пока ты спал… Я теперь часть тебя!»

«Правда? Боже мой… Вот это круть! Я даже не знал, что такое возможно… Маша… Ты вернулась.»

«Ты рад? Я очень… Я живу в тебе… О боже, Димка! Я видела твой сон. Извини, не удержалась… Так клево! Ты такой поэт.»

«Да конечно, милая… Смотри мои сны! Мне будет только приятно… Маша, ты во мне. Супер! Это что-то с чем-то. Какой сегодня счастливый день!»

8

Вот и стала ты, Машенька, виртуальной девочкой! Ну и как себя чувствуешь? Странно… Как стрелялка-экшен от первого лица. Там, где вид «из глаз». И пушка сбоку болтается… Словно я сижу за компом. И вроде понимаю, что меня в этом мире нет… Но верится с трудом. Я словно играю за Вечера… В его жизнь. Я не могу управлять! Но могу усилить потоки крови и ускорить метаболизм. Я могу повысить содержание углекислого газа в его клетках… И тогда он захочет спать! Или усилить концентрацию адреналина в крови и довести его, скажем… До оргазма? Или до предела бешенства.

Дима отправился по запутанным переходам корабля на поиски Сакуры. Мы хотели подбить ее сгонять на экскурсию в Санкт-Петербург. Все равно мы собирались улетать с Земли. И неизвестно, когда еще вернемся? А Питер… Это Питер! От поездки в Северную Венецию Сакура отказалась наотрез.

– Да ты что, Вечер? Это же опасно! Гребаные космические сатанисты обложили все вокруг. Судя по тому, сколько их было в Красноярске, они взялись за дело всерьез… Это же психи.

– Неужели все так плохо?

– Хуже, Вечер! Гораздо хуже… Этот город, как музей под открытым небом. Здесь туристов море… Если начнется заваруха, тут такой международный скандал вспыхнет! Просто не смогут разобраться какую отрезанную ногу, руку или голову в какое посольство нести.

– Маша так мечтала увидеть Питер.

– Ах, вот в чем дело! Как обычно: «шер ше ля фам», да? Ну, блин… Даже не знаю… Я вот тоже все хочу в Туманность Андромеды слетать, попробовать их скотча с барракотами… И тоже никак не вырвусь. То один гамма-мальчик, то другой всплывает на горизонте.

– А может, ночью?… Давай попробуем?… После двенадцати, когда метро закроют, народу мало будет в центре.

– Ну ладно-ладно! Так и быть… Иди отдыхай… Сбор в ангаре для челноков. Скажем, в час ночи по-местному.

«Клево, Димка! Мы с тобой погуляем по Питеру! Как мы всегда мечтали… Ой, не могу уже! Просто сгораю от нетерпения. Скорей бы ночь настала!»

«Только Питер, ночь и мы… Ну Сакура свой человек, так что все нормуль!»

И вот этот час настал! Космический челнок летит низко, у самой воды. Ветер швыряет в лицо холодные брызги питерской ночи… Мы с Димкой и Сакурой несемся по каналам. Ныряем под мостами. Фонари вырастают из полумрака и исчезают позади… Петропавловская крепость. Елагин остров. Фонтанка. Канал Грибоедова. Набережная Мойки. Васильевский остров. Медный всадник. О-о-о!… Все, о чем я так мечтала. Все перед глазами… Вот он, Питер! Боже мой… Исаакиевская площадь. «Англетер». Летний сад. Спас на Крови. Невский проспект. Казанский собор. Дворцовая… Эх, мать.

Челнок бесшумно опустился рядом с Эрмитажем… В этот поздний час Дворцовая площадь была почти безлюдной… Только в центре у Александрийского столба на ступеньках маячили два силуэта. Видно опоздали на метро и решили скоротать ночь за бутылочкой пива в окружении блистательной архитектуры старого Петербурга.

– Ну что, Вечер?… Доволен?… Красивый, кстати, город у вас. Умели ваши предки строить. Как-то так все величаво у них вышло. И романтично…

С этими словами Сакура перепрыгнула через борт и прошлась по брусчатке, разминая ноги.

– А ничего, что там какие-то парни у колонны?… Космический корабль опустился с неба. Вышли двое… Не странно-ли для обычной питерской ночи?

– Ой, да ладно, Дим! Не переживай… Все равно им никто не поверит. Да и сами они, скорее всего, решат, что это кислотный глюк. Или пиво паленое попалось. С неизвестным науке секретным ингридиентом.

Димка тоже спрыгнул на камни, расправил плечи и вдохнул полной грудью прозрачный, как последние слезы девственицы, питерский воздух. Ночной ветерок трепал его длинные распущенные волосы. И мне так захотелось посмотреть на него со стороны… Жаль, что настоящие мачо не носят с собой зеркальца. Ну как же? Ведь это против правил!… Мачизма.

Около Александрийской колонны наметилось какое-то движение… Сидящие там парни о чем-то оживленно спорили. Ветер иногда доносил до нас обрывки фраз… «Он это, он!» «Да нет же, просто опять намешали бренди с шампанским, вот и глючит.» «Говорю же тебе… Он это!» «Ну сходи, проверь! Люлей дадут – не унесешь. По всему видать, глюк серьезный… На ракете… С неба!» Один из парней поднялся со ступенек и направился к нам. На середине пути остановился… Это был юноша лет двадцати пяти. Светловолосый с короткой стрижкой. Высокий… Неплохо сложенный… Довольно поддатый, если судить по легкой дрожи в коленках. Пристальным взглядом он окинул корабль, Сакуру, Димку…

– Вечер?… Ты что ли?… Мать-перемать.

– Костыль?… Здорово, братуха! А это не Паха ли там притаился?… Как всегда, тылы прикрывает.

– Да он, родимый… Паштет, дуй сюда! Это Димка Вечер.

Белокурый великан полез обниматься. В лицо пахнуло перегаром. Да-а… Принятие алкоголя в таких количествах невольно внушает уважение! Это я, как ценитель, могу утверждать…

– Блин, Димас… Не думал тебя еще когда-нибудь увидеть в этой жизни.

– Почему? Мне вроде еще рано на покой.

– По телику передали, что какие-то маньяки жестоко вырезали всю твою группу. Всех «Шлюх Преисподней»… Тебя среди останков не было. Потом у тебя дома нашли гору трупов. И восемь голов в тарелках на столе… Я сразу понял – это не ты! Потому что не твой стиль. Ты бы просто закрыл их снаружи и спалил всю квартиру! Сколько раз ты мне про эту свою мечту рассказывал. Но менты так не считают… Ты в федеральном розыске, Димон! Поздравляю.

Нетвердой походкой подошел второй паренек. Чуть постарше Костыля. Колоритный… Живая иллюстрация к лозунгу: «Хорошего человека должно быть много!» Он был довольно полным. Но когда я заглянула ему в лицо… Открытое и добродушное. Освещенное милой улыбкой… В его добрые смеющиеся глаза… Мне сразу стало ясно, что это очень хороший и очаровательный молодой человек. Наверняка, душа компании! Он пожал димкину руку.

– Привет, Димон! Надеюсь, что по телику нагнали про тебя. И ты нас не порежешь в лоскуты. Не хотелось бы… В такой прекрасный летний вечер… Не режь нас… Милый дядя Вечер! Прямо стихи… Ик…

– Здорово, Паха! Познакомьтесь, это Сакура, агент Службы Галактического Надзора. Она прилетела за мной, чтобы забрать на космическую базу и обезвредить. Типа я оказался человеком-бомбой. И в ближайшее время могу уничтожить всю галактику! А это – Костя и Паша. Басист и барабанщик одной очень хорошей питерской группы. С очень подходящим к данной ситуации названием: «Задний Космос».

– Я Паша!… Ик… В тусовке числюсь, как Паштет.

– А я Костя… Или тупо – Костыль.

– Хай, мальчики! У вас тут очень уютный городок.

– Спасибо, мэм. Вот не знаю, как Паштет… А я верю, что вы из космоса! Утром бы не поверил. Но сейчас… После двух литров бренди и пяти бутылок шампанского на двоих… Верю! Ну а то, что Димас оказался бомбой… Тоже не удивительно! Он всегда был не такой, как все. Мы-то все похожие. А Димас… Он ни на кого не похожий! Он какой-то… Свой. Особенный… Правда, Паштет?

– Полностью поддерживаю… Ик… Предыдущего оратора.

9

Димкины друзья оказались галантными кавалерами. Мне сразу предложили свежеоткупоренную бутылку прохладного питерского пива. Это был мой первый фуршет с местным населением. Мы сидели прямо на брусчатке, прислонившись спинами к челноку, вкушали алкоголь, любовались Эрмитажем и мило беседовали. Как представитель внеземной цивилизации я вызывала у друзей Вечера повышенный интерес.

– А скажите, Сакура… У вас там, в мега-внешнем мире, какие группы рулят? И что слушают по-настоящему продвинутые звездные челы?

– Ребят… Давайте уж на «ты»! Я знаю, у вас так принято, когда все уже «косые» и друг друга «в натуре уважают». А насчет музыки… У нас нет ее в привычном для вас понимании этого слова. Мы торчим под «мыслеволны». Они распространяются свободно в виде капсул. Димка уже попробовал одну разновидность. Но те были для сна… А есть не такие сильные, но более узко направленные. Они заменяют желаемыми образами реальность не полностью, а частично. Например, ты идешь по обычной улице. Принимаешь колесо, загадываешь образ… И оказываешься, скажем, в открытом море! И ноги твои ступают по волнам. Соленые брызги оседают на коже… Крики чаек… Взгляд упирается в линию горизонта… Можно намечтать себе любые звуки, цвета… Ну и музыку, конечно. При этом ты контролируешь истинную реальность, видишь тротуары, светофоры, прохожих. С таким же успехом можно представить себя в открытом космосе. И ходить по звездам… Два мира, настоящий и придуманный тобой, накладываются друг на друга и существуют в сознании параллельно. Это сложно передать словами. Это надо чувствовать… Похоже на эффект от ваших галлюциногенных наркотиков. Только безвредно для здоровья и переживается гораздо более реалистично.

– Круто! Прикинь, Костыль? Вот бы нам так.

– А есть еще такие команды энтузиастов, которые разрабатывают мыслеволны с уже заданным набором образов. Они соревнуются друг с другом, у кого круче получатся «глюки». У них даже есть свои рейтинговые таблицы. Очень похожие на ваши хит-парады. Люди так же прутся по своим любимцам. Покупают только их капсулы. И ходят только на их «концерты».

– Вот это да! А мы с тобой, Димон, терзаем доисторические гитары… Паштет долбит в барабаны, как абориген в свои там-тамы. А в мире вона че творится… Вот бы этих колес навернуть! Или сходить на «концерт» к рейтинговым мысле-пацанам… Правда, Паха?

– Точно! Я бы ради такого даже на консерваторию забил. Достали эти детишки тупые. Учишь их, учишь… А они альт от тома только с третьей попытки отличают… С третьей!

– У меня есть немного капсул… Обычных. Когда самому надо образ лепить. Могу отсыпать на пару дозняков.

– О-о-о! Жесть… Межзвездные колеса! Не зря мы сегодня, Паштет, метро протупили… Все, как нарочно, складывалось для этой меговстречи! Вот моя ладонь… Сыпь, родная, не скупись.

– Ну держите… По капсуле вам хватит. Вечер, будешь? Полетаешь с Машей. Я не буду, наверное… Ибо на службе! Надо кому-то и руль вертеть. Только осторожней представляйте! С непривычки можно перемудрить с посылом… И тогда поймаете «передоз». Улетите в мыслеобраз совсем. Потом голова будет болеть, как с похмелья.

«Да-а… Сакура. Настоящий хренов звездный пушер! Почем галактический опиум для народа? Такие юные неокрепшие души… И такое циничное втягивание их в систему! Даже не сказала паренькам, что на половине планет галактики эти капсулы под запретом.»

«Да ладно тебе, Кибыч! На второй-то половине они вполне легальны. Да и не думаю, что их бы это остановило. Скорее, наоборот…»

Парни прихлебывали пиво и рассматривали черные блестящие таблетки.

– Димас, а ты что представлять будешь? Если, конечно, не секрет.

– Я-то? Что мы с Машей ангелы… И тусуем в Раю!

– О-о-о! Жесть… А кто это: Маша?

– Девушка одна, очень хорошая. Она сейчас доступна… Только мне.

– Понятно… На засекреченной мобиле! Бывает… А ты, Паха?

– Ну я… Как будто меня взяли на место Джона Бонэма, барабанщиком в «Лед Зеппелин». И у нас концерт… На лондонском стадионе Уэмбли… И мы играем свой козырный хит! «Лестницу в небо», если кто еще не понял.

– Тоже не фигово! Ну а я… Как обычно. В разгар мирового турне. В номере «люкс» голливудского отеля. Атакован толпой длинноногих фанаток из модельного агентства! Спасенья… Нет. Ну что, пацаны? Погнали!

– Стойте… Я с вами!

– Давай, Сакура. Жми на газ!

И мы закидываемся… Все четверо. Каждый думает о своем. А я хочу попасть… Домой. Ведь не всегда меня звали Сакурой! Было время, когда ко мне обращались исключительно как «Ваше Величество Королева Anamorphosee». Я по статусу являюсь единственной законной правительницей Anamorphosee 21. Небольшой, но очень живописной планеты из звездной системы YT-56. Горные ландшафты там перемежаются с очаровательными долинами. Вокруг прозрачных озер и рек шумят густыми кронами величественные древние леса. Все жители занимаются исключительно разведением летающих ящеров или, по-земному, «драконов». Наши драконы вырабатывают особое вещество анаморин. Мы добываем анаморин прямо из драконьих желез без вреда для животных. Это вещество используется для выращивания модулей искусственного интеллекта. Спрос на анаморин растет, и планета процветает.

Мои родители погибли, когда мне было четырнадцать лет. Я осталась одна… И все руководство индустрией добычи анаморина легло на мои хрупкие плечи. Два года я честно правила… Потом меня все достало! Я сдала управление канцлеру и сбежала на планету Элион, столицу Галактического Альянса. Там я поступила в Академию Надзора и стала Сакурой… Жизнь звездного рейнджера, человека без родины, меня вполне устраивает. Дома все идет окей… Канцлер правит хорошо! И возвращаться нет причин. Да и желания тоже… Но иногда какая-то сила тянет меня домой. Я вдруг начинаю безумно скучать по замку, по старым друзьям, по горным пастбищам драконов. Бывает, что я закидываюсь мыслекапсулами и представляю это все… И так становится легко и хорошо! Вот и сейчас мне хочется тепла родного очага. И воздуха родного дома… Летний вечер на Anamorphosee 21. Я седлаю любимого мраморного дракона. Которого нашла детенышем в горах… Он вырос вместе со мной. Я назвала его Горный Принц…

Порыв ночного ветра опрокидывает пачку сигарет. Сладкие палочки смерти рассыпаются на камни… Я вскакиваю на дракона. Издаю губами цокающий звук. Верный друг расправляет перепончатые крылья и взмывает в небо. Накрывает… Я сижу на Дворцовой с недопитой бутылкой пива в руке. И одновременно я уже в полете! Горный Принц негромко рычит подо мной. В его пасти клокочет пламя… Он выпускает струю огня в багровый сумрак ночи… Голубая лента реки несется под нами. Огромные кожистые крылья вспарывают воздух. Горный Принц чувствует где-то внизу под деревьями логово дикой самки дракона. Он издает надрывный мужественный рык. И самка откликается с земли, пронзая тишину призывным плачем.

– Боже… Я в Раю. Реально, пацаны! Я парю над райскими садами. Крылья бьются за моей спиной… В моих ладонях руки любимой женщины… Как она прекрасна… Как нежна! Ее глаза… Ее белые лебединые крылья.

– Море… Море народу! Стадион заполнен до отказа… Все поднялись с мест в едином порыве. Джимми Пейдж заканчивает на гитаре финальное соло. Я врываюсь в него своими фантастическими брэйками и неземными сбивками! Мои палочки творят волшебство… На центральной трибуне фанаты разворачивают огромное полотнище. На нем золотые буквы: «Спасибо, Паштет! Ты лучший барабанщик мира!»

– Фанатки… О, боже! Они сбрасывают с себя одежду! Их пять… Восемь… Десять… Дверь голливудского «люкса» открывается и закрывается, впуская все новых и новых моих поклонниц. Они приближаются ко мне… В их глазах немое обожание и щенячий восторг… Ах, оставьте! Ах, я не достоин… Ах нет! Достоин!… Достоин!… Я бог!… Я реинкарнация Пасториуса! О, боже…

«Сакура! Очнись… У нас проблемы! Нас окружают менты. Со всех строн подтягиваются тачки с мигалками… По наши души. Стопудов!»

«А-а?… Что-о?… Ой, блиин… Как же я запала… Черт! Ты прав. Менты… Бабоны… Как же они нас нашли?… А-а! Понятно… Программа по борьбе с терроризмом. Камеры на каждом шагу… Вечера срисовали на „раз-два-три“… Вот, блин… И уйти-то не проблема! В обычном состоянии… А сейчас нас всех безбожно прет. И каждого на свой манер. Ну попали…»

«Закидывай парней в челнок, и рвем отсюда!»

– Дмитрий Вечер! Сдавайтесь… Сопротивление бесполезно! Площадь окружена. Поднимите руки вверх, чтобы мы их видели! Если вы держите остальных людей в заложниках, отпустите их. И вам это зачтется.

«Ну вот… Началось! Допрыгалась… Тигрица.»

– Ребята, дуйте в космолет! Нас федералы пропасли… Пора делать ноги!

– Эх, мать твою за ногу! Меня фанатки только стали раздевать. А можно их с собой взять?

– Смешной ты, Костя… Ты просто не сможешь их с собой не взять.

Парни вскакивают на ноги… Они с трудом вернулись в этот мир. Костыль и Паштет прыгают в челнок. Вечер за ними… Прозрачная крыша гиперлета опускается. Одновременно с этим Киб включает защитное поле. Я откидываюсь в кресле. Сжимаю в ладонях подлокотники… И натягиваю поводья Горного Принца, закладывая очередной вираж… Посыл на взлет! Челнок взмывает в небо. Менты остаются далеко внизу. Горный Принц выпускает из пасти столб огня… Пока все идет хорошо.

«Сакура, взгляни на радар! С севера подходят вертолеты!»

Алое солнце моей планеты садится в ветвистые кроны деревьев. Величественный полет дракона продолжается. Скалистые хребты вырастают на пути. Принц начинает лавировать в просветах между скалами. Горные вершины с шапками снега завораживают безмолвной красотой. Погоня над ночным Питером принимает серьезный оборот. Вертолеты окружили наш челнок со всех сторон. Один пристроился сверху. Нас пытаются прижать к земле. Верхний вертолет почти ложится на челонок своим тяжелым брюхом… И тут происходит необъяснимое! Границы между реальностью и миром Anamorphosee 21 начинают расплываться. Еще чуть-чуть… И мы прыгнем из питерской ночи прямо в родной скалистый сумрак моего детства! Я схожу с ума.

«Я тоже это вижу, Сакура! Побочные эффекты мыслекапсул малоизучены. И это, скорее всего, один из них. Твой тренированный мозг взорвал реальность, пространство и время. Еще один маленький скачок… И мы вынырнем на Anamorphosee 21, твоей родной планете, до которой полтора года пилить на самой мощной гипертяге!»

«Ну что ж… Тогда попутного ветра нам. И семь футов под килем!»

«Йо-хо-хо, подружка! Сделай это… Покажи аборигенам настоящее чудо!»

Нечеловеческим напряжением мысли я делаю посыл в биоком корабля. Мозги взрывают всполохи зеленых молний. Реальность плавится и тает, как часы на картинах Дали! Питер исчезает… Наш челнок врывается в ночное небо Anamorphosee 21.