Смерть в «Кулуаре»

Глава 5. Возвращение. Разочарование

Если долго смотреть в бездну, то бездна начинает смотреть на тебя.

Фридрих Ницше

Перефразировав великого философа, я бы сказал, что, если долго смотреть на горы, то горы начинают следить за тобой…

– Осторожнее, не торопись! – крикнул мне Никита, увидев, что я пытаюсь обойти Нелю на узкой тропе. – Не хватает нам потерять еще и тебя.

– Не беспокойся! Я аккуратно… – ответил я, цепляясь карабином за страховочный трос.

Во время спуска я хотел уйти как можно дальше от Юры, поскольку его поведение с утра и вчера вечером мне было противно. Он вел себя так, словно не его действия стали одной из основных причин трагедии на горе, словно он был потерпевшим и именно его нужно было жалеть. Словно это не он не обеспечил страховку для Александра, словно не он тянул нас быстрее вниз, лишь бы сэкономить и положить себе в карман лишние пару сотен евро.

– А кто-нибудь звонил родственникам Саши? – спросил я.

– Нет еще! Я думаю, позвоним как спустимся с горы, – услышав мой вопрос, сказал Юра. – Сейчас еще ничего не понятно. Завтра же еще идти к жандармам.

– Как не понятно? – спросил я. – Жандармы же уже подтвердили, что Саша не выжил.

На это мне никто ничего не ответил.

Мы, не торопясь, спускались вниз. Изредка я слышал, как Юра обращался к Марине или Никите, чтобы узнать, как подняться на Маттерхорн в Швейцарии или еще какую-либо гору.

– Мы тут с Димоном, ну, с гидом,я имею ввиду, договорились сходить в двойке куда-нибудь. Вот… рассматриваем Маттерхорн, – сказал он. – Как там? Вроде совсем невысокая горка.

– Она опаснее, чем ты думаешь, – ответила Марина. – Много участков, где нужно идти чуть ли не по отвесной скале.

Пройдя скалистную местность, мы остановились передохнуть и перевести дух. Солнце жарило спину, и мы все взмокли. Мне хотелось раздеться до трусов и так идти до самого шале, но из-за иногда набегавших облаков становилось прохладно.

Группа альпинистов, сидевших недалеко от меня, собралась продолжить свой путь на вершину Монблана. Один из них курил, и я решил спросить у него сигарету. Получив отказ, я не сильно расстроился. На самом деле курить совсем не хотелось. Это была просто привычка, которая терроризировала меня годами, поэтому, свыкнувшись с мыслью, что до самого низа я останусь без никотинового допинга, я пошел к своему рюкзаку.

Обратный путь был тот же, что и на вершину Монблана, с той лишь разницей, что теперь мы спускались вниз, к его подножию. На всем пути неутомимый Юра рассказывал какие-то истории из своей жизни, пытаясь получить поддержку то в своих словах, то оправдания каких-то своих действий, которые казались мне неадекватными, а зачастую свидетельствовали о его безразличии к другим людям.

По пути выяснилось, что в 2016 году Никита был удостоен самой престижной международной награды в области альпинизма – «Золотой ледоруб», которая вручается за выдающиеся достижения и ежегодно присуждается французским журналом Montagnes и Le Groupe de haute montagne с 1992 года.

В двойке с еще одним альпинистом Никита совершил прохождение северо-западного ребра Талунга в Гималаях.

А Марина еще в 2011 году в составе команды из трех человек получила главную национальную премию России – «Золотой ледоруб России». Победу (единственный раз за всю историю премии) получила женская российско-украинская тройка: Марина Коптева, Галина Чибиток и Анна Ясинская (не ручаюсь, что именно так ее звали) за новый маршрут на Большой Башне Транго в горной системе Каракорум: 38 дней на маршруте, автономность и смелость в принятии решений.

Такие достижения не даются легко, но… идти самому и вести за собой других людей – это совершенно разные вещи, это разная ответственность, которую во втором случае приходится нести не только за себя, но и за судьбы других – тех, кто доверил тебе себя и рассчитывал на поддержку.

Не всегда то, что ты делаешь безукоризненно один, будет также безукоризненно сделано в группе. Ярким примером тому является трагедия 1996 года на горе Эверест, описанная с разных точек зрения Джоном Кракауэром в книге «В разреженном воздухе» и Анатолием Букреевым с Генри Вестоном Де Уолтом в книге «Эверест. Смертельное восхождение».

Ситуация, описанная в этих книгах, когда два великих альпиниста мира не смогли спасти группу доверившихся им людей и погибли сами, говорит сама за себя…

Мы дошли до канатной дороги и спустились в поселок Лез Уш. Стояла жаркая солнечная погода.

Марина сказала, что скоро подойдет автобус, и нам не следует разбредаться по магазинам.

Мне очень хотелось чего-нибудь выпить, поэтому, оставив свой рюкзак возле автобусной остановки, я пошел в ближайший бар и заказал себе бокал темного нефильтрованного пива и купил пачку сигарет… и снова вернулся к своим слабостям… Боже! Как же я ненавидел себя в тот момент. Снова это падение в бездну…

Сидя за столиком кафе, я увидел, как наши гиды тоже прошли в бар и заказали себе шампанское. Было странно наблюдать за их непринужденными лицами, улыбками и смехом. Словно ничего не произошло вчера, словно не было трагедии, смерти…

– Ты че пиво решил? – спросил меня Юра. – А мы вот по глотку шампанского за удачное восхождение.

– Странно, что шампанское, – ответил я. – Может, вам лучше водки выпить?

Юра неловко улыбнулся и пошел к остальным гидам.

Мы вернулись в наше шале, и каждый занялся своими делами. Не знаю, у кого какое было настроение, но я решил пойти в магазин. Было противно наблюдать за Юрой, который постоянно шутил, а другие невольно раззадоривали его аппетиты к смеху, поэтому хотелось быстрее уйти из этой компании.

Я вышел на улицу и посмотрел на вершину Монблана. Она была девственно чиста своей белизной и блестела так ярко, что слепила глаза. Неторопливо прогуливаясь по поселку, я решил дойти до супермаркета.

Проходя мимо швейцарского магазинчика по другой стороне улицы, я поприветствовал старика, который несколькими днями ранее продал мне втридорога продукты.

Вернувшись в шале, я достал купленную водку и мясную нарезку.

– Может, помянем? – спросил я.

– О… водочка! – закричал Юра, не расслышав меня. – Давайте бухать. Удачно сходили.

– Бл… Повод-то не в этом, – полушепотом произнесла Марина. – Давай выпьем. Юра, принеси рюмки.

Юра достал из шкафа несколько бокалов и две или три рюмки. Галина и Андрей отказались от водки, сославшись, что они не пьют алкоголь вообще.

– Я хотел сказать, что я первый раз на Монблане и пошел бы еще раз, – начал было говорить Юра.

– Подожди! Вчера мы потеряли Сашу, пусть мы мало его знали, но он был в нашей команде, – сказал я. – Я предлагаю выпить за… Пусть эта гора ему будет пухом.

Мое предложение получило молчаливую поддержку.

Я вышел на улицу, а все остальные продолжили общение на свои, волновавшие их темы. Но в этих разговорах об Александре не было больше сказано ни слова. Все словно замкнулись в себе и шутливыми фразами, которые изредка прорывались в их высказываниях, пытались защитить свое сознание от случившегося. Словно боялись напомнить, боялись сказать в чем каждый из нас виноват.

Думаю, можно винить абсолютно всех… Можно винить себя, как туристов, опрометчиво позарившихся на невысокую стоимость восхождения и согласившихся идти на вершину Монблана с высокими рисками. С рисками выше, чем могли бы предложить лицензирванные гиды. Можно винить власти Франции за слабый контроль туристической деятельности в долине Шамони. Можно винить организаторов туристического клуба «Кулуар» за неопытность их гидов. Да, кого угодно… Но в итоге, такая вина в той или иной степени равномерно распределяется на каждого.

Безусловно, основную долю ответственности должны нести проводники (гиды), цель и призвание которых обеспечивать безопасность клиентов, за счет которых они зарабатывают деньги и кормят себя и свои семьи. Но нужно думать и самому куда и зачем ты идешь… Хочешь ли ты летать, смотря с вершины горы? Или это только иллюзия простоты и легкости, а на самом деле – тяжелый труд и постоянное балансирование между жизнью и смертью? Нужно задумываться и об этом, затаскивая свое тело на высоты, где человека никто и ничто не ждет…

Неля сидела в углу и молчала. Потом она скажет мне, что не смогла подняться в ту комнату, где ночевала в первые дни знакомства с нами и в которой ей пришлось спать в нескольких сантиметрах от Александра, где остались его вещи, где еще чувствовался его запах. Она попросила перенести свои вещи в мою комнату, откуда съехали Ростислав и Максим, поскольку я сам уже собирался переезжать в хостел, который ранее показала нам Марина.

Я попрощался с ребятами, и в глазах каждого увидел, что никто из этой группы больше никогда не встретится.

Через день я вылетел домой…

Возможно, я не прав. И все, что случилось на Монблане в июне 2018 года, должно было там и остаться. Но с самого момента трагедии с Александром мне казалось, что об этом должна узнать не только небольшая группа людей, которые были участниками этого восхождения, но и другие. Те, кому еще только предстоит идти в горы, кто еще только будет рисковать собой, своей жизнью, любовью своих жен, непонимающими взглядами детей и бессонными ночами своих матерей.

Конечно, отношение к человеку, Александру, ко мне самому и всем другим участникам восхождения, доверившим себя, свое здоровье и жизнь людям, называющим себя профессионалами, и которые не смогли поступить предельно правильно, вызывает много вопросов, на которые, к сожалению, в этой ситуации мы уже не найдем ответы.

Уже находясь в России, я узнал, что после трагедии с Александром 14 июля власти Франции ограничили доступ к вершине Монблана по тому классическому маршруту, по которому мы поднимались на гору. Как сообщалось в новостях, причиной этого явились переполненность маршрута и высокий риск опасности. Ограничение было установлено на восемь дней и в дальнейшем продлено до первого августа 2018 года. Потом восхождения возобновились. Никто не хотел терять деньги…

К сожалению, статистика смертей на Монблане ужасает своими масштабами. Среди альпинистов эта гора не считается особо опасной для восхождения, однако, по какой-то зловещей иронии судьбы бьет рекорды по смертности. За историю восхождений, насчитывающую более двух веков, склоны Монблана унесли жизни нескольких тысяч альпинистов – цифра, до которой далеко даже Эвересту.