Czytaj książkę: «Юсуповы», strona 2
Глава II
Степная легенда
Едигей
1352–1419
Откуда же взялось «проклятие Юсуповых»? Кто и за что его наложил? Во всех версиях оно связано с тем, что потомки бия Ногайской орды Юсуфа перешли из ислама в православие, то есть отреклись от веры предков. Это, конечно, очень странная история. Дело в том, что количество родов ордынского происхождения и в русской высшей аристократии, и во дворянстве в целом исчислялось многими десятками. И это были славные фамилии, громкие имена.
Князья Кантемиры, Кочубеи, Урусовы, Ширинские-Шихматовы, историк Николай Карамзин, герой войны 1812 года Алексей Ермолов, великий флотоводец Федор Ушаков, наш классик Иван Тургенев – да всех не перечесть – имели ордынские корни. Их предки когда-то перешли из ислама в православие. Но никто на эти роды никакого проклятия не накладывал. Так что одна из тайн Юсуповых так и останется неразгаданной.
Корни этого рода уходят в глубь веков. И если верить версии, которой придерживался сам Феликс, то он древнее не только Романовых, но даже и Рюриковичей.
«Основателем нашей семьи назван в семейных архивах некто Абубекир Бен Райок, потомок пророка Али, племянника Магомета. Титулы нашего предка, мусульманского владыки – Эмир эль Омра, Князь Князей, Султан Султанов и Великий Хан. В его руках была вся политическая и религиозная власть. Его потомки также правили в Египте, Дамаске, Антиохии и Константинополе. Иные покоятся в Мекке, близ знаменитого камня Каабы.
Один из них, именем Термес, ушел из Аравии к Азовскому и Каспийским морям. Захватил он обширные территории от Дона до Урала, где образовалась впоследствии Ногайская орда.
В XIV веке потомок Термеса Эдигей Мангит, слывший великим стратегом, ходил в походы с Тамерланом, основателем второй татаро-монгольской империи, бил хана-изменника Кыпчака, а потом ушел на юг к Черному морю, где основал Крымскую орду, иначе Крымское ханство. Умер он в глубокой старости, после его смерти наследники переругались и перерезали друг друга», – такой краткий экскурс в глубины своей родословной дает в воспоминаниях Феликс.
Увлекательная история, не правда ли? Вот только большинству читателей этот перечень имен мало что говорит. Давайте «расшифруем» это сообщение последнего князя Юсупова, ведь в нем содержится невероятно увлекательная история.
Во-первых, кто такой этот Абубекир, с которого род якобы и начинается? Вадим Трепавлов в своей «Истории Ногайской Орды» описывает следующую коллизию: «Происхождение рода от святого проповедника Ходжа Ахмеда Баба Туклеса послужило обоснованием власти мангыто-ногайских биев (так называли беков и беклербеков в восточном Дешт и Кипчаке). Традиция приписывает формулировку этой легитимности Нураддину. Когда он убил Тохтамыша и стал править его подданными, те принялись судачить: покойный хан доводился де потомком Чингисхану, а Нураддин “не из этого племени”. Новый властитель отозвался так: “Я от рождения верил и почитал единого Бога; сам Бог мне всюду покровительствовал; читал я много священных наших книг. А что я не из рода Чингизхана, то это меня ничуть не унижает, ибо я из племени славного турецкого богатыря Хочахмат-Бабатуклы”. Народ, выслушав эту речь, успокоился (Ананьев 1900, с. 12). Баба Туклес считался потомком халифа Абу Бекра, и в мусульманском обществе Золотой Орды XV в. такое обоснование правления, судя по всему, показалось достаточным. В Ногайской Орде данная концепция стала официальной, и мирзы считали свои родословные от эпохи Мухаммеда и первых халифов».
То есть ни много ни мало дальний предок Феликса, ногайский воитель Нураддин утверждал, что ведет свое происхождение от самого Абу Бакра, первого праведного халифа (владыки всех мусульман), правившего в 632–634 годах и являвшегося ближайшим сподвижником пророка Мухаммеда и его тестем, помимо всего прочего. Очень, если честно, сомнительно. Но у Нураддина не было иного выхода. Ему нужно было обосновать свою легитимность. Ведь Тохтамыш был законным ханом. А ханом мог стать только потомок великого Чингисхана. Чем-то надо было «перебить этот козырь». И вот версия о происхождении от повелителя всех, кто поклоняется Аллаху, конечно, должна была впечатлить кочевников.
Убеждает ли она современных исследователей? Скажем так, у нас нет никаких твердых аргументов ни за, ни против. Но о чем можно говорить с полной уверенностью, так это о том, что отец самого Нураддина Едигей был фигурой такого масштаба, что более чем годится на роль родоначальника Юсуповых. Это был буквально человек-легенда. О нем было сложено степное эпическое сказание, которое в разных версиях было известно среди народов, которые сформировались после распада Золотой Орды.
Вот отрывок из татарского варианта:
В пятнадцать лет созвал Идегей
Девяносто сыновей
Девяностоглавой орды.
Молвил: «Вступим в борьбу сейчас.
Если я одолею вас, —
Стану я над вами главой.
Одолеет меня один из вас, —
Станет он главой надо мной!»
Идегей, сказав так,
Свой простой снял кушак,
Как знамя, над площадью вознёс.
Начал борьбу Идегей.
Девяносто сыновей
Одолеть его не могли,
Всех Идегей одолел.
Побежденным он повелел
Снять одежды, в кучу сложить,
И речь такую повел:
«Это – Токтамыша престол.
Я сяду, вы будете мне служить».
И потом сказал Идегей:
«Тот, кто скачет среди травы,
Кажется, – хан Токтамыш.
Не склоните пред ним головы.
Если “салям” не скажет он сам,
Первыми не говорите “салям”».
То есть реальный «великий стратег», как его именует Феликс, в памяти степняков стал эпическим богатырем и защитником народа от тирана Тохтамыша. Уточню сразу же, что речь идет о том самом Тохтамыше, который в 1382 году взял и сжег Москву, обнулив, как ему казалось, тем самым результаты Куликовской битвы.
На самом деле взаимоотношения этого знаменитого хана и Едигея были куда сложнее, чем рисует их сказание. Вообще, перипетии борьбы за власть между золотоордынскими претендентами на ханство превосходят любые плоды воображения авторов современных фэнтези типа «Игры престолов».
Поначалу оба они служили Урус-хану, жестокому правителю, казнившему во избежание конкуренции всех ближайших родственников. Но когда палачи хана добрались и до отца Тохтамыша, тот бежал к великому «потрясателю вселенной» Тимуру в Самарканд. Почему к нему на службу перешел Едигей, история умалчивает. Возможно, он просто понял, что будущее за человеком, который не стесняется строить пирамиды из черепов, как это прекрасно изобразил много позже современник Феликса Юсупова Василий Верещагин на своем полотне «Апофеоз войны».
Тимур Ленг (Тимур Хромец – отсюда европеизированная форма Тамерлан) поддержал претензии на трон царевича-Чингизида Тохтамыша, дал ему войско, и тот начал биться сначала с Урус-ханом, который, впрочем, вскоре скончался, а потом и со всеми, кто стоял на его пути. Но со временем главной неодолимой преградой станет для него именно Едигей.
Между тем в Золотой Орде к тому времени уже более двадцати лет продолжалась «Великая замятня», как назван этот период непрерывной войны в русских летописях. Начался он с того, что «доброго царя» (так его называют опять же в летописях) Джанибека убил собственный сын Берлибек. А того – его брат Кульпа.
Георгий Вернадский в своем исследовании «Монголы и Русь» пишет: «Следует отметить, что два сына Кульпы носили русские имена – Михаил и Иван; первое имя было популярно у тверских князей, а второе – у московских. Нет сомнений, что оба сына Кульпы были христианами. Их крещение, должно быть, оскорбило мусульманское большинство князей и вельмож и помогло младшему сыну Джанибека Наврусу организовать другой дворцовый переворот, в котором убили и Кульпу, и его сыновей (примерно 1360 год)».
Но это было только начало. Уже через год убивают и Навруса, а на престол вступает представитель другой ветви Чингизидов. После чего начинается кровавая карусель бесконечной смены ханов, в которой брат шел на брата, а сын – на отца. Именно эта ситуация и позволила, кстати, московским князьям задуматься об освобождении от ордынской зависимости.
В этот период возвышается всем известный Мамай. Вот только ханом называть его совершенно неправильно, ибо, как и Едигей, Чингизидом он не был и на престол претендовать не мог. Зато он мог сажать на него марионеточных ханов. Позднее ровно тем же займется и Едигей.
Конфликт Мамая с Москвой возник именно из-за того, что он, не имея на подобный диктат формальных прав, потребовал платить «выход» (дань) в том же размере, что и при Джанибеке. И строго говоря, Дмитрий Донской, ведя войско на Куликово поле, действовал в интересах Тохтамыша, который стремился раз и навсегда устранить «делателя королей» Мамая и сам стать единственным и непререкаемым степным владыкой.
Поэтому, когда Мамай после поражения, понесенного от русских ратников, собирал новую армию для нового похода на Москву, внезапный и сокрушительный удар ему нанес именно Тохтамыш. После понесенного от него поражения Мамай бежал в Крым, в Каффу (ныне Феодосия), город, который находился под контролем генуэзцев. При себе у него была казна, на которую он собирался нанять новых воинов, но генуэзцы его просто зарезали, «и так окончилось во зле зло Мамаевой жизни», – подвел итог русский летописец.
Одержав победу, Тохтамыш потребовал от князя Дмитрия того же, чего хотел его противник, – выплат по прежним, утвержденным до «замятни» ставкам. Но московский князь, видимо, полагал, что в благодарность за борьбу с Мамаем ему полагается скидка. Это противоречие и привело к тому, что Тохтамыш пошел на Москву и в 1382 году, обманом захватив ее, сжег. Дмитрий, как известно, загодя ее покинул, чтобы, как утверждается, собрать войска. Но ничего собрать он не успел и вынужден был принять условия победителя. А они были суровыми.
Вернадский пишет: «От всех русских княжеств требовалось возобновить регулярные выплаты дани и других налогов по ставкам, установленным во время правления Джанибека, которые были значительно выше ставок периода великой смуты в Орде. Народу Великого княжества Владимирского в 1384 году нужно было выплатить тяжелые контрибуции или золотом (тамга), или серебром (дань). Новгородцы были обложены Черным бором. Более того, Русь опять должна была поставлять воинские отряды в армию хана, когда бы он их ни затребовал. Хотя в русских источниках нет определенного свидетельства о возобновлении воинской повинности, из персидских источников известно, что в 1388 году русские войска составляли часть великой армии Тохтамыша».
То есть русским пришлось идти в поход на Тимура. Как только Тохтамыш утвердился на престоле, он решил, что ничего своему благодетелю не должен, и между ними началась кровавая борьба. И в этой борьбе родоначальник Юсуповых Едигей был сначала верным слугой Тимура, а потом начал свою игру, да такого масштаба, что, без преувеличения, решил судьбу всей Восточной Европы.
Проблема Тохтамыша была в том, что его энергия и амбиции не соответствовали его полководческим талантам. Тимур разгромил его в первый раз на берегах Сырдарьи. Представьте, в такую вот даль ходили русские ратники во главе с сыном Дмитрия Донского Василием! К счастью, значительной части из них, включая самого молодого князя, удалось вернуться на родину.
Но беда была в том, что Тимур запомнил, что русские были союзниками Тохтамыша. И когда «железный хромец» сам пойдет в поход в земли Золотой Орды, угроза снова нависнет над Москвой.
В 1391 году неподалеку от современной Самары Тимур снова разгромил Тохтамыша. С ним был и верный Едигей. А еще через четыре года, в очередной раз нанеся поражение неблагодарному хану, Тимур отправился в карательный поход на Москву. Но взяв Елец, он по неизвестной причине развернулся и снова ушел в степь.
Согласно православному преданию, он увидел во сне сияющую Деву, которая велела ему не посягать на Москву. Как раз в это время в нее был из Владимира перенесен чудотворный образ Богородицы. Если вам трудно поверить в эту версию, то, честно говоря, предположение, что непобедимый Тимур мог опасаться тех сил, которые способны выставить против него русские, гораздо менее вероятно.
А на обратном пути он вдобавок разорил два главных центра Золотой Орды – Астрахань и Новый Сарай, или Сарай-Берке. После этого о возрождении ее могущества можно было только мечтать. Тохтамыш не собирался отказываться от своей цели – вернуться на престол Бату-хана. Но на его пути встал уже сам Едигей. Он провозгласил новым ханом другого царевича-Чингизида – Тимур-Кутлуга. И большинство степняков ему присягнули.
И тогда Тохтамыш решился на очень нестандартный ход. Во главе уже совсем небольшого войска он прибыл в Киев и обратился за помощью к знаменитому воителю – великому князю Литовскому Витовту. Вот у кого амбиции вполне совпадали с дарованиями. При нем государство буквально на глазах стало превращаться в сверхдержаву, контролирующую огромные территории от Балтики до Черного моря.
Витовт понимал, что если Тохтамыш с его помощью вернет власть, то сам он фактически сможет не только контролировать политику хана, но и подчинит себе Москву, которая была его главным конкурентом в деле консолидации русских земель. Отметим, что в его войске были князья Андрей Полоцкий, Дмитрий Брянский и знаменитый воевода Дмитрий Боброк – герои Куликовской битвы, которые считали, что Витовт своими дарованиями вполне заслуживает право стать гегемоном Восточной Европы.
Но в армию, которую он начал собирать, входили не только литовские и русские полки. К нему присоединились и польские витязи, и даже отряд рыцарей Тевтонского ордена. Это было мощное, в основном европейское войско, противостоящее степной орде.
В начале августа 1399 года две враждующие армии встретились на берегах Ворсклы (приток Днепра), вероятно, недалеко от того места, где однажды будет построен город Полтава и Петр Великий в 1709 году разобьет шведов. В истории так нередко бывает, что старые поля сражений будто притягивают к себе новые битвы. Например, тот же Тохтамыш разгромил Мамая на реке Калке, видимо, неподалеку от того места, где состоялась самая первая схватка русских с монголами.
Вернадский так описывает столкновение, которое решило участь гигантских евразийских пространств: «Согласно Никоновской летописи, хан Тимур-Кутлуг предлагал Витовту заключить соглашение, а не воевать. Витовт потребовал, чтобы хан признал себя его вассалом, и имя Витовта появилось на монетах Золотой Орды. Едигей от лица Тимур-Кутлуга отверг требования Витовта и, в свою очередь, потребовал, чтобы его тамгу (герб рода) чеканили на литовских монетах. Теперь единственным выходом стала война. Яростная битва свирепствовала несколько часов. Войска Витовта были, казалось, на пороге победы над монгольской армией под командованием Едигея, когда резервные отряды Тимур-Кутлуга атаковали литовцев с тыла. Татары Тохтамыша первыми приняли бой, и скоро вся армия Витовта была смята. Тогда как самому Витовту с небольшой свитой удалось спастись, большое количество русско-литовских князей погибло в бою, среди них Андрей Полоцкий, Дмитрий Брянский и Дмитрий Корятович (Боброк-Волынский). “И кто мог счесть всех литовцев и русских, и поляков, и германцев, павших в этот день?” – горько замечает летописец».
Это была вершина военной карьеры сурового Едигея, предка утонченного, никак уже не похожего на ордынца, Феликса. После победы на Ворскле Едигей начинает «наводить порядок» на всем пространстве владений Золотой Орды. Вскоре занялся он и Русью. Чтобы полностью ее контролировать, надо было подорвать могущество московских князей. И Едигей решает повторить успех Тохтамыша – внезапным ударом захватить этот слишком много возомнивший о себе город.
В декабре 1408 года его войско подступило к стенам Москвы. Но простояв под ними три недели и не дождавшись пушек, которые обязался предоставить тверской князь, он вынужден был, взяв огромный выкуп, отступить.
Тем не менее этот поход, благодаря полученной весьма крупной сумме, еще больше поднял его авторитет. Беклербек (князь князей) Едигей единолично решал, кому быть ханом. И казалось, что никто не может бросить ему вызов. Ведь Тимур уже умер, а Тохтамыша убил сын Едигея Нураддин. Впрочем, он одновременно был и внуком своей жертвы. Такие были сложные семейные у них отношения. Ведь Едигей был женат на дочери Тохтамыша Джанике. То есть родственные связи никак лютой вражде не препятствовали. С этим столкнулся и сам Едигей. В 1410 году он дал согласие на воцарение сына Тимур-Кутлуга Тимур-хана. Едигей, чтобы еще больше его к себе привязать, отдал за него одну из своих дочерей. Но это не сработало. Тимур-хан внезапно решил избавиться от его опеки. И «великий стратег» потерпел поражение.
Впрочем, Тимур-хан просчитался, оставшись без поддержки Едигея, – его вскоре сверг сын Тохтамыша Джалал ад-Дин. Сам бывший беклербек продолжал, несмотря на преклонный возраст, свою борьбу. Пока возмездие не настигло и его – он был убит в 1419 году в столкновении с другим сыном Тохтамыша Кадыр-Берди. Неутомимому степному воителю было тогда 67 лет.
Интересный факт: одна из достопримечательностей Крыма – великолепный дворец Юсуповых в Кореизе. Прославлен он не только своей уникальной архитектурой и тем, что принадлежал славному роду, но и тем, что в 1945 году, во время решающей для послевоенного мироустройства Ялтинской конференции, именно здесь была резиденция Сталина.
На самом деле Юсуповы связаны с Крымом со стародавних времен, как раз с эпохи Едигея. Его супруга и одновременно дочь Тохтамыша Джанике жила здесь после смерти мужа и отца. В горах, в развалинах древнего пещерного города Чуфут-Кале, по сей день высится ее мавзолей. Она совершила паломничество в Мекку и благодаря этому стала известна во всем мусульманском мире. Свое влияние она использовала, чтобы поддержать первого независимого крымского хана Хаджи-Гирея в борьбе с сыновьями Тохтамыша, своими братьями.
Разветвленность родового древа, как видим, создает немалые проблемы. Поэтому то, что в семье Юсуповых всегда был только один наследник (в силу ли проклятия или по каким-то иным причинам), долгое время способствовало росту богатства рода, – оно не распылялось, а концентрировалось в одних руках.
Глава III
Брат на брата
От Нураддина до Юсуфа
середина XV – середина XVI в
Едигей был не только родоначальником Юсуповых, но и фактически «отцом народа» – ногайцев. Сейчас это сравнительно небольшой этнос (чуть более ста тысяч человек), представители которого проживают на Северном Кавказе и в Нижнем Поволжье. Но их предки были создателями грозной Ногайской Орды, контролировавшей территорию от реки Эмбы, что ныне протекает по территории Северо-Западного Казахстана, до Волги. Впрочем, изначальное название этого степного государства – Мангытский юрт.
Сам Едигей и был мангытом. Это монгольское племя, которое в составе войск Чингисхана и его потомков переселилось на эти земли. Его представители были уважаемыми людьми в государстве, созданном Батыем. Не только Едигей, но и его отец были беклербеками, то есть, можно сказать, «первыми министрами» при дворе ханов. Правда, с тем отличием, что беклербек был величиной постоянной, а ханы – переменной.
Но слабость этой позиции была в том, что верховная власть, как ни крути, могла принадлежать лишь потомку Чингисхана. И должно было пройти немало времени, чтобы потомки Едигея осознали, что «право имеют». Но даже когда они станут самостоятельными правителями, будут именоваться не ханами, а биями, то есть князьями, а не царями.
Едигей не только сумел стать легендой и тем самым консолидировать всех, кто был впечатлен его удивительной судьбой. Он, что не менее важно, создал экономическую базу для формирования новой орды. Беклербек добился от Тохтамыша во времена, когда они еще не вступили в многолетнюю смертельную схватку, освобождения от налогов кочевий, располагавшихся к востоку от Волги. И туда, разумеется, стали стекаться степняки разного происхождения, а не только его собратья мангыты.
Обстоятельства, приведшие к гибели Едигея, не вполне ясны. Судя по различным и противоречивым источникам, у него произошел конфликт со старшим сыном Нураддином. И не сошлись они во мнениях как раз по поводу того, какого именно претендента-Чингизида стоит возвести на престол на этот раз.
Самая красивая версия гласит, что старый воин, дабы не вступать в сражение с родным сыном, уехал в Хорезм на какое-то время. А Нураддин занял отцовский пост. Скончался он, похоже, еще при жизни отца. Степной эпос гласит, что после очередного похода у него открылись старые раны. Он был погребен в кургане на берегу Волги, который и столетия спустя местные жители называли «могила Нураддина».
Этот лихой воин остался в памяти потомков, и впоследствии имя его стало титулом. Второй человек после бия в Ногайской Орде именовался нурадином. Как бы то ни было, после его смерти титул беклербека остался в семье. Он переходил, в зависимости от того, какой хан был на престоле, к его братьям, многочисленным сыновьям Едигея. Но их взаимоотношения нас не интересуют, поскольку наша цель не изучать хитросплетения степной политики, а проследить за тем, как в нее вплетается нить великого рода Юсуповых. И следующий узелок на ней – сын Нураддина, Ваккас.
Он был беклербеком хана Узбекского улуса Абулхайра. Название это к современному Узбекистану имеет очень отдаленное отношение. Достаточно сказать, что территория этого улуса простиралась от реки Урал на западе до озера Балхаш на востоке, от низовий Сырдарьи и Аральского моря на юге до среднего течения Тобола и Иртыша на севере.
Мусульманские хронисты того времени отмечают тесную дружбу владыки и его «первого министра». Утверждается, что Ваккас дважды ходил в успешные походы на запад, завоевывая для хана те земли, которые входили в ядро державы Батыя. Несмотря на то что Мангытский юрт входил в состав государства Абулхайра, он уже рассматривался как вполне определенное и в значительной степени автономное территориально-племенное сообщество.
В это время начинается вражда мангытов с Большой Ордой, то есть с державой на Волге, которая фактически по прямой наследовала Золотой Орде. И этот конфликт будет иметь далеко идущие последствия.
Точных сведений о кончине Ваккаса нет. Но все источники сходятся на том, что он был убит. А вот кем, почему и каким образом – достоверно неизвестно. Следующим в юсуповской линии стал сын Ваккаса Муса. Он и его братья делают столицей Мангытского юрта город Сарайчик на берегах реки Урал. Сейчас его развалины раскапывают археологи в Атырауской области Казахстана. Развалили его, кстати, русские казаки в ходе разбойного похода, но произошло это более чем через сто лет после того, как здесь обосновались сыновья Ваккаса.
Смерть последнего датируется 1440 годом. И после этого его наследники отказываются подчиняться Абулхайру. И причина была более чем весомой – это был слишком сильный и самостоятельный хан, а лидерам мангытов подходил только такой, который «царствовал бы, но не управлял», словно королева Великобритании. Муса делает ханом ничем не примечательного Чингизида по имени Ядгар, а тот на радостях назначает его «великим бием».
Исследователи считают, что именно Муса может полноправно считаться основателем независимой Ногайской Орды. Под его властью объединяются не только мангыты, но и другие степные племена, обитавшие в его зоне контроля. Подданные обращались к нему «бий хазрат» – «княжое величество», как этот титул трактовался в русских источниках той поры. Но крымские ханы и другие Чингизиды, признавая силу ногаев, не относились к нему как к ровне. Поэтому номинальным сюзереном Муса признавал хана Сибирского юрта Ибака.
Муса вступил в дипломатическую переписку с великим князем Московским Иваном III. Интересно, что в ордынской иерархии они были равны по статусу, поэтому обращался он к нему как князь к князю. Вольно или невольно ногаи оказали в правление Мусы немалую услугу московскому правителю.
В 1481 году Ибак, Муса и его брат Ямгурчи пошли в поход на хана Большой Орды Ахмата, того самого, который годом ранее пытался вернуть контроль над Русью. Именно его войско стояло против московского на берегах реки Угры, но так и не решилось ее перейти и вступить в сражение, поскольку хан не дождался помощи от польского короля, на которого рассчитывал в борьбе с русскими. А тот не решился отправиться в поход, опасаясь вторжения крымского хана. Вот такая была сложная военно-дипломатическая игра в борьбе за «ордынское наследство».
И вот, когда деморализованное бесплодным походом войско Ахмата вернулось в приволжские степи и уже было распущено по улусам, на ханскую ставку внезапно обрушились сибиряки и ногаи. Последовали резня и разгром. Причем самого хана Ахмата убил лично Ямгурчи.
Это событие некоторые исследователи и считают точкой отсчета подлинной независимости ногаев. После такой победы Муса почувствовал себя еще уверенней. В последующие годы его могущество только росло. После смерти бия, последовавшей в 1502 году, наследовал ему сначала Ямгурчи, а после него следующий брат – Хасан. Ему не удалось удержать власть – на нее претендовали многочисленные и воинственные сыновья Мусы. Победителем из этой борьбы выйдет один из них – Юсуф. Вот он-то и даст свое имя самому в будущем богатому княжескому роду Российской империи.
У Мусы от нескольких жен (скольких именно, неизвестно) было немалое количество сыновей. Точное число тоже остается спорным. И мало того, что отношения между детьми от разных матерей были напряженными, так еще и разные центры силы начали активно влиять на ногайских вожаков. На правобережье Волги это были Великое княжество Московское и Крымское ханство. На левом берегу – недавно сложившееся Казахское ханство и Сибирское.
Жизнь в Ногайской степи была опасна и непредсказуема. Каждый мирза (сын бия) мог претендовать на высшую власть, мог вынашивать планы нападения как на соседей, так и на своих собратьев. Но и соседи могли внезапно нанести удар. Так и поступил крымский хан Менгли-Гирей, прознав про замыслы ногаев напасть на его государство. Пока те только готовились, он послал огромное, в двести пятьдесят тысяч всадников, войско проучить дерзких потомков Мусы и их союзников. В 1509 году оно обрушилось на ногайские кочевья, разгромило их и разграбило, уведя в Крым огромные стада захваченного скота.
А уже на следующий год разгорелся конфликт между двумя сыновьями Мусы от разных жен – Алчагиром и Шейх-Мухаммедом. Каждый из них провозгласил себя бием, и началась кровавая распря. Вскоре в нее вмешались на стороне первого сына астраханский хан Джанибек и сыновья убитого ногаями хана Ахмата. Они разгромили Шейх-Мухаммеда, и тот приехал к брату признать поражение. Но вместо того, чтоб проявить ценимую степняками широту души, победитель посадил его за решетку. Это, конечно, вызвало протест даже у сторонников Алчагира, и часть из них выступила против него.
Поэтому вскоре ситуация радикально изменилась. Узник обрел свободу, а вместе с ней, после разгрома брата, и титул бия. А Алчагир со своими сторонниками укрылся от расправы в Крыму.
Но пока братья увлеченно делили власть, за этим с раздражением наблюдали правители казахов Бурундук и Касим, которые считали, что потомки Едигея вообще не имеют права самостоятельно решать, кто из них старший. Старшими по определению всегда будут потомки Чингисхана. И казахи нанесли удар по основным ногайским владениям на левом берегу Волги. Не в силах противостоять вторжению, ногаи побежали на правый берег.
В ходе этих драматичных событий и погиб человек непростой судьбы Шейх-Мухаммед. Ученые точно не знают, от чьей руки – казахов ли, воинов астраханского хана или потомков хана Ахмата. Примерно в это же время сгинул (и тоже неведомо, по чьей вине) и его главный противник Алчагир.
Но вскоре степное счастье снова улыбнулось ногаям. Предводитель казахов Касим умер, а его сын оказался не способен организовать эффективный отпор жаждавшим реванша сыновьям Мусы, среди которых все более заметную роль начинает играть Юсуф.
В 1522 году ногаи настолько осмелели, что решились пролить ханскую кровь. Крымский властитель Мухаммед-Гирей I захватил Астрахань, претендуя на то, чтобы контролировать все пространство от своего наследственного владения до Волги. Такая перспектива совершенно не понравилась ногаям. И их новый лидер Мамай, брат Юсуфа, организовал внезапное нападение на крымцев, в ходе которого погибли и сам хан, и его сыновья. А затем воодушевленные ногаи двинулись на Крым. В жестокой сече прорвали оборону его защитников, ворвались на полуостров и основательного его разграбили.
В 1537 году после всех этих походов, битв и интриг ногайские вожди решили, наконец, определить внутреннюю иерархию не на поле боя, а «за столом переговоров». На этой «мирной конференции» сыновей Мусы титулы распределили следующим образом: Саид-Ахмед был признан равным по положению хану. Его наследником избрали Шейх-Мамая. Беклербеком – Хаджи-Мухаммеда. А его заместителем – Юсуфа.
В этот период роста ногайского могущества они даже потребовали от Москвы «выхода», то есть дани, которая полагалась лишь наследником Чингисхана. Но логика тут была простая – одного из них, крымского хана, мы убили – теперь выплаты нам причитаются. Но Москву эти аргументы не убедили. А попытаться заставить платить военным путем ногаи не рискнули.
Впрочем, вскоре они вновь начали выяснять отношения друг с другом. Саид-Ахмеду бросил вызов его «заместитель» Шейх-Мамай, которого поддержали братья Юсуф и Исмаил. Дети от первой жены бия Мусы поднялись против сыновей от второй. И победили. На какое-то время в степях настало относительное спокойствие. После смерти (наконец-то ненасильственной) Шейх-Мамая высшая власть перешла к Юсуфу. И орда в годы его правления обрела, наконец, полную независимость и вошла в силу.
Вадим Трепавлов в «Истории Ногайской Орды» пишет: «Пышная титулатура, едва намечавшаяся у его предшественника, предваряла теперь послания Юсуфа в Москву: “Государя государем над вселенскими государи и князем князя Юсуфово княжое слово”; “Вселенским государем государя князем князя Юсуфово княжое слово” и т. п. В грамотах то и дело приводились теперь ссылки на Коран, на авторитет “наших книжников”, иногда адресант пускался в рассуждения о бренности земного бытия, неизбежности смерти. Очевидно, Юсуф был неплохо образован в религиозных вопросах или же находился в окружении умудренных богословов. Учитывая данные о тесной связи бия с Бухарой, можно догадываться о мавераннахрском источнике просвещенности его или ученой свиты».
Но Москву пышными фигурами речи было не удивить. Ведь там совсем молодой еще Иван IV, которого впоследствии вполне справедливо нарекут Грозным, принимает титул куда более внушительный – царский. К концу правления в полном варианте он звучал так: «Божией милостию великий государь, царь и великий князь Иоанн Васильевич всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, государь Псковский, великий князь Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и иных, и всея Сибирския земли и Северныя страны повелитель, и государь земли Вифлянской и иных».
