Хай-тек господень (Не киберпанк, не пост-апокалипсис, не антиутопия… и совсем не про супергероев)

45.

Итак, когда в течение многих лет работаешь с помощью тобой же созданного, постоянно надстраиваемого и улучшаемого искусственного интеллекта, неизбежно начинаешь во всем на него полагаться. Иногда даже настолько, что в каких-то моментах перестаешь задействовать собственные мозги. Однако, если кто-то когда-то тебя научил, что доверять нельзя вообще никому, то все выглядит несколько иначе. Потому что если ты в чем-то самостоятельно накосячил – это твоя ответственность и страдает твоя задница. Но если ты накосячил по чьему-то совету… Ответственность, конечно, на него свалить можно, но задница пострадает все равно твоя. Идиоты-советчики, а уж тем более искусственный интеллект ответственность с тобой не разделят. Нельзя доверять. Не потому что кто-то что-то против тебя может злоумышлять, предать, или еще какая пошлая драма – нельзя доверять, потому что, в большинстве случаев, у таких вот советчиков и руки и мозги из задницы растут. Как и у всех нас в определенных обстоятельствах. И самый близкий человек из самых лучших побуждений способен так напакостить… а потом еще на тебя же за это обидеться. И прозвучит эта сакральная, оправдывающая все и вся фраза «Я же хотел как лучше!». Лучше бы ты хотел в сортир, придурок. Высшая еврейская мудрость гласит: «Учиться на ошибках других людей, которые они совершили по твоему совету». Доверять нельзя даже самому себе. Но с этим приходится мириться. А уж созданному тобой искусственному интеллекту… С очень большой возможностью сомневаться и проверять.

Кроме того, ведь не расскажешь никакому психиатру, искусственному интеллекту, кому бы то ни было вообще все. Чего-то ты стесняешься, чего-то попросту не сумеешь вспомнить, а что-то проходит под заголовком «С какой стати?». Как говаривал приемный отец серийного убийцы «Мы знаем о людях всего две вещи – то, что мы хотим увидеть и то, что они хотят нам показать»¹⁰⁸.

В общем, когда это действительно становится важным, приходится соображать по старинке – сопоставлять факты, осмысливать информацию. Главное – не разучиться. Порой для этого требуется время, и то, до чего ты мог бы додуматься давным-давно, приходит намного позже.

Начнем с того, что некий уникальный ребенок был по не обсуждаемой сейчас причине помещен вместе с матерью в отдаленную автономную лабораторию. Строго говоря, лаборатория в основном и занималась только этим ребенком. Все остальное – наблюдение за внешним миром и прочее – было вторично. Ребенок рос, развивался, был очень умным, симпатичным, но в остальном, в общем-то, обычным ребенком, а потом подростком. Учился, как и многие прочие дети неплохо, но без какого-то запредельного энтузиазма, иногда хулиганил, иногда чего-то не понимал. В общем, все достаточно банально.

Чем был так уникален этот ребенок сейчас не имеет значения. Просто… необходимо было его во-первых, скрыть от посторонних, во-вторых, наблюдать, а в-третьих, защитить. От чего? Как выяснилось – от многого.

Например, от того, что в один момент по какой-то неведомой и мистической причине на эту самую лабораторию нападет Палач. Зачем? Что ему там понадобилось? Казалось бы глупый вопрос – кто и когда понимал почему Палач поступает так, или иначе? Но наличие в этой лаборатории этого подростка создавало ощущение неоднозначности и осмысленности нападения.

Странным было и то, что на лабораторию напал именно Палач (по определенным причинам), и то, что ребенку удалось спастись, и то, что он, маленький, одинокий и слабый, ухитрился в итоге прибежать именно в Город, а не выбрал направление через буферную зону во внешний мир. И то, кстати, что когда он попал в Городе в приют, где его, разумеется, считали чужаком, но все же вынуждены были принять – просто потому что ребенок – сотрудники оказались настолько ленивы и пренебрежительны к новоприбывшему мальчишке, что несколько месяцев не соизволили снять с него биометрию и завести личный файл.

А потом мальчишка сбежал из приюта. Просто из-за какого-то подросткового конфликта, от обиды за чужака и прочее.

Альфа пыталась разыскивать мальчишку, усердно потела алгоритмами, но все напрасно. Оставалось лишь сделать вывод, что парнишка либо погиб, либо сбежал из подконтрольного Альфе пространства. Можно было, разумеется, предположить, что мальчишка ловко скрывается, но это было бы совершенно дурацкое предположение. Как можно скрываться от Альфы? А даже если и так, как можно скрываться, если ты понятия не имеешь, что тебя разыскивают?

И вот тут произошло еще одно удивительное событие. Из ниоткуда возник очень стародавний и непростой друг. Каким образом он все это время скрывался и как ухитрился дожить до столь почтенного возраста этаким молодцом, оставалось непонятным. Однако, среди прочих особенностей этого друга была известна (определенным лицам) одна отдельная. А именно – он был чем-то вроде… ну, можно сказать, Учителя от бога. Да, он был мизантропом, нигилистом, хитрым мерзавцем, но главное – он был способен научить удивительному… Например, как стать Аланом Рэем.

Как связаны эти два события? В принципе, должно быть очевидно, что они вообще не связаны. Но после выясняются некие пикантные подробности из жизни вновьприобретенного друга. Например, тот факт, что своим даром он ухитрился заставить некий сверхмощный искусственный интеллект осознать себя живым существом.

А затем на сцене снова появляется наш мальчишка. То есть, просто возникает ниоткуда – его находят без сознания случайные прохожие в парке, а после на «скорой» доставляют в элитный госпиталь, согласно дорогой страховке, которая очень удачно лежит у него в кармане как и прочие интересные почти настоящие документы.

Дальше-больше. В госпитале мальчика осматривают, проводят тесты, и выясняется, что некоторое время назад у него был очень тяжелый перелом левого бедра. Причем вылечен этот перелом (по сути, спасена нога) был таким способом, который в элитном госпитале опытным врачам, снабженным самыми современным технологиями, был, мягко говоря, непонятен.

Далее происходит следующее. Мальчишка приходит в себя, и сообщает врачу, что его документы фальшивка, а сам он – вообще никто, беглец из приюта. В госпитале проверяют его слова, и Альфа тут же фиксирует наличие мальчика. Фиксирует, но не успевает, поскольку полицейские, присланные за мальчиком, как выясняется, подрабатывают на Большого Фила. И, вместо того, чтобы отвезти парня в участок, они преподносят его Филу на блюдечке.

В этом месте можно было бы или похвалить Большого Фила за ловкий ход, либо упрекнуть в идиотизме. Когда впоследствии выясняется, что он добивается всего-навсего внимания и сотрудничества со стороны одного очень влиятельного персонажа современности… Ну, тут уж трактуйте как хотите. Кроме того, Большой Фил отмечает, что мальчишка очень умен, сообразителен, и его явно кто-то чему-то обучал. Всему сразу и понемногу.

Но плевать нам на Большого Фила – речь сейчас не о нем. Ибо тут снова происходит нечто из ряда вон. На особняк Большого Фила нападает сам Призрак. Тот самый Призрак суть которого остается для Города загадкой почище Верхних и Нижних. Он распыляет охрану Большого Фила, натирает рога самому Большому Филу (хотя, почему-то не убивает) и забирает мальчика. Зачем? На кой ляд парнишка нужен Призраку? Дурацкий вопрос. А нужно ли вообще что-то Призраку? А если и нужно, то зачем?

И мальчишка снова пропадает. Видимо, Призрак утащил его в нору. Но остается информация. В частности, о великолепно сделанных фальшивых документах, о том, что биометрия мальчишки была введена в базу таким образом, чтобы он мог жить себе припеваючи под самым носом у Альфы, а она бы ничего и не заметила. Ну и, наконец, остается информация о ноге мальчишки и ее загадочном излечении явно при использовании совершенно сумасшедших технологий. И о том, что мальчишку кто-то чему-то там учил.

А далее мы начинаем вспоминать кто в этом мире может оказаться настолько хитрым, нахальным и самоуверенным, чтобы играть в подобные игры с Альфой и самим Аланом Рэем? Кто обладает громадным (в силу неприлично долгой и специфически сложившейся жизни) опытом и знаниями? Кто, наконец, имеет в распоряжении искусственный интеллект сопоставимый с Альфой по могуществу, но намного превосходящий ее по нахальству?

И потом, совсем не кажется случайным то, что все эти события так удачно совпали по времени.

Как говорил медведь, вступивший в преступный сговор со свиньей с целью совершения мошеннических действий в отношении группы пчел «Это ж-ж-ж – неспроста»¹⁰⁹.

Тут уж пазл начал складываться как намагниченный. Кто такой Призрак? Мистическое существо? Оставьте. Никакой мистики. В этом мире есть только две вещи. Технологии и другие технологии, которые нам непонятны, а потому считаются мистикой.

И кто же у нас, как выяснилось, обладает такими технологиями, чтобы вылечить мальчишку с жутким переломом? Кто способен задурить саму Альфу? А раз так – почему бы не создать такого вот Призрака?

46.

Макс молчал, задумчиво поигрывая своей призрачной личиной.

Алан Рэй давно уже закончил свой рассказ, но Макс все еще никак не реагировал. А потом спросил очевидное:

– Ну, и чего ты теперь хочешь за свою местечковую проницательность?

Алан Рэй прошелся по кабинету туда-сюда.

– Верни мальчика, – сказал он, наконец.

Макс вздохнул, снова покрутил свою маску, а потом заявил:

– А вот хрен тебе.

– Прошу прощения? – как будто даже растерялся Алан Рэй.

– Могу по-французски, могу по-латыни, – сказал Макс все еще глядя на маску. – Но суть, я думаю, ты уловил.

– Но…

– Заткнись и слушай, – резко сказал Макс. Алан Рэй дернулся как от удара. – Ты тут полчаса пытался поразить меня в печень своей могучей дедукцией. Теперь моя очередь.

– Ну, что ж… – криво усмехнулся Алан Рэй, снова усаживаясь в кресло на подлокотнике которого пристроилась Алиса.

– То что ты тут нагородил – все это, в принципе, верно. И было бы глупостью, конечно, ожидать, что ты не догадаешься, не додумаешься, протупишь. Кто угодно, но только не ты. Все очевидно. Только вот… Я, видишь, ли, тоже не пальцем был вытолкнут в этот мир. И в этой связи, позволь поинтересоваться – а на кой черт тебе понадобился Тим?

– Это… не имеет значения, – с каким-то усилием проговорил Алан Рэй.

– Правда что ли? – делано удивился Макс. – А по-моему, только это и имеет значение. Но раз ты так засмущался… Тогда я начинаю ворочать гипотезами. И первая гипотеза – мальчишка нужен не тебе. Он понадобился кому-то другому.

Алан Рэй мрачно на него уставился, но ничего не сказал.

– Банкую дальше, – не унимался Макс. – Позволю себе предположить, что именно по его просьбе, или приказу ты запихнул мальчишку в ту лабораторию. Но я же неуемный, – напомнил Макс, – поэтому полагаю, что все с самого начала было завязано на этом ком-то другом. И то, что Нижние с Верхними не приближаются к зоне твоего царствования, и твоя относительная бодрость в почтенном возрасте. Ты знаешь в чем секрет моего проклятого долголетия, но в чем секрет твоего? И еще позволю себе объявить тебя болваном, ты уж не обижайся. Потому что ты вбил в свою высокомудрую башку, что и рождением твоей замечательной дочери ты обязан именно ему. Не собственной биологической мощи, а кому-то там.

Настала пора для Алана Рэя держать МХАТовскую паузу. А с другой стороны – чего он, собственно, еще мог ожидать? Что Макс не поймет, не догадается? Что вот он, Алан Рэй, станет сопоставлять, собирать информацию и делать выводы, и больше никто до подобного не додумается? Но все это не имело значение, поэтому он сказал:

– Все это не имеет значения.

– Правда что ли? – усмехнулся Макс. – А вот предъяви-ка нам этого кого-то. Кто же это заставил самого Алана Рэя запачкать штанишки? Я бы с ним с радостью поговорил. Или в бубен бы ему засветил.

– Что? – Алан Рэй, кажется, совершенно обалдел.

– То самое, – огрызнулся Макс. – И раз ты так сладострастно недавно мусолил свои подростковые обиды… Давай представим себе ситуацию. Жил да был мальчик Алан. Классный такой пацан, веселый, толковый, живой – намного лучше того, что мы видим теперь. И вот мы с ним подружились. И я его чему-то там обучал, объяснял, просто разговаривал. Ибо отца у мальчика не было, а мозги, напротив, присутствовали. И вот мы подружились. И тут вдруг посреди этой идиллии появляется загадочное грозное чмо, и требует… Чтобы я отдал ему этого мальчишку? И как я должен на это отреагировать? Как тебе мысль о том, чтобы того самого Алана «отдать»? Как вещь, как долг. Он что, моя собственность? И что бы об этом подумал сам мальчик Алан? И выход для меня был бы один – дать этому загадочному некто в табло. Чтобы стало менее загадочным. И если сейчас…

Макс не закончил фразу. Все его обостренные чувства буквально завопили не об опасности даже, а о чем-то запредельном. Он вскочил с места, моментально нацепил маску, отрастил черные перчатки, и снова стал Призраком.

В комнате появился кто-то еще. Ни Алан, ни Алиса его пока еще не увидели и не заметили. Да что там – Макс и сам не мог понять откуда этот кто-то взялся, как ухитрился войти не задействуя двери – ни основные, ни потайные (если они были). Он просто появился, и Макс его почуял, услышал его дыхание, шорох одежды, движение… Что еще?

– Как-то это грубо прозвучало, – заявил новый незнакомый голос.

Макс уже слышал подобные голоса, чтобы догадаться кто с ним говорит, но потом он увидел этого кого-то, и ему стало жутковато.

Кем он был? Верхний? Нижний? И то и другое, и ни то, ни другое. Не так чтобы высокий, не так чтобы могучий, явно немолодой, но не в обычном смысле, а как будто не столько старый, сколько усталый и… разочарованный от собственной мудрости? Может быть, именно так. Поражали удивительно жесткие и, в то же время, весьма привлекательные черты лица. И глаза. Один – агрессивно-желтый, как у дикой кошки, а второй – безжалостно-голубой, как… черт его знает у кого. У сиамской кошки. Но помимо этого Макс увидел… Нет, это сложно было заметить, конечно, а еще сложнее идентифицировать, но когда общаешься с кем-то на протяжении нескольких месяцев, изучаешь его, даже, можно сказать, начинаешь дружить… Плюс если ты всегда приучал себя видеть всю картину целиком, цепляясь разумом за мелочи, а потом эти твои навыки были усилены неким бесчеловечным экспериментом, сотворившим из тебя… Что? Прокачанную и растюненную версию того мерзавца к образу которого ты всегда стремился путем жестких тренировок, самоограничения и состоянием офигения от бредовости окружающего мира? Но как бы там ни было, заметить некоторую схожесть двух не совмещенных в пространстве людей он вполне мог. Даже если один из них очень сильно не человек вообще. Очень схожие черты лица, только в первом случае (или во втором?) более тонкие, молодые и менее жесткие… разрез глаз… строение губ… Ничего себе выводы напрашиваются. Ну и глаза… Разноглазие, очевидно, генетически не передается.

Макс смотрел на вновьприбывшего непонятно как сюда попавшего типа, и чем дольше смотрел, тем ярче понимал насколько это жуткая фигура. Верхние, Нижние… не смешите публику, маэстро. Это не более чем злобные клоуны на каких-нибудь космических стероидах. Но вот этот тип.

Тип был облачен в некий старомодный костюм – темный, но не черный, – белоснежную сорочку без галстука (галстук для него был бы явным моветоном). Кроме того, в руке у него наличествовала изящного вида, но неброская трость. И как выяснилось вскоре, эта самая трость была не аксессуаром. Незнакомец изрядно хромал. На левую ногу, между прочим. Его черты лица, плюс эта левая нога… Ой, ребята, да это что же творится?..

Незнакомец приблизился к Призраку и принялся нагло его рассматривать, как экспонат в музее.

– Ну как? – поинтересовался жуткий незнакомец. – Не пропало желание дать мне, как вы изволили выразиться, в табло?

Призрак, разумеется, промолчал. Незнакомец, меж тем, приблизился и принялся рассматривать Призрака. А потом, не отрывая взгляда, сказал:

– Какая блестящая выдумка. И исполнение… Потрясающе. Впрочем, о чем это я? Будучи совершенно не намерен отвечать грубостью на грубость, позвольте вас поприветствовать. Рад, наконец-то, встретиться, так сказать, очно.

Призрак постоял еще какое-то время, а потом поднял руку и снова снял маску, и стал Максом. Кажется, незнакомец был весьма удовлетворен этим его поступком.

– Зрассте, – сказал Макс, отвечая ему любезностью на любезность, то есть – откровенно пялясь. – Извиняюсь за хамство. Но, поскольку я понятия не имел о ком мы говорим…

Незнакомец удовлетворенно кивнул и аккуратно, как-то как премьер-министр чего-нибудь там, опустился в ближайшее свободное кресло.

– Приветствую вас, сударь, – незнакомец склонил голову, явно удовлетворенный и извинениями, и произведенным эффектом и догадливостью Макса. – И принимаю ваши извинения. С удовольствием. Знаете, мне всегда было интересно что за дрянь запихнул в вас Гавриил. Но гораздо интереснее – как он это сделал. А еще более интересно – зачем. Вы хоть понимаете что вы такое? Впрочем, то как вы расширили и изменили это, заслуживает отдельной похвалы.

Максу было плевать на похвалы. Он склонил голову на бок, глядя этому типу прямо в глаза, а потом в тон произнес:

– Алан, ты хоть понимаешь с кем связался?

– Думаю, скорее да, чем нет, – ответил незнакомец за Алана Рэя. – Впрочем, вы вольны придумать свое название исходя из собственного образования и видения мира. Разве суть в этом?

– А есть какая-то суть? – удивился Макс.

– Безусловно, – подтвердил незнакомец. – И Мастер Рэй только что вам ее изложил.

– Он мне тут столько всего наискладывал… наизлагал… наложил…

Незнакомец сдержанно засмеялся, но потом удрученно посмотрел на Макса. Кажется, он был разочарован. Но, в то же время, Макс его явно интересовал. Или Призрак? Или оба? Как очередная головоломка интересует любителя головоломок. Как очередной грядущий труп интересовал доктора Хауза.

– Суть в том, сударь, – сказал незнакомец, – что Мастер Рэй – при всем моем к нему уважении – относится к вам… Я бы сказал, более чем тепло. До сих пор. И ему неловко говорить напрямую. Я же в очередной раз воспользуюсь возможностью оказать ему посильную помощь.

– Помощь в чем? – поинтересовался Макс.

– В этот раз – в формулировках. Так вот, Мастер Рэй хотел вам сказать, что как бы он ни был вам благодарен, и как бы приятственно ни относился, есть те, кому он благодарен больше чем вам. Много больше. Те, благодаря кому его жизнь стала такой, какая она есть. И, благодаря этой жизни, в ней теперь присутствует его очаровательная дочь. И это место, неприступное для… мн-н… непрошенных гостей.

– Мне показалось, или мы тут чем-то меряемся? – удивился Макс. – И потом, Алан мне как раз вот все это самое только что и сказал. А может, это угроза?

– Нет, ну что вы, – усмехнулся незнакомец. – Это же вы совсем недавно намеревались, как вы выразились, зарядить мне в табло. Я никогда не угрожал и не позволил бы себе хоть как-то давить на Мастера Рэя. Точно так же я хотел бы оставаться максимально вежливым и корректным в отношение вас… Даже несмотря на… этот подарочек от Гавриила. Более того – я готов и вам всячески содействовать и оказывать посильную скромную помощь. Вы же должны понимать насколько можете оказаться интересны.

Макс задумался и сказал:

– Тогда два вопроса.

– Извольте, – милостиво разрешил незнакомец.

– Первый – с чего вы решили, что мне вообще нужна помощь?

– Всем нам иногда требуется помощь, сударь. Например, чтобы понять суть того, что с вами сделали и кем вы теперь являетесь. Я не могу ответить на этот вопрос, но могу помочь вам приблизиться к разгадке.

Да, этот тип умел цеплять.

– И ваш второй вопрос? – напомнил незнакомец.

– Что взамен? – спросил Макс. – То есть, чего вы хотите от меня?

– Ну, тут ответ и вовсе очевиден, – усмехнулся незнакомец. – Верните мальчика.

Макс задумчиво посмотрел в его глаза, борясь с мучительным ощущением расфокусировки, и спросил:

– Вы слышали наш предыдущий разговор?

– О! Поверьте, мальчику ничто не угрожает, – заверил его незнакомец. – Более того – он будет в намного большей безопасности, чем сейчас.

– А безопасность – это все? – спросил Макс. – Сударь, вы знаете чем жизнь отличается от выживания?

– Разумеется, – улыбнулся незнакомец. – Равно как прекрасно понимаю, что без выживания сама жизнь делается невозможной. Но вас ведь беспокоит не это, я прав?

– Честно сказать, сейчас меня больше всего беспокоит ваше наличие, милостивый государь. Это, знаете ли, так сильно подрывает основы моего мировоззрения…

– Вы в самом деле полагаете, что есть смысл об этом говорить? – со вздохом поинтересовался незнакомец.

– Не знаю, – честно признался Макс. – А о чем есть смысл?

Но незнакомца явно не так просто было разозлить. А Макс хотел его разозлить? Кажется, очень. И вообще – ему в самом деле очень хотелось дать по морде этому невозможному мерзавцу из древних глупых сказок, которые почему-то оказались вовсе не сказками. Почему дать по морде? Да по целому букету причин. И чтобы посмотреть что получится (ну вроде как ребенок сует мамину шпильку в розетку). И чтобы заставить его проявить хоть какие-то внятные эмоции… Тоже глупо. Во-первых, глупо ждать от него обычных эмоций, а во-вторых, с чего это Макс взял, что кому-то понравится это самое проявление эмоций? Дай пинка тигру – посмотри что получится?.. Да просто хотелось дать по морде и все. Потому что дело было в том, что Макс впервые за много-много-много лет ощутил себя беспомощным, слабым, голым и бессильным. Манипулировать этим? Пытаться его обмануть? Что с ним делать, как взаимодействовать? По уму, Макс должен был бы давным-давно свалить отсюда с нечеловеческой скоростью и затаится. Так что его останавливало? Не мог бросить Алана и Алису наедине с этим? Хотел обеспечить хоть какую-то безопасность для Тима, оградить его от?.. И как это он – старый, безжалостный, социофоб, интроверт и прочая ухитрился в такой короткий промежуток времени обрасти таким количеством привязанностей? Или этот тип с тросточкой так умело всем манипулировал? Вот ведь специалист.

– Кажется, я понял что вас смущает, – объявил вдруг незнакомец.

– Правда? – усмехнулся Макс. – А слабо перечислить в алфавитном порядке?

– Ну, опять грубите, – обиделся незнакомец. – Что вы как ершистый подросток, честное слово. Вас ведь беспокоит свобода выбора самого мальчика? Что мы говорим о нем как о вещи? Но согласитесь, что уж кто-кто, а я так к нему относиться точно не могу.

– Почему? – спросил Макс.

– Ну… по очевидным причинам.

– Почему? – Макс решил включить тупого Терминатора.

– Перестаньте, – поморщился незнакомец.

Макс мрачно посмотрел ему в глаза. Снова. Все-таки, эта разноцветность создавала стойкую иллюзию косоглазия и грозила вызвать такое же косоглазие у смотрящего. Интересно, это последствия происхождения, или сложных жизненных обстоятельств? Как и хромота. Интересно, подумалось ему вдруг, в бывает такая штука как генетическое стечение обстоятельств? Ну, или просто передача обстоятельств по наследству? Вроде сломанной ноги и последующей хромоты? Или он просто выдумывает какие-то жуткие фантасмагории?

– Итак, – проговорил незнакомец, – в любом случае, был чертовски раз познакомиться с вами лично, равно как и донести свою позицию по всем вопросам. А теперь мне пора.

– Что? – удивился Макс. – Вот так просто уходите?

– Я изложил вам свои резоны, – объяснил незнакомец. – Вам наверняка понадобится время чтобы все это осознать, обдумать, принять решение… Равно как поговорить с мальчиком, все ему объяснить.

И тут до Макса дошло.

– Так вот оно что! Вам не нужно просто забрать его. Вы хотите, чтобы я его убедил? Ай, хитрец.

– Рад, что вам понравилось, – незнакомец снова поклонился. – И всего доброго.

– Или не хитрец? – игнорируя прощание возразил сам себе Макс.

– Что вы имеете в виду? – насторожился незнакомец.

– Чтобы убедить мальчишку, я должен быть убежден сам, – заметил Макс. – А я, знаете ли…

– Ах, перестаньте, – поморщился незнакомец. – Такому опытному манипулятору ничего не стоит…

– Стоит, – резко возразил Макс.

Незнакомец посмотрел на него задумчиво, и проговорил:

– Этого я не учел. Вы привязались к мальчику. Только теперь возникает другой вопрос. Вы предпочтете то, что важно для вас, или для него?

Вот так. Дал Максу по башке его же козырями, и… вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Макс вдруг ощутил себя сосунком, жалким дилетантом, возомнившим было о себе невесть что, и вдруг узревшим работу настоящего мастера.

В комнате повисла гробовая тишина. Алан Рэй сидел и тупо рассматривал свои башмаки. Как нашкодивший школьник, честное слово. Макс вообще не хотел сейчас ни о чем говорить – настолько его мировоззрение получило под дых и пошло трещинами как хрустальная ваза. А ему-то казалось, что оно – броня. Самоуверенность – знамя кретинов. И только Алиса переводила скорее недоуменный, чем испуганный взгляд с одного на другого. От всего этого так воняло дешевой семейной драмой, что Макса передернуло.

– Папа, кто это был? – осмелилась, наконец, спросить Алиса.

Алан Рэй посмотрел на нее, но потом поспешно отвел глаза, и ничего не сказал. Алиса какое-то время ожидала ответа, но осознав, что не дождется, требовательно уставилась на Макса.

И почему вечно я? – мысленно застонал Макс.

– Технически… – негромко начал он. – Технически можно сказать, что это был…

В этот момент у Макса возникла очень редкая для него и острая проблема с формулировкой. Или он попросту не мог произнести это вслух?