Хай-тек господень (Не киберпанк, не пост-апокалипсис, не антиутопия… и совсем не про супергероев)

– Понятия не имею. Да и зачем? Альфа, как я понял, прекрасно себя чувствует. Да и тебе это не нужно – думаю, ты наоборот испытывал бы дискомфорт при таком варианте. Ну и на кой?

– То есть… Ты и правда не понимаешь?

– Ну-ка, объясни мне, – Макс хитро прищурился.

– Я бы с таким удовольствием протестировал этого твоего Чарли…

– Он сам себя тестирует, – отмахнулся Макс. – Тестирует, надстраивает… Иногда спрашивает совета…

– Чего?

– Совета. Иногда интересуется, если не может чего-то понять. Иногда боится совершить ошибку… Иногда совершает. Учится. Всегда.

Алан Рэй сидел как пыльным мешком по башке ударенный. Вот так просто говорить о подобных вещах… Боится совершить ошибку… Боится!.. Это же даже не революция в программировании, это… Тьюрингом⁸⁷ его по башке.

– Так, – сказал Макс, видимо, оценив состояние величайшего ума человечества, – пока ты не хлопнулся в обморок, поясняю. Я не знаю что именно и как произошло с Чарли. Я его не программировал, не переписывал алгоритмы…

– Ты с ним просто говорил, – прошептал Алан Рэй.

– Ну… да.

– Ты направлял его разговорами. Ты создавал у него… потребности? Потребность понимать, знать, развиваться… Но как?

– Да не знаю я, – фыркнул Макс. – Как когда-то с тобой разговаривал. Как сейчас… Короче, не знаю.

– С ума сойти, – вздохнул Алан Рэй. – Понять бы насколько он изначально отличался от Альфы. Он же постоянно менялся, как и все такие системы. Это только его особенность, или возможно в принципе с чем угодно? И на самом деле это так, или просто видимость? Просто алгоритмы, которые выглядят так, создают иллюзию…

– Бог ты мой, Алан, – вздохнул Макс. – А обычный человек, когда его воспитывают, когда он развивается, когда некоторые – особенно редкие и продвинутые – учатся считать варианты, последствия своих поступков, стремятся к знаниям, еще к чему-то. Вообще развитие, воспитание – это по-твоему, не программирование? Дедукция, умение делать выводы – это не алгоритмы? Только у человека все это работает зачастую очень слабенько. Криво. Лень там, тщеславие, самомнение, простая тупость, противоречия. Когда тебя сперва приучали не гадить в штаны, потом мыть руки, потом складывать два и два, и далее везде. Что это? И главное – какая разница?

– Я должен его увидеть, – потребовал Алан Рэй.

– Чего? – обалдел Макс.

– Ну, не увидеть, конечно – вступить в контакт.

Макс пристально и задумчиво его рассматривал. Ничего не говорил – просто смотрел таким взглядом… Цепким, насмешливым, просчитывающим. И совершенно невозможно было понять что он думает.

– Ты так и не понял? – спросил он, наконец. – Ты так и не понял зачем я приходил в первый раз и для чего пришел сейчас?

Алан Рэй в ту же секунду вернулся на землю, горько усмехнулся и предположил:

– Чтобы я отстал?

– Умничка, – жестко сказал Макс. – А теперь сделай еще одно усилие и ответь – почему я хочу, чтобы ты отстал? Хватит корчить из себя обиженного ребенка, хватит меня воспринимать как это было неприлично много лет назад. Стань самим собой – стань Аланом Рэем. Тем самым Аланом Рэем, который уже так давно держит за яйца весь мир… Ладошка не устала?

Однако, Алана Рэя, который держит (или должен держать) за яйца весь мир, в этот момент как громом поразила совершенно другая мысль.

– Но… Так не должно быть! Это же безумие! Искусственный интеллект, обладающий свободой воли – это…

Макс посмотрел на него сперва удивленно, но потом уже сочувственно.

– Эх, Алан, насколько же ты… как все. Я разочарован. У тебя есть дочь – и ты всерьез делаешь допущение, что вправе распоряжаться ее жизнью. Она твоя собственность? Или, скажем, Альфа. Нельзя давать искусственному интеллекту свободу воли. А с какой стати ты решаешь кто может обладать свободой воли, а кто нет? Если ты насмотрелся старой фантастики и опасаешься появления какого-нибудь Скайнета, то я тебя разочарую. С этой точки зрения логичнее было бы перебить девяносто процентов людей на земле. Потому что от людей вреда настолько больше – никакой искусственный интеллект не управится. Разве Скайнет устроил две мировые войны? Или Скайнет сбросил бомбы на случайно выбранные японские города? Или Скайнет строил концлагеря? Люди бояться искусственного интеллекта только по одной причине – потому что по своей мерке мерят. Никакому Скайнету не пришло бы в голову то, что выдумал Джеймс Кэмерон⁸⁸. Просто потому что Кэмерон человек, а Скайнет – нет. Посмотри на политиков – что в прошлом, что сейчас… Да Скайнет нервно курит в сторонке по сравнению с этими психологическими мутантами. Кстати, не приходило в голову, что Верхние с Нижними именно этим и занимаются? Они загнали людей в норы – смотри как сразу экология взбодрилась. Потому что ни слонов, ни тигров, ни тараканов они не трогают – только дурных хомо сапиенсов. Ты заигрался в бога, дружок. Вот этого делать и впрямь нельзя. Верни себе ясность мышления. Кладбища забиты простыми людьми, тиранами, уродами, гениями, обычными придурками, убедившими себя и друг друга, будто они что-то там значат… Они обладали свободой воли, возможностью выбора… И чего? И в итоге Алан Рэй тоже будет там лежать рядом с другими прочими, и может быть, кто-нибудь выбьет на надгробии «Он думал, будто знает как все должно быть».

Алан Рэй всегда славился умением четко мыслить, чуять обстановку и быстро принимать жесткие решения. У кого он этому научился, интересно? И даже если он сомневался, или завис – нельзя было показывать этого окружающим, дабы они не стали сомневаться в твердокаменности его непоколебимого гения. Только лицам очень ближнего круга разрешалось понимать его истинный чувства и состояния. Это дозволено было видеть Алисе, Альфе, и… тому… В общем, ему тоже. Хотя он-то как раз разрешения не спрашивал – просто знал и видел. И вот теперь объявился этот Макс, который не Макс. Где он пропадал все это время, как жил, чем занимался? Одно можно было сказать наверняка – он и раньше был пронзительно-проницательным мизантропом и хитрецом. Значит теперь, со всеми этими своими способностями, становился еще опаснее. Ну и что со всем этим делать?

– Ты только этого хочешь? – тихо проговорил Алан Рэй. – Чтобы я отстал? Чтобы я дал всем свободу выбора?

Макс повернулся к роялю, положил руки на клавиши и заиграл. Что-то очень тихое, приятное.

– Ты никому не можешь ничего такого дать, Алан, – проговорил он, не прекращая играть. – Никто тебя не спросит – даже твоя дочь. Она просто будет делать то, что сочтет правильным. Я понимаю что ты можешь сейчас чувствовать. Тебе кажется, что я предал тебя тогда, и вот, значит, опять. Так?

– У меня есть еще два вопроса и одна просьба, – сказал Алан Рэй. – И тогда…

– Вранье, – Макс резко перестал играть и повернулся к Алану. – И дело только в том – пытаешься ты соврать мне – что вполне разумно и оправдано, – или самому себе – что вот сейчас разочарует меня сильно-сильно.

– Но…

– Ты не отстанешь, Алан. Не надо мне ничего обещать. Я хочу, чтобы ты сам осознал, убедил сам себя, что я тебе больше на хрен не нужен. Ну не уперся я человеку, который…

– Держит мир за яйца.

– Вот именно. Так что валяй, конечно, задавай свои вопросы. Но не бесплатно.

– И что взамен? – усмехнулся Алан Рэй.

– Баш на баш, пожал плечами Макс. Два вопроса и просьба.

– Как представлю себе что ты придумаешь…

– Ой, хватит корчить из себя маленького пугливого мальчика, – потребовал Макс. – Я всегда могу тебе соврать, как и ты мне. И даже если ты просто откажешься отвечать – что я сделаю? В суд на тебя подам? Так что валяй, банкуй.

Алан Рэй задумался на какое-то время, осознал, что аргументация Макса безупречна (как было и всегда, когда он пытался кого-то запутать), и кивнул.

– Что произошло тогда… когда ты пропал.

Макс снова повернулся к роялю, тренькнул пару раз, а потом спросил:

– А гитары у тебя нет? Я все-таки предпочитаю…

– Нет, – жестко ответил Алан Рэй.

– Ну что ты дуешься? В сущности, эта история тебя разочарует. Все было банально и скучно. Обрушение здания. Я просто оказался не в том месте и не в то время. Минус ноги. Врачи полагали, что я вообще должен был сдохнуть, но как видишь… В сущности, я ведь и сдох.

– Но почему?.. Почему ты не дал знать? Не позвонил, не написал?

– А зачем? – резко ответил Макс. – Чтобы что? Чтобы оповестить? Ах, Алан, извини, я теперь калека – кино кончилось? Моя жизнь всегда была организованна… своеобразно. Так что, оказавшись калекой без средств к существованию – конечно, самым разумным решением было бы сообщить об этом семнадцатилетнему пацану у которого своих проблем хватает.

– А не приходило в голову, что этот семнадцатилетний пацан захотел бы тебе помочь?

– Чем помочь? – удивился Макс. Поразительно, как спокойно он обо всем этом говорил. – Привинтить новые ноги? Или я должен был, по образцу всех искалеченных и хронических, повесить на тебя свою жалкую изломанную тушу? Ты бы выдержал такое?

– Не знаю, – сухо проговорил Алан Рэй. – Ты принял это решение за меня.

– Я принял решение за себя, – фыркнул Макс. – Решение приняло обвалившееся здание. Какое-то время пришлось пожить бомжом – тоже, знаешь ли, жизненный опыт. А потом – этот эксперимент…

Алан Рэй задумался, а потом кивнул.

– Я понял. С твоей точки зрения, ты не хотел стать для меня обузой.

Макс сдавленно хихикнул.

– Да что тут смешного? – возмутился Алан Рэй.

– Знаешь, если бы ты был обычным смертным, я бы не стал спорить с этим твоим выводом – более того, я бы тебя в нем укрепил до твердокаменного состояния. Но, поскольку ты не кто-нибудь, а сам Алан Рэй, и спустя пару дней все равно задумаешься…

– О чем?

– О том, что я тогда в самом деле умер. Тот человек, о котором ты с таким дурацким пафосом вспоминаешь – он тогда исчез, погиб, растворился. Тебе не о ком было бы заботиться, даже если бы ты смог. Если задумаешься – поймешь о чем я.

Алан Рэй честно задумался… Но не понял.

Макс же, видимо, полагал, что человек, держащий мир, как он сам изволил выразиться за яйца, соображает быстрее. А может, у него там где-то была индюшка в духовке. В общем, он, не желая сбавлять темп, сказал:

– Ну, давай, с меня второй вопрос… то есть, ответ.

Алан Рэй не то чтобы понял – почувствовал, – что ему тоже не следует сбавлять темп, и спросил:

– Ты никогда не пытался понять? Ну, в смысле – что с тобой произошло. Как я понимаю, у тебя есть некие ресурсы, опять же этот Чарли. Не знаю уж в какой берлоге ты прятался все эти годы, но… Что с тобой сделал этот эксперимент?

Макс мечтательно и печально посмотрел в потолок, потом тренькнул на рояле, потом встал, прошелся по комнате… Но, в конце концов, повернулся к Алану Рэю, и сказал:

– Ничего.

– В смысле? – не понял Алан Рэй.

– Я до сих пор не понимаю ничего, – признался Макс. – Я ухитрился сделать анализы – и не спрашивай меня какие для этого пришлось придумывать способы и инструменты. Один только заборник крови так мало напоминал обычный шприц… Но – ничего. В какой-то момент я стал лучше и быстрее соображать, проснулась эта нечеловеческая интуиция, выстрел из обычного оружия для меня – не более чем простой удар от не самого умелого бойца. Мои раны – ну, если меня вдруг как-то ранить – заживают с неприличной скоростью… Но согласно анализам – ничего. Я обычный человек. На клеточном и молекулярном уровне. Я не понимаю этого, но это факт. Моя кровь – кровь обычного человека, мои ткани, органы, кожа – самые заурядные. Чертовски здоровые, но не более того. Согласно анализам. Но что есть – то есть. За эти годы я придумывал такие способы тестирования… А результат всегда один и тот же. Просто человеческая кровь, кожа, нормальные органы, состав и структура костей…

Алан Рэй долго пытался осознать сказанное. В голову лезли различные варианты тестов и исследований, но он мог предположить, что Макс все это уже придумал и испробовал давным-давно. Или нет? Но вряд ли он позволил бы так вот просто отвести себя в лабораторию и позволить попробовать что-то новое.

– Тогда еще один вопрос, – начал было Алан Рэй, но Макс его прервал.

– Перебор.

– Что? – не понял Алан Рэй.

– Был уговор на два вопроса, – напомнил Макс. – Я на них ответил. Или ты о чем-то несущественном?

– Как знать, – усмехнулся Алан Рэй. – Я хотел бы узнать как ты шастаешь туда-сюда через Стену как по проспекту. У Альфы муха не проскочит. А ты уже во второй раз…

– Это ерунда, – отмахнулся Макс. – На свете много есть такого, друг Горацио… Могу только тебя успокоить тем, что вряд ли это доступно кому-то еще. Но в остальном – банальщина. Ну что, теперь мои вопросы и просьба?

Алан Рэй кивнул.

– Вопрос номер один – как ты ухитрился дойти до жизни такой? В смысле, так хорошо сохраниться докатившись до возраста старой перечницы. И гуртом – вопрос номер два.

– Гуртом? – удивился Алан Рэй.

– Ну, потому что, как мне кажется, эти два вопроса имеют один ответ, и его-то ты мне и не дашь.

– И какой же второй вопрос? – усмехнулся Алан Рэй.

– Почему ни Верхние, ни Нижние не нападают ни на Стену, ни на Город?

Алан Рэй, собственно, ждал чего-то в этом роде. То есть, подобных вопросов и предвидения отсутствия ответа. Макс сразу зашел с козырей. Как в преферансе. С ним всегда было непросто, так чего было надеяться, что он, пройдя глубокий апгрейд по неведомой методике, сделается более легким и понятным человеком? Что он не станет по своему обыкновению бить чертовски точно и жестко?

– Вот видишь, – не дождавшись ответа усмехнулся Макс.

– Я не могу этого объяснить, потому что… – начал было Алан Рэй.

– Плевать, – небрежно отмахнулся Макс.

– Что? – растерялся Алан Рэй.

– Я оставляю за тобой право на личную жизнь и собственные секреты. Кроме того – будешь мне должен.

– Какое-то примитивное коварство, – усмехнулся Алан Рэй. – На уровне детского сада, ей богу.

– А в отношении таких как ты только это и срабатывает, – заверил его Макс. – И, наконец, у тебя была просьба.

– Да… просьба, да… Но нет. Я передумал.

– Ладно, – Макс пожал плечами. – Я и не настаиваю. Тогда я тоже пошел?

– Но у тебя тоже была просьба!

– Просьба? Ах, да… Я тоже передумал. Хотя, нет, придумал другую. Не пытайся объяснить своей дочери кто я такой.

– Думаешь, это теперь возможно? – усмехнулся Алан Рэй.

– Ну, тогда не объясняй в этой пафосно-идиотской манере. Просто скажи, что когда-то давно мы были друзьями, а потом… ну, что я тебе рассказал. И все. И это даже не просьба. Это совет. Потому что, если ты подумаешь, то сам поймешь почему ей не стоит воспринимать меня как-то иначе нежели очень великовозрастного друга своего отца. Без эмоций.

На этот раз Алан Рэй был с ним на сто процентов согласен.

40.

Есть несколько типов зуда. Заживающая рана, например. Или укус комара. Или, скажем, всегда особенно остро чешется либо там, где чесать неудобно, либо когда нет свободных конечностей. Ну, и стремление узнать истину, само собой. Или что-то просто втемяшилось в башку. Призраку это было так нужно, что буквально чесалось. Где-то в сознании – где всегда чешется особенно остро и требовательно. Было нужно по стольким причинам, что и перечислять не стоило. И чем больше было этих причин, тем отчетливее становилось понимание насколько это дурацкая, опасная, самоубийственная затея. Похлеще прыжка с парашютом, например (была такая опция в прошлом). То есть, забраться в небо на неприличную высоту, да и сигануть оттуда, доверив свою жизнь куску ткани под девизом «Раскроется – не раскроется». Вопрос о том каковы шансы на «не раскроется» считался неприличным. Вообще-то, признаться честно, количество всевозможных самоубийственных поступков и решений с гадательным результатом в истории было более чем впечатляющим. Иногда это даже двигало цивилизацию. Иногда – нет. Но всегда было безумием. Кто только и как только не шалил. И с этой точки зрения, запихнуть башку в пасть аллигатору – не последняя крайность… Ну, по сравнению с тем, что затеял он сейчас. Засунуть голову в пасть было бы проще – пасть бы сломалась, и все. А это… Тогда зачем? Ах, да, куча причин. Чтобы узнать, выяснить, понять, получить информацию, данные… Вопрос лишь в одном – на кой ляд все это покойнику? Втемяшилось.

Честно сказать, он никогда не думал о себе как о «Призраке» – страшиле из городских легенд. И его, признаться поражала скорость возникновения этих самых легенд, равно как собственное к ним отношение. Да, все это его изрядно забавляло, но он никогда не задумывал ничего подобного. А что он задумывал? Сперва была задумка менять образы. Технически это исполнить было бы вполне возможно.

Периодически представать перед ошалевшими горожанами, например, в образе черного хвостатого монстра с башкой в форме фаллоса, острым зазубренным хвостом, и чтобы изо рта выскакивал еще один рот… И никаких глаз. Вообще. Это было бы великолепно. Ну, если отринуть необходимость откладывать яйца в живого человека, чтобы оттуда потом вылезали другие такие же. Фаллосоголовые⁸⁹.

Или сменить образ на здоровенного ящероподобного инопланетного охотника с извращенным понятием о некой чести, некоем кодексе. Громадную могучую тварюгу с зеленой светящейся кровью, мандибулами на роже и дредами. И с плазменной пушкой на плече. И зазубренными складными классно выглядящими и дико неудобными клинками⁹⁰.

Или заделаться, для разнообразия, жутким летающим монстром с перепончатыми крыльями в драном плаще и шляпе, делающим вид, что пожирает человеческую плоть и на почве подобного времяпрепровождения отращивающего себе именно тот орган, или часть тела, которую только что употребил… ⁹¹

Только вот все это уже было. Это уже придумали многие талантливые люди задолго до него. Да и жрать человечину он как-то совсем не собирался. Равно как заниматься бессмысленным кровопролитием. Тогда в чем заключается веселье?

Вот и напрашивается банальный вывод – исполненное всегда страшно отличается от задуманного. И как только люди ухитряются цивилизацию развивать?

Но что он представлял из себя… функционально? Для чего? Чтобы оторвать башку Палачу? Надавать по заднице ангелу? Какая дешевая супергеройская чушь. Он стал весьма себе удачным результатом собственного эксперимента под девизом «А что получится, если?..». В сущности, ведь это тот самый девиз, который руководит всеми, кто пытается познать, понять и сотворить что-то новое. И вот что-то получилось. Дизайн был не на втором – на тридцать втором месте. Но вышел Призрак.

Когда-то давно Призрак выяснил для себя, что может передвигаться с приличной скоростью и на приличные расстояния. Со стороны это, наверное, выглядело странно и даже жутко. Но, признаться честно, большинство его действий, сам внешний вид располагали к подобному восприятию. Но сейчас в этом, во-первых, не было никакой нужды, а во-вторых, он хотел поэкономить силы. Потому что на этот раз он и впрямь задумал откровенно самоубийственный эксперимент.

Если быть точным, буферной зоной и внешним миром горожане называли далеко не все что находилось за пределами городской черты. Это было бы глупо и нелепо даже для горожан. Буферной считалась семи-десяти километровая зона, опоясывающая фермы. Этакое сельское хозяйство в прифронтовой зоне. Дальше, само собой, был тот самый внешний, обычный мир – другие, города, страны, где люди жили своей жизнью… Да, на них время от времени валились Верхние или Нижние, у них не было волшебного зонтика Алана Рэя, но, в остальном – нормальная жизнь. Про Призрака там, наверное, слыхом не слыхивали, но ему на это было плевать. Его интересовало совсем другое.

Большинство людей – обычных людей – твердо верили в то, что предсказать появление Верхних или Нижних невозможно. Некоторые пытались проводить исследования, изучать статистику, выдвигать гипотезы. Ни у кого, в принципе, ни черта не получалось. Разве что все у того же Алана Рэя, но он, даже если у него что и было, на этот счет помалкивал.

Разумеется, за эти годы кто только мог и какими возможно способами пытался изучить Верхних и Нижних, понять что они такое. Кто-то пытался вступить с ними в контакт. И, как правило, погибал. Кто-то пытался их убить. И, как правило, тоже погибал. Кто-то пытался разработать целую систему как спрятаться при их появлении. Получалось паршиво. Но главное – все эти исследования не давали ни малейшего представления о том, кто же они такие.

Да, поначалу Верхних прозвали ангелами – просто потому что их загадочное силовое поле иногда переливалось и становилось похоже на крылья за спиной. А Нижние стали нижними за скверный нрав и способность к пирокинезу и прочие канонически-демонические примочки. Вопрос про рога, копыта и хвост с вилами в качестве инвентаря отметался как мультяшный, наверное. Ну и что? Это ничего не объясняло. Суть их способностей оставалась загадкой всегда. А главное – было совершенно непонятно что им вообще надо. Какие цели они преследуют? Зачем появляются и разрушают, убивают… а иногда не убивают и не разрушают? Почему они кого-то оставляют в живых, проходя мимо, а кого-то разрывают на куски, испепеляют, или еще чего? Чего они хотят?

Канонически считалось, что ангелы исполняют волю бога, а демоны – сатаны… Ну и что за волю исполняли эти? И потом, канонически же и ангелы и демоны считались всегда некой мутной абстракцией, а потому можно было фантазировать на их счет как угодно. Как тот же Грегори Вайден⁹², например. Но когда они сделались неприлично материальны и конкретны – тут возникла масса таких же вопросов. А потому – ну сами подумайте, ну при чем тут ангелы и демоны? При чем тут каноны? Неужто эти дурные хулиганы со сверхспособностями хоть как-то могли ассоциироваться с древней еврейской мифологией?

Кто-то когда-то пошутил, что все они напоминают умственно отсталых представителей сверхцивилизации, которые заблудились в чужой галактике. Прозвучало почти смешно, но снова ничего не объясняло. Была, разумеется, версия «Пикника на обочине»⁹³. Только вот во время этого пикника его участники, очевидно, так нажрались и передозировались препаратами, что все никак не уймутся и не найдут берегов родных.

Однако, во время той дурацкой драки на крыше, Призрак неожиданно для себя выяснил нечто такое, что требовало проверки. И теперь… он искал Верхнего. Любого. Чтобы попробовать. Чтобы проверить. Чтобы получить новые данные. И, поскольку затея была кошмарная, данные он желал получить по максимуму. То есть, то ли данных по максимуму, то ли по башке по максимуму. У него появилась пища для размышлений, и он, перед тем как приступить к перевариванию, решил закинуться еще и десертом. Как-то так.

Появление Верхних и Нижних не поддавалось никакой логике, потому что у людей логика была только одна – человеческая. Даже у Алана Рэя она была изощренная, многослойная, вариативная, но все равно человеческая. Призрак этим недостатком не страдал. Волки гонят лося, чтобы сожрать. Акула носится за морским котиком с той же целью. Но собаки просто не любят кошек, а вороны из своих садистски-вороньих соображений истребляют белок… Гадать на эту тему, само собой, можно было бесконечно, но Призрак не верил ни в мистику, ни в чудеса, ни в бога – это было бы вообще глупостью. Чудо – мутный термин. Пирокинез? Защитное поле с убийственными протуберанцами и нарисованными как на вазочке крылышками? Это чудеса? Нет, это так отчетливо воняло технологиями… Как воняли транспортные средства до начала массового производства электромобилей и создания Аланом Рэем первого поколения своих пози-батарей. А раз есть технология, ее надо изучить. Она подчиняется неким принципам. И Призрак (не без помощи со стороны) честно пытался ее изучить и понять. Получалось через раз. Даже через два.

Первые два выхода на, как он это обозвал «Охоту на ангела», кончились ничем. Следовательно, по правилам жанра, сегодня ему должно было повезти. Мысль о том, что ему повезло именно в том, что он до сих пор не встретил ни одного Верхнего, не приходила в голову. Бог любит троицу… Ну, если бог вообще способен кого-то любить – то обязательно троицу. У него, небось, и в сортире три угла. Удобно, наверное…

И вот – повезло.

Верхний объявился километрах в двадцати к западу. И Призраку пришлось изрядно ускориться, чтобы этот крылатый паршивец не успел оттуда испариться, как это у них принято. Сильно напоминало рыбалку. А ведь еще важен был момент театральности. Нельзя же было просто прибежать, ввалиться, остановиться, задыхаясь, и обратиться к оппоненту с просьбой «подождать секундочку». Почему? Потому что так будет не изящно, не весело и не интересно.

Призрак, благодаря тому, что он Призрак, видел траекторию по которой Верхнего на этот раз угораздило осчастливить наш мир своим присутствием. Он рванул в том направлении, пользуясь подсказками своего, как он это называл «призрачного чутья». Призрачное чутье, правда, частенько над этим посмеивалось и материлось. Призраку вдруг вспомнились все эти фильмы ужасов. Неожиданное, мистическое появление монстра ко всеобщему визжанию аудитории. И подумалось, что как выглядит явление Фредди Крюгера⁹⁴, Джейсона Вурхиза⁹⁵, или даже Чужого с точки зрения аудитории – понятно. А вот как все это со стороны самого монстра? Тоже, небось, крался подземельями, подвалами, вентиляционными шахтами, устал, запыхался и ничего эпичного в этом не находил. Все лишь бы порадовать этих вот болванов, ради веселья которых он сейчас начнет крошить других таких же болванов.

Другой вопрос, как теперь его появление должно было выглядеть с точки зрения Верхнего.

Верхний был именно там, где Призрак и ожидал его увидеть. И само собой, нельзя было попросту подойти, хлопнуть его по плечу с воплем «Здоров, братан», или что-нибудь в этом же духе. Рыбу надо уметь подсекать. Поэтому, рискуя упустить эту самую рыбу, Призрак просто встал в тени за спиной Верхнего, и принялся ждать, изо всех сил изображая часть ландшафта.

Но Верхний его, разумеется, почуял. Почти сразу. Резко развернулся и устремил взгляд в ту самую темную темноту, где Призрак прятался.

– Я тебя вижу, – негромко проговорил Верхний.

И Призраку тут же подумалось, какой визуальный ряд подошел бы к этой фразе? Может, раздеть Верхнего до трусов, покрасить в синий цвет, выдать лук со стрелами, привинтить хвост и косичку с коннектором? Или загримировать Верхнего под здоровенного лысого негра с дурацким пулеметом наперевес и подложить под инопланетного охотника-фетишиста с плазменной пушкой на плече и мандибулами на роже? Было уже.

Но, видит – так видит. Призрак вышел из своего укрытия и встал напротив Верхнего.

– Я знаю про тебя, – сказал Верхний.

В этот момент Призрак с трудом сдержался, чтобы не сделать что-нибудь вроде книксена. Тогда на крыше выставленный средний палец был совершенно сумасшедшим поступком, но казался уместным. Сейчас это был бы уже моветон. Поэтому Призрак просто стоял, изо всех сил нагнетая загадочности. Это он умел.

Верхний, между тем, не спеша приблизился, явно не чуя подвоха. Да и какой подвох он должен был почуять? За все это время никто на земле, насколько было известно, не сумел не то что причинить ни одному Верхнему хоть сколь-нибудь серьезный вред – даже поцарапать… Ну до недавнего происшествия на крыше. Однако, все воины знают постулат: уверенность в собственной неуязвимости – прямая дорога в гроб. Призрак припомнил тот пинок и удар по физиономии на крыше, и подумал, стоит ли это считать развенчиванием мифа о неуязвимости? Решил, что, пожалуй, можно.

Призрак стоял неподвижно. Верхний подошел, рассматривая его с явным интересом. Он обошел Призрака вокруг, словно какой-то музейный экспонат. Призрак не возражал. Потом Верхний снова оказался спереди и уставился на то место, где, по его разумению, должно было бы располагаться лицо и, соответственно, глаза.

– Что же ты такое? – поинтересовался Верхний.

Интересно, ему не приходило в голову, что любому Верхнему можно было задать такой же вопрос? Как говаривал во времена махровой античности Железный Арни⁹⁶, собравшийся размозжить череп космическому охотнику «Что ты за дрянь?».

– Ты словно из разных миров, – сообщил Верхний.

Ну, Призрак, собственно, приперся сюда не для светских бесед. Он уже успел, пока Верхний танцевал тут вокруг него с бубном, тайком проверить свою догадку. А именно – прикоснуться к одеянию этого грохнутого ангела. Получилось. Значит, поле Верхнего и впрямь его пропускало. И что бы там ни говорил этот пес господень, это уже было чертовски интересно и поразительно. Призрак собрался с духом, чтобы действовать дальше (ибо действие его ждало совсем непростое), но тут Верхний сказал нечто, что заставило его остановиться.

– В тебе есть что-то от нас. И от этих обезьян. Но не совсем. Ты другой.

Положим, нечто подобное он уже слышал раньше. И от повторения этого посыла понятнее не становилось. Но вот потом Верхний сказал:

– Или она возлюбила тебя больше других?

Она? Какая еще она? Наверное, стоило бы задать ему вопрос на эту тему, но…

И Призрак пошел на риск. Его рука взметнулась и мертвой хваткой вцепилась в горло Верхнему. Тот явно такого не ожидал, и, кажется, был шокирован подобной наглостью. Но не испуган. Верхний взревел и схватился за руку Призрака, намереваясь ее то ли сломать, то ли вовсе оторвать, а может, просто освободиться от захвата с тем, чтобы после надавать по заднице неведомому хаму.

«Держи», – прозвучало в голове у Призрака.

А он что делал? Верхний был страшно силен. Жутко силен. Как какой-нибудь Терминатор на спидах. Два терминатора. Вместе с тем прессом, который раздавил-таки первого.

Тогда, на крыше, Призрак мог уворачиваться, маневрировать, что позволяла подготовка, которую он сам себе когда-то устроил и которой явно не было ни у одного Верхнего. Теперь он был лишен подобной роскоши. Ему нужен был этот захват. Нужен был контакт с телом Верхнего. Непосредственно.

Но Верхний был такой здоровенный… Призрак почувствовал, что еще немного, и его рука просто начнет трещать и сломается. Заживет, конечно, потом, но… Он пытался смещаться, как-то нивелировать усилие. Получалось не очень. Айкидо, чтоб его. Используй силу противника, чтобы он тебя не переломил пополам. Интересно, у кого-нибудь получалось использовать таким образом силу вознамерившегося тебя растоптать слона?

«Есть», – волшебной музыкой прозвучало у него в голове.

Призрак тут же отпустил шею Верхнего и отскочил. Верхний схватился за шею, явно пытаясь понять что происходит. Там, в районе где у нормальных приматов располагается яремная вена, виднелся маленький прокол. Как от шприца. Из прокола робко сочилась тоненькая струйка красной жидкости. Очень хотелось надеяться, что крови. Верхний осмотрел свою не так чтобы окровавленную ладонь, и, разумеется, бросился. Призрак, разумеется, увернулся.