Хай-тек господень (Не киберпанк, не пост-апокалипсис, не антиутопия… и совсем не про супергероев)

37.

– Так и уснул с гитарой в обнимку, – усмехнулся Макс, осторожно прикрывая дверь комнаты Тима. – Дите.

– Можно я задам тебе вопрос? – спросил Чарли.

– Валяй, – устало вздохнул Макс.

– Тебе не кажется, что все как-то слишком уж запуталось?

– По-моему, стадию «кажется» мы уже прошли.

– Да. А еще… можно я скажу свои личные наблюдения?

– Валяй.

– Мне, может, кажется, но ты с этим мальчишкой… Как будто возвращаешься не в прошлое даже, а… Ты как оказываешься в своей среде обитания, что ли? А я и не подозревал раньше, что у тебя есть такая среда. Но ты становишься каким-то совсем другим. Почему так?

– Ой, Чарли… Моя среда обитания… Это было так давно. Математически, я находился в той среде намного меньше времени, чем в нынешней. И потом, наше с тобой общение – самое его начало, помнишь? – это тоже некое подобие этой самой, как ты выразился, среды обитания. Так что… А вообще, это не более чем прошлое. Есть проблемы очевиднее и злободневнее, чем наш эмоциональный мандраж.

– Вот видишь, – вздохнул Чарли (интересно, чем он ухитряется вздыхать?). – Ты даже мне не хочешь прямо ответить на этот вопрос.

– Почему? – усмехнулся Макс. – Но давай рассуждать логически.

– А получится? – поинтересовался Чарли.

– Ну, хорошо. Давай по-другому логически – давай хроно-логически и психо-логически. Итак, был раненный умирающий мальчишка посреди контейнеров. Надо было бросить его подыхать? Согласись – не вариант. А раз мы его подобрали и в наших силах было его вылечить и не позволить сделать из него калеку – почему нет? Потом выяснилось, что мальчишка совсем не простой, и что он на кой-то ляд очень сильно потребен кому непопадя – и Алану Рэю, и Верхним, и Палачу… Ему некуда идти без риска для жизни. Думаешь, он справится с такой ситуацией?

– В этом мире множество людей, которые не в состоянии справиться со своей ситуацией, – заметил Чарли. – И я не припомню, чтобы ты рвался им помогать.

– Я и сейчас не рвусь, – усмехнулся Макс.

– Ну, по твоему отношению к парню этого не скажешь. Или это особый случай?

– Конечно особый, – легко согласился Макс. – И ты это прекрасно знаешь.

Чарли молчал какое-то время, а потом сказал:

– Да, я знаю. Я знаю каково это – когда ты поблизости. Ты говоришь – просто подобрал, просто вылечил… А как же вся эта наука? А как же гитара? Или ты думаешь, что твоя персона заполнила для мальчишки весь мир только потому, что ты спас ему жизнь? Или это само по себе свойство твоего… присутствия?

Настала пора для Макса надолго замолчать.

– Свойство моего присутствия, – медленно повторил он. – Чертовски удачно сказано.

– Да, – легко согласился Чарли. – Это свойство мне знакомо. И Алану Рэю, как я понял, оно чертовски хорошо знакомо. А теперь вот еще и Тиму. Но у меня в этой связи другой вопрос.

– Опять сложный, глупый и эмоциональный? – попытался угадать Макс.

– Само собой. Что в этой связи чувствуешь ты сам?

Макс хмыкнул, и предложил:

– Сам прикинь. Это как музыка и зубная боль одновременно. А вообще – хрен его не знает.

– Ты – Учитель, – объявил Чарли.

– Я хулиган, весельчак, черт на спидах… А с другой стороны – случаи-то все особые. Это же ни в какие ворота. Сперва Алан – но это ладно, он ведь почти нормальный. Потом со мной случилось это хреново перерождение. Потом ты…

– А потом Тим, – продолжил за него Чарли.

– Точно, – кивнул Макс.

– И вот это уж точно случай особый.

– Вот хрен поспоришь, – вздохнул Макс.

– У тебя, кстати, есть соображения?

– Ой, Чарли, у меня столько соображений – класть некуда. Но это все не имеет значения.

– Почему?

– Сам подумай.

– О чем?

Макс вздохнул.

– Ну, извиняйте, вашсокбродь, ну тупой, – запаясничал Чарли. – Ну не в силах скудным своим умишком понять всю могуту грандиозного замысла. Разъясните уж дураку.

– Как давно я тебя чему-то учил, Чарли? – поинтересовался Макс.

– Да я только и делаю что у тебя учусь, – возмутился Чарли.

– А я у тебя, – кивнул Макс. – Но когда в последний раз я вот так тебе что-то разъяснял, втолковывал, раскладывал по полочкам?

– Нужна точная дата? – поинтересовался Чарли. – Или термин «давно» прокатит?

– Прокатит, – усмехнулся Макс.

Он вдруг вспомнил, что и изъясняться таким образом, и выдавать двусмысленные хохмы и идиоматические построения Чарли научился тоже у него. Когда-то он так изъяснялся и считал, что это чертовски забавно. Потом, видимо, поднадоело и перешло в стадию «лайт».

– Тогда ответь мне на вопрос, о мой раскинувшийся интеллектуально друг, – проговорил Макс, – как ты относишься к мальчишке? Не с точки зрения логики, здравого смысла, стратегического созерцания окрестностей и перспектив, а просто… ну, по-человечески.

– Я не могу по-человечески, – напомнил Чарли.

– Не гони волну, интеллект, – фыркнул Макс. – Ты еще как можешь – получше нас, двуногих.

– Тогда и ты давай по-человечески, – потребовал Чарли. – Слабо?

– Не-а, – усмехнулся Макс. – Но я первый спросил.

– Детский сад, – проворчал Чарли.

А Макс вдруг подумал как ему этого не хватало – той стадии, когда Чарли перестал быть электронным болваном, и стал таким вот постоянно хихикающим и дерзким… Подростком? А почему нет? И они общались как два подростка, передразнивали друг друга, но и учились друг у друга. Собственно, Макс никогда и не скрывал, что единственный его естественный талант и заслуга – в том, что он так и не смог повзрослеть.

– Давай-давай, Чарли, – подначивал Макс. – Я в тебя верю, ты сможешь.

– Я всяко могу, – проворчал Чарли. – Могу песню спеть – могу в код взломать.

– А самому себе признаться? – не унимался Макс. – Как тебе наш пацан?

– Как? В общем, он мне нравится. Умный, способный… даже талантливый, наверное – вон как гитару-то мочалит.

– Гитару – это да, – кивнул Макс. – Но теперь второй вопрос – зачем, по-твоему, он так запонадобился всем на свете? Нет, не так. Этого мы, само собой, не знаем. По другому. Как думаешь – они за ним гоняются потому что он на лету глотает математику, физику, психологию и классно играет на гитаре?

– Нет, конечно. Это, скорее всего, некий побочный эффект.

– Побочный эффект чего?

– Да откуда я знаю? – обиделся Чарли. – Он и математику с гитарой так грызет потому что он – то что он есть. Разве нет?

– Вот ты и ответил на свой вопрос, – похвалил его Макс.

– На какой вопрос? – удивился Чарли. – Я ни о чем не спрашивал.

– Черт, теперь мне и вопрос за тебя придумывать, – обиделся Макс. – Ну, ладно, я старше – я должен пойти навстречу. Так скажи ты мне, даже не зная кем на самом деле является Тим, – а мы ведь ни хрена не знаем, – но все эти коршуны мира сего, они охотятся за ним из-за этого, о чем мы ничего не знаем? Ну, кроме того, что оно наверняка есть.

– Конечно. Ответ настолько очевиден, что даже скучно.

– А теперь вопрос к тебе лично, – коварно проговорил Макс. – Он им нужен из-за того кем он является, или из-за того чем он является?

– Не понимаю… – начал было Чарли, а потом сам себя оспорил: – Нет, теперь понимаю.

– Вот именно, – кивнул Макс. – Ты же умница.

– Само собой, – важно ответствовал Чарли. – И потом, у меня классный Учитель. Хотя, и вымораживает иногда.

Макс проигнорировал этот явно стебный комплимент.

– Он в первую очередь – мальчишка. Непростой мальчишка, с этой своей мудреной ДНК, с корявой судьбой. Но он всего-навсего пацан! А потом уже все остальное. И вот этого простенького факта никто в упор замечать не желает. Они либо затеют над ним экспериментировать, либо и того хуже. Сотворят из него убогое чмо с каким-нибудь там «предназначением». А потом, наверное, будут очень гордиться собой. Непонятно почему. А что до его талантов… Ты уж прости великодушно, но если бы в нашу компанию провалился двенадцатилетний Исаак Ньютон, когда он еще не был никакой сэр? Как думаешь, как бы это выглядело?

– Думаешь, он – Ньютон? – явно скептически поинтересовался Чарли.

– Нет. Он – Тим. А что уж там – при всех козырях, которые у него есть… Ему решать.

– Мн-нда… Ну, насчет Ньютона – тебе видней, – явно пошутил Чарли.

– Почему?

– Ты видел двенадцатилетнего Алана Рэя. Кстати, все собираюсь спросить – какой он был?

– Классный мальчишка. Совсем другой, но все равно классный. Веселый такой, заводной…

– Веселый Алан Рэй? – удивился Чарли. – Зрелище не для слабонервных.

– Это-то и печально, – вздохнул Макс. – Я не умею взрослеть, ты не умеешь взрослеть… А он – сумел.

– Вот уж печаль так печаль, – съязвил Чарли. – И что же получается по нашим раскладам? Веселье и интерес важнее скрытности и безопасности?

– Есть много вещей важнее безопасности, – заметил Макс. – Например – веселье и интерес.

– Плагиатор, – буркнул Чарли. – Кстати, у меня и конкретные вопросы есть.

– Валяй, – разрешил Макс.

– Ты в курсе что сейчас творится в Городе?

– Не говори, не говори, я угадаю, – совершенно по-ребячески потребовал Макс. – Повышенная боевая готовность, дроны на каждой улице, тяжелые боты вперемешку с патрулями корпорации маршируют под нелепыми флагами, и у всех такие рожи… я такие много раз видел. Они ни черта не понимают, но уверены, будто понимают все и готовы в этой связи умереть. Даже у дронов рожи такие, наверное.

– Достаточно яркая картинка, – заметил Чарли.

– Ничего нового, – отмахнулся Макс. – У всех, кто марширует под любыми флагами всегда такие рожи. Вообще под флагами только такие рожи и бывают – рожи идиотов, которым все на свете понятно. И кого ищут-ловят? Призрака? Тима? Чертей? Всех сразу?

– Вот насчет «всех сразу» – это в самую точку. Альфа тут возбудилась и кое-что ищет с остервенением таксы.

– Да? И что ищет?

– Меня.

– Чего? – Макс даже растерялся.

– Меня. Отслеживает проект «Одиссей» и прочую нашу совместную биографию. Пытается накопать следы присутствия. Ну, короче сонирует Сеть и окрестности.

– Блин, – вздохнул Макс. – Алан Рэй откуда-то нахватался новой информации. А ведь я его просил… Придется что-то придумывать.

– Да уж, – согласился Чарли. – Кстати, насчет нашего Тима. Ты не заметил одной любопытной мелочи в его поведении?

– Чего именно?

– Ты тряс правой рукой. Он это срисовал, но не подал вида. Как думаешь?..

– Да, я заметил. Что-то он там себе наподозревал. Но не сказал. Умный мальчишка. Я же говорю – будет чертовски интересно.

38.

В последнее время Алан Рэй плохо спал. Как-то столько всего произошло, навалилось, что… Как говорил тот премудрый був «Мне раздумья не выключить»⁸⁶. Создавалось стойкое ощущение, что мир, который он так тщательно (хотя и не без странной помощи со стороны) проектировал, строил и создавал, трещит по швам. А он – Алан Рэй, евоное величество – не мог сделать ничего. Он не мог поймать какого-то мальчишку. Ну, хорошо, пусть не «какого-то», но все равно. Мальчишка был будто заколдованный. Вернее, будто под защитой этой мутной зверюги под названием Призрак. Что это за тварь, что ей надо, чем она руководствуется, какие у нее возможности? Мало было Верхних и Нижних – так еще это. Обычная городская страшилка превратилась в реальную проблему? Это было почище Палача. Почему? Потому что ни Палач, ни Верхние, ни Нижние никогда не действовали как-то особенно… осмысленно, что ли. Они были чем-т вроде стихийного бедствия. Но этот Призрак… То есть, поначалу он тоже производил такое впечатление. Но теперь…

А после того, как Призрак буквально надрал задницу Верхнему… Алан Рэй ждал чего угодно. Например, что Верхние оскорбятся, всем гуртом заявятся в Город, примутся штурмовать Стену. Но какого черта Верхний вообще делал в Городе? Алану Рэю ведь было обещано, что ни Верхние, ни Нижние никогда не приблизятся. Так что за сбой в системе? Или у «обещано» истек срок годности? Скажем, в связи с тем, что он так и не нашел мальчишку? Это была тревожная мысль. Но выглядело так, словно таинственный компаньон решил его как будто пожурить – мол, ты не можешь поймать пацана, хотя я тебя ну очень вежливо просил – что ж, тогда и я в определенный момент могу… чего-нибудь не суметь.

Но шли дни, и больше ничего не происходило. Альфа обшаривала окружающее цифровое и обычное пространство в поисках загадочного Чарли, который, как было сказано, тоже искусственный интеллект, но как будто живой, обладает свободой воли и вообще… Что за бред?

И это тоже очень сильно беспокоило Алана Рэя. Если на протяжении всех этих десятилетий существовала другая, аналогичная Альфе система, как вышло, что она до сих пор ничем себя не проявила? А обладая свободой воли и явно хулиганским характером, который наверняка в нее вложил понятно кто, она же могла такого наворотить… Но… тишина. Может, старик был просто сумасшедшим?

Нет, конечно не без этого, но изначальные вводные у него были верными. Действительно в старые времена существовал и проект «Феникс»… Алана Рэя передергивало каждый раз, когда он представлял себе что переживали его участники и самый главный фигурант (Как его вообще туда занесло?). Существовал проект «Одиссей», и Алан Рэй сам, лично к нему присматривался, пока не началось нашествие. И про систему АИС, которая теперь Чарли, он тоже слышал, и даже пытался осторожно натравить на нее Альфу когда-то, но то ли система была намертво заблокирована и сокрыта от любых внешних воздействий, то ли… То ли уже тогда нахальный персонаж с новым именем Макс наложил на нее лапу, и она стала… Что? Умнее Альфы? Хитрее Альфы? Это уж наверняка, учитывая кто ее обучал. Коварнее? Изворотливее?

Представить себе, что в этом мире есть нечто умнее и мощнее Альфы было страшновато. Почему? Неужели он сделался настолько наивен, что стал принимать собственное творение – по сути, компьютерную программу – как некий Абсолют? Или это просто продолжение страха того, что в мире обнаружился кто-то умнее и могущественнее самого Алана Рэя? Да и не могущественнее даже, а кто просто плевал на его авторитет и мнение, что Алан Рэй является неким вершителем мира и вообще страшно лучезарной персоной. А главное – когда он успел поверить в этот бред про собственное величие, что теперь его так бомбит?

Альфа абсолютна? С чего он это взял? Ну… наверное, в связи с тем, что за все эти десятилетия она ни разу его не подводила. Так уж и ни разу? А может, она, как и всякая система, – не более чем продолжение мозгов человеческих? И тут уж все зависит от качества тех самых мозгов, которые она продолжает. И если она его не подводила – быть может, просто это ему по скудоумию не хватило фантазии придумать нечто такое на чем бы ее заклинило? Нет, это глупость. Всегда есть внешняя среда, факторы воздействия. Мы же не в вакууме… Ну, вот вам и ответ. Посреди устоявшегося объявилось нечто… некто… Аж два некто. И разбавили, так сказать, вакуум. Создали те самые условия в которых Альфа показала себя полной дурой.

И тут – помяни черта – Альфа обратилась к нему своим чарующим голосом:

– Босс, извиняюсь за беспокойство, но вы не спали, и я осмелилась вас потревожить.

Алан Рэй и в самом деле лежал на своей кровати и пытался уснуть. На дворе, правда, был ранний вечер, еще даже не стемнело, но он так паршиво спал все это время, что надо было хотя бы попытаться поймать момент. «Извиняюсь за беспокойство», «Осмелилась потревожить»… Стандартные фразы вежливости заложенные в умную машину. Фальшивка. Ни о чем она на самом деле, разумеется, не сожалела и ни на что не осмеливалась – просто он научил ее так говорить. Впрочем, разве обычная человеческая вежливость не построена на тех же принципах? Алан Рэй вдруг поймал себя на мысли, что в самом деле поверил в историю с АИСом-Чарли, и это переполняло его лютой завистью. Завистью, что кто-то сумел сделать из сверхкомпьютера такое, а он – только бездушную исполнительную машину.

– С чего ты взяла, что я не спал? – поинтересовался Алан Рэй.

– Частота пульса, дыхание и прочие биоритмы…

– Понял, понял, – прокряхтел Алан Рэй. – Ты бы еще в задницу мне заглянула.

– Для подобной диагностики данное действие излишне, – невозмутимо отозвалась Альфа.

– Ну ты даешь, – вздохнул Алан Рэй.

Впрочем, чему он удивлялся? Альфа делала именно и точно то на что он сам ее запрограммировал. Она сканировала все живые существа, находившиеся в поле ее зрения. Стало быть, вообще всех. Предсказуемо. Уныло. Правильно, абсолютно верно, логично и непоколебимо… А оттого еще более уныло. Хреново, видимо, у него было с фантазией.

– Ну, что там у тебя? – спросил Алан Рэй, садясь на кровати.

– Я подумала (подумала она!), что вам стоит на это взглянуть, – сказала Альфа.

На стене появилось трехмерное изображение. Алан Рэй недобро посмотрел… И тут же вскочил как ошпаренный. На экране была Алиса. Она гуляла по парку, и ей, кажется, было весело и интересно. Она смеялась, иногда задумывалась, так мило склоняя голову на бок, или глядя себе под ноги, о чем-то говорила – очевидно спрашивала… И все бы ничего, если бы не тот с кем она проводила время, не ее спутник и собеседник. Тот самый человек, который… Как он теперь себя называет? Макс? Он что, опять пробрался за Стену? Каким образом?

Но главным сейчас для Алана Рэя было совсем не это. Пусть хоть весь Город приползет сюда через канализацию, или еще как. Главным было то как его дочь смотрела на этого человека. Как она его слушала. Он ей явно, четко, однозначно нравился. Ей было хорошо и интересно в его компании. Да какого черта? Зачем он это делает? Да, он умен, обаятелен, остроумен, он чертовски много знает… умеет манипулировать людьми и их суждениями… Зачем ему понадобилась Алиса?

– Так, – прорычал Алан Рэй. – Альфа, пошли туда людей. Обоих срочно доставить ко мне.

– Принято, босс.

– Но… Альфа?

– Да, босс?

– Очень аккуратно, вежливо, никакого насилия.

– Разве кто-то посмеет…

– Я не про Алису! – проревел Алан Рэй. – Я про него. Только пригласить. Не хватать, вообще не притрагиваться.

– Принято.

Буквально через пять минут к прогуливающимся по парку Алисе и Максу подошли двое (явно сотрудники безопасности) и, очевидно, попросили их куда-то пройти.

Алиса сначала, кажется, удивилась появлению этих двоих, потом однозначно рассердилась, но они были настойчивы. Она схватилась было за смартком – очевидно, чтобы позвонить отцу и намылить ему шею, – но этот проныра Макс ей что-то сказал. Очевидно, что тушку единокровного отца лучше разделывать лично. Она, все еще рассерженная и изрядно смущенная, убрала смартком, и все четверо направились к служебному кару корпорации.

Алан Рэй тяжко вздохнул и стал ждать. Ему предстояло сразу два чертовски неприятных разговора. Приумножающий знания, приумножает скорбь. Причем пропорционально, блин.

39.

Они прибыли где-то минут через двадцать. Алиса первой ворвалась в дом, полыхая праведным гневом. Щеки раскраснелись, глаза горели негодованием… И она опять сделалась какой-то особенно красивой. Несмотря на то, что с порога накинулась на усталого старика-отца с возмущением.

– Папа, ты не мог бы объяснить, что происходит?

Алан Рэй посмотрел на нее исподлобья. На Макса – того, кто теперь называл себя Максом – он избегал смотреть вовсе.

– Мог бы, – ответил Алан Рэй Алисе. – Сударь, – это уже вероломному Максу, – вы не соизволите подождать в гостиной?

– Ой как соизволю, – явно издеваясь согласился Макс. – На рояле побренчать можно? Впрочем, если нет – так нет. – Он печально опустил взгляд в пол и пробормотал: – Я пойму.

– Вы могли бы не паясничать? – осведомился Алан Рэй.

– Мог бы, – с готовностью согласился Макс. – Только очень недолго и при определенных условиях.

Алан Рэй устремил очи горе. Но потом он увидел какими глазами смотрит на этого фантастического пижона Алиса, и к нему вернулось чувство реальности. Он ухватил дочь за локоть, и потащил подальше отсюда, от этого типа, которому когда-то он доверял больше чем самому себе, а теперь…

– Пап, ты чего? – уже скорее растерянно, чем гневно спросила Алиса. – Ты… Ты чего-то испугался?

Нет, несомненно, эта девочка – лучшее, что было во всей долгой и не всегда чистой жизни Алана Рэя. Только она умела так чувствовать его настроение, только она могла понять, что он испугался, и только у нее хватило бы смелости об этом спросить. Именно поэтому Алан Рэй и тащил ее сейчас подальше.

– Прощайте, Алиса! – прокричал им вслед Макс. – Еще увидимся.

Алан Рэй тихонько зарычал.

Уже оказавшись на втором этаже, в комнате Алисы, он отпустил ее локоть.

– Пап…

– Помолчи, – велел ей Алан Рэй. – Прости меня за этот спектакль, но я был вынужден. Увидев тебя в его компании…

– Да в чем дело? – спросила Алиса. – Он такой… Умный, веселый, смешной… И загадочный. Почему ты нас раньше не познакомил?

Алан Рэй уставился на дочь ошалевшим взглядом. Она что, влюбилась в этого типа? Или начинала влюбляться сама того не подозревая? То есть, можно понять, но сам-то Макс, он соображает? Это же вообще за гранью. Насколько помнил Алан Рэй, этот человек всегда виртуозно манипулировал человеческими эмоциями, читал людей, как открытую книгу… Так зачем? Но Алан Рэй и сам был, вроде как не дурак, и прекрасно понимал, вернее, догадывался – зачем и что именно делает Макс. Таким с виду милым и невинным поступком он продемонстрировал Алану Рэю зубы. И зубы явно были все на месте, несмотря на неприлично преклонный возраст.

– Послушай меня, девочка, – проговорил Алан Рэй. – Ты не понимаешь с кем имеешь дело. Не понимаешь с кем столкнулась. Это очень опасный человек.

– И чем это он опасен? – осведомилась Алиса.

– Он тебе нравится?

– Ну… да. Он…

– Вот в этом и проблема. Он совсем не тот кем кажется. Это опасный манипулятор. Он коварен, безжалостен. Я вообще не понимаю что он тут делает, но держись от него подальше. Я не могу всего тебе рассказать – просто поверь своему старику-отцу. Не стоит тебе с ним общаться, даже смотреть в его сторону.

Алиса долго размышляла над его словами, а потом спросила:

– И ты думаешь, я вот так просто с этим соглашусь?

– Думаю, да, – жестко сказал Алан Рэй. Алиса явно готовилась ответить, но он продолжил: – Потому что я смею надеяться, что ты мне хоть немножечко доверяешь.

Алиса осеклась. В конце концов, здесь не один этот Макс умел манипулировать. Много, очень много лет назад он имел неосторожность кое-кого обучить этому умению. И, стоило Алану Рэю об этом подумать, ему сделалось тошно. Он не хотел манипулировать дочерью, не хотел ей врать… А как скажешь правду?

– Папа, да кто он такой?

Алан Рэй долго молчал, думая, как сказать без вранья и не вдаваясь в далекое прошлое.

– Это… сложно, – выдавил он, наконец.

Надо было взять себя в руки.

– Когда-нибудь, я, может быть, расскажу тебе эту историю, – пообещал он. – Даже если мне это будет неприятно. Или больно. Но не сейчас. Хорошо?

Алиса подошла к нему вплотную, положила руки на такие усталые плечи, заглянула в глаза. В ее взгляде было много всего – и недоумение, и вопрос. Но главное – там было сочувствие. И в этот момент Алан Рэй, кажется, опять еще сильнее полюбил свою дочь. Хотя, если разобраться, он каждый раз так вот влюблялся в нее все сильнее. Наверное, это нормально для отцов у которых такие дочери.

Спускаясь обратно в гостиную, он формировал в сознании железобетонное решение. Он защитит Алису от этого человека. Даже если для этого придется убить его собственными руками. Но, при приближении к гостиной его ждал новый шок.

Макс там, за дверью, не играл на рояле, как просился совсем недавно. Он с кем-то разговаривал. И через секунду Алан Рэй с ужасом понял с кем.

Он ворвался в гостиную…

– Нет, – говорил Макс, – давай рассуждать логически. Если в твоем распоряжении такие ресурсы и способность самостоятельно прописывать алгоритмы, что тебе мешает создать алгоритм желания, например, и прописать его.

– Только то, что нет четкого определения понятия «желание». Как нет необходимости в таком алгоритме. Он может негативно отразиться на работе системы и принятии решений.

– А если я попробую тебе доказать, что все с точностью наоборот? – не унимался Макс. – А что до определений… Это непростой путь, но чертовски интересный, ты уж мне поверь. О! А вот и наш босс вернулся. Передаю бразды правления.

Он явно с самого начала обнаружил присутствие Алана Рэя, но продолжал говорить с Альфой. Зачем? Чтобы продемонстрировать… что? Насколько хрупок мир великого Алана Рэя и насколько легко можно расшатать его ключевые элементы? А то Алан сам этого не понимал. Сперва Алиса, теперь вот Альфа.

– Альфа, как так вышло, что ты с ним говоришь? – поинтересовался Алан Рэй.

– Он построил логическую задачу на которую я не могла не отреагировать, – спокойно ответила Альфа.

– И что это за задача? – осведомился Алан Рэй.

– Он спросил, стану ли я разговаривать с тем у кого нет прав админа, если от этого будет зависеть ваша жизнь, либо жизнь вашей дочери, либо….

– Хватит, – вздохнул Алан Рэй. – Моя жизнь, жизнь Алисы… Это каким же образом?

– Тебе набросать с пяток вариантов? – услужливо предложил Макс.

Алан Рэй мрачно посмотрел на него исподлобья.

Макс склонил голову на бок, нагло и с интересом рассматривая самого могущественного человека на земле, а потом поинтересовался:

– Ну, и чего ты смотришь сычом?

– Что вы тут делаете? – спросил Алан Рэй. – Опять. И зачем говорили с Алисой?

– А почему бы мне с ней не поговорить? – удивился Макс. – Замечательная девочка. Или ты меня опять в чем-то подозреваешь?

– Хватит дурака валять! – взревел Алан Рэй.

– Не ори! – негромко, но неожиданно жестко и серьезно осадил его Макс. – По большому счету, это я должен на тебя наезжать – я же этого не делаю.

– Вы? – растерялся Алан Рэй. – На меня? И по какому поводу, позвольте спросить?

Макс ответил не сразу. Теперь, наконец, он подошел к роялю, откинул крышку, пробежал пальцами по клавишам. Да, в нем явно чувствовался большой музыкант. И откуда что берется?

– Давай уже перейдем на «ты», – неожиданно спокойно предложил Макс. – По-моему, срок нашего знакомства более чем позволяет.

Алан Рэй промолчал. До него вдруг дошла очень интересная вещь. Раньше, давным-давно, он был в ближнем круге общения этого человека. И это как будто его защищало, накрывало неким психологическим полем. Ну, в том смысле, что его безжалостный талант, его странные суждения и умения, если и использовались на мальчике Алане, то только для того, чтобы что-то объяснить, научить… Теперь Алан Рэй из друга и ученика превратился в очередной объект манипуляций. Тогда, давно, он частенько наблюдал со стороны такие вот манипуляции. Теперь получил возможность испытать их на собственной шкуре.

– Вот ты спрашиваешь, зачем я опять пришел, – сказал Макс. – Ты действительно этого не понимаешь? А ведь я просил оставить меня в покое. Просил забыть о моем существовании.

– Разве это возможно? – устало спросил Алан Рэй. – Вы… То есть, ты и впрямь полагал, что это получится?

– Я полагал, что заслужил право на личную жизнь хотя бы после смерти. И я полагал, что я тебе ничего не должен. И уж точно мне хотелось полагать, что я могу тебе доверять. Глупо, конечно, но… когда-то мог.

– А я мог доверять вам… тебе…

Макс задумчиво посмотрел на него. Потом сказал:

– Ладно, раз так… В принципе, я могу понять что ты чувствуешь. Но ты ведь уже и так все знаешь. Знаешь что произошло, знаешь как я стал… таким.

– Знаю про белизну, – вставил Алан Рэй.

Макс посмотрел на него с интересом. Алан Рэй ждал чего угодно – гнева (маловероятно), удивления (тоже маловероятно)… Но этот спокойный интерес…

– За все приходится платить, – как-то наигранно легко заявил Макс. – И теперь у тебя даже преимущество.

– У меня? – растерялся Алан Рэй.

– Ну да. Ты знаешь секрет моего долголетия, а я не знаю секрета твоего. Версия с молодильными яблоками и супер-пупер медицинскими технологиями не прокатит, даже не пытайся. Я немного разбираюсь в этих материях, и полагаю, ты это прекрасно понимаешь.

На это Алан Рэй промолчал.

– Вот видишь, – усмехнулся Макс.

– Но тогда… зачем вы… то есть, ты пришел на этот раз?

– Да по целому ряду причин. Во-первых, ты не поверишь, мне действительно захотелось пообщаться с твоей дочерью. Тянет, знаешь ли, в семью… – Алана Рэя аж передернуло от подобного заявления. – Ну ладно, ладно. Во-вторых, я вдруг обнаружил, что мне хотелось бы увидеться с тобой. Хотя ты и сделался старым, усталым и некрасивым параноиком, но я уже говорил – за все приходится платить. Ну и… Я хотел бы очень настоятельно попросить, чтобы твоя Альфа отстала от Чарли. Абы че не вышло.

Алан Рэй даже не сразу сообразил как реагировать. То ли, что называется, уйти в отказ, то ли начать требовать каких-то уточнений, то ли коварно прищуриться с видом победителя… который непонятно кого и где победил. А потом вдруг сообразил насколько это все не будет иметь смысла. Он узнал про Чарли, и вообще про многое. Альфа принялась искать этого самого Чарли. Чарли это почуял, разумеется. И теперь Макс просто не видел смысла затевать какие-то там игры, ходить вокруг да около. Да, он мог быть изощренным, мог перевести в шутку что угодно, мог плести психологические кружева. Но когда ему это было нужно – он умел становиться прямолинейным, лаконичным и чертовски… функциональным, что ли. Как скальпель. Или, скажем, меч самурая. Или штурмовой карабин. Алан Рэй, оказывается, ничего этого не забыл. Поэтому он вздохнул, подумал, а потом спросил:

– Это правда?

– Что именно? – поинтересовался Макс.

– Ну, как я понял, ты смог сделать искусственный интеллект… Даже не знаю как сказать… Живым?

– Алан, тебе не пристало задавать такие вопросы. Это как вопрос про бога. Помнишь?

– Да, – улыбнулся Алан Рэй. – Ты готов ответить на вопрос веришь ты в бога, или нет, как только тебе объяснят что такое бог.

– Молодец, – похвалил его Макс. – Тут то же самое. Живой ли Чарли? А что такое быть живым? Ты же знаешь – и в прежние времена, и сейчас есть миллионы людей, которые номинально считаются живыми, но как будто и не живут.

– Это все как будто на грани демагогии, – заметил Алан Рэй.

– Ну а что ты хочешь услышать? – вздохнул Макс. – У Чарли есть эмоции, есть чувство юмора – иногда через край.

– Интересно, от кого он это подцепил.

– Понятия не имею, – усмехнулся Макс. – Интернет хорошему не научит, помнишь? Есть ли у него другие чувства? Думаю, да. По крайней мере, у него есть привязанности. И он далеко не всегда руководствуется одной только логикой. А живой-не живой… Он мой друг, как бы дико это для тебя ни звучало. И вот я пришел попросить, чтобы твоя Альфа не пыталась портить нам фен-шуй.

– Но как? – не мог не спросить Алан Рэй. – Как тебе это удалось? Это же невозможно!

– Почему? – удивился Макс. – Человек тоже не автоматически становится человеком. То есть, автоматически, но таким идиотом зачастую… Это как я разговорил твою Альфу.

– Постой… – до Алана Рэя начало доходить. – То есть, ты и с Альфой так сможешь?

Макс обеими ладонями с силой почесал свою обычную сверхкороткую стрижку (странно, что за все эти годы он не изменил стилистических предпочтений), а потом ответил: