ЕЖОВ. Да я не об том. Водка в бутылке разбавленная.
МАЛЮТИН. Тогда какого чёрта вы нам мозги морочите, товарищ генерал! Виктор Васильевич, если очнётся, думаю, будет очень недоволен.
ЕЖОВ. Обижаете, Юрий Ильич, это для вас сей разбавленный продукт не представляет никакой опасности, а для Папы, с его многолетним…, скажем так, партийным и политическим стажем, – это верная смерть.
МАЛЮТИН (задумчиво). Однако, здесь что-то есть.
ЕЖОВ. Вот и я говорю! Клинические испытания доказывают…
МАЛЮТИН. Вы что же считаете, что гражданин Пионеров втёрся… и в течение продолжительного периода пребывания в непосредственной близости… тайком, из-под полы, так сказать, разливал суррогатный продукт с целью…?
СОБАКИН …Клинические испытания доказывают, что мы сейчас все здесь околеем. Фима, отойдите от этого доходяги, что вы вокруг него крутитесь.
ЭСТ. По-моему, он нас слышит? Притворяется гад!
СОБАКИН. Оставьте некроманам с Лубянки этого несчастного, а я предлагаю пойти в номера.
Собакин величественно поднимается по лестнице.
За ним Эст – поддерживает невидимый шлейф белых одежд учителя.
СОБАКИН (Эсту через плечо). Фима, а вам известно, что если бы обе половины лица человека были зеркально симметричны, то это выглядело бы как уродство.
ЭСТ. Хм, не замечал, учитель. Впрочем если приглядеться к генпрокурору или к Ежову, то…
СОБАКИН. Фима, заткнитесь. Это на всех распространяется, и на вас тоже. Но поразительный факт – если человек мёртв, то лицо его неожиданно обретает ту самую симметрию. Наверное поэтому всегда так неприятно смотреть на покойника.
ЭСТ. Бедный Пионеров. Не знаете, у него есть жена, дети?
СОБАКИН (искренно, торжественно). У него был Рюрик Феодорыч.
В конце лестницы Собакин и Эст расстаются.
Эст исчезает за дверью своего номера.
Собакин задерживается. Ещё раз сморит вниз.
Из своего номера к нему со спины выбегает Неврозова, суёт в карман халата лист бумаги и скрывается у себя в номере.
Собакин чувствует прикосновение, оборачивается… – никого. Находит в кармане лист бумаги.
Эст выглядывает из номера.
ЭСТ. Учитель, вы что-то нашли?
СОБАКИН (в задумчивости смотрит на номер Неврозовой). Что? (быстро прячет бумагу) Нет, нет. Вам показалось.
Малютин и Ежов остаются в гостиной одни.
ЕЖОВ (кивает в сторону Собакина). И долго ещё будет позволено этому, как говорит товарищ Гвардин, «полезному идиоту» измываться над нами.
МАЛЮТИН. Кстати, о Гвардине. А вам известно, что с недавних пор наш адъютант его превосходительства, якобы из соображений безопасности, объявил монополию на поставку любимого напитка нашего «лучезарного товарища».
ЕЖОВ. В первый раз слышу.
МАЛЮТИН. Эх, служба… Так вот эта бутылочка с его склада, я по пробочке узнал – краешек под «бычком» характерным образом замят. Такое впечатление, что генерал сам её разливает и закупоривает, а Виктор Васильевич только подносит и сам не ведает, что творит.
ЕЖОВ. Ничего не понимаю. Выходит, что супостат – это наш друг и соратник, а Пионеров – жертва заговора. Ничего, Юрий Ильич, зато теперь у нас есть улики.
МАЛЮТИН. Это мелочь…
Кладёт бутылку на грудь Пионерову.
… В том-то и дело, что главная и самая неопровержимая улика десять минут назад исчезла, по словам того же Гвардина, в неизвестном направлении. И он сам, если вы заметили, запер нас и испарился.
ЕЖОВ. Следы заметает гад!
МАЛЮТИН. Ладно, нужно привести себя в порядок, а то ведь я тоже прилично продрог. Кстати, вы заметили, что и Авангард Борисович отсутствовал на панихиде, и на процессии я его не наблюдал?
Помещение залы устроено так, что звук, исходящий из-за ширмы распространяется по всему пространству как dolby surraund, не выявляя источника звука.
Оба поднимаются по лестнице. Ежов впереди, Малютин за ним.
ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ (девичьим дуэтом). А он симпатичный.
Ежов и Малютин вздрагивают, оглядываются.
ЕЖОВ. Что за чёрт! Вы слышали, Юрий Ильич?
МАЛЮТИН (сразу кидает взгляд на Ширмудведевицы). Нет. Да нет здесь никого! Вам померещилось, дорогой генерал.
Малютин берёт Ежова за локоть и настойчиво ведёт наверх, при этом оглядывается на Ширмудведевицы и показывает её зачем-то кулак.
МАЛЮТИН (продолжает). Заговор? Вы уверены, Виктор Иванович? Значит, всех мочить будем.
ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ. Мужчина, куда же вы! Мы вам понравимся.
ЕЖОВ. Это переходит все границы.
Малютин не даёт ему остановиться, заталкивает в номер и закрывает дверь.
МАЛЮТИН. Виктор Иванович, спокойной ночи,…
Проходит несколько минут.
Малютин быстро, но тихо спускается по ступенькам, ещё раз оглядывает залу.
МАЛЮТИН (продолжает, потирая руки и скабрезно улыбаясь) …а после полночи вытаращи очи.
Видит большого рыжего кота, который трётся о ширму и урчит.
Малютин подходит к ширме, поднимается на цыпочки, намереваясь заглянуть за красочно разрисованную матерчатую перегородку. Но наступает коту на хвост и получает удар лапой. Вскрикивает, хочет его схватить.
Взгляд его падает на тело Пионерова. Разворачивается и быстро поднимается по лестнице, внезапно останавливается и шепчет в сторону Ширмыдведевицы.
МАЛЮТИН. До скорой встречи!
Оттуда слышится короткий манящий смешок девичьего дуэта.
Конец третьего действия
Действие IV. Ядерный чемоданчик похищен
Сцена 1. Обкомовская дача – ночь
Огни в окнах гаснут. Дом затихает.
Фердыщенко прячется в кустах рядом с домом. Он замёрз, не помогают даже прыжки на месте и мантра: «Кто не скачет, тот москаль». В костюме Рюрика он издалека очень похож на Президента. Решает предпринять ещё одну попытку вскрыть сейф Рюрика. Ныряет в кусты и вскоре появляется наверху в номере Рюрика. Приступает к взлому сейфа
В мешковине на бёдрах и в портупее, исполняя волю президента, Гвардин крадётся к дому. На подходе к дому внезапно видит в окне номера президента тонкий луч света – он то пропадает, то вновь появляется размытым пятном на противоположной стенке комнаты. Зажав кобуру под мышкой, кремлёвский гренадёр, пригнувшись, кидается в глубокую тень дома прямо под балконом номера президента.
В лунном свете мелькает перепоясанное портупеей мощное обнажённое тело охотника, каким-то непостижимым образом взметнувшееся вверх по вертикальной стене. Гвардин хватается за перила и мягко переваливается на балкон.
Дверь балкона открыта. Легко соскакивает замковая петля кобуры и «стечкин» сам ужом выползает в раскрытую ладонь.
Он прислушивается.
В номере президента Фердыщенко возится с сейфом.
Внезапно дверь балкона открывается.
Фердыщенко бросается под кровать.
Входит Гвардин. Взводит курок «стечкина». В комнате не видит никого. Не зажигая света – в комнате прозрачный полумрак, ищет одежду в шкафу, находит только тренировочный костюм. Спешит. Открывает сейф, забирает сумку с чемоданчиком. В процессе сборов разговаривает сам с собой.
ГВАРДИН (про себя). И угораздило тебя, Рюрик Феодорыч, в такую дыру забиться. Впрочем, оно и к лучшему. Теперь ты как Иван Грозный сидишь на Петровке и наблюдаешь, как бояре грызутся.
Всё это время Фердыщенко, затаив дыхание, лежит под кроватью. Он слышит щелчок взведённого курка. Чтобы не крикнуть от ужаса, зажимает в зубах ботинок Рюрика, который тот случайно забросил под кровать, разуваясь, во время своего первого визита. Гвардин выходит из номера Рюрика.
Гвардин заходит к себе в номер. Ложится на кровать немного передохнуть.
Напротив дома, рядом с мостками на реке появляется лодка.
Из неё выходят Затейник Модест Львович (мужчина лет 50-ти) и дочь Рюрика Татьяна (молодая женщина лет тридцати).
ТАТЬЯНА. Ну что же вы, Модест Львович всё так медленно делаете.
ЗАТЕЙНИК. И взбрело же вам в голову, Татяночка Рюриковна, в такую ночь, да ещё и без разрешения вашей матушки.
ТАТЬЯНА. А вы разрешения у меня спросили, когда Валю сюда отправляли?
ЗАТЕЙНИК. Так я же ради общего блага его – на рекогносцировку.
Затейник и Татьяна крадучись направляются к дому.
ТАТЬЯНА. И всё равно. Много вы на себя берёте, товарищ Затейник.
ЗАТЕЙНИК. Так ведь по Сеньке и шапка…
ТАТЬЯНА. Ой…
Из кустов появляется Валентин Машев (мужчина 40-лет).
Татьяна бросается ему на шею.
Затейник ревниво наблюдает за сценой.
Затейник отводит Машева в сторону.
ЗАТЕЙНИК. Валя, как обстановка? Все живы?
МАШЕВ. Не совсем, Модест Львович.
ЗАТЕЙНИК. …?
МАШЕВ. Рюрик Феодорыч …
ЗАИЕЙНИК. Президент?
МАШЕВ. Он самый.
ЗАТЕЙНИК. Как это произошло?
МАШЕВ. Ну…
Это таинственное общение двух мужчин, тревожное выражение их лиц пугают Татьяну. Затейник замечает движение Татьяны в их сторону.
ЗАТЕЙНИК. Так. Молчок. Позже расскажешь.
ТАТЬЯНА. А где папа? Валентин, что же ты молчишь.
Машев неопределённо машет рукой.
МАШЕВ. Он… там.
ЗАТЕЙНИК. Таня, вы же устали. Может быть остановимся, перекусим. Кофейку горяченького. Я и термос собой взял.
ТАНЯ. Всё вы опять врёте. Нет у вас никакого термоса. Валентин, немедленно отведите меня к отцу. И дайте мне сигарету.
Из засады Даши видит Затейника, Татьяну и Машева.
На секунду лицо девушки освещается светом от зажигалки.
Он напряжённо вглядывается в него. Быстро достаёт из куртки обложку журнала и лицо его расплывается в довольной улыбке.
Даши хлопает себя по ляжкам и танцует боевой танец вогуннских воинов.
Сцена 2. Обкомовская дача - ночь
Дом со стороны гостиной. Здесь плотный полумрак.
Входная дверь медленно и бесшумно, приоткрывается, и в залу, крадучись, входят Татьяна и Затейник.
Машев, повинуясь Затейнику, остаётся на стрёме.
Татьяна уже на грани истерики. Дойдя почти до центра залы, оба замирают.
Затейник выглядывает в темноте скорбный постамент с недвижным Пионеровым и произносит мрачно.
ЗАТЕЙНИК. Неужели свершилось? Боже мой, какой человек… И так не вовремя.
ТАТЬЯНА. Что, что такое?
ЗАТЕЙНИК. Ничего, ничего, Татьяна Рюриковна. Только не волнуйтесь. Здесь покойник.
ТАТЬЯНА. Но вы, кажется, сказали – труп. Где?
ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ. Труп? Боже мой, покойник!
Татьяна вздрагивает, идёт на ощупь с вытянутыми вперёд руками и натыкается на скорбное ложе. Затейник как кошка передвигается в темноте, подходит к Татьяне. Видит китель и фуражку Гвардина.
ЗАТЕЙНИК (в сторону). Никаких сомнений, это он.
Татьяна осторожно протягивает руку, намереваясь открыть лицо неподвижно лежащего человека.
ТАТЬЯНА. Но чей это труп? Он не дышит!
В зале становится немного светлее. Там, над озером, поднимается солнце.
ЗАТЕЙНИК (останавливает её руку, говорит ласково) Таня, ничего не надо трогать. И успокойтесь. Это не обязательно… В общем, в таком бардаке это может быть кто угодно. Э… например, Александр Силыч… (тихо про себя) Надеюсь. (Татьяне) Вы посмотрите на его руки!
ТАТЬЯНА. Что руки?
ЗАТЕЙНИК (смотрит на руки Пионерова, сравнивает со своими маленькими ручками). Э… большие, сильные руки солдата.
ТАТЬЯНА (свыкнувшись с темнотой). Да никакие они не большие, и кобуры нет. Ах, Боже мой! Модест Львович, а вдруг это…!
Бросается на грудь Затейнику.
… Не зря маме сегодня ночью снился Угробин…
Отталкивает Затейника.
… Но он не может быть таким маленьким. Папа всегда был большим…
Начинает всхлипывать.
…и весёлым. Ах, смотрите, бутылка. Это же его любимая, как он её называет, «Гвардинка»…
Снова падает на грудь Затейнику. Тот поддерживает Татьяну и с трудом наклоняется над телом.
ЗАТЕЙНИК. Чёрт побери, а действительно, плоти маловато, и…
Тычет пальцем в подмышку Пионерова, тот тихонько икает.
ТАТЬЯНА. Вы слышали?
ЗАТЕЙНИК. Что? А – это газы.
ТАТЬЯНА. Фу какая гадость!
ЗАТЕЙНИК. …точно, кобуры нет. Он же всегда при ней. Но, может быть, её кто снял? А вдруг действительно… И бутылка знакомая…
Хватает себя за остатки волос.
ЗАТЕЙНИК. Как темно здесь! Горе мне, горе…!
С показным ужасом смотрит на тело, и тут же замечает философски:
ЗАТЕЙНИК. …Что ж, больше некому. Э… как, однако, смерть укрощает и укорачивает властелинов…
Подхватывает Татьяну под локоть.
…Татьяночка Рюриковночка, Таня, не убивайтесь, пойдёмте быстрее отсюда, нас могут заметить, и подумают опять на меня… и на вас. Чёрт знает что могут подумать…
ТАТЬЯНА (у неё начинается истерика, она вот-вот закричит во весь голос) Да что вы такое говорите, товарищ Затейник. Никуда я отсюда не пойду.
Внезапно Татьяна видит, как китель на груди Пионерова поднимается горбом, будто у покойного начинает расти женская грудь.
ТАТЬЯНА (в ужасе) А… а! Он дышит!
ЗАТЕЙНИК. Успокойтесь, это черви.
Татьяна намерена упасть в обморок.
ЗАТЕЙНИК (в сторону). Майн гот! Что я несу! Но надо же как-то заставить дамочку покинуть это проклятое место.
Затейник с неожиданной силой хватает Татьяну за талию, зажимает рот свободной рукой и тащит на улицу.
ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ. Эй ты! Оставьте девушку в покое! Всё папе будет доложено.
Затейник в страхе оглядывается. Никого.
Хватает Татьяну и они бегут из дома.
На улице Татьяна неожиданно вырывается, кричит, обвиняет его в смерти отца, теряет разум и бежит куда-то в лес.
Машев устремляется за ней.
Даши едва успевает укрыться, чтобы не быть незамеченным.
Затейник остаётся один. Сначала кидается за молодыми. Понимает, что не догнать. Останавливается.
ЗАТЕЙНИК. Вот дура! А ты, Валя… Не быть тебе зятем Рюрика. Впрочем, сейчас важно другое. Понять, что за каша здесь заваривается. Зайду-ка я с тылу, как учил меня товарищ Ежов.
Крадётся вдоль дома в сторону реки, куда смотрят окна номеров.
Сцена 3. Обкомовская дача - ночь.
Та же гостиная. Темно во всём пространстве. Есть слабое свечение в районе барной стойки от ночника.
Гвардин осторожно спускается по лестнице. Он в штанах с лампасам, кедах, тельняшке. В руках куль, наполненный чем-то, сумка с ядерным чемоданчиком. Он решает идти в выходу не по центру залы – тем более, там что-то или кто-то лежит в темноте – а вдоль стеночки. По дороге минует барную стойку. Внезапно оттуда появляется белая рука и хватает его за плечо.
НЕВРОЗОВА (шипит). Руки вверх! Морду в пол! Стоять! Стрелять буду!
ГВАРДИН. Неля, ты что ли?
НЕВРОЗОВА (грубо). А кому же ещё в такую рань…? А ты кто? Чего здесь шляешься?
ГВАРДИН. Твою дивизию, Неля! Лейтенант Неврозова!
Неврозова наконец узнаёт своего командира.
НЕВРОЗОВА. …Лейтенант Неврозова! Разрешите доложить, товарищ генерал?
Левой рукой отдаёт честь, но другой рукой продолжает направлять ему в грудь что-то похожее на пистолет с очень толстым дулом.
ГВАРДИН. Да не ори ты. И опусти, пожалуйста пистолет. Медленно… Ещё медленнее.
Неврозова прячет руку с неизвестным предметом за спину. Задевает что-то. Раздаётся звон стекла.
ГВАРДИН. Тссс…, Неля, опять ты за своё. Если это пистолет, то вы будете наказаны за нарушение инструкции. Дайте сюда.
Неврозова упрямо встряхивает волосами.
ГВАРДИН. А гимнастёрку зачем надела?
НЕВРОЗОВА (обиженно). Докладываю. Это кофточка из Эйч энд ЭМ, товарищ генерал, такие сейчас в моде, и Анатолю очень она нравится. Он вообще прикольный мужчина, но какой-то неестественный…
ГВАРДИН. А любая неестественность…
НЕВРОЗОВА. Так точно, – настораживает: либо человек из себя что-то изображает, либо скрывает истинное отношение к конкретным персонам. (жеманно) Может быть – кофе?
ГВАРДИН. Хм… Пожалуй, водочки…
Выпивает рюмку.
… Хвалю за прилежание, товарищ Неврозова. Однако, что конкретно вы имеете в виду в отношении контролируемого объекта?
НЕВРОЗОВА. Ну, он всё время щиплется как гусь, а ещё профессора из себя корчит!
ГВАРДИН. Потише. У вас горячее сердце, товарищ Неврозова.
НЕВРОЗОВА. Да причём здесь сердце! А эти клетки! Вы не поверите, даже трусы…
ГВАРДИН. Трусы? Этого в досье нет. Вы, товарищ Неврозова, бесценный сотрудник. Как я понимаю, контакт состоялся? Вам удалось войти в доверие к объекту нашего повышенного внимания? А он сам – вошёл…?
НЕВРОЗОВА (раздражённо). Да, но не до конца.
ГВАРДИН. Хм?
НЕВРОЗОВА. Он, когда входит в доверие, то начинает лекцию читать. Одну я прослушала полностью. Вот погодите…
Закатывает глаза вспоминая.
… «единственное практически возможное освобождение России есть освобождение на точке зрения теории, которая объявляет человека высшим существом для человека. Эмансипация россиянина есть эмансипация человека». Товарищ Гвардин, меня это так возбуждает! А ещё взгляд у него какой-то необыкновенный! Как посмотрит…!
ГВАРДИН. Гм… Понимаю. У него же врождённое косоглазие.
НЕВРОЗОВА. Да вы что! Косой! Не может быть. Как же говорят, что митрополит Иоанн от одного его взгляда на паперти собора на Карповке скончался, а подруга моя забеременела от его сглазу.
ГВАРДИН. Это вы, лейтенант, на премию намекаете? Будет вам премия за риск и перенесённые нравственные страдания. Ну, а дальше-то что было?
НЕВРОЗОВА. Было… Вторая лекция. Я думаю, она была продолжением первой. Где-то через час. Но в этот раз он на полдороге вдруг как крикнет, мол единственный человек, который остался на нашем пути который будет нам мешать и не даст нам спокойно жить, – это Гвардин… Крикнул и скатился в кювет, то есть с кровати, подбежал к столу и быстро-быстро писать начал. И бормочет: «Его надо локализовать! Именно сегодня! Завтра будет поздно!».
ГВАРДИН. Во как! Ленинец-передвижник ты наш… Когда точно была прочитана эта лекция.
НЕВРОЗОВА. Вчера, в 23 часа пятнадцать минут перед баней.
ГВАРДИН (озарёно). Чтоб тебя…! Так вот кто террорист!
НЕВРОЗОВА. Товарищ Гвардин, я понимаю, что превысила ваше доверие, но вы были заняты. Я к товарищу Собакину заглянула только на рекогносцировку, а он как ущипнёт.
ГВАРДИН. Хорошо, хорошо. А всё-таки, что это вы там прячете за спиной, товарищ Неврозова?
НЕВРОЗОВА (испуганно и сильно смутившись) Ах это?
ГВАРДИН. Медленно, товарищ Неврозова, ещё медленнее достаём и… Если это пистолет, то вы будете наказаны за нарушение инструкции. Но это же…!
НЕВРОЗОВА (нежно прижимает ботинок Собакина к груди). Да, это ботинок Анатоля.
ГВАРДИН (в шоке). Ну ты, Неля… того… даёшь. Нет, мы тоже как-то у командира полка сапоги спёрли, но то было из идейных соображений – он нам валенки на пост номер один отказался выдавать. Неля, с тобой всё в порядке? Верни сейчас же на место.
НЕВРОЗОВА. Не отдам. Это на память и… и за невыносимое нравственное страдание. Товарищ Гвардин, оказывается, он женат! Мне Малютин шепнул, я так расстроилась. Я ведь влюблена в него с того момента, как в первый раз на лекции увидела. И сюда я согласилась – чтобы видеть его и любить. А он щиплется и женат. Я этого не вынесу, Александр Силыч. Он только меня одну должен любить. Он и кольца-то специально не носит, я только теперь это понимаю. Подруги меня предупреждали, но я привыкла верить только вам и прокуратуре. А вы молчали…
ГВАРДИН. Так ты и не спрашивала. У него ещё и дочь есть, твоих примерно лет, и любовница с Васильевского, тоже наш агент. Ну и дура ты, Неля, теперь ты понимаешь, как нехорошо не доверять товарищам. А Малютин, я так понимаю, поймал тебя, когда ты от Собакина выходила.
НЕВРОЗОВА. Ну да. Юрий Ильич такой ласковый, заботливый. Сказал гадость, и тут же утешать стал. К себе звал.
ГВАРДИН (внезапно просветлев). Сказать по правде, Неля, я бы их всех арестовал. Нет, сначала я бы им так сказал: уважаемые господа, очень вас прошу и передайте, пожалуйста, своим друзьям, чтобы в эти решающие дни до выборов вы все вместе преодолели соблазн и не показывали свои физиономии на телеэкране. К сожалению, ваши лица отталкивают потенциальных избирателей президента.
НЕВРОЗОВА. Круто!
ГВАРДИН. А потом бы всех арестовал. Но есть папа, есть мама и принцесса, есть этот пройдоха Модест Львович. У папы мягкое сердце, он за семью больше радеет, чем за страну и теперь только их слушает, да ещё любезного его сердцу афганского пионера. Ну-ка дай сюда…
Неврозова сопротивляется, но Гвардин вырывает у неё из рук ботинок.
ГВАРДИН. Что вы так зашипели, товарищ Неврозова.
НЕВРОЗОВА. Вы не понимаете, товарищ генерал. Без этого ботинка он будет всегда со мной рядом. По крайней мере здесь, в этом лесу. Никуда не денется. А мне ещё так много необходимо сказать этому предателю.
ГВАРДИН. Неля, успокойтесь. Вот, возьмите ваше счастье и быстро к Собакину. Впрочем, нет, постойте. А ведь Брилка прав!
НЕВРОЗОВА. А кто это?
ГВАРДИН (подозрительно). А вы с Сергеем не общались?
НЕВРОЗОВА. Да о ком вы говорите?
ГВАРДИН (целует Неврозову). Неля, какая же вы умница. Да, должна же быть справедливость в этой стране. Я вам приказываю сделать аналогичную конфискацию у проживающих здесь товарищей. Держать всё это в укромном и закрытом месте вечно, до моих дальнейших распоряжений.
НЕВРОЗОВА. Но я люблю только Анатоля, причём здесь скажем отвратительные мокасины отвратительного Эста или стоптанные солдатские утюги Ежова. К тому же всё это…
С наслаждением вдыхает запах ботинок Собакина, балдеет.
…плохо пахнет.
ГВАРДИН. Неля, вы меня пугаете. Тогда, ещё раз спрашиваю, зачем…?
НЕВРОЗОВА. Товарищ генерал, вот это…
Ещё глубже засовывает нос в ботинок, мурлычет.
…– извращение, а то, что вы делаете – политика.
ГВАРДИН (в сторону) Вот сучка! (Неврозовой) Товарищ лейтенант, исполняйте приказ и немедленно.
НЕВРОЗОВА. (неожиданно, гневно). Вы посылаете меня на панель!
ГВАРДИН. Добрый совет – поступайте как все. Прикиньтесь, Неля, ведь от вас только этого и ждут, и делайте своё дело, но только тихо… Исполнять.
НЕВРОЗОВА (приставляет правую руку с ботинком к голове). Служу великой державе!
Неврозова убегает вверх по лестнице.
Гвардин не таясь пересекает холл и в проникающем сквозь верхнее окно лунном свете видит неподвижное тело в своём кителе и в фуражке.
ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ. Да что вы всё ходите. Не мешайте спать!
ГВАРДИН (выхватывает «стечкин»). Опять эти голоса… Кто здесь?
Пионеров очнулся от холода и тихонечко икает, но не может двинуться от охватившей всё тело судороги. И сказать ничего не может по той же причине.
ГВАРДИН. Это что такое!? Виктор Васильевич!?
Трогает пальцем окончательно остывшего Пионерова, тот снова подыкивает.
ГВАРДИН. Холодный как кровать командировочного прапорщика. Значит нейтрализовали вождя афганских пионеров.
Замирает ненадолго в позе участника траурного военного караула. Вынимает обойму из «стечкин», передёргивает затвор и имитирует прощальный салют громким щелчком бойка.
Сдёргивает с Пионерова китель, накидывает себе на плечи, надевает фуражку.
Накрывает тело товарища предвыборным плакатом. Берёт бутылку водки, делает глоток, морщится.
ГВАРДИН. Господи прости мои прегрешения. Рюрик Феодорыч, и как же ты такую дрянь пьёшь? Но… не корысти ради разбавляю я сей напиток, а волею пославшей меня царицы Арины и принцессы Татьяны.
Крестится. Осторожно возвращает бутылку на грудь Пионерова.
ГВАРДИН. Спи спокойно, дорогой товарищ. Мать честная! И его достали злодеи…
Грозит кулаком в гулкие своды гостиной.
…А всё этот Затейник проклятый, зуб даю… Что, на Президента, Гуся, Лужка, Лиса, Йосю силёнок не хватило, так на комсомольце афганского призыва решил отыграться? Он-то чем тебе не угодил, Иуда!…
Бьёт себя в сердцах по голове.
… Отец! Он же там один, а вокруг этот…!
Вставляет обойму в «стечкин», хватает свёрток и выбегает из дома с криком:
ГВАРДИН. Рюрик Феодорыч, товарищ президент, держитесь, гвардия спешит на помощь!
Убегает.
Сцена 4. Обкомовская дача - Ночь
Даши с Федей занимают позиции для захвата невесты.
Негр застывает в кустах около бани.
Даши напротив дома.
Мимо Даши, совсем рядом проходит Рудак с лопатой, напевая: «Двенадцать человек на сундук мертвеца…».
Через минуту из дома вылетает Гвардин с кулём за спиной и бежит в сторону грота.
В номере Рюрика. Фердыщенко под кроватью вынимает ботинок изо рта. Он может расслабиться.
Брезгливо морщась, отбрасывает ботинок в сторону. Вылезает. Находит и надевает золотые часы Рюрика, лежащие на столе. Закрывает дверь на щеколду.
Он слышал крики Гвардина и решает, что Рюрик жив и почему-то где-то скрывается от своей команды. Поэтому не спешит и решает расслабиться. Наливает виски, со стаканом ещё раз обыскивает спальню, идёт в гостевую. Везде пусто. Садится в кресло и засыпает.
У себя в номере Неврозова стоит у двери, прислушивается. В доме всё тихо. Выходит.
В номер Собакина приоткрывается дверь. В узком проёме появляется голова Неврозовой. Она наблюдает.
Собакин возбуждённо ходит по комнате, присаживается к столу, внимательно читает какую-то бумагу, радостно смеётся, потом мрачнеет. Ерошит волосы. Вскакивает и снова начинает ходить по комнате.
СОБАКИН. Неля, милая девочка, ты сама не знаешь, какой подарок мне сделала!
Неврозова любуется свои любимым, потом тихо прикрывает дверь.
Неврозова пробирается в номер Малютина.
Малютин выходит из туалета и застаёт пробравшуюся к нему Неврозову.
МАЛЮТИН (напевно). «Ночная бабочка, ну кто же виноват!»
НЕВРОЗОВА. Ах, вы не спите, Юрий Ильич. А я вот… тут…
МАЛЮТИН. Ничего не объясняйте. Вы бросили этого подлеца Собакина и решили отомстить, так сказать… Ну что же вы стоите. Проходите. Этот Анатоль мне тоже не нравится. Будем мстить вместе.
Снимает халат и набрасывает на яркую настольную лампу.
НЕВРОЗОВА (жеманно). Можно мне принять ванну, милый.
Неврозова заходит в ванную комнату.
Малютин в восторге хлопает себя по голым ляжкам и бросается на кровать.
Неврозова включает воду, сама выходит из номера, захватив с собой ботинок Малютина.
Эст у себя в номере принимает душ. Неврозова хватает его правый ботинок.
Номер Ежова.
Ежов не спит, проводит мозговую атаку. Стены увешаны фотографиями подозреваемых. Под яркой лампой лежат вещдоки: пила и кусок перил.
Он слышит какие-то звуки в коридоре. Подходит к двери, прислушивается.
Неврозова выходит от Эста на антресоль и крадётся к номеру Ежова.
Открывается дверь номера Ежова.
Неврозова едва успевает спрятаться себя в номере.
Ежов выходит на антресоль. Проходит по коридору, у каждой двери застывает, прислушивается. Всматривается с высоты вниз. Там темно и тихо. Возвращается к себе.
Неврозова, затаив дыхание сидит у себя в номере. Ложится на кровать, закрывает глаза, прижимая к груди вызывающе рыжий ботинок Собакина. Другие трофеи разбросаны по полу.
Сцена 5. Обкомовская дача - ночь
Малютин тихо выходит из номера, натягивая халат, спускается по лестнице.
МАЛЮТИН. Проклятая девчонка, обманула. И кого! Самого генерального прокурора. Ну погоди!
Заходит за ширму.
ШИРМАДВЕДЕВИЦЫ. Ой, сам пришёл.
МАЛЮТИН (из-за ширмы). А вот и я. Заждались.
Гостиная. На постаменте лежит Пионеров.
Из под плаката вылезает недовольный, весь помятый рыжий кот. Принюхивается, лижет горлышко бутылки и тут же падает бездыханно.
Неожиданно Пионеров открывает глаза. С трудом встаёт: его скрючило от холода. Аккуратно застилает ложе транспарантом, в бреду представляя, что это его кровать. Плетётся к выходу.
Сцена 6. Обкомовская дача и её окрестности - рассвет
Пионеров с бутылкой водки в руке в полубессознательном состоянии выходит из дома и как зомби на прямых ногах, широко расставив руки движется белым призраком в банном халате в неведомом для себя направлении.
Даши пригибается, когда он проходит мимо него. В страхе достаёт амулет из-за пазухи, целует, прикладывает ко лбу и молится.
Рядом в кустах поворачивается с боку на бок спящий Затейник.
Даши его не видит.
Номер Неврозовой.
Неврозова резко просыпается с сознанием не до конца выполненного долга.
Неврозова пробирается в номер Ежова.
Ежов делает вид, что спит.
Неврозова хватает ботинок Ежова и исчезает. Направляется к себе. Останавливается в задумчивости и для очистки совести идёт к номеру Рюрика. Прислушивается у двери. Оттуда раздаётся мощный храп. Осторожно поворачивает ключ в замке.
Фердыщенко на кровати Рюрика по-звериному мгновенно просыпается, услышав звук поворота ключа. Вскакивает и выбегает на балкон.
Заходит Неврозова. Она удивлена, что в номере никого нет.
Оглядывается, подбирает надкушенный Фердыщенко ботинок Рюрика. Выходит.
Кусты напротив дома. Затейник просыпается от холода.
Вдруг видит, как с балкона кто-то спускается, повиснув на руках. Этот кто-то одет в костюм Президента, который Затейник ему подарил недавно. И по комплекции подходит. На руке человека в лучах солнца сверкают золотые часы.
ЗАТЕЙНИК. Рюрик Феодорыч, дорогой! А мы-то уж решили что вы…
Не успевает закончить фразу, получает мощный удар в лоб. Несколько секунд Фердыщенко – а это он – смотрит на распростёртое тело, не признаёт, сплёвывает и исчезает в еловых зарослях.
Затейник приходит в себя, бежит к реке садится в лодку, гребёт в сторону Шаман-Камня.
Сцена 7. Яхта - раннее утро
Яхта пришвартована рядом с Шаман-Камнем в центре устья реки Ангары.
На палубе стоит Затейник, смотрит в сторону дома в бинокль. Он уже в костюме с вытянутыми из рукавов белыми манжетами. Матрос с грохотом бросает ведро на верёвке в реку, набирает воды.
Из каюты выглядывает Арина Иосифовна.
АРИНА. Модест Львович, это что там так бултыхнуло.
ЗАТЕЙНИК. Не бултыхнуло, а плеснуло. Думаю, байкальский сом играет. Такой и человека может зашибить.
Матрос выплёскивает воду разом на палубу. Обдаёт брызгами Арину.
АРИНА (громко, истошно). Чтоб тебя разорвало!
Этот возмущённый возглас без искажений и даже с некоторым усилением и эхом разносится далеко по всему залу.
Затейник дотрагивается до шишки на голове и морщится от боли.
ЗАТЕЙНИК. Да что ж вы орё… кричите, Ариночка Иосифовночка. Я же говорил вам – конспирация, а вы как прораб на стройке, только что не матом. А матроса я уже уволил, не беспокойтесь.
Сцена 8. Обкомовская дача - раннее утро
Номер Собакина.
Собакин вздрагивает и просыпается. Приподнимает одеяло и заглядывает в тёплую пахучую нутрь.
СОБАКИН. Воистину, величайшие преступления совершаются из-за стремления к избытку, а не предметам первой необходимости. Приснится же такое: я и Арина Иосифовна. Всё-таки политика возбуждает. Однако не мальчик уже, а крепок. И это радует.
Подходит к столу, садится, расправляет найденную вчера Эстом бумагу и тщательно выводит собственную фамилию и инициалы на пустующем в тексте месте.
Номер Эста.
Эст вздрагивает и скатывается с узкой кровати, замирает на корточках, щурясь, быстро окидывает комнату взглядом.
ЭСТ. Вы не поняли, Арина Иосифовна, я не хочу быть президентом. Я не могу. Вот и Виктор Степанович, Газпром наш родимый, как-то сказал на меня, что я ещё и картавый, если бы не картавил. Его иногда трудно понять, и я тогда не догадался, показалось, что Виктор Степанович в тот момент уж как-то особенно меня выделил, и смотрел на меня как на квадрат Малевича. А я сейчас, вот сию минуту осознал, что никуда я не гожусь, только в губернаторы. Так что вы там не волнуйтесь и Тане передайте… Стоп. С кем это я? Ведь нет никого. Странно, ведь только что, вот здесь, совсем рядом… (бросается к двери) Учитель!
Номер Ежова.
Ежов мгновенно просыпается, выхватывает из-под подушки ржавую пилу, которую он представил вчера в качестве улики, прижимается к стене рядом с окном, сжимает пилу обеими руками как автомат калашникова и осторожно выглядывает на улицу.