Продолжал удивлять слушателей неуклюжий мозг выступанта.
– Я не согласен, не согласен! Ему легко там лежать, а нам вот что делать? Что остаётся нам? Клиническая жизнь?!
Вдруг осознав что коэффициент смертности среди людей составляет сто процентов, он с грустным конфузом молча закончил свое выступление.
Быстро надвигающаяся тишина стала сигналом финализирования погребального процесса.
Местами трезвые рабочие приступили к омогиливанию кладбища, путем производства захоронения. Процесс свернули быстро и неторопливо.
Могилка была вырыта на современный лад, не подкопаешься. А главное, искусно созданный штыковыми лопатками холмик тут же гармонично встроился в физиологию кладбища. Отседова можно было сделать вывод, что усопший был мастером перевоплощения и остался им после самой своей смерти.
Действо подходило своим чередом к концу. Но даже в таком трагическом событии, когда раскрывается вся палитра по человечески глубоких чувств, есть свои ништяки, и это погребальный хавчик. Участники похорон встрепенулись и аккуратным наскоком приступили к еде.
На радость гастритам и язвам, стол был даровит на яства, а скатерть шита крыта смачными лакомствами и приправлена по бокам тарелками оборудованными вилками и ложками.
Ближний родственник с Дальнего Севера, который после своей речи стал еще дальше для окружающих, с легкой улыбкой откупорил тяжелую бутыль и поставил вопрос о тосте.
Выпив, отдыхающие после похорон увлеклись едой.
Один с умственно отсталым видом ел по уму приготовленные вчерашние мозги.
Другой, с голодными глазами снизу подкрепленными мощно развитым желудком, ловко разнимал заднюю утиную ножку.
А третий, уже примелькавшийся как сельдь под шубой на Новогоднем столе, опережая всех полностью погрузился в десерты.
У самой кромки стола, силясь побороть свою слабость расположилась женщина. Она была похожа на самку Хамелеона, один глаз которой не отрывался от графина с водкой, а хрусталик другого глаза был пристально припаян к шкалику со спиртом.
Так и стояла она раздираемая внутренними противоречиями, пока наконец один из гостей с возгласом: «Маленькая рюмочка не самое большое зло», с бережным насилием пододвинул к ее рту непочатый шкалик.