Сам по себе Витька человек добрый и отходчивый, но жутко пунктуальный и раздражительный. Если бы не разница в положении, в первую очередь доставалось бы учителям, опоздавшим на урок. Он был невысокого роста, худощав, с рыжими волосами и веснушками, хаотично разбросанными по всему лицу. Он был на голову ниже меня, из-за чего многие считали его моим младшим братом. Мы с Витей состояли в художественном кружке творческого объединения «Фиалка», но называли его не иначе как «худкружок». Вернее будет сказать, что состоял в нём Витя, а я, скорее, был тем, кто подносит краски, кисточки и тому подобное, то есть был на побегушках у более талантливых и одарённых моих товарищей, что и не радовало, но и не особо огорчало. С Витькой мы познакомились ещё лет 8 назад, когда с родителями только переехали в этот двор. Тогда из нашей компании здесь жили лишь несколько человек, и вместо нас по двору носились то листья, то пыль, в зависимости от времени года. Он не был особенно энергичным или общительным и вообще не обладал какими-то лидерскими качествами, но при этом его мнение в спорах всегда имело вес, он был неким капитаном всей компании. В отличие от остальных, с ним мы почти сразу нашли общий язык. Общение было простым и интересным, так как он являлся на редкость внимательным и эрудированным для своих лет собеседником, который никогда не перебивал, мог поддержать любой разговор и поднимал в нём очень интересные для всех нас темы. Со временем мы стали лучшими друзьями, и он всё чаще без зазрений совести стал таскать меня в школу под всевозможными предлогами. Как, например, сегодня.
В пути
Приятный весенний ветерок, в котором уже ощущались летние нотки, легко обдувал нас, растрёпывая волосы и при более сильных порывах намереваясь унести собой ватман, который Витя усердно прижимал к себе всё сильнее и сильнее. Я уже начал бояться за состояние листа и намеревался прекратить сие издевательство, как вдруг меня опередили с вопросом.
– И не надоело тебе повсюду опаздывать? – поинтересовался Витя, повернув вполоборота голову и внимательно посмотрев на меня.
– Да не то, чтобы… – пробормотал я, – я же не специально.
– Специально, не специально, – раздражаясь, начал Витя. – Кому какая разница, если по итогу ты не приходишь вовремя и приходится из-за тебя краснеть и объясняться.
– Да ладно тебе, подумаешь, – начал было оправдываться я. – На пять минут раньше, на пять позже, они погоды не сделают.
– Сначала пять, потом десять, потом полчаса, час, потом вообще не придёшь.
– Приду, как не прийти. Если должен, то приду.
– Ага, как же…
Повисло молчание, лишь изредка прерываемое трелями радующихся приближению лета птиц и проезжающих машин, которых с каждой минутой становилось всё больше. солнце, выглянув из-за многоэтажки, лучами ударило в глаза, ослепив нас. Витька лишь повернул козырёк кепки набок, оставив меня одного мучиться под этими испепеляющими лучами. Кое-как прикрыв глаза ладонью и немного отвернувшись в сторону, я решил прервать затянувшуюся и гнетущую паузу.
– Ладно, постараюсь больше не опаздывать, – сказал я, пытаясь хоть как-то избавиться от ощущения вины за случившееся.
– Лучше обещай, а то твои старания обычно приводят к ожидаемым результатам, – негромко сказал Витя.
По голосу его было понятно, что он уже не злится, а лишь пытается подшутить надо мной.
– Говорю тебе, больше не опоздаю.
– О-бе-щай, – медленно, по слогам сказал Витя, словно ставя точку в этом разговоре.
– Ла-адно, обещаю, – нехотя пообещал я.
Дальше мы пошли молча. И незачем было говорить. Не хотелось мешать друг другу наслаждаться этим прекрасным весенним утром, которое уже во всю силу одаривало нас теплом солнца, запахами цветов и пением птиц. И от этого всего становилось тепло на душе, словно ты переносишься в самый лучший момент своей жизни, когда не надо было никуда спешить, ни о чём волноваться. Чувствуя такое умиротворение, разные мысли, как неторопливый поток, протекали через голову. Не цепляясь за них, я словно одновременно думал ни о чём, и обо всём. И почти наверняка был уверен, что Витя сейчас чувствует то же самое. Каждый думал о своём.
Казус
– Эй, приём, Земля вызывает Ивана, – громко, почти у самого уха, сказал Витя и схватил меня за рукав. – Ты куда собрался?
Оглянувшись, я понял, что стою на перекрёстке, и вместо того, чтобы как обычно свернуть налево, в героическом замахе занёс ногу над переходом, словно первый человек на Луне, ступающий на её поверхность. Быстро сориентировавшись, я развернулся на девяносто градусов и пошёл к школе, чья черепичная крыша уже виднелась сквозь ещё не густые кроны деревьев, шумящих на ветерке. Подойдя к воротам, мы обнаружили, что они, вопреки нашим ожиданиям, негостеприимно закрыты. Сквозь узорчатую их поверхность мы увидели уборщицу, но на наши активные жестикуляции она отреагировала довольно ожидаемо – никак. Тогда в моей голове родился план, множество раз мною проверенный и ни разу меня не подводивший, а именно – перелезть через забор.
Отойдя за угол, чтобы нас не было видно с парадного входа, мы начали высматривать наиболее удачное место для осуществления нашего коварного плана. Сам забор представлял из себя множество прутьев, на вершине которых были своеобразные наконечники стрел, скреплённых между собой так, что между ними я мог спокойно поставить ногу. Никогда не понимал, зачем делать такие простые в преодолении заборы, но в такие моменты был благодарен их создателю.
Схема была до смешного проста. Витька, стоящий снизу, подсаживает меня до середины забора, где я задерживаюсь и помогаю забраться ему. После чего мы забираемся на самый верх, и оттуда аккуратно, словно пёрышки, спускаемся вниз.
Заранее просунув вещи в забор, мы начали действовать. До верхушки всё шло гладко, но после этого случился казус. Витя, благополучно спрыгнув, начал собирать вещи, после чего отошёл в сторону и стал ждать меня. Я же не будь дураком решил, что не ищу лёгких путей и предпочёл красивый прыжок обычному. Встав в полный рост, стараясь удержать равновесие с помощью рук, я согнул ноги для прыжка. В моей голове всё выглядело примерно так: толкаясь от забора вверх, в полёте я группируюсь, и при приземлении на землю делаю эффектный кувырок. Но в момент толчка я чувствую, что моя штанина, категорически не согласная с моими планами, зацепилась за «наконечник стрелы», из-за чего я, грациозно и красиво, с лёгкостью летящего с обрыва камня, устремился вниз.