Ллойс

– Проверить захотел, сладенький? Даже не мечтай… – фыркнула Элеум и брезгливо отряхнула руки.

– Правильно мыслишь. – Одобрительно кивнул стрелок и неожиданно растянул рот в мерзкой улыбке. – Только по-бабски, а, значит, обстоит всё ровно наоборот. Не хочу я нашу совместимость проверять. Я лучше бордельных девочек предпочту. Они, по крайней мере, чистенькие.

– Аллилуйя! – Скрестила на груди руки наемница. – Уел, Пью. Как есть, уел. Была бы у меня шляпа – сняла бы.

– К тому же, с тобой и поговорить не о чем, – продолжил, закрывая затворную раму Пью. – Либо молчишь, либо огрызаешься. Ты, ведь, даже в стволах – инструменте своей, так сказать, в профессии ничего не понимаешь…

– А чего понимать-то, – слегка наигранно вскинула бровь девушка, – навел на того, кому хочешь сделать больно, на курок нажал, и готово.

– Вот об этом я и говорю, – осуждающе покачал головой снайпер, – оружие должно быть ухоженным. Зря что ли, их, – кивнул в сторону осторожно закатывающего штанину, закусившего от боли губу скриптора, стрелок, – заставляют молитвы и гимны боевые наизусть учить. Там всё, ведь, зашифровано, все вплоть до баллистических таблиц. К тому же, ствол – он как женщина. Внимания в любой ситуации требует. Выстрелил – почистил. Полежало оружие недельку без дела, перебрал и снова почистил. А иначе может закапризничать. Как жена без ласки. Ты, ведь, тоже наверняка потому такая злая, что…

– Да иди ты, – лениво отмахнувшись от стрелка, Ллойс выкинула за борт последнего мутанта и, подозрительно обнюхав покрасневшие на морозе ладони, оглядела заляпанную кровью палубу. – Опять за свое. Старый, вроде, а все туда же. Борделя тут не наблюдается, так что, можешь вон… винтовке своей присунуть… Ыть, я палубу мыть не буду.

– После стирки чистой воды последняя канистра осталась, – нахмурился толстяк. – Может, забортной сполоснуть?

– Тогда сами будете снаружи спать. А мы с Куклой в надстройке. – Скрестила руки на груди Элеум. – Правда, Куколка?

Развлекающийся постройкой башни из расстрелянных пулеметных гильз андроид на секунду прервал свое занятие, обернулся к девушке и, коротко кивнув, вернулся к своему занятию. Заметивший это Ыть, озадаченно покопался в затылке, поправил съехавшее на кончик носа пенсне и нахмурился.

– А что это за Могильники такие? – Несмело подал голос перематывающий ногу бинтом Райк.

– Совсем Легион обмельчал. – Осуждающе цыкнув зубом, Элеум отстегнула с пояса фляжку, слила немного на руки, и брезгливо обтерев о штанины комбинезона ладони, выщелкнула из пачки сигарету. – Вас уже и географии не учат, что ли? Только гимны весь день распевать да пальцами в разные стороны тыкать и умеете. То, мол, ересь, и это ересь, и вот это тоже ересь и мерзость, а потому сожжению подлежит…

– На картах Ордена указано, что в этом районе болото. Ни про какие могильники не написано. – Насупился подросток.

– Ну чего ты, ыть, на парня взъелась? – Неожиданно заступился за скриптора Ыть. – Сама, ведь, небось, откуда название повелось, не знаешь. Город здесь, ыть, был, парень, институт секретный. И водохранилище большое. А на берегу, ыть, атомная станция. Что в этом институте делали, никто не знает, но старики рассказывали, что работали тут с чем-то, ыть, на редкость пакостным. То ли, ыть, вирусы новые для войны выводили, то ли боевые яды разрабатывали. А может, и все сразу. Еще, ыть, с генами игрались, овощи там, генетически модифицированные, жучки всякие, ыть, в хозяйстве полезные, ну и покрупнее, конечно, твари. Вроде, ыть, как для пищевой промышленности. Людей-то на планете перед войной больше пятнадцати миллиардов было. И все жрать хотели. Так что, ыть, просто так сеять-пахать уже не получалось. А еще тут завод был. Тоже, ыть, секретный. Ядерные отходы там перерабатывали. Ну, как перерабатывали. В стекло, ыть, закатывали, да закапывали поглубже да подальше, вроде как, до лучших времен. Карьер, ыть, под это дело вырыли – мама не горюй. Километра полтора в глубину ямина была. Туда все и сбрасывали, значит. И отходы, ыть, «горячие», и то, что от экспериментов института оставалось. Один, ыть, карьер такой полностью набили да бетонной подушкой закрыли. Саркофаг называется. Все местные, уж вроде как, вздохнули – теперь, мол, спокойней жить будем, а тут второй рядом рыть начали. Да не успели. Сначала, ыть, там, на дне родники забили, стали карьер топить, и работы заморозили. А потом ракета аккурат сюда прилетела. А там и вода с водохранилища дошла. Так и получилось: яма от взрыва да саркофаг затопленный – Могильники, блин. А карьер, ыть, недорытый – Ключи. Вот над ними мы, ыть, и прошли, значит. Повезло.

– В задницу, такое везение, – буркнул снайпер. – Пятидесятого калибра с сотней ленту извели. На эти деньги год из кабака не вылезая прожить можно было. К тому же, если теперь, что крупное попадется, отбиваться почти нечем.

– Я одного не пойму, – с видимым удовольствием растянувшись на облюбованной ею скамье, Ллойс стряхнула пепел за борт. – Эти баянисты, они, ведь вроде как, раки. Только здоровые. В мороз уснуть должны. И вообще, откуда такое чудище?

– Насчет мороза не знаю. – Снова полез в затылок Ыть. – К сезону бурь они, действительно, реже встречаются. Может, они засыпали, а мы их разбудили? – Задумчиво покачал головой торговец. – Они, ведь, и на большие лодки, насколько я знаю, никогда не нападали. А насчет матки… Я тоже раньше не верил, но охотники говорят, что мутанты эти, они больше на муравьев похожи или на ос. Колониями живут. Расползаются по всему болоту, жрут все, что схарчить могут, но большую часть добычи к себе в улей тянут. А гнездом тем подводным заправляют у них, значит, матка и главный самец – король, здоровущие, как дом, твари. Не думал, что в живую увижу.

– Интересно, – задумчиво протянул снайпер, устремляя взгляд куда-то за спину торговца. – А они быстро плавают? Лодку догнать смогут?

– А что? – Удивился толстяк.

– А то, – хмыкнул стрелок, – что маму мы видели, а папу еще нет. Хотя… – Неожиданно вскинув винтовку, Пью приник глазом к прицелу. – Пожалуй, уже видим.

Как Ллойс оказалась на ногах, никто не заметил. Еще секунду назад безмятежно развалившаяся на скамье девушка уже с карабином наперевес, прищурившись, вглядывалась в сторону возникшей на горизонте точки. Темнеющая на фоне льда точка быстро приближалась к катеру. И росла, росла…

– Ыть, сладенький. Прибавь, пожалуйста, ходу. – Протянула она задумчиво. – А я тебя потом поцелую… Если, конечно, не хочешь познакомиться с его величеством поближе.

– Так, ыть, – встревожено глянув за спину, толстяк положил руки на рычаги.

– Погоди. Держи лучше курс ровнее, – прошипел, поудобнее пристраивая винтовку, снайпер. – Эта тварь, вроде, поменьше, может и броня у нее помягче будет?

Прогрохотал выстрел. Затем второй. Точка на горизонте остановилась, а потом растворилась в снежно-ледяном крошеве. Криво усмехнувшись, стрелок с тоской посмотрел на свое оружие:

– Опять чистить, – вздохнул он. – Ну что за день, ить его мать…

– А ты крут, дедуля. Две пули: одну в глаз, вторую в пасть. – Прокомментировала, отнимая от лица неизвестно когда успевшая сорвать с шеи толстяка массивный двадцатикратный бинокль наемница. – Без упора, с рук. А, ведь, до него километра полтора было.

– Опыт, красавица, – пожал плечами Пью. – Хороший стрелок всегда выход найдет. Я бы матку тоже, наверняка, без пулемета добил. Просто, слабые точки искал бы дольше.

– Ветер, – неожиданно улыбнулся, дрожащий от холода Райк.

Действительно, с востока, прямо в лицо путешественников ударила волна теплого, влажного воздуха.

– Значит, сегодня ночью ты сможешь обойтись и без одеяла, хмыкнула наемница и закурила очередную сигарету…

ПРИМЕЧАНИЯ

31 – Прайм – прозвание гладиаторов-чемпионов, выкупивших себе свободу. Большинство праймов, даже избавившись от рабского клейма, продолжают участвовать в боях. Рабов, получивших чемпионские пояса, но не снявших ошейник, называют секундами.

32 – Вы, конечно, все умные и грамотные и знаете разницу между андроидом и киборгом. А вот автор сомневается: считать ли существо, обладающее по сути искусственным мозгом человекоподобным роботом или роботизированным человеком, потому, видимо, и путается в определениях.

Глава 8

Хоть болото и казалось бесконечным, это было не так. Снова появились, к счастью без спрятанных внутри постов и секретов, заросли камышника. То тут, то там из льда начали выныривать кочки, и все чаще подвывающая перегруженными, отчаянно искрящими при перегрузке и источающими запах паленой проводки двигателями аэролодка, оглушительно скрипя и скрежеща толстым, бронированным, рассчитанным выдержать взрыв небольшой мины днищем, переваливала через мелкие отмели и островки. Погода тоже менялась. С востока дул устойчивый, несущий с собой тепло, пахнущий мокрой пылью и почему-то расколотым камнем ветер. Мороз отступил, и ледяная пустыня покрылась тоненькой пленкой воды. Замороженная тундра медленно превращалась обратно в болото.

– Все, ыть, кажись, приехали. – Заявил, глуша мотор, толстяк. – Дальше не пройдем, даже если я катушки в уголь пережгу. Конец сделке, Пью.

– Какой сделки? – Непонимающе захлопал глазами и громко шмыгнул простуженным носом только последние полчаса переставший стучать зубами Райк.

– Обыкновенной. Ыть увозит нас из города, отдает нам часть своего добра, а Пью, не загоняет ему пулю в брюхо. – Жестко усмехнулась, сидящая на палубе скрестив ноги Ллойс, и протянула сидящей перед ней в точно такой же позе Кукле свою флягу. После столкновения с маткой болотников между девушкой и андроидом установились, если не дружба, то какое-то подобие понимания. Во всяком случае, Элеум перестала от нее шарахаться и хвататься за оружие, стоило Кукле появиться в поле зрения. А в последние пару суток вообще ввела остальных путешественников в шок, уведя киборга из рубки «подальше от этих озабоченных» и поделившись с Куклой своим одеялом. Андроид же в свою очередь, оказавшийся отличным портным, без всяких выкроек и инструментов нашила из найденного на дне сундука торговца большого отреза легкой ткани всему отряду серьезный запас белья и сорочек. Чему, если честно, все только обрадовались.

– Не жалко катер, а, Ыть? – Задумчиво почесал подбородок снайпер.

– Жалко, ыть, конечно, – тяжело вздохнув, подтвердил торговец. – И добро жалко. В спешке собирал, много чего взял, что с собой не утащишь, много ценного дома оставил. Но как еще по-другому? Попробую спрятать, потом, может, вернуться получится.

– Если дотянем вон до той рощи, – невнятно пробормотал, кивнув в сторону торчащих из топкого берега группки деревьев, Пью, зубами стягивая с руки тонкие нитяные перчатки, – то спрячем твою лодочку так, что ее никто никогда не найдет. Даже, если специально искать будут. Бревна только потаскать придётся.

– Так, ыть, надо – потаскаю, не в первой, – пожал широченными плечами торговец.

– А ты сейчас куда? – Сосредоточенно помассировав переносицу, Элеум не торопясь встала, поправила висящий на животе в кобуре, кустарной, но добротной с виду, изготовленной для нее торговцем из найденной где-то в недрах его бездонного сундука, обрез, и протянув руку, помогла подняться Кукле.

– Не знаю, – окинув взглядом заболоченный низкий берег, толстяк тяжело вздохнул. – Подальше бы отсюда. Вы, ведь, в Сити шли? От компании не откажетесь? Но все, ыть, зависит от того, где мы оказались.

– А мы что, заблудились? – Обеспокоено спросил пристраивающий свой автомат на плече скриптор.

– Не совсем, – отрицательно покачал головой Пью. – Сити и Хаб где-то там, – покрытая морщинами и начавшими проявляться старческими пятнами рука снайпера указала в сторону давешней рощи. – Вернее, в той стороне. На северо-западе. Но где конкретно и сколько до него идти, нам неизвестно. Было бы GPS… Но лично мой приборчик остался у наших гостеприимных, слегка проржавевших друзей. Как впрочем, и многое другое. – С сожалением посмотрев на свою изуродованную кисть, стрелок со злостью сплюнул на палубу. – Хорошо, хоть, винтовку и пистолет вернули. А ты свой, случаем, не заныкал? – С прищуром глянув на легионера, спросил стрелок.

– У меня нет, – покраснел скриптор.

– У него его и не было никогда. Как и карт. А я, как-то поторопилась, сладенький, забыла прихватить, – широко улыбнулась Элеум и, скрипнув колесиком зажигалки, прикурила очередную сигарету. – Мы, девочки, сам знаешь, народ ветреный.

– Да с тебя-то что брать – два ствола и жопа… – Огорченно отмахнулся от наемницы Пью.

– Не завидуй, сладенький… – отозвалась девушка, сосредоточенно выпуская в воздух колечки дыма.

Навигаторы GPS во время, да и после войны, действительно оказались достаточно востребованными вещами. Даже сейчас, спустя почти восемь десятилетий, на орбите было вполне достаточно функционирующих спутников для обеспечения работы системы, и они исправно показывали местоположение счастливых владельцев уцелевших приборов. И пусть карты уже давно утратили свою актуальность, пусть погрешность за время, прошедшее с последней корректировки, выросла с нескольких сантиметров до двух-трех сотен метров, навигаторы пользовались огромной популярностью, как у наемников, так и у торговцев. Крупные радиоактивные бури, частенько тянущие за собой гигантские торнадо, и лютые, длящиеся неделями и несущие сотни тонн радиоактивного снега метели, хоть, и приходили все реже, меняли местность до неузнаваемости. В горах вызывали сели и оползни. На равнинах заставляли разливаться и менять русло реки и заметали по крыши целые города. Так или иначе, любому путешественнику в такой ситуации вполне пригодился бы подобный прибор в разгрузке. Тем же, кто отваживался выходить в море, навигаторы были просто необходимы.

– Даже, если бы, ыть, и были, все одно погорели бы, когда мы через «глаз бури» шли. – Отмахнулся торговец. – Вот, – потыкал он пальцем в висящие на широченном запястье массивные часы. – Хоть и защищенные, а все равно, только гейгер да градусник остались. Даже компас накрылся. Но это ничего, у меня тут и обычные карты есть. Покопавшись за пазухой, толстяк с гордым видом извлек на свет затянутый в прозрачный полиэтилен потрепанного вида пакет. – Мы, ыть, вот тут были, потом над Ключами прошли, где-то здесь, значит, и на восток повернули, потом вот тут радиоактивное пятно обходили… значит… вот, туточки мы, – важно сказал толстяк, ткнув в дальний угол потрепанного оборванного, явно не раз намокшего и высушенного, как будто погрызенного по краю, листа плотной бумаги.

– Ты гений, сладенький, – сосредоточенно шевеля губами, наемница нагнулась над картой и, неожиданно расхохотавшись, приобняла смутившегося торговца за плечи. – Я никогда не сомневалась, что ты очень умный. Не только коммерсант, но и прекрасный навигатор, отважный первопроходец и настоящий мужчина. Объясни только одно – какого хрена ты нас сюда завел? И почему мы еще зубы не выхаркали?

– Хватит паясничать, Ллойс. – Нахмурился снайпер.– Лучше скажи, ты, хоть, что-нибудь об этих краях знаешь?

– А ты? – Зло усмехнувшись, – Элеум отпустила плечи торговца и небрежно стряхнула сигаретный пепел прямо на карту. – Кроме сказок – ничего. Чтоб радиационный пояс пройти, нужен либо транспорт, либо крутая защита. А лучше и то и то… Я так далеко на восток никогда не забиралась.

– Я тоже, – кивнул стрелок. – Как, кстати радиация?

– Около восьмидесяти микрозиверт в час – терпимо, – пожал плечами толстяк. – Даже, ыть, не верится.

– Хорошо, – после долгой паузы кивнул Пью, – ну что, давай шмотки разбирать? Ты, ведь, насколько я понимаю, пока с нами?

– А куда я, ыть, денусь? – Тяжело вздохнул торговец. – Я, наверное, действительно с вами до Сити буду. Или до Хаба. Если не погоните. И уж точно, от вас ни на шаг не отойду, пока мы отсюда не выберемся.

– Хорошо, – кивнула Ллойс, – но для начала смени Кукле обувь. То, что ты ей дал, совершенно не подходит для дальних переходов.

– Да я и сам знаю, – торговец смущенно глянул на наполовину скрытые штанинами комбинезона голенища высоких прорезиненных сапог андроида. – А потом патроны поделим.

– Поделим, поделим, – предвкушающее улыбнулась Элеум. – Их нам тут много понадобится.

– Почему? – Вскинув брови, Райк осторожно подвинул неподвижно замершую за плечом наемницы Куклу, подошел к расстеленной прямо на приборной панели лодки карте, и пригляделся к месту, над которым застыл палец торговца. – Кровь медленно отхлынула от лица подростка, брови сдвинулись, на скулах заиграли желваки. Прямо поверх хитро переплетенных линий топографических обозначений, между многочисленных, зачеркнутых красной ручкой точек, с обозначениями городков и населенных пунктов, поперек куска бумаги тянулась большая, корявая, сделанная фломастером надпись. Всего одно слово. Слово, которым в Железном легионе пугали детей – «Свечение».

****

– Уф, – тяжело выдохнув, снайпер утер выступивший на лице от усилий пот, развернулся к толстяку. – Ну как?

– Так, ыть, – только и смог выговорить, широко разведя в стороны руки, толстяк.

Вышло действительно неплохо. Катер спрятали так, что найти его, не зная, где он находится, не представлялось никакой возможности. Каким-то невероятным образом стрелок еще с берега заметил, что через рощу проходит довольно глубокий и широкий овраг, как оказалось заканчивающийся наполовину обвалившимся широченным туннелем, бетонные своды которого и укрыли катер. Сейчас же заваленный ветками и подгнившими древесными стволами, с натянутой поверху извлеченной из очередного загашника толстяка маскировочной сетью-хамелеоном, найти этот туннель было практически невозможно, как с земли, так и с воздуха. Даже стоя от него в паре шагов. Обрадованный Ыть даже решил оставить вместе с аэролодкой большую часть своего имущества, явно рассчитывая вернуться в эти края в ближайшее время.

Ллойс его оптимизма не разделяла. Скептически осмотрев остроголовый «зеленоносый»-бронебойно зажигательный патрон триста восьмого калибра, девушка небрежно бросила его обратно в поясную сумку. – Мало, – протянула она задумчиво. – Как есть, мало.

– Нормально. – Пожал плечами Пью. – Восемь десятков тебе для твоего огрызка. Сто пятьдесят, то есть, пять рожков – Райку. Три сотых ленты для пулемета Куклы. Она, насколько я понимаю, как стрелок получше нас всех вместе взятых. Во всяком случае, с тяжелым оружием, – качнул в сторону висящего на груди киборга ручного пулемета стрелок. Облаченный поверх летного комбинезона, брата-близнеца того, что достался Элеум, в тяжелый бронежилет, обмотавшийся пулеметными лентами андроид, действительно выглядел устрашающе и воинственно. – У Ытя, вон вообще только пистолет, обрез, из которого стрелять страшно, и пара десятков патронов.

– Так, ыть, больше, все равно, ничего нет, – обезоруживающе развел руками торговец.

– А на хрен было ружье ногами топтать, – усмехнулся снайпер.

– Дак, я, ыть того, растерялся тогда немного…

– Не растерялся, а в портки наклал. Ыть, а на хрена тебе еще и ручной пулемет нужен был? Тебе что, турели не хватало? – Поинтересовалась Элеум и, подойдя к андроиду, завистливо цокнула языком.

– Тык, ыть. Турель-то на пятидесятый калибр – стрелять накладно выходит… – Поправив пенсне, немного смущенно заметил толстяк.

– Не разевай рот, – расхохотался Пью, – все равно, не даст, тем более, ты сама недавно говорила, что автоматическое оружие – это для тех, кто серебром бросаться любит.

– Мало ли, что я говорила. Я девушка непостоянная, глупая. Ляпну, передумаю, снова ляпну, – задумчиво протянула жадно поглядывающая на пулемет наемница. – Ыть, милый, метко стрелять иногда не достаточно, в таком деле еще и опыт иметь надо… А я тебя поцелую..

– Не дам. Путь, ыть, у Куклы лучше будет. Мне так спокойней, перехватив взгляд девушки отрезал торговец.

– Не доверяешь? – Вскинула бровь Элеум?.. – Обидеть хочешь?

– Не хочу, – покачал головой толстяк. – Но, все равно, не дам.

– Если стая мутантов налетит – не отобьемся, – с раздражением растоптав сигарету, плюнула под ноги Элеум. – Ыть, ты хорошо бегаешь?

– Ни разу не пробовал, – задумчиво протянул великан.

– Ну тогда, может…

– Я же сказал, ыть, не дам, – энергично тряхнув подбородками, толстяк скрестил на груди лапищи. – Хоть режь меня, хоть ешь. И хватит пытаться меня развести, не сработает.

– Я так и знала, что ты – жадина, – притворно вздохнула совсем не расстроившаяся девушка. – А если я…

– Не гони волну, Дохлая, – Криво усмехнулся Пью. – Если попадемся упырям или волколакам, то автомата и пулемета нам вполне хватит. А если нарвемся на серокожих или чудище покрупнее, то с ними поговорит моя Труви… – Ладонь стрелка нежно коснулась приклада винтовки.

– Жалко, что под турельный пулемет патронов не осталось, – тяжело вздохнул Райк.

– А кто бы его потащил, сладенький? – Елейным голоском поинтересовалась Ллойс. – Ты или, может быть, она? – Тряхнула наемница ирокезом в сторону медленно обводящей стволом окружающее пространство Куклы.

– Ну… – замялся скриптор.

– Я поняла, милый, – широко улыбнулась Элеум. – И знаешь, мне совершенно не нравится ход твоих мыслей, а чтобы тебя от них избавить… вот. – Сбросив со спины рюкзак и скатку с одеялами, девушка ловко швырнула их подростку. – До обеда это твое. Заодно и потренируешься бицепс подкачаешь.

– Злая ты, Нежить, – осуждающе цокнул языком стрелок. – А бицепс-то на руке.

– Ты, что, против? – Скрестила на груди руки девушка.

– Ну… – задумчиво протянул снайпер, парню действительно надо подтянуть форму, но ты могла бы это сделать в менее грубой манере. Ты эгоцентрична, а это вредно для здоровья.

– Вредно для здоровья то, что мы здесь оказались. – Раздраженно хмыкнув, Элеум пригладила задорно торчащую щетку ирокеза и поправила готовую сползти с плеча перевязь с припасами. – Если, конечно, хоть, половина того, что про эти места брешут, правдой окажется.

– Если, ыть, то, что мне мамка про Свечение и местных чудищь на ночь рассказывала – правда, то мы и обосраться не успеем. – Меланхолично пожав плечами, Ыть с кряхтением подтянул лямки своего безразмерного рюкзака.

– Добрая у тебя мамаша. – Задумчиво склонила набок голову девушка.

– Добрая. И хорошая. Была. – Серьезно кивнул толстяк, и снова поправил пенсне. – Только я, все равно, дерьмом вырос.

– Ладно вам, хорош лясы точить. Надеюсь, мы никогда не узнаем, правда все эти байки или нет. Во всяком случае, про радиацию все оказалось враньем. Держимся вместе, и все будет хорошо. Наверное. – Насмешливо прищурившись, хохотнул стрелок.

– Твоей бы пастью, да водку бы жрать, – с сомнением покачала головой Элеум.

Неожиданно отпустив пулемет, Кукла шагнула вперед и обхватила наемницу за талию. Рот киборга приоткрылся:

– Вместе. Хорошо. Бе-зо-пас-но. – Тщательно артикулируя слог, произнес андроид.

– Вот дерьмо, – громко выдохнула осторожно освобождающаяся из объятий Куклы наемница. – Ыть, ты, хоть, предупредил бы, что речь ей восстановил.

– Я не восстанавливал, – после долгой паузы заявил толстяк. – Я вообще в ее настройки уже больше недели не лазил.

– Буря? – Запоздало подхватывая автомат, поинтересовался Райк.

– Не должно, у нее очень хороший экран стоит. – Покачал головой толстяк. – Не хуже, чем на боевых дронах.

– Добро пожаловать в «Свечение» – край невиданных мутантов, серокожих, и свихнувшихся роботов! – Громко провозгласил стрелок. – Ну что, пошли?

****

– Странно, – пнув носком ботинка торчащую из сухой, жесткой травы кочку, подняв при этом целую тучу пыли, произнесла Ллойс. – Болото, ведь, рядом совсем. Как гейгер, Ыть?

– В пределах, –цыкнул зубом толстяк и принялся вытирать с лица пот вытащенным из безразмерного кармана рабочего комбинезона огромным, будто простыня платком. – По токсинам тоже.

– Как до Сити дойдем, минимум, неделя в клинике обеспечена, – покачал головой Пью и сплюнул в траву сгусток вязкой и темной, будто смола, слюны.

– Все равно, это неправильно, – покачала головой и Ллойс, – если верить байкам тех, кто сюда забирался, здесь трижды смертельная радиация, а в воздухе столько дряни, что без защитного снаряжения и пяти минут не продержаться.

– Может, ыть, просто пояс заражения? –Отдышливо прохрипел толстяк.

– И мы идем в его сторону, – опять сплюнул под ноги стрелок. – Долго в больничке валяться будем. Если выживем. Дерьмо. Ну, почему так жарко?

– Жар костей не ломит, милый. – Сделав небольшой глоток из плоской, обтянутой тканью фляги, Элеум зачем-то побултыхала ею над ухом идущего у нее по правую руку скриптора, аккуратно повесила ее обратно на пояс и поправила расстегнутый почти до пупка клапан комбинезона.

– А ты сиськам не свети, без тебя тошно, – окрысился было Пью, но тему развивать не стал.

Было действительно жарко. Будто насмехаясь над больше недели простучавшими зубами в замерзших болотах путешественниками солнце, превратившееся в огромный висящий, казалось, прямо над головой раскаленный шар, видимо, решило зажарить их заживо. Термометр многофункциональных часов, висящих на запястье торговца, показывал сорок шесть градусов. Местность тоже разительно изменилась. Стоило путешественникам пересечь рощу и отойти от болота километров на тридцать, как казавшиеся бескрайними, заросшие буйно зеленеющей крапивой и тысячелистником поля сменились драным ковром жесткого ковыля и типчака, перемежающимися редкими зарослями чертополоха и еще более редкими, высохшими, казалось, еще при рождении деревцами. Ветер стал жестким, колючим как наждак и нес с собой целые пригоршни пыли.

– Это все из-за пробоя в озоновом слое. Саванна… – тяжело выдохнул, уперев руки в колени Райк. – Пить охота.

– Только немного. Рот прополощи и все. Пить будешь на привале, – покачал головой Пью. – Сейчас бесполезно. Всё с потом выйдет. И в кусты захочется.

– А что это за саванна? – Подозрительно прищурилась наемница. – Что это –ругательство такое?

– Так тип местности называли, – слабо улыбнулся скриптор. – В жарких странах. До войны еще. Высокая трава, редкие кусты и деревья, как здесь. Стада антилоп, львы…

– Ничего не поняла, – рассмеялась, протягивая подростку флягу девушка. – Какие, на фиг, стада?

– Антилопы – это типа оленей, только пасутся стадами, а львы – это такие хищники, как большие кошки килограмм по триста.

– Один раз на меня напал лесной кот, – задумчиво почесала нос девушка и потащила из кобуры обрез. – Потом сказали – крупный, килограмм двадцать пять в нем было. Если бы меня тогда не подобрали… Свалился на загривок и порвал, как пес тряпку. Я потом неделю пластом лежала. – Неожиданно вскинув винтовку к плечу, наемница прищурившись выцелила что-то в высокой траве и выбрала спуск. Звонко ударил по ушам неожиданно громкий выстрел. – А еще я один раз атомного кота видела. Издали. Надеюсь, мы не встретим здесь твоего, этого… льва.

– А вот, ыть, и обед. – Обрадовано выдохнул Ыть.

– По-моему, у него две головы было, – с сомнением протянул Пью. – И вообще, эта штука была похожа на огромную разжиревшую крысу.

– Мясо есть мясо, – пожала плечами Ллойс. – И всяко лучше, чем драные армейские пайки. Которые у нас, кстати, тоже почти закончились.

– Рациональный подход, да? – Одобрительно кивнул снайпер, и поправив ремень винтовки, скрылся в зарослях. – Сейчас принесу…

– Тогда, ыть, привал. – Облегченно выдохнул толстяк, сбросив огромный раздутый, чем-то напоминающий хозяина рюкзак, грузно опустился на землю. – Если эта штука действительно жирная и не ядовитая, я вам такое мясо приготовлю…

– Только не в шкурке. – Тяжело вздохнула Элеум.

– Чего, ыть?

– Занесло меня один раз к Сломанным холмам, – пояснила, скидывая с плеча перевязь с сумками, девушка. – Наняли меня поохотиться на одну мерзкую тварь. Гадина резала местный скот, ну и охотников, конечно, иначе хрен бы эти степняки раскошелились. Хитрая оказалась, сука, пришлось гоняться за ней по всей долине. В результате прожила на границе солончаков почти три месяца. И один местный научил меня готовить кротов. Они в тех краях от радиации повырастали сильно, размером стали с крупную крысу. Ну, или мелкую псину. Уж как поглядеть. –Расстегнув клапан одной из сумок, наемница достала из нее хитро выгнутый кусок алюминия и длинный пенал с таблетками сухого топлива. – Костер лучше не жечь. Дым на такой местности издалека виден, да и сухостоя полно, пал пустить можно. – Пояснила она вопросительно посмотревшего на нее подростку. – Так вот. Там все просто. Отрезаешь кроту голову. Вытаскиваешь требуху. Затыкаешь деревянными пробками все его дырки, обмазываешь грязью и суешь в костер. Потом достаешь и обтряхиваешь. Шкура сама вместе с грязью слазит, а мясо остается чистым и сочным. И весь вытопленный жир остается внутри, чтобы лепешки макать в него, значит.

– И как? – Заинтересовался толстяк.

– С голодухи жрать, конечно, можно, – улыбнулась Элеум, – но мне потом неделю снился запах паленой шерсти и кротовьего дерьма. Так что, я надеюсь, твой план готовки включает в себя сковородку или котелок.

– Я про холмы, вообще-то, имел ввиду, – слегка обиделся торговец.

– Необычно, – после некоторого раздумья ответила наемница. – За холмами соленая пустыня до горизонта. Степняки в нее не ходят, говорят, там живут духи. Пылевые бури, жара. Местные живут кланами, кочуют с места на место на грузовиках. Постоянно воюют за колодцы и старые хранилища. У них, ведь, кроме бензина почти ничего и нет, даже огнестрельное оружие – большая редкость. С луками да копьями воюют.

– Дикари… – брезгливо поморщился скриптор.

– Эти дикари считают себя настоящими людьми, сладенький, – покачала головой девушка. – А нас северными варварами – ошибкой Великого Духа. Они считают, что это мы виноваты в Черных днях. И это от нас к ним может перейти проклятье. Поэтому следят за чистотой крови, как могут. Женщин у них мало, и они покупают себе рабынь у нас, но если в семье рождается мутант – его прилюдно бросают в общинный костер. А еще они умеют выживать. Да, они дерутся камнями и палками, но не стоит их недооценивать. Рагу из потрохов северянина – любимое блюдо их воинов.

– Ну и умеешь ты, ыть, аппетит испортить, – покачал головой торговец. – Я как раз рагу сделать хотел. Острое. По жаре – острое в самый раз. Так, как я, никто в Некрополе не умеет. У меня тут, как раз, ыть, овощи консервированные, лук, помидорчики вяленые, перчик острый… – Доставая из своего рюкзака котелок и банку консервированной фасоли, пояснил толстяк.

– Ну, так делай, – удивилась Элеум. – Тебе кто-то мешает? Кстати, Райк, сколько воды осталось?

– Литров десять, не считая того, что во флягах. –Вздохнул сосредоточенно копающийся за пазухой, скриптор. – Может, попробуем росу собрать? У меня полиэтилен есть. В рюкзаке..