Чужая воля

– Не, это не вариант, да и вообще, я не хочу избавляться от татушки, она красивая и совсем меня не беспокоит, не чешется и не болит. Пока, во всяком случае. А что, если его просто остановить?

– Как ты себе это представляешь?

– Не знаю, может набить кирпичную стену перед ним? Или колючую проволоку?

И тут Володя вспомнил, из какой-то детской книжки про путешествия, что бедуины в пустыне, останавливаясь на ночлег, укладывают вокруг себя веревку из верблюжьей шерсти, мол, пауки, змеи и прочая нечисть ее не выносят и никогда через нее не переползают! А веревка на ноге даже красиво смотреться будет.

– Я перезвоню!

Он почти бегом вернулся к подвальчику.

– Можете мне набить перед пауком веревку? Прямо вокруг ноги. Только нужна верблюжья. Обязательно – верблюжья! Я прочитал, что она может остановить паука. Как думаете, остановит?

– Не имею ни малейшего представления. А набить, конечно, смогу. Хоть, прямо сейчас.

– Давайте, набьем, спасибо.

– Хорошо, как говорится: «Воля ваша» – Володе показалось, что на бесстрастном лице мастера промелькнула усмешка – Но, вы помните, что, это уже будет не бесплатно?

– Да, я помню, и взял с собой деньги, сколько нужно?

– Деньги не нужны, нужна услуга.

– Что за услуга?

– Вы будете должны привести мне нового клиента.

– О, без проблем! На следующей неделе приведу, – воскликнул Володя, а про себя подумал: «какой-то чудной этот мастер, Артему велел молчать в тряпочку, а мне наоборот – клиентов приводить. Шизанутый какой-то, но мне так даже выгоднее, платить не придется».

– Хорошо, проходите. Уверен, Вы меня не обманете.

И, хотя у Володи на тот момент не было ни малейшего представления о том, кого он приведет, но он точно знал, что кого-нибудь да найдет, у него и не было и тени мысли, не исполнять данное обещание – пример Артема был достаточно убедителен.

Когда через два дня Володя снял бинт, он уже не удивился искусно выполненному рисунку. Веревка, свитая из нескольких ворсистых коричневатых нитей, опоясывала ногу прямо перед пауком, он едва не касался ее передними лапками – и была настолько реалистична, что казалось: потяни за бантик, пририсованный сбоку, и она развяжется.

«Что ж, утром увидим, сработает ли мой план», – подумал Володя, укладываясь спать. Обычно паук проползал за ночь пару сантиметров, а сейчас магическая веревка находилась прямо перед ним, и уже в первую же ночь станет понятно, остановит ли она его или нет.

Утром он первым делом осмотрел ногу – паук не перелез через преграду! Присмотревшись, Володя заметил, что передние лапы стали чуть короче, как будто он их положил на веревку, а их отрезало, словно гильотиной. Он даже расстроился – ведь если паука какая-то неведомая сила каждую ночь гонит вверх, а веревка и дальше будет делать ему обрезания, то скоро он совсем исчезнет, а Володе этого совсем не хотелось. Паук был красивый, и он уже начал к нему привыкать. Сидел бы спокойно, так нет же, ищет на свою мохнатую задницу приключений!

Но членистоногому путешественнику на месте не сиделось, и следующей ночью его лапки стали еще короче.

Вечером после занятий он поехал навестить Артема. Того уже выписали из больницы, но пока он сидел дома на диване, обложенный подушками, так как рана еще не зажила, и каждое движение причиняло сильную боль.

– И какого бедолагу ты хочешь привести к этому шаману? – спросил он, когда Володя закончил свой рассказ. – Кого под танки бросишь?

– Блин, да я сам не знаю – Ленка вроде хотела, да приличных людей жалко подставлять, черт его знает, как их татухи себя поведут! А кого не жалко, я даже не знаю.

– А давай Черного Носорога отправим! Мне, например, вообще наплевать, как себя его татуха будет вести, такой жучара! – предложил вдруг Артем.

– Да ты его на пляже видел? Там шерстью все так заросло, никой татушки будет не разглядеть, – улыбнулся Володя.

– Ага, только если на лбу, – попытался хихикнуть Артем, но сразу скривился от боли.

– Да и лоб-то у него такой узкий! Что там набить-то можно? Шампур только, – заржал Володя. – Вот на носу – это да, там целое эпохальное полотно изобразить можно!

Артем укоризненно посмотрел на Володю и жестом попросил его перестать – мол, не видишь, что ли, не могу смеяться.

Шуджаят получил свое негласное прозвище Черный Носорог, так как… впрочем, вы и сами уже догадались. Личностью он был с одной стороны загадочной, а с другой – довольно простой, чтобы не сказать примитивной. Приехал он из одной из южных республик, гражданства РФ не имел, никакими знаниями, даже в рамках средней школы, не обладал, по-русски говорил с чудовищным акцентом, и при всем при этом ухитрился оказаться на дневном отделении довольно престижного ВУЗа. Да еще и на бюджете. На расспросы Шуджаят что-то невнятно бормотал про какое-то межправительственное соглашение, но все сошлись во мнении, что тут не обошлось без мохнатой – причем во всех смыслах – лапы. На первом собрании группы нужно было выбрать старосту. Поскольку эта почетная должность ничего, кроме геморроя, не сулила, старостой быстренько избрали Шуджаята, который сперва нихрена не понял, а потом, когда до него дошло, каким важным начальником он стал…. Все просто диву дались, как власть, даже и мифическая, меняет людей. Особенно – неподготовленных. Было уморительно смотреть, как он медленно и важно вышагивает по аудитории во время перемены, заложив руки за спину – ну вылитый Иосиф Виссарионович, только трубки не хватает. Однако, как только в аудиторию заходил преподаватель, грозный староста превращался в невидимку и скрывался за спинами учащихся, благо это было не сложно – Черный Носорог был довольно компактен. Но, по правде сказать, и сами преподы не особо хотели его замечать и тем более вызывать к доске. Потому что вызванный отвечать староста тут же начисто забывал русский язык и начинал нести такую тарабарщину, что преподавателю только и оставалось, что отпускать горе-ученика и ставить ему зачет или трояк. Зато на письменных экзаменах и зачетах Носорог был хорош – он виртуозно пользовался шпаргалками.

Если на первом семестре всем было забавно смотреть на маленького, чванливого и косноязычного старосту, то со временем все привыкли, и его напыщенный вид уже не вызывал ухмылок, это воспринималось как данность. Хотя он по-прежнему чудовищно коверкал слова, его манера говорить неторопливо, понизив голос, заставляла собеседников прислушиваться. И постепенно слово «староста» стали произносить без усмешки.

Помимо неумения плавать, он ни разу в жизни не стоял на лыжах и никогда не ездил на велосипеде. Наверняка он обладал целым набором других, гораздо более полезных навыков, но возможности применить их в городских условиях ему так и не представилось. Впрочем, назвать его неприспособленным к городской жизни все же было нельзя. Он быстро разобрался, кто из студентов может быть для него полезен, и ловко этим пользовался. Артема, как мы уже видели, он иногда пытался использовать, как транспортное средство. Ленку – отличницу, уговаривал помочь с курсовиком. Пронюхав, что у Марины тетка работает кассиром в театре, и иногда проводит племянницу на спектакли, тут же принялся клянчить контрамарку и для себя. Марина, сперва удивилась: меньше всего на свете Шуджаят походил на театрала. Поначалу она отнекивалась, и всячески пыталась объяснить, что ей и для самой себя-то неудобно напрягать тетушку, но Носорог не отступал, и, в конце концов, добился своего. Когда, в очередной раз, тетка вручила ей две контрамарки на антрепризный спектакль – выступал один из Московских театров, и в постановке было задействовано несколько именитых актеров – она, вместо того, чтобы взять с собой, как обычно, Ленку, вручила один билет Шуджаяту. Каково же было ее удивление, когда на соседнее кресло, вместо Носорога, уселся какой-то незнакомый толстяк. Когда, на следующий день, она попыталась отчитать Носорога: мол, что это ты так упрашивал, а сам не пошел, тот что-то невнятно, но высокомерно пробубнил. Смысл быт таков «что, мол, не твое дело, почему я не пошел». Однако, заметив потемневшее Маринино лицо, спохватился, что перегнул палку, и уже более внятно объяснил, что, мол, надо было «карошиму чилафеку пириятное сиделат».

Вот таким бесцеремонным и нахальным попрошайкой, сделался, скромный поначалу староста. При этом свои просьбы он умудрялся обставлять таким образом, что получалось, как будто это он, Шуджаят, делает одолжение, соглашаясь принять помощь.

– Я будю тэбе пиризынатэльным – говаривал он с таким видом, что у собеседника тут же возникало ощущение, что он оказывает услугу очень влиятельному человеку, и этот человек потом обязательно его отблагодарит, да еще с торицей.

Однажды ему на товарную станцию пришла из дома посылка с фруктами. Тратиться на такси Шуджаят не захотел и упросил Володю помочь с доставкой, за что обещал угостить его «волшебными плодами, вкуснее которых он никогда «не кюшяль». Ящик весил килограммов сорок, и, когда они дотащили его до общаги, Володя еле переставлял ноги. В качестве «волшебных плодов» жадный Носорог вручил ему один слегка помятый гранат, который по вкусу ничем не отличался от тех, что продавались в каждом ларьке.

Так что Шуджаят был первым и на данный момент единственным кандидатом для жертвоприношения татуировщику.

– Думаю, я его на раз уговорю, он от халявы не откажется. И мне пофиг, найдется на его шкуре место для тату или нет. Хоть на жопе пусть набивает! Сказано было привести – вот, пожалуйста, мы в расчете.

Володин расчет оправдался. Услышав магическое слово «бесплатно», Носорог тут же согласился, и в субботу они встретились у входа на базу. Когда мастер увидел Шуджаята, по его обычно бесстрастному лицу промелькнула тень досады. Буквально на мгновение, но Володя заметил и удивился.

– Добрый день, вот привел Вам клиента.

– К сожалению, я не смогу сделать татуировку этому молодому человеку, он не подходит.

– Что значит, не подходит, почему? Вы мне сказали…, – начал он, но сразу осекся.

– Это частное заведение, и Вам может быть отказано без объяснения причин, – отчеканил татуировщик.

«Ай да заведение! Ты бы хоть вывеску тогда повесил», – только и успел подумать Володя, но тут возмутился «клиент»:

– Э, паслющяй…, – высокомерно начал было Черный Носорог – он даже с Володей, который был выше его на целую голову, умудрялся разговаривать свысока, а мужичок вообще был с ним одного роста, так что… но мастер коротко взглянул на него, и тот как-то сразу сдулся и послушно развел руки, соглашаясь. – Ню дя, навэрна мине низя дэлать накольки, к тому жи и Коран заприщаить.

“Ага, вспомнил! Коран так-то и спиртное запрещает, а вискарь хлещешь за милую душу, особенно когда угощают”, – подумал Володя, но вслух сказал:

– Очень жаль, я и не думал, что здесь могут отказать, извини, я ж хотел тебе услугу оказать.

– Э, ладана, я пощель, у миня ище минога дель, пайду к землякам зайду, ани тута радом работають – Шуджаят развернулся и побрел восвояси. Володю с собой не позвал, что было очень кстати, поскольку нужно было еще прояснить у мастера некоторые моменты:

– Ну, так мы в расчете? – повернулся он к мастеру, едва спина Носорога скрылась за поворотом – Я же привел клиента, как обещал, а то, что он Вам не подошел, так это не мои проблемы, верно? А почему, кстати, он не подошел?

– Я рассчитывал, что вы не его приведете…

«Как это рассчитывал? Откуда он вообще мог знать: кого я собираюсь привести? Он что, мысли мои читал? Хотя этот типчик походу и не такое может», – только успел подумать Володя, как мастер, словно спохватившись, добавил:

– Вы правы, я не вполне конкретно сформулировал задачу. Поэтому не смею настаивать, чтобы Вы привели другого, подходящего клиента. Можете никого более не приводить. Правда, я считаю, что раз татуировка не сделана, то и клиента не было, и наш договор не выполнен. Но Вы можете не обращать на это внимание. Всего Вам доброго, – и мастер развернул свою газетку.

«Ага! Не обращать внимания! А потом у меня хрен отвалится или рога вырастут?» – воскликнул про себя Володя, а вслух сказал:

– Ну нет, давайте уж сделаем так, чтобы Вы остались удовлетворены. Только уточните, пожалуйста, кого конкретно я должен привести?

– На этот раз можете приводить кого угодно. Без всяких условий. И наш договор будет исполнен. А поскольку тут есть моя вина, в качестве компенсации я сделаю Вам еще одно тату бесплатно. Если захотите, конечно.

На том и распрощались. Возвращаясь, Володя начал перебирать в голове возможных кандидатов. И сразу всплыла Ленка. Она же сама хотела…

«Да ладно, ее-то зачем в блудняк вводить? Она-то что тебе плохого сделала?»

«А почему сразу в блудняк? Она девочка, и всякую агрессивную ерунду вроде раков и пауков колоть не станет. Ну, ромашку или бабочку набьет. Что они плохого смогут сделать? Ромашка завянет, а бабочка улетит? И с чего бы вообще должно что-нибудь случиться? У нас с Артемом своя история: он обманул, и за это поплатился. А я просто не то выбрал, и, похоже, скоро совсем лишусь – вон у паука полголовы уже отчикало. А Ленка – она хорошая и добрая, и наверняка наколка ей если что и надумает сделать, то только хорошее. Может, она вообще поможет ей с красным дипломом институт окончить?» – пытался уговорить себя Володя. Но все равно понимал, что эта идея плохая и рискованная. И подленькая, если уж совсем начистоту. И тут его осенило: он же должен просто привести потенциального клиента, а дальнейшее его не касается! Он просто приведет Ленку, как бы на экскурсию. Пусть она эту папку полистает, а потом просто уйдет, скажет, что подумает, посоветуется с подругами и т. д. – и все, они квиты! А тату он не позволит ей набить. Ни за что!

Когда он предложил провести выходной вместе, Ленка согласилась сразу. До этого дня Володя не когда не оставался с ней наедине, их общение всегда проходило в компании, и он немного волновался: ведь, фактически, он назначил свидание, и потому нес ответственность за организацию совместного досуга. До этого, постоянной девушки у него не было, все общение с прекрасным полом происходило спонтанно: на вечеринках или клубах, и заранее он никогда ничего не планировал – все случалось (или – не случалось) само – собой. Сейчас, ситуация была иной, и он составил простенький, но вполне рабочий план мероприятий: сначала прогулка в парке, затем – перекус в какой–нибудь кафешке, а потом уже, если он сумеет заинтересовать Ленку, экскурсия на овощебазу.

Они встретились у входа в парк. Опасения Володи по поводу возможной неловкости из-за «официального» статуса свидания, не оправдались: уже с первых минут между ними установилась легкая, непринужденная атмосфера. В основном, благодаря Ленке: она обладала редкой врожденной способностью к общению. Со всеми, даже с самыми замкнутыми и нелюдимыми, а то и вовсе незнакомыми людьми, она легко могла найти общий язык, интуитивно и безошибочно угадывая настрой собеседника. Она быстро определяла интересующие собеседника темы, и ловко направляла беседы в нужное русло, позволяя тому высказаться. Еще одним несомненным достоинством (нечасто встречающимся у прекрасного пола) было то, что она умела слушать. Был ли такой интерес к другим людям искренним, или это была просто манера поведения – это уже другой вопрос, но собеседники неизменно оказывались очарованными. Вот и сейчас, Володя просто диву давался, насколько они оказывается схожи. Они болтали обо всем, оказалось, что они могут говорить вообще, о чем угодно, каждому было что сказать, и при этом их мнения почти всегда совпадали, касалось ли это моды, политики, литературы или еды.

Время на прогулке пролетело незаметно, и можно было уже задуматься и о еде…

Неподалеку от парка открылся новый ресторан, и Володя предложил зайти перекусить. Ресторан располагался на первом этаже солидного, старинной постройки, только отреставрированного здания, и с улицы выглядел весьма респектабельно.

– Он, наверное, очень дорогой, – заметила Ленка, – а с денежкой у меня сейчас не ахти.

– Да не парься, я же приглашаю – мне и платить.

– Ой, смотри, разоришься! Я прожорливая, – рассмеялась Ленка.

– Прорвемся! Я состоятельный кавалер, – подмигнул Володя и смело потянул массивную, с бронзовой ручкой, дверь.

Внутри ресторан выглядел еще пафосней, чем снаружи. При первом же взгляде на метнувшегося к ним услужливого, разодетого в ливрею гардеробщика Володя с тревогой подумал, что, пожалуй, Ленка была права, но пути назад уже не было. А когда раскрыл тяжелую, из тисненой телячьей кожи папку меню, то понял, что Ленка тоже ошиблась: ресторан оказался не просто дорогой, а неприлично дорогой. Уже на первых страницах с салатами и холодными закусками «состоятельный кавалер» понял, что бюджета хватит только на пару самых простеньких салатиков да чайничек чая. Он лихорадочно обдумывал как, не потеряв лицо, в первую очередь перед своей спутницей, выйти из этого унизительного положения. Но в голову ничего не лезло.

Помощь пришла откуда не ждали. Ленка с шумом захлопнула меню и заявила – достаточно громко, чтобы было слышно официанту, хищно и подобострастно изготовившемуся поодаль напасть и пустить по миру бедного студента:

– Пошли отсюда, Володя! Ты эти цены видел?! Не смей ничего заказывать! Я здесь ничего здесь есть не стану! Столько платить – себя не уважать! – с этими словами она встала и, резко повернувшись крутым бедром, едва не опрокинув стул, – хорошо, официант успел подскочить – направилась к выходу.

«Извини, что тут поделать, видишь какая вздорная баба? Я бы, конечно, покушал у вас, но …», – разведя руки, жестами показал Володя обескураженному халдею и устремился вслед за своей спасительницей.

И, идя вслед за двумя гневно топорщащимися косичками, Володя понял, что влюбился окончательно.

А потом был уютный подвальчик с домашней грузинской кухней, с вкуснейшим хачапури и запотевшим кувшинчиком вина и с бульоном из хинкалины, пролитым неумелой Ленкой прямо себе на коленку.

И только когда они, отдуваясь и хохоча, вышли обратно на улицу, он вспомнил о главной цели сегодняшнего мероприятия.

– Помнишь, ты хотела татушку сделать? Тогда, на пляже.

– Ну, не то, чтобы прям хотела, так, показалось тогда забавным. Так ты сказал, что мастер уже уехал?

– Ну да, тогда уехал, а сейчас, вроде, вернулся. Я хочу тебя на экскурсию сводить, просто посмотришь, какие интересные рисунки бывают. Просто посмотришь, колоть ничего не будешь. Тут недалеко, пойдем?

– Пойдем, конечно.

– Только как придем, ты скажи, что хочешь себе сделать, а то он просто так смотреть не даст. А посмотришь, скажешь, что прямо сейчас не готова, надо подумать, всякое такое, и пойдем. А набивать ничего не будешь. ОК?

– ОК. Без проблем, – она взяла его под руку. – Веди меня, мой экскурсовод!

Как и ожидалось, мужичок сидел на том же ящике и читал, похоже, ту же самую газету.

– Здравствуйте, вот привел Вам нового клиента, – поздоровался Володя.

Мужичок оторвался от газеты и поздоровался в ответ. Он быстро окинул Ленку взглядом, а потом пристально посмотрел и на него. Укоризненно посмотрел, показалось Володе. Впрочем, это он сам для себя так решил, что укоризненно – по бесстрастному лицу мастера ничего понять было невозможно. Мужичок отложил газету, поднялся с ящика и жестом указал Ленке на дверь в подвальчик. Та начала спускаться. Володя последовал было за ней, но мастер рукой преградил ему путь: только клиент, без сопровождающих.

– Лена, помни, о чем…, – начал он было вслед, но тут же осекся под пристальным взглядом из-под густых белесых бровей.

Мужичок спустился следом за Ленкой и закрыл за собой дверь. Володя остался один. Уже начинало смеркаться, и жизнь на базе замирала. Торговцы закрывали свои контейнеры и ларьки, убирали лотки с фруктами и громко и весело переговаривались на непонятных Володе, языках. Они радовались завершению трудового дня. А вот Володе было совсем не радостно. Он ощущал себя предателем. От соседнего ангара его окликнул продавец и жестом указал на ящик с какими–то фруктами, похоже, сливами – мол, угощайся. Но Володя только покачал головой, ему было не до фруктов. Продавец махнул рукой, закрыл ангар и ушел, оставив ящик с некондицией прямо у ворот. Вскоре Володя заметил, как из подступающей синевы к ящику скользнула тень. Крыса.

«Вот и ты такая же крыса, – мрачно думал он, – крыса и трус: подставил ни в чем не повинную девчонку, да еще так подленько, чтобы свою жопу прикрыть!»

«Да, что ты нагоняешь, ничего страшного не случится, вы ведь договорились, что ничего колоть она себе не даст, только посмотрит, она же обещала, а она толковая, все хорошо будет», – уговаривал он себя, расхаживая возле закрытой двери и отмахиваясь оставленной мастером газеткой от полчищ комаров, вышедших на ночную смену заместо ос с мухами. Но чем больше убеждал себя Володя, тем сильнее росла уверенность, что ничего хорошего не будет. Нужно срочно спасать Ленку! Он рванулся к двери, но та оказалась заперта изнутри. Тогда он хотел закричать, заколотить кулаками в дверь, но крик завяз во рту, а руки ватно обвисли вдоль туловища. Ноги тоже стали ватными, и он, как куль, тяжело опустился на ящик. Так он просидел с полчаса. Сумерки сгустились. Он видел другие тени, скачками спешащие к ящику с фруктами, слышал противный визг дерущихся крыс. Он швырнул в них камнем, но шум стих только на несколько секунд, а потом возобновился с новой силой. Но вот послышался лязг щеколды, и дверь отворилась. Хлынувший свет мгновенно разогнал крыс.

Ленка возникла в потоке света, и едва разглядев в темноте Володю, кинулась к нему, веселая и возбужденная.

– Ну вот! Вашего с Артемом полку прибыло! – выпалила она. – Теперь и я разукрасилась!

– Зачем?! Я же говорил тебе! В смысле, мы же договорились, что ты только посмотришь! – с досадой воскликнул Володя.

– Да как-то само получилось, я и не собиралась, но он такую классную пчелку показал, что я тут же решилась, – ответила Ленка, явно удивленная такой излишней Володиной эмоциональностью. – А что тут такого? Ну, сделала на лопатке маленькую татушку. Вон, каждый второй себе делает.

– Да нет, все нормально, – тут же сбавил обороты Володя, – просто неожиданно как-то.

– Странный ты. Ну да ладно, пошли уже, а то вон темень какая, – она взяла его под руку, – провожай меня теперь до дому, а то я боюсь, – хихикнула она.

– Ну, рассказывай, как было? Он тебе сам пчелу предложил?

– Нет, он просто папку такую толстенную дал, я открыла где-то посередине, и она сразу в глаза бросилась. Я вообще-то хотела бабочек посмотреть. Только посмотреть… И это даже не пчелка, а какой-то муравей с крылышками. Но такой прикольный! И, представляешь, – только чур не смейся – мне показалось, что он мне подмигнул! Муравей! И я сразу поняла – это то, что мне и надо, я даже больше смотреть ничего не стала. Так захотелось тут же набить. Я спросила, сколько стоит, а он сказал, что бесплатно сделает, по дружбе. Прикинь? Ну, и я, конечно, согласилась. А он твой друг, что ли?

– Ну так, знакомый. Рисунок-то, когда покажешь?

– Ну-у-у, когда-когда? Вот купаться поедем в следующий раз, тогда и увидишь.

– Так уж осень на носу, какое купаться? На следующий год только…

– Ну, значит, на следующий год…

– Послушай, так нечестно… – начал было, Володя, но Ленка плотнее прижалась к его руке, и он замолчал, вполне удовлетворенный таким ответом.

Они были так увлечены друг другом, что совсем забыли про мужичка – и даже не попрощались с ним, – который вышел из подвальчика и стоял в пятне света, глядя им вслед. А над его головой на почтительном расстоянии вилась комариная туча.

На следующее утро, осматривая ногу – обязательный ритуал – он увидел две черные черточки, появившиеся с другой стороны веревки. Он сразу узнал фрагменты передних паучьих лап и все понял. Никто паука не резал, хитрая тварь просто проползала под веревкой! Защита не сработала.

Володя испытывал двоякие чувства: с одной стороны, он почти паниковал из-за того, что паука остановить не удалось, и можно теперь только гадать, куда он направляется, и где в итоге остановится. И остановится ли вообще? С другой стороны, он был рад, что наколка оставалась с ним, он уже свыкся с ней, она становилось его частью, такой, как родинки или веснушки.

Через неделю паук целиком оказался по ту сторону веревки и, целый и невредимый, продолжил свое движение вверх. Володя внимательно следил, стараясь предугадать его маршрут. И к большому своему облегчению заметил, что мохнатый путешественник движется строго по прямой. Если бы он выбрал предсказанный Артемом (и крайне нежелательный) маршрут, то ему пора было уже начинать смещаться вправо. Он мысленно прочертил линию, и выходило, что, если паук так пойдет и дальше, то упрется где-то в подмышку. Все полегче.

Артем между тем вернулся к учебе. Он пришел туго затянутый в специальный корсет, немного скособоченный, но в целом выглядел уже неплохо. На первой же переменке Володя предложил никому не рассказывать о том, что с ним приключилось на самом деле, Артем согласился, и в официальной версии значилось, что ему просто вырезали жировик.

На обратном пути по дороге к метро Володя все, без утайки, рассказал Артему. И про неудачу с Шуджаятом, и про его хитрый план с Ленкой, и про то, как все в итоге обернулось.

– Прикинь, взяла и сделала! А я же говорил ей, чтобы даже и не думала, да разве этих баб поймешь! – сокрушался Володя. Ответ друга его озадачил:

– Ну, ты и жук! Хотя, в твоем случае, скорее паук, – неожиданно резко отреагировал Артем, – девчонкой прикрылся! Ты же знал, что этот хмырь все равно ее заставит. Я-то даже и не думал о татухах никогда, и вон что вышло. А у Ленки вообще никаких шансов не было. Да уж, удивил ты меня, дружок, я-то думал, что тебе Ленка нравится…

Что-то стукнуло Володю чуть ниже сердца. Холодный туман ненависти медленно поднялся откуда-то снизу. Артем еще продолжал говорить, но Володя уже не слышал. Он понимал, что Артем абсолютно прав и имеет полное право ему это высказывать, на то и нужны друзья, но он смотрел на сердитое лицо друга, а в голове неторопливо ворочалась одна только мысль: как бы заставить того замолкнуть. Это не была злость или раздражение, он будто просто получил приказ, задание, которое нужно выполнить… Он втянул голову, руки его напряглись. Артем прочитал это на его лице и отшатнулся. И тут же морок спал:

– Да я прекрасно понимаю, что облажался, ты не представляешь, как я сам мучаюсь, молюсь всем богам, чтобы ничего плохого с ней не случилось. Может, в церковь сходить? Свечку за Ленку поставить?

– Ты за себя поставь – уж точно не помешает.

После той памятной экскурсии отношения Володи с Леной перешли на новый уровень. Он проводил ее до парадной, и она на прощание чмокнула его в щеку, слегка уколов острым носиком. Он начал скучать уже по пути к метро. И судя по тому, как радостно рванулась к нему Ленка на следующее утро в аудитории, его чувства были взаимны. Они стали проводить вместе все больше времени, все чаще Артем был вынужден ехать домой в одиночестве.

Шло время, Володя все больше сближался с Ленкой, все больше отдалялся от Артема, паук все также неторопливо полз вверх, пока не остановился в районе сердца. И вот уже несколько дней сидел неподвижно. Решил обосноваться или просто набирался сил перед новым марш-броском?

Володя избегал разговоров о тату, Ленка тоже не особо распространялась, но эта тема неизбежно должна была возникнуть. Неумолимо приближался момент, когда они должны будут увидеть тату друг друга. И отнюдь не на пляже. И если Ленкин муравей или пчела Володю не особо интересовал – его занимали совсем другие Ленкины «украшения», – то как быть с собственным пауком? Ведь Ленка его видела сидящим на голени. И как объяснить такое перемещение? И что за веревка на ноге появилась? И когда? Он решил, что откроет всю правду, только скажет, что произошло это уже после того, как Ленка сделала наколку, мол, до этого все было в норме. Надо только Артема предупредить, чтобы не проболтался ненароком.

Ленка лежала на животе, уткнувшись в подушку. Она часто дышала, на пояснице блестели капельки пота, по телу еще пробегала дрожь. Он погладил упругую попку, затем провел ладонью по прохладной от испарины спине и совсем не сразу обратил внимание на маленькую черную татушку, приютившуюся на лопатке. Рисунок, разумеется, был выполнен мастерски, но сам персонаж показался ему странным и совсем не красивым, даже удивительно, что он смог так понравиться Ленке – хотя, он уже знал, что не странного во всем, что связано с этим татуировщиком просто не существует, – какая–то несуразная помесь пчелы и муравья, вытянутая, с нелепыми оранжевыми крылышками. Он не стал высказывать свое мнение, какой смысл – ведь уже не переделать, зачем зазря огорчать человека? К тому же, его мнения и не спрашивали. Он наклонился и поцеловал рисунок. И почувствовал, как что-то кольнуло его в язык. Как будто волосок торчал. Он провел рукой – кожа была абсолютно гладкой. Тут Ленка перевернулась, обхватила его бока своими шикарными бедрами, и, обвив руками шею, впилась в его губы таким сочным поцелуем, что он тут же позабыл и о татушке, – и обо всем на свете.