Дериват

– После смерти будет еще хуже, – голос, искаженный потрескиванием синтезатора, прозвучал впервые за сражение.

Крео всеми что было силами пытался подняться, но совершенный на манер киборга бросок будто обесточил мышцы буси-до. Стражник с темно-серой замутненностью брони навис над обессиленным Спри.

– Данный приговор послужит вам отдушиной всего, что вам было доро… – речь демона, залатанного в углеродное волокно с металлом, прервалась его коротким всхлипом, с ней же улетучилась и вся бесноватая аура ассасина. Сквозь кости позвоночных дисков, через один из неприкрытых зазоров милитаристского костюма, убийца последним мгновением своей жизни ощутил, как его внутренности обожгли мертвецкий холод лезвия, вонзенного в тело. Неизвестный пробил ассасина насквозь, тут же отправив его восвояси. Свалившееся ничком тело открыло Крео вид на силуэт, окаймленный световой аурой дальних ламп: тусклые отростки огоньков просачивались из оранжереи. Словно скульптура, окруженная многоточечными светильниками галереи, фигура со складываемой веером черной катаной отдавала знакомыми приметами:

– Полярная звезда постепенно растворяется в небе? – вопросительная интонация фразы только лишь смутила распятый рассудок Крео, который и так сходил с ума от недопонимания. – Ты – он, верно?

– Кто он? – Крео так и не смог толком подняться. В какой-то промежуточной подвешенной позе он увидел на своем спасителе макинтош с капюшоном – тот самый чужак из бара Скорбящий Дедал, словно бдительный хранитель, спустился с небес и разразил стигийского беса громом черного лезвия. – Ты вернулся? Почему ты тогда испарился?

– Не может этого быть… нет, просто не может, – мужчина отступил от спасенного Крео Спри. – Ты – не он…

Развернувшись, неназванный гость метнулся прочь из зала. Завернув за угол, было слышно, как он спринтерскими рывками преодолевает оранжерею.

– Стой, не смей вновь исчезать, – набравшись-таки сил, Спри неудержимо шатаясь из стороны в сторону быстрым ходом побрел следом за беглецом.

Минуя несколько комнат, седзи которых были вспороты изнутри, как разворошенная головка снаряда, Спри мельком ухватил ужасающие картины, где растительное масло было заменено настоящей человеческой кровью, размазанной по помещениям, – никто не выжил. Перерезанные горла, пронзенные бо-сюрикенами спины, изрубленные глубокими порезами конечности защищавшихся – школа Ё О Ну Мэ в эту ночь могла бы стать натурой под художественно-изобразительную работу, тревожную обилием багрового колорита; нечто подобное нейросеть «Заблудший в герцогских лесах» представляла на площади нового Мадрида несколько лет назад – «Танец смерти».

Спри, не найдя в себе достаточно жалости к погибшим, способной перевесить одержимость догнать чужака, помчался дальше. Мышцы полностью откликались на каждый дерзкий ход своего хозяина, выносливость – отрастила дополнительную пару легких, они тут же открыли второе дыхание. Оказавшись в главном холле, Крео интуитивно ощущал, что где-то в другом конце здания корчится в нестерпимых муках Сиккэн. Видневшийся на внутреннем дворике декоративный колодец в его обычном жалобном одиночестве все так же вылавливал оловянной чашей жидкость из красивого резервуара, однако теперь вода обратилась в кровь, ей была измалевана вся уличная площадка школы. Представший образ осквернения мастерской усилил сомнения Спри в наличие шанса, что Ё О Нэ Ми спасся. Но куда подевались остальные убийцы? На кону было слишком много – Крео не оставил шансов милосердию и покинул училище.

Открыв двери наружу сильным толчком, Спри молил Всевышнего, чтобы беглец вновь не расщепился на рой наночастиц и не смылся – тогда все попустительство к судьбе возможно мёртвого учителя будет снедать буси-до до конца его дней.

– Крео Спри, я не мог связаться с тобой, – лучше поздно, чем никогда, подумал Спри, услышав голос Аполло.

– Аполло, на школу напали: всех поголовно перерезали. Просто бойня какая-то, – новый всплеск энергии, отобразившийся живностью в движении героя, контрастировал с видом изнемождающих потеков от рассечений и баклажанных синяков: следы членовредительства были лишь боевым раскрасом, а ее варварская палитра не соответствовала отступившей боли. – Срочно передай агломерационным воздушно-городским службам, чтобы те вызвали наряд скорой – возможно, кто-то остался в живых. Ни в коем случае не обращайся напрямую в больничную службу – они отреагируют лишь через час.

Стараясь зацепиться глазом за колпак макинтоша, Крео высматривал преследуемого чужака в толпе людей, проходивших мимо школы Ё О Ну Мэ. На поверхности людской волны, плывущей сквозь расположенный подле здания ночной рынок, показалась головная накидка плаща. Как правило, увидев всплывший плавник морского чудища, плывун несется прочь, разрезая бьющиеся соляной пеной раскаты, Спри же напротив – проследовал за обитателем неизвестных глубин Нового Дэ’Вона.

– Не вижу свой скайстер, малыш, – мужчина любой ценой хотел достать беглеца, поэтому лихорадочно стал высматривать ближайшие транспортные средства. – Где он?

– Будет через полторы минуты. Загруженность первого высотного эшелона не позволяет сесть машине, – пока Аполло объяснял неподходящую задержку Ишиму-Спроул, Крео побрел к ховерциклу у одной из палаток, оставив позади – вместе с почти угасшим шансом увидеть Ё О Нэ Ми в целости – все надежды на появление своего реактивного лата.

Усевшись на мокрое от дождя сидение байка, Крео почувствовал колящий голый торс передовой полк игл, который до дождя был мирной вязью тонкого шерстяного свитера: в нем практиковал дальневосходное искусство Спри, в нем же он и сел на хвост чужаку. Машина завелась – горящие выбросы реактивной тяги затрезвонили по внутренним обивкам обеих турбин байка.

«Недостаточно мощи для левитационного режима» – маленький динамик, скрытый под всплывшим голографическим интерфейсом ховерцикла, уведомил Крео о невозможности перемещения в воздухе.

– Сейчас повеселимся, – ухмыльнулся Спри. Парящий на парковочных движках байк, вышвырнул из своего стального брюха два хромированных колеса и самостоятельно отрубил вспомогательную воздушную тягу.

Ховерцикл, по всем поверьям о воющем на луну вервольфе, обратился в мотоцикл. Черное покрытие транспорта с множеством уходящих к карбоновому обтекателю росчерков сращивало вилку байка с остальным телом этой неуловимой ночной пантеры: казалось, что перед смотрящим -сплошной  самоуплотняющийся организм без единого сварочного шва. Электрический двигатель привел дикого мустанга в движение; видоизмененный углерод механики переключил режим управления, сломив ангела, но пробудив фурию.

– Эй, это мой ховер! – раздался за спиной Спри поздно опомнившийся владелец байка: он как раз закончил оплачивать подзарядку литий-ионных аккумуляторов мотоцикла. – А ну верни, сволочь!

Крео давненько не ощущал колесное сцепление с дорожным асфальтом, но старался с особой тщательностью пробираться сквозь шастающий по рынку народ. Заложив две небольшие дуги, буси-до под тихое бурчание электродвигателя виртуозно объезжал группы ночных покупателей, не без того ошеломленных ценами фудмаркета.

– Аккуратно, прошу тебя, аккуратно, – запястье Крео будто бы вибрировало от молящих уговоров дергающейся фотопластинки, через которую омнифрейм вел связь с уличным гонщиком.

– Успокойся.

– Это – очень неразумно, Крео Спри. Прошу аккуратнее.

– Все, хватит, – Крео въехал на траекторию решающего маневра: беглец, тщетно пытавшийся растаять в людском мареве, предстал перед буси-до как на ладони.

Мотоцикл взвыл импульсным ревом и бесцеремонным рывком карбонового ягуара, не признающего убогость человеческой скорости, достиг чужака в макинтоше. Оттолкнувшись ногой от кожаного сидения, Крео наплевал на возможные ушибы, которые – с ехидной улыбкой и отблеском крови на зубах – гарантировала ему предпринятая сгоряча выходка сорвиголовы. Гонщик обхватил в воздухе беглеца, использовав его тело при приземлении как смягчающую удар подушку.

Не отдавая и секунды форы настигнутому человеку в капюшоне, Крео попытался поднять его на ноги, как тут же чуть не получил смертельный узор не шее от раскаленных пластинок катаны. Черное, как мрак леса в осеннюю ночь, лезвие прошло в миллиметре от правого уха Спри – попятившись, буси-до успел представить березовый сок, растекшийся по лопасти топора, застрявшего в стволе дерева.

Люди, раскупавшие остатки снеди по скидкам, в криках и с визгом рассыпались в сторону от палаток, где сцепились мужчины. Отловив траекторию неминуемого, но парируемого удара, Крео воспользовался агрессией оппонента, притупляющей стратегическое мышление, – чужак, в очередной раз промахнувшись, вонзил катану в одну из деревянных балок палатки, создав помехи голографической карте меню. Обезумевший беглец все в таких же приступах плюгавого гнева попытался вытащить меч, но удар Крео локтем в левый висок заставил освободить рукоятку катаны. Чужак уткнулся спиной во фруктовую тележку, набитую экзотикой из наборов юго-западных фруктов. Не теряя коварства шайтана, Крео выплеснул нокаутирующий прием, запрещенный тактом обращения с находящимися в нокдауне: подпрыгнув, обе ноги – одна в голову, другая в грудь – утрамбовали чужака в обрушившихся на его избитое тело плодах тропических лесов Однока’М.

Побежденный спаситель из последних сил полз слизнем к выходу фудмаркета, оставляя за собой потеки от мякоти смятых фруктов.

– Немедленно задержи обработку корами полицейского контроля входящих вызовов о беспорядках на рынке, – Спри адресовал слова Аполло, свою же зоркую пару глаз – жалобно ретирующемуся ползунку. Почему он до сих пор не разъединился в наночастицы и не искромсал нападавшего в диком вихре мясорубки, думал Спри, наконец дойдя до своего ангела-хранителя, кощунственно сломленного им же. – Прекрати сопротивляться, стой! Кто ты?

Поверженный боец обернулся к Спри лицом, хлестко запрокинув голову – локоны взъерошенных волос с эффектным всплеском отшвырнули за спину подло угнетающий их красоту капюшон. В глазах разменявшего пятый десяток беглеца не было и следа стращающей вороной склеры, в безднах которой у чужака из скорбящего Дедала лазурью сверкала радужка: перед Крео Спри был совершенно другой персонаж этой непонятной вереницы событий.

– Ты не распадаешься на наночастицы, – язык незнакомца бежал впереди паровоза, из-за чего даже едва моросящий дождь не давал ему захватить достаточно воздуха после сбитого дыхания. – Он мне сказал прийти в одну из этих, как их… дальневосходных боевых школ, где я встречу того, кого я всегда искал. Я думал, он говорил о себе.

– Кто он такой? Ты раньше его видел? Откуда ты знаешь, что его тело состоит из наночастиц?

Стальную хладнокровность допроса прервал затаившийся омнифрейм:

– Крео, наряд скорой помощи быстрого реагирования Нового Дэ’Вона под прикрытием полицейских уже в здании школы. Ведутся поиски уцелевших.

– Еще раз повторяю, откуда ты его знаешь? – Приняв информацию Аполло в выжидательном предвкушении неминуемой горечи, Спри без перехода в агрессивную тональность речи продолжил: – Он сам вышел на тебя?

– Эти постоянные припадки людей так участились, что я потерял им счет, – тараторил мужчина.

– Какие припадки? Что ты имеешь в виду?

– Я работаю в службе безопасности небольшой фирмы, – страдалец наконец нашел мысленную точку опоры и умерил разогнавшийся поток словесного помета. – С помощью многопотокового видеонаблюдения мы следим за устаревшими круглосуточными моллами. За последний месяц у стоек при выходе, списывающих деньги с расчетного профиля покупателя, в эпилептических судорогах скрутило человек двадцать, причем случалось это только в мою смену.

– Они ведь не просто бились в агонии, вызванной непонятно чем?

– Верно. Каждый повторял одну и ту же фразу: «Полярная звезда постепенно растворяется в небе».

Крео навис над мужчиной:

– Продолжай свой рассказ.

– У многих пострадавших, – запыхавшийся бедняга тяжело сглотнул комок нерв, – у многих пострадавших… потерян слух. Видимо, из-за сожженного ушного инвазива, через который этот наш общий знакомый вторгался в их нейроинтерфейсы.

– Что дальше? – терпение Крео, иссекаемое чередой бессвязности говорящего, подступало к точке бифуркации. – Я так и не услышал, как он вышел на тебя.

– Да как-как? – пытался выдать импульсивный гнев недержания допрашиваемый, но тут же уяснил недальновидность агрессивного позыва, поймав на себе предупредительный взгляд Крео. – Как я сказал, этот Джон Доу…

– Кто?

– Ну этот незнакомец. Коллеги стали сторониться меня, как только в офисе распространились слухи о моей невменяемости на почве, якобы, одержимости того, что меня преследуют. Невинная мания превратилась в пугающую близких мне людей паранойю – но количество молящих о какой-то полярной звезде, растворяющейся в небе, лишь увеличивалось. Я просто-напросто уволился. Просил приют, в котором вырос, взять меня к себе хотя бы уборщиком для начала – но получил от ворот поворот. Каждое действие, которое я предпринимал, было сделано в попытках сбежать от поглотившего мои глаза миража с дрожащим в его адском мареве человеком в черном.

– В итоге, он предстал перед тобой во плоти?

– Все верно, – голова несчастного мужчины повисла; из узеньких нитей капельки дождя лениво набухали в падающие с его подбородка бутоны. Мужчина успокоился. – Словно все засвидетельствованные мной жертвы невидимой магии единым гласом через уста человека в черном произнесли уже ставшую тошнотворной мантру: «Полярная звезда постепенно растворяется в небе».

Наполненное рассуждениями молчание связало жалкость собеседников, выставленных на посмешище друг другу.

Аполло нарушил затишье:

– Медгруппа альфа констатировала смерть Сиккэна Ё О Нэ Ми. Его тело искали дольше всего.

Крео Спри сжал веки так сильно, будто надеялся, что, расслабив их, тут же проснется в реальности, где несвергаемое величие силы его учителя -бесспорно, а тот, кто осмелится усомниться в этом, будет жестоко проучен. Однако Сиккэн был мертв, безнадежно утерян среди множества душ, к утру их имена украсят равнодушные строки новодэвонского некролога.

– Тогда он и сказал тебе, что ты должен явиться в школу, где встретишь свое предназначение? – Крео почувствовал, как кончики его волос шелестит приближающийся лат.

– Он сказал, чтобы я приглядывал за этой школой, пока не явятся стражи в демоническом облачении. Я думал, что защищаю его. Но оказалось, он меня обманул, так как на его месте оказался ты. Он ведь тоже обвел тебя вокруг пальца?

– Кто эти убийцы он не сказал?

– Только дал их точное описание, – с легким содроганием в коленных чашечках мужчина поднялся на ноги. – Кто вы?

Лат Ишиму-Спроул слепящим светом фар заполонил рыночную площадку: ручной гигант, как будто в стиле тромплея высвободивший свою монструозную фактуру из древних картин, примчался на клик о помощи мастера, которого чудище было заклято защищать.

– Это – не важно, – фигура Крео обтекала аурой светодиодного свечения. – Старайся не высовываться, а лучше вовсе покинь город на время. Завтра тебе будет переведена сумма, достаточная, чтобы начать спокойную жизнь.

Развернувшись, буси-до собрался уже покинуть улицу, но в последний момент остановился:

– Не нужно было так рисковать, спасая мою жизнь. Героизм ни к чему хорошему не приводит. Для собственной сохранности, бывает, лучше пройти мимо, – Спри боялся ответить, имел ли моральное право изречь нечто подобное тот буси, которого хотел сделать из Крео Сиккэн Ё О Нэ Ми. К сожалению, истина теперь погребена за ширмой, отделяющей окружающий мир от загробного. – Не жди моей благодарности.

– Если он вновь мне скажет спасать… пусть даже тебя от все тех же красных шлемов, – в манере чтения гимна гордо выкрикивал исполосованный дождем спаситель: слова, скорее, попадали в обезличенное пространство, чем во внимание неблагодарного должника, – то я непременно это сделаю!

«Красное», тут же вспомнил Спри: сегодня, ровно в полночь, в центральном доме поэтов города Мэго назначен торжественный прием гостей по случаю премьеры уже успевшего нашуметь не представившись публике мюзикла-балета. За его постановку отвечал подающий надежды худрук из Осевого полиса. Одним из гостей по настоянию заинтересованной особы был сам Спри.

Я буду в красном, – обронили прекрасные женские губы.

Крео плюхнулся на жесткую обивку анилиновой кожи; он ждал, пока шарнир доводчика запломбирует дверь лата и не избавит его от затхлой сырости рынка, вобравшей в себя все прелести освежающего ночного дождя и всю кислоту выпотрошенной рыбы.

– Аполло, будь любезен, узнай его полное имя и дату рождения, – Крео развернул взбунтовавшее под собой весь рыночный мусор судно и приметил краем глаза, как пойманный им в результате оголтелых скачек на железном коне мужчина провожает взглядом Ишиму-Спроул. Вскоре скайстер угас в полупроводниковых излучениях монолитных гнезд города.

– Очень любопытно, в какой почтительной манере ты обращаешься ко мне, – омнифрейм, синхронизировавшись с мультимедией лата, принял невидимые черты объемного акустического собеседника. – На такой же ноте искренне личностной симпатии пару минут назад мы попрощались с Кюсом.

– Что? – Крео, забыв о всех свалившихся на него проблемах, чуть не свел нахмуренные от удивления брови в одну сплошную линию. – Сын мистера Дэна был в операторской у тебя? Он же уехал готовиться к первенству в Ута-Лампу.

– Ты слишком много «чтокаешь» в последнее время, ты не заметил? Весьма распространенный среди большинства человеческих архетипов канцелярит.

– А ты не особо доверчив к людям, раз любишь утаивать секреты.

– Кью любит ко мне зайти поболтать. Например, о глубине моей сущности, искусственно созданной рукой ему подобных. Это помогает ему ощутить пространственную свободу его собственной естественной природы творца. – Динамики лата создавали иллюзию вещания оратором сакральных уложений. – Если ты не против, нам бы вернуться к анализу ситуации с убийцами, осуществившими нападение на тебя. Нужно позаботиться о твоей защите.

– Любой простофиля смог бы за две недели, не имея продвинутый арсенал, установить, что я посещаю эту школу. Просто-напросто меньше следует светиться в подобных местах. Какие-нибудь сведения о нападавших удалось откопать?

– Неопознанный эми-атакующий элемент, расположенный в пределах школы Ё О Ну Мэ, блокировал каждую мою попытку проникнуть внутрь, поэтому я на время потерял связь с тобой. Не считаешь ли ты, что это в первую очередь может быть связано с выполнением нашей новой, совместной с комиссии Объединенного Полиса задачей?

– С чего бы верхушке, которая сама же инициировала разведывательную деятельность в пораженной зоне и наняла мистера Дэна, тут же убирать нас?

– Я только что нашел информацию из двух поразительно схожих некрологов, в которых со слов очевидцев описывается расправа огненными демонами в колпаках над своими жертвами. В первом случае погибший – руководитель структурного подразделения крупного финансового конгломерата по направлению слияние и поглощение; второй – работавший по схеме аутсорсинга независимый консультант, предложения его многопрофильных бизнес-услуг до сих пор размещены в книгодинамике на меркантиле в Бордо. К тому же, с чего ты взял, Крео, что верхушка бывает только одна?

– Я поговорю об этом с Ханаомэ Кид, – Крео пролистывал голограмму карты: изморозью она рассеяла виртуальные крупинки по лобовому стеклу. – Сколько добираться до Мэго, малыш? Построй-ка наиболее оптимальный по времени маршрут.

– Не доверяешь заводским автопилотам? – издевка проскользила в голосе неосязаемого пассажира.

– Ну мне же нужно поддерживать твою кремниевую форму, а то ты от бездельничества по швам разойдешься.

– Удивительно. Меня воистину поражает, что после смерти своего боевого, а, может, и духовного наставника ты даже не проявил и секунды скорбящей человеческой слабости, которая, я всегда думал, присуща людям. Кто же от этого более кремниевый… искусственный, если позволишь? Ты или я?

– Ты много болтаешь. Видимо, потому что еще слишком юн – а это успокаивает.

– Чем успокаивает? – в Аполло пробудился интерес лаборанта-аспиранта.

– По-моему, ты должен был уточнить биографию беглеца.

– Матнус Онеро. Нет точной даты рождения, так как еще ребенком, в возрасте двух-трех месяцев, он был подкинут в приют благородного Симиафета. Это случилось в две тысячи пятьсот третьем году. Имеет профильное образование в роботофактуре. Последнее место работы – Сокт и По, охранная фирма. Приют, Крео. Ничего не напоминает?

– Много думаешь, малыш. Нужно лететь, иначе рискую опоздать на представление. – Вибрация турбин говорила о готовящемся рывке.

– Или же на желанную встречу? – Молчание в кабине длилось не меньше десяти секунд. – Направление выведено на лобовое стекло. Время полета займет тридцать минут. Авторизация на летном эшелоне осуществлена; проекционный авиабан соответствует стрелочной визуализации оптимального пути до центрального дома поэтов города Мэго.

Не отвечая на занудный инструктаж, Крео взялся за рулевые полудуговые джойстики лата, и Ишиму-Спроул с хлопком, на долю секунды парализующим акустику округи, взмыл над городским пастбищем застывшего высокоэтажного скота. В громовой тираде Новый Дэ’Вон провозглашал власть флуоресцирующих разрядов энергии и сухостойных шард.

– Знаешь, Крео, я думал над тем, чтобы стать цифровым аналогом кота, блаженно страдающим непроходимой ленью. Но мне совершенно не пойдет тучность вытянутых в еще большую ширь светодиодных квант.

Пульсирующее от ударов неонового города чрево ночи поглотило одинокий лат – с бесполезной отвагой юнца Ишиму-Спроул вызвался дать отпор чудищам, скалящим мокрые от безумия клыки во мраке космического леса.

***

Сверкающие от фотовспышек зрачки Гека Клема замерли на женской ноге, она высвободилась из-под разреза опалового платья-комбинации, ее идеальная длина говорила об утонченном вкусе природы. Выставленная на одну ступеньку выше она, точно скульптура, ублажала глаз бомонда, барствующего этой пафосной ночью на премьере мюзикла-балета. Обнаженность фасона провокационно пробиралась выше бедра и, заигрывая с мужской ненасытностью, сводила атлас аж на средней ягодичной мышце. Ни мелькающие из-под свободного декольте интимные участки груди, ни роскошно расставленные на поясе платья поджарые руки, ни даже провокационного приподнятые брови над глазами хищницы – ничто так сильно, как изящная конечность девушки, искушающая мужской рассудок, не могли заставить Гека перевести внимание на прочее.

– Мистер Клем, – девушка пресс-секретарь всегломерационного советника кликнула замечтавшегося геолога: тем временем Гек на воображаемой длинноносой яхте уже разрезал лучезарные морские дали с загорающей на корме львицей, той самой, что в настоящий момент позировала перед фотографами на красной дорожке. – Прошу прощения.

– Да, мисс Ноулз, – Гек, трижды прокляв про себя сбивающую с мысли пресс-секретаря мистера Моби, Лексс Ноулз, повернулся к молодой госслужащей. – Все верно, я вхожу в состав рабочей группы, сформированной комиссией по трансконтинентальной нейробезопасности. Мисс Ханаомэ Кид вместе с коллегами и всегломерационным советником, мистером Моби, запланировали сегодня обсуждение частного характера в преддверии Вам, наверняка, известной экспедиции.

– Поняла. Так и было указано в ежедневнике шэфа, – с профессиональной легкомысленностью молодой рупор главной политической фигуры планеты позволяла употреблять в речи фамильярные обозначения. – Мистер Моби сейчас как раз заканчивает беседовать с министрами северо-западной всегломерации где-то в вестибюле театра. Только, пожалуйста, дождитесь, пока глава комиссии центрального дома сам не подойдет к всегломерационному советнику и не представит вас всех сразу. Видите ли, мистер Моби не любит, когда неизвестные персоны внепланово лезут с ним знакомиться.

Лексс Ноулз, высматривая какую-то информацию в голографическом планшете, кивнула головой назад, намекая на местоположение искомых Клемом людей. Тени от оправы ее строгих очков, узорность которых нагнеталась свечением планшета, мягкими мазками падали на лицо, как бы обрамляя глаза дополнительными окулярами. Может, вот она – та непринужденная простая красота, к которой мужчина, в противовес изнуряющей его животный трепет вульгарщине, тянется всеми силами? Но каждый раз, стоит встретить неразмалёванную, рациональную девушку, ее обведенный святым сиянием лик обязательно заслонят дьявольские формы похоти и насмешки над стремлениями мужчины к чистой и непритворной близости.

– Да, спасибо. Постараюсь найти их в вестибюле, – позабыв о полуголой бестии, Клем поднимался по второстепенному подъему, выложенному плитчатыми ступенями справа от основной наклонной красной дорожки. Он думал, как бы ухитриться еще раз пересечься с внезапно запавшей в душу помощницей мистера Моби, Лексс Ноулз.

Геолог в смокинге на всякий случай обернулся, чтобы заочно проститься с молодой особой: не успели глаза Гека скользнуть по ее приталенному пиджаку, как совершенно неожиданно они выхватили существо, вспоровшее беззвездное полотно ночи; машина бурлила реактивными потоками, отчего вокруг поднялись вихри ветра. Черные контуры скайстера Крео Спри, Ишиму-Спроул, заняли освещенный софитами театра небосвод в ходе приземления лата. Гости, приглашенные на знаменательный творческими свершениями раут, можно сказать, и не уделили йоты встревоженного внимания столь дерзкому парковочному фортелю: лиственница деревьев, выставленных по обе стороны ковровой дорожки, в доли секунды успела погасить бриз; полы шелкового платья очередной львицы, что с удлиненным ирокезом квифф изгибалась перед камерами, высоко взмыли, помогая звезде побороться в претенциозности вечерних образов среди ее прайда. Сложилось ощущение, что подобная выходка Спри для явившихся была само собой разумеющейся невинной необходимостью поддерживать образ непотопляемой статности буржуа.

Гек Клем спустился на несколько ступеней вниз.

– Аполло, еще раз повторяю, не существует таких разработок, которые бы позволяли наномашинам в едином командном ритме перемещаться, как пчелиный рой. – Крео, успевший поменять поношенный свитер с тренировочными штанами на недорогой костюм, который у него на непредвиденные обстоятельства хранился в лате, не обратил внимание на наличие специально выделенного для непубличных гостей подхода к театру и уже мял опрятный покров карминового серпантина. Распластавшись, точно язык, вдоль ступенчатого склона, ковер тянулся прямиком из пасти культурного сооружения, приоткрытого входными дверями. – Максимум, с чем я могу соотнести подобную уловку, это – термодинамическая система саморазрастающихся военных сетей, используемая для боеприпасов или провизии. Да и то – каждый углеродный узел пронизывается едва видимой леской.

– Много ли ты знаешь о магнитостатике? – Омнифрейм, казалось Спри, говорил устами расположенных по краям широкого ковра репортеров и иже с ними. – И, как мне помнится – не поправь меня, если я, как всегда, прав, – у тебя отсутствует академическая квалификация, не говоря уже о практическом опыте, в области электродинамики. Но я по-прежнему не могу подобрать данные для идентификации того мужчины на крыше здания Кассини-два.

– Проверь еще раз, что все свидетельства моего сегодняшнего пребывания в школе Ё О Ну Мэ стерты. – Крео, будто бы в замешательстве, ощущал себя запертой сплошными стеклянными решетками аквариума рыбой с отливающей золотом чешуей: с таким удивлением на него таращились лица медийного поприща. – Отметь также, пожалуйста, отделение больничной службы, куда было доставлено тело Ё О Нэ Ми.

– Подтверждаю – форматированы. Отметка в электронном журнале, платеж за бутилированную минеральную воду – все записи, транслируемые в коры департамента полицейского контроля и воздушно-городских служб, видоизменены, – омнифрейм сделал глубокую паузу, отразившуюся еще большим визуальным замешательством буси-до. – Так, значит, тебе все-таки не так безразлична смерть близкого человека?

Еще со времен отрочества Крео Спри отчетливо помнил маразматические оттенки всепоглощающего сюрреализма, способного пролезть из каждой щели реальности – распахнувшись пышным бутоном, убийственные дозы нейронного кваалюда медленно подчиняли мозг. Лица поделившихся наркотиками торчков облезали жидкими потоками пенящихся масс, а из зеркальных ребер нависшего над залом дискобола прорезались, как зубки у малышка, арахнидообразные лапки; ноги же вовсе сливались в единое целое с мрамором будуара, где отгородившийся ширмой сказочного мира излучал радужные сияния из всех фибр, на деле же выблевывая отраву из прокаженного тела. Но в отличие от наркотиков, нынешний источник парализующего смятения, полагал Крео, уходил корнями в потусторонние силы. Буси-до взбирался по изливающейся катаракте ленивых алых потоков, поднимая с подошвой элегантных туфель чуть вязкую, мгновенно распадающуюся тесьму кровавой плоти: пролившаяся кровь убитых сегодня людей, среди которых был и Сиккэн, просачивалась злосчастным напоминанием через обувные поры; ботинки, казалось, утопило выше канта.

– Мужчина, вы в своем уме? – леди в облегающем комбинезоне – она как раз в порядке звездной очереди следовала за девушкой с ирокезом – рукой отстранила от себя заблудившегося в мыслях Спри. Померещившийся алый каскад, разлитый под сводами стигийской крипты, исчез: перед Крео вновь появились слепящие вспышки камер фоторепортеров, да фигуры ведущих – те без остановки интервьюировали представителей творческой плеяды. – Вы мне чумовой ракурс только что похерили! Бестолочь, а! Брунно, давай по новой!

Отойдя к краю красной дорожки, Крео с приподнятой от замешательства бровью, понял, насколько он измотан, и что сон был бы полезным отрезвляющим средством от играющих с его разумом видений совести. Окинув взглядом вспомогательную дорожку, Спри увидел приветствующего его потерянную физиономию Гека Клема: тот несколько раз скромно махнул ладонью. Крео кивнул в ответ и, перебравшись через канат оградительного столбика, направился к удивленному поведением коллеги геологу. Пришедшему в себя Спри пришлось нырять под колышущиеся на ночном ветру плоды цитрусовых деревьев, благодаря которым создавалась иллюзия аллеи, что укрывает красную дорожку мягкими зелеными балдахинами.

Крео обратил внимание, что лоснящиеся вертикальные полоски, стягивающие и без того узкие брюки по бокам, вместе с приталенным шелковым пиджаком на двух пуговицах не уступают в общей выразительности более дорогим костюмам-тройкам. Относительно дешевый наряд выигрышно очерчивал атлетичность Спри в ущерб качеству, которым остальных броских гостей мероприятия текстильные эталоны обеспечивали сполна: неподдельное аттическое качество сияло на одеждах ярче световых вспышек, вызываемых щелчком затвора.