Адмирал Империи – 32

Самсонов понимал, что несмотря на все свои усилия окончательной победы над вражеским подразделением он не одержал, упустив большую часть кораблей Джесси Ли, от чего адмирал долго пребывал в нехорошем расположении духа. Бессмысленно сейчас растрачивать и без того понесший существенный урон Черноморский флот, ввязываясь в очередную погоню. Куда важнее привести в порядок корабли и восстановить характеристики.

Однако незавершенное дело и упущенные возможности не помешали нашему командующему сразу после окончания сражения, послать победную реляцию в столичную звездную систему «Новая Москва», в которой Иван Федорович в возвышенных тонах живописал недавнюю битву, назвав эту по сегодняшним меркам по сути незначительную стычку – одной из ключевых и решающих в кампании за контроль над «Екатеринославской». Без ложной скромности расписывал он свой военный гений и невиданное мужество подчиненных, превознося одержанный триумф до небес. Создавалось впечатление, что ни много ни мало легендарный адмирал только что разгромил как минимум космофлот самого Коннора Дэвиса, отправив к праотцам чуть ли не сотню вымпелов.

Видимо таким образом Самсонов пытался обелить и неким образом легитимизировать себя в глазах руководства в качестве единоличного вождя и главнокомандующего космофлотом, чье лидерство не подлежит сомнению. Особенно после событий, когда взбунтовавшиеся «черноморцы» вопреки всем законам и уставам самовольно освободили своего, обожаемого ими командира, из-под ареста. Да-да, репутация Ивана Федоровича в последнее время изрядно пошатнулась, на «Новой Москве» на него стали поглядывать искоса, хоть в открытую против и не выступали. Так может громкая виктория поможет восстановить его добрые имя и реноме?

Вот и старался адмирал изо всех сил, сочиняя пышные депеши в лучших традициях бравурных победных посланий былых времен. Как всегда в таких случаях бывает, потери противника в его изложении были завышены практически втрое против реальных, а собственный урон – уменьшен до смехотворного минимума. Ну прямо-таки образец полководческого искусства и эталон бескровного разгрома врага получался. Комар носа не подточит, не к чему придраться. Но Самсонов всерьез рассчитывал, что подобные благостные реляции непременно дойдут до ушей сильных мира сего и склонят чашу весов в его пользу.

А чтобы впоследствии не быть разоблаченным в вопиющей подтасовке фактов, когда подбитые корабли Черноморского флота прибудут-таки к Никополю-4 на ремонт и истинный масштаб потерь вскроется, Иван Федорович решил схитрить. Для этого он остался на месте схватки возле полуразрушенной торговой фактории и начал собственными силами ремонтировать и восстанавливать по кусочкам все свои пострадавшие в бою линейные корабли и крейсера, пытаясь привести их в божеский вид.

В этот самый момент как раз таки я со своими кораблями и показался на радарах дальнего обнаружения высветившись на тактической карте перед взором Ивана Федоровича в нескольких миллионах километров от места только что окончившегося сражения… Мерным зеленым огоньком обозначилось стремительное перемещение нашей эскадры на фоне усеянного крохотными точками звезд объемной тактической карты командного отсека «Громобоя»…

Глава 2

Место действия: двойная звездная система HD 21195, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Екатеринославская» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империи.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 190 световых лет.

Точка пространства: Альфа-сектор, 550 миллионов километров от планеты Никополь-4, торговая фактория «Троицкая».

Дата: 11 апреля 2215 года.

Однако не один я в тот день оказался рядом с разрушенной факторией, окруженной ремонтирующимися кораблями Черноморского космического флота. Из соседнего квадранта, практически одновременно с моей эскадрой в секторе появилась еще одна наша дивизия, которую вела не менее талантливая, чем Самсонов, адмирал Кантор.

Не буду скрывать, что при виде ее кораблей, неожиданно вынырнувших из «тумана войны» прямо по курсу моих крейсеров, мое сердце невольно дрогнуло. Доминика Кантор. Та самая девушка, которой я был обязан своим спасением, своей новой жизнью и даже, пожалуй, своим положением в космофлоте. Мы не виделись с тех пор, как она помогла мне выбраться из преисподней штрафбата на Никополе-4, рискуя не только своей карьерой, но и самой жизнью. И вот теперь наши пути снова пересекались…

Мы остановились на том, что командующему «Следопытов» контр-адмиралу Джесси Ли на своем флагмане во главе с самыми боеспособными кораблями удалось вырваться из окружения и скрыться от Самсонова. Получив несколько часов назад изрядную взбучку в не слишком удачном для него сражении, он все же сумел собрать остатки своих сил, и, воспользовавшись неразберихой и тихоходностью кораблей противника, уходил сейчас в направлению перехода «Таврида-Екатеринославская», дабы зализать раны в относительно безопасном секторе, на данный момент контролируемым американцами.

Рядом с линкором Джесси Ли в этот момент находилось около двадцати кораблей его дивизии – все, кому в том бою повезло вырваться из смертоносной ловушки, устроенной им Самсоновым у «Троицкой». Большинство из этих вымпелов были изрядно потрепаны или даже находились на грани полной небоеспособности. Но так или иначе, они держались рядом со своим адмиралом, образуя нестройную, но все же весомую походную колонну.

Американские коммандеры, сбежав от Ивана Федоровича, уже было выдохнули с облегчением, полагая, что худшее позади и им удалось оторваться от погони. Но, увы, радовались эти несчастные недолго. Ибо спустя буквально пару часов на пути их отступления неожиданно возникло еще одно подразделение противника, только уже с идентификационными номерами другого русского космофлота – Северного.

Как я уже упоминал, этим подразделением командовала вице-адмирал Доминика Кантор. Та очаровательная молодая особа, которая когда-то вытащила меня из жуткой дыры штрафбата на Никополе-4, имея наглость действовать, невзирая на недовольство начальства и грозящие ей за подобную вольность крупные неприятности.

Но отважная Доминика все же пошла на этот отчаянный шаг. Она стала единственным человеком во всей вселенной, кто пекся о моей судьбе и кто не побоялся ради меня бросить вызов привычному ходу вещей. И это было особенно ценно для меня, учитывая, что даже самые близкие и родные люди – будь то княжна или хотя бы адмирал Дессе – по разным причинам бросили меня тогда на произвол судьбы. Хотя Тасю я как раз не виню – после тяжелого ранения отца она была вынуждена срочно покинуть «Екатеринославскую» и отправиться в столицу на «Новую Москву».

Так или иначе, а именно Доминика рискнула всем, чтобы подарить мне шанс на новую счастливую жизнь. И теперь, когда ее корабли так неожиданно возникли на моем пути, я не мог не вспомнить об этой отчаянной девушке с особой теплотой и благодарностью. Хотя, признаться, в этот судьбоносный миг в моем воспаленном мозгу проскальзывали не только возвышенные мысли, но и куда более земные, чтобы не сказать – греховные мечтания насчет этой бесспорно привлекательной особы.

Но я старался гнать прочь эти нескромные фантазии, прекрасно осознавая, что между Кантор и Дессе до сих пор существуют пусть и не слишком крепкие, но все же весьма близкие отношения, и что было бы в высшей степени неэтичным и предосудительным с моей стороны вклиниваться в эту не до конца исчерпавшую себя любовную историю…

Итак, вернемся к суровым реалиям нашего непростого космического бытия. Что же все-таки произошло, пока я тут предавался любовным грезам и ностальгическим воспоминаниям? А произошло вот что. Буквально сутки тому назад вице-адмиралу Доминике Кантор прямо из штаба Северного космического флота было в срочном порядке доведена информация о крейсировании на пути следования эскадры адмирала Самсонова сразу двух мощных американских дивизий под командованием адмиралов Джуды и Ли. Целью этого хитрого маневра со стороны «янки», насколько можно было понять, являлся неожиданный перехват и полное уничтожение в глубоком космосе всех наших прорывающихся к месту основных сражений кораблей-»черноморцев».

В этот судьбоносный момент 12-я «линейная» дивизия Северного флота под началом Доминики как раз находилась неподалеку и сопровождала большой конвой гражданских судов, в спешке эвакуирующих все оставшееся население злополучной фактории «Троицкая». Учитывая неумолимое приближение сил противника, путь которых лежал как раз через этот перенаселенный сектор, Кантор мгновенно оценила весь масштаб нависшей над беззащитными колонистами угрозы. Она, ни минуты не колеблясь, приняла единственно верное в данной ситуации решение – немедленно прервать патрулирование и, невзирая на опасность, самостоятельно силами лишь своей дивизии обеспечить эвакуацию и безопасный коридор для прохода каравана гражданских транспортников с фактории сквозь зону боевых действий.

Этот маневр полностью себя оправдал. Не покладая рук, экипажи 12-ой «линейной» буквально за считанные часы сумели организовать эвакуацию, а затем, надежное прикрытие и эскорт всем до единого гражданским судам, своевременно переправив их в заранее условленный безопасный район у ближайшего межзвездного перехода в систему «Новая Сербия». И все это – умудрившись при этом ни разу не вступить в прямое огневое соприкосновение с крейсирующими в этом районе силами американцев.

Лишь после того, как последний из эвакуационных транспортов благополучно ушел в подпространство в систему «Новая Сербия», дивизия Кантор, наконец, смогла вернуться в сектор своего постоянного патрулирования и немного перевести дух. И буквально тут же Доминика получила сообщение от командующего Дессе о продвижении эскадры Самсонова навстречу главным силам нашего Черноморского флота. Оценив обстановку и приняв во внимание угрозу перехвата «черноморцев» американцами, Кантор экстренно приняла решение проложить свой курс таким образом, чтобы поспеть на помощь Ивану Федоровичу.

Ради этого вице-адмиралу пришлось изрядно поломать голову над тактической диспозицией и проделать весьма замысловатый «крюк», существенно отклонившись от первоначального маршрута следования своей эскадры. Но, похоже, как мы узнаем далее, эти старания того стоили. А уже после, объединив усилия, эскадры Самсонова и Кантор должны были вместе прибыть к Никополю-4 для долгожданного воссоединения с главными силами Российской Империи под предводительством адмирала Дессе…

К сожалению, из-за всех этих непредвиденных задержек, связанных с эвакуацией гражданских и помощью Самсонову, Доминика, как и я, тоже весьма некстати опоздала к эпохальному сражению у пресловутой фактории «Троицкая». В результате чего вся слава победителя и лавры первооткрывателя новой эры космических битв достались одному лишь Ивану Федоровичу, который, наверное, только об этом всю свою жизнь и мечтал. Ну что ж, пусть порадуется, старый пройдоха. Пускай хоть на время почувствует себя этаким незаменимым и всемогущим повелителем космоса, стратегическим гением и величайшим из флотоводцев всех времен и народов. Тем более победа была неокончательной…

А вот к Кантор фортуна в тот судьбоносный день оказалась весьма благосклонна и подарила моей боевой подруге поистине уникальный шанс проявить себя с лучшей стороны. Вышло так, что корабли, возглавляемые Доминикой, двигаясь по только что проложенному маршруту, совершенно неожиданно и крайне удачно для нас преградили путь отступающей эскадре контр-адмирала Джесси Ли и его пресловутых «Следопытов».

Да, такого подарка судьбы Доминика точно не ожидала. Но, разумеется, не преминула им тут же воспользоваться. Оно и понятно – ведь лучшего шанса одним махом покончить с остатками некогда грозного и внушавшего трепет всей галактике 4-го Американского флота просто трудно было представить. Уж слишком хорошо все сошлось – и время, и место, и расклад сил. Доминике оставалось лишь умело разыграть те мощные карты, что ей так щедро раздала судьба.

Как я уже говорил, под командованием Джесси Ли, спешно улепетывающего от очередного разгрома, находилось не более двух десятков сильно потрепанных кораблей – те самые жалкие ошметки его некогда могучей дивизии, которым совсем недавно удалось буквально чудом избежать полного уничтожения в безжалостной мясорубке у фактории «Троицкая» и теперь отчаянно пытавшимся укрыться в безопасном месте.

Но даже вся эта внушительная армада не шла ни в какое сравнение с поистине циклопической мощью полностью укомплектованной и вооруженной по последнему слову техники 12-ой «линейной» под началом Кантор. Ведь все без исключения русские корабли незадолго до этого прошли тотальную модернизацию силовых установок и полное обновление всех бортовых систем, так что теперь являли собой грозную и практически неуязвимую силу. В умелых руках Доминики они становились поистине смертоносным оружием, способным стереть в звездную пыль любого неприятеля, рискнувшего встать на их пути.

Вот и сейчас – оценив обстановку и мгновенно просчитав шансы, вице-адмирал Кантор приняла решение атаковать. Воспользовавшись эффектом неожиданности и временно укрыв свои корабли в так называемом «тумане войны» (зоне пониженной электронной активности со множеством визуальных аномалий, затрудняющих обнаружение), вице-адмирал подкараулила момент, когда эскадра Джесси Ли, следуя неорганизованным строем, как раз сбавила ход после очередного утомительного и изматывающего рывка на «форсаже». Именно сейчас, когда американцы были максимально уязвимы и меньше всего готовы к отражению нападения, крейсеры и линкоры 12-ой «линейной» словно по мановению волшебной палочки возникли из мрака, в мгновение ока оказавшись практически в упор к ничего не подозревающему противнику.

Дальнейшее больше напоминало избиение младенцев, нежели настоящий бой. Русские корабли, заняв самые выгодные позиции и сходу захватив инициативу, обрушили на головы зазевавшихся «янки» всю свою чудовищную огневую мощь, буквально расстреливая их в упор из всех стволов и непрерывно забрасывая плазмой. Американские корабли, застигнутые врасплох даже не успели развернуться в боевой порядок. Беспорядочно маневрируя и лихорадочно пытаясь выстроиться, они один за другим гибли под прицельными залпами русских орудий и исчезали в ослепительных вспышках взрывов.

В результате этой скоротечной расправы были уничтожены практически все до единого корабли противника, в том числе флагманский линкор и сам контр-адмирал Джесси Ли, погибший мужественно, но бесславно – в адском пламени пылающего мостика своего поверженного дредноута. До последнего мгновения он, не желая сдаваться, продолжал упрямо швырять в сторону русской эскадры бесполезные сгустки плазмы из уже затухающих орудийных башен.

Те несчастные, кому все же посчастливилось пережить разгром, спешно выбросили белый код-сигнал и, позабыв про гордость и воинскую доблесть, в ужасе бросились молить о пощаде, униженно вымаливая право на жизнь и обещая повиновение. Увы, их мольбы так и остались гласом вопиющего в пустыне. Ведь в тот черный день ни о какой пощаде и снисхождении не могло быть и речи.

Безжалостно и хладнокровно, словно дикие звери, громадные крейсеры и линкоры 12-ой расстреливали в упор из бортовых орудий ставшие совершенно беззащитными корабли разбитого противника, напрочь игнорируя все отчаянные призывы сдавшихся было в плен американцев. Лишь горстке везунчиков на спасательных шаттлах посчастливилось в суматохе боя незаметно ускользнуть в глубины космоса – но только для того, чтобы еще очень долго в ночных кошмарах вспоминать этот разгром и со священным ужасом шептать имя его вдохновительницы и главной исполнительницы – непобедимой и беспощадной Валькирии Космоса.

Именно так – Валькирия Космоса, не иначе – прозвали отважную девушку-адмирала ее враги еще в те времена, когда Доминика, не будучи подданной Российской Империи, лихо сражалась против клятых «янки» в бесконечных Войнах Лиги за неприсоединившиеся миры. И надо сказать – сегодня грозная валькирия полностью оправдала эту свою былую славу, заслуженно войдя в анналы галактической истории как один из самых безжалостных и опасных противников Американского Космического Флота…

После быстрой и на удивление легкой победы над эскадрой противника, перед этим успев перехватить в эфире панические разговоры операторов и капитанов разгромленных ею американских кораблей, Доминика Кантор примерно определила текущее местонахождение космофлота Самсонова и, особо не мешкая, повела свою грозную 12-ю дивизию прямиком к пресловутой фактории «Троицкая». Признаться, она вовсе не горела желанием лишний раз любоваться на обугленные развалины этого полиса, разрушенного в ходе недавних ожесточенных сражений. Но, именно там, среди покореженных и обгоревших остовов орбитальных конструкций, по ее расчетам сейчас находился Иван Федорович со своими изрядно потрепанными кораблями, спешно залечивающими раны.

Конечно, Кантор прекрасно отдавала себе отчет в том, что ее внезапное появление в расположении Черноморского флота едва ли вызовет бурный восторг у вспыльчивого и крайне самолюбивого Самсонова. Тем более после ее ошеломительного триумфа над злосчастными «Следопытами», весть о котором наверняка уже достигла ушей Ивана Федоровича и грозила сильно уязвить его непомерное адмиральское самолюбие.

Однако выбора особо не было – во-первых, Доминика всегда придерживалась незыблемого принципа, что личные амбиции и скрытое соперничество между командующими отдельными соединениями должны отступать на второй план перед лицом общей высокой цели и заботой о выполнении боевой задачи. А во-вторых, прикрывая фланг и тылы группировки «черноморцев», вице-адмирал Кантор тем самым выполняла прямой приказ командования, отданный ей лично Дессе.

Поэтому, задвинув подальше все тревожные предчувствия и смутные опасения насчет грядущей встречи с Самсоновым, наша героиня со всей возможной поспешностью устремилась навстречу своей судьбе. И к своему тайному облегчению, прибыв, наконец, в район сосредоточения основных сил Ивана Федоровича, Доминика с удивлением обнаружила, что попала, так сказать, с корабля на бал. Ведь у «Троицкой», помимо замызганных, израненных в боях крейсеров и линкоров самого Самсонова, уже вовсю красовались внушительные ряды сверкающих бортов моих новеньких посудин, совсем недавно прибывших сюда от Никополя.

При виде всего этого внушительного скопления дружественных вымпелов Иван Федорович, разумеется, сперва несколько опешил. Еще бы – буквально только что он, погрузившись в блаженную эйфорию от собственного величия, всласть упивался своим триумфом и безраздельной властью над лежащим у его ног космосом. А тут – нате вам, пожалуйста! Откуда ни возьмись, с разных концов сектора к месту его дислокации, словно под копирку, один за другим прибывают сразу две союзные эскадры. Да еще под чьим командованием! С одной стороны Васильков – выскочка, гений доморощенный, по дерзости и самоуверенности способный потягаться с самим Наполеоном Бонапартом. А с другой – Кантор, девица боевая, отчаянная, на всю голову контуженная этим своим пресловутым кодексом воинской чести. И каждый так и норовит урвать кусок послаще, оттяпать себе жирный ломоть славы, непременно воздвигнув на руинах американских кораблей памятник собственному тщеславию и доблести.

В общем, когда спустя несколько минут Самсонову доложили подробности того, что именно Кантор посчастливилось разделаться с Джесси Ли и его «Следопытами», наш отважный командующий рассвирепел не на шутку. Еще бы – какая-то соплячка, по недоразумению дослужившаяся до адмиральских погон, этакая Жанна Д'Арк недоделанная, умудрилась разом спутать все его тщательно продуманные планы и лишить самого вожделенного трофея. Всю оставшуюся дивизию, понимаешь, одним махом положила, стерва! Вместе с контр-адмиралом Ли!

Надо упомянуть, что психическое здоровье Ивана Федоровича и так уже вызывало большие опасения у всех его подчиненных и особенно у тех, кому довелось близко общаться и служить рядом с ним в последнее время. Что-то явно было не так с нашим бравым командующим, и это стало заметно невооруженным глазом. То он впадал в приступы безудержной ярости по малейшему поводу, круша и ломая все вокруг себя, то вдруг необъяснимо веселел, сотрясая переборки громовым раскатистым хохотом и одаривая всех окружающих лучезарной улыбкой и комплиментами.

Первой ласточкой этого, как вы помните стала попытка Ивана Федоровича отрубить голову тогда еще плененному Илайе Джонсу. После, возможно, что не последнюю роль в этой трагедии сыграла та злополучная схватка с Беловым, когда Кондратий Витальевич выстрелил в командующего отправив его в долгое и мучительное небытие комы. А потом было долгое и не менее мучительное восстановление, затянувшееся на многие сутки. И хотя имперские медики клялись и божились, что залатали адмирала на совесть, однако сам я придерживался на сей счет несколько иного мнения.

Короче говоря, с головой Иван Федорович дружил все меньше и меньше, что выражалось в участившихся припадках его гнева, мрачной подозрительности и всепоглощающего раздражения, перемежающихся вспышками безудержного веселья и какого-то ребяческого, почти безумного азарта. И, похоже, сегодняшние события воочию явили нам очередную фазу этого губительного процесса необратимой деградации некогда светлого адмиральского рассудка…

– Что за чудовищная несправедливость, что за поистине вселенский заговор против меня! – надрывался Самсонов, брызжа слюной и яростно сверкая глазами, распекая ни в чем не повинных, вытянувшихся по стойке «смирно» офицеров своего штаба. – Пока мы с вами тут, понимаешь, не щадя ни себя, ни своих экипажей, до последней капли крови сражаемся против американских супостатов, пока один за другим безвозвратно теряем в неравной борьбе боевых товарищей и ценнейшие линейные корабли, стоившие империи не один миллиард, эти двое пройдох-выскочек так и норовят нагло украсть у меня столь заслуженную, такой дорогой ценой доставшуюся победу.

Одержимый гневом и жаждой мести, Иван Федорович кружил вокруг подчиненных словно разъяренный тигр, то и дело выхватывая и активируя свою знаменитую плазменную саблю и яростно потрясая ею в воздухе. Обезумевшие от страха адъютанты испуганно жались друг к другу, стараясь стать как можно более незаметными и отчаянно молясь, чтобы этот страшный человек поскорее угомонился и дал волю своему неуемному темпераменту на ком-то другом.

– Ладно, этот говнюк Васильков, чтоб его, не успел к раздаче призов! – продолжал бушевать Самсонов, все больше распаляясь. Ярость душила его, не давая спокойно дышать. – Хотя, если приглядеться – вон ведь сколько этот хитрожопый контр-адмирал приволок с собой новеньких линкоров! И ни дать ни взять – целая эскадра…

Иван Федорович в исступлении заколотил кулаками по столу, но тут же, словно о чем-то вспомнив, замолк, исподлобья зыркнув в сторону перепуганных офицеров. На лбу его вздулась и запульсировала багровая жила. После чего он вновь продолжил свою гневную отповедь, слегка понизив голос и сделав его вкрадчиво-угрожающим:

– Но эта подлая тварь Кантор – с ней вообще все ясно… Вот уж действительно – мерзавка первостатейная! Не пойму кто она у нас теперь адмирал, то ли по-прежнему просто походная подстилка при штабе Дессе – черт ее разберет! Видать, она и сама-то еще толком не определилась. Да и не суть… Потому что же эта бессовестная баба в итоге вытворяет, а? Сначала пропадает невесть где на несколько суток, где-то там в глубинах космоса шляется, прохлаждается, вместо того, чтобы подключиться к общему делу и помочь нам разгромить этих американских супостатов к чертовой матери!

Самсонов в очередной раз передернул плечами и скривился, всем своим видом показывая, как его до глубины души возмущает подобная безответственность и разгильдяйство. Слова командующего звучали все громче и визгливей, постепенно переходя на откровенный ор и сотрясая стены кают-компании гневными раскатами:

– И это при том, стерва ведь прекрасно знала, что сейчас не до прогулок и эскортирования гражданских караванов! Знала, что я на всех парах мчусь на помощь «северянам» к Никополю ради решающей схватки с Коннором Дэвисом…

Адмирал снова перевел полыхающий бешенством взгляд на сжавшихся в комок подчиненных и, поигрывая желваками, с нескрываемым сарказмом продолжил, едва сдерживаясь, чтобы вновь не сорваться на визг:

– Зато сейчас, в самый подходящий момент, эта краля изволит наконец-то нарисоваться в наших широтах – прямо как чертик из табакерки, мать ее! И разумеется – практически без потерь, с ходу разделывается с бедолагой Джесси Ли и его горсткой кораблей «Следопытов». Свеженькая такая, бодрая да веселая, ну прям-таки только что из отпуска явилась…

Самсонов повернулся к дежурному оператору.

– Сколько 12-я «линейная» потеряла кораблей в сегодняшнем сражении? Ну?! Чего молчишь, как партизан на допросе?

Несчастный лейтенантик аж съежился весь под свирепым взглядом Самсонова, судорожно сглотнул пару раз и, наконец, сумел из себя выдавить еле слышным от волнения голосом:

– Судя по показаниям сканеров дальнего радиуса действия, господин адмирал, эскадра вице-адмирала Кантор вышла из боя без потерь. Не обнаружено ни одного поврежденного или уничтоженного корабля противника, все вымпелы целы и в строю.

По мере того, как подчиненный произносил эти слова, лицо Самсонова постепенно вытягивалось, наливаясь кровью. Глаза его округлились от дикого, почти животного изумления.

– Чего-чего? Нулевые потери, ты сказал? – взревел он, мгновенно подскакивая с адмиральского кресла как ошпаренный, словно туда ткнули раскаленным паяльником. Для столь тучного мужчины( а Самсонов действительно сильно располнел после ранения и восстановительного периода) он проявил поистине поразительную прыть. – Я не ослышался, нулевые, говоришь? Это как вообще понимать?

Самсонов рыкнул что было мочи и одним прыжком очутился перед вконец оробевшим лейтенантом, перепроверяя данные на его мониторе. Тот лишь сжался весь, втягивая голову в плечи и обливаясь холодным потом. Казалось, несчастный юнец уже мысленно прощался с жизнью. Иван Федорович побагровел от ярости:

– Да что же это такое! Мой героический Черноморский флот – гордость и элита всего Российского Космофлота, в тяжелейшем бою, в лобовых атаках потерял сегодня целых двенадцать великолепных кораблей! Двенадцать, чтоб тебя! А эта зазнайка безо всякого зазрения совести умудряется без малейшего ущерба для себя, любимой, разделаться с вражеской эскадрой такого калибра… И это, заметь, еще и умыкнув главный приз у меня из-под носа! Какой кошмар, о всемогущие небеса, и где только справедливость в этом мире…

Самсонов в отчаянии схватился за голову, мучительно застонав и раскачиваясь всем телом. Его лицо исказила жуткая страдальческая гримаса, словно адмирала прямо сейчас на куски резали тупым ножом. Глядя на эту душераздирающую картину, невольно закрадывалось подозрение, что еще немного – и несчастный попросту грохнется без чувств на пол командного отсека, сраженный наповал. Однако этого так и не произошло – видимо, сказалась многолетняя привычка держать удар.

Вместо этого командующий, тяжело дыша и постанывая сквозь зубы, медленно, словно через силу, опустился обратно в свое кресло и, тупо уставившись в одну точку, чуть слышно прошептал:

– Ведь оставалась самая малость – и все лавры победителя были бы наши… Нулевые?! И это при том, что мой Черноморский космический флот потерял двенадцать своих лучших кораблей! О, боги, где справедливость…

Услышав эти слова, стоявший за спиной Самсонова его старпом, каперанг Иванцов, почтительно кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание шефа. Затем, дождавшись, пока адмирал затравленно покосится в его сторону, негромко, но твердо произнес:

– Прошу прощения, Иван Федорович, но, не все потеряно. Технические службы только что закончили предварительную инспекцию остовов тех линкоров, что нам удалось отбуксировать с места недавнего сражения. Так вот, по самым скромным прикидкам главного инженера, как минимум пять кораблей из вышеупомянутых двенадцати удастся восстановить и вернуть в строй уже в самом скором времени. Конечно, на это потребуется некоторое количество времени и ресурсов. Но ведь главное – основной костяк нашей эскадры все-таки уцелел! А значит – нам еще будет чем удивить противника, когда дело дойдет до генерального сражения.

Однако Самсонов лишь болезненно скривился, с мрачным видом отмахнувшись от утешений Иванцова.

– Вот только не надо тут сейчас меня успокаивать, – раздраженно бросил он, смерив старпома колючим взглядом. – Сами прекрасно понимаете – эти пять дредноутов, даже если мы каким-то чудом успеем привести их в надлежащий вид, все равно ничего не решат и погоды не сделают. Сущие слезы по сравнению с тем, что потеряно безвозвратно! Тем более – в свете грядущих событий! Ведь, насколько я понимаю по скудным крохам добытой нашей разведкой информации, в предстоящем сражении у Никополя-4 нам потребуются совсем другие силы и средства… Уж вы-то лучше прочих должны осознавать – если мы не хотим торчать на самых задворках атакующего порядка, если мечтаем хоть как-то реально себя проявить и не оказаться мальчиками для битья, нам позарез необходимы не просто «живые» и способные худо-бедно передвигаться корабли, а полноценные, прошедшие глубокую модернизацию сверхсовременные крейсеры и линкоры… И таких вымпелов в моем непосредственном подчинении должно числиться как минимум вдвое больше, чем имеется сейчас! А лучше – втрое, а то и впятеро! А где их взять, я вас спрашиваю? Особенно после того, как мы своими собственными руками угробили в бессмысленной бойне у фактории чуть ли не треть наших лучших кораблей?

– Простите, Иван Федорович, но мне кажется, что выхода особо нет, – тяжело вздохнув, печально ответил Иванцов. Он развел руками, показывая свою беспомощность и полную неспособность предложить хоть что-то дельное в данной безвыходной ситуации. – Нам попросту негде взять такое количество недостающих линкоров…

– А я так не думаю, – загадочно промолвил Самсонов, вдруг сощурив маслянистые поросячьи глазки и одарив собеседников многообещающей ухмылкой. Лицо его приобрело ехидно-заговорщицкое выражение. – Думаю, выход есть всегда. И он лежит буквально у нас перед глазами. Нужно просто хорошенько приглядеться к тактической карте и проявить фантазию…

С этими словами командующий неожиданно резко вскинул голову и окинул каким-то новым, на удивление внимательным и хищным взглядом живописный строй из полутора десятков сверкающих линейных кораблей, неспешно выплывающих из черноты космоса и растянувшихся в идеально ровную походную колонну на подходах к фактории. Корабли величаво скользили меж усеянных обломками и покореженными остовами американских дредноутов полей недавней битвы, грациозно лавируя. Малахитовые борта этих величественных космических левиафанов ярко вспыхивали и переливались всеми цветами радуги в лучах местных огней, являя собой поистине завораживающее зрелище.