– Оно исчезает! Твоя пустота! И правда исчезает! – Хамат смотрел на растворяющееся пятно. Затем он стал толи ругаться, толи радоваться на нимирадском языке.
Пустота словно поглощала сама себя, пока окончательно не исчезла. Не осталось и следа от устрашающего пятна. Лишь почти исчезнувший в пустоте скелет Гиганта теперь напоминал о том, что тут было.
– План сработал. – Номиэль посмотрел на солнце на небе и достал часы. Эльф несколько раз посмотрел на стрелки и задумался. – Они только должны были начать сражение. Очень странно.
– Откуда знаешь?
– Посол Меридии Атриас говорил, что они начнут сражение утром. В том месте, где находится крепость светает прямо сейчас. Слишком рано.
– Получается твои союзники сильнее, чем ты думал. Или обманули тебя и начали сражение раньше. А как ты по этому, – Хамат показал пальцем на часы, – понял, что там утро?
– Я заранее знал, какая разница во времени. Ладно. Нужно отправляться назад. Ты хотел дом на юге континента? У меня найдётся для тебя подходящая работа на границе Меридии.
– Я? – Хамат засмеялся. – Я там буду как слон в поле. На меня все будут обращать внимание.
– Путешественник с Кантаара гораздо менее приметен в нужном деле, чем эльф. Поверь мне.
– Дом на континенте, говоришь… Обсудим условия сделки на обратном пути поподробнее. Только сразу в путь, сразу на корабль, лучше Фариму об этом не знать. И ещё, путь дом будет – двухэтажный.
– Как тебе будет угодно. – сказал Номиэль, и они с Фаримом двинулись обратно в Нимирад…
Наступал вечер, и армия Меридии готовилась отправляться обратно. Все люди, которые были под контролем короля Отверженных и смогли выжить, помогали солдатам. Пойманных чернокнижников и всех тех, кто был в крепости, без суда казнили за ней же.
Астэрион, ожоги которого лечили два мага, сидел и ждал, попутно вертя в руках замотанный в ткань кинжал и раздавая приказы.
– … накормить и отправить домой, пусть несут весть, что войско Меридии разгромило великое зло.
Тут же рядом сидел и Сэтис, углублённый в свои мысли. Их отвлёк подскакавший на лошади Атриас. Он быстро слез с лошади и сел на мешок напротив Астэриона.
– Всё видел? – бодро спросил генерал.
– Отчётливо.
– Как тебе битва?
– Стало чуть напряжённо, когда чуть не загорелся лес. Но в целом было занимательно.
– Занимательно? – Астэрион засмеялся. – То, что меня жена не узнает из-за обгоревшего лица – вот это занимательно. А битва была достойной, хоть и небольшой.
– Мы всё исправим. – вклинился один из лечащих магов.
– Хрена с два вы всё исправите. Получше, может, и сделаете. Придётся бороду растить… И всё же я сражался на своих условиях. Как того и хотел… Сражался с каким-то мальчишкой в магической броне…
– Это то, чем был убит Вайронд? – указал Атриас на кинжал.
– Полагаю, что да.
– Номиэль говорил, что будет на острове через сутки после битвы. Да и оссорцам я говорил об этом. При любом исходе сражения. Я должен показать кинжал ему, может он что-то знает.
– Я не уверен в этом. – насупился Астэрион.
– Послушай, забудь про это всё, нам нужно знать…
– Ладно, ладно. Твоего бесконечного трёпа мне ещё не хватало. И так всё болит. – перебил Атриаса генерал и передал ему завёрнутый в ткань кинжал.
– Извини. И спасибо за доверие. Сначала в город, доложу всё королю. Сэтис, поможешь? – спросил посол, и маг без энтузиазма кивнул головой.
– Только чтобы это оружие уже было в столице раньше армии…
– …на этом битва и закончилась. Пустота исчезла?
Атриас выступал теперь и в роли посла и в роли того, кто учавствует в Совете Четырёх. Хотя в данной ситуации – это название больше было издёвкой. Стол для совета был расколот пополам и Атриас с Номиэлем просто стояли друг напротив друга. Сэтис же стоял чуть поодаль, всё ещё думая о прошедшей битве. Представитель оссорцев вообще не явился.
– Пустота, она исчезла до того момента, как началась дуэль между Люксионом и королём Отверженных.
– Это точно? Ты всё сверил по времени?
– Да. Я не мог ошибиться, если только ты зачем-то не скрываешь всю историю битвы.
– Всё было в точности, как я рассказал.
– Тогда и тебе придётся поверить, что исчезновение пустоты не связано ни со смертью Люксиона, ни со смертью короля Отверженных или самого Вайронда. Он лично говорил, что нужно либо убить их, либо убить зло. Однако не произошло ничего из этого. Пустота просто исчезла. Сама по себе.
– Ещё Вайронд говорил, что нет оружия, чтобы одолеть древних Ужасов. Тогда, что по-твоему это?
Атриас достал тканевый свёрток и положил на стол. Когда он развернул его, глаза эльфа блеснули. На ткани лежал кинжал, продолговатый, словно маленький меч с увесистой гардой. Он был изящный, обрамлённый платиной и на вид самый острый из тех, которые видел эльф. Посреди острия кинжала красовался прозрачный кристалл, явно магический, внутри которого то и дело проблёскивали бордовые искры.
– Позволишь? – спросил Номиэль протягивая руку к кинжалу.
– Я за этим его и принёс.
Эльф взял кинжал, рассмотрел его ещё раз и положил обратно.
– Ты знаешь, что это за кинжал? Из чего он сделан? Нам нужна информация. – спросил Атриас.
– Это Длань. Потерянный эльфийский кинжал.
– Не подвело меня чутьё: так и думал, что он ваш.
– Был нашим. Но он не обладал такой… силой. – эльф не отводил глаз от кинжала. – Это была работа тысячи лет. Клинок точился, укреплялся магией и снова точился. Когда железо было уже чуть ли не прозрачным, особым заклинанием его форма возвращалась, а острота сохранялась. Им можно было резать камень. Но он не обладал силой, заключённой в нём сейчас.
– Это сила Безумия?
– Что-то среднее, не могу сказать точно. Ты мог бы задать такой же вопрос своему магу.
– Он ответил примерно также. Думаешь, Вайронд украл его у вас?
– Я в этом уверен. Только это было настолько давно, что некоторые эльфы уже думают, что этот кинжал – это миф, сказка… Называй как хочешь. Так до сегодняшнего дня думал и я.
– Я надеюсь, ты не захочешь его вернуть? – Атриас посмотрел на Номиэля, а тот отвёл глаза от кинжала и повернулся к послу.
– Нет, кинжал осквернён тёмной силой. Даже не так. Пропитан ею. Настолько, насколько это возможно. Не думаю, что убийство этим оружием кого бы то не было никак не скажется на убийце. Не знаю, как король Отверженных мог им так владеть. Ни один эльф не позволит себе осквернить свою душу этим оружием. Это больше по части людей.
Атриас пропустил последнюю фразу мимо себя.
– Уточни, сколько лет этому оружию?
– Семь тысяч, может чуть больше. Плата за его использование будет высока, не сомневайся в этом.
– Всё же он способен убивать Ужасов. Перед советом Четырёх Вайронд сказал, что он последнее, что сдерживает их от безумия. Я знаю, что рой Ал’Вир на ваших границах пришёл в движение. Ещё днём я получил послание, что у нас на севере неспокойно. Чёрт, да даже оссорцам не до этого собрания. Нужно готовиться к новой битве. Возможно, даже не к одной…
Эпилог
– Ты спас меня и даёшь мне это оружие. Зачем? – Гилман смотрел на рукоять протянутого Вайрондом кинжала.
– Тебе решать, что с этим делать.
– Я узнаю твой голос…
Король Отверженных взял в руку оружие, предложенное Ужасом. Он почувствовал невероятную энергию, проходящую через его пальцы, словно бегущую к его сердцу от острия кинжала. Она оживляла его, восстанавливала после сражения с Люксионом. Вайронд же отошёл обратно на балкон и обернул свой взор на битву.
– Это всё ты, ты меня… направлял. Сводил с ума! – крикнул Гилман.
– Я делал гораздо, гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Я настроил тех стражников, чтобы они убили твою семью. – Вайронд передавал свои мысли только Гилману. – Я настроил тюремщиков против тебя, чтобы ты умирал от голода и жажды, и я же сделал так, чтобы ты выжил. Твой друг предал тебя, потому что я так решил. И вновь я спасал твою жизнь, и вновь. Или ты думал, что ты особенный, что сама судьба благоволит тебе? Раз за разом я пытал твой разум. Я открыл тебе двери к этим доспехам и сделал так, чтобы они тебя приняли. Столько раз я спасал твою душу от смерти… Вся твоя жизнь была сотворена мной, вся твоя судьба сплетена по моему велению. Я уверен, ты уже давно догадывался, что ты не своими силами оказался там, где ты есть, король Отверженных. Гилман.
– Раз ты предложил мне, что делать с кинжалом. Я… дарую тебе смерть… – Вайронд смиренно стоял на балконе, ожидая удара, и Гилман подбежал к нему и с злобой всадил кинжал в спину. – Ты её получишь прямо сейчас!
Вайронд вскинул руки, и энергия безумия высвободилась из него…
Волна, еле заметная для обычных людей, которую можно было спутать с дуновением ветра, пронеслась по всему Этэрмуну. Отголосок смерти Вайронда – смерти первого древнего Ужаса, нёсся по планете, извещая тех, кто некогда был подле него – бывших рыцарей Света…
Отголосок достиг места, где Глория раскололась на две части. Магический барьер, сдерживающий тут Иморэля в его крепости, чуть содрогнулся, не рухнул, не стал слабее, но словно сама магия испугалась летящей волны.
Сидящий на своём троне, держащий в руке обломанный меч, Иморэль открыл глаза полные ярости. Он поднялся, и пыль, осевшая на нём, на его шрамах, не затягивающихся и кровоточащих, на костяных доспехах, развеялась в воздухе. Меч, корона, надетая поверх рогов, перстни на пальцах, запылали красным светом. Факелы зажглись по всему замку.
– Значит, Вайронд умер. – произнёс Иморэль.
Он сжал пальцы в кулак. Кости, которыми был усыпан пол, стали складываться воедино, образуя скелеты людей, эльфов и гоблинов. По всему замку, по всем его окрестностям, от вечного сна пробуждались воины. Глазницы их черепов наливались красным светом также, как и у их повелителя. Одеяния, символизирующие Иморэля материализовывались на каждом из них. Каждый воин поднимал некогда остановленное им оружие и шёл, скрепя костями, из замка, собираясь строем снаружи. Пространство заполнялось нежитью.
– Столько лет сдерживал нашу силу, наши стремления…
Иморэль сжал меч что есть силы и оружие всех его воинов запылало огнём, после чего те ринулись на магический купол, делая по нему удар за ударом…
Очнулся Мораф, владыка Чумных земель. Древний дуб, выше неба, в котором он спал, стал трескаться, распадаться на щепки. Не успев открыть свои глаза, руки его стали заполнять ядовитым дымом всю местность. Луга, и до этого ядовитые, опасные для странников, стали превращаться в непроходимые болота.
– Мои земли испортились… Нужно вернуть… Как было… – сквозь заострённые зубы бормотал древний Ужас.
Из глубин образованных болот вылезали чудовища, которых мир не видел уже тысячи лет…
Фолдум на севере, в глубинах под разрушенным храмом Света, открыл своё око. Его тело было огромной извивающейся массой, центром которой был кроваво-красный глаз, смотря в который ты утопал в бездне и терял себя навечно.
Шёпот его, как и отголосок смерти Вайронда, разошёлся по всему миру. Все, кто некогда заплутали, и попали сюда, согласившись на сделку: душа в обмен на бессмертие и силу, в этот миг бросили всё и направились к Фолдуму со всего мира.
Все в округе, до кого доходил сладкий шёпот, манящий, показывающий невиданные богатства и славу, упивались им и шли на вечное служение к Ужасу…
Рой Ал`Вир пришёл в движение. Они расширяли свой улей постепенно, по метру отхватывая куски от королевства эльфов. Теперь королева скараптидов восстала из своего вечного сна. Жуки, представляющие из себя существ, с гуманоидным туловищем, ноги которых были паучьими, а руки представляли собой острия, ринулись на новые земли.
Королева Ал`Вир покинула свои покои и, взяв в одну из многих своих рук посох, стала колдовать заклинания, о которых позабыли даже самые мудрые эльфы. С каждым словом скараптидов становилось всё больше, они двоились, становились сильнее, обретали ещё более ужасные формы. Без устали королева создавала новых и новых жуков, а те сразу же отправлялись на юг, в незахваченные роем земли…
– Ты оставил меня… начал свою месть… – Компеонит, немногий из Ужасов, в коей-той мере сохранивший рассудок, смотрел в небо со своей арены. Он говорил скрежещущим голосом, через свою броню. – Я буду держаться до последнего. Сколько мне хватит сил оставаться в сознании. Однажды мы снова встретимся, на той стороне. Однажды…
Компеонит понимал, что сейчас начнётся. Что будет с миром. Но это была не его забота. Он остался ждать в холодной тени арены. Ждать следующего сражения…