***
Андрей, закончив справлять нужду, пошёл обратно. Приглушённый рык сзади и сдавленный крик заставили резко обернуться и на секунду остолбенеть. Серый лежит на спине, а на нём огромный ягуар собирается вцепиться в горло. Тот пытается прикрыть шею. Андрей сдёргивает с плеча карабин и целится в чёрную кошку, но застывает, боясь попасть в друга.
Чья-то сила подбросила карабин вверх. Пенья что-то неразборчиво гаркнул, видимо на гуарани. В это время хищник заревел, и одновременно выстрелил капитан. Промах. Угольно чёрное тело метнулось в заросли. Вслед тут же выстрелили Андрей и да ла Коста. Птичий гам на пару секунд смолк и возобновился с новой силой.
Все тут же бросаются к распростёртому на траве Серому. Порванная куртка с «разгрузкой» быстро пропитываются тёмной кровью.
Чёрт! Снетко, тихо матерясь, вытаскивает из кармана «разгрузки» перевязочный пакет, зубами рвёт оболочку. Только хотел наложить бинт на грудь, но да ла Коста остановил.
– Погоди, срежь одежду.
И бросив капитану: «Вызывай своих!», стал помогать.
Пенья вытащил рацию, вызвал фермеров. Потом, кажется, связался с жандармерией. Для Андрея всё как в тумане.
Кровь струится из рваных ран. Местами толчками. Одного пакета явно мало. Да ла Коста достаёт свой. У Серого тоже должен быть. Андрей быстро шмонает карманы «разгрузки» друга. Пакета нет. Кое-как перевязали. Руки уже в крови. Дыхание Исаева стало хриплым.
Подошли возбуждённые фермеры. Быстро изготовили из сучьев импровизированные носилки. Андрей снял с запястья друга окровавленный нож. Хорошо вонзил. Не меньше чем наполовину. Взял рюкзак и отставленный карабин Сергея, подобрал собственное оружие. Серый без сознания.
– Помощь вызвана, – доложил капитан и обратился к фермерам, – несите к дороге.
Мужики быстро понесли раненого к оставленным машинам.
***
Рикарду, сидя на корточках, посмотрел на отошедшего от зарослей, как его?… Ах-да, Снетко Андре. Всё-таки трудные у русских фамилии! Второй гость отложил карабин и потянулся к поясу. Через пару секунд в руке сеньора Сержиу появился нож. Почти чёрное лезвие с непонятной белой вязью. Нацепил продетую через отверстие в рукоятке верёвочную петлю на запястье. Хорошее решение! Так оружие не потеряешь. Исаев нравится капитану всё больше и больше. Жаль парня.
Русский направился к сухому деревцу. Неужели решил срезать. Долго провозится, здесь нужен мачете или топор.
Костёр затрещал. Огонь принялся вылизывать нарубленный хворост. Хорошо.
Пенья подошёл к сеньору Андре спросить, не нужно что-нибудь ещё гостям. Открыл было рот, как раздался приглушённый звериный рык и следом человечий вопль.
В отличие от хозяина и Сержиу, Рик не снял с плеча ружьё. У Андре карабин тоже на плече. Русский вскинул оружие. Правый глаз прищурился, но мужчина не торопится жать на спуск, опасаясь попасть в друга.
Зверь взвыл. Видимо, русский умудрился ранить ягуара. Но как? Ах, да. У него же нож. Чёрная кошка метнулась к зарослям. Пенья оттолкнул карабин русского, и выстрелил сам. Навскидку, практически не целясь. Раздались ещё два выстрела, но ягуар исчез в зарослях.
Снетко с хозяином бросились к раненому. Пенья подошёл, посмотрел на бледное лицо Сержиу. Хозяин приказал закончить охоту и вызвать жандармов.
Рик включил полицейскую рацию, что всегда носит с собой. В эфире тишина. Взглянул на Сержиу. Не жилец. Вызвал фермеров и всем, у кого рации, приказал прекратить охоту и следовать к ним. Немедленно.
Палец коснулся кнопки с цифрой «1». Канал жандармерии.
– База первому, приём.
Тишина. Повторил вызов. То же самое. Далеко. Ладно, вызовем всех, вдруг кто-то поблизости.
– Внимание всем, ответьте первому, приём.
Через пару секунд отозвался голос:
– Четвёртый на связи.
Прекрасно. Ближе всех сержант третьего класса Ренату Вивейрус.
– Четвёртый, сообщи на базу. У нас ноль четыре пятьдесят три. Пусть третий срочно выезжает. Он знает, где мы.
– Понял, первый. Может мне тоже подъехать?
– Не нужно, Ренату. Выполняй.
– Вас понял. «Экстренную» вызвать?
Рик ещё раз посмотрел на русского. Поздно.
***
На столе запиликал телефон.
– Авелар, – представился Бенту. – Хорошо. Не нужно, сам спущусь. Приготовьте машину.
Надел пиджак, вытащил из ящика стола пятнадцатизарядный «таурус» и засунул оружие в плечевую кобуру.
В дежурке толпятся несколько сотрудников. Авелар уселся на услужливо предоставленное кресло.
– Рассказывайте.
– Шеф, – начал младший агент, веснушчатый парень, – мы перехватили переговоры жандармерии. Четвёртый вышел на базу и сообщил что у первого ситуация ноль четыре пятьдесят три. Просил третьего прибыть к месту, которое тот знает.
– Что за ситуация?
Парень развёл руками.
– Не знаю, шеф. Они неделю назад сменили коды.
– Плохо, – инспектор побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Позывные?
– Если не сменили, то первый – Пенья, третий – патрульный экипаж капрала Линды Маседу, четвёртый – экипаж сержанта третьего класса Ренату Вивейруса.
– Во сколько выехали гости?
– В двенадцать десять, – поднял руку другой агент.
Авелар взглянул на часы. Четырнадцать тридцать три.
– Кто пасёт?
– Сейчас, – полицейский взглянул в листок, – старший агент Перейру и агент Шмидт.
– Где они?
Агент подошёл к стене с картой. Карандаш, взятый по пути со стола, упёрся в точку на шоссе.
– Здесь.
Авелар приблизился.
– Кто может сюда провести?
Один из агентов поднял руку. Ещё раз взглянув на карту, Бенту приказал срочно звонить в службу экстренной медицинской помощи, чтоб присоединялись к ним, а полицейскому, поднявшему руку, – следовать с ним в машину…
Агент вырулил из ворот.
– Шеф, а экстренная зачем?
– Боюсь, очередной «несчастный случай» на охоте, – улыбнулся Авелар.
Если Бенту прав, Пенья у него почти в руках. Останется самая малость.
Прибыли на место. Около джипа жандармерии и грузовичка копошатся люди. Рядом с патрульный «фордом» на обочине девушка в форме цвета хаки с двумя капральскими галунами на рукавах. Довольно милая, лет двадцати трёх, с короткой модной стрижкой. Мулатка. На левой стороне груди жетон военной полиции Параны. На правой – нашивка с именем «Л. Маседу». Посмотрела на инспектора. Вот это взгляд! Костёр поджечь можно! Длинные пушистые ресницы на секунду опустились, и девушка вновь посмотрела на него чёрными глазами.
– Старший инспектор гражданской полиции Авелар, – слегка заикаясь, представился полицейский, но быстро совладал с собой. – Что случилось, капрал?
– Капрал Маседу, – представилась та. – Несчастный случай, господин старший инспектор. Одного из гостей сеньора да ла Косты порвал ягуар.
Инспектор удовлетворённо кивнул.
***
Наконец, охотники вышли к машинам. На обочине притулился патрульный «форд» экипажа Линды Маседу.
Пенья быстро подошёл к машине.
– Что случилось шеф? – спросила девушка.
Рик быстро рассказал.
– Жив?
– Не думаю, Линда. Побудь здесь.
Пенья вернулся к фермерам.
– Давайте его в мою машину! – распорядился да ла Коста.
Вдалеке из-за поворота показались машины. Чёрный «форд тахо» c пристроившимся сзади микроавтобусом реанимации. Вот чёрт! Джип капитан узнал сразу. Машины остановились на обочине, не доехав до патрульного «форда» метров десять. Из окна внедорожника высунулось довольное лицо Авелара. «Ничего, ничего, – успокоил себя Рикарду, – тебе ещё надо всё это доказать, голубчик». Из джипа вылез инспектор с агентом. Водитель остался в машине.
Инспектор подошёл к Линде и что-то спросил. Девушка коротко ответила. Не хватало ещё, чтоб этот гад общался с его людьми. Авелар махнул рукой. Из микроавтобуса выскочили врач и фельдшер с носилками. Водитель полицейского «тахо» тоже вылез, готовый, при необходимости, помочь, но инспектор приказал сидеть в машине.
Врач с начальником полиции быстро подошли к раненому. Медик прижал два пальца к сонной артерии, и встрепенулся:
– Инспектор, он жив, – и к фельдшеру с водителем, – быстро в носилки.
Русского переложили и бегом понесли к микроавтобусу.
Авелар почти вплотную подошёл к Рику.
– Почему не вызвали службу экстренной медпомощи, капитан?
– Я полагал, он мёртв… – Пенья спохватился, – вы на что намекаете, инспектор?
– Ни на что, – нехорошо улыбнулся Авелар. Тёмно-серые глаза буравят Рикарду. – Вы могли бы сами проверить пульс, или в академии военной полиции этому не учат?
От нахлынувшей ярости Рик не нашёлся, что ответить.
Инспектор развернулся и быстро пошёл к джипу. Пенья ненавидяще посмотрел вслед. Представил. Достаёт пистолет и выпускает всю обойму. Ненавистную спину в тёмно-сером костюме дырявят пули. Из ран брызжет кровь. Приятный запах пороха. Рик облизнул пересохшие губы.
***
Мощный, почти тропический ливень начался нежданно-негаданно. За окном стена воды, «дворники» едва справляются. Машины на московской кольцевой еле плетутся, увеличив дистанцию. Оранжевый свет уличных фонарей и красный – габаритов и стоп-сигналов ползущих впереди машин причудливо растекаются по стеклу с ручейками воды.
Григорий Алексеевич не спеша свернул в посёлок. Включил дальний свет. Извилистая двухполосная дорога не освещена практически до посёлка. Почему жители не настояли на установке фонарей на всём протяжении? Непонятно. Дорога хорошая – гладкая, без выбоин. Крупные капли колотят по стеклу, капоту, крыше. Он с супругой возвращается с концерта. Ещё немного и дома…
Весь день Катерина не находила себе места. Сердце сжималось от дурного предчувствия. Дважды звонила мужу, несколько раз – Сергею. Номер сына не отвечал. Абонент вне зоны действия. Григорий Алексеевич просил супругу не беспокоиться. Серёжка на охоте, в сельве. Какая, к лешему, сеть в джунглях? Предложил вечером сходить в зал Чайковского…
– Ну что, прошла хандра? – не отрывая взгляда от дороги, погладил жену по руке.
– Немного… Но всё равно на сердце неспокойно, – Катерина шумно вздыхает.
Григорий Алексеевич бросает взгляд на приборную панель. Полпервого ночи. Ливень перешёл в мелкий дождь. Чёрный «гелендеваген», входя в поворот, набирает скорость. Свет фар выхватывает вылетающую на дорогу крупную рыжую дворнягу и в отдалении на чёрном мокром асфальте неясное белое пятно. Педаль в пол! Визг тормозов! Крик жены и удар о бампер. Собака отлетает куда-то вперёд и вправо. Джип резко гасит скорость. Антиблокировочная система действует отменно. «Мерс» застывает на обочине метров за пять до белого пятна. В свете фар пятно оказывается женщиной. Тело лежит на спине прямо поперёк дороги.
– Г… Гриша, эт… это мы её? – зубы жены стучат от ужаса.
– Нет, не мы, успокойся. Собака бросилась под колёса, – он слегка сжал руку Катерины. – Не выходи, я сейчас, – и вылез из машины.
Понюхал воздух, огляделся по сторонам. Никого, тишина. Подстава?! Возможно. Присел на корточки над телом. Молодая, лет двадцати, вряд ли больше. Спутанные, длинные рыжие волосы в тёмной лужице. С виска на асфальт тянется полоска. Кровь? Тёмно-зелёные глаза, не мигая, глядят в чёрно-серое дождливое небо. Руки и ноги раскинуты в стороны. Подол длинной ночной рубашки задран до середины бёдер. Почти прозрачная от воды ночнушка облепила стройное тело и выдаёт отсутствие нижнего белья.
Потянулся к шее проверить пульс. Резкий крик Катерины. Рука замерла в паре сантиметров от тела. Обернулся. Возле машины силуэт жены. Хотел сказать, чтоб села обратно, но слова застыли на губах. Слева-сзади движение, тут же глухой рык. Резко повернулся. Правая рука всё ещё висит над распростёртым телом.
На него, наклонив вперёд лобастую голову, идёт здоровый, с почти седой шкурой пёс. Чёрт подери! Не пёс! Волк! Григорий Алексеевич часто ездил в Сибирь охотиться на волков. Откуда здесь, в двух десятках километрах от Москвы, волки? Уши прижаты, белоснежные клыки обнажены. В горле клокочет глухой рык.
– Хоро-оо-ошая собачка, – ласково проговорил Исаев, медленно поднимаясь.
Правая рука осторожно полезла под пиджак, к левой подмышке. Там, в плечевой кобуре «беретта». Ладонь обхватила ребристую рукоять. Большой палец привычно опустил собачку предохранителя. Волк приглушённо рыкнул. В янтарных глазах ярость смешалась с ненавистью. Такого, почти человечьего, взгляда Григорий Алексеевич у волков никогда не встречал.
– Хоро-оо-оший… пёсик.
Исаев медленно отступает к машине. Резко рвануть пистолет из кобуры… Волк также медленно движется к нему.
– Катя, в машину! – также ласково, не повышая голоса, велел жене.
Приглушённое ворчание сзади. Резко обернулся. «Беретта» в руке, указательный палец на спуске. По старой привычке, наплевав на идиотские инструкции, он всегда заранее досылал патрон в патронник. Так экономится масса времени при внезапном нападении. Но сейчас это не помогло. Последнее, что Григорий Алексеевич Исаев увидел в жизни – белое, как мел лицо жены и чёрная тень, прыгающая ей на грудь. Он выстрелил, когда зверь завис в воздухе. Взвизг. Попал! Вряд ли ранение смертельно. Риск задеть Катю. В тот же миг что-то сильно толкнуло в спину, острая боль в шее…
Оба волка застыли над мёртвыми телами. У тёмного зверя из правой ляжки чуть сочится кровь. Седой поднимает морду к затянутому низкими тучами небу и протяжно воет. Женщина шевелится и встаёт с асфальта. Седой волк подходит ближе. «Покойница» ласково трепет его по голове и направляется в лесополосу. Оба зверя резво семенят по пятам.
Как только деревья скрыли странную троицу, из рощицы с другой стороны дороги выскочила стая дворняг. Псы бестолково топчутся у лежащих тел. Самые смелые уже рвут зубами ещё тёплую плоть, с рычанием отгоняя конкурентов.
***
В машине «экстренной» врач и фельдшер колдуют над окровавленным телом друга. Серый в лихорадке. Температура тридцать девять и пять. Инспектор приказал везти в Сан-Мигел, однако врач решил, что лучше вызвать вертолёт и доставить пострадавшего в соседний Фос-ду-Игаусу. Андрей сказал, к чёрту вертолёт, своим ходом быстрее. Врач возразил, мол, Фос – не его епархия, он из Сан-Мигеля. Сотня баксов помогла достичь согласия. Микроавтобус рванул с места.
В больнице Серый впал в кому. Врач сообщил, что раны воспалились. Похоже на сепсис, но анализы нормальные. Случай странный. Сколько продлится кома, неизвестно, и посоветовал отвезти сеньора Исаева в Сан-Паулу, в Центр исследования коматозного состояния. Андрей настоял на перелёте в Москву.
Из аэропорта Гуарульюс машина «экстренной» отвезла пострадавшего в Центр комы Сан-Паулу. Температура тела скачет от тридцати трёх до сорока, но в сознание Серый не приходит.
Около восьми утра Жуанзинью привёз их вещи, распорядился насчёт билетов в Москву. В вещах Сергея заиграла мелодия. Андрей, покопавшись, достал смартфон. На экране фотография Марго и надпись «Рита». Снетко включил вызов:
– Алло!
– Серёжка…, – звонкий голос девушки запнулся, не узнав говорившего.
– Марго, это Андрей.
– А… почему ты? – голос близок к панике, – что с Серёжкой?
И что сказать? Не умеет он вести себя с женщинами, кому нужно сообщить, что их любимый, близкий человек умирает. Д а ла Коста, жестами показал, мол ничего пока не говори. Ага, не говори. А что тогда делать?
– Марго, ты только не волнуйся…
– Дай трубку Сергею.
– Не могу, он сейчас у врача. Что у тебя случилось? – спросил он в свою очередь, чтоб хоть как-то отсрочить момент, когда нужно сообщить тяжёлую весть.
– Андрей, родители Сергея погибли!
– Что-о-о?! – ноги неожиданно подкосились, и он опустился на стоявшую рядом кушетку. – Когда? Как?
Да ла Коста вопросительно приподнял брови.
– Вчера ночью. Их собаки разорвали, – девушка всхлипнула.
– Марго, что за бред? Какие собаки? – он закричал в трубку.
Всхлипывания превратились в рыдания.
– Не знаю, так в полиции сказали.
– Ты сейчас где?
– Выхожу из райотдела.
Андрей несколько секунд помолчал:
– Марго, тебе лучше присесть. Лавочка поблизости есть?
Похоже, та решила, он издевается.
– Что за шутки, Андрей?
– Да никакие не шутки. С Сергеем беда.
Ну вот. Страшные слова сказаны. Небольшая пауза в трубке и как выдох:
– Что… случилось?
– Сергея… ранил ягуар… но не переживай, ничего серьёзного. Он пока без сознания, но врачи говорят, всё будет хорошо…
– Вылетаю ближайшим рейсом. Вы где? В Сан-Паулу?
– Не нужно, мы летим сегодня. Завтра в четыре вечера в Москве.
Назвал номер рейса. Марго обещала непременно встретить и отключилась.
– Что случилось? – спросил Жуан.
– Родители Сергея погибли.
– Григориу и Катарина?! – воскликнул да ла Коста, – О, Мадонна, – он отошёл, достав из кармана платок и вытирая навернувшиеся слёзы.
Со смартфона Сергея Андрюха сделал ещё звонок.
– Алло, это я. Возвращаюсь раньше, чем планировал. Возникли проблемы. Как у вас?
На том конце заверили, что всё в порядке.
Глава 5
Дождливым днём около четверти четвёртого недалеко от поворота на трассу А-105, что ведёт из Москвы в аэропорт Домодедово, машина «скорой» – белая с красной полосой потрёпанная «газель» – пристроилась на обочине в хвост фуре. Дождь несильный, и водитель фуры, высокий, стройный шатен в пятнистой футболке и серых длинных шортах, с зонтом в руках торчит около двери шофёра «скорой» и о чём-то мирно беседует. Сама по себе картина ничего особенного не представляет. Болтают себе водилы и ладно. Проезжающие не обращают внимания.
Врач «скорой», голубоглазый мужчина лет тридцати с собранными сзади в хвост длинными по середины спины, светлыми, практически белыми волосами, ответил на звонок:
– Понял.
И уже шатену в футболке:
– Витя, время.
Виктор кивнул и побежал к фуре. КамАЗ с длинным прицепом медленно вырулил с обочины на шоссе и, пыхтя, устремился к выезду на трассу. «Скорая», скрипя и едва не разваливаясь, двинулась следом.
По А-105 в сторону аэропорта мчится жёлтый «мерседес» реанимации с включённой сиреной. Вой на всю округу. Фура, разогнавшись, не вписывается в поворот. Тяжёлый КамАЗ влетает в отбойник и опрокидывается. «Газель» едва успевает протиснуться между скользящей с громким скрежетом на боку фурой и обочиной и несётся к аэропорту, включив сирену.
КамАЗ перестал скрежетать и распластался, полностью перегородив и дорогу, и обочину. Движение в аэропорт парализовано. Реанимационный «мерс» застрял в пробке.
Дверь фуры открылась. Водитель спрыгнул на землю. Шатаясь и прикрывая руками окровавленную голову, рванул в лесополосу.
Через двадцать минут раздолбанная «скорая» въехала на территорию лётного поля и замерла у предполагаемого места посадки борта из Сан-Паулу. Врач из кабины поменялся местами с фельдшером, что сидит в салоне «скорой». На это, разумеется, опять никто не обратил внимания.
***
Салон тряхнуло – шасси коснулось взлётно-посадочной полосы. Андрей отстегнул ремни, не дожидаясь, пока погаснет табло. Самолёт заканчивает торможение и выруливает к месту высадки пассажиров. В иллюминаторе проплывает машина «скорой» – не первой свежести «газель» – с распахнутыми задними дверями. Рядом два крепких санитара в белых халатах с носилками.
Двигатели затихли. Санитары рванулись вверх по трапу. Исаева, так и не пришедшего в сознание, выгрузили из самолёта и понесли в «газель». Андрей хотел поехать с бригадой, но санитар или врач (кто их разберёт?) посоветовал получить багаж пострадавшего и отвезти домой.
– В какую больницу? – спросил Андрей, заглянув в салон.
Спиной к дверям возится с аппаратурой среднего роста широкоплечий мужик в белом халате, с хвостом длинных, почти белых волос. Что-то в его облике смутно знакомое. Он уже видел эти белые волосы прежде. Определённо видел. В памяти всплыл польский фильм «Ведьмак». Нет. Этого чела Андрей видел в реале. Ерунда. Мало ли похожих людей? Сейчас важнее, куда повезут друга. Двери закрылись, скрыв израненного Серого и врача.
– Пока не знаем, – буркнул санитар, – Позвоните позже ноль три или в единую справочную, вам сообщат.
«Скорая» включила сирену и помчалась с лётного поля. Снетко направился к терминалу.
Неуловимая мысль не даёт покоя. Точно! Слова санитара. Что значит, пока не знаем? Уже должно быть выделено место в Центре комы. Или как он тут называется? Хотя, что он знает о правилах работы медконтор? Мягко говоря, немного.
Андрей замер. Почему вся бригада в белых халатах? Вроде бы у работников «скорой» форменные синие костюмы с надписью «Скорая помощь» на спине. Ладно, всё потом, надо получить багаж и оружие.
***
– Солнышко, ты уверена?
– Да, – Рита быстро собирается, мечась по квартире мимо отца.
Выскочила из комнаты, через несколько секунд снова вбежала.
– Марго, сейчас ты ему ничем не поможешь. Лучше позже выясним, куда его положили и приедем в больницу.
– Пап, я не могу просто так сидеть.
– Понимаю… понимаю…
Вместе вышли из квартиры. Накапывает дождь. Чмокнула отца в щёку.
– Не волнуйся, пап.
– Аккуратней, милая. Сильно не гони. Времени ещё много.
Отец сел в «гелендеваген» и отъехал от дома. Марго побежала к красной «мазде». Выехала со двора, тихо проклиная припаркованные машины, и сразу помчалась в сторону третьего кольца. Скорость снижать не думает, у «японца» прекрасная управляемость.
Дождь перешёл в ливень. У въезда на «трёшку»4 небольшая пробка.
– Ну давайте, же, – нетерпеливо прикрикнула Маргарита.
Причина затора не понятна. «Трёшка» бежит шустро. Впереди вопят сигналы. Синий «жигулёнок» на въезде моргает аварийкой. Водитель вылез и толкает машину к обочине. Наконец-то выбрались! Газ в пол. Красная «мазда» рванула, легко обходя попутки. Чуть притормозила перед белой «ауди». От резкого увеличения давления в системе небольшие отверстия в тормозных шлангах наконец-то прорвались. Жидкость двумя фонтанчиками плеснула на асфальт, но тормоза сработали. На приборной панели мигнула и погасла красная пиктограмма неисправности тормозной системы. Рите не до этого.
Обходя слева серый джип, «мазда» плавно входит в правый поворот. Впереди жёлтый микроавтобус. Марго притормозила, и ещё часть жидкости прыснуло на асфальт. Пиктограмка вспыхивает и больше не гаснет. Девушка снова давит газ. Стрелка спидометра приближается к ста двадцати.
Машины заметно кучкуются. Рита пытается обогнать притормаживающий впереди ЗИЛ-самосвал. Не успевает. Справа и слева «мазду» зажимают автомобили. Едва заметно засветились пыльные стоп-сигналы самосвала. Тормоз резко в пол. От мгновенного скачка давления лопаются шланги. Педаль проваливается в пол. Самосвал стремительно приближается. Марго кричит и вскидывает руки, пытаясь закрыться от удара. Старый ЗИЛ не оборудован положенным противотаранным брусом. «Мазда» влетает под кузов самосвалу. Честно сработывают подушки безопасности, но шансов выжить никаких. Передок легковушки продавило. Рита даже не почувствовала боль.