– Успокойтесь, пожалуйста, – примирительно заговорила кассирша, – криками вашему делу не поможешь. Причина отказа, к сожалению, не указана, но я сейчас отправлю запрос в Управление и постараюсь всё выяснить, правда, вам придётся некоторые время подождать.
– О, подождать – в этом я уже поднаторел, – Тито оправил усы и, скрестив руки на груди, принялся ждать дальнейшего развития событий.
– Спасибо за понимание.
С этими словами она принялась озабоченно перебирать какие-то бумаги, но внезапно остановилась, точно вспомнив о невыключенном утюге, и бросила через плечо кассирше, которая совсем сникла, сидя в углу без дела:
– Тала, открой третью кассу, я здесь, похоже, надолго, – а затем, обращаясь уже к Марку с Киром добавила. – Молодые люди, пройдите, пожалуйста, на третью кассу.
Кир пожал плечами и, кивком увлекая за собой Марка, поплёлся к другой кассе. Их провожал очередной вопрос доброжелательной кассирши:
– Назовите ещё раз своё полное имя.
И сотрясающий хлипкие стенки кассы ответ вновь взбешённого Тито:
– ТИТО КАЛЬК!
– Очень странный мужчина… И где он столько денег смог раздобыть? И что это за услуга такая странная, ты когда-нибудь раньше о ней слышал, Кир? – завалил своего приятеля вопросами Марк, не успели они отойти на приличное расстояние от жертвы его любопытства.
В другом конце вокзала глухо хлопнули двери, и под сводами застеклённого потолка появился новый пассажир. Он быстро продвигался по залу, громко цокая каблуками своих темно-бардовых ботинок и то и дело оправляя подтяжки пепельных брюк, точно они вот-вот могут с него свалится.
Кир остановился и с недовольным лицом рассматривал вновь прибывшего:
– Это ещё что за франт?
Просеменив перед двумя нерасторопными приятелями, пассажир отправился прямиком к третьей кассе, не оставляя не единой возможности его опередить.
– А он шустрый! – подметил растерянный Марк.
– Не то слово, – покачивая головой заключил Кир.
Они встали в очередь за быстроногим юношей. Он выглядел значительно моложе их, лет на пятнадцать, не больше. Кир презрительно смотрел на него – этот выскочка сразу же ему не понравился, особенно раздражили его тёмные с алыми полосами подтяжки. Марк, напротив, лишь радовался новым лицам на этой малолюдной станции.
Юноша снял с головы серебристую фетровую шляпу и, оправив русые кудри, обратился к только что усевшейся на рабочее место кассирше:
– Здравствуйте, моё имя – Лео Той, я хотел бы узнать, какие маршруты мне доступны для дальнейшего следования. И, будьте добры, перечислите только те поезда, где есть свободное первое место непременно в первом вагоне.
Кир громко дышал в макушку низкорослому Лео и, казалось, хотел приложиться по ней чем-нибудь тяжёлым. Причуды местных пассажиров начинали выводить его из себя, о чём свидетельствовало лёгкое подергивание левого века, оперативно замеченное Марком.
– Расслабься, – зазвучал в ухе Кира успокоительный шёпот товарища, – он резвый и точно знает, что ему нужно, выберет в момент и нисколько нас не задержит.
– К сожалению, на данный момент таких рейсов нет, – кассирша сама не рада была своим словам, предчувствуя проблемное продолжение.
Её предчувствие незамедлительно оправдалось.
– Как нет? Такого не может быть – всегда были, – залепетал Той, – посмотрите ещё раз ЛЕО ТОЙ, может, вы где-то ошиблись?
– Нет, молодой человек, поездов, удовлетворяющих вашим запросам, сейчас нет, – старалась спокойно отвечать кассирша. – Не желаете ли скорректировать запрос?
– Не желаю, – капризничал Лео, – мне нужно исключительно первое место в первом вагоне, посмотрите ещё раз, маршрут мне не важен.
– Сожалею, вам придётся подождать или изменить запрос.
– Я не могу ждать, – продолжал упрашивать Той, – я всегда сажусь на первое место в первом вагоне, это моё место, понимаете. На другом я не могу и не хочу. Посмотрите, пожалуйста, может, уже появилось что-то подходящее.
Терпение Кира иссякло, и он, не найдя лучшего решения, отправился обратно к томимому ожиданием Кальку, лишь бы не слышать капризных стенаний мальчонки, лишённого своего глупого первенства, к которому он так привык.
– Куда ты, Кир? – раздался позади голос Марка, – постой, не горячись. Пойдём посидим, поболтаем, уверен у тебя в запасе ещё много интересных историй.
– Как же мне всё надоело, – с отчаянием в голосе произнёс Кир. – Неужели нельзя открыть остальные кассы. Это просто невыносимо.
Навстречу им с двумя чемоданами в руках шёл понурый Тито. Было видно, что положение его дел не изменилось, и он лишь идёт передохнуть на кресла в ожидании ответа на запрос в Управление.
– Вот и касса освободилась, – радостно объявил Марк.
– Вот и иди, – отрешённо бросил Кир.
– Я думал, ты хочешь поскорее взять билет.
Марк совсем перестал понимать своего приятеля, тот облокотился на одну из пустовавших пластмассовых будок в паре шагов от рабочей кассы и явно не намеревался идти дальше.
– Я уже ничего не хочу, – грустно произнёс Кир. – Наверное, мне нужно немного подумать в одиночестве, ты как раз успеешь выбрать билет.
Марк смотрел на потухшие глаза Кира и не узнавал его. Он решил не спорить с ним, посчитав, что это лишь усугубит состояние товарища.
– Хорошо, постараюсь побыстрее, – заверил Марк. – Ты пока собирайся с мыслями, тебе следующему идти за билетом, а это ни много ни мало "важнейший выбор". Помнишь, сам мне недавно говорил?
– Помню, – сухо ответил, затянутый в омут собственных размышлений, Кир.
– Всё, не буду тебе больше надоедать, – завершил Марк своеобразное прощание. Он старался стряхнуть с себя мрачные мысли, навеянные внезапным унынием его приятеля, и поэтому как можно быстрее направился к кассе.
– К вам можно? – застенчиво осведомился Марк, стараясь не смотреть в глаза молодой кассирше.
– Да, конечно, – она радушно заулыбалась, отложив в сторону ворох бумаг. – Будьте добры, ваше полное имя.
– Марк Лерай.
– У вас прекрасное портфолио, Марк, – наигранно восхитилась девушка. – Есть какие-то предпочтения или желаете услышать все доступные маршруты?
– Перечислите все, если можно.
Кассирша начала бойко перечислять маршруты, делая особый акцент на преимуществах и достоинствах отдельных поездов и намеренно не договаривая об имеющихся у них недостатках.
Киру стали неприятны искусственные любезности кассирши, к тому же, боясь разжечь в себе огонь нечаянной зависти, он не хотел слышать о чужих привилегиях в выборе маршрутов и потому решил дождаться своей очереди на креслах в противоположной части вокзала.
Кир с облегчением вернулся на то место, где они прежде беседовали с Марком. Он аккуратно сел, пытаясь избавить себя от жалобного скрипа металлического кресла. К несчастью, в очередной раз ему это не удалось, и Кир, уткнув уставшее лицо в ладони, принялся перебирать свои мысли.
Предстоящий выбор требовал от него быть твёрдым и решительным, но Кир настолько увяз в сомнениях и тревогах, что уже готов был на любой маршрут, лишь бы поскорее покончить с этими терзаниями.
Сейчас ему хотелось, чтобы выбор сделали за него, неважно кто, важно, что в этом случае Кир не нёс бы ответственности за принятое решение. Ведь самое страшное для него было весь оставшийся путь корить себя за то, что он взял билет не на тот поезд.
Куда легче обвинять другого в загубленном путешествии: ты ничего не выбирал, тебя отправили, куда ты, как потом выясняется, вовсе не хотел; но, делать нечего, пытаться сойти с маршрута глупо, а подчас и просто невозможно, и ты – несчастный страдалец – продолжаешь движение в ненавистном тебе направлении и всё по вине того изувера, который посадил тебя когда-то в тот треклятый поезд на станции «Узловая-3».
– А у тебя что стряслось, дружище? – прервал грустные размышления Кира знакомый голос.
Кир вздрогнул от неожиданности и, потерев лицо руками, поднял глаза на внезапно объявившегося доброжелателя.
Перед ним с озабоченным видом стоял Тито Кальк, рядом теснились оба его чемодана. Недоумевая, как он мог не заметить подошедшего к нему вплотную Калька, Кир растерянно пожал протянутую руку, и тот незамедлительно представился:
– Тито.
– Кир, рад знакомству, – он не лукавил, ему и в правду было приятно обзавестись новым собеседником: только живое общение помогало ему ненадолго отвлечься от своих тёмных мыслей.
– Я присяду, ты ж не против? – и не дожидаясь, ответа Тито опустился в кресло через одно от Кира.
– Ты не подумай, что навязываюсь, – с этими словами Кальк всем телом подался в сторону собеседника, – просто вы с приятелем мою историю слышали пока в очереди стояли – так что, считай, мы уже друг другу не чужие. Вот я и решил подойти, поболтать, скрасить, так сказать, ожидание.
Тито говорил легко и непринуждённо, точно со старым приятелем, что сразу располагало к общению с ним. За время своего короткого репрезентанта он успел скинуть на спинку соседнего кресла свой пиджак, оставшись в расстёгнутом клетчатом жилете и кремовой рубашке, казавшейся из-за множества складок на пару размеров больше нужного. После Кальк небрежно переставил чемоданы подальше от себя, словно больше он не нуждался в своём богатстве. Затем, уже завершая свои объяснения, Тито беспечно взъерошил каштановую шапку густых кучерявых волос и принялся неистово наглаживать усы – такая простота в манерах окончательно обезоружила Кира, не оставив ему ни единого шанса уклониться от беседы.
Кир невольно улыбнулся и решил поддержать разговор:
– Так что там Управление, решили они твою проблему?
– Если бы, – Тито угрюмо потёр правый ус. – Прислали предварительный ответ, дескать, денежные средства, полученные из неустановленных источников в результате незарегистрированных сделок, не могут использоваться в качестве оплаты услуги по расширению списка маршрутов.
– И как теперь быть? – Кира всё больше удивляла ситуация, в которой оказался его загадочный собеседник.
– Да никак, – повышая голос ответил Тито. – Я им заявил, что не согласен с решением Управления, на что мне предложили составить апелляцию. И знаешь, лучше бы я этого не делал…
– А что, долго ждать придётся?
– Хуже. Теперь Управление тщательно перепроверит моё портфолио, уточнит все неясные моменты и на основании этого вышлет отредактированный список маршрутов и окончательный ответ о возможности использования моих денежных средств.
– Так, а в чём теперь проблема?
– Проблема в том, что с деньгами и правда всё не так чисто, как хотелось бы. Ничего противозаконного, да и вреда я никому своим заработком не принёс. И всё же, за теневые финансовые операции из портфолио простого двадцатидвухлетнего разгильдяя может выйти крайне неприятное дело с дорогой только по одному маршруту. И это будет совсем не тот путь, которым я планировал ехать дальше.
Тито нервно мял свои усы – ему явно была нужна поддержка, но Кир понятия не имел, чем можно помочь в такой ситуации. Он решил пока не лезть со своими нелепыми советами, а получше разобраться в истории Калька.
– А откуда ты вообще узнал про возможность покупки маршрута, мы вот с Марком о таком впервые услышали? И почему ты решил этой услугой воспользоваться, а не путешествовать, полагаясь на своё портфолио, как все остальные?
– Портфолио… Как все остальные… – беззлобно передразнил Тито. – Мой отец, сколько я себя помню, прилежно следовал общепринятым нормам и, с обидой вспоминая своего отца, оставившего его в раннем детстве, путешествовал по Промышленной ветке, надеясь, что когда-нибудь его прилежную работу оценят и откроют ему маршрут, не хуже, чем у других его знакомых. Но, знаешь, всем безразличны его заслуги. Сейчас он движется в ветхом плацкартном вагоне на Промышленную-4, а оттуда двинется на Промышленную-5 или вовсе до Конечной. В то время как мой дед, купив в своё время билет на «Премиум», сейчас беззаботно катится где-то в районе Туристической-3 и заканчивать своё безмятежное путешествие он точно не намерен.
– Значит, ты решил пойти по стопам своего деда?
– Именно. Я не стал растрачивать силы на пустые путешествия и начал собирать капитал, как только появилась такая возможность. Отец часто рассказывал мне в назидание историю семейного предательства, поэтому я наизусть знал всё, что проделал мой дед на пути к заветному поезду. Так вышло, что отец, сам того не ведая, взрастил во мне не презрение, а уважение к деду, которым я в тайне восхищался. Конечно, я понимал, что по отношению к своей семье дед поступил очень скверно, но это не умаляло его достижений – не в каждом роду встречается хотя бы один, добившийся места в поезде «Премиум». Поэтому я решил подражать ему, с оговоркой на то, что не буду заводить семью, а в какой-то момент мне захотелось превзойти его достижение и сесть в заветный поезд, как можно раньше.
Тито на мгновение затих, переводя дыхание, затем он грустно посмотрел на отодвинутые чемоданы и продолжал:
– Как видишь, собрать необходимые средства мне удалось ещё до третьей Узловой. Это, скажу тебе – рекордно короткие сроки для такой суммы.
Ох, если бы ты знал, сколько сил я в это вложил, скольким пожертвовал… откровенно говоря, я до последнего полагал, что моё загубленное, бездарное портфолио – наименьшая из жертв. Пропади пропадом все эти послужные списки!
Тито встал и оперся руками о спинку кресла:
– А знаешь, что самое забавное в моей истории? – с нескрываемым отчаянием произнёс Кальк. – Из всех поездов мне сейчас доступен только один. Направлением «Узловая – Промышленная-1».
Казалось, что Тито сейчас расплачется, его глаза заблестели, и он, шумно вдыхая, отвернулся от Кира в сторону касс.
– А что у того паренька приключилось, не знаешь? – не поворачиваясь спросил Тито.
– О, у него невероятная проблема, – Кир был рад возможности перевести тему, – он непременно хочет билет на первое место в первом вагоне и никак иначе. Ему даже маршрут безразличен, и тем не менее подходящего билета всё равно нет. Вот он и заставляет несчастную кассиршу из раза в раз проверять список маршрутов в надежде на появление нужного варианта.
Тито долго не отвечал, размышляя над услышанным, а затем задумчиво произнёс:
– Выходит, он – фанатик, как и я.
Кир даже предположить не мог, что история самовлюблённого Лео может вызвать у кого-то сочувствие и понимание. Лично он ничего, кроме злобы и отвращения, к этому капризному мальчишке не испытывал и поэтому, не задумываясь, выпалил растроганному Кальку:
– Ну, раз так вышло, что вы, считай, братья, – насмехался Кир, – отдай ему свои деньги. Тебе-то от них все равно никакого проку, а у него, может, получится купить себе нужный билет.
Лицо Тито разом просветлело, точно Кир указал ему невиданный доселе путь.
– Ты прав, дружище! – Кальк с задумчивой улыбкой похлопал Кира по плечам. – Я же могу ему помочь.
С этими словами Тито ловко подхватил оба свои чемодана и отправился к кассе, которую по-прежнему осаждал Лео Той. Кир уже хотел окликнуть и остановить Калька, так серьёзно воспринявшего его шутку, но голос под потолком пронзил зал очередным объявлением:
«Уважаемые пассажиры! С первой платформы, первый путь, начинается посадка на скорый поезд номер 326 «Узловая – Университетская-1». Нумерация вагонов с головы состава».
Не успели затихнуть динамики, как к Киру подбежал чрезвычайно взволнованный Марк, и, схватив его за руку, поволок к неприметной деревянной дверце за дальней кассой, на ходу вводя в курс дела:
– Кир, ты какой-то сам не свой, – тяжело дыша, возмущался Марк, – я машу-машу, а ты – ноль внимания. Уже кричать тебе собрался, да как-то неудобно стало. У меня посадку объявляют, а ты всё с этим Тито разговариваешь. Пойдём скорее на перрон, не хочется опаздывать.
Кир, как тряпичная кукла, волочился за своим приятелем, тщетно пытаясь понять, что вообще происходит и почему события вокруг него так стремительно сменяют друг друга. Наконец до него дошёл смысл слов Марка:
– Подожди, какая посадка? Ты что до Университетской билет взял?
– Да, а чему ты так удивляешься?
– Ну, я, если честно, думал, ты что-то пограндиознее выберешь.
Дверь с табличкой «Выход к платформам» вела в короткий тускло освещённый коридор, справа в нём располагалась лестница в подземный переход, а прямо – ещё одна дверь, ведущая к перрону у первого пути. Открыв её, они оказались напротив большого светло-серого новенького вагона, блестевшего в лучах яркого солнца. У развёрнутых ступенек уже дежурила молоденькая проводница в фирменной униформе.
– Я на этот-то маршрут еле решился, а ты говоришь "грандиознее", – недовольно отвечал Марк, усаживаясь на одну из установленных подле скамеек, – там знаешь какой выбор? Пока весь список до конца дослушаешь, забываешь, что в начале было. Ты, кстати, мог бы и помочь мне с выбором, а не отсиживаться в зоне ожидания. Я уже хотел за тобой идти, а потом думаю, возьму этот: путь недолгий, ни к чему особо не обязывающий, для начала вполне сойдёт. Ты сам-то определился, чего хочешь?
Кир присел рядом с приятелем, вопрос, как бы невзначай заданный Марком, привёл его хаотично метавшиеся мысли в строгий порядок, и ответ незамедлительно стал для него абсолютно очевидным:
– Хочу обратно в детство, – спокойным, уверенным голосом произнёс он.
– Кир, оставь свои шуточки, – нахмурился Марк. – Какое ещё детство? Я серьёзно спрашиваю.
– А я тебе вполне серьёзно отвечаю, – продолжал упорствовать Кир.
– Перестань, нам всем тяжело делать самостоятельный выбор, но от этого никуда не денешься.
Марк внимательно посмотрел на Кира: тот, несмотря на уверенный голос, выглядел разбитым и совсем отчаявшимся. Казалось, пройдя через здание вокзала, он потерял всякую мотивацию к дальнейшему движению, потерял самого себя; словно украшенные яркими картинами стены станции обесцветили его мечты и стремления, и он больше не хотел видеть серые изображения своих прежних грёз, желая поскорее их забыть и остаться наедине со своим разочарованием. Марку было больно смотреть на своего товарища и он, как мог, пытался ему помочь:
– Слушай, ну, вспомни, чего тебе хотелось раньше, у тебя же теперь столько возможностей.
– Ничего я уже не хочу… – твердил Кир. – Столько жизней и все в никуда. Что ни выбери – всё пустое. И ты один в этой серой пустоте.
– Брось, Кир, ты совсем не один, – затараторил Марк, уцепившись за приоткрывшуюся причину отчаяния, – я же с тобой – поехали вместе на Университетскую.
Кир слегка улыбнулся.
– Ты меня прости, – продолжал Марк, – я думал ты не захочешь, вот и не предложил. А так я буду несказанно рад твоей компании. Будет весело, обещаю. К тому же на этом пути мы практически ничего не теряем. Пойдём, ещё успеем взять тебе билет.
Марк резво подскочил и начал за обе руки поднимать Кира. Со стороны вокзала раздался уже привычный голос:
«Уважаемые пассажиры, заканчивается посадка на скорый поезд номер 326 сообщением «Узловая – Университетская-1», просьба провожающим покинуть вагоны, а пассажирам занять свои места. Желаем вам приятной поездки».
– Не успели, – театрально разводя руками, констатировал Кир.
– Ну уж нет, подождут, я без тебя не поеду, – расхрабрился Марк, оглядываясь на проводницу, приготовившую красный флажок.
– Так, успокойся, у тебя какой вагон?
– Шестой.
Кир отыскал на вагоне напротив табличку с номером.
– Поздравляю, мы как раз напротив него.
Поняв намерения товарища, Марк отрицательно замахал головой.
– Давай-давай, а то проводница нервничать начинает, – примирительно заговорил всё для себя решивший Кир, – я оправляюсь вслед за тобой ближайшим поездом, ты меня там на вокзале дождёшься, и потом следующий маршрут мы уже вместе как следует продумаем.
– Обещаешь? – решил спросить Марк, хоть и не сомневался в надёжности слов Кира.
– Конечно, – сказал Кир, пожимая на прощание руку своему другу, и смеясь добавил. – Целоваться на прощание мы, надеюсь, не будем?
– Не настолько долго расстаёмся, – рассмеялся Марк.
Их дружеское прощание прервал недовольный тоненький голос проводницы:
– Молодые люди, вы садиться собираетесь?
– Прошу прощения, уже бегу, – заторопился Марк. – До встречи, Кир.
– До скорого, – сказав это, не любивший долгих расставаний Кир быстрым шагом вернулся в здание вокзала и уже там прослушал объявление об отправлении поезда.
Кир незамедлительно направился к кассе – вновь работала только одна, но теперь она, к счастью, была свободна. Лео живо болтал о чём-то с улыбающимся Тито. Они бок о бок сидели в зоне ожидания, и ничего не выдавало в них даже намёка на прежние заботы и переживания. Кир на ходу украдкой разглядывал счастливые лица новоиспечённых товарищей, хотя его больше интересовало нечто другое: он никак не мог найти подле Тито кожаных чемоданов – не было никаких сомнений в том, что деньги пошли на оплату заветного билета для Лео. Но Тито не выглядел опечаленным растратой своих богатств, купив билет другому, для себя он приобрёл нечто более важное – счастье.
Кир был рад, что пути этих странных пассажиров так неожиданно переплелись и привели их к тому, что было по-настоящему важным для них обоих. Но ещё больше он был рад тому, что, увлекшись разговором, они совсем не заметили его возвращения, и Тито не представилось возможности поделиться с ним новостями о произошедшем. Ведь теперь Кир хотел, как можно скорее расстаться с этим местом.
Так незамеченным он добрался до кассы, за стеклом которой сидела усталая Тала, и залпом выдал:
– Кир Отоев, ближайший до Университетской-1, если можно, побыстрее.
Измученная бесконечными переспросами прежнего пассажира, Тала была несказанно рада такому лаконичному запросу от Кира. На этот раз она решила отказаться от обыкновенных напускных любезностей, предписанных ей регламентом обслуживания пассажиров, и сразу перешла к делу, за что торопившийся Кир был ей искренне благодарен.
– Вам повезло, как раз сейчас через нашу станцую будет проходить фирменный поезд «Учебный», и в нём есть свободное место в купейном вагоне. Подойдёт?
– Да, вполне.
– Отлично, сейчас оформим билет до Университетской-1, и вам нужно будет быстро пройти по подземному переходу к девятому пути, пятая платформа – стоянка очень короткая, специально для вашей посадки.
– Домчусь молнией, – улыбнувшись, заверил Кир.
Тала быстро забегала пальцами полных ручек по клавишам и уже спустя несколько мгновений протянула Киру свежеотпечатанный на оранжевом с причудливым орнаментом картоне билет.
– Прошу, четвёртый вагон, четвертое место.
– Благодарю, – сказал Кир, неловко выхватывая протянутый билет.
– Счастливого пути, – пожелала кассирша вдогонку рванувшему к выходу Киру.
Выполняя своё обещание не уступать по скорости молнии, Кир быстро направился к уже знакомой табличке «Выход к платформам» и, распахнув дверь, сразу же свернул направо, резво засеменив ногами по мелким ступенькам, ведущим в подземный переход. Очутившись под низкими сводами бесцветного туннеля, он, не сбавляя шага, отыскал глазами указатель выхода к нужной платформе и, одолев очередную лестницу и пару тугих дверей, оказался прямо перед заканчивающим торможение составом.
Из открывшейся двери одного из ближних вагонов показалось недовольное лицо проводника. Очевидно, непредвиденная остановка была связана с некоторыми неудобствами, и он, желая поскорее закончить посадку незапланированного пассажира, начал торопливыми взмахами руки подзывать Кира к себе.
Кир, понимая нетерпение проводника, резко вскочил на подножку перед входом и подал на проверку свой билет. Тщательно изучив каждую строку на оранжевом картоне и удовлетворительно кивнув самому себе, проводник приветственно произнёс:
– Проходите, пожалуйста, у вас четвёртое место.
Не задерживаясь в тамбуре, Кир вошёл в светлый, выполненный в кремовых тонах, купейный вагон. Ему захотелось немного постоять у большого окна в проходе, прежде чем идти в своё купе и начинать знакомство с его обитателями. Пристроившись недалеко от своей будущей берлоги, Кир вспомнил лицо Марка, рассуждавшего о неизменности выбранного маршрута и о ключевом значении принятого решения.
“Наверное, он был прав”, – с печальной улыбкой подумал Кир, наблюдая за тем, как пейзаж за окном, вначале едва заметно, а затем всё быстрее и быстрее уплывал назад.
– Вам туда, – неожиданно прозвучал голос надвигавшегося сзади проводника. И он кивком указал обернувшемуся Киру дверь в нужное купе.
– Спасибо, я знаю, – отвлечённо ответил Кир, пропуская проводника вперёд по коридору.
Когда он вновь вернулся к созерцанию пейзажей, то обнаружил: поезд набрал настолько большую скорость, что теперь глаза различали за окном лишь зелёную полосу какой-то растительности – никаких деталей и подробностей разглядеть не удавалось – и голубую полоску неба над ней.
“С такой скоростью путешествие обещает быть недолгим”, – с облегчением подумал Кир и, потеряв возможность любоваться природой, принялся изучать заинтересовавшие его приспособления, расположенные подле окна. Они были выкрашены в ярко-красный цвет и, исходя из прикреплённой чуть ниже инструкции, являлись стоп-краном и аварийным молотком. И если обстоятельства для использования рычага экстренной остановки Кир ещё мог себе представить, то кому и в связи с чем может понадобиться разбивать окна, он понять не мог.
«Ну, допустим, расколешь ты стекло», – размышлял Кир, – «вылезешь наружу, а дальше что? Идти-то некуда. Тут же кругом одни поля и леса, до ближайшей станции при всём желании пешком не добраться, да и попробуй сориентируйся в совсем незнакомой местности – это тебе не кассы в здании вокзала искать.
И какой тогда смысл выбираться из вагона, уйти от которого ты не можешь? Проще остаться в нём и ожидать указаний проводников, они-то побольше нашего знают. Хотя в пути разное случается…»
Размышления прервало невольно замеченное обстоятельство: скорость состава начала резко снижаться, так что взгляд Кира вместо размытых, быстро текущих цветных полос за окном упёрся во вполне чёткий строй сосновых стволов. Они были настолько ровны и так симметрично рассажены вдоль железнодорожных путей, что казалось, будто пейзаж из нескольких сосен не меняется вовсе, точно по ту сторону вагона перед тобой медленно прикручивают один и тот же слайд с видом на первые несколько деревьев, стоящих в авангарде надвигающегося соснового бора.
Кир решил, что такое в порядке вещей и вскоре локомотив наберёт прежнюю скорость; ведь продолжительное торможение в самом начале пути казалось ему не то что неоправданным, а попросту нелепым. Но поезд, не считаясь с его мнением, продолжал еле волочиться по рельсам и явно не был намерен возвращать былые обороты.
Наконец, причина столь странного замедления обрушилась на пассажиров из всех динамиков состава:
«Уважаемые пассажиры, в связи с аварией, произошедшей на маршруте «Узловая-3 – Университетская-1», наш поезд вынужден снизить скорость вплоть до полной остановки, пока рабочие не удалят сошедший с рельсов состав и не восстановят аварийный участок железной дороги. Прибытие до пункта назначения откладывается на неопределённый срок, просим всех пассажиров не беспокоиться и оставаться на своих местах, мы будет держать вас в курсе событий. Компания “Линия жизни” приносит извинения за доставленные неудобства.»
Судьба Марка и большинства из пассажиров впереди идущего поезда не вызывала у Кира сомнений. Если их состав сошел с рельсов на такой скорости, то о выживших не могло идти и речи.
Ехать дальше Киру было некуда и незачем.
Он оглядел вагон – двери во все купе были наглухо закрыты. Пассажиры, как их и просили, не беспокоились и оставались на своих местах. Проводников тоже не было видно. Ничего не останавливало Кира, и он потянул красный ручку стоп-крана. Едва катившийся вагон полностью прекратил своё движение, остановившись прямо напротив сочно-зелёного луга. Теперь Кир точно знал, что ему нужно делать.
Он снял аварийный молоток и несколькими ударами надколол стекло. Затем неспешно очистил раму и, напоследок окинув взглядом казавшийся безжизненным вагон, аккуратно вылез из этого склепа.
Луг вовсю шумел, то и дело увлекаемый лёгким ветерком. Кир несколько мгновений послушал эти причудливые звуки неведомой ему доселе жизни и медленно побрёл ей навстречу. Он почувствовал невероятную лёгкость, граничившую с полной опустошённостью, словно с каждым шагом часть его проблем и сомнений уходила в прогретую солнечными лучами землю.
Вопрос о том, куда он теперь направится, совсем не беспокоил Кира. Ведь наконец-то он понял для себя то самое, неуловимо важное, что так долго скрывалось от него. Всё, что ему нужно – это идти, и не останавливаться. Идти и не оглядываться назад.