«Что… за… черто… вщина…»
Мысли, раздираемые агонизирующим мозгом, шли прерывисто, медленно, пробиваясь сквозь терзающую пелену и усугубляя, как мне казалось, состояние. Боль всё накатывала и накатывала, бередя сознание широкими, заточенными волнами, коим не видно было края и конца, под чьими бездушными ударами гнулось, изнывая безысходно, естество моё, от приближения которых вся сущность моя тонула в дрожи гулкого, стеклянного, нескончаемого звона. Покуда не видно было завершения установившемуся хаосу, тот сам, решив что-то про себя, оставил меня. Повисшая на миг тишина, как громом поражённая, разразилась мощным, исключительно бесстрастным голосом:
«Прошу простить меня за бесцеремонное вторжение, но больше времени не будет. Молчите, мой голос звучит лишь в ваших сознаниях. Просто думайте, и я услышу.»
«Вы Гектор?»
«Эйр, это ты?»
«Патрик?»
«Мы на одной волне, хотя это и неудобно. Мысли мешаются. Не суть важно.»
«Вы нашёптывали мне уходить?»
«И мне, выходит, тоже.»
«Да, пытался пустить ход ваших мыслей в нужное русло. Но времени мало, не прерывайте. Сейчас Олли снарядит вас и отправит на поверхность. Запомните: что бы ни случилось, вы оба должны покинуть зону влияния Теккенена так быстро, как только сможете. Бежать нельзя, и в шаге не переусердствуйте.»
«В чём дело?»
«У меня предчувствие. Мы с Олли общаемся ментально. У него очень странный настрой. Я не могу его описать, и это не даёт мне покоя. Вы уже знакомы с Хворью, но по-прежнему не представляете, на что она способна. Риск сейчас неуместен.»
«Вы сами страдаете от Хвори?»
«Нет, меня она не касается. Наблюдать за её проявлениями, впрочем, тоже не лучшее занятие… Он уже близко. Сядьте, как сидели, и этого разговора не было. Удачи.»
Голос погас. Я осторожно поднялся с пола, слегка покачиваясь, вернулся на место, в то время как Патрик, справившийся быстрее, уже ждал меня на своём стуле.
– Час от часу не легче, – резонно заметил он. На лице его уже успела воцариться привычная невозмутимость, однако тени беспокойства, хоть и почти незримые, остались.
– У тебя кое-что видно.
– Только не актёрствуй. Следы видно, потому что ты их ищешь, а наспех сооружённая маска бросается в глаза куда как сильнее. Всё в порядке, ничего сверхъестественного.
– Как сказать…
– Тихо!
Летящей походкой вернулся Теккенен, всё так же прижимая к себе добытую при нас экипировку. Оставил всё, кроме наруча, на кубе, торопливым жестом поманил Джайса, подскочившего к нему, как по команде.
– Так, грозовой наруч… Эйрен, Бог вас не забери, что с вами?
Я и впрямь не мог никак сбросить с себя напряжение, хотя и изрядно старался. Слова Гектора, добавившиеся к пренеприятнейшему известию о криомантах, ещё больше всё усложнили.
– Такие новости, знаете… – нашёлся однако я, даже без промедления. – Негативно влияют.
– Да я как вас увидел вчера, таким вы и остаётесь. Я всё понимаю, но толку от вашей угрюмой физии, простите, никакого. Ни вам, ни нам оно не сдалось, ну согласитесь же?
– Лучше с этим не связываться, – мрачно и категорично, но безо всякой резкости, с отдалённой грустью ответил я.
– Ну… – вздохнул в тон мне Олли. – Что поделать… Так, о чём я? Надевайте, Джайс. Отлично. Наруч питается вашей ментальной энергией, огневой паз на внешней стороне. Показываю.
Теккенен, проделав что-то под пальто, встал перед кубом лицом от нас. В дальней части арсенала открылся люк, откуда, выехав на платформе, появился человеческий манекен в полную величину, с удивительной точностью вырезанный, похоже, прямо из камня. Патрик, до этого безучастно наблюдавший, встал со стариком в одну линию.
– Я показываю, вы повторяете, – вперив взгляд в искусственного гуманоида, стал объяснять Олли. – Руку с наручем перед собой, кулаком вверх, внешней стороной запястья на цель. Отлично. Свободной рукой держим руку орудийную прямо под наручем. Да, вот так. Это боевая позиция, вне её он недействителен. Теперь удар. Дабы наруч сработал, вы должны чётко представлять, как поразите цель. Ваша ментальная энергия конвертируется в электрическую и шарахнет оппонента молнией. Сила удара напрямую зависит от вашей психоконцентрации и уровня ментальности в целом. Это трудно объяснить, но вот, например, какой-нибудь пень колодезный разве что кольнёт слегка, а, скажем, ведущий инженер Ордена может одним разрядом и бронемашину в труху обратить. Вернёмся. Сконцентрируйте свой разум, сосредоточьтесь на этой человекоподобной глыбе, представьте, как она разлетается на куски от вашей молнии. Когда готовность на пределе, произнесите про себя «Разряд!». Чётко и определённо. Давайте попробуем.
Джайс, принявший боевую стойку, замер окончательно. Я не мог видеть его лица, но напряжённость его позы говорила сама за себя. Секунда. Две. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь… Бам! Ослепительная, полнокровная молния, путаясь в собственных ответвлениях, протаранила изваяние, с диким грохотом разлетевшееся на осколки и каменную пыль. Старик с не менее молниеносной реакцией выбросил навстречу эпицентру невесть откуда взявшийся маленький слепяще-алый предмет, а последствия разрушения, как безвольные, тут же сменили направление и всем скопом полетели за ним, зависая на нём при прикосновении. Пол под существовавшим только что манекеном, равно как и добрая половина дальней стены, обернулись опалённо-чёрными, а все останки его приземлились идеально ровным неоднородным шаром. Я только и смог, что закрыть оказавшийся разинутым рот.
– Ну и ну, – отчётливо, выделяя каждое слово, произнёс Патрик, переводя взгляд с наруча на камнепородный шар.
– Браво, Джайс! – зааплодировал Теккенен. – С первой попытки!
– Не так уж было и сложно, – с ненаигранной скромностью возразил Патрик.
– Да ладно вам! Не растеряйте только свои замечательные способности, когда угроза станет действительной.
– Не растеряю.
– Время нам проигрывает, господа! Мистер Деллон, ваш черёд.
Не собираясь сбивать темп, я присоединился к испытателям.
– Один момент забыл. – снова обратился к Джайсу Олли. – Ментальная энергия – невообразимо богатый источник, но её расходование в непомерных количествах чревато.
– Чем-то конкретным?
– В том и дело, что не знаю. Можно было бы вас обследовать и сделать некоторые выводы уже исходя из этого, но процесс это небыстрый и в наш график не вписывается. Просто имейте в виду и не переоценивайте себя.
Патрик кивнул, Олли тем временем достал увесистый, но довольно тонкий металлический стержень цилиндрической формы, по виду своему будто отлитый из двух совершенно идентичных и сплавленных вместе частей, о чём говорил шов-углубление, значившийся по центральной окружности.
– К сожалению, это не моя игрушка. Снял с одного Карателя после недолгой баталии. Свойства у неё, надо сказать, весьма полезные.
– Это что, граната? – спросил Патрик, не скрывая заинтересованности.
– Хочу вернуть отправителю. Смотрите: поворачиваем половинки до упора, затем отодвигаем их друг от друга. Откроется сердцевина с панелью активации. Задаёте время срабатывания и запускаете механизм. Запуск, судя по конструкции, будет как-то визуально обозначен. Как закончите, избавьтесь от этой штуки немедленно.
– Эффект? – поспешил уточнить я.
– Самый смертоносный, что только можно вообразить. Технологии, используемые лостовскими карателями, без исключения разрушительны.
– Мистер Теккенен, – задумался я, вдруг ощутив в фактах противоречие, – а разве напряжённая обстановка в вашем, как это сказать… регионе не должна была привлечь внимание Ордена?
– И впрямь! – присоединился к моей мысли Патрик. – Что же за порядок они поддерживают, если такое положение дел их устраивает?
– Да, непорядок, что и говорить, – согласился Олли, впрочем, довольно безэмоционально.
– И вас это не смущает?
– Смущает, конечно. Просто… – он чуть замялся, – у меня непростые отношения с Орденом. Как и у Лоста. Здешние земли находятся у края Альтериума, агрессируем мы… Тьфу, я и он. Только друг против… Да что такое!
– Воюете сами с собой.
– Спасибо, Эйрен, да. Язык не поворачивается в ту сторону. Так вот. А Хладу и его легионерам встревать уже, выходит, и резона нет. Пусть, мол, грызутся, наружу не высовываются и ладно.
Патрик фыркнул.
– Вот вам и блюстители порядка. А в чём, собственно, конфликт заключался?
– Ох, мрачная история. Не буду вдаваться в подробности, но после того события отношения с Орденом, мягко говоря, осложнились. Ладно, а теперь последнее и самое важное.
Боль, как выпущенный из клетки зверь, вцепилась в меня окровавленными челюстями. Пол, обезумев, полетел мне навстречу. Мы слились воедино, ища покой друг в друге и не находя просветов. Тьма заволокла взор.
Глава 13
Ночь выдалась неспокойная, как всегда. На этот раз решил ожить туман, настойчиво пытавшийся со мной «подружиться», пока я искал в потёмках остатки трофеев после нагрянувшей ранее делегации. Четвёртый визит за неделю, четвёртый! Откуда только этот проклятый Адам берёт людей? Первые засланцы, по-видимому, добирались своим ходом, потом на мотоциклах, теперь вообще пришлось их с небес на землю состреливать. На крыльях прилетели, ангелы недоделанные. Сам-то главнюк ко мне и носа не кажет. Боится ли, рисковать не любит – поди пойми его. Я бы сам к нему заглянул, чего греха таить. Но как же я Гектора-то оставлю? Нет, нечего и думать. Разве что нанять кого. Да кто же сунется в лостовское логово? Выстроил себе хоромы и сидит в четырёх стенах, единомышленники сами приползают, смертный приговор себе подписывают. Всё равно ведь он их всех ко мне отправляет. Жалко, конечно, но это их выбор, больше ничего не остаётся. Руки отмывать не успеваю. Ну что за конвейер смерти, кошмар, да и только!
Потом, около шести часов утра, когда бесовской туман уже растворился среди солнечных лучей, ко мне в самый разгар работы явился курьер. Он явно не был рад ни мне, ни своему рядом со мной нахождению. Как будто все остальные успели "по делам" разбежаться, а он под руку попался, и отправили в самое нелицеприятное, как они все там считают, место. Я же с монстром дружу, как же иначе. Сами они монстры, ещё и верят этому Адаму. Держат нейтралитет только из страха, а так бы, думаю, визитёров у меня уже давно бы прибавилось.
– Мистер Теккенен?
– Он самый. Чем обязан?
Курьер ответил не сразу.
– Ютбержский сенат просит вас прибыть на решающее совещание по делу вашего подопечного Гектора.
Я внимательно посмотрел на курьера. Тот, едва встретившись со мной взглядом, отвёл глаза в сторону.
«Бедолага…»
– Время?
– Сейчас около шести…
– Да нет же! – парень дёрнулся, как обожжённый. – Простите, вырвалось… Когда заседание-то?
– В в-восемь часов вечера в здании с-сената.
Гость, похоже, совсем раскис. На нём был стандартный легковесный бронекостюм, за спиной значился мини-глайдер, по бокам висели пистолеты незнакомой конструкции.
«Неопытный ещё. Лицо заурядное, пара шрамов. К чему эти мысли? Гм, любопытные орудия. Заглянуть в оружейную после процесса, что ли…»
– Я приду.
– Х-хорошо. Не буду больше вас задерживать.
Курьер, закончив вполне себе бессмысленную фразу, довольно ловким, скорее даже привычным движением снял глайдер со спины.
– Постойте!
Но парень, запрыгнув на свой портативный транспорт, на полной скорости припустил восвояси.
– Ну и скатертью дорога! – бросил я ему вслед, хотя и было мне совершенно безразлично, куда он так заторопился. А куда заторопился? От меня подальше, разумеется. Я же весь в кровавых ошмётках его собратьев! Ладно бы, если так, так ведь нет же…
Когда все трофеи были благополучно доставлены в хранилище, я, прихватив всё критически необходимое, выгрузил на поверхность довольно давно не пользованный антиграв-додекаэдрон и отправился на нём в неофициальную столицу Юга – Ютберг. Покуда я рассекал пространство моей привычной Пустоши, кругом, как и всегда бывало вне всяких природных и вторженческих катаклизмов, царило безмятежное спокойствие. Других людей, в чём я уже успел убедиться неоднократно, такое господство безмолвия начинало неистово подавлять. Спокойствие порождало беспокойство, перераставшее в непрестанную боязнь того, что, по мнению оказавшегося здесь человека, вот-вот должно случиться, но выжидает момента слабости, чтобы напасть и растерзать. Результирующая паранойя косила население много эффективнее любых материальных кошмаров. Впрочем, для меня, как для давнего обитателя и фактически полноправного хозяина моей странной пустоши, этот бесноватый фактор уже не имел решительно никакого значения. Да что уж там, пустошь давно перестала быть для меня неожиданностью, хотя на деле она и есть сама неожиданность в непомерно полном смысле этого слова.
Но покой длился недолго. Безжизненная мрачно-пепельная гладь медленно приобретала нездорово-зелёный оттенок, и в конце концов земли ровной смерти незаметно обратились в холмистое отравленное варево, источавшее клубы ядовитого тумана, лениво ползавшего вдоль прогнившей почвы, которую и вовсе называть почвой было страшно. Пустошь отступила, открыв расположившуюся за ней Вэлэно, долину всепоглощающего яда. Едва я успел активировать на антиграве химзащитный барьер, перешагнув на соответствующую грань, как на меня, со зловещим всплеском выпрыгнув из зловонной массы, кинулось целое полчище безобразных, обглоданных кислотой селату. Недолго думая, я взвинтил темп. Чем дальше, тем сильнее разрасталась орда моих преследователей: бесформенные куски плоти, роясь друг меж другом и зазывая всё новых и новых сородичей, гнались за мной по пятам, поддерживаемые химической тягой, и отставать определённо не собирались. Так я и летел сквозь всю Вэлэно со своей озлобленной процессией, периодически уворачиваясь от налётов и сбивая из встроенного в антиграв электроорудия особенно назойливых. По счастью, никто, кроме селату, мне не встретился. Не сказать, чтобы я так боялся более опасных здешних обитателей, однако сталкиваться с ними, особенно в условиях ограниченности времени, очень не хотелось. Ловко сбив одним разрядом ещё троих, я поспешил к границе долины, показавшейся на самой кромке горизонта. Граница, впрочем, была скорее линией начала перехода, но никак не резким перескоком с одной зоны на другую. Хоть Альтериум сам по себе и обладал недюжинной резкостью во многих своих явлениях, смена природных зон в нём иногда происходила плавно, почти невидимо, и только опытный глаз, привыкший обращать внимание на каждую, даже самую незначительную, казалось бы, деталь ландшафта, мог примерно определить местоположение замаскированной границы. Навык этот обычно недооценивался. Весьма и весьма напрасно, надо сказать, ибо, когда вставал вопрос о создании нового поселения, решающую роль играл именно шанс попасть ненароком прямо на границу зон. Судьба всякого такого поселения была незавидной: раздираемые разнородными катаклизмами от обеих соседствующих сторон, они почти моментально запустевали, а потом и стирались с лица земли. С завидной скоростью. В самом деле, кто захочет жить, скажем, между ледяной пустошью и лавовыми полями? Можно подумать, что они якобы должны самоуничтожаться друг об друга. Как бы не так! Кое-кто вводил термин оксюморона. Мол, как может существовать ледяное пламя и всякие прочие штуки, кроме как в фантазии автора. В реальности же сам смысл оксюморона теряется. Даже не теряется, а испаряется напрочь. Альтериум, похоже, только тем и занят, что совмещает внешне несовместимое.
Когда влияние Вэлэно стало ослабевать, полчище селату нехотя развернулось, оставив меня в покое. Дальнейший путь вплоть до самого Ютберга, если не считать некоторых моментов, обошёлся без серьёзных приключений. У ворот меня встретили ютбержские стражи.
– Кто вы? – настороженно спросил один из них, хотя, думаю, их уже давно оповестили о моём прибытии.
– Олли-Халвард Теккенен. Полагаю, больше вам ничего знать и не нужно.
– Это так. Стало быть… – голос его звучал неуместно неуверенно. – Добро пожаловать в Ютберг.
Врата бесшумно отворились, а стражи, как по команде, расступились передо мной.
– Не подскажете, куда пристроить антиграв? После реконструкции у вас чёрт ногу сломит.
– Мало нам своих чертей… – пробурчал другой страж с нескрываемым недовольством.
Его товарищ шикнул на него.
– Лифт в центре, гаражный отсек по левую сторону. И… простите несдержанность моего напарника. Обычно он так не делает.
– Всё в порядке, – успокоил я его, одарив тем временем несдержанного солдата нарочито холодным взглядом. Тот, нимало не смутившись, хмуро вперился в меня в ответ. В глазах его читались неприязнь и вызов. Уверен, не будь рядом с ним его куда более благоразумного сослуживца, он бы уже попытался пристрелить меня.
Не задерживаясь больше, я вошёл, врата за мной тут же затворились.
Через каких-то пять минут я добрался до зала заседаний. У самого входа, потеснив местных стражей, расположилась целая когорта криомантов при полном обмундировании.
«Третий Легион! Сильно же ютбержцы обеспокоены, раз пригласили хладовских легионеров. Ну, надеюсь, их опасения не оправдаются.»
Криоманты обступили меня.
– Мистер Теккенен, вы знаете правила.
– Да-да, тотальный обыск. Естественно.
Вооружившись сканерами, легионеры принялись за дело. Буквально через минуту вся моя амуниция, состоявшая из пары энергетических пистолетов, высоковольтного шокера, набора батарей и изготовленного по особой технологии каменного резака, перекочевала в камеру хранения. Командир легиона удовлетворённо кивнул.
– Проходите. Процесс начинается прямо сейчас.
– Скажите, Лост уже здесь?
– Ждёт вас.
Я ступил внутрь. Сотни пар холодных глаз повернулись на меня. Треугольный зал правильной формы, приглушённо освещённый, забитый зрителями до отказа. В углах, на специально установленных вышках, значились легионеры, замершие, как изваяния, в напряжённых позах.
«Вот, значит, кого они имели в виду, говоря об Усмирителях. Занятно. Ох…»
В центральном круге, едва опёршись об одну из трибун, стоял Адам Лост. Я занял свою трибуну. Не произнося ни звука, мы вперились каждый в другого.
«Нечасто я так хочу убивать.»
«Поумерьте пыл, чудовище.»
«Кто бы говорил.»
«Может, думал?»
«Заткнитесь.»
«Боюсь, ради этого вы сюда и пришли – слушать меня.»
«Я пришёл, чтобы положить конец вашей ереси!»
«Ради Бога.»
– Вы выводите меня из себя, а это плохо кончится! – гневно начал я, но, увидев в мимолётном движении противостоящего Усмирителя тревогу, осёкся.
Лост немного подался в мою сторону.
– Я и сам не сильно рад происходящему, но с этим делом нужно разобраться. Угомонитесь хоть на час.
– Вы многого просите, Лост. – холодно ответил я. – Не думаю, что я столько выдержу.
– Выдержите, уж поверьте, – раздался раздражённый голос из динамика. – Иначе поедете домой в собственном леднике. Решать вам, впрочем.
«Знакомый голос. Это что, он?»
– Угрозы? Как интересно. О последствиях подумать, как я понимаю, не приходилось?
– Вы на всякое способны, бесспорно, но сорвать процесс я вам не позволю, к чему бы это ни привело.
Я натужно кивнул, по-прежнему не сводя глаз с Лоста.
– Хорошо. Итак, – убедившись, что порядок более-менее установился, продолжил голос. – сегодня вы, господа, должны раз и навсегда разрешить свои разногласия.
– Это вряд ли. – покачал головой Адам.
Голос стал жёстче.
– Мы собрали вас в одном месте для чего угодно, но только не ради торжества этого невыносимого скепсиса. Наши сотрудники уже успели понаблюдать за результатами вашего конфликта, и впечатления их были, мягко говоря, удручающими.
– Позвольте, мистер Голос! – резко прервал его я. – Заметьте-ка, мои трения с этим нелицеприятным господином не затрагивают в физическом смысле ни Ютберг, ни какое бы то ни было ещё человеческое образование. Это война, но вас она не касается. С какой стати вы вмешиваетесь в чужие распри?
– Пока не касается. – моментально ответил голос, отчётливо сделав ударение на слове «пока». – У нас и без вас полно забот, а что будет, когда вы вздумаете сдвинуть фронт? Если сама мысль об этом ужасает, как мы можем пустить дело на самотёк?
– Да кто станет его сдвигать? – принялся возражать я. – Вы меня не интересуете. Совсем! Не знаю, что там думает Лост…
– В том и дело! – динамик разрезал воздух. – Одному Тархару ведомо, что творится в ваших безумных черепных коробках.
– Вскройте их, и дело с концом. – безразлично высказался Адам.
Голос поперхнулся и умолк. Зал неожиданно накрыла тишина. Секунд десять спустя в стене, что напротив входа, открылась ровная овальная брешь, откуда незамедлительно вылетела небольшая платформа с человеком на ней. Худой, крепко сложенный мужчина с пасмурным выражением лица приземлился в центральный круг.
«Дариус Шифт, собственной персоной. Интересно.»
– Кастодий Шифт! Рад встрече, – взял я инициативу в свои руки. – Право, не думал, что вы лично будете присутствовать на процессе.
– Это мой город, и штурвал держать тоже буду я. Что касается вас, мистер Теккенен… И вас, мистер Лост, – повернулся к Адаму он. – Не забывайте, зачем вы здесь. И кстати, вскрытиями заниматься мы пока не планируем.
Лост не преминул воспользоваться начавшейся паузой.
– Что же, тогда я начну, пожалуй.
– Вы начнёте?..
Воздух словно покачнулся. Шифт возник передо мной, сжав мне челюсть рукой в чёрной кожаной перчатке.
– Нет, мистер Теккенен. Ни слова. – почти шёпотом вымолвил он, глядя мне прямо в глаза.
«Возмутительно.»
– Возмутительно здесь только ваше маниакальное стремление сорвать нам обсуждение, – ответил на мою мысль Дариус. – Зачем тогда вы здесь?
«Точно не затем, чтобы слушать россказни Лоста.»
– Ничем не могу помочь. А помолчать вам всё-таки придётся.
Шифт вернулся в исходную позицию, оставив во мне некое странное ощущение. Я хотел отреагировать, но почему-то не стал. Лост, как ни в чём ни бывало, возобновил речь.
– Я попросил кастодия устроить это собрание не из праздного желания. Не скрою, что не доверял мистеру Теккенену уже довольно давно, но последние события окончательно уверили меня в том, что Олли-Халвард Теккенен, – с такой подчёркнутой и нескрываемой неприязнью произнёс моё имя Адам, будто желая прожечь меня тем самым насквозь и избавить Альтериум от моего существования, – есть не кто иной, как тёмный, зацикленный на себе человек, одно присутствие которого на этой земле сулит нам лишь самые ужасные перспективы.
Зал, и до сего момента не отличавшийся шумливостью, сейчас, казалось, вовсе потерял жизнеспособность, создав такую мёртвую тишину, какую не видел никогда ни один из ныне живущих. Громкие, разящие слова Лоста, даже звуча преувеличенно и чрезмерно драматично, не теряли своего веса, словно занося над головами слушателей титанических размеров клинок. Даже Дариус Шифт, в коем я когда-то имел честь узнать безукоризненно стойкого ко всякого рода воздействиям человека, не остался в стороне: на примечательно твёрдом и умном лице его прослеживалось хоть и не столь сильное, но вполне отчётливое беспокойство. Я же и вовсе потерял дар речи, задыхаясь не то от возмущения, не то от ещё чего-то непостижимого.
– Мои слова могут показаться вам сколь угодно несусветными, но никто больше сделать это, – на слове «это» голос Лоста дрогнул, – не мог. Помимо нас двоих, – он невольно поморщился, – в Пустоши обитают жители форта Экзаниматио. С ними я имел весьма плотный контакт, и неделю назад отправился к ним среди ночи, договариваться насчёт сделки. Прибыв на место, я обнаружил форт покинутым. Прождав около пары часов, я хотел уже собираться в обратный путь, но… – Адам зажмурился на секунду, видимо, делая над собой усилие, – но тут вдали показались странные бегущие силуэты. Солнце выглянуло из-за горизонта, осветив бежавших. Полчище безумных людей, обросших грудами мышц. Искалеченная плоть висела на их безобразных телах, подобно чудовищным чехлам. Правые руки, несколькиметровые, еле тянулись за ними, громадные, исковерканные, похожие на извращённые бичи. Отвисшие, будто вывернутые трижды челюсти, и гримасы ужаса на неузнаваемых уже лицах.
Чем дальше заходил Лост, тем больше он бледнел, стараясь, видимо, подавить всколыхивающиеся воспоминания и не имея в этом деле успеха.
– Я словно застыл во времени, не в силах пошевелиться, тогда как они промчались мимо меня и заперлись где-то в глубине форта. Я не стал ничего выяснять и просто ушёл оттуда так быстро, как только мог. Но одно заметить я успел наверняка – то, откуда они бежали. Вернувшись к себе, я первым же делом взялся за карты, и всё встало на свои места. А бежали они со стороны Олли-Халварда Теккенена.
Адам шумно выдохнул. Но никто не успел ничего ему ответить, потому как Лост, вонзившись сверкающими до боли глазами в меня, тут же вновь заговорил:
– Я знаю, что этого мало для вас, но этого более чем достаточно для меня, – теперь голос Адама зазвучал решительно. – В его руках высокоментальное существо, и мне страшно даже помыслить, каковы могут быть последствия. Я не позволю этому монстру расхаживать по Пустоши.
С этими словами Лост синхронно прижал обе ладони к нагруднику, вынул треугольную вставку, которая начала вдруг разрастаться, преобразовавшись в его руках в громадное двуручное орудие, напоминавшее рельефный длинный огнемёт. Усмирители на вышках, как по команде, выбросили вперёд руки с криоперчатками, и тотчас же три высокоточных луча холода вонзились в обезумевшего Лоста. Но что-то пошло не так: спустя какую-то долю секунды стоявший в противном от меня углу усмиритель моментально закоченел, погрузившись в безмолвный лёд. Судорожно мотнув головой в обе стороны, я осознал, что и двух остальных постигла та же участь. Лост же стоял всё в той же агрессивной позе, мрачный и совершенно невредимый, и только сейчас я заметил странную пульсацию, облекшую его необычные доспехи. Дуло его исполинского орудия, направленное прямо на меня, стремительно наполнялось нестерпимо ярким белым свечением, будто готовясь сию же минуту разорваться на части без остатка. Единственное, что я успел сообразить – что не успею больше ничего сделать.
Шифт, даже не удосужившийся сменить выражение лица, произвёл левой рукой лёгкое движение, будто коснувшись неведомого невесомого переключателя, и в тот же миг, когда рука его завершила свой пируэт, всё в прямом смысле слова замерло.
Кастодий остановил взгляд на мне. Лицо его уже было не просто пасмурным – грозовым, буреподобным, но буря та была не яркой и пронзительной, а, напротив, вязкой и недвижимо мрачной, тихой настолько, что, казалось, вся воцарившаяся вокруг бездонная тишина была обусловлена единственно лишь тягостными думами Дариуса и ничем более.
– Скажите, зачем я это делаю? – его голос, множась эхом от чего-то совершенно невразумительного, прокатился по мне рокочущей волной. – И ведь как всё ожидаемо… – продолжал он, будто вопрос был адресован не мне.
– Что… происходит? – только и смог вымолвить я, не двигаясь с места и не смея свести глаз с лостовского орудия.
– Вам это знать необязательно.
Шифт резко шагнул ко мне, снял с левой руки перчатку и коротким, но необычайно сильным движением хлестнул меня ей по лицу. Я тряхнул головой.
– У вас около пятнадцати секунд форы. Убирайтесь немедленно.
Не оборачиваясь, я побежал к выходу из зала. Вынув из камеры хранения своё снаряжение, я помчал, спотыкаясь и прыгая через пролёты, по крутой лестнице, уворачиваясь от попадавшихся мне на пути застывших людей.
«Лифт не поможет, он его сожжёт. Быстрее. Быстрее.»
Пролёт, ещё пролёт, ещё один, ещё…
Ютбержец с автоматом наперевес, замерший в попытке добраться до верха, вдруг ожил. Я резко свернул к стене, едва не впечатавшись в неё, и снова, с ещё большей скоростью бросился вниз, огибая новых и новых встречных, которых, казалось, совершенно не заботило моё существование.
«Быстрее. Быстрее. Быстрее.»
Встречных становилось всё меньше. Я успевал увидеть лишь, как они все скрывались за наглухо захлопывавшимися проёмами в стенах.
Шахта лифта, вокруг которой была обвита лестница, содрогнулась. Спустя ещё пять секунд её стала сотрясать методичная вибрация, а сверху начали близиться иные, но такие же методичные и частые звуки, похожие на глухие удары. Бам. Бам. Бам. Бам. Бам. Бам.
Первый этаж. Я выскочил из лестничной клетки и бросился к ангару, в который поставил додекаэдрон. В обширном помещении вестибюля не было ни души, тишину нарушали только мой бег и всё усиливавшиеся гулкие удары из шахты лифта. Ангар находился в левом со стороны входа крыле, в самом конце коридора. Когда до проёма оставалось около двадцати метров, сзади раздался характерный металлический звук приземления. Я невольно обернулся в тот самый момент, когда дверь лифта со страшным грохотом вылетела, а Лост, сделавший уже шаг наружу, навёл свою громаду на меня. Прыжком преодолев последние метры до коридора, я, услышав щелчок, на секунду распластался на полу коридора, чудом избежав до боли яркого белого луча, прошившего перегородку прямо надо мной и стену периметра насквозь. Не задерживаясь, я кинулся к ангарному отсеку, прерывисто дыша и посекундно оборачиваясь. Добравшись до нужного поворота, я скрылся за дверью, заблокировал её (к моему удивлению, доступ к дверному терминалу оказался открытым). Ворота ангара были отворены, додекаэдрон стоял там же, где я его и оставил. Скорые шаги из коридора снова подстегнули меня, я взобрался на антиграв, быстро перемотал его до огненной грани и стартовал, покрывая по мере продвижения весь отсек бессчётными тучами напалма. Заблокированная дверь вылетела, едва не сбив меня с моего транспорта. Услышав знакомый уже щелчок, я на максимально возможной скорости взмыл вверх, пропустив под собой белый луч, едва не задевший дно антиграва. Зависнув над основанием Ютберга и переступив на орудийную грань, я приготовился защищаться.
«Пусть теперь попробует.»
Хотелось верить, что Лоста остановило пламя. В этот самый момент откуда-то сверху спикировал в зону перед возгоревшимся ангаром небольшой разведывательный беспилотник. Поравнявшись с местом, откуда я только что вылетел, он слегка заискрился и, чуть откинувшись назад, поразил его рассеянным разрядом тока.
«Он же там один, зачем они по площади бьют?..»
Белый луч вырвался из ангара в ответ на агрессию, и беспилотника не стало.
– Ч-что? – вырвалось у меня.
Ни обломков, ни звуков разрушения. Ничего. Мой пыл резко подкосился. Тем временем из ангара выскочил Лост, невредимый, теперь уже в полностью закрытом доспехе. Не ожидая больше ни мгновения, я помчал прочь.
Лост бежал за мной со своим страшным орудием наперевес, огромными прыжками преодолевая десятки метров. Прыгая через холмы, как через какие-то кочки. Оставляя за собою трещины, разломы. Бежал. Бежал. Бежал. Как зачарованный, как проклятый. Пытаясь во время фазы полёта стереть меня своим лучом, но всякий раз промахиваясь. Бежал. Утопая по пояс в отравленной почве. Вбивая в зыбкий грунт очередного селату. Как заведённый, он бежал, бежал и бежал за мной. Я устал уже шарахаться в сторону от каждого нового щелчка, перед глазами всё плыло и колыхалось, голова горела адским пламенем, но я не мог остановиться.