Уже не важно, долго жить они и не собираются.
***
Андрей Сергеевич опять опоздал. Он видит труп полковника, слышит еще один взрыв. Все экраны тухнут, затем выключается свет.
– Где-то здесь должен быть фонарик.
Высвечивая фонариком внутренности стадиона, он продвигается…, пока просто подальше от бойни, но все равно натыкается на труп спецназовца. Его обчистили. Краем глаза замечает движение, успевает скрыться за колонной. Кто-то с безумным смехом гасит в него из пистолета, магазин опорожняется. Андрей Сергеевич делает два выстрела в ответ. Оба достигают цели.
Стадион Лужники превращается в настоящий «Эксперимент Офис».
***
Пока внутри не происходит ничего интересного, 50-60 тысяч умирающих людей, и редкие выстрелы не в счет, Он решает сосредоточиться на том, что снаружи. Благо снайперская винтовка, любезно предоставленная одним из альфовцев, значительно расширяет границы их возможностей.
Он выискивает цели поинтереснее: скорая, выстрел и из под капота начинает валить пар, далеко она не уедет, у кого-то сегодня точно неудачный день, коп, Зверь попадает ему в плечо. Далековато, целился он в сердце. Репортер – в этот раз более удачно, пуля пробивает правое легкое.
После каждого выстрела, Он заставляет Зверя менять позицию. Вокруг стадиона полно снайперов. У них есть тепловизоры. Незачем зря рисковать. В место где они стояли секунду назад, врезается пуля. Жаль, у того снайперка дальнобойнее будет, Зверь его не достанет при всем желании.
Он слышит звуки вертолетных лопастей. Прикидывает стоит ли соваться на крышу. Решает, что пока нет. Поэтому спускается на первый ярус. Если этот вертолет додумается пролететь над чашей, они его достанут.
По дороге им встречается женщина, она пытается кого-то тащить.
– Слава Богу, пожалуйста помогите мне, – она путает его со спезназовцем, неудивительно, учитывая их экипировку.
– Конечно же мы вам поможем, – Зверь достает армейский нож, втыкивет ей в плече, по рукоять и проворачивает, по часовой стрелке, на 90 градусов.
Рука обвисает плетью. Ее поклажа ляпается на пол, оно еще может стонать. Прежде чем она понимает что произошло, они уже скрываются за поворотом. Вертолет подлетает.
***
– Хуёвая была идея, мир катиться к чертям а мы…
– Закрой пасть и готовь камеру!
– На секунду зависнешь над стадионом, – обращаясь уже к пилоту. – И сразу улетай.
– А они точно не станут в нас стрелять. Я слышал там куча снайперов.
– У нас лицензия.
– Но это все равно запретная зона.
– Успокойся! И делай что я сказал!
Прожектор вертолета высвечивает, что происходит внутри. По рации идут беспрерывные приказы убираться оттуда подальше. Лязг металла, откуда то сзади выводит их из ступора.
– По нам стреляют!
Задний винт больше не слушается указаний пилота, вертолет начинает крутиться волчком, пока хвостом, а затем и лопастями, не задевает край крыши, и валиться вниз, прямо на трибуны, кроша живых и мертвых, пока не замирает прямо у сцены.
***
– Отличный выстрел.
Не убивай его. Это один из наших. Зверь нехотя повинуется.
Он достает из кармана три комплекта ключей, протягивает ему.
– И что мне с ними делать?
Он жмет плечами и уходит. У них снова гости. Их надо красиво встретить. По дороге подбирают спрятанные взрыв пакеты, и устремляются на верхние этажи.
Теперь тут не только альфовцы, а все кого только удалось собрать. Он распознает нашивки Вымпела и других. Они действуют быстро и слажено, идя на штурм Лужников, но не для Зверя. Он швыряет в них взрыв пакеты, взрывая их на лету выстрелами из автоматов. В ответ получают соответствующий шквал огня. Но Зверь на месте не стоит.
Спецназ заполняет внутренности стадиона, теперь их больше сотни. Чашу стадиона заполняет рев двигателей. Кто-то додумался устроить на арене Кармагеддон. Три бехи нарезают круги перед сценой, сталкиваясь друг с другом, давя колесами трупы, попадаются еще живые. Надежные тачки. В свете их фар, чаша стадиона превращается в настоящий шедевр сюрреализма. Они бы покатались еще, если бы один из взводных не отдал приказ, открыть по ним огонь.
Бехи делают последние судорожные движения и замирают. Но фары продолжают освещать стадион. Зверю это не понравилось, Он пытается заставить его действовать осмотрительнее, но тот не слушается.
Это конец.
Зверь начинает убивать всех без разбора. Камеры, установленные на шлемах спецназовцев, улавливают лишь размытые движения, да и сами они замечают не больше, прежде чем умереть. Зверь использует все, что попадается под руку, или только руки. Лезет в самую гущу, не обращая внимания на сопутствующий ущерб.
Через пять минут кровавой бойни, они все еще сохраняют подвижность, раны по всему телу, от головы до кончиков пальцев на ногах. Но Он жив. И это главное, остальные нет.
WHOAMI, Хайзенберг, Айртон все мертвы, Зверь обезумел, не то чтобы раньше он отличался здравомыслием, но теперь у него в глазах лишь кровь.
Кого-то не хватает. Зверь чувствует, что кто-то перехватил контроль. Он мечется как безумный, но не может понять, как это произошло. Наконец, он находит тайную комнату. Он засел там, Зверь это знает, с запасным пультом управления. Основной уничтожен, Он это сделал, или сам Зверь. Уже не важно. Важно то что, Зверю нужно попасть в тайную комнату. Он разгоняется и бьет в дверь. Она крепкая, но зверь чувствует как она поддается, пусть и на долю миллиметра. А это значит, что скоро он будет внутри!
***
Майоров снова опоздал. Он видит вокруг себя лишь части разорванных на куски тел. Где-то валяется голова, ступня, рука. Мозги. Ботинки скользят в крови. Он пытается искать живых. Хоть кто-то же должен был выжить! И не находит никого.
Андрей Сергеевич слышит, как где-то над ним, кто-то, что-то волочит по ступеням. Слышится равномерный лязг. Звуки выламываемой двери. Кто-то или что-то ломиться на крышу, он идет следом. Надеясь не опоздать хоть в этот раз.
Кровавый след ведет его безошибочно. Следователь оказывается под самой крышей. Дорогу ему освещает лишь его фонарик, и далекие как звезды фары бех, которые все еще работают. Теперь он слышит еще и какую-то возню впереди. Он осторожно продвигается вперед.
– О, детектив Вас ведь так Пророк называл.
Андрей Сергеевич замирает. Его не видно. Зато из-за железки, на него смотрит дуло автомата.
– Бросайте ваши игрушки вниз.
– Они могут кого-то убить.
– Да не смешите меня, или полетите вниз вместе с ними.
Андрей Сергеевич колеблется, но выполняет его требование. Внизу раздается лязг, но больше вроде ничего.
– Если вы хотели поговорить с Пророком, то опоздали. Он мертв.
– А с кем я тогда говорю?
– У меня нет имени. Другие называли меня Босс. Вы называйте меня, как вам будет угодно.
– Ты одно из его альтер эго?
– Мне не нравиться это название, как и остальным не нравилось. Но по сути да. Я был вторым кого создал Саша, после Зверя. Саша испугался, того чего он создал, и тогда призвал меня, чтобы я его контролировал. Но постепенно я захватил полный контроль.
– Пророк – тоже Сашино альтер эго?
– Нет. Пророка создал я.
– Ты же его и убил?
– «Я тебе породив я тебе і вб'ю», бессмертная классика. Но не в этот раз. Пророка убил Зверь. Как и всех остальных. А я как трус. Сбежал в комнату страха, вместе с пультом управления. Дверь долго не протянет. Когда он вломиться, я подрывая взрыв пакеты. Это конец нашего пути. Мы уйдем красиво. С фейерверком и грохотом. Если я правильно рассчитал, должно хватить, чтобы обрушить по крайне мере несколько сегментов крыши.
– Тогда чего ты ждешь?
– Вашу мать, детектив! Умирать дерьмово! Кому как не вам следовало бы это знать. Тем более в одиночестве. Тем более, когда к тебе в дверь, ломиться безумная, почти всесильная тварь.
– И что? Я должен составить тебе компанию?
– Почему бы и нет? Может в этом и состоит ваше предназначение.
Он замолчал, Андрей Сергеевич попробовал перебраться к нему поближе.
– А вот этого не надо. Приблизитесь еще хоть на сантиметр, и я спущу крючки!
– Так делай уже!
– Смерть терпеливая. Подождет еще 2 минуты. Но она всегда рядом. Это я и хотел доказать этим тупым гамадрилам, которые считают себе вершиной эволюции!
– И что, показал!?
– Это только история покажет. Я этого не увижу. Как и вы. Я же сказал, стойте, где стоите. В своей камере я еще не совсем оглох, – Он стонет. – Сука, а умирать таки больно! Надо было сильнее прокачать регенерацию. В этом Зверь был прав.
– Регенерацию!?
– А что? Думали, так только мозг, или мышцы прокачивать можно? Нихера. Если бы я захотел, и у меня было бы достаточно времени, я бы поднял этот стадион, как Магнетто, и устроил бы дождь из людей, прямо над Красной площадью. Вот это было бы зрелище. А?
– Ты окончательно спятил!
– Еще не совсем. Но левитация, и телекинез, входят в список возможностей человека. Поверьте.
– Если так, то просто улети отсюда!
– Улетел бы, если б мог. Я не всесилен, мать твою! То, что первым, не считая самого Саши, на свет появился Зверь, значительно сократило окно возможностей. Но Я все равно многого добился, согласны?
– Смерть ста тысяч человек, может считаться достижением?
– Ста тысяч? Вы меня обижаете. Это что, по-вашему произошло только на этом сраном стадионе?
– Я тебе не верю!
– Это произошло везде, где цивилизация смогла воткнуть вышки мобильной связи в землю.
– Боже. Но ведь такого как здесь…
– Да, это вишенка на торте. Но крупным городам, мало не покажется! У нас заканчивается время. Зверь почти прорвался. Но думаю, я успею ответить на еще один ваш вопрос.
– Как появился Зверь?
– Ах, это. Меня тогда еще не было, хоть я и появился вскоре после того.
– Чего?
– Сашу пришлось долго уламывать, но он мне открылся. Он был настоящим книжным червем. Читал все, до чего руки могли дотянуться, и читал очень много.
– Книги не могут натолкнуть человека на идею массового убийства!
– Это смотря какие книги. Но у Саши доступа к ним действительно не было. Он читал мушкетеров, Достоевского, Лондона.
– И что же такого он там вычитал?
– В самих книгах – ничего. Но еще он ходил в школу!
– И что? Одноклассники опускали его головой в унитаз?
– И такое было. Слава американским подростковым фильмам. Но дело даже не в этом. Он видел контраст. Книги показывали ему, как может быть, а вокруг себя он видел как есть на сомом деле. Видел, на что его тупые одноклассники тратят свое время. А их учителя, даже не пытаются вправить им мозги.
– И тогда Саша взял все в свои руки, решил что парочка массовых убийств откроет всем глаза?
– Да что ж вы так спешите? Саше это и в голову не могло прийти. А затем случилось два события: умерла его мать, и он наткнулся на Кастанеду. Он в 13 лет понял, что смерть всегда ходит с нами взявшись за ручку. И что никто, кроме него этого не замечает. А раз они не знают того, то думают что…
– Бессмертны.
– Браво. Не зря вы Кастанеду читали. Саша был идеалистом, считал, что мало измениться самому, хотел изменить мир. Но он также понимал всю свою никчемность. Что хоть он и умнее, любого в своем окружении, но он не гений. Изменить мир он не мог. И это его бесило, а выплеснуться злобе было не на что. Она копилось в нем несколько лет.
– Как там, у Достоевского, – продолжал Он. – Люди делятся на три категории: гениев, обычных людей считающих себя гениями, и обычных людей, самое большое проклятие которых, заключается в том, что они достаточно умны, чтобы знать, что они обычные. Сами догадайтесь, к какой категории относился Саша. Обычно, это приводит лишь к раннему циррозу печени, но в случае с Сашей…
– Что тогда произошло в том лесу?
– Я как раз к нему перехожу. На той ёбучей вылазке, Сашу так все достало, что он решил потеряться, и получилось у него это так хорошо, что он даже не заметил, как наткнулся на лагерь…
– Бомжей.
– Ага. Там их было пятеро. Трое из них – уголовники, убийства, изнасилования и прочее. И тут к ним в лапы попадает симпатичный мальчик.
– И они по очереди имели тебя в очко!
– Сашу. Не меня. Двое. Когда очередь дошла до третьего, Саши уже там не было. Дальше вы знаете. Читали отчеты, что потом выловили, из местной речки. Никто по ним не плакал.
– А остальные, ты их создавал?
– Я.
– Как?
– Этого я вам объяснить не успею. Но не волнуйтесь, я все аккуратно записал.
– Где?
– Так я и….
– Зверь прорвался, – щелчок.
Андрей Сергеевич сделал инстинктивное движение, но сразу понял, что сделать уже ничего нельзя.
– Счастливого полета вниз!
Обрушился лишь небольшой сегмент крыши стадиона Лужники, но этого хватило, чтобы «Уйти красиво».