Эльма засмеялась.
–Хитёр ты командир, ох и хитёр!
–Куда ж деваться? – тоже засмеялся Артэй, разведя руки.– Ты не подумай, просто так ты б его, – он указал на грайса, – не получила. Эльф затем и пришёл, чтоб посмотреть и понять подходишь ты коту или нет. Только тут по всему видно, что в точку мы попали, вон какие песни он тебе поёт! Мне-то ни разу ни муркнул, как я его ни приглаживал. Ну как, в корзине понесёшь или на руках?
–Сам пойдёт, – удивилась эльма последнему вопросу.
–Ну и правильно. Пусть привыкает.
Дорога к центру лагеря, где располагались Властитель и его телохранители, была недолгой, но петляла между шатрами Падших и наёмников, обозными телегами и коновязями. Ночь была тёмной, над головой тяжело скользили мрачные тучи, закрывая своими тушами слабые отблески ночного светила. Теплые деньки заканчивались, через седмицу уже начинался Плач небес несущий с собой унылые промозглые дожди. Эльма вынуждена была идти нескорым шагом, примеряясь к семенившему рядом грайсёнку. Темнота не мешала спутникам, они безошибочно находили нужную тропку в примятой траве, и, это ещё больше сблизило их. Лагерь спал, лишь временами были слышны переклички дозорных, да пофыркивание нальт. Пару раз эльме показалось, что сзади раздавались звуки, но они были далёкими и еле слышными и, поэтому она не обращала на них внимания.
Всё случилось, когда им оставалось обогнуть несколько наёмничьих шатров. Котёнок неожиданно остановился и вздыбил свою серо-белую шёрстку. – Что с тобой? – потерявшая бдительность эльма наклонилась и тем самым спасла себе жизнь. Сильнейший удар нападавшего душегуба пропал зря: дубинка лишь свистнула над её головой. Котёнок отпрыгнул в траву, а сама эльма, упав на землю, откатилась в сторону. Но те, кто ждал её в темноте, были готовы и к такому развитию событий. Сверху упала ловчая сеть, и она, запутавшись в мелких ячейках, так и не смогла вытащить меч. Сзади навалилось тяжёлое тело, вонючая от лошадиного пота перчатка зажала рот. Второй рукой, напавший бил эльму по голове и, в конце концов, она потеряла сознание.
Когда она очнулась, погода окончательно испортилась. Порывами дул холодный пронизывающий ветер, забирающийся под разодранный на груди камзол. Запахнуть его она не могла. Хотя сеть с неё сняли, руки были связаны и всё, что она сумела сделать – это прижать их к вороту. Страшно болела голова, но она нашла в себе силы повернуть её в сторону раздававшихся голосов. Одного из говоривших она сразу узнала, это был Богачёнок. Второй голос ей был не знаком, но в том, что он принадлежал такой же трусливой мрази, она не сомневалась.
–Нет, Богачёнок, уговор был таким: тебе выродок, мне цацка! – говоривший сделал шаг в сторону лежавшей эльмы.
–И что ты собираешься с ней делать? – спросил Богачёнок.
–Я ж не спрашиваю, что ты собираешься делать с н е й, – говоривший противно захихикал. – Смотри-ка, наша добыча очухалась…
Над лицом эльмы возникло обрамлённое бородой лицо, хозяин которого молча стал отдирать её прижатые к груди руки. Возникший рядом Богачёнок старался не встречаться с пленницей взглядом: даже сейчас он страшно трусил и хотел побыстрее закончить своё грязное дело. Неподалёку всхрапнула лошадь, и этот звук словно придал Богачёнку смелости.
–Я её продам, – негромко произнёс он.– Гномам продам…или эльфам. С охотой купят и даже жмотиться не будут. Я думаю, Юкай, моя сделка поинтереснее твоей будет.
Юкай угрюмо засопел. Его часть добычи теперь казалась ему ничтожно маленькой и невыгодной. Он бросил осторожный взгляд в сторону напарника и, отпустив руки пленницы, медленно переложил их на огромную дубинку, оббитую железом.
–Руки! Убрал руки! – истерично взвизгнул Богачёнок и отскочил назад. Короткое копьё уставилось прямо в живот Юкаю и тот замер. Оружие Богачёнка не было метательным, его наконечник был шириной в полторы ладони с зазубренными краями. Раны, наносимые «лепестком», были неизлечимы, если поблизости, конечно, не вертелось парочки магов.
–Ты, Богачёнок, того…поосторожнее, – Юкай попятился назад.
–То-то, – Богачёнок схватил дубинку и отбросил её в сторону. – Ну-ка быстро лошадь привёл…и смотри у меня, я сзади буду.
–А затем, Юкай, он в спину ударит, – неожиданно даже для себя проговорила эльма, с трудом шевеля губами.– Привычное дело для него…
–Замолкни, тварь!– опять впал в истерику Богачёнок, и, подскочив, запихал выродку в рот кусок тряпки. После этого он взял себя в руки и, ткнув в спину напарника, отправился за ним в темноту.
Вскоре они вернулись. Юкай вёл лошадь, глядя себе под ноги. Богачёнок так и шёл сзади, временами « подбадривая» товарища тычками «лепестка».
–Теперь что? – угрюмо спросил Юкай, когда они остановились рядом с лежащей на земле пленницей.
Богачёнок заколебался. План, созревший в его мозгу, подразумевал наличие помощника, но вынуждал делить на двоих весь навар. Осторожность взяла верх, и Юкай вздохнул с облегчением, услышав следующее:
–Кулон мы оставим, только подкинем его к стоянке «Грайсов».
–Так никто же не поверит, – охнул Юкай, уразумевший, что задумал напарник.
–Сначала не поверят, – согласился наёмник,– а потом появятся сомнения. Она победила их командира, навешала ещё двоим, да и недолюбливают «Грайсы» новых телохранителей государя. Так что поссориться с выродком они могли в любой момент. Что там им в хмельные бошки пришло – поди, разберись…. А мы тем временем к подгорцам махнём, сдадим им выродка за хороший куш. С деньгами нам все пути открыты. И плевать на то, кто победит в этой войне, нас уже здесь не будет, да и возвращаться назад я не собираюсь. Думаю и ты тоже…
Юкай согласно закивал.
–Так и порешим! – махнул рукой Богачёнок. – Снимай с неё цацку и дуй к шатрам «Грайсов». Да здесь я буду, здесь! – раздражённо добавил он, видя, что Юкай затоптался в нерешительности. – Какой резон мне тебя оставлять? Что б всё войско знало, кто похитил арлая? Давай шевелись, а то рассветёт скоро…
Юкай протянул руку к шее эльмы и, несмотря на её сопротивление, опять попытался сорвать кулон. В этот момент тучи на мгновение разошлись, и «клык» сверкнул в слабом небесном свечении. Наёмник уставился на него и судорожно сглотнул. Затем он посмотрел в сторону занятого правкой упряжи подельника, снова перевёл взгляд на эльму и наконец, решился. Его план, в отличие от задуманного Богачёнком, не отличался хитроумием. Он попросту решил убить и пленницу и соратника, свалив на того все последствия преступления. Украшение останется ему: с ним он и сбежит к тем же гиблым, благо до них не так и далеко.
Сорвав с пояса нож, он стал подкрадываться к Богачёнку, но тут всё резко изменилось. Трава перед носом переступающей лошади раздвинулась и маленький зверь, припав к земле, издал слабое неуверенное рычание. Это видимо получилось у него впервые, и он сразу замолчал. Оторопевший поначалу наёмник с облегчением рассмеялся, разглядев противника. Но вот лошадь восприняла маленького грайса как вполне серьёзную угрозу. Она заржала и встала на дыбы, вырвав повод из рук негодяя. Богачёнок отпрыгнул от неё и повернулся к подельнику, который замер в нескольких шагах с ножом в руке. Поняв, что его раскрыли, Юкай метнулся к эльме и занёс клинок над ней.
–Шевельнёшься и она на небесах! – хрипло пригрозил он. – Шиш тебе тогда, а не монеты…
–Юкай, прекрати!– отчаянно крикнул ему Богачёнок. Видя, что его план рушиться на глазах, он всё же надеялся выпутаться из сложившейся ситуации. Рассчитывая уговорить напарника, он двинулся к нему, но оказалось, что его товарищ не шутил. Засмеявшись прямо в лицо Богачёнку, Юкай взмахнул рукой и тут же, из темноты, вылетело копьё.
Гарлин был новобранцем и, ему просто не хватило опыта. Брошенное оружие задело Юкая за плечо и, вырвав кусок плоти, улетело в траву. Тем не менее, наёмник выронил нож и, схватившись за рану, упал рядом с эльмой. Вот тут Гарлин и совершил роковую ошибку. Выхватив кинжал он, очертя голову, кинулся к пленнице и даже успел освободить ей руки, прежде чем подкравшийся Богачёнок ударил его своим страшным оружием. Эльма оказалась права: бить противника в спину было для наёмника привычным делом. Перешагнув через упавшего воина, Богачёнок занёс «лепесток» над выродком, но ему в ногу вцепились острые зубы.
–Дрянь! – забыв про осторожность, заорал южанин. Тряхнув ногой, он сбросил зверя и тут, за его спиной, раздался хриплый прерывающийся боевой клич «Грайсов».
Богачёнка буквально подбросило на месте. Ветер дул в сторону лагеря и то, что крик Гарлина был услышан, сомнению не подлежало. Наёмник заметался из стороны в сторону, кинулся к эльме, но увидев её свободные руки, остановился в нерешительности и наконец, определился. Бросив полный злобы взгляд в сторону ратобора, Богачёнок припустил за лошадью и сумел вскарабкаться на неё. Пришпорив животное, он сорвался с места и унёсся в сереющую предутреннюю муть.
Заморосил дождь. Всхлипывающая эльма дотянулась до выпавшего из руки Юкая ножа и, перерезав путы на ногах, переползла к упавшему ратобору. Гарлин лежал с открытыми глазами, капли дождя падали на его лицо, смешиваясь со струйкой крови в уголке рта. Увидев над собой лицо эльмы, он попытался улыбнуться, но улыбка потерялась в гримасе боли, исказившей его черты. «Грайс» закашлялся, но отдышавшись, медленно и тяжело попросил: – Подними меня.
Эльма знала, что он умирает, что каждое лишнее движение может стать для него последним, но отказать ему она не смогла. Сев на траву, она, осторожно приподняла голову воина, и уложила на свои колени. Гарлин вздохнул.
–Я хотел проводить…,– прошептал он -…потом потерял.…Не так хорошо вижу в темноте…. Он опять попытался улыбнуться, как бы извиняясь за этот свой недостаток.
–Зачем? Зачем? – шептала эльма, не замечая, своих слёз, падающих на лицо воина. Словно успокаивая, она положила ладонь на его лоб, и Гарлин вздрогнул, ощутив это прикосновение. Собравшись с силами, он выдохнул:– Хотел сказать, что…ты для меня…
Неожиданно его глаза расширились, и эльма увидела в них такое беспощадное откровение, что, ещё не осознав всего до конца, прижалась губами к его губам, вбирая последнее мгновение этой короткой жизни, и даря ратобору частичку себя.
– Я буду с тобой! Обещаю! – её клятва растворилась в рыдании ветра. А может это рыдала она, раскачиваясь от неимоверной боли, рвущейся из груди.
Она так и сидела, гладя влажные от дождя волосы «Грайса», ушедшего на небеса. Мимо проносились всадники, спеша настигнуть убийцу, что-то кричал Вайтал, тряся её за плечи. Но эльма молчала, боясь потревожить покой самого великого воина в своей жизни. Ещё не раз её спасут от смерти, ещё не раз плечом к плечу с могучими бойцами она будет драться с врагом, но превзойти этого мальчика в её глазах не сможет никто – именно потому, что для него она никогда не была выродком.
Воевода осторожно отодвинул полог и вошёл в шатёр. Эльма сидела на бочонке, скрестив на груди руки.
«Как же она изменилась» – подумал Вайтал, глядя на её упрямо сжатые губы. Небольшая, но глубокая рана алела на уголке её лба, и хотя швы накладывал сам лекарь Властителя, шрам должен был остаться, как напоминание о событиях прошедшей ночи. Она поменяла фаниту, но ворот был распахнут и «клык», висящий на шее, горделиво поблёскивал, подчёркивая её высокий статус.
–Как ты? – спросил воевода, усаживаясь на такой же пустой бочонок и не дожидаясь ответа, тут же задал второй вопрос: – Лимей заходил?
–Да, – коротко ответила эльма.
–И что?
–Ничего, – она пожала плечами.– Поинтересовался здоровьем, похвалил за смелость…
–И всё? – продолжал допытываться Вайтал.
–И всё, – кивнула эльма.
Воевода, как показалось эльме, облегчённо вздохнул и тут же перевёл разговор на другое:
–Этот второй мерзавец, как его…
–Юкай…
–Да, Юкай, – кивнул Верхний.– Так вот, он сдох. Крови потерял много. Хорошо хоть сумел рассказать, как дело было, а то тут некоторые такую блуду распускать начали …
–Артэй? – одними губами прошептала эльма.
Воевода опять кивнул.
–Чушь порол несусветную. «Это всё она!», – говорит. Я ему: – « С чего ты взял?» И тут он выдал: «Ты, говорит, его лицо разглядел? Я племянника и при жизни никогда таким счастливым не видел! Это выродок его обольстил и на смерть заманил!» Ну, тут даже все его подпевалы разбежались, а самого лекарю потихоньку показали.… Отошёл вроде. Он тут к тебе собирается зайти, кстати.
–Может не надо? – испуганно шевельнулась эльма.
–Почему же? – удивился Вайтал.– Если он опять свою ахинею нести начнёт, ты на него рявкни и всё. Пусть вспомнит с к е м говорит! – и Вайтал указал на знак арлая.
Немного помолчав эльма спросила:
–Богачёнка поймали?
Воевода сокрушённо мотнул головой.
–Хитрый, гад. Мы-то думали, что он к гиблым кинется, а он наоборот, назад рванул, по дороге в столицу. Проследили его до реки, а там…,-Вайтал даже скрипнул зубами от распиравшего его гнева, – лошадь на деревенской заставе бросил, взял плоскодонку у дозорных и был таков!
–Как же они так? – только и сумела сказать эльма.
–Как, спрашиваешь? Запугал он их до смерти-вот как! Сунул им под нос кое-что, они ему чуть ли не задницу расцеловали!
– Деньги?
Если бы! – поморщился Вайтал. Запыхтев, он достал из висевшего на поясе мешочка какую-то блестящую бляху. Повертев её немного перед глазами, он протянул вещицу новому телохранителю.
–Искусно сделан, – сказал он.– Сразу и не определишь, что фальшивка, вот деревенщины и попались. Хорошо хоть он так торопился, что его выронил, а то б ещё столько бед натворил…
–Что это? – с любопытством спросила эльма, вертя предмет в руках.
–Жетон, – коротко ответил Верхний, – гильдейский знак Вольных Охотников…
–Так их же нет давно…
– Охотников-то нет,– как-то неохотно, будто запнувшись, ответил воевода, – а вот память о них оказалась жива! Немного наглой уверенности и эта подделка – вот и всё, что потребовалось убивцу. Эти деревенские обалдуи… – Вайтал осёкся, осознав, что начинает повторяться.
Эльма протянула жетон воеводе, но тот отстранил её руку.
–Оставь себе.… Пусть напоминает об этом ублюдке. Как жалость к врагу почувствуешь – вынимай и гляди.
Он поднялся, поправляя ножны на поясе и немного помолчав, сказал, глядя в глаза эльмы:
– И ещё…. Ты не засиживайся тут. Лимею воины нужны, а не сопливые девки, поняла?
Увидев утвердительный кивок собеседницы, он добродушно сказал: «Смотри у меня!» и шутливо погрозил пальцем.
Оставшись одна, эльма снова безучастно уставилась в полотнище шатра, но вспомнив последние слова воеводы, нехотя поднялась на ноги. Это был тот же самый шатёр, в котором она готовилась к бою с Артэем. Она специально попросила оставить её там одну на некоторое время, после того как Падшие привезли её в лагерь. Сначала она надеялась на то, командир «Грайсов» сразу зайдёт к ней и они смогут поговорить с глазу на глаз, разделить то общее горе, которое неожиданно связало их. Но с каждым часом эти надежды таяли, а затем и совсем исчезли. И вот теперь Артэй всё же придёт к ней – придёт как враг, как обвинитель.
Он явился, когда она уже окончательно собралась покинуть своё пристанище. Молча встав у порога, он уставился на неё тяжёлым взглядом, но несколько опешил, встретив в ответ такой же, не менее тяжёлый взгляд. Отведя глаза, он швырнул на пол свёрток.
– Забирай!– прошипел Артэй.– Если бы не традиции «Грайсов», я с удовольствием вырезал твоё чёрное сердце этим кинжалом! Он принадлежал моему племяннику, а поскольку Гарлин спас тебе жизнь, что-то из его оружия переходит тебе,…как память о спасителе. Но ты, – он внезапно приблизился к эльме,– должна поклясться мне, что навсегда забудешь, что было! Я уже написал в столицу, о том, что Гарлин погиб в схватке с разведчиками гиблых и упаси тебя небеса, хоть кому-нибудь дать понять, что он оказался там потому, что потерял из-за тебя голову!
Выбравшийся из кучи тряпья грайсёнок, внезапно зарычал на него и Артэй, не помня себя, отшвырнул его ногой. – Гарлин, не сметь!– крикнула эльма, увидев, что поднявшийся кот собрался кинуться на обидчика.
Уже отодвинувший полог шатра Артэй замер, будто наткнувшись на внезапно выросшую впереди стену. Медленно повернувшись, он посмотрел на грайсёнка и, переведя взгляд на эльму возмущённо спросил: – Ты что, дала ему имя моего племянника?!
–Нет!– жёстко ответила эльма.– Я назвала его в честь юного воина, в одной капле крови которого мужества было больше, чем во всех седых волосах его командира! Грайс Гарлин всегда будет рядом со мной, слышишь?! А теперь – проваливай отсюда! Можешь писать своей родне, какие угодно небылицы, можешь трепать на всех углах моё имя, только запомни: твоё горе непомерно, но, – она повторила его слова,– упаси тебя небеса почувствовать хоть частичку той боли, что сейчас испытываю я!
Не помнящий себя от ярости Артэй выскочил за полог, но не успел сделать и пары шагов, как его догнал голос эльмы.
– Помнишь Артэй, как вчера на этой площадке ты хвалился, что никогда не показывал спину врагу? Так вот: сегодня ты её показал!
–Это кому? Тебе что ли? – язвительно крикнул в ответ командир.
–Нет, Артэй! Этот враг гораздо опаснее меня! Найди его – это под силу только тебе!
Последние слова она кричала уже вслед командиру, который зажав уши, бросился прочь от этого места.
Тени Вирнеи
–Юллин! Юллин! – кто-то тряс эльму за плечо. Она недоуменно моргнула и увидела перед глазами сосредоточенное лицо Куна. Он внимательно смотрел на неё, но увидев, что её взгляд стал осмысленным, облегчённо вздохнул и опустился на лавку.
–Отпустило, – сказал он Лохмотю.
–Вы чего?– нахмурилась Юллин.
–Да ты тут от нас решила спрятаться, – пошутил Лохмоть.– Хорошо хоть, что искать, недолго пришлось, а то лекарь наш волноваться уже начал.
Эльма потёрла виски. Воспоминания всё ещё бродили в её голове, но постепенно бледнели, растворяясь в более важных проблемах, одна из которых и вызвала из прошлого и Гарлина и Вайтала и даже такую тварь как Богачёнок. Она решительно протянула руку и взяла со стола мешочек с камнем.
–Небесник из Берегини, – произнесла она. – Ещё цепь и подвеска – вот все три части, о которых написано здесь! Лохмоть, на озере в Заводи я обещала тебе, что как только я сама пойму, что же разыскиваю, тут же поставлю тебя в известность. Похоже, я смогу вернуть тебе часть долга! Помните, я говорила вам о моей беготне между Властителем и его Верхними? Я думаю, что перед лицом страшной угрозы для всего государства Лимей велел разъять символ своей власти…
–Он боялся, что Берегиня попадёт в руки гиблым, – задумчиво произнёс Кун, а Лохмоть понимающе кивнул головой.
–Мало того, он велел спрятать все три части в разных местах,– с нажимом продолжила говорить Юллин, – а потом, после победы, он рассчитывал вернуть их в Эслат и вновь объединить. Но он пропал и….
–…кроме него никто не знает, где всё это теперь, – перебил её Лохмоть.– Потому-то регент до сих пор лишь регент.
–А ты? – посмотрел на Юллин знахарь.– Ты-то как догадалась где именно нужно искать? И вообще, зачем тебе это надо?
–Как догадалась? Талит, одно из имён, которое мне шепнул Вайтал, ещё там, во дворце Властителя, для того, чтобы я передала его Лимею. Затем, когда я наводила порядок в комнатах воеводы, я случайно нашла обгоревший кусочек записки со словами « Дальняя пристань». Невольно услышанная уже гораздо позже, на привале, фраза, о том, что Талит выехал из столицы в Абелин и гневное недовольство этим государя. Теперь я понимаю, почему он злился. Погибель шла на убыль, мы побеждали, и в сокрытии частей Берегини уже не было необходимости.… Когда я выжила в Стылых Туманах, когда я вышла оттуда, мне понадобилось время чтобы восстановить силы: и вот тогда-то я сопоставила эти разрозненные кусочки своих воспоминаний. Я подумала, что возможно этот уехавший в Заводь Талит, может знать что-то, что поможет мне в поисках Лимея. Так я и попала к Касаму.
–Ты выжила в Стылых Туманах? – оторопело спросил Лохмоть.– Так ты одна из четверых, которых отправили туда на поиски государя?
–Говори прямо – отправили на смерть! – жестко усмехнулась эльма. – И я уже не одна из четверых… Я – последний арлай Властителя!
Кун почувствовал, как на его голове зашевелились короткие волосы. То, как эльма произнесла последнюю фразу, заставило всю его сущность съёжиться от смеси той гордости и горечи, что прозвучали в её словах.
–И вместе с тем я – Падший воин! Теперь я вне закона, вне правил, вне спокойной и сытой жизни! Я даже вне свободы!!!– продолжала Юллин, невольно ухватившись за заклеймённое плечо.– Только мне плевать на это! Благодаря своим горе родителям, я с детства привыкла выживать! Выдержу и сейчас! Но есть ещё Падшие, и их не так уж мало. Всё, чего я хотела – это найти Лимея и заставить его сдержать своё обещание в отношении нас, но теперь…теперь я снова как будто в Стылых Туманах. Вокруг клубиться муть, и нет даже мельчайшего намёка на выход, – обречённо проговорила она.
–А зачем тебе Лимей?– спросил Лохмоть, вертя в руках кружку с вином.
Юллин аж задохнулась. Она тут распиналась, открывала душу, а этот напыщенный франт, оказывается, даже не слушал её. Всё это она собиралась высказать новоявленному Охотнику, причем, не стесняясь в выражениях. Однако Лохмоть опередил её:
–Муть, про которую ты так красиво говорила, клубиться у тебя в голове! Не понимаешь? Покажи-ка клеймо.
Юллин опешила, но увидев кивок Куна, подчинилась. Скинув камзол, она распустила завязки на вороте своей рубашки и, сдёрнув её с плеча, наклонилось к Лохмотю.
–Любуйся! – хрипло сказала она, но Лохмоть лишь мельком взглянул на надпись и сказал, обращаясь к ней:
– Ты хотя бы помнишь, что здесь написано? Если да, то произнеси, вслух, громко – так чтобы наш маг тоже услышал.
– Что – о?! – разъярённой кошкой, зашипела эльма.– Поиздеваться задумал, сволочь?!
–Мы ждём!– повысил тон Лохмоть и в его голосе зазвучали такие новые для эльмы нотки, что она, запинаясь от ярости и стыда отчётливо произнесла: «Юллин, рабыня Властителя»…
– Ну и где же здесь имя Лимея? – удовлетворённо сказал Охотник. – Или у тебя ещё клеймо есть, где-нибудь в потайном месте, которое только он и видел?
–Ты-ы! – взвизгнула эльма и, забыв о развязанном вороте, попыталась схватить охальника за волосы.
–Запахнись хоть, дура! – смешливо замахал руками Лохмоть.– Ослепну от такой красоты, будешь меня за руку на двор водить…
Раскрасневшаяся Юллин машинально схватилась за ворот, отпрянула назад и, повернувшись спиной к собеседникам, лихорадочно стала приводить себя в порядок.
–Так-то! – посерьёзнел Лохмоть.– Я тут внимательно слушал, что ты нам говорила. Только перед этим ты слушала меня. Слушала да не слышала!
Эльма справилась с завязками и стала натягивать фаниту, но на полпути замерла и медленно повернулась к Охотнику.
–Великая Рыбина! – выдохнула она.– Как же я раньше не…
На террасе послышались уверенные шаги, и в раскрытую дверь ввалилась абсолютно незнакомая личность. – Эй, туточки они! Живые! – покричал он кому-то и тут же в дом ворвались ещё несколько чужаков, потрясающих дубинками. Первому из них эльма успела заехать локтем в нос, но нападение было таким внезапным и стремительным, что больше ничего она сделать не смогла. Ей на голову накинули плетенец, после чего кто-то ловко свалил её на пол подсекающим ударом. Юллин грубо перевернули на живот и тут же начали вязать руки. Она слышала возню и хриплые возгласы возле стола, грохот упавшей лавки, но судя по возгласам, и Лохмотя и знахаря постигла та же участь. «Как глупо!» – с отчаянием подумала эльма, прежде чем её потянули за связанные руки и поставили на колени. Чьи-то руки зашарили по телу, ощупали уши, видимо в поиске украшений, затем рванули завязки рубашки и, нащупав на груди клык, попытались сорвать его. Но цепочка отчего-то не поддавалась и грабитель, немного попыхтев, оставил это занятие, решив, что подвеска никуда от него не уйдёт. Их обыскивали самым бесцеремонным образом, и в груди Юллин затеплилась надежда, что напавшие удовлетворяться найденным, после чего уберутся восвояси.
Удивлённый возглас, изданный кем-то из разбойников, заставил эльму до боли закусить губу. « Небесник нашли! – огорчённо подумала она. – Теперь главное остаться в живых, а уж потом я отыщу вас, желательно всех разом. А то разбежитесь как гнуси…».
Подобные размышления отвлекали, но ненадолго. Слишком уж по-хозяйски вели себя грабители, слишком уж отработанными были их действия во время нежданной атаки. « Это же мародёры, – неожиданно поняла Юллин. – Ждут, пока остров соберёт свою страшную жатву, а потом приезжают и подбирают оставшееся имущество.… И добивают живых», – откуда-то из закутков сознания выползла мрачная мысль.
То, что Гарлин уже был где-то рядом, не придавало уверенности. Мародёров было слишком много, да и развязать узел на руках грайс вряд ли бы смог. Оставался огр, но где он находился, было загадкой.
Юллин неожиданно подняли на ноги и довольно бесцеремонно усадили на поднятую лавку. Кто-то содрал с неё мешок, и она немного прищурилась от рассеянного света. Высокий, широкоплечий грабитель сидел напротив неё, с интересом разглядывая сваленную на столе добычу. Она была немалой с его точки зрения – можно сказать огромной. Небесник, два дорогих браслета, кучка монет, да ещё кое-что из тряпья – за всё это можно было получить неплохую выручку.
–Судя по всему, я наткнулся на коллег по ремеслу, – неожиданно улыбнулся мародёр.– Неплохой куш взяли, неплохой! Не зря на реке вчера трамтарарам подняли. И место выбрали правильное, чтоб от погони уйти – сюда ещё ни один страж не совался, даже пираты и те острова побаиваются. Одного не учли – меня!
–Хорош трепаться, Зубарь!– сказал мародёр, сидевший сбоку от него.– Давай дело делать и,…кстати, у неё на шее…
– Заткнись! – рявкнул на него Зубарь.– Тебе что, Выпя, слово давали?!
Его подручный недовольно посмотрел на главаря, но умолк, а в том, что Зубарь возглавлял эту кодлу, Юллин уже не сомневалась.
–Так-то!– самодовольно хмыкнул Зубарь и взял в руки камень. Увидев, что он отвлёкся, эльма украдкой осмотрелась. С Лохмотя и Куна плетенцы не сняли: они так и стояли на коленях по углам дома. Лохмоть к тому же был ранен: на боку зелёной рубашки отчётливо расплывалось небольшое тёмное пятно.
Юллин немного просчиталась. Главарь мародёров следил за ней и сейчас, увидев её взгляд, снова хмыкнул:
–Драчливые вы! Могли бы просто посидеть смирно, пока мои ребята вас обшаривали, может и обошлось без лишней крови.
–Всё равно же убьёте, – равнодушно пожала плечами Юллин.– А так, хоть какой-то шанс был.
–Убьём!– весело подтвердил Зубарь.– Сама понимаешь нам лишняя слава ни к чему. Вдруг вы с острова выберетесь и про нас расскажете? Сейчас-то мы стражей прикормили, а вот если про то, что тут творится, заговорят в Заречье или Заводи, они же первые с нас шкуры спустят. Так что…–он развёл руками.
–Заканчивай быстрее, мразота! – неожиданно подал голос Лохмоть. Видимо, он тоже догадался о сущности напавших и именовал мародёра так, как на жаргоне называют отбросы воровского общества.
–Он не мразота, – не согласилась эльма.– Он… – и она вставила более короткое ёмкое слово, которым мародёров прозвали в войсках.
–Прекрати,– глухо засмеялся Лохмоть.– Даже у меня уши покраснели…
Главарь мародёров ошарашенно следил за их диалогом. То, что Лохмоть назвал его мразотой, вполне укладывалось в ту картину, которую Зубарь нарисовал в своём мозгу. Вор, занимавший в преступной иерархии гораздо более высокое положение, чем он, имел право так обозвать его. Но вот слова эльмы заставили главаря занервничать. Шанс договорится с вором, есть у любой мразоты. Воины – дело другое. Для них мародёры подобны слизи на сапогах: её счищают при любом удобном случае. И без разницы, на какой стороне воевал ратобор – приговор для мародёров у них один и тот же.
–Уж лучше бы вас зверюшки опустошили,– опомнившись, сказал Зубарь.– Говорят смерть от них приятная и безболезненная.
–Кгхм,– под мешком возмущённо прочистил горло знахарь.– Позволь не согласиться с тобой. Рассказать такое тебе мог только тот, кто выжил после нападения, м-м-м, зверюшек. А таковых, насколько мне известно, ранее не было! Верить же в то, что ты имеешь некую мысленную связь с погибшими здесь, категорически отказываюсь! Подобное просто не согласуется ни с одним из известных мне учений.
Раздался стук. Один из находившихся в комнате мародёров, выронил из рук дубинку и так и остался стоять с открытым ртом, глядя на Куна. Зубарь побагровел и ударил кулаком по столу. Монеты жалобно звякнули, подпрыгнув, а небесник качнулся и покатился к краю, но вовремя был остановлен Выпей.
–Вы что мне тут устраиваете? – заорал главарь, хватаясь за рукоятку ножа.
–«Пора!»– Юллин мысленно послала сигнал грайсу. В тот же миг за стеной раздался приглушённый рык. На дворе кто-то испуганно вскрикнул, но крик тут же перешёл в сиплый хрип, вырывающийся из разодранного горла.
–Что там ещё? – нахмурился Зубарь.– Ушан, глянь-ка, – он кивнул в сторону окна.
Ушан вполне соответствовал своему прозвищу. Правда, теперь к лопоухим ушам на его голове добавился распухший до безобразия нос, но это даже придавало его физиономии определённую законченность. Он нехотя подошёл к окну и, раздвинув поросль ползунка, высунулся наружу.
Возможно своей вальяжностью, Ушан хотел показать, что он не выполняет приказ, а лишь оказывает Зубарю дружескую услугу, но это ему не удалось. Можно было только позавидовать той быстроте, с которой он вышмыгнул в оконный проём. Правда, хруст ломающихся костей тут же известил всех в доме, что сделал он это явно против своего желания. Во дворе творилось что-то непонятное, не укладывающееся в обычный набег мразоты на свои жертвы.
Зубарь вскочил на ноги и схватил лежащий рядом широкий меч. Затем он бросил быстрый взгляд на пленников.
–Не уходите никуда, – дурашливо протянул мразота и, подобравшись, уже другим, командным тоном бросил своим подручным: – За мной!
Трое оставшихся в доме мародёров бросились за ним на террасу. Эльма с отчаянием посмотрела им вслед. Как бы не был силён Олбиран, как бы не был свиреп грайс, они не успеют помочь им. Лишь только Зубарь поймёт, что драка во дворе складывается не в его пользу, он тут же вернётся за добычей и убьёт пленников. А затем ему нужно просто добраться до берега. У лодок, скорее всего, тоже кто-то есть, а на реке мародёров надёжно прикроют купленные ими стражи. И ещё Бур. Если он поблизости, то никаких шансов: даже на острове уже не скроешься.
Её суматошные мысли прервало шуршание за окном. Зажав в зубах кинжал лекаря, в дом лез Грошик. Вот он перевалился через подоконник, вот встал на пол…. Эльме казалось, что все действия мальчика были ужасно медленны и неловки, хотя на самом деле всё произошло за считанные мгновения.