–Да, на берегу днём нам появляться никак нельзя,– задумавшись, сказала эльма. – Бур, небось, считает, что нас уже в живых нет-пусть и дальше так думает. А ночью, что-то не хочется… несмотря на все перемирия.
–Ты что, решила здесь надолго осесть? – удивился Лохмоть. – А Заречье как же?
– А зачем оно нам теперь? Если проблема с лесом (я так понимаю, что Вирнея – это его, вернее, её имя) решена, то лучшего места для игры в прятки не сыщешь. Близко от Заводи, чужих здесь нет, и вряд ли появятся, крыша над головой тоже в наличии… Один вопрос и остаётся – чем питаться будем?
–Грайс, – неожиданно сказал, молчащий до этого огр. – Если нельзя охотиться нам, то ему запретить это делать лес никак не может: он зверь. А хищники обязаны ловить добычу, чтобы выжить. Иначе Вирнея нарушит все договоры…
Знахарь одобрительно закивал головой.
–Всё верно. Юллин, ты бы не могла разбудить своего Гарлина? Если уж мы остаёмся здесь-на какое-то время – пришла пора позаботиться о припасах. Сейчас-то у нас есть чем перебиться – Касам с Араей постарались, а вот затем…
–Хорошо, – пожала плечами эльма, – если это необходимо…
–Ещё как! – рассмеялся Лохмоть. – Вот повиснет на мне одёжка мешком, чем же я тебя удивлять буду?! Ну, что, давайте в дом, у меня уже тоже живот к спине прилипает…
Эльма с огорчением смотрела на горку припасов, выложенных из плетенца на стол. Касам с Араей явно не поскупились, но продуктов в кашеварне было не так много, да и присутствие среди беглецов Грошика не бралось ими в расчёт. Тем не менее, она стала раскладывать на развёрнутом листе пергамента куски жареной рыбы, одновременно слушая продолжение рассказа знахаря.
–Когда-то давно, сюда уже приплывали поселенцы и даже захотели здесь жить, – говорил Кун. – Помните сваи в речном дне? Это бывшая пристань, вернее, её основание. Эти столбы, да этот дом – единственное напоминание о тех временах. Вирнея поначалу тепло отнеслась к своим новым жильцам, но вскорости постояльцы показали ей своё истинное лицо. Как оказалось, их целью был сам лес. Они хотели извести его на брёвна и продать. Когда Вирнея это поняла, она попыталась помешать своим мучителям. Она научилась вмешиваться в их сны и заставлять поверить во всякие беды, происходящие с близкими. Но это ей не помогло: стоило поселенцам попасть в реку, морок исчезал, и пришедшие в себя лесорубы возвращались обратно. Тогда и появились кровососы, вернее они были тут всегда, но таких размеров не достигали. Это были небольшие зверьки, питавшиеся, в основном, падалью. Вирнея выпестовала их и превратила в своё орудие. Вскоре поселенцы сгинули, но не все. Некоторым Вирнея нарочно дала возможность спастись, чтобы они разнесли весть о странных и страшных вещах, творящихся на острове…
–И что, с той поры здесь никто не появлялся? – полюбопытствовал Лохмоть.
–Почему же, – усмехнулся знахарь. – Сам знаешь, что многие верят своим глазам больше, чем тому, что услышат. А бывало, что на сваи напарывалась лодка или даже корабль. Так что кровососам хватало работы.
Юллин аж передёрнуло.
–Неужели никто так и смог дать отпор этому кошмару? И почему тогда здесь живут эти растения? – она показала рукой в сторону террасы. – Они же защищают тех, кто в доме…
–Это обратная сторона чар Вирнеи, – сказал Кун. – Лес – не злодей, уничтожающий всё направо и налево… Кому-то он предоставлял шанс дожить до утра, укрывшись под крышей, а затем убраться отсюда. А что касаемо отпора? Этого я не узнал, но скорее всего мы первые. Думаю, среди посетителей острова вряд ли сразу встречались и выродок и маг…
Кун впервые так назвал себя, и все затихли, смотря на него.
–Чего уставились? – засмеялся Кун. – Можно подумать, что для вас всех это, невесть какое открытие!
–Я ещё в кашеварне стала подозревать, – кивнула эльма, – когда Ракушку кашель пробил внезапно. А потом ты пару раз на мои мысли отвечал: тоже признак.
–Плохо,– шутливо сморщился Кун. – Значит, неумело скрывал свои возможности…
–Ага, неумело, – влез со своим замечанием Лохмоть. – Я-то… я-то хорош, целый колдун прямо под носом сидел несколько лет, а я ни сном, ни духом!
Все рассмеялись, таким шутливо-обиженным было лицо доверенного.
–Нет, в самом деле, Кун, почему ты это скрывал? – спросила эльма. – Зарабатывал бы сейчас неплохие деньги из государевой казны, да радовал сельчан вовремя пошедшим дождём и испуганными разбойниками.
–Ну, Юллин, вижу, ты совершенно во мне не разобралась, – улыбнулся Кун. – Тесно мне в рамках, не могу я так. Да и магии я специально не обучался, больше путешествовал, да в читальнях сидел. Кое-что могу, конечно, посерьёзней дождя того же…
–Видели, – кивнул Лохмоть. – Того мага ты знатно уложил.
–Мне повезло, – серьёзно ответил Кун. – Бур его до такого состояния довёл, что у него сил почти не осталось… да и внезапность сыграла свою роль.
–А он и сопротивляться тебе больно-то и не стал! – отметила эльма. – Первый раз такую признательность своему палачу видела.
–Довёл его Бур,– опять повторил знахарь. – Сколько лет он его от Общины скрывал и выжимал все соки… на него ж смотреть страшно было…
Все замолчали, заново переживая события прошлого дня.
–Жалко, – неожиданно протянул Грошик. – Знали б, что ты колдун, сейчас жили припеваючи… Взял бы и натворил Рыжеблуду какую болячку, он от нас и отстал…
–Ошибаешься, Грошик, – посмеиваясь, сказал Лохмоть. – Магия тоже свой след оставляет, по которому чародея вычислить можно. Этим как раз Магова Община и занимается-выслеживает таких как Кун.
–Именно, – согласился знахарь. – По мелочи-то я творить мог, так как торговище было рядом, а там этих колдунов на привязи – пруд пруди, причём все колдуют, заговаривают и зачаровывают – свой след спрятать легко было. А вот если серьёзное что-то сделать – это всё равно, что Общинным прознатчикам крикнуть:– «Вот он я ребята, берите меня!».
–А жена? – спросила Юллин, даже прекратив раскладывать на столе их скудные припасы. – Получается, что ты и Айрин из-за этого не спас?
–Здесь другое,– помедлив, сказал Кун. – Она сама меня попросила не вмешиваться. Сказала: «Одна моя жизнь, не стоит десятка других. Кто лечить будет, если тебя Община схватит?» Да и поздно там было магию применять – я ведь тоже не всесилен…
Знахарь приподнялся, подошёл к открытой двери и замер, прислонившись к косяку. Он словно заново переживал те события и сейчас опять был в тёмной душной комнате, где на кровати, разметавшись в горячечном бреду, умирала его любимая. Юллин захотелось выйти и бить, бить и бить эту Вирнею, посмевшую так извратить образ Айрин. Она даже непроизвольно потянулась к кладню, но вовремя остановилась, увидев взгляды остальных.
–Ты прости нас, – прервав неловкое молчание, сказал Лохмоть, обращаясь к Куну.
–Ничего, – повернувшись ко всем, ответил Кун. – Вы не виноваты ни в чём. Скорее я сам…
–Подожди, – вдруг вспомнила эльма о том, что мучило её в последние мгновения. – Говоришь, каждое колдовство след оставляет… А можно найти не только того, кто магию применил, но и то, на что его колдовство направлено было?
–Можно, я думаю, – пожал плечами Кун. – Только зачем это тебе? Кровососов по норам отыскать намереваешься? Так незачем уже… я ж сказал. Этих тварей, кстати, не так уж и много, Вирнее тоже их излишек не к чему… Она сама напугана тем, что мы так их ряды прошерстили, поэтому навстречу мне и пошла.
–А Бур нас по твоей магии не вычислит? – вмешался в их диалог Лохмоть. – Мы ж теперь государевы преступники, так что на помощь Общины он вполне может рассчитывать.
–Пусть попробует, – расхохотался колдун. – Вирнея здесь такие вещи творит, что всей Общине долго разбираться придется, что да как… Но вот на остров сунуться они вполне могут… да не сей момент же, – он раздражённо махнул рукой, увидев, как напряглись его спутники. – Пока он помощи от магов дождётся-не одна седмица пройдёт, так что, какое то время у нас есть. Ну, что убедил я вас? Если да, то давайте за стол садиться, Юллин зря старалась что-ли?!
Уныло посмотрев на свою порцию и кружку с вином, Лохмоть растерянно посмотрел на эльму.
–Потерпи, – улыбнувшись, сказала та, – ближе к вечеру Гарлина на промысел отправим. Сейчас-то рано ещё, всё одно очаг не разожжёшь, дым увидеть могут…
Лохмоть кивнул, соглашаясь, но тут же наморщил лоб, что-то припоминая.
–Грошик! – обрадованно позвал он. – Давай-ка сюда свои припасы, а то стухнет всё в котомке твоей…
–А она не моя, – с набитым ртом ответил Грошик и проглотив кусок рыбы продолжил, – это Ивия мне всучила для Ли… то есть для Юллин, я внутрь и не заглядывал…
–Всё одно тащи, – потёр руки Лохмоть, – для своей дочки она, поди, вкусного куска не пожалела.
Грошик послушно кивнул и вскоре притащил мешок, бухнув его на стол прямо перед эльмой. Та, посмотрев на него, стала развязывать тугой узел, который ещё больше стянулся после всех дорожных перипетий. Наконец верёвка поддалась, и горловина мешка безвольно повисла с одного края, как бы приглашая хозяйку взглянуть на своё содержимое.
–Ну, чего там? – нетерпеливо спросил Лохмоть. – Припасы есть или тряпки одни для твоего приданного?
Юллин бросила на него сердитый взгляд и стала доставать вещи одну за другой, выкладывая их на всеобщее обозрение. Первым лежал довольно увесистый кошель с позвякивающими внутри монетами.
–Гляди-ка, – удивлённо сказал доверенный, – не зря Бенор к Ивии на торговище приценивался. Вон, какие богатства…
–Заткнись! – жёстко сказала Юллин. – Она последнее мне отдала, а ты тут шутить изволишь!
–Молчу, – Лохмоть дурашливо вскинул руки, как бы защищаясь от свирепого взгляда эльмы, – больше ни слова не скажу… чем угодно могу поклясться…
–Языком своим длинным, – проворчала Юллин и продолжила изучать содержимое мешка. Следующей вещью, которую она достала, был заботливо связанный прямоугольный свёрток. Пожав плечами, Юллин развернула и его. Внутри находились три среза с рисунками. На одном была изображена сама Ивия, уже в новой одежде, подаренной ей знахарем, на втором – Дальняя пристань, с пристающим к ней кораблём, а вот на третий срез Юллин посмотрела с недоумением и положила его на стол. На рисунке были изображены люди, скованные цепью, видимо невольники, идущие куда-то. Каждая из фигурок была перечёркнута, и не понятно было, то ли эти люди обрели свободу, то ли их уже не было в живых. Рисунок по очереди обошёл сидящих за столом, но никто не сумел объяснить, что же хотела сказать Ивия. Последним на срез посмотрел Грошик, но его больше интересовало мастерство, с которым было выполнено изображение, чем поиски в нём какого-либо смысла. Два последних рисунка были написаны чернилами из пуховницы и видимо давно, так они были высохшими, и изображённое на них неплохо сохранилось, чего нельзя было сказать об автопортрете: используемый для работы уголёк кое-где подтёрся, но всё равно рисунок был великолепен. Отложив срезы в сторону, Юллин продолжила изучать содержимое котомки и вскоре на столе перед ней лежали деревянная чашка с ложкой, находящаяся в плохом состоянии огнивица и отрез искусно расписанной ткани. Последними эльма достала два мешочка – побольше и поменьше – но сделанных из гораздо более дорогой кожи, чем кошель Ивии, а на том, что побольше было вытеснена надпись.
–Ну-ка, ну-ка, – Кун взял его в руку и стал изучать написанное. – Интересно… очень интересно…
Его никто не слушал. Все смотрели на пару золотых браслетов, извлечённых Юллин из второго мешочка. Изящно сделанные, с вставками из каменьев, они переливались на столе перед оторопевшей Юллин.
–Что это? – эльма растерянно оглянулась. – Это не моё… – она попыталась отодвинуть украшения от себя, но Лохмоть удержал её руку и улыбнулся.
–Я ж говорил – приданное! Ты не отказывайся, примерь, сразу завидной невестой станешь: они вместе поболее корабля стоят. Да во втором мешочке, поди, ещё пол флотилии лежит, судя по его размеру… Открывай, давай, не тревожь душу …
Эльма протянула руку к знахарю, и тот неохотно отдал кошель ей. Он не успел изучить надпись до конца и теперь с нетерпением ждал, когда Юллин достанет то, что находится внутри и отдаст ему пустую мошницу. Эльма осторожно вытащила из мешочка ещё один, на этот раз меховой. Распустив его завязку, она вытряхнула на стол камень без оправы размером со свой кулак, сразу же засиявший каким-то искристым светом.
Никто ничего не успел сказать, как послышался грохот опрокидываемых лавок и Лохмоть с эльмой встали напротив друг друга. Кладень эльмы нацеливался доверенному в лицо, перед которым тот держал свой секач.
–Что, Лохмоть, воровская натура взыграла? – хрипло поинтересовалась Юллин. – Вон браслеты лежат, бери, если хочешь и уматывай, а о камне даже думать не смей!
–Он не твой, – ощерился Лохмоть, – и не был твоим никогда! Так что права на него у всех одинаковы! Олбиран, я верно говорю?!
Доверенный видимо рассчитывал, что пиратская составляющая огра возьмёт верх, и он поддержит его домогательства, но Олбиран решил по-другому. Он спокойно встал рядом с эльмой и его шестопёр недвусмысленно закачался перед Лохмотем.
–Вот, значит, как? – с нервным смешком произнёс доверенный. – Двое на одного… вернее трое, – сказал он, увидев вошедшего в комнату грайса, угрожающе оскалившего клыки. – Значит, долгая битва нам предстоит! От камня я просто так не откажусь, и причин объяснять не буду… Ну, кто первый? – он повертел топором.
–А ну сели! – раздался голос всеми забытого знахаря. – Или поквакать вас заставить?! На это моих умений хватит-вмиг в рыбий деликатес превратитесь!
Эльма скосила глаза в сторону Куна и, увидев направленный на стоящих посох, поняла, что маг не шутит. Она перевела глаза на Лохмотя. Тот криво улыбнувшись, медленно опустил оружие, кивком предложив Юллин с огром сделать то же самое. Эльма было заколебалась, но Кун снова вмешался:
–Мне что, повторить надо?! Или для разнообразия на грайсе продемонстрировать?! Гарлин, ну ка брысь отсюда! Все и так видят, какой ты страшный!
К удивлению эльмы грайс закрыл пасть, но хоть и подчинился знахарю, полностью выполнять его приказ не спешил, а улёгся прямо у ног Куна, не сводя глаз с Лохмотя. Это окончательно убедило её в намерениях мага, и она опустила кладень. Олбиран посмотрев на нее, тоже убрал своё орудие, но прятать его не спешил.
–Убрали! Все свои игрушки убрали! – продолжил знахарь. – Олбиран, подними скамью и усаживайся. Юллин – это и к тебе относится, а наш доверенный и сам справится!
Лишь когда все приказы были выполнены, и троица задир молча сидела за столом, Кун опустил свой посох и тоже присел с ними рядом.
–Грошика, только напугали, – проворчал он. Действительно, мальчик так и сидел с куском пышника в руках, зажмурив глаза. – Вот уж не думал, что такая безделица всю голову вам задурит.
–Эх, Олбиран, Олбиран, – неожиданно произнёс Лохмоть. – Подвёл ты меня, сильно подвёл… Чего ты её сторону принял?
–Она моя хозяйка, – не раздумывая ответил огр. – Я её защищать должен…
–Ещё один защитничек на мою голову, – вздохнул Лохмоть. – Вон, на полу зверюга лежит, всё шипит на меня как дырявая кувшинка, теперь и ты, огр, мне голову разбить за выродка готов.… С какой стати она хозяйка-то твоя? С того, что ты бой проиграл? Так она за тебя денег не платила, да и Йорро все на небесах уже обретаются, посему верность хранить кому-либо тебе не нужно… Я вообще удивился, когда ты на подмогу нам в Троедомье пришёл…
Огр посмотрел на него, а затем неожиданно стал снимать стёганку.
–Йорро зла не забывают. Убить меня они не убили, но слово своё, данное эльме, сдержали. Мы от кашеварни на торговище направились, – огр оголил плечо, на котором уже не стояло клейма орков. Вместо него чарами была наведена надпись: « Олбиран, раб выродка».
–Да уж, сумели Йорро тебе напакостить напоследок, – прервал общее молчание Лохмоть. – С таким клеймом ни в одно приличное место, даже по вашим рабским меркам, не пустят. На площадках невольничьих в стороне стоять придётся, если эльфы или гномы раньше ночью не придушат… Так ты только из-за этого с нами? А я-то подумал, что тебе эльмка приглянулась, посвататься к ней решил… – всё – таки уколол он Олбирана.
Огр недовольно покосился на доверенного, но сжав зубы промолчал.
–Да и вообще, тебе не к чему за нами таскаться, – не унимался Лохмоть. – Это клеймо с твоего плеча в два счёта свести можно! Сам посуди: чародей у нас есть, хозяйка тоже присутствует, и возражать, я думаю, не станет…
Опешившая от такого напора эльма лишь утвердительно кивнула головой, но потом, оглянувшись по сторонам спросила: – А вдруг здесь не получится?
–Получится! – заверил её Лохмоть. – Разве угодья зареченские? А не обителевская вотчина?! Мы на своей земле, и правила здесь наши!
Слушающий его с лёгким недоверием Олбиран, поднял взгляд на знахаря. В его глазах мелькнула надежда, тут же угасшая после слов мага.
–Хоть остров и часть Обители и Юллин согласна, нам этого мало. Ещё власть нужна, – проговорил, заинтересовавшийся таким развитием событий, Кун. – Без её представителя мы ничего не сделаем.
–Так вот же он! – вскричал Лохмоть, показывая рукой на эльму. – Она ж у нас Вольный Охотник, правда, не лучший посланник гильдии, но чем богаты: всё одно её власть-то поважнее даже вильетовой будет! Я тебе ради такого, Юллин, даже жетон твой верну, – с этими словами Лохмоть достал его из пояса.
–Вот гад! – с чувством проговорила эльма. – Теперь-то тебе точно одна дорога-в острог! Верни жетон, пока я тебя на куски не порубила…
–Это ты и на самом деле зря, – поддержал её Кун, – Охотника обокрасть страшное преступление…
–Да вы что! – усмехнулся Лохмоть. – Так давайте, бегите за стражами.…Или вам напомнить, где мы сейчас? Пусть даже они приплывут и что? Схватят? Как бы ни так! Тут твоя Вирнея и суд, и приговор и топор палача… Но чтоб не накалять обстановку, на! – он швырнул через стол жетон. Эльма схватила его и тут же почувствовала тягучий удар в голове. Руку, сжимавшую жетон дико заломило, и перед глазами всё поплыло, постепенно удаляясь и погружаясь в темноту.
Она очнулась, с удивлением обнаружив себя на полу. Сильно болел локоть, которым она видимо, ударилась, когда свалилась с лавки. В голове продолжало слабо шуметь, но Юллин сумела усилием воли отвлечься от боли. Рядом с хозяйкой, рычал грайс, никого к ней не подпуская. Правда, такого желания никто и не изъявлял, за исключением Грошика, растерянно топтавшегося недалеко от Гарлина с кружкой в руках. Охнув, эльма приподнялась и сев на полу протянула руку в его сторону. В горле пересохло и страшно хотелось пить. Грошик осторожно подал ей воду и отошёл назад, прижавшись к знахарю, который нахмурившись, смотрел на жадно пьющую Юллин. Такой же серьёзный взгляд был у Лохмотя, а вот огр сидел со своим обычным видом, наклонив голову к ногам.
–Ну, что, Юллин, – неожиданно спросил доверенный, – поняла теперь, чем настоящий жетон отличается от подделки?
Юллин недоуменно посмотрела на него, а затем на Куна. Тот кивнул, как бы соглашаясь с Лохмотем, а потом сказал, обращаясь к эльме: – Каждый жетон зачарован на своего хозяина. Другой его просто так в руки взять не может – произойдёт то же самое, что и с тобой. Зачем так сделано, я думаю, ты понимаешь.
Он посмотрел на Лохмотя, который внезапно встал и, не обращая внимания на рычащего грайса, протянул эльме руку. Юллин настороженно посмотрела на неё, но всё же подала свою и при помощи Охотника приподнялась с пола.
–Спокойно, Гарлин! – произнесла она и опустилась на своё место, потирая ушибленный локоть. Лохмоть сел напротив, изучающе глядя ей в лицо. Камня на столе уже не было: уложенный назад в мешочки, он находился в руках Куна, который пока не обращал на него внимания, следя за эльмой и Лохмотем.
–Значит, ты сразу понял, что я не Охотник? – спросила Юллин, смотря прямо в глаза доверенному.
–Как только ты мне жетон протянула, – кивнул тот.– Ни один ратник такого не сделает: мы же знаем, чем это грозит.
–А что ж ты меня сразу в оборот не взял? – поинтересовалась Юллин. – Это ж такой куш: выродок, да ещё и выдающий себя за гильдейского ратника! Ты б себе безбедную старость точно обеспечил.
–Любопытно стало, – пожал плечами Лохмоть, – да и задача у меня другая в Заводи была. Вернее она и сейчас есть, только вот с её исполнением всё усложнилось многократно. Ну и годы, на неё потраченные из-за тебя терять не хотелось. Хотя…
Мимо них в дверь проскочил Гарлин, по привычке зашипевший на Лохмотя.
–На охоту пошёл, – вымученно улыбнулась Юллин. – Надо у Куна спросить, можно ли в лесу хвороста набрать для очага, а то эта его Вирнея не так поймёт.
–Всё она поймёт, – раздался голос знахаря, – ей самой этот мусор ни к чему. Только смотрите не ломайте ничего, вон по сторонам, сколько сушняка валяется. Да, Юллин, я тут лишил тебя собственности, – знахарь невольно улыбнулся.– Олбиран теперь свободная личность.
Юллин покосилась на огра. Действительно его плечо было девственно чистым, но казалось, что он этому не рад, наоборот он в задумчивости лохматил свои короткие волосы, словно размышляя над чем-то.
–Хвала всем Богам! – радостно выдохнула Юллин. – Хоть это получилось…
–Всего-то? – рассмеялся Лохмоть. – Видишь, Олбиран, как легко подарить кому-то счастье. Хорошо, что у тебя хозяйка такая покладистая оказалась, хотя всего этого могло не быть, если б ты не с грайсом сражаться полез, а с ней самой. Я понимаю, что ты не хотел с Охотником в схватку вступать, но как сам видишь, ратник из неё никакой,…правда, ты тогда этого не знал, само собой…
–Даже если бы знал, всё равно не стал сражаться, – ответил Олбиран.
–Это ещё почему? – вроде как удивился Лохмоть.– Ты, что, совсем с женщинами не дерёшься или грайс для тебя более удобным соперником показался?
Как не занята была голова Юллин поисками выхода из сложившейся ситуации, она насторожилась – как-то нарочито звучали слова сидящих, будто они вели давно отрепетированный разговор.
Огр пристально посмотрел на Юллин и сказал: – Она не согласилась биться со мной голыми руками, а выстоять против вооружённого Падшего воина, да ещё и арлая, у меня вряд ли были шансы!
Эльма вздрогнула и машинально схватилась за рукоятку кинжала, висевшего на поясе. Но вовремя подскочивший Лохмоть, удержал её руку.
–Не спеши, – серьёзно сказал он. – И так все про всё знают. Ждали, что сама расскажешь.
–Когда догадались-то? – только и сумела спросить Юллин.
–Не сразу. Сначала я считал, что ты просто искательница приключений, не смирившаяся с судьбой отверженной личности. Потом, после твоих расспросов об убийстве в Заводи – влюблённой дурой, разыскивающей объект своего обожания…хотя мне тогда уже не давали покоя шрамы, которые я случайно увидел на озере…и ещё клеймо, краешек которого ты мне там же показала. После драки в Троедомье, я уже примерно представлял, с кем мы имеем дело, а последнюю точку сегодня утром поставил Олбиран!
Юллин посмотрела на огра.
–Клык, – ответил тот на её невысказанный вопрос. – Клык, который ты носишь на шее. Я могу даже назвать того, кто сделал эти кулоны для арлаев – телохранителей Властителя! Поэтому я и спросил у Лохмотя давно ли у тебя эта вещь? Я ж не думал, что он знает тебя лишь немногим поболее моего…
…ну и рассказал нам, что это за украшение! – добавил Кун. – А теперь, друзья мои, когда мы наконец-то всё выяснили, возникает ещё одна загадка! Так зачем тебе камень, Юллин? Кстати, это и тебе вопрос, Лохмоть. Ты у нас далеко не вор, оказывается, чего ж ты за этот самоцвет поубивать всех готов был?
–Он, что не видел его никогда? – спросила Юллин у Лохмотя.
–Откуда! – ответил тот. – Он же сам сказал, что по свету мотался, да по читальням рассиживался. А там этого изображения нет: строго-настрого запрещено рисовать, чтоб никому в голову не пришло подобие сотворить…
–Мы вам не мешаем? – иронично осведомился Кун. – А то мы и прогуляться можем…
Эльма с Лохмотем смущённо переглянулись и Юллин сказала:
–Этот камень – небесник, и вынут он из Берегини!
–Откуда?! – знахарь подумал, что ослышался.
–Из Берегини, – почти беззвучно повторила эльма и посмотрев на окружающих, вдруг неожиданно схватила Лохмотя за рукав. – Отдай… Отдай его мне, прошу! – она заглядывала ему в глаза и по её щекам текли слёзы. – Кун, Олбиран… скажите ему… пусть отдаст… пусть…
Как не крепился Грошик, но при виде плачущей эльмы, он заревел и, подбежав, уткнулся ей в плечо, обхватив её руками. Лохмоть растерянно посмотрел на них и неожиданно погладил Юллин по голове.
–Не могу, – голосом полным сочувствия сказал он. – Понимаешь, просто не могу… Я давал клятву…
–Кому?! – внезапно выкрикнула эльма. – Кому ты её давал?! Той жирной сволочи, что обманом залезла на трон и сейчас всеми силами пытается изобразить Властителя?!!
–Нет! – твёрдо ответил Лохмоть. – Я присягал на верность Лимею!
–Тогда что тебе регент?! – воскликнула Юллин и тут же вскинула руку к горлу, словно у неё перехватило дыхание. – Подожди… – медленно произнесла она. – Как ты мог принести клятву Лимею? Ты же давно живёшь в Заводи, а гильдию восстановили только по окончании войны… – она нахмурилась, – но у тебя жетон, и он настоящий… – она недоуменно посмотрела на спокойное лицо Лохмотя.
–Самый настоящий, – кивнул Кун.– Но, в самом деле, Лохмоть, что-то не вяжется… Я ж тебя знаю с первого дня твоего появления на Дальней, если помнишь, а тому уж года три прошло!
–А с чего вы взяли, что Охотники заново возродились лишь после Погибели? – хитро прищурился Лохмоть. – А если я вам скажу, что гильдия никуда не исчезала?
–Однако в летописях… – начал, было, Кун, но Лохмоть его перебил.
–В летописях порой пишут лишь то, что выгодно Властителю, – нравоучительно проговорил он и поколебавшись, добавил: – Ну, уж коли мы с вами в одной лодке, хотя и существуют некоторые разногласия… – он покосился на Юллин, – кое – что, видимо, придётся вам открыть…
Он ещё немного подумал, но потом заговорил:
–Вольные Охотники были распущены только на словах. Да, нас стало гораздо меньше, но те, кто остались, теперь напрямую подчинялись государю, превратились в его глаза и уши. Берегиня Берегиней, а знать о том, что на самом деле происходит в государстве, было не лишним. Да и Берегиня – это лишь символ, не более того! С её появлением количество желающих занять трон только увеличилось – ведь теперь было достаточно просто снять красивую цацку с одной правящей шеи, нацепить её на другую и всё: у Обители новый Властитель…
–А как же зачарованность? – поинтересовался Кун. – Кому не попадя сложновато такой трюк провернуть, в стране все маги наперечёт…
–И ты? – ухмыльнулся Лохмоть.– Что-то я сомневаюсь, что Магова Община о тебе знает. Думаешь таких в Обители мало? А за её пределами? Да ещё тот колдун, которого ты в Троедомье уложил. Он тоже не вчера родился…
Олбиран неожиданно поднялся на ноги и, одев стеганку, направился к двери.
–Ты куда? – спросил его Кун.
–За разговорами можно и голов лишиться, – проворчал огр. – Пойду, гляну что там на реке происходит. Грошик, хочешь со мной? – спросил он у мальчика, всё ещё прижимающегося к плечу эльмы. – На обратном пути хворосту наберём…и коту в охоте подсобим, – добавил он, чем окончательно привлёк мальца на свою сторону.
–Опасно, – сказала Юллин, но увидев умоляющие глаза Грошика, обратилась к знахарю. – Ты в этой своей Вирнее точно уверен? Она никаких неожиданностей нам не принесёт?
–Точно, – кивнул Кун. – У меня вообще сложилось такое ощущение, что она будет рада, если мы как можно скорее уберёмся отсюда. Что-то ей не по нраву, как будто боится она…
–Ещё бы, – усмехнулся Лохмоть, – она наверняка сообразила, что за нами погоня может нагрянуть, а там столько напасти привалит, что никакие кровососы не уберегут…Ты вот что Юллин. Дай-ка мне свой свиток, тот, с полномочиями ратника и жетон. Спрячу всё во дворе: хоть остров и к Обители относится, а все же. …Кто знает, кого здесь носит.
Кун опять кивнул, полностью соглашаясь со словами Охотника, но после того, как Лохмоть вышел, всё-таки выдернул из-за пояса острину и протянул её Грошику.
–Держи, – сказал он. – Уговоры уговорами, а тут и другое зверьё кроме кровососов и кошмаров обитает. Вы ж поохотиться решили – так что вот тебе орудие для лова.
Он незаметно скосил глаза на огра, который улыбнулся ему и потряс своим шестопёром. Грошик ничего этого не видел. Радость, переполнявшую его, нельзя было описать словами: он шёл на охоту с оружием в руках, да ещё с огром! Настоящим огром, об одном упоминании про которого, у хозяек в Заводи перехватывало дух, а мужчины испуганно оглядывались по сторонам! И ещё вместе с ними будет охотиться грайс! Грошик чуть не выругался от злости на то, что никто, даже ненавистный Блинюк, этого не видит. Вот бы рассказать ему как-нибудь – лопнул бы от зависти прямо у своего зазывального столба!!!
Проводив Олбирана с Грошиком, эльма опять уселась на своё место. Вскоре вернулся Лохмоть.
– Жетоны спрятал, свиток сжёг, – спокойно сказал он и, усевшись, взял кружку. Эльма терпеливо ждала, пока он напьётся. Кун тоже поглядывал на Лохмотя, не забывая при этом изучать надпись на мешочке. Охотник, однако, молчал, возможно, уже сожалея, что разоткровенничался с двумя самыми опасными своими противниками – Падшим воином и затаившимся магом. Но выхода у него, похоже, не было и, вздохнув, Лохмоть решил продолжить начатый разговор:
–Три года назад в самый разгар Погибели, Лимей задался одним очень неприятным вопросом: почему Южные провинции так неохотно присылают своих воинов? Да, вильеты и Верхние городов Юга на словах обещали огромную поддержку, но предоставляли её как-то по частям, ссылаясь на сложности пути и охрану своих рубежей от речных пиратов. Неоднократно государь посылал на Юг гонцов, но это ничего не меняло. Лишь один из Верхних Абелина по имени Чагол, в своём послании Властителю, был абсолютно честен. Он писал, что вильет и его окружение гораздо больше озабочены внутренними кознями и призывам из Эслата уделяют недостаточное внимание.
–Бывший владелец Дальней? – прошептала Юллин.
–Он самый, – кивнул Лохмоть. – Уж не знаю, на что он рассчитывал, отправляя такое послание Лимею, но одного он добился точно. Не смотря на тяжесть положения, государь решил уделить пристальное внимание тому, что творится на Юге. Из охотников было выбрано несколько ратников и отправлено в Абелин. Задачи у всех были разными: кто-то внедрился в окружение Верхних, кто-то (как я, к примеру) укоренился в Заводи, а были ещё и такие, кто нанялся в стражи или прикинулся ремесленником… Друг друга мы не знали, лишь на крайний случай был опознавательный знак …им и воспользовался Ральт в Троедомье, – опустил голову Лохмоть.