–Кун, – негромко позвала она знахаря, – возьми свою смазку для факелов, огнивицу и иди сюда.
За стеной из ползунка заспорили: Лохмоть не хотел отдавать знахарю необходимую вещь и порывался идти к Юллин сам. В результате, к эльме пробрался огр, просто отобравший у спорщиков и то и другое. Юллин осторожно попыталась снять со стены один из фонарей, но он оказался довольно тяжёлым и присутствие рядом Олбирана, вовремя подхватившего светильник, оказалось как нельзя кстати. Кивком поблагодарив его, Юллин, затая дыхание, открыла маленькую дверку сбоку и капнула немного жидкости на засохший фитиль. Вскоре тот, пропитавшись смазкой, заблестел, и тогда она чиркнула огнивицей. В отличие от Лохмотя, ей удалось выбить искру с первого раза, и ровный свет фонаря отогнал темноту.
–Идите сюда, – позвала остальных эльма. – Только осторожней, неизвестно, что листики этого ползунка в себе таят. Может они как цатра, что у Касама на виннике растёт…
–Ничего подобного, – раздался голос Лохмотя. – Этот болван здоровенный к тебе же прошёл и ничего с ним не случилось. Или случилось? Посмотри, может он там пену изо рта уже пускает или у него когти растут… А лучше бы он застыл – хоть ненадолго – я б тогда успел ему парочку пенделей втюхать… что б больше чужое из рук не выхватывал…
Произнося всё это, Лохмоть времени не терял и вскоре уже стоял рядом с Юллин. За ним шли Кун с Грошиком, который явно засыпал на ходу.
–Лохмоть, снимай второй фонарь, а ты, Олбиран, подними свой повыше,– скомандовала эльма. Доверенный удивлённо посмотрел на неё, потом на стоящего рядом огра и, потерев вывернутую последним кисть, решил подчиниться. Вскоре и второй светильник радовал глаз невысоким огоньком.
–Отошли все! – опять скомандовала эльма, внимательно осмотрела затейливую резную ручку и, осторожно сжав её в кулаке, рывком дёрнула притвор. Ничего не случилось: сильно заскрипев, дверь поддалась, и на путников дохнуло затхлым воздухом давно не обитаемого жилья. Посторонившись, Юллин пропустила вперёд грайса, который молчаливой тенью скользнул внутрь. Вскоре послышалось его урчание и эльма, произнеся:– Добро пожаловать!– смело вошла в дом.
Внутри дома было на удивление чисто. Несколько деревянных лавок, стоящих вдоль стен, стол с треснувшей крышкой и небольшой очаг в углу. Деревянная перегородка делила дом на две части: во второй они обнаружили два лежака с ветхими остатками какого-то тряпья.
–Ну что, располагаемся? – предложила эльма. – Грошика, вон, качает всего.… На двери, я смотрю засов здоровенный, да и Гарлин на страже…
–Я бы всё же выставил охранника, – произнёс Кун. – Давайте по очереди сторожить: грайс грайсом, но вы не забывайте, где мы. Как бы беду не прозевать – не зря ж про остров такая дурная молва ходит…
–Хорошо, – согласно кивнула эльма. – Кто первым дозорить будет?
–Я, – негромко произнёс знахарь.
Юллин кивнула. – Потом меня разбудишь, а я затем Лохмотя. А тебе, Олбиран, самое тяжелое время достаётся, под утро, сдюжишь?
Огр усмехнулся и, поставив фонарь на пол, вышел в другую половину дома. – По нужде кто хочет? – спросил оттуда он. – А то засов закрою…
Спустя некоторое время все угомонились. Предоставив Юллин с Грошиком лежаки, остальные разместились в соседней комнате. Скинув кладнем на пол ветхие тряпки и сняв перевязь, Юллин, не раздеваясь, только ослабив ворот фаниты, рухнула на жалобно заскрипевшие доски и тут же заснула.
Приснившийся сон не отличался от её постоянного кошмара.… Уже больше года она видела одно и то же: огромное, усыпанное телами погибших, поле боя. Она различала до мелочей каждую деталь: поразившие воинов пики и стрелы, разбитые вдребезги щиты и сломанные мечи. Кое-кто из раненных протягивал к ней руки, она видела их открытые в беззвучной мольбе о помощи рты. Но она не могла даже шагнуть к ним и только плакала глядя на их страдания. За спиной раздался топот и она, развернувшись, увидела его, закованного в броню всадника, который неумолимо приближался, вытаскивая из ножен длинный меч, такой же чёрный, как и тот, что она держала в руке. Юллин приготовилась к страшному удару, но сон почему-то изменился. Вместо того, чтобы сразиться с ней – как это было всегда – всадник неожиданно осадил скакуна и снял шлем. На Юллин смотрел тот, чей облик был глубоко запрятан в её памяти. Но постепенно его черты расплывались, превращаясь в страшное, обожжённое лицо Детинушки. Двуликий всадник махнул рукой, зовя её за собой, и стал разворачивать коня. Эльма потянулась за ним и неожиданно поняла, что она может идти, что удерживавшие её на одном месте путы бесследно исчезли. Она радостно вскрикнула и шагнула вслед удалявшемуся воину. Ноги были ещё тяжёлыми, шаг дался ей с трудом, но она не обращала на это внимания. Неожиданно что-то сбило её с ног, и по лицу хлестнул мокрый от крови вымпел. Она жалобно заскулила, видя, как всадник удаляется от неё. Юллин рванулась за ним, но что-то цепко удержало её на месте, а потом и опрокинуло навзничь. Острые наконечники стрел пробили плечи, пригвоздив её к земле. Боль всё увеличивалась и Юллин внезапно проснулась. Она лежала на боку посреди комнаты, а грайс лизал её мокрое от слёз лицо, вцепившись в неё когтями. Увидев, что хозяйка пришла в себя, он жалобно мяукнул и выскочил из комнаты. Лежак Грошика пустовал и Юллин, поднявшись и поморщившись от боли в плечах, тоже вышла в другую половину дома. Там было пусто, лишь в открытую настежь дверь прорывался небольшой поток ночной прохлады с пряным запахом ползунка. Грайс стоял на пороге, но теперь он злобно рычал на что-то, таившееся в темноте.
–Что за напасть?! – охнула эльма и, быстро метнувшись к своему лежаку, схватила кладень, но задумавшись на мгновение, взяла ещё и кинжал. Достав его из ножен, не одевая перевязь, она опять выбежала в соседнюю комнату, но, не задерживаясь в ней, выскочила наружу. Гарлин держался рядом, утробно рыча и временами припадая к бревенчатому полу террасы. Откинув путаницу ползунковых зарослей, она осторожно шагнула во двор, постоянно оглядываясь.
Первым она увидела огра. Неуверенно переставляя ноги, он брёл к воротинке, временами останавливаясь и хрипло споря с кем-то на своём языке. Возле него мелькнула чёрная тень, гораздо чернее того мрака, что царил вокруг. Юллин быстро прыгнула к ней и со всей силы нанесла удар. Раздался визг и тень разделилась надвое. Одна половина ещё шевелилась, и подскочивший грайс с рычанием обрушился на неё. Олбиран очнулся и, схватившись за голову, застонал.
–Остальные! Где остальные?! – крикнула Юллин ему в лицо, но огр только мотал головой, и тогда эльма до боли сжав рукоятку кинжала, несколько раз со всей силы врезала кулаком ему в лицо. Огр отшатнулся, в его глазах что-то мелькнуло, и он схватил эльму за горло. Огромная ручища неумолимо сжималась, у Юллин потемнело в глазах, но тут на спину Олбирану запрыгнул грайс. Огр на мгновение ослабил хватку, и эльма с хрипом схватила воздух пересохшим ртом. – Олбиран! – выдохнула она и тот словно услышал её. Разжав руку, он выпустил Юллин, и она рухнула на землю, захлёбываясь безудержным кашлем.
–Гарлин, не сметь! – просипела она между приступами. Грайс выпустил огра и метнулся к хозяйке. Олбиран недоуменно провел рукой по шее и уставился на испачканную кровью ладонь. Неожиданно он упал на колени и, схватив руку эльмы с зажатым мечом, попытался ударить себя в грудь. Из последних сил Юллин смогла вывернуть кисть, и клинок лишь скользнул по рёбрам Олбирана.
–Прекрати! – хрипло крикнула она. – Потом себя казнить будешь! Надо остальных искать, пока живы.… Беги в дом, принеси факел и оружие прихвати!
Посмотрев на неё, Олбиран поднялся и, тряся головой, тут же зашагал в дом, не обращая внимания на рассечённую скулу и раны на плечах и боку. Не до конца отдышавшаяся эльма, немного постояв на одном колене, выпрямилась, и всё ещё покашливая, выбежала со двора. Гарлин прошмыгнул мимо неё и устремился в сторону от тропы, нырнув в едва заметный прогал в зарослях. Рубанув по кустам мечом, Юллин бросилась за ним и вскоре выбежала на небольшую поляну, где увидела знахаря. Прижавшись спиной к могучему стволу дерева, он сжимал в объятьях чёрное извивающееся тело. Сзади послышался треск ломаемых сучьев, и свет факела озарил жуткую картину. Покрытая блестящей шерстью, к груди Куна прижалось мерзкая тварь с узким вытянутым рылом, и уже нацеливалась присосаться к шее жертвы. Огр сориентировался первым – Г-ха!– выдохнул он, кидая факел в голову кровососу. Он даже не думал о том, что может зацепить и Куна, но твёрдая рука бывшего капитана не подвела. Истошный визг облетел окрестности, тварь отпрянула от знахаря и мотая головой, пыталась сбить рассыпавшиеся по ней искры. Грайс тут же бросился ей на спину, но мерзкое животное оказалось проворнее. Подминая кусты, оно перекатилось по земле и, Гарлин промахнулся, возможно, первый раз в своей взрослой жизни. Тварь вскочила и вытянула морду в сторону кота. Кончик рыла расширился, и эльма с отвращением содрогнулась, увидев мелкие острые зубы по влажным краям пасти. Два хищника припали к земле, не сводя глаз друг с друга: на зловещее рычание грайса, кровосос отвечал пронзительным визгом и отвратительным причмокиванием.
Эльма не успела прийти в себя, как Кун неожиданно кинулся на Гарлина и навалился на него сверху. Он схватил грайса за загривок и попытался оттащить от мерзкого создания. Кот был вынужден отвлечься, и в этот момент кровосос атаковал. Сначала он отпрыгнул в сторону от Юллин и метнулся к борющимся между собой противникам. Эльма с отчаянием поняла, что не успеет достать тварь мечом, но кровопийца совершенно выпустил из вида Олбирана. Шестопёр взлетел как пушинка и встретился с мордой хищника на полпути. Звук ломаемой, расплющиваемой плоти был самым приятным для Юллин за последние мгновения. Кровосос упал, отброшенный в сторону чудовищным ударом. Рыла у него уже не было, как впрочем, и головы, превратившейся в кровавые ошмётки. Но тело твари ещё продолжало биться в агонии, пока в последних конвульсиях не подкатилось к ногам эльмы, без всякого сожаления разрубившую кровососа пополам. Лишь после этого обрубки твари прекратили подавать признаки жизни, а Юллин кинулась к Олбирану, оттаскивающему обезумевшего знахаря от грайса.
–Кун! – она с силой хлестнула лекаря по щеке. – Да очнись ты!! Нам спасать надо остальных, иначе…
Она не успела договорить. В отдалении раздался визг, но в нём звучало не радостное предвкушение грядущего пира, а боль и страх. У стоящих на поляне возникло полное ощущение того, что очередной кровосос столкнулся с неведомым им врагом, который внушал ему дикий ужас. Освобождённый Гарлин зашипел и прижался к ногам эльмы. Юллин с удивлением поняла, что грайс боится, до дрожи боится того, кто преследовал в зарослях тварь-кровопийцу. Однако эти звуки привели знахаря в чувство. С трудом, опираясь на ствол дерева, он поднялся на ноги и ошарашенно уставился на своих друзей, после чего перевёл взгляд на сжатые кулаки, из которых торчали пучки грайсовой шерсти.
–Это что?! – он протянул руки к Юллин.
–Очнулся? – крикнула в ответ эльма, прислушиваясь к лесным звукам. – Куда пошли Лохмоть с Грошиком? Куда?!!
Кун недоуменно покачал головой, но в этот момент на поляну выскочила ещё одна тварь. Её состояние было ужасным: задние лапы почти не слушались, на боках вздулись огромные пузыри, и было заметно, что она совершенно не соображала куда бежит. Не обращая ни на кого внимания, кровосос попытался пересечь открытое пространство и скрыться в зарослях на другой стороне поляны, но это ему не удалось. Из рыла существа неожиданно потекла белёсая масса, и его тело изогнулось от жестокой внутренней боли. Это было последним движением кровососа: упав на бок, он издох.
Неожиданно грайс отбежал от эльмы и кинулся в том направлении, откуда пришла тварь.
–Гарлин, назад! – отчаянно крикнула эльма, но зверь не послушал её. Юллин ничего не оставалось, как последовать за ним. Сзади затопали Олбиран с приходящим в себя знахарем. В последний момент, огр подобрал уже угасающий факел и сунул его в руки Куну.
–Хоть какое-то оружие,– крикнул он на бегу. Кун кивнул головой, но неожиданно отделился от спутников и бросился в сторону дома. Огр дёрнулся за ним, но опасность, поджидающая впереди, была гораздо важнее, чем бегство придурковатого лекаря, каким Олбиран считал Куна. Махнув рукой, он устремился за эльмой, но отсутствие света вынудило его постоянно напрягать глаза, из-за чего он стал двигаться очень медленно. Скоро он с отчаянием понял, что безнадёжно отстал от Юллин и замер, пытаясь уловить хоть какие-нибудь звуки, указывающие на местонахождение эльмы. Однако вокруг царила тишина, изредка нарушаемая поскрипыванием деревьев и шуршанием далёкой листвы в высоких кронах. Лес ждал, но огр тоже умел ждать. Терпеливо застыв, он превратился в такой же древесный ствол, что стоящие рядом, и вскоре его терпение увенчалось успехом. Где-то неподалёку послышался стон и Олбиран, не раздумывая бросился на звук. Пробежав несколько шагов, он неожиданно споткнулся и кубарем полетел на землю. То, обо что он запнулся, издало булькающий звук, а затем вновь простонало. Пошарив вокруг, огр нащупал чей-то сапог и уже через мгновение держал на руках Лохмотя, безжизненно свесившего голову. Осторожно развернувшись, Олбиран тихонько побрёл в направлении к дому, часто останавливаясь и ощупывая ногой дорогу. Они с Лохмотем представляли сейчас из себя отличную мишень и если бы монстр, от которого удирал кровосос, был поблизости, они вряд ли сумели воссоединиться с друзьями. Да и сама тварь-кровопийца не пропустила такую лёгкую добычу, поэтому Олбиран проклинал каждый корень, торчащий на пути. Неожиданно впереди появился отблеск огня и послышался голос знахаря, услышавшего брань огра.
–Бегу! – крикнул он и вскоре уже помогал Олбирану, освещая дорогу под его ногами. Войдя во двор, огр хотел положить Лохмотя на землю, но знахарь замахал руками, отчего факел заплясал в воздухе и крикнул: – Только в дом! Тащи его в дом! Скорее! Олбиран недовольно посмотрел на него, но послушно занёс доверенного на террасу, а оттуда в их временное жилище.
Издалека послышались взвизгивающие звуки. Судя по ним, тварей было несколько, и они двигались в направлении дома, забирая его в полукольцо. Это явно была погоня и огр, выхватив из рук Куна факел, выскочил за дверь. Лекарь выбежал за ним, взяв свою палку, из которой он опять вытащил кинжал. Вскоре за забором послышались крики и в воротинку, шатаясь, вбежала эльма, тащившая на загорбке Грошика. За ней пятился огр, настороженно поводя факелом и шестопёром по сторонам. Последним через забор перемахнул грайс.
–Сюда! Все сюда!– что было сил закричал знахарь и раздвинул висячую завесь.
Они успели. Как только Кун отпустил побеги, во дворе раздался шум, перемешиваемый взвизгиванием. Кровососы подскочили почти к самому входу на террасу, но дальше не пошли, а заметались по двору, пытаясь найти хоть какую-то лазейку в сплошной стене ползунка. Эльма и огр с недоумением посмотрели на Куна, который не только не казался испуганным, но даже с удовольствием прислушивался ко всей этой возне. Грошик уже спустился со спины Юллин и сейчас сидел на полу террасы, вздрагивая каждый раз, когда во дворе раздавался визг. Знахарь оглянулся на них и усмехнувшись спросил: – Что, не нравятся гости? Не тревожьтесь. Сквозь ползунок им хода нет, не зря же они нас из дома выманили. Видимо, что-то в нём есть для них очень отвратное, запах, например. Хм, запах… – пробормотал он себе под нос и глубоко задумался, но через несколько мгновений очнулся и опять улыбнулся своим друзьям.
–Вы тут не рассиживайтесь. Идите внутрь и я следом за вами, только побеспокою наших незваных гостей. Пожалуй, пора им убираться отсюда…
Огр подхватил сидящего Грошика и пошёл с ним к входу в дом, на пороге которого стоял грайс, страшно рычащий временами, чем ещё более распалял мечущихся во дворе кровососов. Эльма пошла было за ними, но остановилась и взглянула на Куна. Знахарь не замечал её. Сжав двумя руками свой посох ( а в том, что это именно посох, Юллин уже не сомневалась) он стал произносить какие – то фразы на непонятном эльме языке. Так прошло какое-то время, но ничего магического не происходило: с небес не посыпались огненные стрелы, и земля не задрожала, что бы поглотить беснующихся во дворе тварей. Однако в воздухе возникло что-то знакомое, но лишь мельком затронувшее обоняние, причём совсем недавно. Эльма вдохнула сильнее и её чуть не вывернуло. Запах жижи, что вырвалась из рыла кровососа на поляне, поплыл над землёй, касаясь каждой твари во дворе, забираясь в мельчайшие шерстинки на их теле. Визг во дворе изменился, теперь в нём слышалась неуверенность, постепенно переходящая в ужас. Шуршание многих лап по земле указывало на то, что твари стали выбегать за забор, причём пару раз послышалось грозное причмокивание, видимо, столкнувшиеся в воротинке кровососы сражались друг с другом.
–Вот и всё! – Кун разжал одну руку и не поворачиваясь к эльме проговорил: – Теперь они долго не появятся. Мало того, они ещё и бегать от себе подобных станут, пока «аромат» из шкуры не выветрится. Но расслабляться нельзя: этот же запах может привлечь чудовище, которое его породило. Поэтому поспать нам только на рассвете удастся – зверюшки эти явно ночные и днём прячутся в глубоких норах. Ну что, пошли? Он подождал пока Юллин зайдёт в дом и зашёл сам, тщательно закрыв дверь на засов.
Личины
На столе мерцая, горел фонарь, при свете которого Кун осматривал своих пациентов. Ими были все без исключения, у всех виднелись синяки, ссадины, да и глубокие раны тоже присутствовали. Пока эльма врачевала огра, осторожно зашивая ему лопнувшую на скуле кожу, Кун осматривал Лохмотя. Он отогнул разорванную почти пополам рубаху доверенного и огорчённо присвистнул, когда увидел на его груди след от укуса.
–Этого нам ещё не хватало,– произнёс он и внимательно осмотрел ранку. – Боюсь даже подумать, какими сюрпризами наполнены пасти этих тварей… Может поэтому Лохмоть в себя прийти не в состоянии? Судя по тому чудищу, что гоняло кровососов по лесу, яд на зубах местных зверюшек, вполне возможен. Надо нашего друга осмотреть получше, разок только его цапнули, или ещё где присосаться успели?
Он посмотрел на драную одежду лежащего и улыбнулся.
–Лохмоть в лохмотьях, – скаламбурил знахарь и взялся за пояс доверенного. Веки последнего тут же дрогнули, и он ухватил своей рукой руку Куна. Лекарь осторожно убрал кисть и посмотрев на Лохмотя, встретил ещё замутнённый, но уже осмысленный взгляд .-Хвала Великой Рыбине,-выдохнул Кун и тихонько потянув Лохмотя за плечо, помог ему принять сидячее положение. Эльма обрадованно кивнула доверенному, и даже сидящий к нему спиной огр, всё поняв по лицу Юллин, пробурчал что-то приветственное. Единственным, кто не обрадовался «воскрешению» был грайс, опять зашипевший на Лохмотя.
Раздался стук. Это сидящий за столом Грошик всё же не смог перебороть усталость и больно треснулся лбом о столешницу. Он тут же откинулся назад и схватился за ушибленное место, ошалело глядя по сторонам.
–Вот те на! – произнёс знахарь. – Одного на ноги поставил и тут же второй решил голову пробить. Ну-ка, не хнычь!– строго сказал он, заметив, что у мальчика задрожали губы. – Больно, я понимаю, но ты уж потерпи… На вот, приложи к ушибу, – он протянул Грошику смоченную, каким-то зельем тряпочку. – Кстати, Юллин, ты так и не рассказала, где его нашла, – обратился он к эльме, продолжая присматривать за сидевшим с закрытыми глазами Лохмотем.
–Дуракам везёт, – усмехнулась Юллин, закончившая свою работу. Она устало потянулась и уселась рядом с Грошиком, обняв его за плечи. – Он видимо, когда за кровососом шёл, в бочажок неглубокий угодил. Водичка его умыла, вот он в себя и пришёл, правильно?
Грошик кивнул и тут же поморщился от боли. Увидев устремлённые на него со всех сторон глаза, он понял, что дальше рассказывать придётся ему.
–Ну, увидел я страхолюдину эту, она на краю стояла, но ко мне в воду не лезла – ждала пока сам к ней приду. А у меня за спиной корень в стенке ямы оказался… я по нему на дерево и залез. Как, не спрашивайте, не помню я…
–Когда мы с Гарлином его нашли, он на дереве и сидел, а кровососы – их двое было – под ним вертелись, – продолжила за Грошика эльма. – Гарлин уже в их тактике разобрался – после поляны – и на одного сверху… наповал сразу. Ну, а второй… – она, усмехнувшись, коснулась рукояти клинка. – Нет, лучше мне расскажите, зачем же вы из дома вышли? Вот ты, Кун, к примеру? Ты ж вроде как дозорить должен был?
Кун отвёл глаза и вздохнул.
–Заснул я Юллин, каюсь… Сил не рассчитал, думал, отдежурю первым, и спать завалюсь… А вышло… Он махнул рукой и горячо стал рассказывать: – Сон мне приснился, будто мы с моей Айрин только в Заводь приехали. И вот ходим мы, ищем себе пристанище и тут она взяла и побежала от меня. Потом остановилась и рукой махнула, мол, следуй за мной, я знаю, куда нам надо… Вы чего? – он недоумевающе посмотрел на изумлённые лица друзей.
–Меня Детинушка за собой позвал, – тихо сказала ему эльма, – а тебя кто, Олбиран?
–Брат, – угрюмо произнёс огр. – Мы перед его гибелью ругались часто, а тут он встал у меня на пути и машет: «Пошли, мол, в кашеварню, помиримся за кружкой»
–Вина! – неожиданно произнёс Лохмоть. – Вина дайте!
Знахарь тут же вскочил и, распечатав один из кувшинов, плеснул немного его содержимого в найденную под одной из лавок кружку. Лохмоть выпил и потребовал ещё. Осушив вторую порцию, он открыл глаза, и будто продолжая разговор произнёс: – Мать кликнула во сне, помощи попросила и со двора пошла… Я за ней…
–А ты, Грошик? – спросил мальчугана Кун, напряжённо что-то обдумывая.
–Родичи мои, – произнёс Грошик и тихо заплакал. – Вечерять звали, – сквозь слёзы проговорил он.
–Да-а-а! – ошеломлённо протянул лекарь. – Нам надо Юллин спасибо сказать, что она свою родню знать не знает (прости, девочка). Поэтому к ней Детинушка и пришёл, тот, кого они смогли из её памяти вытащить. Я тоже вырос сиротой, но у меня была жена, которую я сильно любил. У огров, насколько я знаю, понятия отца и матери нет-их все сообща растят, а вот братьев и сестёр своих, они хорошо знают, чтоб кровосмесительства не допустить, ведь так? Олбиран кивнул и знахарь продолжил: – Больше чем уверен, что наш Лохмоть рос без отца…
–Так и есть, – поддакнул доверенный. – Мать нас одна растила…
–А это значит, что нам во сне показали наших самых близких, тех, за которыми мы хоть на край света пойдём, хоть кровососу на съедение… И мы пошли! Только одного они не учли – эльму нашу!
–Если б не Гарлин, меня сейчас тоже вместе с вами пожирали, – сказала Юллин и потрепала лежавшего возле его ног грайса. О том, что не только Детинушка манил её во сне за собой, она решила промолчать.
–Не прибедняйся, – хмуро сказал Кун. – Вспомни, как мы вели себя после того, как кто-либо нападал на выманивших нас тварей. Морок очень сильный, а вот твоя связь с покойным Детинушкой оказалась не такой прочной, и ты сумела быстро пробудиться…
– Всё равно Гарлин мне помог, – упорствовала Юллин, смотря на зверя. Тот посмотрел на неё в ответ и широко зевнул, блеснув в свете фонаря отточенными клыками. – Светает! – уверенно сказала Юллин. – Гарлин спать собирается, значит, ночь на убыль пошла.
–Нам тоже можно ложиться? – робко спросил Грошик у знахаря.
– Можно, – улыбнулся Кун. – Кровососы уже в норах затаились, я думаю.
–А тот, другой? – спросил Грошик.
–С тем загадка, – проговорил Кун. – Это чудище, если разобраться, Лохмотя спасло. Кровосос уже укусить тебя успел, – сказал он доверенному, вскинувшему на него глаза, – тут-то зверюга эта на него и напала. Заметь, не на тебя, – знахарь поднял палец,– а на него! Значит, ты его в гораздо меньшей степени интересовал. Да и вообще здесь тайн… – он покрутил поднятым пальцем, – но думаю, разберёмся… А сейчас поспать надо, сил набраться – поди узнай, что нам остров с утра подкинет…
–Я спать не хочу, – внезапно сказал Лохмоть, – заодно и постерегу вас.
Кун растерянно посмотрел на него. Укус кровососа не давал знахарю покоя. Что, если в организме Лохмотя уже шёл необратимый процесс, и доверенный мог умереть в любое мгновение…? А могло быть и ещё хуже… Хотя все эти сказы про вурдалаков и прочих кровопийц Кун считал порождением чьего-то воспалённого мозга, тем не менее, тому, с чем им пришлось столкнуться на острове, он пока не находил достоверных объяснений. Сидящий в стороне огр внезапно подмигнул ему, и Кун немного успокоился. Олбиран, похоже, разделял его сомнения и показывал знахарю, что не спустит с Лохмотя глаз. Окончательно решившись, Кун отправился к разложенным на полу плащам и накидкам, служившими друзьям постелями в эту долгую ночь и стал укладываться. Эльма тоже подхватила, всё-таки уснувшего Грошика, и скрылась на своей половине. «Только бы не погас фонарь», – успел подумать знахарь и тут же заснул, на этот раз безо всяких сновидений.
Юллин проснулась, когда в окно, так же укрытое побегами ползунка, с трудом, но пробивалось светило. На соседнем лежаке, свернувшись калачиком, спал Грошик. Грайс лежал посередине комнаты и тоже дремал. Осторожно перешагнув через него, Юллин накрыла своим плащом мальчугана, что-то пробормотавшего во сне. Кое-как приведя в порядок растрёпанные волосы, в которых запутались небольшие веточки после ночных блужданий по лесу, она вышла через пустующую «мужскую» половину на террасу и с наслаждением вдохнула аромат ползунка.
Во дворе раздавались голоса: кто-то спорил, но делал это крайне деликатно, видимо боясь потревожить оставшихся в доме. Раздвинув завесь, Юллин вышла наружу и оглянулась. Светило только начинало свой путь по небесам, слабый тёплый ветерок тихонько коснулся её лица, заставляя забыть обо всех кошмарах минувшей ночи. Негромко шумели кронами высокие деревья, и эльма почувствовала себя очень спокойно, как будто она находилась дома.
Спорщики пока ещё не видели ее, и она прислушалась к их тихим фразам.
–Нет, ты посмотри на него, – голос принадлежал Лохмотю. – Мало ли что Кун тебе сказал… Надо немедленно его найти!
–Хочешь, иди, – невозмутимо ответил второй спорщик, в котором Юллин узнала огра. – Кун строго-настрого запретил за ним ходить. Но если тебе плевать на запрет колдуна, попробуй… может, жабой станешь или кустиком каким-нибудь… Не беспокойся, я тебя поливать каждый день буду…
Ничего не поняв, эльма вышла к спорщикам. Лохмоть с Олбираном повернулись к ней, и она даже присвистнула от удивления. Изумил её Лохмоть, избавившийся от своей рваной одежды и вырядившийся в чёрную как ночь рубаху и кожаную жилетку с искусными застёжками. Из такой же кожи были сделаны штаны, а вот сапоги Лохмоть оставил старые. Всё это сидело на нём как влитое и, увидев выражение лица Юллин, доверенный даже покрутился на месте, предоставляя ей возможность полюбоваться им со всех сторон. Огр улыбаясь, смотрел на это ребячество, но когда эльма подошла к ним, тут же посерьёзнел.
–О чём спор? – спросила их Юллин.
–Да эта орясина, пока я по личным делам отвлёкся, отпустила Куна одного в лес, а теперь утверждает, что знахарь запретил за собой ходить, – озабоченно ответил Лохмоть.
Огр кивнул в подтверждение его слов и добавил: – Колдун сказал, что страшного ничего не случиться, он не думает, что надолго уходит…
–Хм, – эльма с сомнением посмотрела в сторону леса. – А если Кун ошибся, и эти кровососы не прячутся днём? Или того хуже, напорется на местный ночной кошмар, тогда что? Нет, надо его найти…
–…и надавать затрещин! – тут же подхватил Лохмоть. – Сам руку приложу, несмотря на его, скажем так, некие возможности.
–Ну, вы идите, – легонько подтолкнула их Юллин. – Я вас попозже догоню… тоже дела есть.
–Умыться с родника можно, а остальное… в общем, сама разберёшься, – последние слова Лохмоть крикнул, подходя к воротинке, за которой уже исчез огр.
Их не было довольно долго, но эльма слышала временами их отдалённые крики, которыми они звали знахаря. Юллин уже начала волноваться, когда в окружающем дом лесу что-то неуловимо изменилось. Это произошло так внезапно, что эльма растерялась по началу, но потом сообразила, что всё дело в щебетании птиц, которые почему-то молчали до этого момента.
За забором послышались голоса. Говорил явно знахарь, причём сильно горячась и с повышенными интонациями. Лохмоть с огром дружно оправдывались, но Кун не слушал их, продолжая за что-то отчитывать своих друзей. Наконец, они вошли во двор, и направились прямиком к поджидавшей их эльме.
–Юллин! – взволнованно начал Кун. – Я строго-настрого запретил выходить со двора до моего возвращения! Вам что, очень хочется провести все дни и ночи нашего пребывания здесь в постоянном страхе?!
–Почему ты ушёл в одиночку? – не обращая внимания на его горячность, вопросом на вопрос холодно ответила эльма. – Если ты считаешь, что мы не достойны быть посвящёнными в твои «великие» планы, будь хотя бы снисходителен к нашим нервам! Ночью остров показал нам своих жутких стражей, и неизвестно на что он сподобиться днём…
– Пока не будет ничего! – перебил её знахарь. – Ни кровососов, ни других кошмаров! Нас не ударит внезапно упавшим деревом, дом не загорится и ползунок не задушит нас в постелях… Мы с Вирнеей заключили что-то вроде мирного договора!
–С кем?! – эльма выразила общий вопрос всех стоящих рядом.
–С Вирнеей, – улыбнувшись, сказал Кун и обвёл рукой окружающий лес. – Вот она, перед вашими глазами…Я всё утро ломал голову: как наши самые светлые воспоминания оказались смертельно опасными для нас? Кто мог дать кровососам такую возможность?
–Да сами они… – махнул рукой Лохмоть, – это ж ясно как день…
–Невозможно, – не согласился с ним Кун. – Для этого им надо было, как то влезть в наши души, а они этого самостоятельно делать не умеют: иначе мы бы просто не выжили ночью. Кто-то другой затуманил наше сознание и заставил видеть не жутких тварей, а милых сердцу созданий! Но как он это сделал? И тут я вспомнил наши первые шаги на острове. Помните, когда мы вышли на тропу, все исцарапались в темноте? Даже у Юллин появилась пара ссадин, не говоря уже об остальных. Что было потом?
–Я сказал, что нужно сделать факелы,– подумав, ответил Лохмоть, – нашёл в плетенце огнивицу, а ты сломал ветки и смазку принёс, и что?
–Вот тогда-то мы и стали преступниками в глазах Вирнеи! – торжественно заявил Кун. – Сначала она узнала о нас посредством памяти крови (через царапины), но не собиралась делать нам ничего плохого. А затем я сломал ветки, и мы сразу стали её врагами… Слушайте, есть никто не хочет? – неожиданно сменил тему Кун. – Может, сядем за столом и там продолжим нашу беседу? Да, кстати, никакой охоты на местных обитателей! Рыбу ловите сколько душе угодно, а вот зверьё под защитой. Мы, конечно, показали Вирнее, что можем за себя постоять, но своего последнего слова она ещё не сказала: так что нам придётся искать какой-то выход.