–Какой ты… – эльма вскочила на ноги, не боясь, что её увидят. – Нет, не зря я тебя на озере сволочью назвала…
–За озеро извини, – благодушно ответил доверенный. – Говорю ж, не думал, что в том месте полуголую девку застану…
–Много рассмотреть успел? – съязвила Юллин. – Спать-то теперь сможешь нормально, кошмары не будут мучать? Как же, выродка голого увидал…
–Да что я там увидал? – уже досадливо проворчал Лохмоть. – Ну стоит баба спиной ко мне, ещё и с надетыми штанами при этом …, да я и отвернулся сразу, слово вора даю!
Они посидели ещё немного, глядя каждый в свою сторону, пока Юллин не сказала: – Ладно, давай вниз спускаться. Кстати, ты что, Рыжеблуда без присмотра оставил? А если он не с Йорро решит бежать, а сам как-нибудь?
–Это вряд ли,– рассмеялся доверенный. – Шкипер мне сказал, что старший ещё вчера велел с утра возок готовить: опять в Абелин собирался. Так что если он и приедет, то ещё нескоро. Да, и ещё, не хотел тебе говорить, но Варок утверждал, что один из убийц уж больно на Гету смахивал, чаголова сборщика налогов.… Смотри! – он неожиданно схватил эльму за плечо. – Вон та фелюга к Дальней направляется, похоже…
На реке действительно появился корабль, который потихоньку скользил вдоль берега, держа курс на пристань.
–Началось! – в сердцах проговорил Лохмоть и быстро стал спускаться с поваленного гиганта. Эльма следовала за ним и уже на земле, она схватила за руку шагнувшего в сторону Троедомья доверенного. – Держи, – она вернула ему кулон. – Вдруг старший его хватится, тогда вся наша затея насмарку пойдёт. Положишь туда, откуда взял, пока Рыжеблуда нет…
–А ты? – недоуменно проговорил Лохмоть.
–А что я? Если мы его у пристани возьмём при бегстве – он мне сам его отдать рад будет. А если не побежит он, что ж, тогда ты мне его ещё раз украдёшь. Украдёшь ведь? – эльма требовательно смотрела на Лохмотя и, дождавшись его кивка, пошла в сторону кашеварни, махнув ему на прощание рукой. Доверенный посмотрел ей вслед. Он обманул Юллин, говоря, что ничего не заметил на озере и сейчас он видел не полотно походной рубахи, а те несколько шрамов, что темнели на её спине и то, про что он пока запретил себе думать: таким невероятным это ему казалось.
В кашеварне было спокойно. Гарлин почувствовав приход эльмы, выпрыгнул из окна на дерево и, спустившись вниз, отправился в хлев, всем своим видом показывая, что ничего страшного за время отсутствия Юллин, в комнате не произошло. Однако на Юллин напустилась Арая, развешивающая не совсем просохшее бельё на заднем дворе.
–Ты головой-то своей думаешь? Засадила кота в комнату, он и не пускает никого. Ивия помыкалась-помыкалась, бедняжка, а потом как испарилась куда… Что делать-то теперь?
–Я её видела, она на раскопах была, думаю, скоро появится. Арая, где Касам и знахарь?
–Так внутри, – Арая тревожно посмотрела на эльму, прекратив своё занятие. – Касам недавно приехал, привёз новые скобы и еды немного, а барн Кун у себя в комнате…
–Хорошо, – эльма энергично вбежала на крыльцо и направилась в едовую. Варщик сидел на табурете и шевелил губами над какой-то бумажкой, держа в руке грубое писало, сделанное из стебля пуховницы – местного растения, торчащего по берегам реки. Пуховница давала также и чернила: её черный пушистый налёт бережно собирали и варили, получая густую долгохранящуюся жидкость, и по мере надобности просто разбавляли водой, превращаясь в письменную принадлежность. Одноухий видимо подсчитывал свои расходы, связанные с поездкой на торговище и прикидывал, насколько им хватит денег, привнесённых всеми постояльцами в казну заведения. Увидев эльму, он замахал рукой, приглашая её за свой столик, но Юллин проскочила сразу к лестнице, бросив на ходу: «Жди здесь!» и быстро поднялась к себе. По пути она стукнула в дверь лекаря и, оставив свою открытой, стала лихорадочно натягивать фаниту. Кун не заставил себя долго ждать и вошёл к ней, когда она ещё полностью не справилась с застёжками своего одеяния. Сзади знахаря вертелся вездесущий Грошик, изнывающий от любопытства.
–Готовься, Кун! – эльма встряхнула волосами и стала быстро заплетать косичку. – Похоже, гости уже прибывают. Как соберёшься, иди вниз: там уже Касам ждёт. Я недолго…
Знахарь кивнул и ни слова не говоря ушёл в свою комнату, а Грошик остался, скромно присев на краешке кровати. Он очень хотел помочь, но не знал, чем, потому что не ведал о чём идёт речь.
–Где Детинушка? – не прерывая своего занятия, эльма посмотрела на мальчика.
–В своей каморке, – с готовностью сообщил Грошик. – Спит, наверное, утром-то его рано подняли.
–Значит так, Грошик! Мы сейчас поговорим с барном Куном и твоим хозяином, а потом уйдём, скорее всего. Ты должен нам помочь: присмотри за Детинушкой и Ивией, когда она появится. Главное, чтобы они со двора никуда не выходили и сам тоже по переулкам не шастай.
–Тётку тоже предупредить? – несколько обиженным тоном проговорил малец. Он-то рассчитывал на что-то более героическое, а его просто определили в няньки к двум неразумным.
Юллин почувствовала его недовольство и присела рядом с ним.
–Арае я сама скажу, а Фильта барн Касам предупредит, – она провела рукой по голове мальчугана. – Ты не дуйся, Грошик, то о чём я тебя попросила, не так уж и просто. Нам будет гораздо спокойнее, если мы будем знать, что никто не вмешается в…ну, в общем, в одно очень важное дело, от которого может быть, даже твоя судьба зависит. Понятно?
Мальчуган подумал немного и кивнул. – Грайс останется здесь, – подсластила пилюлю эльма. – Будет с тобой охрану нести.
Грошик улыбнулся. Вот это да, это было здорово. Он, получается, как бы старшим остаётся в «Соме», если Юллин ему доверяет кота. Он с готовностью спрыгнул с постели и собрался немедленно бежать вниз для выполнения указаний, но эльма придержала его.
–Ещё кое-что, Грошик. В кашеварню, могут наведаться посторонние. Так вот их пускать не надо, никого – и Лохмотя в том числе. Говори, что хозяин на торговище уехал, а если про нас с барным Куном спросят, мы тоже с ним отправились. Лохмоть – то, конечно, тебе не поверит, (если придёт), но для того Гарлин и останется, что бы этот разбойник свой нос не сунул куда не просят. Ну, все, похоже… беги скорей, скажи внизу, что я скоро…
Грошик умчался, а Юллин подошла к мечу, стоящему в углу. Немного подумав, она взяла свёрток и бережно стала разворачивать тонкую кожу. Вскоре в её руках лежали ножны, из которых она осторожно извлекла кладень – острый, немного изогнутый меч с полузакрытой гардой и выгнутой рукояткой, заканчивающееся навершием в виде оскаленной головы какого-то мифического зверя. По лезвию тянулась вытравленная надпись «Послушник». Немного полюбовавшись тусклым блеском клинка, она задвинула его назад в ножны и, встав, привычными движениями начала одевать перевязь. Вскоре меч уже висел у бедра. Закончив, она немного попрыгала, проверяя удобно ли ей, и несколько раз сделала движение, как бы выхватывая кладень. Ношение щита Юллин отвергала: в бою она брала во вторую руку кинжал, так пригодившийся ей на торговище. Оставшись довольной, она ещё раз оглядела комнату и, плотно закрыв за собой дверь, выбежала в коридор. Навстречу ей вышел Кун, одетый как обычно, но внимательный глаз эльмы, сразу отметил тонкую кольчужную рубаху, воротник которой поблёскивал под его расстёгнутым сверху пыльником. Что же касается оружия, знахарь так и оставил острину, видимо бывшую его любимицей.
–Не легковато? – Юллин кивнула на кинжал.
Кун окинул взглядом эльму, задержавшись на мече, и усмехнулся:
–Не думаю, что мы будем судно орков приступом брать. Старший, возможно, откажется от своей затеи, как только нас увидит, да и Йорро не дураки, чтобы из-за Рыжеблуда жизнями рисковать: не так он им дорог, я надеюсь.
Юллин пожала плечами, и они спустились в едовую, где к эльме тут же бросился Грошик.
–Ивия пришла, – сообщил он,-весёлая такая, спросила про тебя, а я сказал, что ты сейчас разговаривать будешь секретно, а потом уйдёшь. Она рассмеялась и пошла Арае помогать… Юллин, можно я Гарлина выведу?
Эльма кивнула, и Грошик умчался в хлев. Знахарь уже сидел рядом с варщиком и Юллин начала говорить:
–Ну, что, друзья мои, похоже, настало время. Мы с Лохмотем видели, как к пристани направляется фелюга, и я думаю, что это та, которую наш знахарь на Белой видел. Касам, когда они пришвартуются, что дальше делать будут?
–Для начала к старшему пойдут, объяснять, зачем пристали: так всем владельцам кораблей делать положено…
–Они у него уже были вчера, – нетерпеливо перебила эльма. – Лохмоть их видел. Прости, Касам, что влезла…
–Ничего,-отмахнулся варщик,-всё, что для дела говориться-всё в пользу.…Так вот, если они к старшему уже сходили и договорились, тогда Рыжеблуд сам к ним приедет, на пристань: надо же ему убедиться, что всё так, как они говорят. Правда, эти дела он в последнее время на Лохмотя взвалил, но в этом случае, я думаю, он сам пожалует.
–И эта поездка к фелюге и будет нам сигналом, – кивнула эльма. – Лохмоть говорит, что старший с утра в город укатил и ещё не должен вернуться. Значит, он под вечер к оркам наведается и, скорее всего, в ночь они уйдут.
–А если он сразу из Абелина на пристань махнёт? – засомневался знахарь. – Прозевать можем…
–Не махнёт, – усмехнулась эльма. – Надо же ему свои закрома растрясти, а мотаться с ними в город и обратно опасно, вдруг тот же Шкипер увидит ненароком. Так что он в любом случае в Троедомье покажется-вот тут Лохмоть нам и отмашку даст… Вот ведь напасть какая, – эльма с улыбкой посмотрела на сидящих. – В дела вашей Дальней по уши залезла, даже про свои забыла. А мне ведь Лохмоть ещё что-то сказать хотел…
–А что мы с ним потом делать будем? – ни к кому, конкретно не обращаясь, неожиданно спросил Кун.
–С кем? – не поняла эльма, занятая своими мыслями.
–С Рыжеблудом,– пояснил знахарь, – ну после того как его бегство пресечём?
–Как что делать? – эльма посмотрела на Куна, а затем на Одноухого. – Вы чего на меня так смотрите, а?
–Так ты ведь Охотник – тебе и решать! – наставительно поднял палец Касам. – От нас-то мало толку будет, мы судить да рядить не можем, в отличие от тебя. Но если ты к нашим словам прислушаешься, мы с барным Куном предлагаем его Буру сдать. Деньги же он у него украсть собрался…
Хм, – задумалась эльма, но потом, просияв лицом выпалила. – Нет, не Буру! Я старшего его кодле отдам, пусть они и решают, что с ним делать. У Верхнего он только толли забрать хотел, а у них свободу, а у кого-то и жизнь. Всё! – она резко отмела все попытки знахаря что-то сказать. – Дело давайте делать!
Задняя дверь распахнулась и, мимо кухни в едовую прошествовал грайс, мягко ступая широкими лапами. Остановившись, он посмотрел на всех присутствующих и вежливо махнул коротким хвостом. За ним вбежал плачущий Грошик.
–Что такое? – варщик стал приподниматься с табурета. – Он, что, обидел тебя?
–Не-ет! – сквозь слёзы проговорил мальчуган. – Юллин сказала, что мы с ним кашеварню охранять будем, а он не слушается. Тянет меня в дом и всё тут, я уж и так, и эдак, а ему хозяйку подавай.
–Так, – медленно проговорил Касам, глядя на грайса. – Это как же понимать? Для тебя тут полы скребли что-ли? Не мог подождать пока хозяйка во двор выйдет?
Грайс внимательно посмотрел на варщика, а потом неожиданно опустил голову, прикрывая одной лапой свою морду, и косясь зелёным глазом на Одноухого.
–Что это? – пробормотал ошарашенный варщик. – Он чего, понял меня, что ли?
–Ну, да, – среди общего смеха сказала эльма. – Видишь, прощения просит… Так, ты нам тут представлений не устраивай, – она потрепала Гарлина за ухо. – Пока меня не будет, слушайся Грошика. Никого в дом не пускай, кроме тех, кто живёт здесь, и ещё… Юллин встала на одно колено и что-то зашептала Гарлину на ухо, после чего легонько шлёпнула его по спине и показала на дверь. Грайс побрёл во двор, но остановился возле комнаты, в которой дрых Детинушка и поскрёбся в неё лапой. Изнутри раздался громкий зевок, затем жалобно заскрипели доски лежака, дверь открылась и растрёпанная, но чистая голова Детинушки высунулась наружу.
–О, кошак! – радостно произнёс он и тут же добавил: – Гулять пойдём? Сейчас я.… Даже не позаботившись одеть что– либо на ноги Детинушка выскочил из каморки и побежал вслед за грайсом на задний двор. Оттуда тут же послышался сердитый голос Араи, и верзила мигом влетел назад, выхватил из комнатушки лёгкие чуни, сшитые из рыбьей кожи (в таких ходило половина Заводи) и, прислонившись к стене, натянул их поочерёдно на ноги, после чего опять выбежал в скотник. Находящиеся в едовой переглянулись и Касам со вздохом изрёк: – Детинушка! – после чего все снова рассмеялись. Они ещё продолжали посмеиваться, когда во входную дверь со двора ворвался Лохмоть, посмотрел на них круглыми глазами и произнёс: – Сидите, сговариваетесь всё?!
–Что случилось?! – Юллин недоуменно посмотрела на доверенного. Тот ни слова не говоря, прошёл на кухню, принёс оттуда три глиняных кружки и кувшин с вином. Расставив их на столе, он стал разливать напиток, но его руки подрагивали и хмель плескался мимо. Тем не менее, Лохмоть справился и, посмотрев на растерянные лица, поднял кувшин. – Ну, что, друзья, предлагаю выпить…
–Это в честь чего? – пробормотал варщик.
–В честь чего? Думаю, что повод у нас с вами прекрасный, я даже тост скажу: – Пусть Великая Рыбина сожрёт поганую душу Рыжеблуда!
У входящей в этот момент в дом Араи из рук выпала деревянная лохань. Неуклюже подпрыгнув, она покатилась по полу, подскакивая на неровностях, после чего ударилась в стену и замерла, покачиваясь из стороны в сторону. Северянка сначала прижала руки ко рту, сдерживая испуганный вскрик, но затем пришла в себя, замахав в сторону Лохмотя и приговаривая при этом: – Ты, что умом тронулся, такие вещи о живом говорить? Доверенный криво усмехнулся.
–Ты хочешь сказать… – вскочил на ноги знахарь.
–Именно. Сдох наш старший! Причём не сам – помогли ему…И ещё, времени у нас в обрез, скоро сюда орки пожалуют, – Лохмоть жадно отхлебнул из кувшина. Вино текло по небольшой бороде прямо на вышитую рубаху доверенного, но он не обращал на это внимания.
–Орки? – переспросил Касам. – Но зачем? – развёл он руками. – Мы к Рыжеблудовым делам отношения не имеем… или они за тобой придут? Может они думают, что это ты Рыжеблуда на небеса сопровадил?
Не отрывая кувшина от губ, Лохмоть отрицательно покачал головой: только осушив ёмкость до дна, он со стуком поставил её на стол и, отдышавшись, начал говорить.
–Они про Рыжеблуда не знают… никто не знает, я надеюсь.
–А Шкипер? Ты же говорил, что он со старшим в город уехал? – эльма подошла к Лохмотю.
–Так нет Шкипера! И возка тоже нет! – немного успокоившись Лохмоть продолжил: – Я, от моста, ну где мы с тобой расстались, – он посмотрел на Юллин, – прямиком в Троедомье пошёл. Прихожу, смотрю, возка во дворе не видать, значит, думаю, у меня время есть ещё-кулон назад в потаёнку подбросить. Захожу туда, а там… Сидит наш старший в седалище своём и голову свесил на пятно кровавое, небольшое такое. Прям в сердце его угомонили, с одного удара!
–Вот поживился кто-то, – протянул Касам. – У него там, поди, вся казна и хранилась…
–Вот!!! – Лохмоть даже стукнул по столу кулаком. – Рыжеблуд-то действительно в бега собрался, всё у него уже подготовлено было, по мешочкам рассыпано. Да только тот, кто его убил, ничего не взял! Мало того, сидящему Рыжеблуду на колени сложил, а на голову монисто надел-дорогое, из толлей одних нанизанное. Я наверх, по дому пробежался, только и встретил Крючка пьяного – он под лестницей спал, да Потешник, тварь, по двору лазил.
–Кто такой Потешник и почему он тварь? – спросила эльма внимательно слушавшая Лохмотя.
–Гоблин, которого Рыжеблуд от острога отмазал, – ответил доверенный. – Рыжеблуд ему самые грязные делишки свои поручал, на которые из наших не соглашался никто. А тварь потому, что именно он Йорро сказал, где Детинушку искать.
–Кого? – переспросил знахарь, выразив общее недоумение. – Детинушку? А он-то, зачем им нужен?
–Тут я виноват, – покаянно наклонил голову Лохмоть.-Рассказал я как-то Рыжеблуду, что у Йорро с Детинушкой старые счёты – опозорил он их однажды.
–Они его искать будут, – понимающе кивнула эльма, – чтоб должок вернуть с процентами…
–А я о чём? – Лохмоть покосился на одну из стоящих кружек и, махнув рукой, схватил её и залпом выпил,– Детинушка – то теперь здесь обитает, значит, сюда они и придут. Рыжеблуд покойный спрятать его хотел подальше от них, сюда отправил, а видишь, как выходит…
Юллин переглянулась со знахарем, который понимающе кивнул ей головой.
–Успокойся, Лохмоть, – эльма положила руку на плечо доверенного. – Никого старший спасать не собирался. Он Детинушку в «Сома» непросто так поместил: он нас – вернее меня – отвлечь хотел. Пока Йорро здесь с Детинушкой разбирались бы, Рыжеблуд потихоньку к ним на фелюгу и пробрался. И Потешник этот… помнишь, Кун, я тебе рассказывала, что мы вчера какого-то гоблина встретили, когда с торговища возвращались? Рыжеблуду убедиться хотелось, что Детинушка действительно в кашеварню вселится, но Гарлин, видимо, почуял гоблина – вот и пришлось ему убираться восвояси.
Лохмоть потрясённо обвёл всех глазами.
–Это как же? – пробормотал он. – Старший сам Детинушку нашего под орочьи мечи подставил, просто так, только что бы его побегу ни помешали? …Дайте-ка ещё вина, – Лохмоть потянулся к следующей кружке, – выпью за здоровье того, кто эту хромоногую дрянь к Великой Рыбине отправил!
–Не надо, – Юллин удержала его руку, – у нас теперь другие заботы. Решать нужно, что с Детинушкой делать. Прятать его куда-нибудь поздно, орки тогда здесь всё разнести постараются: спокойно, спокойно, – она махнула ладонью в сторону поперхнувшегося Касама. – Мы, конечно, до этого постараемся не доводить, но всё же… – она задумалась, закусив губу.
–А чего здесь думать? – Кун сосредоточенно водил пальцем по столу. – Надо им открыться, ну что ты Вольный Охотник. Надеюсь, они после этого быстро отсюда уберутся.
–Правильно! – аж подскочил на месте прокашлявшийся Касам. – Тогда и Детинушку не тронут, и кашеварня не пострадает.
–Здесь и сейчас не тронут, – согласилась Юллин, – а потом мне что, за ним тенью ходить? Они ж его всё одно подстерегут где-то.…Нет, тут надо как-то по-другому действовать, чтоб их навсегда отсюда отвадить. Я думаю…
Её слова были прерваны восторженным рёвом: подошедшие орки увидели во дворе «Сома» несчастного Детинушку.
–За мной, – эльма выскочила в коридор, затем на крыльцо и увидела трёх приземистых воителей, по своему обычаю, почти голых до пояса, зато увешанных оружием. Йорро были типичными орками: немного приплюснутые носы, небольшие уши и волосы, заплетённые во множество косичек. Каждая плеть означала поверженного врага и, судя по их количеству, Йорро были опытными воинами. Кроме того, у одного из них, косички были собраны в хвост и скреплены «пастью» – двумя сцепленными гребнями, искусно вплетённых в волосы. Всё это означало, что орк был серьёзным противником, давно разменявшим первую сотню своих побед. Он и его сородичи, стояли за бранниковой оградой, но во двор не входили, чем несколько удивили Юллин. Наконец, один из орков, переглянувшись со своими собратьями, поднял руку и произнёс гортанным голосом: – Кто здесь хозяин? Стоящие на крыльце расступились и, побледневший Касам предстал перед воителями. К величайшему изумлению всех присутствующих, орки низко поклонились варщику, и тот стал чувствовать себя немного увереннее.
–Скажи, как тебя зовут, хозяин? – продолжил тот же орк. – Мы братья Йорро из Пределья, я – Кранч, буду говорить от всех нас.
–Я, Одноухий Касам из Заводи, – дрожащим голосом произнёс варщик и тоже поклонился Йорро, невзирая на тычки Лохмотя. На орков это произвело впечатление, и они оживлённо заговорили между собой. Видимо они пришли к общему решению, потому что Кранч опять обратился к Касаму.
–Скажи, хозяин, кто тебе тот большой воин, что играет со зверем? – видимо орки обошли кашеварню со всех сторон, потому что от того места, где они стояли, скотник был почти не виден.
–Это мой постоялец, – уже бодрее заговорил Касам, – он живёт у меня…
–Он под защитой заповеди, – неожиданно вмешалась эльма, понимая, что варщик может и не сказать этой фразы, тем более что заповедь Детинушке он не говорил.
Братья переглянулись, и Кранч заговорил уже несколько другим тоном: – Касам, мы не хотим выслушивать твоих слуг, особенно, если они выродки. Вели ей замолчать, не оскорбляй нас.
–Вели замолчать, эва как, – пробормотал бедный Касам. – Сами бы попробовали ей рот заткнуть…
–Так я вам то же самое скажу, – Лохмоть вышел из-за спины Касама и гордо подбоченился. – Вам вообще, что тут надо? Пожить пришли – так в кашеварне мест нет (видите, даже шест убрали)…
–Светлого дня, Лохмоть! – Кранч отличался, по-видимому, громадным терпением. – Ты не можешь говорить за хозяина, ты не живешь здесь. Вот когда мы будем в Троедомье, мы прислушаемся к твоим словам, а сейчас не мешай…
–Да я тебе… – Лохмоть попытался сойти с крыльца, но запнувшись, растянулся на земле. Юллин с ужасом поняла, что он пьян, и на его помощь рассчитывать нечего. – Кун, забери его, – попросила она знахаря уголком рта, – а то такого натворит, в жизни не расхлебаем.
Лекарь кивнул и, сойдя со ступеньки, поднял упавшего, после чего потащил его в дом. Йорро безучастно наблюдали за этой сценой и, дождавшись, когда Кун, с еле шевелящим ногами Лохмотем, скроются в придомной, старший Йорро продолжил:
–Твой постоялец опозорил нас и подло скрылся, не дав нам возможности вступить с ним в схватку. Это видела вся река, и мы должны…
–Опа! – раздался звучный бас и из-за угла во двор вышел Детинушка, сопровождаемый грайсом. – Волосатенькие! – он обрадованно шагнул к загороди, и орки невольно попятились назад. Эльма прыснула. Действительно, Детинушка превосходил Йорро почти на голову, и теперь она поняла, как он смог справиться со всеми братьями. К тому же в руках у верзилы ничего не было и поэтому пустить в ход оружие орки не могли: в таком случае они просто не дошли до своего корабля – их растерзали бы на части. Но к её удивлению братья не отказались от своей затеи, о чём-то переговорив, они отправили Кранча навстречу Детинушке, который с любопытством смотрел на них. Своим небольшим умом Детинушка всё же чувствовал, что что-то не так и за пределы двора не выходил. При приближении орка грайс, стоящий рядом с верзилой, оскалил клыки и начал тихо порыкивать, чем опять вынудил Кранча отступить. Тут уж потихоньку начали смеяться все, чем вызвали яростные взгляды со стороны Йорро.
–Спокойно, – Юллин подняла руку и смех сразу затих. – Давайте всё же выслушаем наших гостей. Эльма прекрасно понимала, что будь дело не во дворе кашеварни, а где– нибудь за пределами Заводи, от Детинушки остались бы одни воспоминания, да и грайсу могло не поздоровиться – орки всё же были очень серьёзными противниками. Да и сейчас они уже, видимо, были на пределе, поэтому злить их без меры, пожалуй, не стоило. Она не успела додумать, как Кранч нахмурился и крикнул варщику: – Нет, хозяин, ты видимо совсем не уважаешь нас, если позволяешь выродку вмешиваться в наш разговор. В таком случае…
–Она не выродок, а Вольный Охотник! – раздался голос Грошика из открытого окна. – Юллин, что стоишь, покажи им жетон свой…
Эльма покачала головой и посмотрела в сторону окна. Около него столпились все остальные обитатели «Сивоусого Сома»: Грошик с Араей, Ивия и Фильт, видимо зашедшие в дом через заднюю дверь. Со вздохом она покопалась под одеждой и, вынув гильдийский знак, продемонстрировала его оторопевшим оркам. Те долго не могли прийти в себя и у Юллин, да и у всех остальных, сложилось впечатление, что они так и уйдут, ничего не добившись, но воспоминания о пережитом позоре оказались сильнее, чем страх перед представителем гильдии. Кранч опять подошёл поближе и заговорил, указывая на Юллин:
–Хорошо, Охотник. Мы признаём твоё право говорить с Йорро на равных, но у тебя не должно быть к нам претензий. Мы не беглые рабы, никого не ограбили и не убили, да и живём мы не в Обители. Мы просто хотим возвратить себе честное имя, которое этот, – он перевёл палец на Детинушку,– украл у нас. Ты сама воин, Охотник, и должна понимать, что мы имеем на это право…
–А то, что вы собираетесь сделать сейчас, разве не похоже на убийство? – усмехнулась эльма. – Три здоровенных, вооружённых до зубов орка, хотят померяться силой с одним из постояльцев кашеварни, ссылаясь на когда-то затронутую честь. Вы и в бою так поступаете?
«Этого говорить, пожалуй, не следовало», – мелькнуло в голове эльмы, так как Йорро приняли её слова близко к сердцу и стали угрожающе выпячивать челюсти, что у них означало крайнюю степень озлобленности. Но опять, каким-то невероятным усилием воли, они сдержались и Кранч вновь заговорил:
–Обещаю тебе, что ни один из нас не тронет его даже пальцем. До нас дошли слухи о том, что ум этого воина несколько омрачён и нам не пристало сходиться с ним в схватке. Поэтому мы выставляем своего бойца, который будет, как и ваш воин, без оружия и на этих равных условиях пусть они решат нашу судьбу. Сразу скажем, что это наш капитан и вашему другу будет не зазорно с ним биться.
–Угу, скажите ещё, что свои косички друг другу поотгрызаете, если ваш капитан проиграет,– пробормотала эльма, но тут же сказала в ответ: – Мы должны посовещаться, это не возбраняется? Орки вновь переглянулись и замотали головами. Юллин отступила на крыльцо, где стояли Касам и давно уже вернувшийся знахарь и заговорила: – Так, я не знаю, что они задумали, но их предложение даёт нам некоторую надежду. И всё-таки я бы сначала посмотрела на их бойца, а потом уже приняла решение…
–Да зачем? – удивился Касам. – Детинушка любого орка в землю уроет, к тому же тот без оружия будет. А они его сильно, видать, боятся, если сами в драку не лезут, – хмыкнул варщик.
–Это-то так, но мне кажется, что Юллин права, – заметил Кун. – Пусть нам предъявят своего защитника, хоть будем знать, с кем дело имеем.
–Хорошо, – кивнула эльма и закричала стоящим братьям. – Так не пойдёт! Вы знаете, нашего бойца, а мы вашего в глаза не видели. Давайте всё по-честному, без подвоха…
Один из орков побежал куда-то к реке и вскоре вернулся, ведя за собой своего капитана. Эльма ожидала чего угодно, но ей и в голову не могло прийти, что капитаном у Йорро был огр.
Ограми пугали всех без исключения детей и не только в Обители, но и во всех населённых землях, кроме тех, где огры собственно и жили. Крайне редко спускающиеся со своих горных отрогов, нелюдимые и необщительные, они стали символом того жуткого страха, который испытывают многие перед чем-то неизвестным. Вскоре огров стали обвинять в каждой краже домашней скотины: а уж если где-то пропадал ребёнок, все были уверены, что огры, несомненно, приложили к этому руку. Всё это передавалось из поколения в поколение и, постепенно, молва сделала из них каких-то чудовищ, только и думающих о том, как бы сожрать заблудившегося путника. Однако горные кланы относились к этому спокойно, они не вмешивались в стычки и войны, которые шли на равнинах: им хватало постоянной, изнуряющей борьбы друг с другом.
Юллин раньше приходилось видеть огров, да и знахарь, видимо, знал их не понаслышке, а вот Касам поспешил спрятаться за спинами товарищей. Возле окна послышалась возня и рассерженный голос Араи, пытавшейся оттащить племянника вглубь дома, но Грошик уцепился за подоконник и ни в какую не соглашался уходить. В конце концов, звонкий звук затрещины и скрип закрываемых ставней оповестили стоящих на крыльце, что Арая вышла победителем из этой ситуации.
–Это Олбиран, наш капитан и наш воин, – представил огра Кранч. – Мы доверяем ему нашу честь, и он будет биться от нашего имени.
Эльма оценивающе посмотрела на Олбирана. Действительно, ничего уж больно жуткого и коварного в нём не угадывалось. Довольно открытое обветренное лицо с жестко вырезанными чертами и упрямым ртом. Мощная шея была украшена клановой татуировкой также как и сильные мускулистые руки, выглядывающие из-под короткой кожаной стёганки, отороченной мехом. Грудь огра была закрыта толстой рубахой, узор на которой повторял роспись на жилете. Огромная поясная пряжка защищала низ живота. Стёганные же штаны были заправлены в мягкие высокие сапоги из рыбьей кожи. В руке Олбиран держал здоровенный шестопёр, опущенный книзу. Ростом и статью он соответствовал Детинушке и если бы их поставили рядом, можно было подумать, что они братья. Только волосы Детинушки были чёрными как смоль и торчали в разные стороны, а у огра наоборот, они были довольно коротко подстриженными и ослепительно белыми: отличительная черта, по которой огра сразу можно было угадать на любом сборище.
–Эх, – крякнул Касам, – это чудище побольше орка будет. Но я считаю, что Детинушка справится, а если и нет-что с того? Ну даст ему пару раз огр по шее и успокоится на этом…
–Вряд ли, – покачала головой Юллин. – Он его калечить будет страшно, чтобы все потом видели, как задевать Йорро. А может и хребет сломать, тогда всё – для Детинушки это верная смерть.
–Так может недоумок наш его поломает? – усомнился варщик.
–И этого не будет, – жестко усмехнулась эльма. – Пойми, Касам, Детинушка хорош, когда надо купцов на торговище погонять или пару челюстей свернуть в уличной драке, а Олбиран…
–Огры уже рождаются воинами, – вмешался молчавший до того знахарь. – В их родных местах иначе не выжить, в первой же стычке убьют.
–Вот-вот, – кивнула Юллин. – А этот ещё и в десятках, если не сотнях схватках участвовал – пока с Йорро мотается – и поскольку он цел и невредим, нетрудно догадаться, кто в тех драках был победителем. Нет, нельзя Детинушке с ним биться, никак нельзя. И выход у нас только один… Кранч, – крикнула она орку. – Мы тоже выставим защитника! Детинушке сейчас драться не сможет, он только после тяжёлого ранения отошёл…
–Ты что мелешь? – хотел возмутиться Касам, но получив чувствительный тычок от знахаря, предпочёл заткнуться.
…да и не будет вам достойной победы, если вся Заводь узнает, что ваш боец ущербного побил, – продолжила эльма, не обращая внимания на возню за спиной.
Орки переглянулись и сгрудились в кучу, видимо решив обсудить предложение Юллин. Олбиран же спокойно стоял на месте, не сводя глаз с Детинушки, который в свою очередь откровенно рассматривал его. Возможно, они даже когда-то уже видели друг друга, но вот так, вблизи – такого у них ещё не было. Грайс тоже смотрел на огра: он чувствовал в нём угрозу и поэтому временами обнажал клыки в его сторону.