Ветра Пустоши. Книга 1. Старые долги

Торговая площадь, располагалась между основной городской стеной и прикрывающей главные ворота передней стеной, называлась так, потому что там располагались временные перевалочные склады и ангары, в которые отгружались товары с картов сразу после прибытия в город. Иногда эти товары, даже не покидая помещений этих складов и не увидев рынка, сразу перегружались на другие карты и уходили в другие города. Иногда торговля велась так – товар пришёл, его отгрузили, продавец пошел на рынок, нашел покупателя, привел на слад, товар осмотрели, ударили по рукам, перегрузили и увезли. Иногда на биржах и по долговым обязательствам покупался товар, которого еще даже не было в городе, когда он прибывал, его сразу отгружали покупателям.

И вот, сейчас, на этой площади стояло совсем немного картов, в основном принадлежащих торговцам, живущим в Атолле, да те карты, что иногда во время бури к близлежащим копальням ходили. Была парочка небольших легких, быстрых, двухосных, одномачтовых карта, в основном используемых для перевозки денег.

Старший наряда охраны пока через площадь шёл, эти карты беглым взглядом окинул. Да совсем хреново стало, раньше яблоку негде упасть было, морок бы подрал, тех выродков, что ту резню устроили. К закатным воротам подошел, постовой на встречу.

– Докладывайте!

– Три средних, трех осевых карта с полуночно-закатного направления приближаются, зеленые сигнальные флаги на мачтах – с товаром идут, с людьми и грузом в караване все в порядке. Идут под флагами Полуночного Альянса. Через час должны подойти.

– Все оповещены, по местам стоят?

– Так точно!

– Дегазационная команда на месте, раствор готов?

– Так точно!

– Старший оружейной комнаты на месте?

– Так точно, на месте!

– Хорошо ждем. Смотрящим вперед, глаз с каравана не спускать, поднять сигнальный голубой флаг на башне – въезд в город разрешен!

**********

Тусклый свет жировых ламп нехотя вырывал у мрака пространство зала, заставленного столами и лавками. Мрак отступать не хотел и прятался по углам и за стойкой, жался под столами и лавками – ждал своего часа. Трактир находился в центре Атолла, он был один на весь город. Главный вход выводил на улочку, сразу за которой располагалась базарная площадь. Улица уходила в обе стороны и каждая упиралась в постоялый двор. Над одним красовалась вывеска со скрещенными молотом и вязкой колосьев, здесь предпочитали останавливаться торговцы. Второй постоялый двор был ближе к въездным воротам, на вывеске был изображен карт с распущенными парусами наполненными ветром, что говорило само за себя, комнаты здесь предпочитали арендовать караванеры, наемники и путники всех мастей. Цены и сервис здесь, конечно, были много ниже чем у первого двора.

Сам трактир, ожидаемо, имел вывеску с изображением бутылки и кружки, через края которой выливается хмельная пена. Занимал он два этажа – нижний основной и второй ярус с комнатами для персонала и особыми комнатами для особых посетителей и особых целей. Выше над трактиром располагались террасы и еще три яруса построек, в которых жил люд, горожане. Здание трактира, как и большинство построек Атолла, было каменным, правда, не полностью каменным. Для кладки стен в ход шло все: камень, битые кирпичи, фрагменты железобетонных плит, сами плиты, любой стройматериал, который выкапывали копатели на месте погребенных городов прошлого. Конечно же, все привезенные камни проверялись счетчиком Гейгера, обрабатывали дезактивирующим и дегазирующим растворами и только после этого они годились для постройки. Раствор для кладки готовили сами или привозили из Полуночного Альянса. Артель Каменщиков и Химиков производила прекрасную смесь для раствора, лучшую по крепости состава в Пустоше. Но смеси производилось немного, и стоила она дорого, поэтому ею выкладывали только дома знати или укрепленные военные сооружения, остальная основная масса построек города была сложена на самодельном известняковом растворе.

Зазывно, но негромко играла музыка, мелодичные переливы расслабляли отдыхающих, создавая нужную атмосферу. Музыка лилась с прибора, который крутил черный диск, сантиметров сорок в диаметре, диск тот виниловым звался, ножка с тонкой иголкой скользила по диску, а из динамика лилась приятная мелодия. Прибор был электрическим и питался от небольшого аккумулятора. Дорого было его содержать, аккумулятор стоил дорого, за диски перекупщики тоже цены ломили огромные, но он себя полностью окупал, создавая нужную атмосферу.

Трактирщик лениво расхаживал из стороны в сторону за своей стойкой. Практичный низкорослый мужчина, лет тридцать пять на вид, лысеющий, правильные черты лица, прямой нос, светлые глаза, плотно сбитый, как будто кулачный боец. Хотя та оно и было. Сан сен Гор в прошлом хорошо махался и был простым вышибалой в трактире, но не это было его главным качеством, а практичный и цепкий ум, поэтому хозяин трактира на него внимание обратил и своим трактиром управлять поставил. Со временем Сан сен Гор добился больших успехов в трактирном деле и смог провернуть махинацию, в результате которой трактир достался ему. Вообще история та была очень мутная – три года назад хозяин поехал с караваном в Полуночный Альянс за товаром. Караван к месту благополучно добрался, товар обменяли, новый погрузили, из альянса выехали и, с тех самых пор о них ни слуху, ни духу. Жена хозяина на наследство претендовать не стала и Сан сен Гор трактир забрал себе.

Резкая брага в кружке нагрелась давно. В горло не лезла, да и как ей туда залезть было? Несколько минут назад приковылял мальчишка, горбун утренний, письмо от Воеводы принес, в котором коротко было сказано, что карт, люди и припасы к выходу подготовлены. Вот так – все готово, кроме него, команды нет, вожатого нет! Голова сейчас была мыслями доверху заполнена, как из положения выходить: завтра, максимум послезавтра нужно выступать… а как? В волшебство верится слабо, ну не появятся они как из-под земли в городе! Это фиаско братан…

Дверь трактира с грохотом распахнулась, все разговоры разом стихли, все лица повернулись в сторону вошедших. Ящер и сам голову повернул, так, медленно, с неохотой, как бы одолжение делая. Ситуацию он, конечно, оценил сразу, еще боковым, периферийным зрением. Еще только дверь от мощного толчка была на полпути к встрече со стеной, воин уже оценил входящих наемников, и понял, что тревога ложная и только потом, нехотя повернулся к ним.

– …удачно прошло, тем более Лекс обещал нам выпивку поставить!

Вместе с вошедшими влетел в трактир обрывок фразы. Шестеро наемников прошли в зал и заняли большой пустующий стол. Нос уловил крепкий запах хлорки. Не может быть!

Хлорный раствор в Атолле, да и в любом другом поселении, использовали для дезактивации, смывания с картов и одежды ядовитого и радиоактивного песка.

Гости расселись на лавках, разносчика подозвали, выпивку заказали, поесть заказали. Заказ делал невысокого роста узкоплечий наемник с острым неприятным лицом, да и вообще, говорил пока только он один, остальные в основном скалились, кроме одного, тому, кажись, до них вообще дела не было. Стоп. В рот енот! Что это у него на плече? Да чтоб меня! Да я волшебник, разжалобил все же соплями своими духа Пустоши, раз он мне прямо здесь, прямо вот так материализовал ЕГО! Горбун, где пацан!

– Эй, малец, ходь сюда!

Позвал Ящер горбуна жавшегося в углу зала, ждущего, когда господам отдыхающим понадобиться услуга какая инвалида безродного, или пока кусок хлеба ему кинут.

– Вот держи.

Сунул со стола горбуну свою хлебину Ящер. И продолжил, голоса не повышая.

– А теперь пулей в город и выясни, откуда прибыли господа хорошие. – Ящер мотнул головой в сторону шестерых вновь прибывших. – Разузнай все: кто такие, откуда, сколько их, и бегом сюда, понял?

Пацан кивнул и быстро заковылял на выход из трактира. До Ящера долетела фраза одного из гостей.

– Солнце еще над горизонтом стоит, а вы вот, в трактире бражничать собрались. Свое слово я сдержал. Данное мужчиной мужчине слово вольных трактовок не имеет, на чем условились, так и быть.

– Да нормально все, я просто пошутил. Да я сам тебя выпивкой угощу!

Как раз поднесли кружки, расставили: три кувшина на стол, тарелку с хлебами. Мясо еще готовилось.

Узкоплечий поднялся, разлил, взял кружку и в зал повернулся.

– Эй народ! Знаете, что, мы пьем за самого удачного морочьего сына, с которым мне доводилось в Пустошь ходить! Этот парень нас без единой царапины во время Солнечной Бури довел, груз и людей сберег! Пьем!

Наемники осушили кружки до дна. Голубоглазый крепыш, которого во время тоста трепал за плечо наемник, вообще не выказал ни малейшей эмоции, как сидел с кружкой в руках, так и продолжил сидеть, глядя пред собой на стол. Казалось, что эта компания ему даже неприятна, или просто казалось? Народ, посетители, посмотрев на диковинное представление, снова повернулись к своим столам, забыв о вновь прибывших, предоставив их самих себе. Принесли тарелки с мясом, расставили, вилки положили. Мясо кода, потомка коров и буйволов – самое ходовое, жесткое и невкусное, выбирать не приходилось, сочным жирным кускам вердового мяса положено было лежать на столах знати и купцов зажиточных. Верды – потомки верблюдов, но значительно меньше, с короткой шеей и густой шерстью. Мясо пригодно в пищу, молоко сытное и вкусное. Столы удачливых ремесленников и шеф-капитанов видывали сладковатое мясо мулги, потомка лошадей. Для остальных – мясо кода или птицы, жесткое и резиновое, как покрышка карта.

– А ты мне сначала до жути не понравился.

Узкоплечий, уже слегка захмелевший, обращался к светловолосому пареньку. Тот размеренно жевал сухое мясо, по-прежнему не обращая внимания на гомон и шутки наемников.

– Понимаешь, я то до этого с Самом ходил пару раз, все чин по чину, а тут ты начинаешь какую-то дичь нести про гиблые места, мля…

Разлили по кружкам, свели в центре, распили. Узкоплечий обернулся, обвел хмельным взглядом зал, остановился на трактирщике, махнул рукой.

– Эй, уважаемый! Эй, я к тебе обращаюсь!

Двое вышибал, сидящих у стойки, встрепенулись, напряглись. Сан сен Гор покачал головой, давая им понять, что пока все нормально, руки на стойке сложил, оперся всем весом, посмотрел в сторону наемника.

– Слушаю тебя бродяга Пустоши!

Ласково, как отец сыну, произнес трактирщик.

– А что девки то у тебя тут есть? Что мы как бобыли тут сами сидим, зови, давай их сюда.

– Девки заждались вас в заведении напротив, а у меня здесь персонал, который вам явно не по карману будет.

Наемник хмыкнул, повернулся, занесло его рукой мимо стола скользнул, кружка и тарелка с грохотом на пол упали, вдребезги.

Трактирщик знак разносчику дал, чтобы тот прибрался. Наемники начали спорить, как дальше поступить, продолжить выпивать или в заведение напротив идти.

Горбун прихромал, к столу идет.

– Узнал. Час назад в город прибыл караван из Полуночного Альянса. Вышли две недели назад, вожатым у них Лекс, шеф-капитаном… –Мальчишка скривился, кулачком лоб потер, вспомнил. – Анд сен Ивер, пять человек охраны – все наемники. Дошли почти без происшествий. Груз: порох, оружие, солонина, спирт, вино.

Ого, кто-то хороший куш сорвал, в такой период, такой ценный груз отправить, да еще и довести, груз по истине ценный. Так, мне пока тут делать нечего, пускай господа хорошие отдыхают, расслабляются. А у меня голова ясная должна быть.

– Слышь пацан, я к себе в комнату отдыхать, как только те наемники уйдут, сразу ко мне, понял? Если тот светловолосый с ними пойдет, проследи куда пойдут и, все равно, ко мне сразу иди.

Воин, сидевший за столом слева, поднялся к выходу пошел, походка уверенная, движения плавные, выверенные. По всему видно сидел здесь давно, а кружку браги даже не допил, как только они в трактир вошли, напрягся весь, подобрался, на них время от времени косился. Ладно, поведение наемников его напрягало, они вожатого две недели напрягали похлеще, но косые взгляды воин именно на него бросал, странный тип. А вот еще предчувствие, что тебе в спину все время смотрят, привык он Пустошью воспитанный предчувствиям своим доверять, что-то будет, что-то произойдет скоро здесь. Мясо отвратительное, жесткое в горло не лезет. Вяленное и солонина за две недели странствий порядком оскомину набили, горячего с вертела хотелось, а оно не лезет, зараза. Самогон тоже не лез, хотя надо, надо в целях профилактики организм чистить после радиации накопленной во время перехода, грибами это делать жуть как неохота – побочек много, привыкание сильное, так что давай – через силу, но пей. Да и компания к выпивке не располагает, эти пятеро ему поперек горла всю дорогу стояли, а тут еще и в трактир компании другой идти не оказалось.

Вспомнилась дорога сегодняшняя, поломка рессоры, починка, переход через холмы, старик молодец – осилил, держался до последнего. Сделал все как надо, точно как вожатый говорил, отчего и пришли засветло, паруса убрали, ручной тягой карты в город завели. Ручная тяга – специальный движитель, с помощью которого карт без парусов приводиться в движение, чтобы можно было на нем зайти и выйти из города, скорость передвижения при этом крайне мала.

Карты в ворона завели, за приемным послали.

Раньше в караване всегда ездил человек отвечающий за груз, им ведающий и его на рынке по прибытию продающий. Но потом решили что это лишнее и крайне неудобно, поэтому крупные постоянные грузоотправители в ключевых местах торговли посадили своих людей – приемных. Задача тех была встретить свой караван, груз у шеф-капитана принять, рассчитаться с командой и наемными, да потом на рынке груз реализовать. Эти же приемные снаряжали обратные караваны и караваны с деньгами, за вырученные грузы, перевозящие их для торговцев и грузоотправителей. Пока приемного и амбарного ждали, карты расставили, хлорным раствором провели дезактивацию техники и одежды людей, смыв ядовитую радиоактивную пыль Пустоши.

Прибывший приемный бегло осмотрел технику и упакованный груз, остался доволен, приказал груз раскреплять и на склад под опись разгружать. На этом работа вожатого и наемников была окончена, поэтому с ними сразу на месте произвели расчет за оказанные услуги. Обычно наемники со стороны нужны были только чтобы караван провести, а внутри поселения нанималась своя охрана, имевшая право на ношение автоматического и крупнокалиберного оружия внутри поселения, право такое следовало оформлять отдельно, загодя, и у Воеводы или его заместителя заверять. Этим правом так же были наделены воины, состоящие на службе в поселении. Для всех остальных закон предписывал все автоматическое и крупнокалиберное оружие, а так же взрывчатку сдать под опись в оружейную комнату у въездных ворот, сразу по прибытии в поселение. При себе внутри поселения разрешалось иметь короткоствольное не автоматическое личное оружие и ножи. При отбытии из поселения оружие возвращалось владельцу.

Картор-караванеры, а также мастер-помощник и шеф-капитан остались, им еще предстояло груз под опись приемному разгрузить и сдать, и только после этого, их работа считалась выполненной и с ними производили окончательный расчет за оказанные услуги. Дожидаться их Лексу резона не было, поэтому сдав оружие в оружейную комнату, он направился в трактир, но так как тот в городе был один, наемники увязались следом, направляясь туда же. Пока вожатый сидел в мысли свои погруженный, наемники стали собираться к выходу, видимо все же решили идти в заведение напротив, с красной вывеской над входом. Что ж это к лучшему, как трещит голова, одному побыть самое то.

Хлопнув вожатого по плечу напоследок, Ворон и вся его шумная компания покинули трактир. Как приятно вот так просто в одиночестве посидеть, прогнав мысли из головы просто отдаться воле мелодичных перекатов. Позволить им увлечь себя туда, далеко, в то прошлое время, когда люди, написавшие эту музыку, гуляли по зеленому лесу, слушали пение лесных птиц, черпали чистую воду из горных рек, резвились как дети в прохладной воде луговых озер.

Среди воздуха наполненного музыкой и крепким запахом самогона, перемешанным с запахом пережаренного мяса с луком, нос уловил тонкий аромат пряного масла и лаванды.

– Приветствую путник, не против, если я составлю тебе компанию?

Легкий, тонкий голосок с высокими нотками вырвал вожатого из плена шумной зелени, укрытой голубым небом. Какого морока… вожатый раздраженно повернул голову на голос. Среднего роста, худощавая, узкие бедра, плоская грудь. Левая рука небрежно вдоль тела повисла, правая в кокетливо выставленное бедро упирается, серебряные кольца тонкие длинные пальцы украшают.

Слово «нет», в горле застряло, жаром в затылке отдало, вниз к животу спустилось, голова непроизвольно коротко кивнула. Женщина опустилась на скамью напротив, платье легкое, вырез глубокий на груди, та сплошь родинками усыпана – прям карта звездного неба. По такой караваны водить можно без компаса! Рука на столешнице покоиться, вторая кулачком тонкий подбородок подпирает, тонкие губы, слегка впалые щеки, кудри, высокий лоб обнажив, длинными локонами на плечи спускаются, тонкую шею закрывают. Черные брови вразлет карандашом подведены, глаза, карие, глубокие…

– Виолетта.

Коротко представилась девушка. Красивое имя, сколько же ей? Двадцать три, двадцать пять? Какая разница.

– А ты немногословен, ты с девушками всегда такой робкий?

Вожатый коротко головой мотнул, не в силах слова вымолвить, продолжая утопать в глубокой темной бездне глаз напротив.

– Понятно.

Виолетта из стоящего кувшина в две кружки разлила.

– Выпьем вожатый, за наше знакомство, за твою кротость и лихую удачу.

Кружки над столом свели, выпили. Как в вязком молоке все происходило, движения плавные, скованные, ватные. Горячая жидкость горло ожгла, из ватного состояния вырвала, закашлялся.

– Да не спеши ты так, на вот, закуси. Полегчало?

– Откуда ты знаешь?

– Что знаю?

– Ну, ты про удачу говорила.

– Тоже мне новость, весь трактир об этом знает, твой друг за тебя тост поднимал.

Друг! Вожатого аж перекоробило.

– Когда мы вошли, и когда он тост говорил, тебя в зале не было.

– Верно, не было. А ты наблюдательный, я наверху в комнате была, но он так орал, что его наверно и в Пустоше слышно было.

Виолетта руки на столе сложила, вырез на груди хорошо видно стало. Вот Созвездие Близнецов, Млечный путь, Кассиопея, Альтаир, Вега, Денеб, Малая медведица, а где же Полярная звезда подевалась? Не видать, платьем прикрыта. Стало быть, она из персонала дорогого, о котором трактирщик Ворону говорил. Значит, это его взгляд я спиной чувствовал, выжидал он значит, когда ко мне девчонку звать можно будет. Понятно.

– Если бы не знала что сейчас Солнечная Буря, то в жизни бы не поверила в твою птицу на синем фоне. – Девушка кивнула на нашивку на плече у вожатого. – Молод ты слишком для нее, однако же, ты здесь, значит, это правда. Скажи, как вы это делаете?

– Что делаем?

– Ну, караваны через бурю водите, что еще!

– Я не знаю в чем секрет остальных, за них говорить не могу, я знаю, как это делаю я.

Виолетта подобралась вся, готовая слушать. Ей это и вправду интересно, или это такой ритуал, часть ее работы?

– Все дело в небе.

– Что? Это как? Оно во время бури какое-то особенное?

– Да нет, оно такое, как и всегда. Дело в звездном ночном небе.

По выражению лица девушки вожатый понял, что она запуталась. По-видимому, все же всерьез пыталась его слушать.

– Я думала, караваны ночью не водят.

Растеряно произнесла она.

– Так и есть – не водят.

– Опасно?

– Не водят скорее потому, что ветер ночью спит, а не потому, что опасно.

– Причем тогда карта ночного звездного неба?

– Просто я могу ее видеть даже днем.

– Кого видеть?

– Карту. Понимаешь, я могу при свете дня видеть звезды, вижу их на своих местах, так же отчетливо, как ты их видишь ночью.

Лицо девушки застыло, не меняясь в выражениях, она что-то пыталась осмыслить.

– Ты мутант?

С испугом, наконец, произнесла она.

– Никакой я не мутант!

Вожатого задело такое безапелляционное заявление красавицы.

– Просто дар у меня такой, работа у меня такая, мне это ремесло по наследству отец передал, всему обучил. Я выучил все созвездия, сезонные движения звезд, знаю розу ветров в любом уголке Пустоши, я знаю о Пустоше все. Знаю все о солнце, о его движении, знаю все о луне, о нашей планете, но не просто знаю, я понимаю, как они все вместе взаимосвязаны.

Дверь в трактир открылась, в зал вошел посетитель среднего роста, плотного телосложения, одет в военные ботинки, военные штаны и куртку с множеством петель и карманов, нашивка воина на плече. Не задерживаясь в дверях, он сразу направился к столу, за которым сидел вожатый. Вот морок…

**********

Отгрузка товаров была закончена, все согласно описи загружено на склад, все люди были измотаны до предела, под конец выгрузки карторы ходили, еле ноги передвигая. Для ускорения процесса выгрузки приемный задешево нанял городских нищих, но они народ крайне ненадежный, за которыми нужен глаз да глаз, поэтому полукольцом вокруг разгружаемых картов стояли наёмники кто с автоматами, кто с дробовиками в руках. И все равно рабочих рук было крайне мало, выгрузку и проверку закончили глубоко за полночь. Приемный произвел расчет с картор-караванерами, мастер-помощником и уставшим до крайности шеф-капитаном, после чего амбарный низкий полный молодой мужчина, закрыл двери склада на большой навесной замок и опечатал его.

Народ начал разбредаться, растворяясь в кривых улочках и переходах Атолла. Многие, конечно, отправились арендовать комнаты на ночлег к постоялому двору. Но были и те, кто хотел сэкономить, для таких бережливых завсегда в городе готовы были сдать свои комнаты местные жители. Объявления о сдаче комнат на ночлег и как их отыскать всегда размещались на большой доске объявлений прямо на базарной площади, туда потянулось изрядное количество прибывших в город людей с жировыми фонарями в руках. Городские нищие тоже пошли по своим делам на ночлег устраиваться, место укромное искать. Нищих на выходе из ворот досмотрели наемники, державшие полукольцом оцепление. Нищий, он на то и нищий, что нет у него ничего, поэтому он всячески пытается что-то раздобыть, зачастую украсть. Досмотрели тщательно, а по головам пересчитывать не стали, кому они нужны, да и кто помнит, сколько их сюда пригнали, всю ночь работать за пару серебряных квадратов.

За работой людей неустанно наблюдала тьма, притаившаяся вдоль стен, между стоящими картами, скопившаяся под ними. В эти места не проникал свет от ночных двадцати четырех вольтовых ламп городского освещения, ламп было слишком мало, освещать улицы и площадь ночью было дорого. Люди разошлись. Пусто стало вокруг. По грузовой площади, мимо оставшихся на ночлег и уснувших картов, иногда неспешно прохаживались постовые, несущие вахту у главных ворот. Попасть на грузовую площадь можно было только через главные ворота, мимо охраны, других выходов сюда не было. В обычное время главные ворота на ночь не закрывались, достаточно было охраны возле них. За последнюю историю Атолла, после набега Демонов Пустоши, эти ворота закрывались всего дважды – в прошлом и позапрошлом году, во время драматических событий в период Солнечной Бури. Днем проход через посты у главных ворот был свободный, в ночное время по специальным верительным бумагам, подтверждающих право человека здесь пребывать в означенное время. В основной массе такие бумаги давались приемным и торговцам, получающим груз, амбарным да еще некоторым клеркам меньшего звена, могущим по долгу службы и торговли, по деловой нужде здесь оказаться.

Тьма выждала еще пару часов, после того как работавшие люди покинули грузовую площадь. После от нее отделились две длинные тени. Тени направились к опечатанному амбару, одна тень бесшумно, лезвием тонкого ножа поддела печать, убрала в сторону, принялась куском кривой проволоки в замке ковыряться. Вторая тень настороженно озиралась по-сторонам. Стоп – патруль. Обе тени бесшумно нырнули во мрак под стоящий рядом карт и растворились в нем. Патруль, один вооруженный СКСом молодой воин парнишка, неспешно прошел в направлении закатных ворот. Тени снова вынырнули из мрака, вернулись к замку, тихо вскрыли его, беззвучно просочились в щель приоткрытой амбарной двери, осторожно прикрыли ее за собой. Отошли от двери на несколько метров, тихо, осторожно ощупывая пространство вокруг себя, чтобы не упасть и не наделать шуму. Достали из карманов по большой колбе, встряхнули, пошла химическая реакция, колбы засветились тусклым голубым светом, освещая пространство возле себя на пару метров тусклым еле различимым светом. Тусклый свет выхватил из мрака силуэты двух людей, одеты в обноски и рванину, как бездомные. Капюшоны глубокие на головах, лица платками повязаны, у одного, даже так, явно видны следы язв и ран гнойных. У второго одно плечо выше другого.

– Одну метку я точно видел на бочке с солониной, вторая наверняка на тюках с оружием должна быть.

– Тогда ты ищешь ту, что видел и аккуратно достаешь товар, а я займусь второй.

Разошлись в стороны. Уложенные ровными рядами тюки и бочонки с товаром обходили неспешно, внимательно осматривая каждый тюк и бочонок, не найдя нужной метки, переходили к другому. Наконец, тот, который с язвенным лицом, остановился у пластикового бочонка сбоку у которого еле видно краской был нанесен знак – три линии, вертикальная и по бокам две наклонных, все сходятся в одной точке. Бочонок стоял во втором ряду, на нем еще два ряда сверху. Язвенный положил колбу на соседние бочонки с товаром, принялся бочонки верхних рядов аккуратно снимать и ставить рядом на пол. Достав нужный бочонок, он ножом аккуратно поддел крышку, закрывающую его, снял ее, рядом положил. Внутри было уложено мясо, нарезанное длинными ломтями и залитое рассолом. Достал несколько ломтей, на крышку от бочонка сложил, снова руку опустил в рассол, извлек металлическую коробку, размером примерно с силикатный кирпич. Снова руку опустил в рассол, извлек еще одну коробку, за ним еще одну. Из кармана тряпку грязную достал, коробки отер, солонину на место вернул, крышку закрыл, пол от пролитого рассола протер. Коробки в тряпку замотал, бочонки на место вернул, все три ряда. Колбу со светом взял, поноску тряпочную с пола подобрал и за кривым отправился.

Кривой тем временем осмотрел половину тюков с оружием, но нужного, с меткой пока не нашел. Бесшумно подошел язвенный, поноску показал, кривой кивнул, пошли дальше вместе искать метку. Нашли, почти в самом конце, внизу. Верхние ряды аккуратно сняли, вдвоем, помогая друг другу. Достали нужный тюк, кривой ножом срезал веревку, обвязывающую его, убрал ее в карман, размотал мешковину. Язвенный, фонарем-колбой своей и кривого, сверху подсвечивал. Внутри лежали смазанные четыре АКСУ, два АКМа, десяток ПМов, шесть револьверов, сверток с шестью РГД-5 и запалы к ним, по два десятка магазинов к автоматам и пистолетам. Кривой взял у язвенного колбу, внимательно осмотрел оружие, отложил два АКСУ, один АКМ, четыре ПМа на которых были особые метки – значит, оружие в хорошем состоянии, не подведет, не заклинит. Взяли шесть магазинов к автоматам и восемь магазинов для ПМов, гранаты все забрали. После чего остальное оружие обратно в мешковину аккуратно замотали. Новой веревкой, точной копией той, которую срезали, перемотали, даже узлом одинаковым завязали. Тюки на место уложили, так как они лежали до этого. Кривой из-за пазухи извлек мешок с лямками, в него оружие аккуратно сложили. Мешок туго перемотали, убедились, что все плотно лежит не звякнет ничего. Пошли к выходу.

Дверь очень медленно приоткрылась, щель совсем маленькую образовав. Кривой осмотрел площадь – чисто, патруля нет. Приоткрыл дверь больше, в проем юркнул. На улице присел в тени, еще раз осмотрелся – никого, знак дал язвенному, тот ему мешок с оружием подал, потом поноску, сам тихо выскользнул. Дверь прикрыли, замок на место навесили, замкнули, пломбу аккуратно на место приладили. Пригнувшись, прошли вдоль картов, дошли до нужного и юркнули под него, себя к раме снизу, заранее заготовленными там веревками, подвязали. Остались утра дожидаться.

Недолго уже осталось. Горизонт вдалеке начинал окрашиваться светлым. Где-то в Пустоши завывал песчаный волк арг.

**********

Вошедший воин подошел к столу, на вожатого посмотрел. Взгляд доброжелательный, что бы это значило? Потом на Виолетту взгляд перевел – глаза пустые без выражения. Девушка на звук шагов голову повернула, глазами с незнакомцем встретилась, глаза загорелись, искорки запрыгали, ритм дыхания на секунду сбился, замерло звездное небо, затаилось. Всего на миг. Знает его, приятные воспоминания он в ней пробудил. Клиент или старый знакомый?

– Не откажешь?

Вопросительно на вожатого посмотрел, указывая рукой на место за столом напротив. Явно не из праздного любопытства подсесть решил. Эти двое знакомы – совершенно точно. Значит, тот гарантированно знает, чем девчонка на жизнь зарабатывает, значит, понимает, что в дело чужое влезет, испортить может. Что это означает? Ровно одно – дело серьезное, отлагательств не терпящее. Значит, опять в Пустошь собираться придется. Хотя может, отошью его, и всего делов-то.

Приглашения не дождался, сам уселся, девочка подвинулась. На нее поглядел, улыбается, а глаза холодные.

– Извини детка, но твоего приятеля я у тебя заберу. Ты погуляй пока, нам поговорить нужно.

Встала, взгляд короткий бросила, ушла. Нет, такого просто так не отошьешь. Черные волосы зачесаны назад, карие глаза, высокий лоб, впалые скулы, щетина двухдневная.

– Ящер.

Коротко представился, руку тянет.

– Лекс.

Пожали руки. Вот морок, вот это силище! У воина ладонь маленькая, никогда бы не подумал, что в таком небольшом крепыше столько силы может быть. А ты не так прост, далеко не прост. Хорошо послушаю, что там у тебя?

– Хорошая девочка. – Ящер кивнул за спину вожатого в сторону прохода на второй этаж. – Рекомендую.

Вот оно, понравилась девочка вожатому, молодец держится хорошо, никак эмоции не выказывает, а глаза блеснули, коротко, мимолетно, но на фразу отреагировал. Трудно такого будет уговорить.

– Давай сразу к делу, устал я с дороги, отдохнуть хочу.

Вожатый постарался принять самое безразличное выражение лица, на лавке небрежно развалился.

– Давай выпьем сначала, за знакомство. Это закон – за хорошее знакомство всегда выпить полагается.

Воин по кружкам разлил, свою кружку поднял, по кружке вожатого ударил. Залпом выпил, из тарелки вожатого хлеба кусок взял, зажевал. Лекс пригубил слегка, не лезет. Тип этот наглый напрягает очень сильно, только от Ворона отделался, как сразу другой его место занял. Что же вам всем так нужно обязательно кому-то в душу нагадить?