Глава 12. Север слабых не прощает
Северград представлял из себя мрачный город, окруженный свинцовым туманом, серыми низкими облаками, крайне скудной растительностью. Черными точками за климатическим куполом в адском холоде и ветре расположились месторождения северградской каторги. Где то там сейчас медленно умирают его мама и папа. Лицо налилось румянцем, а сердце затрепетало.
Подлететь к объектам каторги на скайкаре, даже служебном от СРБ было невозможно – всё сбивалось автоматическими зенитками. Доступ только наземным транспортом, по специальным блокчейн-пропускам, оформляемым в комендатуре исправительных лагерей. Дальше на север виднелась навевающая скуку безбрежная даль снегов, смыкавшимися с тяжелыми, цвета металла облаками.
Залив Иностранцев огромными площадями сверкал голубизной вод, находившихся под климатическим куполом. Далее, за четко видимой ровной границей, они превращались в ледяные торосы, которые плавились от соприкосновения с терраформирующей техникой. Гигантский морской порт, в котором стояли десятки подводных грузовых транспортов, занимался перевалкой обогащенной руды для отправки её на материк.
В легкой дымке тумана угадывались очертания тщательно замаскированной военно-морской базы. Ударные подводные лодки, беспилотные ракетные крейсера, рои штурмовых дронов, внешне выглядящих как косяки рыбы и многое другое оружие находилось под толщей земли в подземных гротах и бункерах.
В аэропорту, где каждый как то излишне внимательно присматривался к другим людям, Федя чувствовал себя неуютно. Атмосфера подозрительности закрытого города, где казалось, что камера вот-вот сейчас моргнет человеческим взглядом, а то и подлетят роем, витала в воздухе.
Климатический купол обеспечивал погоду в городе чуть выше нуля. Поэтому тут сформировались удивительные формы растительности, блеклые, почти прозрачные карликовые берёзы, мхи и лишайники, причудливые ягоды. В здании пропускного контроля, единственном месте через которое можно попасть в город, его встретил недружелюбным изучающим видом представитель комендатуры в чине обер-гаупт-лидера. Одна из нескольких десятков рук силового аппарата республики, Комендантская Республиканская Служба (КРС) отвечала за организацию хозяйственного обеспечения, быта, порядка и наказаний на секретных и закрытых территориях Республики, а также на иных территориях, в которых объявлено военное положение.
Офицер комендатуры внешне был похож на жабу. Лицо с выпуклыми глазами, вечно ищущий взгляд при неподвижности тела, странные бородавки на коже. Того и гляди, изо рта выстрелит липкий язык и Федя умчится в пасть обер-гаупт-лидера. Проверив в специализированном сегменте инфополя Федины полномочия, он неохотно отдал честь и пропустил его с документами и вещами.
Гостиница для редких посетителей города находилась рядом с контрольно-пропускным пунктом. Так что транспорт не понадобился. Улыбчивая администраторша просто сгорающая от скуки в этих забытых цивилизацией местах, буквально сама намекала на желание очутиться в объятиях крепких офицерских рук. Но Феде было не до этого, скинув не хитрый скарб он отправился в Горно-обогатительный комбинат «Северградский», знакомиться с новыми инженерами, которые каким-то образом добились устройства на работу, не соответствуя требованиям.
На это было лишь внешнее прикрытие. Федя метался в мысленных мозговых штурмах пытаясь найти способ вытащить родителей, но всё время натыкался на непреодолимые обстоятельства. Возможно, служебное задание даст его мыслям верное направление и он, наконец-то, найдет способ.
Здание ГОКа, несмотря на всю футуристичность внешнего дизайна, больше напоминало управление большого колхоза. Ни тебе автоматов питания, ни сервисных андройдов, ни тебе самодвижущихся дорожек, внутренний интерьер был серым и обшарпанным, а населяющие его персонажи безликими.
Структура управления состояла из генерального директора, которому подчинялись коммерческий директор, директор по производству и главный инженер. У последнего в подчинении и находились трое подозрительных специалиста.
Визит сотрудника всемогущей организации, которую в народе прозвали «конторой» стал для главного инженера неожиданностью. В его компетенции входили здания, оборудование и технологии, подготовка производства, оснастка, транспорт и прочая обеспечивающая добычу и первичную обработку руды инфраструктура.
– По какому поводу интерес к моей персоне, – после первого замешательства главный инженер взял себя в руки. Но внутренний интерфейс сразу уловил подозрительные поведение. Бросилось в глаза подскочившее давление, визуально обнаруженное по пульсации артерий на шее. По ним же можно было обнаружить участившийся пульс. Повысилось потоотделение, расширились зрачки, плохо скрываемое частое дыхание и покрасневшие щеки. Здесь было что-то не так.
Коммуникатор лежал на столе под рукой главного инженера и его взгляд на секунду задержался на высветившемся сообщении. Федя сфокусировал зрение для увеличения оптического охвата, чтобы прочитать текст.
Резким движением он нажал на специальный прибор – иммобилектор, который был только у силовых служб и выполнял роль своего рода табельного оружия. При его активации контрольный чип человека обездвиживал тело и человек считался задержанным. Каждое его использование было строго мотивировано и разбиралось судебной коллегией.
– Вы задержаны за подготовку мятежа против республики! – взревел Федя, накладывая квесторскую печать СРБ на лоб подозреваемого. Сейчас сюда приедет полиция, в случае Северграда это комендатура. Задержанного уведут и изолируют от каких либо контактов, до появления квестора и его дальнейших распоряжений. Приоритет спецслужб всегда действовал в пользу СРБ.
Коммуникатор горел текстом: «Гризли» загружен огурцами. Консервируем банку. Готовность к отплытию – 15 минут." Не составляло труда узнать что «Гризли» это подводный грузовой транспорт, который стоял в порту и вел загрузку обогащенной руды для отправки на материк.
Откуда в Северграде огурцы, которые нужно консервировать? Что за дешёвая шифровка? Или местный юмор под огурцами понимает руду, а Федя всего лишь перебдел? Ничего сейчас проверим! Странное поведение главного инженера вкупе со странным посланием могло спровоцировать излишнюю подозрительность. Но Федя нутром чувствовал, своим новым нутром, который апгрейднули до высокотехнологичного уровня – здесь не все чисто.
Служба безопасности Северградского ГОКа, как и сотрудники комендатуры, действовавшие на предприятии переходили в его распоряжение, благодаря активированному протоколу чрезвычайных полномочий. Ему в случае ошибки здорово попадет, но сейчас не до сантиментов.
Активируя трехкоординатный лифт в доки порта, Федя уже раздавал приказы охране и службам порта.
– Задержать выход транспорта «Гризли» до особых распоряжений. Задержку не афишировать, – деловито произнес он в коммуникатор. – Сотрудникам службы безопасности и комендатуры явится в главный терминал со штатным вооружением.
Огромный главный терминал был поистине гигантским. Заполненный грузами, контейнерами, суетящимися экспедиторами, сотрудниками логистических компаний, почты и прочими лихорадочно бегающими с планшетами людьми, пытающимся отыскать свой груз или же наоборот отправить его на материк представлял из себя скорее забитый под завязку склад. Ответвления из терминала вели к плавучим докам, у которых стояли транспорты. К подводным судам, принимавшим насыпные грузы, вели отдельные тоннели, шедшие прямо с производственных мощностей горно-обогатительного комбината.
Собравшиеся у входа в транспортный коридор ведущий к «Гризли» суетливые, заспанные и явно не привыкшие к форс-мажорным обстоятельствам сотрудники безопасности и представители комендатуры растерянно хлопали глазами.
– Кто старший? – на ходу решительно спросил Федя. Люди стали переглядываться. – В соответствии с регламентом о чрезвычайных полномочиях пункт 116, подпункт К при введении чрезвычайных полномочий сотрудником СРБ, весь персонал предприятия передается во временное оперативное управление сотруднику СРБ. При этом управляющим этим персоналом становится старший офицер органов охраны порядка, прикомандированный к предприятию. Вас по служебному несоответствию уволить за незнание правил?
Жесткость и решительность Феди взбодрила охрану.
– Сейчас у меня на это есть полномочия, – добавил он. Вперед вышел обер-командер комендатуры старший лейтенант Гаврила Овечкин.
– Скинь мне на оперативно-тактический планшет мне все данные об охранном персонале и сотрудниках комендатуры, мобилизованных для выполнения чрезвычайных полномочий, – официально и деловито обратился Федя. Оказалось всего 19 человек и пять андройдов. Из вооружений – парализаторы у охранников и инерционно-кинетические пистолеты (ИКПУ) системы Ухватова. Не густо. Но у Феди не было и этого. Он думал, что всего лишь поболтает с инженерами, да найдет способ вытащить мать с отцом. А тут вон как закрутилось.
Мог ли он поступить иначе? Нет. Если бы случился инцидент при его присутствии на предприятии, неизбежно бы возникли подозрения в соучастии, а где соучастие, там и проверки. А где проверки, там смерть.
Ворвавшись в пыльный транспортный коридор, где автоматические транспортники везли на открытых погрузочных платформах руду, разношерстная ГОП-команда под руководством Феди побежала по направлению к доку.
Впереди забрезжил свет погрузочной площадки. Краны без устали переносили гигантские контейнеры, наполняемыми автоматическими транспортными платформами в безмерную утробу грузового подводного корабля эпических размеров.
– Какого хрена? – произнес Гаврила, подавая знак спрятаться по стенам коридора. – Это же те новоприбывшие инженеры.
Три фигуры в оранжевых робах и касках сажали в наполненные контейнеры… каторжников. Это было видно по их формам с номерами. Мужики с протокольными лицами выглядели самоувернно.
– Остановить краны, – тихо приказал Федя диспетчеру по коммуникатору, когда еще одна партия с арестантами находилась в воздухе. Автоматические гиганты затихли, отрезав часть беглецов.
– Вызывай поддержку и пошли их накроем, – обратился он к Гавриле.
– А вдруг у них оружие? – донесся голос сзади.
– Конкретно ты, можешь не идти! – не оборачиваясь произнес Федя. – Только я не представляю как ты потом будешь смотреть коллегам в глаза!
Его бесили трусы в рядах силовых ведомств. Если боишься – выбери другую работу. А если работаешь – будь добр, идти до конца.
Легкая паника пробежала среди небольшого количества беглецов, сгрудившихся возле трех инженеров. Они стали озираться по сторонам, выискивая опасность. Один из инженеров, похоже женщина, торопливо что-то говорила в коммуникатор, любопытные головы застрявших на высоте высовывались из контейнера, силясь понять причину остановки.
Тем временем автоматические транспортные платформы все так юрко ездили, образовав небольшой затор на месте свалки груза. Прикрываясь ими небольшой отряд Феди подобрался почти вплотную к группе злоумышленников.
– Всем стоять на месте! – сказал Федя, нажимая кнопку иммобилектора в направлении хулиганов. Но эффекта не последовало. Видимо контрольные чипы взломаны, иначе как можно сбежать с каторги. Зато один из инженеров, достав импульсный излучатель, произвел три выстрела в его сторону. Раздалась стрельба слева и справа из ИКПУ и парализаторов, но у Феди погас свет сознания. Все три выстрела импульсника достигли цели.
В последний миг перед падением, ему показалось знакомым лицо женщины-инженера, из тройки злоумышленников, но мозг списал это на сильнейшее потрясение и галлюцинации на фоне ранения.
…
Первым, что он увидел, это лицо своего начальника – претора Горшкова. Такое травмоопасное производства как горно-обогатительный комбинат буквально напичкано реанимационными медкапуслами. И в одной из низ сейчас лежал Федя.
– Всех задержали, – тихо спросил он.
Виктор Семенович все также твердо, но с ноткой сочувствия посмотрел на подчиненного.
– Кого удалось спасти – задержали, – ответил он. – Ты молодец! Север слабых не прощает! Чуйка что надо! В нашем деле это самое главное! Ты сейчас ни о чем не думай! По «горячим следам» ведем проверку. Вскрыли целую сеть заговорщиков и подкупленных ответственных лиц. Давай, поправляйся!
Горшков ушел, опять оставив тягостное ощущение. Информация во внутреннем интерфейсе показывала что пробито легкое, брюшная полость и правое плечо. В режиме автопилота буквально через наносекунды после поражения выстрелами включилась внутренняя система регенерации. Создаваемые в авральном режиме полчища лейкоцитов заблокировали вены и артерии от потери крови и внутреннего кровоизлияния. Антсептические вещества организма хлынули в брюшную полость во избежание перитонита. Мягкими мышцами и диафрагмой создали открытый пневмоторакс в месте попадания импульса в легкое, чтобы закрыть дыру в нем. Десятки других внутренних воздействий для купирования последствий ран в автоматическом режиме одновременно запустились в организме под управлением внутреннего интерфейса. Обо всем этом можно было прочитать в многостраничных отчетах.
Но ресурсы организма не справились бы с ранением. Рано или поздно организм не смог бы бороться и очень кстати помогла реанимационная медкапсула.
Как бы то ни было, Федя ощущал себя счастливчиком, что жив после таких ранений. Прошло несколько часов, а на месте отверстий от попадания уже лежали бинты, лишь слегка обагренные кровью, а не хлестали фонтаны порваных артерий.
Тут пришла мысль. Его же сейчас увезут на материк! А вернуться в Северград будет очень сложно. Развеваемая мозгом мысль всё больше не давала покоя, навевая тревогу.
Работа капсулы была завершена несколько минут назад, поэтому и проснулся Федя. Сейчас действовали пси-волны и регенерационные наноботы, чистившие организм после тысяч микроопераций. Еще пару дней они будут старательно и заботливо совершать свой труд в его теле. Без управления медкапсулой они станут лишь ненужным хламом, который будет выведен из организма.
А что если?… Федя порылся во внутреннем интерфейсе. Сложность системы управления организмом раздражала его, как раздражала бы пассажира, севшего в капитанское кресло подающего авиалайнера после смерти всех пилотов сложность управления самолетом. Но спустя каких-то полчаса удалось настроить управляющую программу, берущую под контроль действие наноботов.
Еле двигая конечности, прилагая усилие к каждому действию Федя вылез из капсулы. Без одежды он пробрался в коридор. Было видно, что это был ближайший к порту медпункт ГОКа. Его не интересовали результаты спецоперации, не интересовали деятельность СРБ, странные задания Ярослава и интриги злоумышленников, даже свое здоровье было на заднем плане. Сейчас было важно найти способ вытащить родителей, пока он здесь.
Свет был выключен, стояла ночь, персонала не было. Его оставили одного? Ну да! Медкапсула полностью позаботиться о нем! Если что, подаст сигнал на эвакуацию в медцентр при осложнениях. А сам он слаб, чтобы куда-то выйти.
Медпункт был небольшой и состоял из неполного десятка кабинетов. На выходе из него дежурили два «конторовских» андройда, наверняка заботливо приставленных Горшковым охранять Мерецкова. Федя увидел их через окошко закрытой двери, в то время как они его нет.
Тихо проникнув в административную комнату, он обнаружил врачебный голографический куб. Осторожно активировав его, он почувствовал систему защиты надежной стеной не давшей ему покопаться в информации. Многоуровневые идентификации и пороли! Но мягкая сила внутреннего интерфейса скользкими змеями проползала в эти микроскопические трещины и дыры в киберзащите. Прямо как в кабинете Мерецкова, Федя почувствовал единение с виртуальной операционной системой.
За пару десятков минут защита была пройдена. Никто не подбирал пароли и взламывал её. Она все также нерушимо стояла. Но… Операционная система приняла его, Федю. Точнее внутренний интерфейс Феди. Это было поразительно!
Но сейчас было не до лирики. Не теряя ни минуты, он влез в базу данных ГОКа. Каторга была частью его системы, а медицинская служба входила в состав этого комплекса и обслуживала, в том числе и каторгу.
У Феди забилось сердце от волнения. Ладони стали мокрыми от предвкушения. Вот здесь информация о его родителях. Алексей Николаевич Трушин 147/452 зарезан в бараке неустановленным лицом. Фото и данные посмертного освидетельствования прилагаются. Юлия Сергеевна Трушина 163/452 – скончалась от обморожения на рабочем месте. Фото и результаты посмертного освидетельствования прилагаются.
Что-то лопнуло в мозгу Феди. Мир поплыл вокруг. В ушах засвистел неприятный оглушающий гул. Затем он вырубился.
Глава 13. Сложный нравственный выбор
Федя очнулся в реанимационной капсуле. Кто-то дотащил его до неё или он сам добрался – сейчас это его не волновало. Родители мертвы. Из под дикого количества успокоительных и нейролептиков эта мысль все еще била по мозгам и нервам. Больно жгло сердце, неприятно щемило в груди, а в голове вообще творился полный бардак. Привычная картина мира рухнула, под ногами исчезла опора, потерялась цель, испарился смысл жизни. Федя был раздавлен и растоптан, слёзы текли по его щекам.
Он снова уснул под воздействием снотворных, вколотых реанимационной капсулой, зафиксировавшей сильнейший стресс в его нервной системе. День или неделю он валялся в реанимационной камере – Федя не знал, но периодически возвращаясь в реальность до одури обжигался воспоминаниями и снова уходил в небытие под фармакологической заботой искусственного интеллекта.
Его периодически кто-то навещал, но все растворялось мутном тумане. Было уже все равно. На себя, на Мерецкова, на службу и свое самозванство. Когда теряешь опору в этом мире становится не до этого мира.
Алинка! Она одна в этой безумной реальности происходящего. И ради нее стоит собраться. Кроме нее у него никого не осталось. Расклеился! Сдался! Надо срочно взять себя в руки! Разоблаченный, он не сможет ей помочь. Фон Крекинг бескорыстно держать у себя её не будет, а узнав о самозванце может и назло сгнобить её.
Федя приказал себе мобилизоваться. Собрал волю в кулак и мысли в единый структурированный шар в голове. С помощью внутреннего интерфейса заблокировал сильные эмоции, точнее заблокировал впрыск гормонов в кровь при определенных воспоминаниях. Это помогло.
Оказалось, что Федя уже в Пученкуте, в клинической больнице СРБ, куда его, видимо с капсулой, переместили спецтранспортом. Он встал, прошелся по стерильно белым, роботизированным помещениям, где стояли регенерационные, рекреационные, реанимационные, ожоговые, диагностические и прочие виды капсул.
– Наш герой! – огорошил Федю своим появлением «отец», вынырнувший откуда то из коридорных утроб. Молодцеватый стареющий мужчина в тридцать два зуба улыбался уверенной улыбкой. Он осторожно обнял Федю и вручил ему цветы и контейнер со свежей земляникой.
Следом подскочила «мать» – белокурая, все еще красивая, женщина с голубыми глазами и ухоженной кожей.
– Ты ведь так нас до инфаркта доводишь уже второй раз, – она бросилась на шею «сыну» и уткнулась в грудь Феди. Все произошло настолько неожиданно, что он не успел отреагировать. Больше всего он боялся что уж родители точно раскроют самозванца. Но нет. Ни по лицу, которое сейчас было вида человека, которого из-за угла ударили пакетом с чем то тяжелым по голове, ни по телосложению, ни по чему другому, его не заподозрили.
Следом появилась девушка. Милое личико, стройные формы, большие красивые глаза с проницательным взглядом. Она прижалась к маме и Феде.
– Ну ты нас и напугал, братик, – сказала, видимо та самая Клава, сестра Мерецкова. – Ты же знаешь мамино здоровье, хоть бы о ней подумал.
Федя чувствовал себя дико неуютно. О чем разговаривать с этими людьми, как вести себя? Особенно после известия о смерти настоящих родителей всё смотрелось как нереальный фарс. Но ведь эти люди тоже потеряли сына, просто еще не знают об этом. Мысли роились стаей пчёл, сбиваясь в стаи, врезаясь друг в друга.
– Претор Горшков сказал, что ты совершил большой подвиг и тебя представят к награде, а возможно и к внеочередному званию, – светясь радостью затараторил «отец». – Ты герой, сынок.
Свидание прервал врач, попросивший удалиться родственников, а Федю направил в регенерационную палату, в одну из капсул. Столько благодарности работникам медицины Федя еще не испытывал никогда.
Стандартные восстановительные процедуры длились еще пару дней. Тело приходило в норму, шрамов от импульсника почти не было видно. В голове Феди роились десятки мыслей. Порефлексировать времени было много, и он охотно этим занялся.
Что делать дальше? Среди сотен вариантов дальнейшей судьбы самый реально выполнимый был такой: дождаться восемнадцатилетия Алинки, как-то вытащить её из богадельни фон Крекинг, пусть даже под видом прислуги, купить островок в Ледовитом океане, уволиться со службы, и зажить нормальной жизнью. Федя знал, что этот план всего лишь мечта, которой не суждено воплотиться в жизнь. За восемь лет его точно раскроют, а там и Алинку отдадут какому-нибудь стареющему, дурно пахнущему уроду. Оставалось действовать без плана, на чистой импровизации. Куда-нибудь кривая да вывезет.
Внезапно всплыло в памяти лицо женщины в инженерной робе, разговаривавшей по коммуникатору в порту Северграда. Террорист женского пола в компании своих двух друзей заняла должность инженера в местном ГОКе и выкрала пару десятков человек с каторги. Удивительное сходство с Леной, девушкой, с которой сбежали с Гвалтиторы просто поражало. Но та Лена сейчас либо в шариатской Европе, либо в Америке, где гетеросексуалы живут в концлагерях-резервуациях.
Использовав внутренний интерфейс Федя провел анализ воспоминаний, и картинки получили стопроцентное совпадение! Федя изумился! Как она влилась в ряды террористов? Как она встала на скользкую дорожку? Надо срочно выяснить, что происходит!
Служебный андройд на турболете доставил Федю до дома, то есть обиталища Мерецкова. Лечение закончилось с точным положительным прогнозом и ему необходимо было несколько дней побыть в покое в домашней обстановке. Шикарный пентхауз с видом на облака внизу в километровой жилой башне «Блакроуз» гостеприимно распростер дверь, считав куар-код хозяина. Домашние приборы задвигались, словно их застали за бездельем и, решив компенсировать свою вину, те решили показать вид, что работали пока нет хозяина. Конечно, здесь логика человеческого поведения неуместна, но Феде показалось именно так.
Прекрасный сад из высокогорных растений, привыкших к недостатку кислорода, занимал всю обширную лоджию. Посредине красовался пруд с рыбами, живыми лебедями, геконами и прочей живностью. Уютные беседки, столики, скамейки. Прямо настоящее лоно природы. Не хватает только живых косуль и трепетных пташек.
Внутри все поражало богатством убранства, стильностью дизайна и комфортом интерьера. Ултрасовременные устройства, приборы и оборудование гарантированно исполняли любые капризы хозяина. Умный виртуальный дворецкий дирижировал всем этим оркестром высокотехнологичного рая.
Но Федю это скорее коробило. Там, внизу копаются в грязи люди без индигената. А тут прям воплощение Эдемского сада. Его родители всю жизнь копались как черви в земле, а здесь можно всю жизнь прожить не чувствуя неудобств. Вон, гастраномический комбинат на кухне приготовит за пару минут абсолютно любое блюдо, бар содержит самовозобновляемую коллекцию десятков алкогольных напитков, голографический панорамный экран покажет тысячи сюжетов с эффектом погружения. Можно забраться в инфополе и там серфить по волнам безграничной вселенной информации. Хочешь что-нибудь по острее – забирайся в виртуальную капсулу и там сотни миров готовы принять тебя в четко проработанные миры. За секунду ты забываешь, что находишься в капсуле, а эффект полного присутствия подарит самые острые впечатления.
Можно было даже не выходить на улицу, всю жизнь проводя в довольстве, неге, развлечениях, сытый, пьяный или обдолбанный. Ни голода, ни холода, никаких неудобств.
Что же это такое, индигенат? За все это время он так и не нашел ответа. Кто назначает, как его повышают, понижают, критерии оценки, и что собственно оценивают, где храниться реестр?
Федя озлобился на весь этот несправедливый порядок. Единственное, что его сейчас удерживало от сумасбродных поступков это Алина.
Итак, перво-наперво, завтра нужно наведаться в СРБ. Побольше узнать о Лене. А возможно и поговорить с ней. Распутать этот клубок вопросов о причастности к деятельности террористов. А дальше он уже будет импровизировать. Ведь та же Лена может сдать его как самозванца. Поверить – не поверят, а подозрения закрадутся, а там и до комплексной проверки личности недалеко.
Утром Федя проснулся от звонка коммуникатора. Флайкар Ярослава просил разрешение на приземление на летной площадке пентхауса. Федя вчера выпил с горя, поэтому выглядел слегка помятым. Да и для образа Мерецкова полезно.
Вчера звонили несколько женщин и пара мужчин, но Федя не хотел общаться, снова напрягаясь и играя роль квестора. Совершенно незнакомые ему люди, зачем они? Пусть лучше будет легенда, что у Мерецкова сдвиг в голове в сторону отшельничества и замкнутости на фоне последних событий.
Ожидая увидеть опять сангвинические шутки беззаботного добряка, он встретил металлически жесткие нотки в его голосе и средневековое забрало в чертах лица.
– Ты куда лезешь, осел? – Ярослав процедил сквозь зубы. – Тебя чего понесло в Северград? Зачем ты сорвал операцию?
– Ты что несешь? – Федя был явно обескуражен агрессивным настроем Ярослава. Как нужно отреагировать? Что в той ситуации сделал или сказал бы Мерецков? Внутренний интерфейс показывал, что Ярослав полностью уверен в себе. Видимо гвардеец был непосредственным куратором и патроном Мерецкова, управляющим всеми его действиями на благо таинственных организаций. Федя решил не обострять, хотя так хотелось набить ему морду.
– Тебя продвинули в СРБ, чтобы ты работал на положительный для «Большого круга» результат, а не мешал ему, – Ярослав не скрывал своего раздражения. Артерии пульсировали, а в глазах краснели мелкие капилляры. – Ты понимаешь, что еще одна ошибка и нас ликвидируют. Вчера я был в «логове». Мне недвусмысленно дали понять об этом. Наш тандем исчезнет, как это случилось с десятками таких тандемов.
Ярослав сел на диван и бесцеремонно налил себе в бокал бренди из стоявшей на столе бутылки. Нервно выпил большими глотками и переводя дух сказал:
– Я больше предупреждать ни о чем не буду. Мы двадцать лет знаем друг друга, но в последнее время я тебя не узнаю. Если хочешь умирать – умирай, но знай, что ты потащишь и меня в могилу. Операция с «Сизым» должна состояться послезавтра. Дополнительную информацию, как обычно скину шифрованным криптосообщением по нашему каналу связи.
Ярослав развернулся и быстрым шагом пошел к летной площадке.
– Как поживает та эскортница, что хотели скормить крокодилам? – крикнул вдогонку Федя.
– Живет у меня на острове, – бросил, не поворачиваясь Ярослав.
Федя остался стоять в недоумении. Получалось, что побег с каторги двух десятков заключенных – дело рук «Большого круга», кто бы им не был. Ну да, чтобы организовать такое дело нужны огромные ресурсы, мощнейшая подготовительная работа и четкая организация процесса. Каким-то уличным гангстерам, укуренным рэкетирам и вокзальным поддонкам все это не под силу. Получается что «Большой круг» принимает непосредственное участие в расширении ячеек бандитского подполья безиндигентных отморозков. Для чего?
Заработать там особо крупные суммы негде, да не на чем. Да и по щедрым гонорарам у этого «круга» денег «куры не клюют». Свергнуть власть в республике? Это невозможно в принципе, да еще и с помощью людей у которых нет индигената. Пусть хоть все жители всех трущоб поднимутся – это бесполезно. Надежные межиндигенатные барьеры не пропустят повстанцев, а сверхэффективная репрессивная система уничтожит их в первые же часы.
Тогда для чего? Смысл всех интриг для Феди был далёк. Но нужно было разобраться. Причем решить для себя на какую сторону встать. С одной стороны всемогущая СРБ и стоящий за ней силовой блок спецслужб республики, а с другой – не менее всемогущий тайный «Большой круг», да еще какой-то «Синклит тринадцати».
Первые портят жизнь миллионам простых людей, виновны в смерти его родителей, вторые ему пока лично ничего плохого не сделали, вытаскивали каторжников, организуют подполье из безиндигенатных людей. Феде вспомнилась фотография бородатого мужика, Че Гивары – повстанца. Романтический образ борца за справедливость. А вдруг и «Большой круг» состоит из таких же романтиков и правдолюбцев.
Сложный нравственный выбор – пойти против закона или встать на сторону закона усугублялся словами Ярослава. Он говорил что именно «Большой круг» продвинул его в СРБ. Головоломка сводящая с ума. Верить ли его словам?
В любом случае время до послезавтра еще есть. Принять решение до этого срока можно.
Скайкар Феди едва коснулся взлетной площадки СРБ, как трехмерный лифт, остановившийся рядом с летательным средством, исторг из своей утробы целую делегацию. Претор Горшков, его сослуживцы и важная комиссия в черных дорогих смокингах со значками Парламента.
– А вот и наш герой! – торжественно произнес Горшков. – Фёдор Мерецков.
Шесть избранников народа в суперлюксовых одинаковых одеждах приветливо заулыбались. В их глазах читалось такое безразличие и надменность, что воротило от приторных слов, которые те произносили в видеокамеры летающих дронов.
– Вот такие люди и составляют фундамент нашей свободы, – парламентарий с ледяным лицом и натянутой полуулыбкой показал на Федю. – Они являются стеной, за которой укрывается добро и справедливость, царствующие в нашей республике. Они сдерживают напор хаоса, бед и страданий для нашего народа. Молодое поколение должно равняться на таких ревностных поборников правды и порядка.
Приторное словоблудие закончилось тем, что парламентарий навесил на шею Феди Орден Справедливости второй степени – достаточно престижную награду республики. Другой парламентарий вручил цветы и памятную грамоту.
Камеры выключились и вся пришедшая братия потеряла к Феде интерес. Пользуясь этим, он юркнул в другой трехмерный лифт и быстренько добрался до своего кабинета.
Сунув руки в свой головизор, Федя обнаружил что события развиваются довольно стремительно. После того, как его ранили тремя выстрелами из импульсника, тут же набежала вся комендатура. Никто не смог оказать сопротивление, так как была взорвана пси-граната в терминале. Бьющихся в эпилепсии трех псевдо-инженеров и два десятка каторжан быстро скрутили.