Примерно через десять минут Михаил открыл глаза. Все также притворно-радушно улыбаясь он заявил:
– Отчет готов! Можете просмотреть.
Видя легкое Федино замешательство он выразительным взглядом указал на свои руки. Ну естественно, руками. Для чего же еще этот аналитик совал туда свои верхние конечности?
Мягкое, нежное желе было такое же на ощупь как и камере информации социального департамента. Чистая смесь данных. И он почувствовал его. Отчет словно проник в его мозг. Глаза закрылись, а зрачки забегали, воспринимая информацию.
Северград особый регион на особом контроле. Там повышенная концентрация контролирующих устройств. И все же за полгода, а особенно за последнюю неделю здесь произошёл ряд странных событий. Заболели сразу три ключевых инженера горно-обогатительного комбината. Их срочно направили в Воркутинскую клиническую больницу, а на смену им приехали три новых специалиста, сертификаты квалификации которых трудно проследить. Статус индигената у них не соответствует квалификации и требованиям к должности на ГОКе.
Вторым непонятным моментом стало то, что начальник охраны каторги и его ближайшие четыре помощника увеличили свои траты в магазинах в пределах от 31,5 до 46,4 процентов каждый по сравнению с прошедшими месяцами, хотя их зарплата не менялась.
В-третьих, увеличилась на 16% активность инфополя Северграда, отследить которую по имеющимся ресурсам не представляется возможным. Закрытая от внимания спецслужб инфоактивность есть везде, но держится на примерно одинаковом уровне.
В-четвертых, интендантская почтовая служба зафиксировала рост на 19,8% посылок с одеждой в Северград.
Были и другие странные факторы, но и уже имеющихся достаточно, чтобы выбить у начальства ордер на поездку в гостеприимный город. Сохранив кристалл информации и запротоколировав его к делу, Федя помчался на свою работу.
Подлетая к «конторе» СРБ он ощутил своего рода дежавю. Как будто он уже видел это массивное и высокое здание, причем не раз. Красная звезда горела на его высоком шпиле, уходящем в стратосферу и в безоблачную погоду показывала всей округе у кого здесь мощь и влияние.
Федя боялся разоблачения, но уверенно прохаживался по помещениям мельком касаясь информационных панелей. Мозг опять врубил максимальный анализ обстановки, чтобы не вызвать подозрений. Отдел Благополучия находился в здании К и занимал пятнадцать этажей. Соединенное с главной башней системой горизонтальных лифтов, Феде стоило сил отыскать его.
Под красивым названием скрывался довольно репрессивный орган. Надзор за социальным благополучием не предполагал этого благополучия для граждан – напротив, он предполагал социальное благополучие для государства и системы управления. Отдел раскрывал и давил в зародыше недовольство и намечающиеся заговоры.
По пути с ним здоровались через одного. Федя проявлял дружелюбие и увлеченно интересовался делами. Чтобы не здороваться первым, он уткнул взор в коммуникатор. Симпатичная блондинка в строгом кителе офицера морской пехоты ущипнула его за ягодицу, многообещающе подмигнув.
Почти все интересовались его здоровьем и Феде приходилось часто останавливаться, рассказывая о своём состоянии и пережитом «в плену». Если концентрация знакомых увеличивается – значит он идет в верном направлении. В очередной раз рассказав о своём здоровье двум привлекательным подружкам коллегам, Федя, как бы невзначай, задал вопрос:
– Не видели Виктора Семёновича?
– С утра был у себя, – ответила одна из них. Теперь осталось выяснить, где это «у себя».
Проходя по коридору, устланному репликой доисторической ковровой дорожки, его взгляд как будто сам повернул в сторону. Табличка заставила радостно присвистнуть. «Фёдор Мерецков. Старший квестор по особо важным делам». Вот оно его рабочее место.
Кабинет, а точнее система кабинетов была шикарна. В одном – рабочий стол с голографическим кубом, как в СГУ. В другом помещении с надписью «Переговорная» располагался шикарный кожаный диван, барная стойка с нехилой коллекцией напитков, кресла, биллиардный стол и сервант с сигарами. В комнате с названием «Санитарный узел» находился бассейн, парная, хамам, душ и точная копия кожаного дивана из переговорной. «Комната приема пищи» изобиловала роскошью от представленных сервизов, мебели, кондитерского и столового автоматов изготавливающих еду, кофейных и молочных аппаратов.
Во всей этой роскоши и неге «трудился» Мерецков. Та «собачья свадьба» в социальном департаменте с участием его отца ярко показала ему быт и нравы чиновников. Так что ничего удивительного, что младший пошел той же дорогой.
Глава 11. Человек – это звучит гордо
Получив доступ к голографическому кубу Федя надеялся на получение более полной информации. Погрузив руки по локоть, он ощутил хаос информации. Через рецепторы его пальцев в мозгу сформировался очень необычный, невиданный ранее трехмерный «Рабочий стол», стилизованный под капитанскую рубку. Что-то вроде древних обоев на мониторе компьютера в одной из операционных систем далёкого прошлого.
В ящиках лежали документы, папки, открывались различные программы при нажатии на предметы, расположенные в рубке. На полу зачем-то разбросаны, словно теннисные мячики, иконки социальных сетей, форумов, мессенджеров и прочей коннект-шелухи. Для открытия одной из них требовалось всего лишь пнуть по ней. Оригинально.
Корабль был стилизован под ракетный крейсер. Искать информацию по его закоулкам не было ни времени ни желания, хотя Федя представлял, что Мерецков хранит свои тайны точно не в рубке капитана.
И тут произошло необъяснимое. Внутренний интерфейс, установленный маньяком-садистом в Гвалтиторе необъяснимым образом нашел язык с интерфейсом голографического куба. Буквально за секунды сформировалась четкая картинка в голове из содержимого ВСЕХ документов рабочего стола. Не найдены и структурированы документы, а сформирована ясная картинка из их содержимого! Это было поразительно, все эти петабайты хаотично расположенной информации взорвали бы мозг, а сейчас пели гармоничную песню. Чем же Федя так дружелюбно настроил искусственный интеллект голографического куба?
Скорее определив шестым чувством, чем распознав органами чувств, Федя понял, что в кабинете кто-то находится. Он вынул руки из куба и открыл глаза. На него смотрел Виктор Семёнович, его начальник. Старый разведчик и ищейка, он умел появляться незаметно, словно приведение.
– Всегда знал, что Мерецков не усидит на больничном, – сказал человек с тяжелым взором и решительными чертами лица. Значит отношения с начальством у Феди более чем хорошие. Это на руку.
– Виктор Семёнович, появилась зацепка. И боюсь, что отлежавшись на больничном развитие событий приобретёт негативный сценарий. Кидаю файлы, – сказал Федя, по мыслесвязи активируя передачу данных.
Федин начальник нахмурился. В глубине его бездонного, хитрого и тяжёлого взора, пылали огоньки чего-то непонятного. Даже внутренний интерфейс, просчитывающий настроение людей, по их поведению не смог разгадать ребус мыслей, что кружили в голове Виктора Семёновича. Тот был настолько харизматичен, что напоминал сотрудника НКВД или СМЕРШ времен Второй Мировой Войны. Федю коробил его взгляд. Как будто Претор Горшков что-то знает о нём.
– А давай-ка, отправляйся в Северград, – после недолгого раздумья выдал Виктор Семёнович. – Выпишем тебе сертификат на задание.
Он ушел оставив двоякое чувство. Есть люди, которые словно наступают сапогом в душу, при этом ничего собственно не делая и не говоря. А отходишь от них как после долгой ссоры с применением кулаков.
Но с другой стороны – цель достигнута. Там, в Северграде, у него будет больше возможностей на спасение родителей, а сертификат от СРБ гарантировал ему неограниченные возможности действий. По месту разберёмся, что к чему.
Как раз маршрут на Новую Землю лежит почти рядом с островом Велькитского. Странный подполковник гвардии, кажется друг и подельник Мерецкова, Ярослав приглашал его на фазенду на этом острове. Нужно заехать туда перед командировкой в Северград. Необходимо получить ответы на многие вопросы.
Служебный скайкар СРБ планировал над тундрой полуострова Ямал. Позади столица Арктики и альма-матер Феди Мерецкова – мегаполис Воркута, впереди – льды Карского моря и острова, заселённые богатыми и знаменитыми «сливками» республики. Когда возникла эта мода – иметь свой кусочек островной Арктики в своем распоряжении – никто и не помнил. Все старались застолбить за собой участок или, для особо богатых, купить собственный остров. Климатический зонтик не превращал его в тропический рай, но делал из него пародию поэтически-мрачной и ностальгически-пасмурной погоды доисторического Санкт-Петербурга или Лондона. Этакий винтажный аристократизм.
Связавшись по коннектору с Ярославом, тот предупредил его, что навестит ненадолго. Жизнерадостный гвардеец, похоже уже не первый день транжирит с размахом полученные от странного «Большого круга» и «Синклита тринадцати» деньги. На экране мелькали полуголые девицы и скакали… обезьяны. Нравы местной элиты непонятны и крайне неприятны, но до того как он обеспечит безопасность родителей и сестры нужно будет поддерживать образ Феди Мерецкова.
Владения Ярослава находились на южной стороне острова. 50 гектаров арктической тундры под совместным с другими владельцами участков климатическим зонтиком были превращены ландшафтными дизайнерами в заботливо ухоженный реликтовый лес. На старательно стриженых полянках находились домики разного назначения. Великолепно декорированные автоматические дорожки доставляли гостей из одного строения в другое. Личная конюшня с выездным парком в викторианском стиле и пруд с лебедями и беседками умилял своей роскошью. А всего лишь подполковник гвардии.
– Федос! Братуха! – слегка заплетающимся языком встретил его Ярослав. – Я тут уже второй день маринуюсь в сексе, алкоголе и безумных развлечениях.
Играла громкая наркомузыка, своим акустическими действием воздействуя на центры удовольствия в мозгу. Вокруг ходили непонятные личности, танцевали полуголые девицы.
– Очень приятно вас видеть, мадам, – старясь «не опростоволоситься» сказал Федя, не зная кого обнимает гвардейский офицер. Может девушка, а может жена. Он было хотел поцеловать руку девушке.
– Все эти люди – просто отбросы, фон, шваль, расходный материал, – Ярослав грубо оттолкнул грудастую девицу, которую обнимал ранее. Для эффекта он еще отвесил ей пинок под полуголые ягодицы. Та лишь рассмеялась и ушла пританцовывая в двухэтажный коттедж, откуда лилась музыка и раздавались крики, вопли и стоны.
Федя смотрел на это широко раскрыв глаза.
– Это андройды, искусственные люди? – сказал он в шоке от такого унижения человеческого достоинства.
– Очнись, Федос! Видно сильно повредили тебе мозги. Это такие же как мы, только без индигената, – произнес Ярослав, выпивая кислотно-зеленое содержимое бокала. – Они готовы терпеть любое издевательство, любую твою сексуальную фантазию чтобы не идти ассенизаторами, мусорщиками, шахтерами в каменоломнях или испытателями и донорами органов в Гвалтитору.
Услышав до боли знакомое название Федя поёжился. Он вспомнил как его одноклассницы и одноклассники мечтали попасть в агентство эскорта. Отбор был жесточайший и только единицы удостаивались «легкой» жизни среди унижений и насилия, быть объектом исполнения желаний и самых темных пороков человека. Зато халявная еда, алкоголь и наркотики, вечный движ и кайф. Завезут партию таких тусовщиц и тусовщиков на дачу, и веселяться неделями. Повезет тому, кто никому не приглянется – просто отдохнет на вечеринке. А если лёг глаз кого-либо из гостей или хозяина пати, то будь добр исполняй все на отлично, поскольку тот был в праве избить, покалечить и даже убить эскортницу или эскортника. Никогда и никто не разбирался. Просто прилетал «голубой вертолёт» в трущобы и выбирал новую жертву для фона вечеринки.
– Пойдем я покажу тебе настоящих гостей, – Ярослав взял под руку Феди и пошел к шикарному трехэтажному особняку, расположенному в сотне метров от наркотусовочного дома. Видимо последний был всего лишь вариантом проведения досуга, в зависимости от пристрастий или скуки. А может и просто для разнообразия.
Выполненный в футуристически захватывающем дизайне, особняк был окружен впечатляющим ландшафтным дизайном с коллекциями настоящих цветов со всех континентов и отдельным зоопарком, где плескались дельфины и акулы, яростно брыкались южноамериканские копибары, дрались с боксером (явно один из эскорта) австралийские кенгуру, ждали когда им скинут кусок мяса крокодилы, а тигры в вольере равнодушно взирали на глазеющую публику.
Площадка перед домом была заполнена шикарными скайкарами, яркими дисколетами, дорогими до безумия планерами. Огромный зал на первом этаже был наполнен людьми, которые кучковались компаниями, мирно беседовали и попивали сверхдорогое пойло. Время от времени составы компашек менялись – люди все время переходили пообщаться, обняться и поздороваться в другие коллективы. Было видно, что все знают давно друг друга, но надо для приличия всех обойти, поздороваться, «потрещать за жизнь». Наверняка в этот коллектив вливается пара-тройка новых неофитов, под внимательным присмотром наставников.
Судя по кивкам и взглядам в его сторону Федя Мерецков здесь свой. Порезы на лице почти зажили, и можно ходить без налепленных повязок, но они были своеобразным гримом, защищающим от разоблачения.
Неужели это и есть «Большой круг» или «Синклит тринадцати»? Ну для тринадцати тут слишком много народа, а для большого круга как раз. Но Федя не стал задавать вопросы, тактично раскланиваясь и пожимая руку. Кто-то обнимал его, интересовался здоровьем и службой, личными делами и обстоятельствами плена.
Внутренний интерфейс почти всегда определял степень знакомства и искренности говорившего и Федя старался соответствовать уровню вовлечённости того или иного собеседника. В целом, ему удалось общими фразами показать свою компетентность в общении с приятелями Мерецкова.
Пройдя сквозь праздно шатающуюся публику, Ярослав увлек Федю по лестнице на второй этаж. Там, войдя в рабочий кабинет, он закрыл за собой дверь. Убедившись, что «хвоста» нет, он хитрыми манипуляциями открыл в стене потайную дверь, за которой находился лифт.
Федя был удивлен, но воспринимал все спокойно, послушно следуя за Ярославом. Кабина лифта опустилась на четыре пролета и открылся мрачный коридор.
– Персональный бункер? – решил пошутить Федя.
– Не тупи братуха, ты здесь был не раз, – сказал Ярослав нетерпеливо. – Моя фазенда находится над секретной базой росрезерва. Сгнившие остатки тушняка и сгущенки баржами вывозили, а еще залежи скелетов здоровенных таких крыс, научившихся зубами вскрывать консервы.
– Да, я прикалываюсь, – Феде стало стыдно, что и в этот раз его интуиция промахнулась.
– В большом кабинете с бетонными стенами и полом, где из мебели стоял старинный дубовый стол и пару стульев, Ярослав наконец остановился и посмотрел на Федю.
– Будет еще для тебя задание, – очень серьезно сказал он, глядя Феде прямо в глаза. Тот посмотрел с опаской.
– Не ссы, здесь нет наблюдения, а контрольные чипы заблокированы. Мы конфиденциальные из конфиденциальных, – снова нетерпеливо бросил гвардеец. Ему не терпелось вернуться к тусе. Федя медлил, бросая неуверенные взоры по сторонам.
– Президент – козёл! – крикнул Ярослав, напомнив Феде Лену, проверявшую действие временного убежища той же фразой. Он оскалабился в улыбке и Ярик тут же прыснул:
– Ну у тебя вечно забавная харя, когда ты лыбишься, – приятели заржали.
– В общем так, Федос, требуется помочь одному человечку, как бы невзначай попасть в социальный департамент. «Большой круг» это щедро оценит, а если что, по возможности, прикроет.
– Эти что ли? – решил выведать по максимуму информации Федя, пальцем показывая наверх.
– Слушай, ты в коме был, или тебе гипофиз вырезали? – Ярик склонил голову набок, всматриваясь в собеседника. – Тебе точно надо в клинику, восстановить мозговые функции. Наверху наши друзья, коллеги мои и твои, те, с кем мы с тобой вместе и по отдельности тусим. Наши товарищи.
Федя смутился, в очередной раз попав «в жир ногами». Чего доброго заподозрит что-нибудь. Но распространяться про «Большой круг» он дальше не стал. Стало понятно, что это секретная контора, которая чего-то там мутит. Непонятно что, против кого и зачем.
– Итак, это Сизый, – Ярослав по старинке показал его фотокарточку выполненною на фотобумаге. – Запомни его.
Затем он поджег фотографию, а пепел аккуратно бросил в ржавое ведро с окурками, стоявшее здесь, видимо, еще со времен секретной базы.
– Сизый, будет смертником, он попробует взорвать дата-центр, где хранится вся информация о неблагонадежных людях, – Ярослав стал совершенно другим. Стальные нотки в его выражении лица, решительные манеры совершенно контрастировали с его поведением снаружи.
– Как я проведу его в социальный департамент? – Федя не знал, что ответить.
– Ты станешь заложником.
– То есть?
– Тебе нужно будет искренне испугаться и удивится, а также выполнять все «просьбы» Сизого.
– Я офицер службы безопасности буду безропотно сносить приказы гопника. Не покажется ли это странным?
– Он сразу вырубит тебя парализатором. Это не больно, но станет спасением от возможных вопросов.
– У меня задание в Северграде. Оно не ограничено по времени.
– Знаю, – спокойно ответил Ярослав. – Сизый тоже еще не на позиции. Когда будешь в Пученкуте, мы еще раз встретимся в здании Республиканской гвардии, на моем рабочем месте, там окончательно все согласуем.
– Но я не сказал «да»
– Думаешь, его кто-то спрашивал? – лицо Ярослава стало железным и непроницаемо решительным, будто средневековое забрало опустилось, а холодные нотки его вопроса пугали до самой глубины души. Сам Мерецков возможно и ответил что-либо, но Федя Трухин не понимал, что сейчас делать. Видимо, он весь во власти «Большого круга» или «Синклита тринадцати» раз присутствуют такие безаппеляционные заявления.
– Давай сначала я выполню свое рабочие задание, – ответил Мерецков.
– Без проблем, – вернулся улыбающийся сангвиник. – Все в этом мере решаемо и о всем можно договориться.
В зале во всю шла вечеринка. Гипно-мелодии раскрепостили приятелей и приятельниц Фёдора и Ярика. Чуть поднабравшись алкоголя, те уже куражились в танце. Можно было выделить единый ритм движений. Так, как будто все вокруг сливались в одно целое, становясь одним организмом. Федю это захлестнуло тоже. Волна какого-то общего экстаза тащила его в бушующее море человеческих тел, которое плескалось эмоциями и чувствами, бурлило желаниями и страстями. Приглушенный свет, вперемежку с наркострабоскопами причудливо окрашивал реальность в цвета… счастья, удовольствия и наслаждения. Какая-то женщина притянула его к себе, впиваясь губами в его губы и шаря тонкой ладонью внизу живота. Он не видел её лица, как и она его.
Наполнившись желанием, его причинный орган буквально горел в руках этой дамы, пока не ощутил прикосновения губ к нему. То что он одновременно целовался и кто-то осуществлял ему оральные ласки, не вызвало в сознании противоречия. Вокруг уже все переплелись в единый массив ублажающих друг друга и совокупляющихся тел. Федя в этот момент был на облаке удовольствий.
Очнулся он на каком-то диване. С двух сторон его обнимали симпатичные женщины. Явно не из эскортниц – светские львицы и тигрицы высшего света. Внутренний интерфейс отмечал ухоженность кожи, золотые подкожные нити и импланты из стволовых клеток. Фигуры тоже были под стать нежной коже – пластическая хирургия сегодня творит чудеся безо всяких ножей, оперативных вмешательств и липосакций.
Нахлынули воспоминания и Феде стало стыдно. Пытаясь выбраться из под голых тел он услышал за окном заливистый женский крик ужаса и отчаяния. Выбежав на просторную террасу он застал такую картину: несколько мужчин и женщин, гостей Ярослава, пытались скинуть в вольер с крокодилами визжащую от отчаяния эскортницу. Голодные пасти двух африканских рептилий с нетерпением ожидали новую порцию кормежки.
Федю буквально захватила вся мерзость происходящего. На сознание опустилось забрало. Поиздевались и теперь решили поразвлекаться! Он даже не произвел манипуляции во внутреннем интерфейсе, а резко спрыгнул с террасы на ухоженный газон возле дома. На крик девушки из разных мест стали собираться любопытные заспанные лица хозяев жизни. Выполз на балкон второго этажа, зевая, и Ярослав.
Пока он что есть мочи бежал бедную девушку уже перекинули через забор. Она с трудом зацепившись за стальные решетки, поломав все ногти и один палец, весела над грязным желто-коричневым прудом, где находились крокодилы, с аппетитом наблюдавшие за сценой. Ноги касались поверхности воды и челюсти рептилий могли свободно ухватить её за нижние конечности.
Федя спрыгнул в вольер, и в стиле древнего героя Самсона порвал пасть первому крокодилу, хотя помнил, что давление их челюстей достигает три с половиной тонны. Оказалось, что внутренний интерфейс может работать с функцией автопилота, оптимально распределяя ресурсы под стоящие задачи. А так как у крокодила подвижная только верхняя часть пасти, то и сломать нижнюю челюсть ближе к черепу проще и затрачивается на порядок меньше усилий. Второй подплывая к своей жертве был оглушен бревном, которое потом с усилием было засунуто в его пасть. Это не понравилось хладнокровному земноводному зелёного цвета, и оно нырнуло на глубину избавляться от инородного тела.
– Мрази! – крикнул он ошарашенным, еще пьяным людям, вытаскивая через забор спасенную девушку. – Скоты! Животные! Ярослав, отвечаешь за эту девушку головой. Буду в Пученкуте – проверю! Иначе на меня не рассчитывай.
После этих слов он решительно зашагал к стоянке своего скайкара.