– Так вот, похоже, баланс добра и зла нарушился в пользу последнего. Об этом и предупреждал Верховный Распорядитель. В истории земли любое нарушение баланса заканчивалась войнами и восстановлением этого равновесия. Но здесь, не имея явных врагов, Сокол, похоже перешел невидимую черту и появился ты…
– Вы не знаете что происходит на других континентах?
– Наших возможностей не хватает, чтоб заглянуть за океаны. Но там есть цивилизации и похоже достаточно серьезные. Но для нас это недоступная земля, пока мы не улучшим свои способности.
– Если я тебя отпущу, ты обещаешь, что больше никогда не помешаешь мне?
– Михаил, я устал уже от своей ноши! Я бы хотел поселиться на необитаемом острове и больше не видеть всего этого кровопролития, насилия и вторжения тварей преисподней. Я так устал! Мне надоело все это! Миша, только не заключай меня в кристалл!
Бравомир совсем поник, сжался в крохотное облачко, которое слабо трепетало передо мной. Мне не в чем было его обвинять. Навязанная роль владыки мутировавших тварей явно была в тягость этому слабому при жизни человеку, ведомому и малодушному. К тому же, если взглянуть правде в глаза, я не знал как кристаллом умертвить или заключить в оковы Бравомира. Мне оставалось лишь только, состроив гримасу милостивого победителя, согласиться с условиями демона.
Глава 7. Орда
Все же, кое что с Бравомира я поимел, прежде чем отпустить бедолагу на вольные хлеба. С помощью каких-то своих возможностей, Бравомир предстал перед каждым из своих мутантов. Объяснив, что они все исчадья ада и не должны жить, демон искренне пожелал этим упырям сдохнуть. Ему как-то сразу стало легче и он исчез в неизвестном направлении. Конечно, я не наивный дурачек и понимал, что избавившись от верного заточения в кристалл улунов, тот, лишь разыграв сцену сожженного совестью демона, мог запросто уйти к Соколу и рассказать о сделанном мной. Но терять мне было нечего, будь, что будет.
Боевой дух хошбанов моментально сник, после такого признания со стороны их потустороннего повелителя. Разгром отрядов охранения перевалов был полным и сокрушительным. Пленных не брали. Ну представьте себе что на вас напали волки, или другие животные, идет схватка не на жизнь, а на смерть. Будите вы брать волков в плен?
От хошбанов было мало толка. Будучи связанными они упорно молчали под любыми пытками. Работать не хотели, переставали есть и пить, медленно умирая в заключении.
Зачищали местность еще три часа, так что битва закончилась только к самой темноте. Усталые, но довольные победой солдаты и офицеры радовались первой серьезной военной виктории нашего молодого государства. Я разрешил выпить по кружке вина или зирики – не больше.
Мне пришлось довольно быстро стряхнуть с себя эйфорию, позволив предаться ей солдатам и офицерам. Слишком много мыслей возникло после встречи с Бравомиром. Бардак и сумбур в картине, созданного мной же мира, все увеличивался. Усложнялась структура, взаимоотношения, правила, уровень противоборствующих сторон. Появлялись новые пространства, новые игроки, новые континенты и потусторонние уровни развития для высокотехнологичных цивилизаций. Из простой книжки про похождения удачливого попаданца вырастала целая вселенная!
Но в данный момент, нужно было решать оперативно-тактические задачи, чтоб дать себе свободное время поломать голову над стратегическими. Нужно было как можно скорее зачистить всю тундру от поселений хошбанов, дабы оборвать бесконечный приток новых новобранцев. Во-вторых, требовалось укрепиться и подготовиться к возвращению основной массы дикарей с востока. И в-третьих, узнать об успехе миссии Артаса к номадам и принятие плана совместных действий. Без гордых сынов тундры оставаться один на один с сотней тысяч обезумевших головорезов – это билет на тот свет.
Конечно, бывало в земной истории, когда на порядок меньший по численности отряд бивал намного превосходящего противника. Но это было сочетание удачи, военного гения полководца, характеристик рельефа, дисциплины, боевого духа и организации войск. Еще десятки факторов, взятых на заметку талантливыми полководцами могли решить исход сражения. Но я отнюдь не причислял себя к ним, скромно говоря себе, что я лишь использую исторические сведения о тех или иных битвах и совершаемых действительно великими военоначальниками маневрах. То есть тупо воровал и использовал авторские разработки других людей в военном искусстве.
Потеряли мы достаточно много солдат. 86 убитыми и 129 раненными. 200 человек были частично или полностью выведены из строя. Пятая часть войска! Но при столкновении в 20 раз превосходящими силами, можно считать это лишь комариным укусом. Другое дело превосходящий тебя в сто пятьдесят раз противник! Там уже без шансов для любого военного деятеля.
У меня было два плана на разные случаи развития ситуации. Первый – при взаимодействии с номадами заманить в ловушку, окружить и уничтожить основные силы. Второй – если с номадами ничего не получиться – с помощью быстрого маневрирования уходить от сражений с основными силами и разбивать маленькие отряды. Второй вариант требовал ювелирной точности и максимально полного знания о перемещении войск противника. Но он был вполне осуществим.
Несмотря на эйфорию и царящее воодушевление установили новый лагерь, в штабной палатке которого почти всю ночь распределялись задания.
– Уважаемые господа! Поздравляю всех вас с победой! – начал я официальным тоном. – Анализ действий офицеров проведем по окончании экспедиции, как и награждение отличившихся. Сейчас же важно определиться с нашими действиями завтра. Итак, будет сформировано восем ударных групп по сотне в каждой. Они буду общевойсковыми самостоятельными единицами. Будут поделены даже специалисты медслужбы, инженеры и снабженцы. Одной группе, которая останется здесь и будет ожидать известий с востока придаются все разведчики. Будет вестись мониторинг появления частей противника, либо же посланников от номадов. Остальные – в короткие сроки должны прочесать всю территорию тундры от западного океана, до реки Солоны, включая проклятую территорию Ульвии и Зола. Закрепимся на её берегу и будем ждать развития событий. Есть возражения?
Усталые офицеры лишь помотали головами, было видно как моральное и физическое истощение от прошедшего боя повлияло на их податливость в вопросах оперативного планирования.
– Тогда приступим к выборам маршрутов и раскройке карты для каждой ударной части…
…
Четыре дня ускоренного опустошения громадной территории тундры привел к тому что в условленный час к западному берегу реки Солоны, недалеко от памятного места засыпанного песчаной бурей замка Залдонов, пришло только три отряда. Все эти дни я оставался с группой, прочесывающих дальние подступы к нашему лагерю.
Дальние разведчики докладывают пугающие известия. Слышен гул, пока тихий, но очень отчетливый. Как будто где то за десятки километров несется на всех парах громадная армия. Явный признак спешного возвращения основных сил хошбанов.
Ближе к вечеру собрались все остальные ударные группы. Результатом четырехдневного похода стали почти тридцать вырезанных селений – живых конвейеров. В них, в разной степени готовности было более десяти тысяч будущих воинов – от новорожденных, до обрастающих мускулами подростков. Ускоренное развитие этих тварей доходило до того, что младенец, с помощью насыщенного питания за неделю превращался в боеготовую особь. То есть цифру в миллион солдат можно было достигнуть буквально за два года. Во время же я начал поход! Что бы было, если бы эта орава перемахнула через перевалы?
Теперь же, судя по сообщениям разведчиков ни одной живой лаборатории по созданию мутантов не было. Подкреплений хошбанам ждать неоткуда. Все мистические жабы-осеменители уничтожены. Но самое главное – Бравомир, похоже выполнил то, что обещал – полностью исчез. Без потустороннего покровительства снова организовать свое воспроизводство уродцы, наверняка, не способны.
Были и потери. Восемнадцать убитых и тридцать два раненых. Не везде встречали наши войска хлебом-солью. Случались и ожесточенные схватки.
Спал небольшими урывками. Синие круги под глазами вызывали заботливое участие у штабных и боевых офицеров. В конце концов, Евмен уговорил меня выспаться, заметив, что командующий с чистой головой, принимает более взвешенные решения. Тем временем состоялась генеральная рекогносцировка позиций. Командующие родами войск осмотрели все возможные участки форсирования реки и выбрали наиболее перспективные для обороны. Свою лепту должны внести и опасные твари. Ууры, речные змеи, прожорливые донные черви наверняка только того и ждут, как бы полакомиться свежей хожбанятиной.
На шестой день нашей экспедиции состоялось генеральное совещание. Гул приближающейся орды был все отчетливее слышен на передовых разъездах разведчиков. Сдержать такую массу при форсировании реки была архисложной задачей и поэтому я все больше склонялся с стратегическому маневрированию – игре в прятки.
Мнения генералов разделились. В докладной записке аналитического отдела указывалось, что столь сильно растянутые коммуникаций – почти на двадцать километров – сделает невозможным четкую координацию усилий по недопущению прорыва. А если враг завоюет хотя бы один плацдарм, то это уже будет началом конца. Соединиться вместе в единый кулак, войска уже не смогут.
За оборону активно выступали артиллерист Цардорн, нач. штаба экспедиционного корпуса Кадис и командующий пехотой Кардонт, доказывая перспективность действий от обороны. За маневренную войну вступал кавалерист Эдран и главнокомандующий Евмен и адмирал Аристобал. Остальные высшие и старшие офицеры занимали кто одну, а кто противоположную позицию.
Предстояло принять обоснованное решение, ведь на кону жизнь почти тысячи моих верных солдат. Единственного войска баронства Пардалис.
– Вы вот спорите, каждый отстаивая свою позицию, – начал я чересчур спокойным для непримиримого диспута голосом. Сразу стихли все голоса и штаб уставился на меня, как на родного отца. – Почему бы не соединить оба способа в единый эффективный механизм.
– Как это? – ошарашено произнес Эдран. – Это ослабит любую оборону.
– Я предлагаю использовать кавалерию при насыщении участка живой силой. То есть использовать маневренность и скорость кавалерии при угрозе прорыва того или иного участка.
– То есть, все равно – останавливаемся на защите речной преграды? – спросил кучерявый командир конных подразделений.
– Да, но при этом используем преимущества кавалерии, – я вспомнил историческое описание битвы "Стояние на Угре". Растянувшийся на много километров фронт. Локализация вылазок неприятеля. Оперативное стягивание резервов.
– С кораблей флота начисто выгребут все пушки с орудийными расчетами и порохом. Колоссальное преимущество в артиллерии нам поможет. У нас будет около двухсот пушек. По десять на километр обороны. Но будут они не стационарными. С помощью инженерных частей проложим по всему берегу две колеи из железа. На них поставим пушки, установленные на специальном лафете свободно катающемуся на этих двух железных опорах по берегу. При стрельбе укрепляем сошками в землю, для жесткости конструкции.
– Вы гений, мой государь! – просиял лицом Цардорн. – Это действительно может помочь. Многие умы военной стратегии ломают голову над обеспечением оперативной мобильности артиллерийских подразделений. Браво!
– Думаю, может такая оборона и выдюжит, – задумчиво произнес Эдран.
– С помощью лошадей мы не только будем доставлять стрелков к проблемному месту, но и на конной тяге перемещать по берегу пушки.
– По сути весь двадцатикилометровый участок представляет собой почти отвесные склоны, лишь в нескольких местах превращающийся в удобный пологий для форсирования реки берег. Только эти места и нужно укрепить. Севернее – господствуют непроходимые топи и болота – хошбаны туда не сунуться. На юге Солона упирается в гору Омнису, с которой и несет свои воды. В принципе за несколько оставшихся дней, мы можем превратить этот участок в неприступную крепость.
Через два дня дальние дозоры разведчиков стали возвращаться в войска. Не было смысла сидеть в тылу врага. Стойбища врагов уже было видно с предгорий. Пришедшие первым командиры хошбанов дожидались когда на их место придет следующий отряд, и только тогда выступали вперед. Такой пошаговый способ перемещения позволял экономить время на строительстве походных стойбищ, что сохраняло высокий темп перемещения.
К вечеру на всем пространстве за рекой Солоны стояло марево от десятков тысяч кострищ. Крики, вопли, вой доносился из стойбищ. Лишенные утех своего демона Бравомира, хошбаны были нечеловечески злы и крайне агрессивны. Во время погружения в транс, когда облако гипнотического демона курилось над кострами, у монстров происходила половая разрядка. Именно этим объяснялось отсутствие женщин в племенах.
Сейчас же, сжигаемые животными инстинктами размножения, уродцы метались в поисках покоя. Издали казалось, будто рядом поселился филиал ада. Не находя выхода своей энергии они резали, насиловали, убивали друг друга. Дикий рев командиров не мог утихомирить хаос в лагерях. Отсутствие боевого духа и организации радовало. Но ярость, с которой завтра ринуться в атаку мутанты, пугала гораздо больше.
– Все ли готово, – спросил я Евмена.
– К утру точно все успеют, – ответил тот, рядом со мной разглядывая врага с вершины гигантского холма, где располагалась смотровая возвышенность.
Меня немного потрясывало перед началом новой битвы, но отступать некуда. Так закаляется характер будущих победителей… или проигравших.
– Необходимо усилить посты на краях оборонительных сооружений. Вдруг решат не атаковать в лоб, а обойти по флангам.
– У них сейчас острый приступ ярости, они готовы уничтожить все и вся, им не до тактических премудростей. Управлять такой массой неорганизованного сброда очень трудно.
Ночь я провел практически без сна, уставясь в одну точку, думал о событиях, которые вот-вот должны произойти. В сто пятьдесят раз превосходящие по численности войска! Уму непостижимо сто – сто пятьдесят тысяч прирожденных воинов! Надежда только на огневую мощь и ловушки, приготовленные нашими инженерами. Бонусом широкая река с быстрым течением, в которой обитают приснопамятные твари.
Сам проснулся, только затеплился рассвет. Высшие и старшие офицеры были на своих постах. Дымы огней огромного количества лагерей хошбанов были потушены. Враг легко определил, что за рекой их ждет противник. По одному и группами, они в ночной тени рыскали по берегу. Но я приказал своим не стрелять, дабы не показывать оружия, которого эти дикари тундры никогда не видели.
Со смотровой площадки, самой высокой точки вблизи побережья реки, где располагался наш штаб открылась мрачная картина. Насколько хватало глаз лесотундру заволокли плотные массы передвигающихся хошбанов. Зрелище, от которого кровь стыла в жилах. Десятки тысяч, при этом основная масса скрывалась за горизонтом справа и слева. Эпичная картина снова заставила меня пожалеть о придуманном плане. Но лишь на секунду. Я несу ответственность за моих людей! Даже если я сложу голову, нужно предотвратить распространение этой заразы. В бою показать, что я был готов защищать наше дело ценой своей жизни.
С рассветом орда нападающих ринулась в воду. Но заранее прикормленные с ночи умелыми рыбаками группы ууров с радостью встретили нападавших. Хлесткими ударами многометровых щупалец они ложили будущую добычу еще на берегу. Толпа слегка отпрянула отрезвленная происходящим в реке.
Но затем в воду полетели камни, острые пики, стрелы и прочее. Толпа стала давить могучих ууров плотной стеной смертоносных приспособлений и орудий убийства. Тысячи рук без устали швыряли все, что можно в гигантских чудищ, превращая ууров в ежиков. За пятнадцать минут орада расправилась с грандиозными кальмарами. Видимо хошбаны были опытные в плане форсирования рек с крайне недружелюбной флорой и фауной. Самые храбрые уже начали плескаться в её быстро текущих водах.
И тут же, один за другим, стали исчезать в глубоких мережах прибрежных заводей. Кровожадные донные черви по одному вылавливали смельчаков и отправляли себе в утробу. Чуть позднее, почуяв запах крови показались десятки голов водных змей, изучающе взирая на обстановку. Часть из них принялась добивать смертельно раненых ууров, часть собралась для атаки более доступной и свежей добычи – хошбанов.
Я не утерпел и решил проехаться по побережью. Примерно так же развивалась ситуация в остальных районах. Пять относительно пологих склонов на наш берег Солоны надежно прикрывались мощными группировками стрелков. Но и отвесные берега не остались без охраны, в случае чего, призывая мобильные подкрепления с помощью нескольких длинных веревок с колокольчиками. Не самая эффективная система связи, зато самая быстрая в наше время.
Как и ожидалось, многотысячная орава растеклась по всему восточному берегу Солоны. Десятки тысяч скрежещущих зубами генетических дегенератов рвались быстрее накормить свою алчущую крови и убийств душу. Такую массу народа я видел впервые.
Тем временем с речными тварями было отчасти покончено. Накормив змей и червей самыми отчаянными и уничтожив ууров метательным оружием, толпа дикарей ринулась в воду, форсируя реку. Теперь уже нужно было как можно сильно дать жару.
Изначально я распределил главных за конкретным участком. Именно они должны были координировать места скопления огневой и физической силы. Только лишь надежда на компетентность офицерского состава помогала сохранять холоднокровие.
– Господа, офицеры! Теперь все зависит только от нас с вам! – напутствовал я членов штаба перед решающей схваткой.
Глава 8. На грани уничтожения
Из-за невозможности видеть все двадцать километров фронта, я сосредоточился на центральном, главном и наиболее серьезном участке. Пологий берег, удобный для форсирования хошбанами реки здесь имелся только один, и я плотно укрепил его артиллерией, ловушками и заграждениями.
Только лишь плывущие в беспорядке враги достигли дистанции эффективного поражения артиллерией мощный залп из всех береговых пушек обрушился на головы нападающих. Быстрое течение сносило их на север, но преодолевая потоки, хошбаны плыли по диагонали, чем увеличивали свой путь сквозь водную преграду.
Первый залп шрапнели, ударивший, как говорят артиллеристы "по площадям", обагрил реку красными потоками свежей крови. Отовсюду на запах свежей плоти стекались змеи и ууры, набивая халявной едой свои ненасытные утробы. Но хошбанов было так много, что своими телами они буквально устилали дорогу для последующих рядов нападавших.
Снова залп – и снова кровавая жатва. Стали раздаваться и ружейные выстрелы пехотинцев, пристреливающихся к особо ретивым и удачливым экземплярам. Орудийные расчеты спешили как можно быстрее зарядить свои пушки, так, что со временем единые залпы превратились в нестройный хор грохочущей артиллерии.
Пока, что удавалось с хорошим запасом выкашивать, плывущих в ожесточенной злобе мутантов, но я понимал, что порох, шрапнель и ядра не бесконечные. Даже моя извечная предусмотрительность ограничивалась физическим наличием припасов. А между тем походные арсеналы пустели с пугающей быстротой.
Уже через полтора часа массового геноцида ситуация стала меняться не в нашу сторону. Во-первых, речные кровожадные твари, видимо, основательно насытившись, либо испугавшись смерти от неведомого оружия, быстро потеряли интерес к потокам халявной пищи. Во-вторых, снизился темп стрельбы ввиду естественной усталости оружейных расчетов, поначалу действовавших с максимальной отдачей. В-третьих, к воде подошла основная группировка сил – всадники на медведях. Те крайне споро плыли на встречу желанной добычи.
Наступил опасный момент боя, и, если срочно чего то не предпринять, уже в ближайшие часы эти выносливые исчадья преисподней выйдут на берег. А в рукопашной схватке нам ловить было нечего.
Прискакал ординарец, огорошивший меня новостью. Снесенные течением трупы образовали брод на северном направлении обороны. Карабкаясь по своим собратьям хошбаны уже почти вышли к берегу. Подкрепления кавалерии и стянутые пушки не могут изменить ситуацию. То есть то, что он доложил произошло по хронометражу минут двадцать назад. Как сейчас изменилась ситуация узнать не представляется возможным.
Я ощутил, что теряю нити управления сражением. Предусмотренные инженерами ловушки в виде подводных кольев и шипов надолго эту массу не удержат. Требовалось нечто радикальное.
Я приказал подтянуть помпы, взятые из кораблей. Те что качают воду при затоплении судна. Большие чаны с горючей жидкостью стояли наготове. Вариант "греческого огня" должен был стать еще одной преградой для атакующей волны.
Пловцы, и так сильно ослабленные стремительным течением реки, ближе к берегу не смогут маневрировать. Другое дело, что вся затея могла обернуться против нас, если подавать горючую жидкость под низким давлением. Шланги стали бы гореть, а возможно и занялись огнем и приготовленные емкости. Поэтому на концах шлангов установили металлические конуса, сужающие пространство подачи жидкости вплоть до узенького отверстия. У отверстия давление должно быть максимальным. Качать помпу доверил самым сильным, сменявшим друг друга проверенным бойцам. По знаку, когда хошбаны уже должны были начать выходить на берег, следовало применить эти устройства, предварительно спуская с истоков Солоны плоты с сухим горючим веществом.
Ординарцу приказал максимально укрепить северный фланг обороны и держать его так, насколько хватает сил. В случае опасности полного разгрома – уходить в болота, которые противник не любит и там держать оборону.
Еще полчаса я с замиранием сердца наблюдал, как пространство Солоны, занятое плывущими хошбанами увеличивается. Уже давно пехотинцы вели непрерывный огонь по противнику. Кто-то кидал зажигательные гранаты.
По-прежнему урон для мутатнтов был просто колоссальный. По моим прикидкам, только на нашем участке обороны полегло не менее десятка тысяч нападавших. Но те перли, словно обезумевшие, желая поскорее удовлетворить жажду крови.
Сгрудившись всеми силами на подступах к пологому берегу, я дал команду войскам остановить ружейный и пушечный огонь. Враг уже был в десяти метрах от суши. Вставая на ноги, хошбаны попадали на огромное количество ранящих шипов от металлических ежей и, корчась от боли, продолжали движение. Звериная выносливость!
За дело принялся "греческий огонь". Помпы стали подавать на шланги потоки горючей жижи, воспламеняемой факелами. Поток пламени окутал первые ряды нападавших, мгновенно испепеляя своим липким пламенем ряды атакующих. В панике те бросались назад, но подпираемые выползающими на сушу и заметно обессилившими соплеменниками, лишь усиливали сумятицу. Стена огня увеличилась, когда сверху по течению стали выплывать плоты с горючей смесью. Кострища на них разгорались, обжигая дыхание еле перебирающих руками хошбанов и лишая округу столь нужного кислорода.
Паника разгоралась. Теперь, спасаясь от огня, почти все ряды атакующих рванули назад, встречаясь с потоками плывущих на встречу, топя друг друга. Смешавшаяся масса медленно уплывала по течению на север. Теперь в реке находилась основная часть войска неприятеля.
Я срочно дал команду ординарцу послать подкрепление на север. Течение и так скопило там большую часть войска, и я понимал, как тяжело сейчас оборонявшимся там. Последние резервы были брошены на спасение северных рубежей.
Примчался ординарец от Кардонта, уже вступившего в рукопашную схватку чуть севернее меня. Положение все больше усугублялось – лавина мутантов уже выбралась на оперативный простор и захватила второй с севера пологий склон. Сейчас все держалось лишь на том, что огонь пехотинцев и артиллерии не дает взобраться повыше. Но это лишь вопрос времени. Стали поступать сообщения о нехватке пороха. Солдаты разбирали личные гранаты, чтобы заполнить орудия столь необходимым веществом. Кое-где, из-за нехватки солдат, хошбаны пробрались через почти отвесные скалы и завязалась мясорубка.
Положение стало почти критическим. Фокус с "греческим огнем", как оказалось сработал не на всех участках. Некоторые выливали горючую жидкость прямо в реку и поджигали перед выходящими на берег мутантами. Сейчас положение экспедиционного корпуса могло спасти только чудо.
И оно случилась! Сигнальная ракета с восточного берега Солоны, где только недавно начинали свою атаку хошбаны, была просто подарком для наших войск. Никто иной как Артас, мог послать его. Товарищ возвращался. Но возвращался ли он с подмогой?
Лишь увидев столб пыли, растекавшийся за спиной у друга, я с удовлетворением заметил – номады приняли мой план и выслали подмогу. Тысячи, десятки тысяч, укутанных в черные одежды , некогда наводивших страх на весь цивилизованный мир всадников, скакали позади Артоса.
Это было удивительное спасение. Не спешиваясь, союзники нырнули в бурные потоки Солоны. Пришлось спешно собирать все выставленные ловушки. Очистив небольшое пространство от металлических ежей, я знаками дал команду выходить на берег только обозначенным маршрутом.
– Артос, друг, ты как никогда вовремя! Дорога каждая секунда. Веди союзников на севере в максимально быстром темпе.
Тот, не став терять не секунды, объяснил все суровому номадскому командиру, видимо главному в присланном подкреплении. Кавалерийская степная лава, не жалея коней помчалась по берегу, везде встречаемая одобрительными криками усталых солдат. Те кидали в верх шапки, кричали "Ура", хлопали в ладоши. Долгожданная помощь все-таки пришла. Вывели Артоса на штаб лагеря специально расставленные в тундре секреты наших разведчиков.
Не менее сорока тысяч конных всадников, форсировав Солону, устремились за своим командиром прямо на север. Отдав командование участком Артемису, начальнику оперативного отдела, я поскакал за ними, когда последний всадник, благополучно не наткнувшись на наши ловушки преодолел реку.
На севере вовсю теснили наши войска. Организованный отход в заранее приготовленные позиции снижал потери, но не исключал их. Огонь велся уже из последних запасов, когда в толпу нападавших бешеным клином ворвались всадники тундры. Молчаливо, но от этого еще более солидно.
Стрельба сразу же прекратилась. Нацепив штыки и перегруппировавшись, почти уже обречённые защитники кинулись в атаку помогать союзникам.
Между тем клин расширился до того, что разделил на две части войско непреятеля. Планомерно вырезая хошбанов, смертельных врагов как карогов, так и номадов, натерпевшиеся от мутантов народы изливали свою ярость от предыдущих унижений. Яростная рубка перетекла в грандиозное сражение на широкой поляне, которую успели захватить уродцы. Теперь уже большинство солдат нашего экспедиционного корпуса были сосредоточены здесь. На более южных участках обороны осуществлялись лишь локальные стычки, и до сих пор огнем пушек и импровизированных огнеметов подавлялось сопротивление относительно небольших отрядов противника.
Несмотря на подкрепление, хошбанов оставалось еще достаточно, чтобы опрокинуть наше многократно усилившееся войско. Сейчас силы были примерно равны. Но стратегическая инициатива была за нами. Разрезав группировку мутантов, одну часть мы плотно прижали к воде, которая превратилась в кровавую жижу. Другую же, окружив, потихоньку уничтожали.
Через час такой мясорубки, хошбаны дрогнули и решили отступать обратно через реку. Вслед понеслась стрельба почти полностью сконцентрировавшихся на этом участке битвы орудий и пехоты. Но главный сюрприз на восточном берегу готовили номады. Еще один отряд подоспел чуть позднее, но довершил дело уничтожения мутантов. Нам лишь издали удалось разглядеть эпичное истребление нечести.
Солдаты радовались, братались с хмурыми степными кочевниками, которые тоже были в приподнятом настроении. Над их родиной весела смертельная опасность быть раздавленными с двух сторон. И теперь, благодаря новым союзникам опасность с запада практически уничтожена. Снова эйфория окутало войско.
– Лачинбур Горбадон, – представился мне командующий силами союзников. – Двоюродный брат Балутрак Уртагая. Очень приятно, что вы проявили смелость и, в итоге, практически в одиночку истребили племя хошбанов.
– Михаил Пардалис, барон баронства Пардалис, – ответил я по положенному дипломатическому этикету. – Ваш вклад был решающим! Мы стояли на грани гибели! Так что лавры победителей хошбанов можно уверенно делить между нашими народами.
Суровое лицо слегка ускоглазого и смуглого собеседника растеклось в дружелюбной улыбке. Он заметно расслабился и даже откинулся в кресле нашего штабного шатра, в котором мы устроили чествование высокого гостя. Теперь за неимением прямой опасности и крайне приподнятой атмосферой после грандиозной победы, все, включая меня, находились в благодушном состоянии.
– Балутрак Уртагай крайне благодарен вам, – продолжил собеседник. – Вы единственный откликнулись и, практически сразу, приступили к конкретным действиям. Господин Артас произвел очень хорошее впечатление на моего владыку и убедил согласиться с вашим планом действий. Мой двоюродный брат, повелитель тундры, очень ценит помощь в практически безнадежной для него ситуации. Именно поэтому шестьдесят тысяч всадников были отправлены в помощь нашим новым союзникам!
– Я надеюсь, что наш союз будет вечным и мы вместе будем решать стоящие перед нами задачи!
– Точно так же думает и наш повелитель. Друг оказавший поддержку в трудную минуту – друг навсегда.
– Тогда за это стоить выпить… И скрепить наши союзнические обязательства договором, – я, улыбаясь от столь удачного дня, буквально старался выловить весь хвост свалившейся мне на голову птице-удаче.
– Я думаю, скоро Балутрак Уртагай встретиться с вами. Но лишь тогда, когда позволит война с новыми злыми силами на востоке.
Обмен любезностями и неспешная беседа продолжались еще несколько часов, пока совместными силами не состоялась окончательная зачистка территории. Только ближе к утру можно было со всей уверенностью сказать, что с хошбанами, как с реальной силой, покончено. Возможно мелкие отряды или даже ватаги хошбанов еще продолжают существование, но без централизованного руководства, без своего Бравомира, который держал на поводке их низменные инстинкты, а самое главное без размножения, они вымрут в течении десятилетия.
Мы с Лачинбуром обменялись подарками, оставили своих военных атташе и договорились о том, что в течении двух недель состоится моя встреча с Балутрак Уртагаем.