Глава 10 – Пропавшая невеста.
Аргилай выжидающе посмотрел на Трицу.
– Мы должны помочь ему. – сказал юноша и затем добавил с надеждой. – Правда ведь?
– Непременно. – сухо кивнула наемница, переводя взгляд с помоста с прикованным к столбу узником на небольшое караульное помещение, возле которого, развалившись на лавочке, сидели два стражника. – Вот будь у нас побольше денег, все решилось проще и быстрее. – буркнула себе под нос женщина и, ткнув пятками Луну, направила лошадь к караулке.
– Погоди! – окликнул Трицу Аргилай и полез за пазуху. – Вот держи. – он кинул наемнице кошелек с деньгами, оставшимися после всех приключений с Тильбонскими баламутами и не потраченными на тот самый массаж, о котором, уже и вспоминать не хотелось.
Женщина ловко поймала кошелек. Взвесила в руке и с удивлением спросила:
– Откуда столько?
– Это Тильбон, – развел руками Лаи, как бы напоминая собеседнице, где они находятся. – Здесь деньги сами идут в руки, если у тебя достаточно смелости их заработать. – с самодовольной улыбкой он почти процитировал Чарли Статуса.
Трицитиана недоверчиво приподняла рыжую бровь.
– Спер что ли?
– Частично. – смутившись, признался юноша.
– Осторожнее, – предупредила наемница, направляя свою кобылу к караулке. – Удача имеет свойство заканчиваться.
Стражники, нисколько не раздумывая без стеснения, приняли выкуп за молодого узника и даже выдали ему старую грязную рубаху, взамен той, что изорвал кнут палача вместе с кожей спины мальчика. Совенок ничего не говорил, он только морщился от боли и затравленно смотрел на своих спасителей.
Отведя мальчишку к ближайшему лекарю и купив мазь для быстрейшего заживления ран, друзья расположились в одном из недорогих трактиров, который был открыт в столь ранний час.
Три тарелки каши и компот принесли моментально. Лаи с аппетитом принялся за свою порцию. После «Полного пуза» из гукской харчевни обычная овсяная каша с медом казалось верхом кулинарного искусства. Как минимум было понятно, что находится в твоей тарелке.
Подлеченный Совенок ничего не ел. Лишь молча, ковырялся ложкой в тарелке.
– Хватит уже, – не выдержала Трица. – Рассказывай все.
Мальчишка посмотрел на наемницу своими большими глазами и не ответил.
– Мы до Тильбона тебе добраться помогли, со столба сняли. – поддержал свою наставницу Аргилай. – Может, и сейчас чем-то помочь сможем.
– Моя невеста, – разомкнув потрескавшиеся, кровоточащие губы, тихо ответил Совенок. – Роксана. Она пропала.
– Продолжай. – кивнула женщина.
– Отец Роксаны, он купец. В нашей деревне у него большой дом был. Отара овец, пастухи. Он шерстью торговал. В столицу возил осенью, и по весне. Семья хорошо жила, покуда мать у Роксаны не почила. На том мы с ней и сошлись. Я тоже мать потерял. Роксана хорошая, красивая… – губы парнишки задрожали, он всхлипнул, а глаза наполнили, так долго сдерживаемые, слезы.
Трица сунула ему в руки кружку с компотом и тоном, не требующим возражений, приказала:
– Пей. Успокоит.
Мальчик надолго приложился к компоту. Это действительно помогло успокоиться, немного взять себя в руки и продолжить рассказ.
– А тут давеча Пучка – отец Роксаны удумал в столицу перебраться. Дом свой в Жадино продал, овец продал и уехал. Роксана обещала – возвернутся они через несколько дней. Найдут дом в Тильбоне и вернутся в Жадино вещи забрать. Но не приехали. Не вернулись. Понимаете, не вернулись, как обещали. У них ведь деньги с собой были, большие.
– Без охраны поехали? – внимательно слушающая женщина, с пониманием кивнула.
– Да куда там, – обреченно отмахнулся Совенок. – Пучка мужик упрямый.
– Страже ты чем не угодил? – задал свой вопрос Аргилай. – За что к столбу тебя?
– Тут как, – мальчишка взял со стола деревянную ложку и принялся нервно теребить предмет в руках. – Роксана мне рассказала: купчую на дом оформляют у нотариуса Мануса в Тильбоне на Поземельном рынке. Я имя хорошо запомнил, Роксана тогда смеялась, оно ведь созвучно с… Сами понимаете.
– Манус-анус, ага. – ухмыльнулся Аргилай. – А дальше?
– Я нашел Поземельный рынок. Нашел этого нотариуса. Его помощнику сказал, что пришел от купца Пучка по поводу дома. Тот кивнул, мол, знает такого купца. Пустил меня к нотариусу. Но когда я Мануса спросил, где Пучка и его дочь, так мне взашей погнали и с лестницы спустили. Я назад полез, кричал, ругался. Ведь если он меня выгнал, значит знает, где они. Скрывает гад. Рожа у него хитрая, сразу видно – негодяй.
– И он в ответ стражу вызвал? – догадалась арт-три.
– Да. – вздохнул Совенок.
– Наломал ты дров… – протянула Трица, задумчиво барабаня пальцами по столу.
– Этот Манус точно знает где моя Роксана. Я уверен! Может, она жива еще. Я должен ее отыскать! Понимаете?
– Будем надеяться – жива. – без особой надежды в голосе ответила женщина. – А с Анусом этим, то есть Манусом… Спросить бы с него, как следует. Но на Поземельный рынок нас едва ли пустят.
– Меня пустили! – заспорил Совенок.
– Ты за посыльного сошел. А нас с порога погонят. – она задумчиво осмотрела модный наряд Аргилая. – Разве, что Лаи. Там статус нужен особый.
– Статус?! – успевший слегка загрустить юноша встрепенулся. – Знаю я одного Статуса.
– О чем ты? – нахмурилась рыжая арт-три.
– О том, что у меня есть хорошие друзья в Тильбоне! Не будем терять времени – пошли к ним.
И только выйдя на улицу из таверны, воодушевленный своей идеей Аргилай, внезапно сообразил, что хорошие друзья у него, конечно, имеются, а вот где живут эти друзья – юноша понятия не имеет. Не прочесывать же теперь весь Тильбон в поисках приметной кареты. Но мысль о Красной коробочке сразу навела Лаи на воспоминание о том, что Вини являлся подмастерьем у отца в каретной мастерской. А много ли каретных мастерских в городе, учитывая, что кареты доступны лишь узкому кругу состоятельных граждан?
И к середине дня, хоть и со второй попытки, они отыскали нужную каретную мастерскую.
– Лаи? – удивленно пробасил Вини, выходя из-под высокого навеса, где несколько работников различными инструментами обрабатывали деревянные детали. От здоровяка приятно пахло свежими опилками.
– Привет Вини! – поприветствовал своего друга Аргилай и пожал его большую крепкую лапу.
– Ого! – Вини с немалым интересом и хитрой улыбкой уставился с высоты своего роста на Трицу. Внимательный взгляд подмастерья сразу оценил копье с наконечником замотанным тряпкой и кинжал в ножнах на поясе у женщины. – Лаи, скажи честно – вы разбойники?
– Нет, мы с Заокраинья. – многозначительно подняв брови, ответил юноша, а затем добавил более серьезным голосом. – Беда случилась. Помощь нам нужна. Твоя и всех Баламутов.
– Понял. – кивнул здоровяк, перестав улыбаться. – Чарли и Борзого наверняка дома застанем. Погодите, я у отца отпрошусь и лошадей запрягу в коробочку.
Эгей по прозвищу Борзый проживал со всей своей многочисленной родней в двухэтажном каменном доме, расположенном в хорошем районе Нового города. На веранде дома в кресле-качалке под деревянным навесом с резными накладками, сидела самая старшая представительница семейства – совершенно седая и высушенная, как сухофрукты бабуля Эгея. Под внимательным взором ее прищуренных по-старчески блеклых глаз во дворе дома по стойке смирно застыли: Аргилай, Трицитиана, Совенок и Вини.
– Младшенький мой – Эгеюшка, мальчик хороший, добрый. Весь в мать пошел. – с важным видом, сообщила старушка. – Когда маленький был, за котенком в речку прыгнул. Вот какой мой Эгеюшка! А вы, значит, хотите его в неприятности втянуть?
– Ни в коем случае. – отрицательно покачал головой Вини. – Мы погулять Эгея позвать хотели.
– Загулять? – переспросила бабуля. – Вот вам бы только загулять. Эх, молодежь пошла, ни стыда не совести.
– Ничего лишнего. – кивнул Вини и тут же прикусил язык.
Но старушка, вероятно, не услышала дерзкий комментарий и продолжила свой монолог.
– Я в ваши годы даже думать о загулах не думала. Но у нынешней молодежи на уме одни гулянки. Но мой Эгеюшка не такой, он работящий парень. А вот приятели у него лоботрясы и бездельники! Тянут мальчика моего на дно. Чарли и этот, пухлый, как его… Вини, сын каретника. Что отец его безрукий всегда был, что сын. Среди вас ведь нет этих плохих ребят? – поджав морщинистые тонкие губы, спросила она.
– Таких тут нет! – не моргнув глазом, соврала Трицитиана и потом добавила более мягким тоном. – Вы бабушка арбалет то опустите.
– Алюшка? – удивилась старушка, тщетно силясь рассмотреть, заговорившую с ней наемницу. – Ты внученька зачем постриглась то? Тебе так совсем не идет. И вырядилась, как прошмандовка бесстыжая. Что за штаны такие на тебе?
Дверь дома приоткрылась и на веранду вышла высокая девушка в фартуке, забрызганном кровью. В руке она несла большой мясницкий тесак, а ее длинные, густые рыжие волосы придерживал на голове белый платок.
– Звала бабуль? – спросила девушка и только потом обратила внимание на гостей. – Вы за братом?! – догадалась она. – Он тренируется. Сейчас позову.
– Арбалет! – обратился, Вини к рыжей девушке, но та уже скрылась в доме и не услышала его.
Эгей явился быстро. Парень был одет в штаны, а рубашку нес в руке. Обнаженный мускулистый торс, покрытый татуировками, блестел от пота.
– Здорова! – поприветствовал он друзей. – Это кто с вами?
– Арбалет. – предупредила Вини, кивая подбородком на вооруженную старушку в кресле-качалке.
Борзый мельком глянул на свою бабушку и безразлично махнул рукой.
– Ба слепая, а спусковой механизм я подпилил.
Гости, стоящие во дворе с облегчением, выдохнули и расслабились.
– Как слепая? – нахмурившись, спросила Трица. – Она меня описала.
– Может, притворяется. – Эгей безразлично пожал плечами, посматривая на свою родственницу, затем повернулся в сторону визитеров. – Че пришли?
– Беда у нас, помощь нужна. – пояснил Аргилай.
– Эгеюшка ты? – встрепенулась старушка, водя арбалетом из стороны в сторону. – Тут друзья твои пришли.
– Я ба, я. – недовольно буркнул тот.
– Гулять пойдешь – куртку надень! – тоном, не терпящим возражений, приказала бабушка.
– Лето ба, жарко.
– Что значит лето?! – возмутилась старушка. – А ну одевай, давай, не придумывай. Враз по заднице получишь!
Эгей страдальчески закатил глаза и натянул рубашку.
– Пошли, – бросил он, спускаясь с веранды по деревянным ступенькам во двор. – В коробочке поговорим.
– Каждый раз, когда вижу твое семейство Борзый, – пробасил Вини, забираясь на свое место на козлах. – Думаю, что если на Тильбон нападут враги, то твой дом станет последнем оплотом сопротивления. И быть может даже победит.
– Я те пошучу по мою семью. – угрожающе буркнул Эгей, залезая в карету. – Так пошучу, что шутилка отвалится.
К немалому удивлению Аргилая сын главного королевского архитектора жил в небольшом деревянном домике на окраине Тильбона. Дверь гостям открыл сам Чарли. Заспанный, слегка распухший после ночной попойки, одетый в длинную белую ночную рубашку и колпак с кисточкой.
– В обалдели!? – проворчал он, щурясь раскрасневшимися глазами и заслоняя ладонью солнечный свет.
– И тебе привет, Чарли. – улыбнулся Лаи. – Извини, что в такую рань.
– Кому рань, а кому ужин. – вставил свой комментарий Вини.
– Нам помощь твоя нужна, – продолжил Аргилай. – Серьезно. У друга беда. Поможешь?
Блондин тут же перестал щуриться и с пониманием кивнул.
– Погодите минут пять, я себя в порядок приведу и у матери отпрошусь.
– Конечно. – согласился Лаи и, вспомнив об их недавнем разговоре под мостом, поспешил спросить. – Как там с отцом прошло? Рассказал ему об утере чертежей башни?
Лицо Чарли Статуса враз помрачнело.
– Еще нет. Пять минут. – буркнул он и закрыл дверь перед своими друзьями.
– Чего это он? – удивился Аргилай.
– Ты осторожнее с темой отца. – предупредил Борзый.
– Мне кажется наш новый друг не в курсе. – пробасил Вини поясняя. – Видишь ли Лаи: Чарли – бастард. Его мать работала горничной у главного королевского архитектора. Отец взял Чарли на работу, но пока официально сыном не признает. Для нашего Чарли – это крайне больная тема. Он хочет, чтобы отец признал его и очень боится разочаровать, поскольку может потерять и работу, и все шансы на наследство.
– Я не знал. – смутился Аргилай.
– Бывает. – понимающе ответил здоровяк и своей огромной ручищей хлопнул друга по плечу. – Пойдем, подождем нашу модницу в коробочке. Пять минут у Чарли понятие растяжимое.
И действительно, модно разодетый блондин явился не менее чем через полчаса. Совенок еще раз пересказал суть проблемы все присутствующим, но теперь уже более подробно.
– Не дрейфь пацан, – подбодрил Борзый мальчишку. – Отыщем мы твою невесту. Верняк!
После тщательного обсуждения ситуации было придумана два плана. План А и план Т. План Аргилая и соответственно план Трицитианы. Суть плана А сводилась к тому, что надо просто зайти к нотариусу Манусу и спросить про купца Пучка. Разумеется, не прямо спросить, не раскрывать истинные детали поисков, а сослаться на долг купца перед Чарли Статусом. Трица же в своем плане Т настаивала, мол прекрасно знает такую породу людей, как этот нотариус и добровольно Манус никакой информации не выдаст. С Манусом, по ее мнению, необходимо поговорить более серьезно. Для этого она предлагала выследить нотариуса, похитить и отвести в безлюдное место для долгого разговора. Разговор наемница брала на себя.
В итоге порешили, что в начале опробуют план А, а при неудаче план Т. И не только потому, что А – первая буква алфавита. Хотя и с этой точки зрения получилось вполне логично.
Поземельный рынок Тильбона располагался в Старом городе в доме, похожем на огромный колодец. Для совершения любых сделок, связанных с дорогой недвижимостью необходимо было попасть во внутренний двор дома, откуда вели двери к различным торговцам, чиновникам, нотариусам и прочим обитателям душных конторок. Во внутренний двор в свою очередь вели решетчатые ворота, возле которых дежурила стража.
– К нотариусу Манусу. – на немой вопрос одного из караульных с важным видом сообщил Вини, не слезая с козел.
Стражник окинул взглядом красную карету и, решив, что обладатели подобного транспортного средства имеют все финансовые основания посещать Поземельный рынок, открыл ворота. Вини хлестнул лошадей, и Красная коробочка вкатилась во внутренний двор дома-колодца. Тут уже стояли другие кареты, рядом с которыми куковали в ожидании своих господ – возницы. Кроме возниц в этом же дворе находились лакеи в пестрых ливреях и мелкие служащие Поземельного рынка, вышедшие отдохнуть и подышать свежим воздухом.
– Моему господину нужен нотариус Манус! – громко спросил Вини, обращаясь ко всем присутствующим.
– Вам записано? – в ответ вежливо поинтересовался мужчина в ярко-синей ливрее с золочеными пуговицами.
– Дубина! – насупился Вини. – Мне-то почем знать. Беги – доложи, что господин от главного королевского архитектора приехал.
– Сиюминуту, – скороговоркой ответил лакей, поклонился и чеканным шагом отправился выполнять поручение.
Нотариус Манус, чье имя так хорошо рифмуется с тем местом, которое более всего страдает у чиновников от долгого сидения за рабочим столом, принимал посетителей в маленьком, темном кабинете. Всю обстановку кабинета составлял большой дубовый стол, заваленный бумагами в несколько слоев, несколько стульев с прямыми спинками и высокие громко тикающие часы с маятником, явно гномьей работы.
Даже если господин Манус и удивился юности и модным нарядам своих гостей, то не подал виду. Невысокий человек средних лет с заметной лысиной на макушке, вежливо приветствовал своих посетителей и пригласил присесть возле стола.
– Слушаю вас молодые люди. – максимально деловым тоном сказал нотариус.
Чарли непринужденно закинул ногу на ногу и, стрельнув глазами в сторону лакея в синей ливрее, который все еще стоял в дверях, произнес:
– Видите ли, уважаемый, наш визит носит конфиденциальный характер.
– Понимаю. – кивнул нотариус и, махнув рукой, велел слуге удалиться.
– Благодарим. – улыбнулся Аргилай, пытающийся держаться не менее непринужденно, чем Чарли Статус.
– Дело в том, господин Манус, что нам стало известно о ваших деловых отношениях с неким купцом Пучка. – сразу перешел к делу столичный модник, покачивая ногой в башмаке с длинным загнутым носом. – Мы знаем, что он ваш клиент и не так давно приходил к вам. Нас интересует где Пучка сейчас.
Нотариус медленно выдохнул, задумчиво рассматривая своих посетителей. И, наконец, приняв для себя решение, ответил:
– Боюсь, что должен расстроить вас, молодые люди. Мои отношения с клиентами весьма доверительные. По этой причине я не даю никакой информации касающейся моих клиентов.
– Похвально. – лукаво улыбнулся Чарли. – Но в данном случае вопрос идет о больших деньгах, которые ваш клиент должен нам.
А Лаи добавил не менее хитрым голосом:
– Мы надеемся, что Вы, господин Манус, окажите нам столь же доверительные отношения.
– Ведь если мы щедро оплатим информацию, то станем Вашими клиентами. – закончил Чарли.
– Ничем не могу помочь. – сухо ответил нотариус, всем своим видом показывая, что разговор закончен.
Столичный модник сильно помрачнел и перестал покачивать ногой.
– Вы уверены? – все так же вежливо, но уже с некоторым нажимом спросил он.
Господин Манус собрал несколько бумаг на своем столе, и аккуратно складывая их в пачку, ответил:
– Вчера ко мне воровался малолетний оборванец, который кричал, что я похитил купца Пучку и его дочь. Я вызвал стражу. Сегодня ко мне приходят два столичных повесы и заявляют, что этот Пучка должен им денег… – он отложил бумаги и пристально посмотрел на собеседников. – Надеюсь, сегодня мне не понадобятся услуги стражников?
– Не понадобятся. – холодно ответил Аргилай и поднялся со стула. – Но зря ты не приняли наше предложение.
Гневный голос Мануса нагнал ребят уже возле самой двери.
– Я работаю с большими деньгами, и моя работа сопряжена с определенными рисками. Я привык к угрозам. И не вам, павлинам разодетым, пугать меня!
– Как скажешь, Анус! – нехорошо усмехнулся Чарли и ногой захлопнул за собой дверь.
По кислым физиономиям ребят Трицитиана с легкостью определила, что план А полностью провалился.
– Обломались? – спросил Борзый, который изначально больше склонялся к плану Т.
Аргилай молча кивнул.
– А я говорила. – фыркнула Трица. – Мой план таков: Вини пройдется здесь и поболтает по душам с местными возницами, чтобы выяснить какая из карет принадлежит нотариусу. Затем мы аккуратно проследим за Манусом. Если получится, то перехватим по дороге. Если не получится, то постараемся проникнуть в его дом.
– А как ты собираешься его разговорить? – уточнил Аргилай. – Он тот еще фрукт.
– Согласен с Лаи, – поддержал друга Чарли. – Манус производит впечатление несговорчивого человека.
Совенок ничего не сказал, но кивал, соглашаясь с обоими ребятами.
– Я и немого петь заставлю. – заверила наемница и сделала такое выражение лица, все находящиеся в карете ей охотно поверили. – Только мне алкоголь понадобится. Крепкий.
– Не вопрос, – заверил Борзый. – Ноги поднимите.
– Что? – не поняла рыжая женщина.
– Вот и я так в первый раз спросил. – усмехнулся Лаи, поднимая ноги.
Эгей открыл малозаметный люк в днище кареты и извлек из тайника Тильбонских баламутов темную бутылку с прозрачной жидкостью.
– Двойное дно? – с уважительными нотками в голосе оценила Трицитиана. – Неплохо.
– Гномий самогон высшей пробы. – Борзый показал бутылку, словно слуга вино в дорогом ресторане. – Бьет в голову не хуже молота.
– То, что надо. – хищно улыбнулась женщина. – Далеко не убирай.
В крышу кареты вежливо постучали. Все пассажиры слегка напряглись. Обычно Вини стучал более решительно.
– Мой господин, – раздался подозрительно вежливый голос здоровяка. – Простите за беспокойство, но к вам тут человек от господина Мануса.
Борзый толкнул Чарли в плечо.
– Походу тебя.
Столичный модник слегка приоткрыл дверцу кареты и выглянул наружу. Рядом с коробочкой стоял тот самый лакей в ярко-синей ливрее. Золоченые пуговицы форменной одежды слуги блестели на солнце. Мужчина поклонился и негромко сказал:
– Вы обещали, что заплатите за информацию о купце Пучке.
– Ты подслушивал!? – догадался Чарли Статус.
Лакей улыбнулся уголками рта и слегка немного испуганно огляделся по сторонам – не услышал ли кто.
– Так вам нужна информация? – еще более тихо спросил он.
– Выкладывай. – кивнул модник.
– А деньги?
– Дай ему. – шепнула из кареты Трица.
Чарли с явной неохотой извлек из поясного кошелька несколько монет и сунул их в протянутую ладонь слуги. Затем приказал:
– Выкладывай уже.
– Вы говорили, Пучка много денег должен. – он взвесил на ладони те несколько монет, что получил от юноши. – А мне сколько даете? Мало.
Чарли прикрыл дверь и посмотрев на своих друзей сообщил:
– Мало ему. Есть еще у кого деньги.
– Сейчас я ему дам! – пообещала Трица, перемещаясь поближе к выходу.
Дверца приоткрылась шире, две жилистые руки схватили мужчину за синие отвороты ливреи и втащили в карету. Жадный лакей не успел даже пискнуть, как Трица скрутила его и, развернув лицом к Совенку, зло зашипела в ухо:
– Видишь это мальчика? Взгляни в его глаза, ну же! Видишь сколько в них боли и страдания. Проникнись этим чувством! У него пропала невеста. Возможно, она нуждается в помощи. – наемница повернула мужчину лицом к себе. – А теперь, посмотри в мои глаза. Видишь сколько в них жестокости и желания свернуть тебе шею? Проникнись и этим чувством. Проникся?
Лакей несколько мгновений тупо пялился на женщину выпученными глазами, а затем кивнул.
– Я ее обожаю! – выдохнул Эгей, следя за манипуляциями арт-три. – Подход к делу одно загляденье.
– Хорошо, молодец. – Трица продолжила шипеть жертве в лицо. – Теперь выбирай, кому из нас ты хочешь помочь в его желаниях. Мальчику или мне.
Лакей опять закивал, а его глаза выпучились еще сильнее.
– Что? – не поняла рыжая женщина, все так же сжимая жертву в удушающем захвате.
– Ты горло ему передавила, – подсказал Аргилай. – Он ответить не может.
– Хм, действительно. – согласилась Трицитиана и чуть ослабила хватку.
Мужчина в синей ливрее быстро задышал, глотая ртом, благословенный воздух и хрипло ответил:
– Игорный дом Три топора, Пучка бывает там. Больше ничего не знаю, честно.
– Слышал я про Три топора, бывал даже. – задумчиво проговорил Чарли Статус. – На северной окраине вроде, у причала.
– Да, там. – опять закивал перепуганный лакей. – Но про невесту ничего не знаю, нет.
– Жадная тварь, – скривился Борзый. – Ничего не знает, а денег требует. Сверни ему шею.
– Хватит с него. – ответила Трица к огромному облегчению помощника нотариуса. – Лучше дверь открой.
Вини громко щелкнул кнутом. Красная коробочка, развернувшись во дворе дома-колодца и покатилась на Северную окраину в сторону пристани, на ходу извергнув из себя лакея в ярко-синей ливрее.
Высокие особняки Старого города, прячущиеся от посторонних глаз за высокими коваными оградами, постепенно уступили место более низким каменным домам Нового города, а затем и бревенчатым приземистым избам, и покосившимся заборчикам Окраины.
– Думаете, Роксану держат в игорном доме? – с робкой надеждой спросил Совенок, отрываясь от созерцания города за окном кареты.
– Посмотрим. – передернула плечами Трица. – У нас появилась зацепка. Зайдем в Три топора, расспросим местных. Наверняка кто-то вспомнит купца с дочерью.
Чарли Статус задумчиво поковырял в ухе. Извлек содержимое, рассмотрел, автоматически вытер руку об узкие штаны и наконец, сообщил то, о чем раздумывал последние несколько минут:
– Нас всех в игорный дом не пустят. Меня, Лаи и Борзого еще может, а Совенка с Трицей точно нет.
– С хрена ли? – удивился Эгей.
– Правила такие, – пояснил столичный модник. – Вход только для совершеннолетних.
Наемница изогнула рыжую бровь.
– Ты сомневаешься, что я совершеннолетняя?
– Как часто я слышу это от девушек! – пошутил Чарли, а затем смущенно пояснил. – Дело тут в другом. В Три топора пускают женщин, но не всех. Только определенной профессии, если вы меня понимаете. А ты явно не из таких.
– Ты меня недооцениваешь. – загадочно улыбнулась наемница.
– В смысле? – округлил глаза Аргилай.
– В смысле – найдите мне платье, корсет, румяна и я сыграю нужную роль.
Тильбонские баламуты многозначительно переглянулись. Затем Чарли медленно проговорил:
– Румяна найдутся. Да и платье имеется, если Лаи его не слишком растянул.
– И корсет дадим! – поддержал Борзый. – Только он порван слегка. Лаи постарался.
Теперь пришел черед удивляться арт-три. Она изумленно посмотрела на Аргилая и недоверчиво спросила:
– Я что-то о тебе не знаю?
– Не исключено! – засмеялся тот.
– А ты где переодеваться планируешь? – как бы невзначай поинтересовался Чарли Статус. – И когда? Мы уже почти приехали.
Губы Трицы растянулись в хищной улыбке.
– Здесь и сейчас… – медовым голосом сообщила она, а затем крикнула. – Эй Вини, притормози. Парням надо выйти на пять минут.
Игорный дом Три топора расположился в одном из бедных районов Окраины недалеко от Северной пристани. Вход в заведение закрывала укрепленная металлом тяжелая дубовая дверь, возле которой стоял лысый, здоровый, как бык охранник и две статуи обнаженных женщин, вырезанных из дерева.
– Карету туда. – охранник указал на коновязи под навесом.
Там уже стояло две кареты и несколько привязанных лошадей. Игорный дом определенно пользовался немалой популярностью и принимал посетителей самого разного статуса и достатка.
Аргилай с нескрываемым удивлением разглядывал наемницу. Переодетая в желтое платье и затянутая в корсет женщина моментально преобразилась. Трица откровенно раскачивала худыми бедрами при ходьбе, глупо улыбалась чрезмерно накрашенными губами, а несло от нее, как от винной бочки. Арт-три заранее тщательно прополоскала рот и обрызгала волосы гномьим самогоном.
– Я так же выглядел в этом наряде? – тихо спросил Лаи у Чарли Статуса.
– Ну что ты, – ответил тот. – Гораздо лучше.
– А я все слышу! – сладким голоском пропела Трицитиана.
Здоровенный лысый охранник приветливо улыбнулся женщине и гостеприимно открыл перед ней дверь. А вот троих ребят остановил и спросил с подозрением:
– Совершеннолетние?
Борзый исподлобья взглянул на мускулистую руку, преградившую ему путь, и зло ответил:
– Нет, блин, с мамочкой пришли. Документы показать?
Охранник ничего не ответил, но руку опустил.
За тяжелой дверью находилось просторное помещение, где стояло несколько столов. За столами сидели посетители Трех топоров и велась игра. Возле дальней стены расположилась длинная стойка с табуретками, выстроившимися вдоль нее по последней моде. За стойкой стоял человек, предлагающий горячительные напитки разной степени крепости: от слегка захмелеть до выпить и уползти. Трица уже прогуливалась между столами, ни у кого не нашлось вопросов к женщине древнейшей профессии. А вот к трем юношам вопросы возникли сразу.
– Во что играем, молодые люди? – спросил высокий худощавый мужчина с длинными волосами и маленькими, словно нарисованными усами.
– Пока не знаем. – неуверенно ответил Чарли. – Хотели для начала выпить, а там уж решим.
– Сожалею, – отрицательно покачал головой усач. – Но к нам только играть. Выпить можно, но лишь в случае если один из вас сделает ставку. Таковы правила Трех топоров, молодые люди. – он развел руками и выжидающе посмотрел на собеседников.
– Во что играем? – поинтересовался Борзый.
– Клевер, Магическая рулетка, Гук-стук, Туфта, Белый Пес. – мужчина перечислил самые популярные азартные игры в Тильбоне, поочередно указывая на различные столы.
Лаи обреченно оглядел зал, кажется их план с самого начала дал трещину – ни одно из названий ему совершенно ни о чем не говорило. Надежда оставалась лишь на Чарли, ведь он знал это заведения, а значит есть вероятность, что играл в эти игры. Но помощь внезапно пришла со стороны Эгея.
– Туфта? – обрадовался Борзый. – Это можно. Веди патлатый.
– Прошу. – усатый мужчина сделал приглашающий жест.
Ребят провели между игорных столов, покрытых зеленой тканью к дальнему столику, где уже сидели пять человек. Перед хорошо одетыми мужчинами лежали пирамиды аккуратно сложенных столбиками монет и карты, рубашками вверх.
– Ты умеешь играть в Туфту? – с удивлением спросил Чарли Статус.
– Так слегка. Вот бабка моя мастер. А я с ней на мелочь играю иногда. – ответил Борзый бросая алчные взгляды на деньги, лежащие на столе.
– Бабка? Она ж слепая. – удивился столичный модник и закашлялся от едкого дыма, витающего над игроками – некоторые из посетителей Трех топоров попыхивали трубками.
– Хрен ее знает, – пожал плечами Эгей, придвигая себе стул. – Может карты у нее крапленые. Но меня завсегда обыгрывает.
Для Чарли нашелся еще один стул, и он тоже сел к столу. А вот третьего стула для Аргилая не нашлось. Недолго думая юноша решил, что пора заняться делом, за которым они сюда явились и предложил:
– Я пока схожу, куплю нам выпить.
– Ага, дуй. – легко согласился Эгей Борзый, потирая руки.
Глаза рыжего юноши уже азартно блестели в предвкушении игры. Он вывалил на стол все свои монеты, добытые на Травле и, сделав первую ставку, получил несколько карт от распорядителя Туфты.
– Только сразу все не спусти, – напоследок предупредил юноша. – Мы сюда не за этим пришли.
– Не учи кошку в тапки ссать! – ухмыльнулся Борзый, приподнимая карты за самый краешек и рассматривая их.
Аргилай небрежной походкой подошел к барной стойке. Примостив свой зад, затянутый в узкие модные штаны, на одну из табуреток, юноша щелкнул пальцами и обратился к слуге на разливе.
– Налей пивка любезный.
Тот кивнул и, достав глиняную кружку, стал цедить в нее солодовый пенный напиток из пузатого бочонка.
– Я здесь с приятелем договорился встретиться, – как можно более беспечно сообщил Аргилай. – Пучка его кличут. Он вроде как завсегдатай Трех топоров. Не видел его?
– Имен не спрашиваю. – ответил слуга, с характерным стуком ставя перед юношей на стойку кружку. – На вид Ваш приятель каков?
– Да как все… – неопределенно ответил Лаи, про себя сожалея, что не удосужился у Совенка спросить словесный портрет отца Роксаны. – Он с дочерью иногда приходит.
– Не ведаю господин, – отозвался слуга. – Тут многие приходят вроде как с дочерью. А ближе глянешь – обычная шалава.
Аргилай обреченно вздохнул и пригубил пива. То оказалось хорошим и освежающе прохладным. На бедро юноши легка рука с ярко накрашенными ногтями. Он удивленно повернулся и встретился глазами с незнакомой женщиной. Та имела изрядно помятый, не выспавшийся вид, тщательно скрытый под толстым слоем румян, а пахло от незнакомки – похлещи, чем от Трицы. Но в данном случае запах явно появился не в следствии поливания волос самогоном. Этот запах спиртного был, как бы родной, природный, появившийся в человеке от многолетнего и регулярного злоупотребления горячительными напитками.